• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Первым условием для надлежащего мышления является внимательное и точное наблюдение. "Я", как Познающий, с вниманием и точностью должен наблюдать "Не-Я", как скоро оно становится Познаваемым и погружаться таким образом в "Я". Вторым необходимым условием являются восприимчивость и устойчивость ментального тела, способность быстрой передачи впечатлений и удерживания их, когда они уже произведены. Наравне с вниманием и точностью наблюдений Познающего, с восприимчивостью и устойчивостью его ментального тела, будет определяться и быстрота развития, т. е. скорость с которой его скрытые способности сделаются деятельными силами. Если Познающий рассмотрел мыслеобраз неточно, если ментальное тело будучи неразвито, было невосприимчиво ко всем вибрациям извне, кроме самых сильных, и могло создать таким образом лишь несовершенное воспроизведение, то это значит, что ментальная материя была использована неудовлетворительно и расплывчато. Сначала получается лишь общее очертание с затертыми, а иногда и совершенно пропущенными деталями. По мере развития наших способностей и созидания нашего ментального тела при помощи более тонкого вещества, мы начинаем от того же самого предмета получать гораздо более, чем тогда, когда наше развитие было менее совершенно. Мы тогда находим в предмете гораздо больше деталей, чем находили в нем раньше.

Представим себе двух людей среди поля во время яркого заката солнца. Один из них простой крестьянин, чьи способности мало развиты и который, если это не касается его урожая, не имеет обыкновения наблюдать за природой. Он смотрит на небо только для того, чтобы предугадать, чего можно ожидать — дождя или погоды, совершенно не интересуясь его видом, не имеющим прямого отношения к его существованию и занятию. Предположим, что второй наблюдатель талантливый художник, полный любви к красоте и привыкший наблюдать и наслаждаться красками и их оттенками. Физическое, астральное и ментальное тела крестьянина — все присутствуют при этом великолепном закате и все вибрации, происходящие от него, действуют на проводники его сознания; он видит различные краски на небе, замечает преобладание красного цвета, что, согласно его прежним наблюдениям, обещает на завтра погоду, может быть желательную, а может быть и нет, для его урожая. Вот всё, что он извлекает из этого вида. Физическое, астральное и ментальное тела художника воспринимают те же самые вибрации — но как различен результат. Тонкая материя его тел воспроизводит миллион вибраций слишком быстрых и тонких, чтобы колебать грубую материю крестьянина. Следовательно, картина заката солнца для художника будет очень отличаться от картины, полученной крестьянином. Легкие тени разных цветов, оттенки, переходящие в другие краски, прозрачный голубой и розовый цвета, бледно-зеленый, пронизанный золотистыми лучами и снопами царского пурпура — все эти краски живут, воспринимаются и чувствуются художником со сладким трепетным наслаждением. Пробуждаются самые утонченные чувства, любовь и восхищение переходят в благоговение и восторг перед самой возможностью существования такой красоты. Идеи самого возвышенного и вдохновенного характера рождаются по мере того, как изменяется ментальное тело под действием вибраций, происходящих от ментального образа заката солнца. В обоих случаях различие образов произошло не от внешних причин, но в силу различия внутренней восприимчивости. Это различие зависит не от внешних причин, а от внутренней способности восприятия. Оно лежит не в "Не-Я", а в "Я" и его покровах. Согласно этим различиям получается и результат. Как он беден в первом случае и как богат во втором! Здесь мы видим с поразительной силой значение развития Познающего. Целый мир красоты может окружать нас, волны его вибраций могут действовать на нас со всех сторон и всё-таки он может не существовать для нас. Всё, что содержится в сознании Логоса нашей системы, имеет влияние на нас и наши тела. То количество, которое мы извлекаем из него, показывает ступень нашего развития. То, что необходимо для нашего роста, не есть изменение совершающиеся вне нас, но изменяемое, происходящее внутри нас самих. Все нам уже дано, мы только должны развить способность воспринимать.

Из сказанного вытекает, что один из элементов ясного мышления есть точное наблюдение. Мы должны выработать его, начиная с физического плана, на котором наши тела приходят в соприкосновение с "Не-Я". Мы взбираемся вверх, и вся эволюция начинается на низшем плане и переходит на высший; на нижнем плане мы впервые соприкасаемся с внешним миром и отсюда вибрации простираются и на высший план — или вовнутрь, вызывая внутренние силы.

Итак, точное наблюдение есть способность, которую нужно определенным образом развивать. Большинство людей проходит мир с полузакрытыми глазами, и мы легко можем убедиться в этом, спросив, например, самих себя: "Что я заметил, когда проходил такую-то улицу"? Наблюдения многих будут равны почти что нулю, никаких ясных образов у них не получится. Некоторые заметят лишь несколько предметов; иные не заметят много. Гудини рассказывал, что он приучал своего сына, гуляя по улицам Лондона, замечать предметы, находящиеся на окнах магазинов, мимо которых они проходили, и достиг того, что ребёнок мог, не останавливаясь и бросив лишь мимолетный взгляд, перечислить товары на любом окне. Нормальное дитя, равно как и дикарь, наблюдательны по природе, и соразмерно их способности к наблюдению измеряются и их умственные способности. Привычка к ясному и быстрому наблюдению для среднего человека лежит в основе его ясного мышления. Те, которые мыслят неясно, наблюдают плохо. Исключением является человек с сильно развитым умом, находящихся на очень высокой ступени развития; его мысленный взор обращен на внутренний мир и потому он не замечает многих внешних явлений. Но у обыкновенного человека такого изменения нет. Часто на вопрос о чем-либо виденном, рассеянный человек отвечает: "Я думал о другом и потому не заметил". С этим ответом можно согласиться, но только если человек думал о чем-нибудь серьезном: в таком случае он лишь праздно мечтал, предоставляя своей мысли носиться по произволу, то он лишь потерял свое время и потерял гораздо более, чем если бы он направил свое внимание на внешний мир.

Человек, углублённый в мысли, не замечает предметов, мимо которых проходит и оставляет их без внимания, т. к. его взгляд обращен на внутренний мир, а не на внешний. Возможно, что для него не стоит тратить время для упражнения своего ментального тела путем особых наблюдений, потому что высоко развитый человек и человек менее развитой, каждый нуждается в особых упражнениях. Но из тех не наблюдающих внешний мир людей сколько действительно "глубоко погружены в мысли"? Все, что происходит в умах большинства, это — лишь бесцельное устремление внимания на малейший мыслеобраз, который случайно представится; такое время провождение подобно рассматриванию незанятою женщиной своего гардероба или ларца с драгоценностями. Это не есть собственно мышление, т. к. мышление значит, как мы уже определили раньше, установление соотношений, прибавление чего-то не существенного ранее. При мышлении внимание Познающего сознательно направляется на мыслеобразы и оно деятельно занимается ими. Развитие привычки к наблюдению составляет часть воспитания ума и те, кто будет упражняться в этом, увидят, что их ум сделается более ясным, возрастает в силе и что тогда будет легче направлять его на какой-нибудь намеченный предмет, чем это было раньше. Тогда способность к наблюдению, раз она окончательно установлена, будет действовать автоматически, ментальное и другие тела будут запечатлевать образы, которыми при желании можно будет пользоваться и позже, не требуя уже особого внимания самого человека. В таком случае совершенно не нужно будет, чтобы внимание человека сознательно направлялось к внешним предметам, чтобы воспринять и удержать впечатления от них.

Очень тривиальный, но примечательный случай произошел со мною лично во время путешествия по Америке. Однажды был поднят вопрос о номере локомотива того поезда, в котором мы ехали в этот день. И немедленно номер представился мне в моем уме, но это не было ни в коем случае явлением ясновидения, т. к. для этого нужно бы было прежде мысленно пройти за этим поездом, чтобы увидеть номер паровоза. Без всякой сознательной деятельности с моей стороны, органы чувства и ума заметили и запечатлели номер паровоза тогда, когда поезд входил на станцию, и когда этот номер необходимо было восстановить — мысленно предстал образ входящего поезда с номером на локомотиве. Способность к наблюдению, раз установленная, является одной из самых полезных, т. к. благодаря ей, предметы, проходящие перед нашими глазами и даже не привлекшие нашего внимания, могут быть воспроизведены, когда мы восстановим все впечатления, отраженные самостоятельным и автоматическим действием наших тел: ментального, астрального и физического.

Эта автоматическая деятельность ментального тела, вне сознательной деятельности Дживы, продолжается в каждом из нас, и в гораздо большем размере, чем можно было бы предположить. Установлено, что человек в состоянии гипноза рассказывает о ряде мелких явлений, которые были им запечатлены, не привлекая его особого внимания. Эти впечатления достигают ментального тела при посредстве мозга и одинаково запечатлеваются в обоих. Многие впечатления достигают таким образом ментального тела, не будучи достаточно глубокими, чтобы проникнуть в сознание, не потому что не могут быть восприняты, а потому что в нормальном состоянии оно не пробуждено в достаточной мере для того, чтобы отмечать впечатления, кроме самых глубоких. В гипнотическом трансе, в бреду, в физических сновидениях, когда Джива отсутствует, мозг воспроизводит эти впечатления, которые обыкновенно застилаются более сильными впечатлениями, получаемыми и воспроизводимыми самой Дживой. Но если наш ум привык наблюдать и запечатлевать в памяти, тогда Джива может по желанию пользоваться этими впечатлениями.

Таким образом, если двое, например, идут по улице и один из них привык наблюдать, а другой нет, то оба они получат известное количество впечатлений, хотя оба могут воспринимать их бессознательно; позже тот, кто привык наблюдать, будет в состоянии воспроизвести эти впечатления, а другой — нет. Так как в этой способности к наблюдению лежит корень ясного мышления, то те, которые желают развить свою мысль и быть в состоянии управлять ею, должны развить в себе привычку к наблюдению и отказаться от удовольствия быть увлекаемыми праздным потоком воображения.

По мере накопления образов, задача Познающего усложняется и под влиянием его деятельности выявляются, одна за другой, все способности, свойственные его божественной природе. Он перестаёт признавать внешний мир, только как совокупность предметов, приносящих ему страдание и радость; он рассматривает поочередно образы, представляющие эти предметы; изучает их под различными видами, преобразует совершенно их и вновь рассматривает. Таким же образом он начинает приводить в порядок и свои собственные наблюдения. Если один образ вызывает за собой другой, он отмечает порядок их следования. И если за первым образом неоднократно следовал другой, то при появлении первого он начинает ожидать и второй, таким образом соединяя их. Это его первая попытка размышления, здесь происходит снова выявление присущей ему способности. Познающий рассуждает: "Так как А и Б всегда следовали один за другим, то когда появляется А, следует ожидать и появления Б". Постоянно удостоверяясь в правильности своего предвидения, он связывает их как "причину" и "следствие". Но слишком поспешное установление таких соотношений бывает причиной многих его ранних ошибок. Помещая образы рядом, он наблюдает, кроме того, их сходство и различие, развивает свою способность к сравнению. Он выбирает тот или другой образ, который доставил ему удовольствие и побуждает свое тело искать его во внешнем мире, развивая подобным выбором и заключениями, свою способность к суждению. Он развивает в себе чувство пропорции по отношению к сходству и к различию (между образами), группируя предметы по их видимому сходству и отделяя их от других по отличающим их различиям. При этом он тоже, — будучи введен в заблуждение поверхностным сходством, — делает много ошибок, исправляя их последующими наблюдениями. Таким образом наблюдение, различие, размышление, сравнение и суждение развиваются одно за другим и все эти способности возрастают от упражнения, и таким образом аспект "Я" в качестве Познающего развивается постоянно повторяющимся действием и реагированием "Я" на "Не-Я".

Для ускорения эволюции этих способностей, мы должны сознательно и с заранее обдуманным намерением упражнять их, пользуясь обстоятельствами ежедневной жизни, как удобными случаями для их развития. Как сила наблюдения может развиться в ежедневной жизни, так точно мы можем приучить себя замечать в окружающих нас предметах черты сходства и отсутствие таковых, выводить известные заключения, оценивать их значение по последствиям, сравнивать их и судить о них и всё это сознательно и с заранее обдуманной целью. Сила мысли быстро развивается посредством этих обдуманных и определенных упражнений; мысль начинает сознательно подчиняться и начинает ощущаться как ясно определенная собственная сила.

Воспитывать ум в известном направлении значит упражнять его до некоторой степени вообще, т. к. каждое заранее обдуманное упражнение организует мысле-вещество, из которого состоит ментальное тело, и пробуждает в нем в то же время некоторые из способностей Познающего. Развившуюся способность можно направить к какой угодно цели и воспользоваться ею для каждой поставленной перед собой задачей. Развитый ум может быть применен и к совершенно чему-нибудь новому, он быстро овладеет предметом и преодолеет его, что для неразвитого ума было бы недоступно. В этом — значение ментального восприятия. Но надо помнить, что воспитание ума состоит не в загромождении его фактами, но в выявлении его скрытых способностей. Ум развивается не от переполнения его мыслями других, но от упражнения собственных способностей.

Говорят о Великих Учителях, стоящих во главе человеческой эволюции, что Они знают всё, что существует в нашей солнечной системе. Но это не значит, что всё происходящее постоянно в мире представляется Их Сознанию. Они развили в Себе настолько аспект познания, что когда Они направляют Свое внимание, Они тотчас же постигают тот предмет, на который оно направлено. Эта способность настолько важнее скопления в уме известного числа фактов, насколько важнее, например, видеть все предметы собственными глазами, чем, будучи слепым, знать их только по описанию других. Развитие ума измеряется не количеством образов, которые он заключает в себе, а той силою, с которой он может воспроизвести в себе всё, что бы ни было явлено перед ним. Эта сила будет равно полезна, как в этом, так и в каждом другом мире, и раз она приобретена, она будет всегда нашей, где бы мы ни были.

Работа воспитания ума может быть очень облегчена общением с лицами более высоко развитыми, чем мы сами. Мыслитель более сильный, чем мы, может помочь нам существенным образом, т. к. он высылает вибрации более высокого порядка, чем те, которые способны создать мы. Лежащий на земле кусок железа не может сам по себе начать высылать вибрации теплоты, но если бы этот же кусок положить около огня, то он может ответить на вибрации теплоты, высылаемые огнем и вследствие этого нагреется сам. То же происходит и с нами, когда мы приходим в близкое соприкосновение с сильным мыслителем; его вибрации начинают действовать на наше ментальное тело и производят в нем соответственные вибрации. И на время мы чувствуем, что наши умственные силы увеличились и что мы можем теперь схватить идеи, которые раньше от нас ускользали. Но когда мы остаемся опять одни, мы видим, что эти же самые идеи стали снова смутными и как будто расплывчатыми. Можно прослушать и умственно проследить доклад, совершенно ясно понимая в то время излагаемые в нем идеи. И уйти удовлетворённым, чувствуя, что сделал ценный вклад в свои познания. На следующее утро, желая поделиться с товарищем приобретённым накануне знанием, человек найдёт к своему глубокому огорчению, что не может изложить идеи, которые казались вчера такими ясными и понятными. Он нетерпеливо воскликнет: "Но я уверен, что я знаю это, я только не могу передать". Такое чувство получается от воспоминания вибраций, испытанных и ментальным телом, и самой Дживой. Осталось сознание, что идеи были схвачены, их формы созданы, и чувство, что раз они были уже созданы, то воспроизведение их должно бы быть легко. Но накануне были могучие вибрации более сильного мыслителя, которые и отлили формы, схваченные нашим ментальным телом; они создались внешним, а не внутренним влиянием. Чувство бессилия, испытываемое нами при попытке воспроизвести их, означает, что такое образование должно быть проделано несколько раз, пока не явится сила, которая будет в состоянии воспроизвести эти формы самостоятельными вибрациями. Познающий должен вибрировать таким высшим способом несколько раз, чтобы быть в состоянии воспроизвести эти вибрации по своей воле. В силу присущей ему природы, Познающий, может развить в себе эту способность свободно воспроизводить их, если он неоднократно будет соприкасаться с вибрациями высшего порядка. Сила обоих Познающих одна и та же, только один развил её, а в другом она находится в скрытом состоянии. Эта сила выходит из своего скрытого состояния через соприкосновения с аналогичной ей, уже действующей силой, и таким образом, более сильный ускоряет эволюцию более слабого. В этом-то и заключается одно из ценных свойств общения с людьми более продвинутыми, чем мы сами. Мы выигрываем от контакта с ними и растём под их стимулирующим влиянием. Таким образом, истинный учитель больше помогает своим ученикам одним своим присутствием, чем обращенными к ним словами. Самым действительным средством для такого влияния является непосредственное личное общение. А при невозможности такового или кроме него, может быть много приобретено и чрез посредство книг, если они разумно подобраны. Читая книгу великого писателя, мы должны попытаться на время привести себя в негативное или восприимчивое состояние, чтобы принять столько его мысленных вибраций, сколько возможно. Читая слова, мы должны задержаться на них, взвесить их, постараться постигнуть и прочувствовать ту идею, которую они выражают в частности, и уловить их сокровенную связь. Наше внимание должно быть сосредоточено на том, чтобы проникнуть в мысль писателя, которая скрывается за завесой слов. Подобное чтение имеет воспитательное значение и ускоряет нашу ментальную эволюцию. Обыкновенно чтение служит нам приятным времяпровождением, может обогатить наш мозг ценными фактами и таким косвенным образом быть нам полезно. Чтение же, подобно вышеописанному, является двигателем нашей эволюции и потому оно не должно быть упущено из виду теми, которые стремятся развить себя, чтобы быть в состоянии помогать другим.