• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Значение скромности часто недооценивается, и лично мне не известно ни одного удовлетворительного психологического объяснения этого феномена.

В своем докладе, сделанном на заседании Британского общества изучения психологии сексуальных отношений, профессор Вестермарк высказал предположение, что инстинкт скромности возник в человеке вследствие того, что вовлеченные в половой акт особи были беззащитны, и, следовательно, пришли к выводу о целесообразности прятаться в такие мгновения от возможных врагов.

На мой взгляд, это объяснение совершенно никуда не годится. Оно столь же далеко от настоящей жизни, как и лабораторные психологические опыты. Как мне кажется, следует различать два типа скромности: мгновенное смущение и скрытность, развившаяся из-за страха перед возможностью осуждения за нескромность.

Младенец – абсолютно лишенное чувства стыда создание, но взрослый всегда изрядно стыдлив. Ребенок, в котором еще не развилась сексуальность, просто не обращает на многие вещи внимания, а лишь прислушивается ко мнению взрослых относительно пристойности. Он не столь скромен, сколь вежлив. Личность же, сексуальные силы которой развиты, будет тяготеть либо к стыдливости, либо к демонстративности, и чем мощнее ее природа, тем сильнее личность будет склоняться к одному из этих направлений.

Как мне представляется, этот вопрос по сути сводится к проблеме аппетита, т. е. находится ли индивидуум в состоянии голода или сытости. Голодный человек находит аромат пищи восхитительным, однако после еды тот же запах может вызвать отвращение, то же происходит и с сексуальными желаниями.

В то же время нам необходимо помнить, что в случае с сексом очень важную роль играют факторы разума и эмоций. Человек может находиться в состоянии абстрактного сексуального голода, но если предоставится конкретная возможность удовлетворить этот голод, возникнет необходимость учитывать целый ряд эстетических, эмоциональных и идеалистических соображений.

Даже голодный человек не станет есть траву, и лишь совершенно развращенная и деморализованная личность будет рассматривать первого же попавшегося представителя противоположного пола в качестве возможного партнера.

Следовательно, прежде чем мы окажемся готовыми к половому акту, нам необходимо почувствовать эмоциональный и физический голод. Пока не возникнет это состояние совершенного голода, мы будем находиться в положении сытно пообедавшего человека, которого тошнит от одного лишь запаха пищи. И призыв к сексуальному контакту вызовет лишь отвращение.

Мне кажется, что скромность коренится именно в факторе активного неприятия секса вследствие отсутствия желания к совокуплению – мы инстинктивно избегаем возникновения сексуальных желаний, если не чувствуем потребности в этом.

Естественно, эти соображения не относятся к растленным натурам, скромность которых относится к скрытному типу, как бы отдавая должное форсмажорному обстоятельству – общественному мнению. Если же человек еще не развращен – он будет тяготеть к безыскусной демонстрации своего очарования перед объектом, внимание которого стремится привлечь, а в случае присутствия рядом более смелого ухажера, чье внимание нежелательно, неиспорченное существо будет стремиться замолчать, уйти в тень.

Фактически, сущность скромности заключается в избегании провоцирующего поведения при нежелании сексуальных контактов.

Именно в этом психические корни всех обычаев, касающихся необходимости избегать нежелательных авансов. Именно в этом содержится своего рода законодательное определение того, что есть недостойное и оскорбительное.

Безусловно, невозможно юридическим путем установить, что должны, и чего не должны делать люди у себя дома. Ни одна попытка применить санкции закона не приведет к появлению безвестных правдоискателей. И все же нам надо стремиться к тому, чтобы сексуальные стимулы не навязывались вниманию тех, кто не желает этой стимуляции.

Так что общество, безусловно, должно быть заинтересовано в запрете на общественную продажу и рекламу порнографической литературы, постановки пьес сомнительного содержания и уличную проституцию.

Случается, что молодые люди по мере взросления оказываются настолько развращены увиденным и услышанным, что полностью теряют способность самостоятельно управлять своими действиями, подобно алкоголикам. В таком-то состоянии они и становятся добычей сексуальных гарпий.

Я не сторонник цензуры печати, художественных выставок или частных театральных представлений, поскольку очень трудно определить, что является оправданным с художественной точки зрения. То, что кажется «шокирующим» для одного поколения, у представителей другого, возможно, вызовет лишь зевок скуки.

Точно так же нельзя ограничивать тесными рамками научные исследования, а также сообщение их результатов студентам. Но сведения эротического характера должны быть доступны лишь тем, кто имеет определенное намерение эти сведения получить – вне зависимости от того, является ли мотивация их стремления «хорошей» или «плохой» с общественной точки зрения. Эти сведения ни в коем случае нельзя насильно предлагать вниманию тех, кто не пытается их получить.

Исходя из этих предпосылок, я ратую за ограничение неконтролируемого публичного распространения навязываемых подобным образом идей, против любых видов рекламирования сексуального интереса или пропаганды безнравственности под любым соусом.

Вместе с тем, я не выступаю за законодательные попытки помешать удовлетворению подобных интересов частным образом. Во-первых, потому, что, не учтя все обстоятельства, очень сложно определить, что является законным, а что нет. Во-вторых, вследствие невозможности ввести в действие любое законодательство подобного рода без помощи шпиона или информатора, способных превратить свои услуги по установлению справедливости в побочный продукт своего главного ремесла – шантажа.

Закон уже защищает лиц, не достигших зрелости, от сексуальных притязаний, так что тот, кто, не желая того, все же получает сексуальное предложение, имеет полную возможность его отклонить. Если же предложение имело вид домогательства, содержащего в себе насильственные действия – насильник ощутит на себе всю суровость закона (если факт домогательства будет доказан, ведь в подобных ситуациях закон, вполне справедливо, требует показаний независимого свидетеля).

В этом смысле решение проблемы чистоты сексуальных отношений лежит не столько в изменении закона, сколько в более эффективном применении существующего законодательства, а это сопряжено с определенными трудностями, которые всегда возникают в случае ограниченности самого закона.

Публичность наших судебных заседаний может благотворно сказаться на вершении правосудия и дать сдерживающий эффект относительно определенных видов криминальных действий. Но среди них есть и такие, в которых преступник рассчитывает на то, что жертва откажется от публичного слушания дела. В этом случае мы определенно сталкиваемся с прямо противоположным результатом открытости судебного заседания. Единственно верным решением в таком случае окажется закрытый вариант заседания суда – даже если это лишит некоторые воскресные газеты лакомого кусочка.

Гласность может быть сохранена за счет публикации краткого отчета о слушании дела, без упоминания имен и способов идентификации преступника.