• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Всё, что говорилось в ранних главах о схеме человеческих ритмов и модели его времени, относится, конечно, к нормальному человеку или, вернее, к архетипу человека. Он предполагает, что все органы имеют одинаковую чувствительность, так что разные планетные влияния принимаются ими и влияют на них в точной гармонии и пропорции. На самом же деле нет ни одного человека, который отражал бы эту гармонию совершенно, потому что у всех людей, как мы знаем, некоторые железы имеют сверхнормальную, а некотрые недостаточную чувствительность. Данные нами описания эндокринных или планетных типов были попыткой описать действие сверхнормальной чувствительности какой-то одной железы или принимающего устройства. Совершенно гармоничного человека, в котором все планетные влияния были бы сбалансированы и ни одно не отсутствовало или было преувеличено, можно представить себе только с трудом, и только как результат огромной работы самосовершенствования.

Приняв принцип варьирующейся чувствительности в различных железах, мы сразу видим причины возникновения всех сложностей и отклонений человеческой формы и возраста. Предположим, Марс испускает некоторые влияния, стимулирующие надпочечную и половую функции, тогда как Венера, влияя на околощитовидную и зобную железы, стремится развивать физический рост и сдерживать половую дифференциацию. Если эти два принимающих органа чувствительны одинаково, то само движение планет гарантирует, что марсианское влияние заслонит все другие в возрасте 15 лет, вызывая половое созревание. Но предположим, что принимающий орган для марсианского влияния является исключительно чувствительным, а настроенный на излучение Венеры - нечувствителен, - тогда первое, естественно, заслонит второе намного раньше, и половое созревание может произойти не в 15, а в 13 или даже в 12 лет.

Несомненно, что целые народы по своей структуре более настроены на одну планету, чем на другую, и поэтому имеют свою собственную "нормальность" времени, более или менее отклоняющуюся от общей "нормальности", предписанной для всего человечества. Более того, такие люди или народы будут наиболее остро чувствовать ритм "их" планеты, и с трудом понимать проявления, происходящие из чувствительности других людей к совершенно другим ритмам.

Дополнительный свет на эту проблему проливают некоторые патологические случаи, как, например, когда опухоль шишковидной железы приводит к преждевременной дряхлости, и мальчик девяти лет от роду приобретает сморщенный вид восьмидесятилетнего старика.

В случаях, отмечавшихся выше, мы рассматривали действие желез, "установленных" раз и навсегда на различные уровни чувствительности. Здесь, однако, мы видим, что железа сама по себе, из-за некого патологического толчка, фантастически увеличивает свою восприимчивость. Представим себе радиоприемник с одной установленной чувствительностью, настроенный на одну длину волны; его громкость будет варьироваться в зависимости от мощности и расстояния передающей станции. Это нормальный случай. Но предположим, что этот радиоприемник стал вдруг более чувствительным; он начнет "реветь" и заглушать все остальные приемники по соседству, хотя мощность передающей станции остается постоянной или даже уменьшается. Если шишковидная железа чувствительна к влиянию некоторой планеты, которая, воздействуя по своему длинному медленному циклу, управляет постепенным взрослением человеческого организма, тогда некий неожиданный толчок может сделать эту железу неестественно восприимчивой к этому возрастному влиянию, и до такой степени, что оно своей громкостью заглушит все смягчающие влияния из других источников.

В своих крайних формах эти два вида отклонения - патологическая восприимчивость или невосприимчивость какой-то железы, и патологическая изменчивость ее работы - ответственны за все врожденные или органические ненормальности, которые только можно встретить. В этих случаях сам механизм человека очень сильно поврежден, возможно, без надежды на исправление. И неизбежно, что вся психическая жизнь, происходящая из этого механизма, будет также искажена и разбалансирована.

Существует, однако, другой вид ненормальности, который намного более распространен и встречается даже в относительно здоровых механизмах. Эту ненормальность, которая создает весь диапазон человеческой психиатрии и очень большой процент мыслей и чувств обычных людей, нам нужно теперь рассмотреть поближе.

Ранее мы пришли к заключению, что пропорция различных эндокринных секреций, которая в данный момент во взвешенном состоянии переносится потоком крови, делает человека тем, что он есть. Его состояние в данный момент является равнодействующей всех побуждений, диктуемых каждой из этих энергий в отдельности. Побуждения учиться, искать общества, неустанно двигаться, заниматься любовью - смешиваются в нем с разной силой, создавая окраску и настроение настоящего момента. Это то, что называется его психологией.

Но давайте пойдем дальше, и постараемся вообразить весь поток крови человека за всю его жизнь как единое целое, всю кровь, которая прошла через него от зачатия до смерти. Кровь начинает течь в нем в тот самый момент, когда оплодотворенная яйцеклетка прикрепляется к материнской утробе: и она не останавливается, пока не перестает биться его сердце. Этот "длинный" поток крови является некой паутиной, соединяющей каждую часть круга его жизни, который мы пытались изобразить в Главе 11. Состав потока крови в данный момент определяет его настроение; вся совокупность его жизненной крови, которая содежит всю общую сумму влияний, оказывавших воздействие на его существование, - это и есть человек. Она представляет его истинную природу, то, чем он объективно является, его сущность.

Вся беда в том, что никто не знает, чем эта сумма является. Никто не знает себя объективно. Никто не может проанализировать высшую химию своей крови и честно оценить себя по достоинству. Это было бы уже огромнейшее достижение; и человек, знающий свою сущность, имел бы огромное преимущество в мире.

На самом же деле то, что человек думает о самом себе и своих возможностях, имеет очень мало общего с реальной химией его тела. Человек, который по своей естественной структуре и способностям был бы толковым и полезным рабочим, чувствует себя непризнанным поэтом, даже не написав за всю жизнь ни одной поэтической строчки. Рожденный поэтом, с другой стороны, чувствует, что он был бы по-настоящему счастлив на какой -нибудь ферме, хотя никогда не жил за городом дольше уикэнда. Усердный книжный червь видит в себе потенциального Казанову, и так далее. Это их мечты, и они видят все, что происходит с ними и всеми окружающими, частью в свете их собственной сущностной природы, а частью сквозь свои мечты.

Чтобы поддерживать эти мечты, они должны усвоить какое-то выдуманное отношение ко всему окружающему, отличное от того, которое диктуется их кровью, их сущностью, тем, что они есть на самом деле. Это выдуманное отношение принимается другими людьми как их личность, которая даже может быть намного более приятной и пользоваться успехом.

Это приводит нас к идее личности в правильном и полезном смысле, - от латинского "persona", личина, маска комедианта, то, через что говорит актер. Истинная личность стоит между сущностью человека и внешним миром. Это его психологическая "кожа", его защита от жизни и средство приспособиться к ней. Она включает в себя все, что он узнал о положении своего организма в его окружении, способ, которым он научился разговаривать, думать, ходить, вести себя и так далее, все его приобретенные привычки и черты характера. Но в обычном человеке это приспособление к жизни, эта savoir faire (фр. воспитанность -прим.перев.), позволяющая ему защищать его внутреннюю жизнь от ненужных шоков и раздражений, настолько спутана и перемешана с притворством и выдуманным отношением, что разделить их совершенно невозможно. Мы должны взять их как одно явление, как личность, которая даже в своих лучших проявлениях является чем-то нереальным, не имеющим под собой ничего материального.

Если мы представим круг человеческой жизни как сферу, то сущность человека - это как бы физическая природа самой сферы, ее насыщенность, плотность, химический состав, и так далее. Его личность, поэтому, - это что-то воображаемое, чего внутри сферы не существует вообще. Она не имеет толщины, и не имеет измерения. Она приходит исключительно извне. Она как свет из окружающего мира, отражаемый поверхностью этой сферы. Можно даже сказать, что он отражается только от одной половины его жизни, одного полушария, поскольку до возраста двух или трех лет ребенок не имеет ни воображения о себе самом, ни притворства, и фактически не является ничем, кроме сущности.

Мы получим более ясное представление о природе личности человека, когда поймем, что свет, который она отражает, является именно тем, что он не усваивает. Наиболее очевидно в человеке - то, что он отвергает и тот особенный способ, которым он это отвергает. Человек узнается по тому, чего он еще не понимает, по тому, что отделяет его от остальных. Это его личность. Когда он на самом деле что-либо понимает и усваивает, это входит в него и становится частью его сущности. Это уже не видно другим как его личность - это он сам, и он есть это. Отделенность, характерная для личности, исчезла.

Та же самая идея может быть выражена другим способом. Человек ест пищу. Лишь долгим пищеварительным процессом эта пища очищается достаточно, чтобы войти в его поток крови и, таким образом, стать неотъемлемо усвоенной его организмом. До тех пор, пока это не произойдет, эта пища не является частью его самого: его даже может стошнить и он потеряет ее вовсе.

Точно так же человек вбирает в себя впечатления. Лишь долгим процессом усвоения опыт может быть осмыслен и освоен до той степени, когда он реально изменяет его физическую сущность. Это переваривание опыта осуществляется внутри личности и через личность. И как пища в процессе пищеварения, опыт или понимание, которые находятся только в личности, могут в любой момент быть утеряны. Только когда, благодаря упорству и повторению, оно вошло в сущность, оно действительно становится неотъемлемо его собственным. Личность - это орган переваривания опыта.

Основная причина ненормальности или безумия людей состоит в расхождении между сущностью и личностью. Чем лучше человек знает, что он такое, тем ближе он к мудрости. Чем больше его воображение о себе расходится с тем, что он есть на самом деле, тем он безумнее. В начале этой главы мы изучали органические ненормальности, то есть как если бы мы говорили, например, о больных ослах и больных лошадях. Теперь мы рассматриваем проблему совершенно здоровых ослов, которые думают, что они кони, и совершенно здоровых коней, которые думают, что они ослы. Это предмет современной психологии.

Существует, однако, одна возможность излечения этой мании. Это существующая в человеке возможность стать сознательным в своем существовании и своем отношении к окружающей вселенной. Потому что в момент, в который он сознателен в своем существовании, он знает, чем он является и чем он не является - то есть, он знает разницу между его сущностью и личностью. В этот момент он знает также и то, что находится в нем и что находится вне его - то есть он знает себя и свое отношение к миру.

Таким образом, самовоспоминание, и только самовоспоминание позволяет человеку сбросить наружную кожу личности и начать ощущать себя и действовать свободно из своей сущности, то есть быть самим собой. На этом пути он может отделить себя от притворства и подражания, порабощавших его с детства, и вернуться к тому, чем он на самом деле является, вернуться к своей собственной сущностной природе. Такое возвращение к сущности сопровождается особым чувством свободы и облегчения, непохожим ни на какое другое, и которое как раз и может быть движущей силой, необходимой для выполнения совершенно новых задач, встающих перед этим освобожденным человеком.

Знаменитая тема ибсеновского "Пер Гюнта" - "Человек, будь честен с самим собой" - на самом деле является самым первым и обязательным требованием на пути сознания и саморазвития. Потому что пока человек не найдет себя самого, не найдет свою собственную сущностную природу и судьбу, и не начнет с них, все его усилия и достижения будут построены только на песке личности и при первом серьезном шоке все строение развалится, при этом, возможно, погребя под обломками его самого.

В человеке, который уже развивается, личность служит сущности. Как только сущность становится слугой личности, то есть как только природная сила и талант человека поставлены на службу его ложной картинке самого себя, внутренний рост прекращается, сущность со временем чахнет и делается неспособной к дальнейшему росту. Единственный способ, которым можно остановить такое увядание сущности и вернуть ее к жизни - это лишь с помощью самовоспоминания, то есть намеренным развитием самопознания и самосознания.

Что под этим подразумевается?

В главе о функциях различных желез мы видели, что они связаны и объединены не только потоком крови, но потенциально и другим способом. Они могут быть объединены в другом порядке некой неиспользуемой частью нервной системы. Функционирование этой новой связи между железами дало бы человеку возможность сознавать себя. Так же как его субъективным ощущением потока крови является чувство телесного тепла, так же и субъективным ощущением этой нервной системы, если бы она работала в полную силу, было бы само-сознание. Это та новая функция, которая, осмелимся сказать, должна вступать в действие в расцвете жизни. 

Мы сказали, что сущность человека является совокупностью его потока крови, всей крови, протекающей через него от зачатия до смерти. Теперь мы можем сказать, что душа человека являетя совокупностью моментов самосознания за все время его жизни, или совокупностью всей сверхтонкой материи, которая протекала через эту его неиспользуемую нервную систему.

Но здесь мы оказываемся в затруднении, поскольку признали, что такие моменты являются исключительно редкими, несколько за год или даже за всю жизнь. Обычно человек 1не0 является сознательным в своем существовании. Энергия не протекает через эту систему вовсе. Моменты самосознания, которые человек может испытывать в обстоятельствах сильного стресса, большой радости, боли, страдания, трудности или лишения, являются на самом деле лишь моментами, и исчезают сразу, как только приходят. Так что даже если их все подытожить, они практически сведутся к нулю, точно так же, как два десятка точек еще не составляют измеримой величины.

Где же здесь душа человека? Нам не остается ничего иного, как признать, что обычный человек еще не создал душу. Она еще должна быть создана.

Психология по определению является знанием или мудростью о душе. Но если человек не имеет души, тогда все, что в наше время считается психологией - вовсе не психология. Все, что проходит под этим названием, на самом деле является психиатрией, то есть изучением болезней души или состояний отсутствия души. Истинная психология, поэтому, это изучение того, чего еще не существует; это изучение искусства создания души.

Мы говорили о сущности, личности и душе. Теперь у нас есть возможность понять отношение между этими различными сторонами человека. "Мир" отдельного человека окружен другими мирами той же шкалы, пронизан меньшими мирами клеток и молекул, включен в состав больших миров Природы, Земли, Солнечной Системы, и так далее. Из этих других миров он получает питание в форме материальной пищи, воздуха и восприятий всех видов. Мы уже видели, как разные периоды жизни, с их различными условиями и доминированием различных функций, используют питание, специально приспособленное для той или иной стороны человека. Особенно это касалось различных сторон его физического организма. Теперь встает вопрос роста других частей человека, помимо этого тела, то есть его сущности и его души.

Мы только что сказали, что когда человек по-настоящему усваивает и понимает что-то, это входит в него и становится частью его. Конечно, человек может приобрести вкус к жестоким или извращенным впечатлениям, которые, постепенно проникая в сущность, могут привести ее со временем к порче. С другой стороны, восприятия высших миров, высших сил, высших идеалов, высших возможностей, или, напротив, ужасные или болезненные впечатления, полученные определенным образом, будут питать и обогащать сущность. Если такие восприятия постоянно проникают в человека и усваиваются им, сущность начинает расти.

В то же время, каждый тип сущности должен питаться по-своему. Различные физические типы, обрисованные нами в Главе 10, были именно типами сущности. То, что составляет истинную пищу для сатурнианской сущности, будет бесполезно для марсианской, и наоборот. Подвиги выносливости, которые будут обогащать сущность одного человека, могут притупить сущность другого, тогда как утонченность, делающая сущность этого другого более чувствительной, будет лишь ослаблять сущность первого. Поэтому каждый человек должен научится чувствовать для себя, что питает его сущность, что делает его более самим собой.

Неусвоенные восприятия, не пригодные для питания сущности, будут отражаться от ее поверхности в виде личности, так же как солнечные лучи, не усвоенные Луной, отражаются от нее к нам в виде ее заимствованного "света".

Далее, так же, как восприятия, усвоенные правильным образом через чувства тела, могут питать сущность и изменить ее природу, так и более тонкие материи, накапливаясь в сущности, могут питать эмбрион души. Сами восприятия высших миров и возможностей, или восприятия боли, страдания и большой опасности, глубоко усвоенные сущностью человека, могут пробудить в нем стремление стать сознательным в своем существовании и отношении к вселенной. Если человек получает этот вид питания достаточно долго и непрерывно, это может даже привести его к прямым усилиям стать сознательным. А эти усилия, в свою очередь, при везении и в правильных условиях, могут со временем вызывать все более частое повторение моментов самосознания и их возрастающую длительность. Так рождается душа.

Такой рост сущности и рождение души будет означать изменение всего бытия человека, внутреннее накопление энергии и силы. И как отражение восприятий в виде личности мы нашли аналогичным отражению луной солнечного света, так внутренняя трансформация впечатлений для создания души будет напоминать процесс, при котором тело светит своим собственным светом. Оно будет аналогично Солнцу.

Если само-воспомиинание столь желанно, почему его так трудно достичь?

Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны снова и более детально рассмотреть идею внимания. Потому что возможность высших состояний сознания в человеке прежде всего зависит от некоторых тонких материй, вырабатываемых телом, когда оно подчинено его вниманию.

Процесс пищеварения в человеке состоит из последовательного разрежения вбираемой пищи, воздуха и впечатлений; а ту тонкую материю, о которой мы говорим, можно считать конечным продуктом этого разрежения в обычных условиях. В отличие от плоти или крови, которые состоят из клеток, эту материю можно представить в молекулярном состоянии - то есть в таком же состоянии, как газы или запахи. Поэтому она чрезвычайно неустойчива, летуча и трудноуловима.

В человеке, однако, она может быть подчинена психологическому контролю, и этот психологический контроль - внимание. Контролируемая вниманием, эта материя становится потенциальным проводником самосознания.

В обычном состоянии человека - то есть когда он действует как машина, когда его внутренние процессы проходят совершенно независимо от его воли или желания - эта тонкая материя подчиняется законам, управляющим всей свободной материей в молекулярном состоянии. Она рассеивается от него во всех направлениях, или в направлениях, которые "захватывают его внимание". В тот самый момент, когда эта тонкая материя вырабатывается, или с очень недолгой задержкой, она в той или иной форме уходит от него. Потому что удерживание ее или накопление требует 1воли0, которой он от природы не имеет, и вызывает внутреннее напряжение, выдерживать которое можно только при большом знании себя и самоконтроле.

Это рассеивание от человека его тончайшей энергии может принимать разные формы. Оно может уходить от него в здоровой форме как половая энергия; вырываться из него в нездоровой форме как злоба или раздражение; вытекать из него как зависть или жалость к себе. Самым же обычным образом она просто распыляется от него, создавая любопытное психологическое состояние "зачарованности", при котором человек совершенно теряет свою индивидуальность в беседе, в деле, в друге, во враге, в объекте, в мысли или ощущении. Эта "зачарованность" является просто следствием истечения тонкой материи из человека в направлении, определенном его типом и личностью, и при этом утягивания за собой его внимания. В крайних случаях это высасывание внимания может быть настолько полным, что человеческое тело лишается на это время даже зачатков психической индивидуальности. Эта зачарованность является самым обычным из всех способов траты этой тонкой материи творческой энергии человека. Фактически, она является постоянным состоянием человека, и по одной этой причине совершенно неразличима и обычно невидима.

Для более тонких и производительных видов своей деятельности человек приучается с помощью внимания удерживать эту "зачарованность" в определенном направлении. Например, хороший сапожник остается в течение часа "зачарованным" изготовлением пары туфель, политик остается "зачарованным" произнесением своей речи, женщина остается "зачарованной" письмом, которое она пишет другу. Без этого элементарного удерживания внимания в одном направлении не может успешно выполняться никакая, даже самая простая, работа.

Поэтому существует три основных формы обычной траты или рассеивания этой тонкой материи. Исходящий поток может просто перетекать от объекта к объекту, от картины к звуку, к мысли, по мере того, как то или иное явление захватывает внимание. Кроме того, истекающий поток может быть привлечен чем-либо, что требует сильного удержания внимания - любимый человек, раздражающий человек, интересная книга, резкий звук, и так далее. Или, наконец, простым усилием внимания этот поток может быть удержан на некоторое время в одном желаемом направлении.

Как мы уже сказали, эти различные способы естественной траты тонкой материи означают различные формы работы этой отдельной функции - чисто механическую, эмоциональную и намеренную. Более того, они характерны для трех различных процессов, и дают три совершенно разных цепи последствий.

Вместе с тем все они механичны, и всех их объединяет одна главная черта, состоящая в том, что внимание в них позволяет приложить тонкую материю, приносящую сознание, только к одной вещи в один момент времени. Это обычное состояние человека. Он может быть осведомлен только об одной вещи в один момент времени. Он может сознавать либо человека, с которым говорит, либо свои собственные слова; он может сознавать либо чье-то чужое горе, либо боль в своем собственном теле; он может сознавать либо окружающую обстановку, либо свои собственные мысли. Но, за исключением очень редких случаев, он не сознает одновременно своих собственных слов и человека, которому он их адресует; своей собственной боли и чьей-то чужой; своего окружения и своих мыслей о нем. Таким образом, все сознание человека в его обычном состоянии может быть определено как "зачарованность". Поскольку, начиная сознавать какое-либо внешнее явление, он теряет сознание самого себя, а начиная сознавать что-либо в себе, он теряет сознание внешнего мира - то есть он становится "зачарованным" одной вещью, внутренней или внешней, исключая при этом все остальное.

Конечно, жизнь каждого человека содержит отдельные моменты разделенного внимания, и если бы этого не было, мы совсем не имели бы указаний на то, как развиваться. Например, одной из причин той необычайной власти, которую имеют над человеком ощущения любви и пола, является то, что в некоторых обстоятельствах они вызывают напряженное разделение внимания между самим собой и другим человеком. Это поистине предвестие следующего уровня сознания. Но если это ощущение приходит к совершенно неподготовленному человеку - оно чисто случайно, и не может им управляться.

Одним из главных умений, которым обучают школы четвертого пути, является намеренное разделение внимания между самим собой и окружающим миром. Длительной практикой и постоянной тренировкой воли тонкая материя сознания удерживается от непрерывного течения в одном направлении, и разделяется так, что одна часть возвращается к самому себе, а другая направляется вовне, к тому, что человек изучает или делает. С помощью разделенного внимания студент четвертого пути учится сознавать себя, говорящего с другим человеком, себя, находящегося в определенной обстановке, себя, действующего, чувствующего или думающего в отношении с внешним миром.

Таким способом он учится помнить себя, вначале отдельными моментами, а затем с возрастающей частотой. И по мере того, как он учится вспоминать себя, его действия приобретают осмысленность и согласованность, невозможные для них раньше, когда его сознание двигалось лишь от одной зачарованности к другой.

Характерной чертой этого второго состояния, само-воспоминания, является разделенное внимание. Существует несколько странных вещей в этом состоянии. Во-первых, по некоторым космическим причинам, никто не может ни пытаться проделывать его, ни практиковать, пока ему не скажут о нем и не объяснят его. Во-вторых, каждый нормальный человек, в момент, когда оно ему объясняется, имеет достаточно воли и энергии, чтобы уловить мгновенный проблеск того, что оно означает. Если он хочет, он может в тот момент, когда он слышит о нем, сознать самого себя в своем окружении - самого себя, сидящего в кресле и читающего о новой идее.

Но это само-воспоминание не может быть повторено или поддержано ничем иным, кроме его сознательного усилия. Оно не может произойти само по себе. Оно никогда не может стать привычкой. И в момент, когда идея само-воспоминания или разделенного внимания забыта, все усилия, какими бы искренними они ни были, снова превращаются в "зачарованность", то есть в сознание одной вещи в один момент времени.

Поэтому необходимо отметить, что усиленное внимание, приложенное к выполнению какого-либо задания, к физическому сознанию своего тела, к умственным упражнениям того или иного рода, к наблюдениям или представлениям чего-то, и даже к глубоким эмоциям, само по себе не составляет само-воспоминания. Потому что все это может быть сделано и с неразделенным вниманием, то есть можно быть "зачарованным" заданием, физическим сознанием, умственным упражнением, или эмоцией, и неизбежно стать настолько зачарованным этим моментом, что уже невозможно будет разделить внимание между деятелем или наблюдателем в самом человеке и тем, что он наблюдает или на что он действует.

Нужно отметить другой любопытный психологический казус, связанный с моментом, когда человек впервые слышит о само-воспоминании. Если он ассоциирует его с чем-либо, что он слышал или читал раньше, с какими-то религиозными или философскими, или восточными понятиями и названиями, с которыми он уже знаком, то эта идея немедленно исчезает для него, теряет свою силу. Потому что она может открыть ему новые возможности только как совершенно новая идея. Если она связывается с какими-то знакомыми ассоциациями, это значит, что она вошла в ложную часть его ума, где к ней будет приклеен ярлык, как к любому другому отрывку знания. Шок потерян, и только с большим трудом может этот человек снова вернуться к той же возможности. 61

61. Чрезвычайная неуловимость этого нового психологического состояния, первого из открытых человеку сразу за рамками его обычного состояния, хорошо разбирается в Главе 7 "В поисках чудесного" П.Д.Успенского, где автор с большой точностью описывает собственные эксперименты и переживания, когда он впервые услышал об идее само-воспоминания.

Когда человек впервые слышит о само-воспоминании, то, если он принимает это всерьез, перед ним сразу же открывается все многообразие новых возможностей. Он не может понять, почему он никогда раньше не думал об этом. Он чувствует, что должен делать только это, и все его сомнения, притворства и трудности исчезнут, и все, что до этого он считал совершенно недостижимым, станет для него возможным и легким. Вся его жизнь преобразится.

В этом чувстве он одновременно и прав, и неправ. Он совершенно прав в своей вере в то, что если бы он мог помнить себя, то все изменилось бы именно так, как ему это представляется. Не видит он лишь огромного сопротивления в самом себе к овладению этим новым состоянием. Он не понимает, что для того, чтобы достичь само-воспоминания как постоянного состояния, или хотя бы частого повторения его моментов, он должен совершенно перестроить свою жизнь. Потому что для выполнения этой задачи потребуется большая часть тонкой материи, которую может сохранить или произвести его машина, вся воля и внимание, которые он сможет развить самым постоянным упражнением. Он должен будет бороться и, в конце концов, отбросить все психопатические виды сжигания этой тонкой материи, которые ныне составляют такую знакомую и, как кажется, необходимую часть его жизни - злобу, раздражение, возмущение, жалость к самому себе, все виды страхов, все виды мечтаний, все способы, которыми он гипнотизирует себя в состояние удовлетворенности жизнью такой, какая она есть. Превыше всего он должен хотеть помнить себя, постоянно и непрерывно, независимо от того, как больно и неудобно ему будет при этом, и как ни неприятны вещи, которые он увидит в себе и других людях. Потому что в тот момент, когда он перестает хотеть помнить себя, он теряет - по крайней мере, на некоторое время - способность это делать.

Таким образом, само-воспоминание, или практика разделенного внимания, - хотя с первого взгляда может показаться чрезвычайно простой, легкой и очевидной - на самом деле требует полной перестройки всей жизни человека и его точки зрения, как на себя самого, так и на других людей. Пока человек думает, что он может изменить себя или изменить других людей, пока человек верит, что он способен делать, то есть делать вещи другими, чем они есть на самом деле,- как во внешнем мире, так и во внутреннем, - состояние само-воспоминания будет отходить от него тем дальше, чем больше он делает усилий достичь его. Что сначала казалось совсем рядом, за углом, позже начинает казаться бесконечно далеким, совершенно недостижимым.

И может потребоваться еще много лет борьбы и неудач, прежде чем человек придет к удивительному психологическому факту, который в действительности связан с очень важным законом. Этот факт в том, что хотя чрезвычайно трудно разделить свое внимание на две части, оно намного легче разделяется на три части; и хотя чрезвычайно трудно помнить одновременно и себя, и свое окружение, может оказаться намного легче помнить себя и свое окружение в присутствии чего-то еще.

Как мы видели, ни одно явление не создается двумя силами: каждое явление и каждый реальный результат требует трех сил. Практика самовоспоминания или разделения внимания связана с попыткой создать определенное явление - рождение сознания в самом себе. И когда это начинает происходить, внимание, с облегчением и радостью, различает не два, но три фактора - его собственный организм, объект эксперимента; обстановку, которая окружает этот организм в данный момент; и нечто постоянное, что находится на неком высшем уровне по сравнению с двумя первыми, и что одно может определить отношение между ними.

Что это за третий фактор, о котором нужно помнить? Каждый человек должен найти его для себя сам, определить для себя его форму - его школа, его учитель, его цель, принципы, которые он изучил, Солнце, некая высшая сила во вселенной, Бог. Он должен помнить, что он сам и его окружение оба существуют в присутствии высших сил, оба залиты небесным влиянием. Зачарованный, он целиком поглощен деревом, которое видит: с разделенным вниманием, он видит и дерево, и самого себя, смотрящего на него: помня себя, он сознает дерево, себя, и беспристрастно светящее на них Солнце.

Мы говорили о минеральном мире, клеточном мире, молекулярном мире и электронном мире. Местоположение человека, его проблемы, окружение, трудности существуют в материальном, клеточном мире - это пассивная сила; самая тонкая энергия сознания, направляемая его вниманием, существует в молекулярном мире - это активная сила: а то, что может разрешить вечную борьбу между этими двумя мирами, может происходить только из еще более высшего мира - мира Солнца, электронного мира. Как солнечный свет, который все объдиняет и проникает во все, вместе и создавая, и растворяя индивидуальность, этот третий фактор должен быть таким, чтобы при воспоминании о нем вспоминающий объединялся со своим окружением, вместе и приобретая, и теряя отдельную индивидуальнось.

Если человеку удастся открыть такой третий фактор, то 1са1мовоспоминание0 становится для него возможным, и может принести даже намного больше того, что оно обещало вначале.

Поэтому само-воспоминание всегда должно содержать три принципа, три вещи, которые нужно помнить. И если человек пребывает в одиночестве, и занят какой-то внутренней задачей, то тогда небходимо помнить три мира в себе, три места в себе.

Этим разделением внимания на три тонкая материя, которая является носителем творческой силы человека, разделяется на три потока - один направлен на правильное действие во внешнем мире, другой - на создание связи с высшими силами, а третий удерживается в самом себе. То, что удерживается в самом себе, может со временем кристаллизоваться в постоянный орган самосознания, то есть в душу.

Вместе с тем нужно помнить, что где бы ни соединялись три силы, существует возможность шести порядков и шести процессов. Поэтому может быть само-воспоминание для разрушения, само-воспоминание для исцеления, само-воспоминание для преступления. И превыше всех - единственное истинное само-воспоминание, само-воспоминание для перерождения. Для этого, очевидно, человек должен поместить те скрытые и высшие силы первыми, себя и свою душу пассивно им на служение, вызывая в результате то изобилие жизни и света, к которому стремится только этот процесс. 

Теперь мы можем перейти к отношению между сознанием и памятью.

Обычная память - это некий импульс, который движется по кругу человеческой жизни только в одном направлении времени. Он возникает из момента сильного сознания; если нет сознания, то не образуется никакой памяти. Память - это след потенциального само-воспоминания.

Здесь возможна очень точная аналогия. По отношению к одномерной линии телесной жизни человека его сущность является двумерной - она соединяет воедино все точки этой линии, создавая поверхность. По отношению к поверхности сущности человека душа была бы трехмерным телом, потому что она не только соединяла бы все различные точки его жизни и всю поверхность его сущности, но она добавляла бы к ним совершенно другие возможности и способности, существующие в еще одном измерении. Давайте представим этот круг телесной жизни человека сделанным из проволоки, соединяющую поверхность его сущности - металлическим диском, а потенциальную душу - неким твердым клином, изолированным поперечным сечением которого является сущность. Явления сознания будут теперь точно аналогичными явлениям тепла.

Наше обычное ощущение жизни является как бы точкой слабого тепла, проходящей вперед по окружности. Но представим себе момент сознания, скажем, в возрасте пятнадцати лет. В этой точке проволока становится горячей. Импульсы тепла проходят вдоль проволоки в обоих направлениях от этой точки. Но, как естественно для восприятия, проходящего от этой точки вдоль проволоки вперед, как мы привыкли двигаться во времени, эти импульсы всегда будут выглядеть приходящими сзади, то есть из прошлого. Проводимость тепла или памяти в другую сторону, то есть к раннему возрасту, будет неизвестна нам из-за нашего способа восприятия. И к тому же, чем дальше мы отходим от момента сознания - этой нагретой точки - тем слабее будут проявляться эти импульсы. Память, как все мы знаем, будет постепенно угасать.

Вместе с тем, хотя память о сознательных моментах действительно обнаруживает тенденцию к угасанию, важно понять, что это угасание не является следствием времени, прошедшего после события. Наша главная иллюзия о памяти в том, что нам кажется, что она разрушается со временем так же, как одежда или здания. Это не так. Она разрушается от недостатка питания. Память вырабатывается сознанием, и сознание должно питать ее, то есть ее нужно сознательно подпитывать.

На самом деле память - это явление, не подверженное законам времени. Для человека, который начнет по-настоящему понимать это, откроются новые миры, и он увидит на практике, как войти в эти миры и овладеть ими.

Давайте сначала проследим, как память теряется, а затем, как она может быть развита и возвращена к жизни.

Как мы уже сказали, самая обычная причина потери памяти - это просто небрежность и недостаточное питание. Обычный человек в обычных обстоятельствах не делает никаких усилий, чтобы поддерживать воспоминания живыми, питать их, вызывать их снова, или просто обращать на них внимание. Несмотря на всю их сладость или болезненность, так что по самой силе эмоции они запечатлеваются в его сознании, со временем они обычно исчезают. Это пассивная потеря памяти.

Но существует также и активное разрушение памяти. Оно состоит в замене памяти воображением, или, проще говоря, ложью. Например, во время прогулки по улице я встретил знакомого. Сначала встреча может сохраняться в моем уме совершенно ясно - что сказал я, что сказал он, как он выглядел, и так далее. Но придя домой, я пересказал этот случай своей семье. При этом я сделал всю сцену гораздо более занимательной и драматической - я сделал свои собственные замечания немного умнее, его - немного глупее; я намекнул что-то о его привычках; может быть, я ввел еще одно действующее лицо, или переделал беседу, чтобы включить в нее шутку, которую услышал вчера. В конце концов, я уже больше не помню эту сцену такой, как она была, 1но0 только как я ее пересказал. Воображение и ложь разрушили память.

И если я провожу таким образом всю свою жизнь, тогда, конечно, через нескольких лет для меня будет совершенно невозможно отличить то, что со мной действительно случилось, от того, что я хотел бы, чтобы случилось, или боялся, что случится, или что случилось с другими, или о чем я просто читал. Таким способом память разрушается активно. Разница в том, что если память, потерянная по небрежности, все еще остается нетронутой, хотя и похороненной, и с большим трудом может быть восстановлена, то память, разрушенная ложью, испорчена навсегда, если не уничтожена окончательно.

Так же, как свободная циркуляция крови по всему телу необходима для физического здоровья и роста, так и свободная циркуляция памяти по всему длинному телу жизни человека необходима для здоровья и роста сущности. Где циркуляция крови затруднена, где органы блокированы или пережаты для ее течения, туда неизбежно наносит удар болезнь. Также и во временно'й последовательности жизни. Те годы, месяцы, случаи или отношения, которые мы не хотим помнить, начинают гнить за недостатком понимания. Образуется некая блокада, развивается некий "комплекс", и без нашего ведома о том, что происходит, все наше настоящее может быть отравлено тем, что мы не помним.

Отдельные современные психологические системы уже различили эту связь между свободной циркуляцией памяти и психическим здоровьем. Некоторые на самом деле утверждают, что поток памяти может быть даже повернут в обратную сторону, во время, предшествующее рождению. Пациенты под гипнозом, казалось, описывали ощущения эмбриона в матке. А один пациент, о котором упоминает доктор Денис Келси, даже говорил о неком еще более раннем состоянии: "Было темно, но при этом заполнено цветами неописуемой красоты; была полная тишина, но при этом все место заполнено райской музыкой; все было неподвижно, но при этом все дрожало и трепетало."

Что, однако, было упущено этими системами - это то, что память не может быть восстановлена каким-либо механическим методом или лечением, но только сознательно, волей и пониманием.

Поэтому воображение, самовоспоминание, память означают сознательную работу соответственно над будущим, настоящим и прошлым.

Каким же образом можно возвращать к жизни и использовать воспоминания? Только оживляя их намеренно и сознательно. Предположим, у меня есть особая причина к тому, чтобы вспомнить встречу с какими-то людьми - мне кажется, что я совершил ошибку в отношениях с ними, или не смог воспользоваться возможностью, которую они предлагали, и поэтому для меня очень важно восстановить эту сцену правильно. Осторожно, с вниманием, я начинаю разматывать клубок памяти. Я вспоминаю себя стучащим в дверь комнаты, где они находились, ощущающим дверную ручку, входящим, садящимся. Я вспоминаю положение, в котором они сидели, стулья, мебель, картины на стенах, как падал свет из окна на всю обстановку. Затем я вспоминаю, что я сказал, мой голос, как я себя чувствовал, как они реагировали, что они сказали, и так далее. Постепенно, если я могу удерживать внимание, все мои различные чувства - зрение, слух, осязание, настроение - начнут делать свои вклады в виде отдельных воспоминаний, и понемногу эта сцена вновь будет разыграна внутри меня точно так же, как она происходила на самом деле. И заодно со всем этим снова произойдет моя ошибка. Я вижу ее вполне ясно: она стала сознательной.

Могу или нет я в настоящем исправить положение, или воспользоваться упущенной возможностью, это другой вопрос. Это исправление может занять очень много времени, и даже может быть невозможным в этой жизни. Но главное, что сознание было возвращено в прошлое. Теперь я более сознателен по отношению к этому случаю, чем когда он происходил. Этим способом, намеренным воспоминанием, всегда можно прибавлять дополнительные моменты сознания к тем, что появились естественно в потоке времени. И этому процессу - делания прошлого сознательным - нет предела.

Теперь, если этих точек усиленного сознания стало в круге жизни достаточно много, мы можем представить их как достаточное количество тепла, выработанного для воздействия на сущность человека, и даже, со временем, на тело его души. Хотя, конечно, эта задача нагревания чего-либо, имеющего больше измерений, чем-то, имеющим меньше, - например, диска проволокой, или сущности личностью, - должна быть неимоверно трудной. Если представить далее, что тепло нужно передать от поверхности сущности к телу души, то становится очевидной та же самая диспропорция.

Такой метод нагревания явно неосуществим. И таким же образом, эта идея создания сознания в душе, так сказать, исключительно снизу противоречит всем человеческим верованиям и всему человеческому опыту. Мы должны предположить, что усилия человека стать сознательным могут рано или поздно привести его в контакт с источником тепла или сознания, находящимся выше. Этот источник сознания нужно искать в мире большего количества измерений.

И на самом деле, практика ясно показывает, что даже сама идея сознания, проникая глубже в сущность человека, заставляет его искать людей более сознательных, чем он сам, и "школы", руководимые такими людьми. Таким образом, этот его особый интерес будет действовать как бы магнетически, притягивая его к тем, в чьем присутствии он может действительно приобрести больше сознания. И если это поистине сущностный интерес, он не даст ему покоя, пока он не найдет их.

Далее, если какой-то человек начинает приобретать даже зачатки постоянного сознания, или души, то совершенно определенно, что эта душа, благодаря ее проникновению в другое измерение, могла бы связать его с некоторым уровнем вселенной, где космическая творческая энергия имеется в неограниченном количестве и откуда он может черпать ее для повышения своего сознания до предела выносливости. Возвращаясь к нашему раннему объяснению, мы можем предположить, что душа могла бы связать человека непосредственно с материей в молекулярном состоянии, с бесконечным миром молекулярной энергии.

Поэтому в погоне за сознанием нужно понимать, первое, что человек должен делать все сам - то есть он должен проникать на другой уровень исключительно своими собственными усилиями: и второе, он не может ничего делать сам - то есть все его желание должно состоять в том, чтобы установить контакт с высшими источниками и уровнями энергии. Потому что пока ему это не удастся, он ничего не получит и не может получить.

В любом случае, мы можем теперь видеть проявления различных уровней или степеней сознания. Как мы заметили ранее, моменты сознания в круге телесной жизни наделяют человека сильной памятью на весь остаток его жизни, а также, теоретически, вырабатывают импульсы, идущие назад, в направлении рождения. Однако, если это влияние сознания начинает проникать в сущность, то происходят более значительные изменения. Если проволока остывает почти мгновенно, то пластинка металла может оставаться горячей гораздо дольше. Так и сознание, проникшее в сущность, в отличие от кратких моментов сознания в круге телесного существования, уже имеет некоторую длительность, некоторую прочность. Его уже нельзя неожиданно утратить. Более того, оно будет излучать тепло во всех направлениях, нагревая всю сеть параллельных или пересекающихся кругов, которые, как мы знаем из взаимосвязей человеческих жизней, сплетены в некую твердую и неразрывную массу. Таким образом, контакт или присутствие человека с такой сущностью может на самом деле повысить сознание тех, кто вошел в сферу его излучения или влияния.

Если же нагреется все внутреннее тело, то есть если кто-либо создаст в себе из накопленного материала сознания сознательную душу, то результатом будет огромное изменение. Прежде всего, горячее тело может сохранять тепло в самом деле очень долгое время. Для такого человека сознание станет уже постоянным центральным пламенем его бытия. Кроме того, оно будет охватывать своим излучением огромную по широте область, возможно, в тысячу раз большую, чем нагревается излучением одной сущности.

Таким образом, мы получили основу для классификации людей в соответствии с их уровнем сознания. Первое, существует огромная масса обычных людей, в которых сознание, если существует вообще, появляется лишь на короткое время и случайно по ходу телесной жизни. Второе, существуют те, у кого идея сознания проникла в сущность, и, таким образом, приобрела длительность и прочность. И наконец, есть маленькая горсточка людей, рассыпанных по всей истории и всему миру, которые создали для себя сознательные души; у которых самосознание постоянно, и которые этим сознанием способны оказывать влияние и просвещать тысячи или даже миллионы других людей.

И в конце концов, оставаясь невидимыми, могут существовать люди сознательного духа.

Истинная история человечества - это история влияния этих сознательных людей.

Девять десятых всех вопросов обычной психологии, и еще больший процент всех сюжетов литературы, драматургии, поэзии и легенд происходят из взаимной игры человеческих типов, то есть взаимной игры различных типов сущности. От самой зари своей истории человек остается зачарованным этой тайной, наполняющей всю его жизнь надеждой, завистью, страхом, болью, восхищением и желанием, и объяснение которой всегда ускользает от него.

Все типы одинаково необходимы в мире, и без какого-то из них жизнь очевидно была бы беднее, если не вовсе невозможна. Почему же некоторые типы определенно несовместимы, а другие непреодолимо притягиваются друг к другу? Почему некоторые хотят еще больше быть тем, что они есть, тогда как другие не переставая жаждут стать своей противоположностью? Почему некоторые типы понимают друг друга лишь в присутствии какого-то третьего? И так далее, и так далее.

Все это необъяснимо, пока мы не начнем изучать Человечество как один космос, и рассматривать эти различные типы людей как его равно насущные, но совершенно различные функции - все со своими собственными внутренними способностями, возможностями, слабостями, и сродствами с разными частями вселенной.

Но перед этим давайте суммируем все то, что мы уже установили о природе космоса вообще. Космос является совершенным созданием, сотворенным по универсальной модели, и содержащим в себе все возможности, включая возможности самосознания и самотрансформации. Он состоит из трех частей, каждая из которых получает отличный от других вид пищи или питания извне; и имеет шесть главных функций, которые переваривают, преобразуют, используют и соединяют эти три пищи, создавая из них всю энергию, материю и понимание, на которые этот космос способен. Эти шесть функций и три пищи вместе производят различные внутренние процессы, развивающиеся в соответствии с законом музыкальных октав, в котором функции символизируют полные ноты, а пищи входят в известных полутонах.

Когда мы изучали Солнечную Систему в виде такого круга с девятью точками (глава 6,II), мы видели, что шесть ее функций были выражены видимыми планетами, тогда как полутона заполнены неким родом "невидимой" силы или влияния. Если представить человечество в виде такого же круга, то мы можем расположить на местах планет соответствующие им планетные типы, а эти "пищи" будут тем, чем питается отдельный человек, а именно, материальная пища, воздух, и создаваемые светом впечатления внешнего мира.

Вместе с тем, однако, мы должны помнить, что каждая из этих "пищ" должна иметь один обычный или несознательный аспект, в котором она усваивается обычным несознательным человеком, и некий сознательный аспект, в котором она служит пищей людям, уже достигшим сознания. "Сознательная пища" нам неизвестна, но мы должны предположить, что это та форма, в которой людям становится доступной божественность, и в которой она иногда добивается успеха в трансформации их из их природного состояния. Три вида "сознательной пищи" ясно различены в Новом Завете под именами "хлеб насущный", "дыхание жизни", "свет мира". Возможно, будет правильнее, если мы скажем, что одни и те же три вида пищи, доступные человечеству, обычно кажутся несознательными для несознательных людей, но видятся как сознательные сознательным людям.

Однако, больше всего нас здесь интересует связывающая эти разные функции внутренняя циркуляция, которую в Солнечной Системе мы установили как циркуляцию света, или "шкалу яркости". Мы приняли Солнце как абсолютный свет, который с уменьшающейся яркостью отражается Луной, Венерой и Меркурием внутри орбиты Земли, а затем, за пределами ее орбиты, с возрастающей яркостью Сатурном, Марсом и Юпитером. Луна, Венера, Меркурий, Сатурн, Марс, Юпитер представляли определенный порядок циркуляции. Если мы заменим планеты планетными типами, то получим такую же циркуляцию между лунным, венерианским, меркурианским, сатурнианским, марсианским и юпитерианским типами людей. И как мы видели в предыдущей части, такая свободная циркуляция принесет здоровье, рост.

Таким образом, все человечество связывает некая циркуляция, протекающая через все типы, из которых она состоит, но в определенном порядке. Эта циркуляция не является временной; она не развивается с течением времени, но пересекает время во всех направлениях и связывает воедино все части и эпохи жизни человечества. И она несет отдельных людей на своей приливной волне, как поток крови несет в себе красные тельца, из которых состоит.

До сих пор, изучая типы, мы рассматривали их как установившиеся, статичные и неизменные. И изучая железы, из которых происходят их характерные черты, мы видели, как они неизбежно должны, в их статическом состоянии, воздействовать друг на друга. Мы видели, что лунный и марсианский типы, как поджелудочная и надпочечная железы, являются естественным дополнением и антитезой друг друга, и что марсианский и меркурианский, как надпочечники и щитовидка, составляют пару естественных соперников. От людей в механическом состоянии можно вполне ожидать всех этих реакций.

Как мы сказали ранее, самое первое требование к человеку на пути развития - это отказаться от притворства и подражания, выявить свои истинные реакции, выявить природу своего типа, и стараться жить соответственно. Он должен научиться быть самим собой.

Но эта циркуляция, о которой мы теперь говорим, относится к чему-то совершенно иному - она относится к возможности движения для человека, возможности бегства от ограничений своего типа и перехода в другую функцию человечества.

Когда мы думаем об этом практически, мы понимаем, что это не может произойти за время одной жизни человека. Сатурнианский мальчик, долговязый и худой, поглощенный своим внутренним миром, не изменяется в марсианского мужчину, маленького, пылкого "экстроверта". То тело, в котором человек родился, более или менее остается тем, чем оно было, и развивает те же черты, которые начало развивать.

Эта циркуляция, поэтому, должна относиться к некому космическому движению на шкале человечества, а в отдельном человеке будет проявляться только как 1тенденция0. Но эта тенденция, внушенная ему космической циркуляцией человечества, будет представлять для него лично совершенствование, направление развития. Упрямый лунный тип должен приобрести теплоту и сочувствие венерианского; ленивый венерианский должен развить быстроту и живость меркурианского; беспокойный меркурианский должен научиться широте взгляда и мудрости сатурнианского: самоанализирующий сатурнианский должен достичь смелости и мощи марсианского; разрушительный марсианский должен усвоить легкость и привлекательность юпитерианского; а занимательный юпитерианский должен заново научиться холодной инстинктивной уверенности лунного - на неком высшем уровне.

Это не значит, что некоторые типы объективно лучше других, что человек переднего для меня типа на самом деле имеет большее преимущество в мире, чем человек моего типа. Этот следующий тип находится впереди только для меня, на моем личном пути. Все типы равны, все необходимы, и все пользуются одинаковой возможностью - движения или застоя. Что важно - это не стараться быть каким-то типом больше, чем другим, но быть уверенным в своем собственном типе, различимым среди других, и не кристаллизованным ни в одном. Более того, возможно, правильнее было бы представлять отдельных людей как смещающиеся триады трех последовательных типов, с центром тяжести в серединном типе - например, лунный-венерианский-меркурианский или сатурнианский-марсианский-юпитеранский, - чем как исключительно один тип.

В любом случае, если мы вспомним, что в масштабе Солнечной Системы циркуляция представляла увеличение и уменьшение яркости, мы увидим, что и это имеет психологическую параллель с тем, что уже было сказано о людях. Люди, как планеты, тоже находятся в движении, или потенциально движутся - либо к сиянию, либо к невидимости. Пересматривая в уме своих знакомых, всякий почувствует, что некоторые из них со временем все сильнее выражают себя, "выходят из себя", светят, становятся ярче; тогда как другие, напротив, становятся тише, менее демонстративными, менее плотскими, менее видимыми. В одном случае прогрессирует движение к сиянию, в другом - к невидимости. И наша странная циркуляция между типами, цифра 142857, показывает, как это происходит.

Весьма сомнительно, чтобы человек без помощи специальной работы школ смог на самом деле далеко продвинуться в направлении следующего типа. Но его отношение к другим типам, как к тем, что остаются позади, так и к тем, по направлению к которым он движется, может действительно варьироваться очень сильно. И это отношение служит показателем его бытия, его уровня сознания.

Самый элементарный, примитивный тип человека будет чувствовать реакции своего типа единственно нормальными, а проявления всех других типов будут казаться ему в корне неправильными и извращенными. Или, если он сам по себе слаб и неудачлив в жизни, он, наоборот, может чувствовать, что все его реакции неправильны, а реакции других типов более желательны. Оба случая представляют совершенно субъективного человека, человека без какой-либо тенденции к движению, занимающего на линии циркуляции неподвижную точку.

Человек большего развития заметит, что испытывает к некоторым типам естественную симпатию и понимание, а к другим - естественную антипатию и недостаток понимания. Он даже может смутно ощущать в себе самом совершенно различные и противоречивые реакции в разные моменты времени. Не догадываясь о причине, он будет иногда уставать от черт своего типа, наскучит своими собственными реакциями. И будет иногда замечать в себе единичные механические проявления того типа, к которому он движется. Венерианский почувствует вкус к бесцельному движению, меркурианский будет предаваться отвлеченным размышлениям, сатурнианский - давать волю марсианскому гневу, и так далее.

Такой человек уже стал менее субъективным, менее застывшим. Его бытие уже начало распространяться вдоль по линии, как вперед, так и назад, и он начинает смутно догадываться, что существует - хотя он и не может ее уловить - какая-то система типов. Однако его движение, если оно есть, все еще механично, то есть он движется в направлении лишь слабых или поверхностных проявлений следующего типа, и старается освободиться только от самых болезненных или скучных сторон своего собственного.

Следующая стадия развития, которая редко достигается без специальной помощи и подготовки, это стадия человека, который полностью понимает, что существует система типов, где все одинаково необходимы и ценны; который выяснил свой собственный тип и тот тип, в направлении которого он движется; и который делает сознательные усилия для того, чтобы отказаться от одного и достичь другого.

В таком человеке механические реакции между типами уже очень сильно изменились. Он будет принимать людей такими, какие они есть - потому что будет видеть истинную роль людей, которые до сих пор казались ему совершенно бесполезными и раздражающими. Его отношение к самому себе также совершенно изменится. Он будет относиться к некоторым механических чертам в своем типе как к тому, от чего он должен отделить себя, будет видеть их как нечто, что должно умереть в нем. И видеть все высшие возможности и ответственность переднего типа как нечто, что должно быть создано в нем намеренно, как нечто, что должно быть рождено. Поэтому он не будет принимать себя таким, какой он есть. Он будет постоянно занят выполнением двойной задачи, убивая в себе старое и рождая новое. Первое будет крайне болезненно, последнее - чрезвычайно трудно. Но он будет понимать, что эта боль и это усилие - именно то, что может выработать силу, которая придаст ему движение.

Такой человек уже имеет некоторое представление о всех частях этой линии, и при сознательном движении вместе с космическим током перед ним начнут открываться совершенно новые возможности. Более того, отрезая себя от слабой стороны пройденного типа, он обнаружит, что, тем не менее, он может взять с собой в сущность весь полученный от него опыт и понимание. При движении он не теряет ничего, кроме своей ограниченности. Поэтому у такого человека прогресс в постижении целого ускоряется в огромной мере. И он даже может, при везении и помощи, за одну жизнь пройти через задачи и накопить опыт нескольких различных типов. Его движение - это собирание опыта для расширения сознания.

На завершающей стадии этого движения, от юпитерианского снова к лунному типу - но теперь на неком высшем уровне, - появляется особенно интересная возможность. Потому что, как мы видели в главе о циркуляции света в Солнечной Системе, место Луны или эту точку в следующей или невидимой октаве занимает планета Нептун. Поэтому можно сказать, вероятно, что истинное движение для юпитерианского типа - не назад к лунному, а вперед к седьмому и пока еще потенциальному нептунианскому типу. Если мы вспомним о сродстве Нептуна с шишковидной железой, а через нее с процессом перерождения вообще, мы поймем, что нептунианский тип мог бы означать только совершенно новый вид человека, в котором устремления к сознанию уже принесли физические плоды и реально пересоздали его тело в соответствии с новыми способностями и результатами их использования.

Это движение 142857 представляет собой на самом деле путь к сознанию, к созданию души. Потому что душа - это именно то, что объединяет все типы, примиряет их, и дает понимание как отдельных частей, так и целого. Становясь в этой точке сознательным о самом себе, человек начинает усваивать три пищи больше в их сознательном, чем бессознательном аспекте. И при этом видит за их сознанием высший замысел, и начинает участвовать в нем.

Мы говорили о движении к сиянию и движении к невидимости. Как мы видели из цифры циркуляции, человек, который начинает двигаться сознательно, притягивается с возрастающей скоростью к одной из этих двух крайностей, и в направлении точки, в которой обе крайности сходятся. Человек, сознательно движущийся к невидимости - это человек, который, отказываясь от своего прежнего себя, все более удаляется от мира, все глубже уходит в свое внутреннее понимание, и который учится достигать, действовать и исполнять задуманное невидимо, без внешних средств. Человек, который сознательно движется к сиянию - это человек, который, также отказываясь от прежнего себя, выступает в роли все большего внешнего достижения, все большего влияния на людей, все большей смелости, лидерства и видимого героизма, в соответствии с неким высшим замыслом.

В определенной точке, как мы видели в Солнечной Системе, эти две линии сходятся. Путь невидимости, крайнего угасания отдельной личности, сплавляется с путем сияния, чистого орудия космического замысла. И оба эти человека пользуются всеми, свободны от всех, понимают всех, и являются всеми. Этот пункт пересечения двух линий символизируется смертью. И во всех случаях, которые мы можем вообразить, подразумевает смерть.