|
||||
|
|
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯНАЧАЛО КОНЦА ПОРТ-АРТУРСКОЙ ЭПОПЕИ События в войне развивались не столь быстро, как ожидалось сторонами. С занятием японцами порта Дальний крепость Порт-Артур оказалась фактически окруженной с моря и суши. В Дальнем стала сосредотачиваться осадная 3-я императорская армия под командованием генерал-полковника Маресукэ Ноги. Ему не случайно поручалась главнокомандующим маршалом Ивао Оямой осада русской приморской крепости: именно генерал Ноги в 1894 году во время японо-китайской войны захватил у китайцев Порт-Артур, блестяще проведя эту операцию. Маресукэ Ноги был известен в японской армии как человек, фанатически преданный своему обожествленному микадо. Впоследствии он, как «герой Порт-Артура» и деятельный участник войны с Россией, получил высшее воинское звание Страны восходящего солнца – маршала. После смерти своего императора Ишихито Маресукэ Ноги сделал себе по самурайской традиции харакири. Жена маршала, не желая отставать от мужа в выражении преклонения перед почившим в бозе божественным микадо, последовала его примеру. Открывшая «ворота к Артуру» 2-я японская армия генерал-лейтенанта барона Ясукаты Оку повернула на север от Квантуна. Ей предстояло отразить наступление 1-го Восточно-Сибирского корпуса под командованием барона генерал-лейтенанта Г.К. Штакельберга. Командующий русской Маньчжурской армией А.Н. Куропаткин, уступая давлению и приказу наместника, с неохотой согласился начать активные наступательные действия. Осада Порт-Артурской крепости с моря дополнилась более жесткой осадой с суши. Началась героическая оборона русской морской крепости – одна из наиболее ярких страниц русско-японской войны 1904 – 1905 годов. Судьбой для России было уготовлено так, что обороной Порт-Артура по ранее утвержденным свыше планам руководил начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель, по свидетельству современников, едва ли не самый некомпетентный представитель царского сухопутного командования на Дальнем Востоке. Лучшее свидетельство тому – его первые боевые приказы гарнизонным войскам с начала осады крепости. Опасаясь наступления японских войск от Цзиньчжоу, Стессель телеграммой приказал генерал-майору Фоку: «Отступайте к Волчьим горам, не задерживайтесь без надобности на остальных позициях». Затем он повторил свой приказ: «Отходить, не задерживаясь». Лишь с большим трудом начальнику 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майору Р. И. Кондратенко удалось настоять на том, чтобы не отводить сразу русские войска под стены Порт-Артура, а занять позиции на удобных для боя высотах восточнее перевала Шининцзы по линии Суанцайгоу – Лунвантан с целью встретить здесь наступающих японцев. Дивизионный начальник Кондратенко настоял на том, что прежде чем отойти к Волчьим горам, дать сильный оборонительный бой на пересекающей Квантунский полуостров узкой равнине, где проходила так называемая Мандаринская дорога, по которой войска могли двигаться с известными удобствами. Стесселю пришлось уступить, хотя он со страхом ожидал немедленного штурма крепости неприятелем. Передовую позицию крепости заняла 4-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия, ее четыре полка были подкреплены полком дивизии Кондратенко. Они занимали линию обороны длиной в 28 километров, которые обойти с флангов было невозможно. Приказ об обороне передовой позиции начальник Квантунского укрепленного района генерал А.М. Стессель отдал с большим запозданием. Сибирские стрелки занялись инженерным укреплением позиции: спешно рылись окопы и траншеи, оборудовались батарейные позиции, блиндажи, устанавливались проволочные заграждения, местами устанавливались фугасы. О том, насколько плохо была поставлена разведка японских сил и их действий, свидетельствует следующее. В дивизионный штаб Фока несколько раз поступали донесения о движении японских войск к Порт-Артуру, но все они оказывались неверными. Противник, понесший большие потери в бою за Цзиньчжоу, собирался с силами: осадная 3-я армия еще только высаживалась в порту Дальнем. Японцы сами опасались контрудара крепостного гарнизона, который в мае превосходил их численно. Однако в штабе Квантунского укрепленного района на такой шаг никто не решился. Почти до середины лета воюющие стороны занимались собственными проблемами. Русская сторона укрепляла занимаемую передовую позицию и занималась дооборудованием крепостных сооружений. Японская сторона старалась ускорить темпы наращивания через порт Дальний сил осадной 3-й армии на Квантуне и тоже укрепляла свои позиции на полуострове, ожидая контрнаступления противника. Японцы наступали медленно и осторожно, ожидая контрудара противника из крепости. Почти ежедневно происходили перестрелки между отрядами боевого охранения, но до серьезного боя они не доходили. Русская сторона действовала только группами «охотников», ведя таким образом разведку. Только 9 июня японцы сделали разведку боем силой пехотного батальона. Они попытались атаковать позицию русских на горе Уайцейлаза, но были отбиты. Когда через два дня японцы повторили попытку, русские снова отбили атаку и даже заняли деревню Бейхогоу. Командующий Соединенным флотом вице-адмирал Хейхатиро Того установил жесткую блокаду русской крепости со стороны моря. Ее рисунок выглядел следующим образом. Непосредственно перед Порт-Артуром, но вне досягаемости огня русских береговых батарей, дозорную службу круглосуточно несли отряды миноносцев. Для помощи эти легким силам выставлялся дозор из легких, быстроходных крейсеров. Главные броненосные силы Соединенного флота находились в готовности к выходу в море на якорной стоянке у островов Эллиот или в ближайших к Квантунскому полуострову корейских гаванях. С целью более надежной и гарантированной блокады порт-артурской эскадры, японский флот активно минировал по ночам воды близ крепости. Вражеские минные поля стали «дополнением» к русским минным заграждениям. Однако морская минная война под Порт-Артуром оказалась победной не для японцев, а для защитников русской крепости. 15 мая минный заградитель «Амур» под командованием капитана 2-го ранга Ф.Н. Иванова поставил минное заграждение из 50 мин. Оно было выставлено с расчетом перекрыть наиболее вероятный путь движения вражеской броненосной эскадры при ее подходе к Порт-Артуру (примерно в 10 милях от берега) в целях бомбардировки крепости, города и внутренней гавани. Успех рядовой минной постановки превзошел все мыслимые ожидания. Японские морские дозоры «просмотрели» минную постановку противной стороной. Через два дня, 17 мая, на новом заградительном минном поле подорвались неприятельские эскадренные броненосцы «Хацусэ» и «Ясима». Первый из них погиб на месте. Гибель «Хацу-сэ» была схожей с гибелью русского броненосца «Петропавловск». Над кораблем поднялся высокий столб бурого дыма, нос броненосца поднялся на мгновение над водой, и он быстро ушел под воду. В морской пучине нашли свою гибель 36 офицеров и 457 матросов. Японцы решили, что их атаковали русские подводные лодки, которых они особенно опасались, и открыли беспорядочный орудийный огонь по плавающим на воде обломкам «Хацусэ». Второй броненосный корабль, «Яшима», после подрыва на русской мине остался на плаву, хотя и потерял на время ход. Когда паника улеглась, его взяли на буксир и спешно отвели от места трагедии. По пути на Японские острова, куда «Ясима» был отправлен для капитального ремонта, эскадренный броненосец затонул. Гибелью двух эскадренных броненосцев на минном заграждении, выставленном минным заградителем «Амур», невосполнимые потери броненосных сил императорского Соединенного флота в тот день не ограничились. При маневрировании столкнулись два крейсера – броненосный «Кассуга» и более легкий «Иосино». Последний, получивший большую подводную пробоину, через несколько минут после столкновения перевернулся и затонул. Погибли 32 офицера и 303 матроса. «Кассуга» получил, в свою очередь, настолько серьезные повреждения, что его пришлось на буксире отвести в базу для длительного ремонта. День 15 мая 1904 года в военной истории Страны восходящего солнца был назван «черным днем Японского флота». Однако этим потери японского Соединенного флота вице-адмирала Хейхатиро Того не ограничились. «Черный день Японского флота» имел в начавшейся осаде Порт-Артура свое скорое продолжение. Противник в эти дни потерял еще ряд кораблей. При тралении в бухте Керр (12 мая) наскочил на русскую мину и затону л после подрыва миноносец № 48. Затем у мыса Робинсон подорвалось на мине (14 мая) посыльное судно «Мияко». На следующий день после него сел на камни посыльный корабль «Тацута». 17 мая канонерская лодка «Акаги» наскочила на канонерскую лодку «Осима» и потопила ее, а близ Порт-Артура подорвался на русской мине и пошел на дно эскадренный миноносец «Акацуки». Можно утверждать, что активная минная война на Желтом море на ближайших подступах к Порт-Артурской крепости закончилась в пользу русских. Главными героями той войны стали минный заградитель «Амур» и его славный командир капитан 2-го ранга Ф. Н. Иванов, пустившие на дно два вражеских эскадренных броненосца. Командир «Амура» стал одним из героев русско-японской войны. Он был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и Золотым оружием с надписью «За храбрость». Опасность, которую несли в себе минные заградительные постановки Тихоокеанской эскадры, вынудили командующего японским Соединенным флотом на какое-то время снизить свою активность при ведении бомбардировок Порт-Артура с моря. Главнокомандующего вооруженными силами Российской империи на Дальнем Востоке адмирала Е.И. Алексеева сильно тревожила все усиливающаяся переброска японских войск и различных военных грузов на Квантунский полуостров. Немалая часть этого грузопотока шла из восточных, тихоокеанских портов Японии. Царский наместник приказал владивостокскому отряду крейсеров совершить «диверсию» на неприятельских коммуникациях и хотя бы на время прервать сообщение тихоокеанских портов противника с Желтым морем. В море вышли броненосные крейсера «Россия», «Громобой» и «Рюрик»[25]. 20 июля, пройдя в Тихий океан Сангарским проливом, отряд русских кораблей, вне видимости с японских берегов, повернул на юг. Через день был задержан германский транспортный пароход «Аравия». При досмотре оказалось, что он вез военную «контрабанду» в японский порт Иокогаму из Соединенных Штатов. 23 июля у входа в Токийский залив был остановлен для досмотра английский пароход-контрабандист «Найт Коммандер», который шел из Нью-Йорка в Японию с военным грузом. Поскольку на британском транспорте не оставалось угля, чтобы дойти до Владивостока, он был потоплен. Русские крейсера уничтожили в ходе набеговой операции на вражеское побережье несколько японских транспортных шхун, германский пароход «Теа» с военным грузом и захватили с подобной «контрабандой» английский пароход «Калхас». В Японии забили тревогу, но защититься от русских в Тихом океане было нечем. После того, как на крейсерах стал подходить к концу уголь, они повернули на север и взяли обратный курс на Владивосток. Всего отряд потопил 8 судов и 2 захватил. Владивостокскому отряду русского флота Тихого океана не удалось обнаружить и уничтожить неприятельские военные транспорты, которые занимались перевозкой войск и снаряжения под осажденный Порт-Артур. Но сам факт появления отряда русских крейсеров вблизи японской столицы Токио всколыхнул «мореходный мир». В американских и английских торговых кругах, которые немало обогатились на войне на Дальнем Востоке, началась паника. Многие крупные пароходные компании мира прекратили рейсы в Японию, и та как воюющее государство не получила вовремя многие военные грузы, заказанные в США и странах Западной Европы. Между тем осадная 3-я японская армия генерал-полковника Маресукэ Ноги на Квантунском полуострове усиливалась с каждым днем. Она пополнилась еще одной, четвертой по счету пехотной дивизией, двумя резервными пехотными бригадами и осадным артиллерийским парком. К концу июля армия Ноги насчитывала в своем составе уже 60 тысяч пехоты, 208 орудий и 72 пулемета. Теперь она превосходила по силам осажденный порт-артурский гарнизон в полтора раза и продолжала усиливаться. Через месяц под командованием Маресукэ Ноги была уже 80-тысячная императорская сухопутная армия. 26 июля неприятельская осадная армия перешла в наступление против русской позиции на перевалах Квантуна. По всей оборонительной линии на дальних подступах к Порт-Артуру начались тяжелые бои. Они засвидетельствовали главное: при ведении активной обороны крепостной гарнизон мог долго сдерживать превосходящие силы противника подальше от Порт-Артура. В ходе боев на Квантуне за время чуть более месяца японские потери составили убитыми и ранеными почти 12 тысяч человек, тогда как потери русских войск – всего около 5,3 тысячи человек. По сути дела это была «проба» сил, и тяжелые бои на внешней линии обороны крепости закончились безрезультатно для атакующих. Бои на линии квантунских перевалов выявили немало недостатков в подготовке сил русской Маньчжурской армии к современной войне. Особенно это сказалось в области военно-инженерного искусства. Английский военный представитель, который все время осады Порт-Артура находился при штабе 3-й японской армии, с недоумением писал по этому поводу: «Со времен осады Севастополя русские саперы считались наиболее искусным в мире, но, кажется… фортификация была ими заброшена. Вполне сознавая важность полевых укреплений и пользуясь ими при каждом удобном случае, русские оказывались, однако, не в курсе современного развития фортификационного искусства… Благодаря этому защитники имели мало шансов на успех против неприятеля, вооруженного новейшими меткими дальнобойными пушками. Большинство своих окопов русские устраивали на гребне высот, где их ясно можно было различить на фоне неба и видеть отовсюду. Даже там, где окопы были на склонах гор или у подножия высот, их не старались скрыть… от неприятельского огня». Подобным образом обстояло дело и с крепостной артиллерией. Как правило, тяжелые дальнобойные орудия устанавливались на открытых и необорудованных позициях, из-за чего противник, пристрелявшись, быстро подавлял своей превосходящей мощью огня русские батареи. Отрицательно сказывалось и отсутствие системы единого управления артиллерийским огнем. Гораздо успешнее действовали батареи полевой артиллерии, которые быстро научились стрельбе с закрытых позиций. При этом они наносили значительные потери не только вражеской пехоте, но и японской артиллерии. Порт-Артурская крепость готовилась к осадным боям и штурмам. Между долговременными оборонительными сооружениями были оборудованы стрелковые окопы, прикрытые проволочными заграждениями, а на отдельных, особо опасных участках, зарытыми в землю фугасами. В тылу главной линии обороны имелось несколько десятков промежуточных батарейных позиций и отдельных орудий с круговым обстрелом. На всех фортах и некоторых батареях были установлены прожектора. За несколько месяцев 1904 года для укрепления сухопутной оборонительной линии Порт-Артура было сделано больше, чем за предвоенный период, начиная с 1898 года. Большим недостатком в строительстве инженерных сооружений еще с мирного времени было то, что форты и укрепления зачастую не «вписывались» в местность. Они располагались всего в нескольких километрах от города и внутренней гавани. Артиллерия ряда фортов и укреплений не могла обстреливать ближние подступы к крепости, а оборона флангов могла осуществляться только ружейно-пулеметным огнем. Для маневра войсками и полевой артиллерией не хватало дорог. Гарнизон крепости к началу осады насчитывал 41 780 человек нижних чинов (рядовых и унтер-офицеров), 665 офицеров, 256 военных чиновников и врачей. Он состоял из 9 Восточно-Сибирских стрелковых полков, 3 запасных пехотных батальонов, 2 рот пешей пограничной стражи, Квантунского флотского экипажа, сводной команды 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, сотни забайкальских казаков Верхнеу динского полка и других отдельных рот и команд. Имелось также 13 добровольческих дружин горожан общей численностью в две с половиной тысячи ополченцев. Всего пехоты было 29 960 нижних чинов и 402 офицера. В крепостной артиллерии и в отдельных артиллерийских бригадах, дивизионах и батареях числилось 6149 нижних чинов и 132 офицера, в инженерных войсках – 1114 солдат и 24 офицера. И, наконец, в штабах, различных крепостных службах и управлениях насчитывалось еще 4101 нижний чин и 103 офицера. В Порт-Артуре базировалась Тихоокеанская эскадра в составе 6 эскадренных броненосцев, 5 крейсеров, 4 канонерских лодок, 2 минных крейсеров и 21 эскадренного миноносца. Общая численность корабельных экипажей составляла около 12 тысяч человек. В случае крайней необходимости какую-то часть военных моряков (около 8 тысяч человек) можно было использовать на сухопутном фронте. Руководство обороной собственно крепости должно было осуществляться ее комендантом генерал-майором К.Н. Смирновым. Но фактически старшим воинским начальником в крепости оказался корпусной командир генерал-лейтенант А.М. Стессель, хотя Квантунского укрепленного района, начальником которого он был назначен в марте, к июлю уже не существовало как такового. Еще в июне Стессель получил от командующего Маньчжурской армии генерала от инфантерии А.Н. Куропаткина приказ сдать командование коменданту крепости, а самому отправиться за новым назначением в Маньчжурию. Однако Стессель не выполнил этого приказа, а случайно попавшую к нему копию приказа Куропаткина, адресованную генерал-майору Смирнову, утаил. В ходе обороны Порт-Артурской крепости впоследствии войска не раз одновременно получали указания и от Стесселя, и от Смирнова. Такая двоякая распорядительность, часто противоречивая, разумеется, хорошую службу в деле обороны крепости сослужить не могла. По той же причине в осажденном Порт-Артуре оказалось два начальника артиллерии – генерал-майоры В. Ф. Белый и В. Н. Никитин и два начальника санитарной части. Все это в немалой степени вносило известную дезорганизацию в управление обороной крепости и не раз приводило к недоразумениям. Подобную ошибку генерал от инфантерии Куропаткин, как ответственное должностное лицо, исправить не смог. Среди командного состава героических защитников Порт-Артура были личности. Поистине выдающуюся роль в укреплении и организации обороны крепости сыграл начальник сухопутной обороны генерал-майор Роман Исидорович Кондратенко. Он имел за плечами полный курс Академии Генерального штаба и Военно-инженерной академии, прекрасно разбирался в вопросах крепостной фортификации. Под его умелым руководством возводились новые укрепления и совершенствовались старые, отрабатывалась система ведения огня и взаимодействия. Р.И. Кондратенко отличался еще и тем, что умел поднимать моральный дух защитников крепости в самые трудные дни. В этом он был сродни вице-адмиралу С.О. Макарову. В каждом своем приказе начальник сухопутного фронта Порт-Артура стремился отметить героизм и мужество русских воинов. Так, в приказе от 22 июля он писал: «Части войск 4-й и 7-й дивизий выдержали славный, но неравный бой с противником на передовых позициях. Нас было только 17 000, а противник втрое сильнее – у него было 50 000, мы имели только полевую артиллерию, противник же имел кроме полевой еще осадную. Теперь, с отходом к крепости[26], положение наше изменилось неизмеримо к лучшему, силы наши более чем удвоились, противник же, ослабленный предыдущими боями, едва ли мог значительно усилиться. Вместо скороспелых окопов, как то было на передовых позициях, мы имеем здесь преимущественно долговременные сооружения, обеспеченные со всех сторон от атаки, вместо тонких шрапнельных укрытий имеем во многих местах безопасные казематы и надежные блиндажи, кроме полевой артиллерии имеем здесь сильную крепостную артиллерию, увеличенную многочисленными орудиями флота. Поэтому если с передовых позиций мы еще могли податься к крепости, то теперь мы имеем полную возможность отразить и уничтожить врага. Никакой штурм нам не может быть страшным, если мы до конца решимся выполнить данную нами присягу. Во время ночного штурма ни при каком положении не надо теряться: если случится где-либо частный прорыв противника между укреплений, то таковой ровно ничего не значит, так как соседние форты обеспечены от атак со всех сторон. Против же прорыва у нас имеются всегда сильные резервы, которые успеют вовремя опрокинуть врага и закрыть прорыв. Необходимо во что бы то ни стало держаться на всех местах до дневного света. С рассветом же наш страшный ружейный и пушечный огонь отгонит не только шестидесятитысячную, но хотя бы и стотысячную вражью силу, после чего войска крепости перейдут в наступление и добьют дерзкого врага». Такие приказы начальника сухопутного участка обороны крепости генерал-майора Р.И. Кондратенко зачитывались в стрелковых ротах и батальонах, на артиллерийских батареях. Они не только воодушевляли защитников Порт-Артура на стойкость и мужество, но и поднимали авторитет их военачальников, обеспечивали уверенность в собственных силах. Последнее было исключительно важно в те долгие месяцы, когда русская крепость оказалась в глухой осаде. Один из участников порт-артурской эпопеи Я.У. Шишко с любовью писал о Кондратенко: «В Артуре не было места, куда бы он не заглянул, не было высоты, куда бы он не поднялся, чтобы указать, где немедленно должны явиться форты, укрепления, батареи… Генерал Кондратенко для Артура был все: и сила, и душа, и мысль, и дух героизма». Кондратенко вел крепостную войну инициативно, стараясь навязать неприятелю свою волю. Так, по его инициативе на скалистом хребте были установлены две 6-дюймовые полевые мортиры. Узнав об этом, генерал Фок запретил мортирному взводу вести огонь по японцам, чтобы «не раздражать их». Командиру мортирного взвода подпоручику Кальнину дивизионный начальник пригрозил отставкой сразу после окончания войны. С большим трудом Кондратенко удалось добиться введения в дело мортирной батареи подпоручика Кальнина. Она обстреляла высоту № 150, где располагалась вражеская артиллерийская позиция и находилась японская пехота. В донесении о результатах огневого налета говорилось: «Всего стреляли 2 час. 30 мин. и выпустили 40 бомб. Действие их по горе было страшно разрушительное, столбы земли поднимались на несколько сажень кверху… Наблюдали три попадания в предполагаемое место японской батареи». Благодаря стараниям защитников Порт-Артура крепость к началу прямой блокады оказалась готовой выдерживать самые яростные штурмы японской армии и долговременную осаду. Русская приморская крепость на Квантуне отличалась прежде всего не величием своих незавершенных оборонительных сооружений, а силой духа ее гарнизона и мощностью вооружения. Общая протяженность оборонительной линии крепости Порт-Артур к началу осады составила 29 километров. Из них 9 километров занимал Приморский фронт с 22 долговременными батареями. В их задачу входила борьба с японским Соединенным флотом и прикрытие стоявшей во внутренней гавани Тихоокеанской эскадры, крепости и города от бомбардировок со стороны моря. Главным же являлся сухопутный фронт, который подвергался штурмовым усилиям японской осадной 3-й армии. К началу осады он состоял из пяти долговременных фортов (№ I, II, III, IV и V), трех укреплений (№ 3,4 и 5) и пяти отдельных литерных батарей (литера «А», «Б», «В», «Г» и «Д»). Впереди линии фортов находились передовые укрепления (окопы и полевые редуты), располагавшиеся на высотах Дагушань, Сяогушань, Панлуншань, Высокая, Длинная и Угловая, которые господствовали над близлежащей местностью. Центр сухопутной обороны располагался близ деревни Шуйшин, который прикрывали полевые редуты Кумирненский, Водопроводный и Скалистый. В ходе борьбы за крепость особое значение имела оборона порт-артурского Малахова кургана – горы Высокой, вершина которой находилась на 203 метра над уровнем моря. Эта высота контролировала всю внутреннюю гавань крепости. Сухопутный фронт крепостной обороны организационно делился на три фронта. 8-километровым Восточным командовал генерал-майор В.Н. Горбатовский. Этот фронт состоял из трех фортов, одного укрепления и двух литерных батарей. В его тылу находилась так называемая Китайская стенка, или Центральная ограда. Для ликвидации мертвых пространств перед и между фортами здесь были оборудованы полевые укрепления и окопы. Северный фронт имел протяженность в 3,5 километра. Он состоял из одного форта, двух укреплений и двух литерных батарей. Фронтом командовал полковник В.Г. Семенов. Восточные крепостные укрепления располагались на труднодоступных высотах, с которых хорошо просматривалась местность. Наиболее слабым звеном сухопутной обороны Порт-Артура оказался Западный фронт, которым командовал полковник В.А. Ирман. Он имел протяженность 6,7 километра и тянулся от бухты Голубиной до горы Белый Волк. Здесь имелись только одно укрепление и одна литерная батарея. Начатое сооружение форта № VI к началу осады не было завершено. Линию Восточного фронта в основном прикрывали лишь полевые укрепления. На вооружении Порт-Артурской крепости к началу ее осады находилось 646 орудий и 62 пулемета. В долговременных крепостных укреплениях и на полевых позициях было установлено 514 орудий различных калибров (в том числе 283 крепостных, 168 морских и 63 полевых орудия) и 47 пулеметов. На приморском фронте обороны располагалось 123 орудия и 5 пулеметов. Имелся небольшой резерв – 9 легких орудий и 10 пулеметов. При обороне Порт-Артура появилось новое оружие – минометы. Идею миномета разработал и осуществил на деле лейтенант Подгурский. Для стрельбы минами[27] он приспособил катерный метательный аппарат. Стрельба из таких минометов особенно досаждала японским саперам, которые траншеями, преимущественно по ночам, подбирались поближе к линии крепостных укреплений. Незаконченность строительства крепости отразилась и на ее артиллерийском оснащении. Прежде всего, было недостаточно тяжелых орудий. Из тех, что имелись, большинство оказалось устаревших конструкций, имевших малую дальность стрельбы. Из 124 тяжелых орудий лишь 39 могли поражать дальнобойную осадную артиллерию японцев. Артиллерийские средства сухопутного фронта на три четверти состояли из легких орудий, которые действовали эффективно при отражении вражеских штурмов, но были почти непригодны для борьбы с неприятельской осадной артиллерией больших калибров. Под руководством умелого начальника артиллерии Порт-Артура генерал-майора В.Ф. Белого для гибкого управления артиллерийским огнем Порт-Артурская крепость была разделена на 12 секторов и 3 отдельные группы. Их начальники подчинялись начальникам фронтов крепостной обороны, а те, в свою очередь, непосредственно Белому. Командиры батарей сухопутного фронта подчинялись командирам фортов и укреплений. Такая система управления артиллерийским огнем полностью оправдала себя в ходе обороны Порт-Артура. При наличии большого числа артиллерийских орудий осажденная крепость должна была рано или поздно ощутить снарядный голод. Запасов боеприпасов в Порт-Артуре оказалось недостаточно. К началу осады в крепости хранилось 274 558 артиллерийских гранат, шрапнелей и бомб. В среднем на одно орудие приходилось всего 425 боевых зарядов. Трата же их в условиях длительной обороны, особенно при отражении вражеских штурмов, была огромной. К началу осады в Порт-Артуре оказалось и недостаточно запасов провианта. Запасов муки в крепости было на 168 дней, чумизы, пшена и кукурузы – на 127, сахара – на 169, сухарей – на 27, соли на 200, мяса – на 20, овса, ячменя и бобов – на 155, сухих овощей – на 173 дня. Уже в июле вместо мяса войскам стали выдавать конину. Не было принято своевременных мер по организации прибрежной рыбной ловли и посадки овощей, что могло существенно улучшить осадный рацион. Из-за малого числа колодцев возникли большие труд – ности со снабжением передовой линии сухопутной обороны питьевой водой. Слабым местом в системе крепостной обороны оказалась связь: отсутствовала телеграфная связь штаба Порт-Артура с фортами, артиллерийские телефонные линии были включены в общую сеть. Беспроволочный телеграф (искровые станции, или, иначе, радиосвязь) бездействовал. Морская крепость к тому же имела всего шестимесячный запас угля для кораблей эскадры и собственных бытовых нужд. При обороне Порт-Артура была еще одна и немалая трудность – японский шпионаж. Особую опасность он приобрел после того, как крепость осадила японская армия. Здесь наиболее важные секретные документы добывали те вражеские шпионы, которые находились на службе у российских чиновников, семей старших офицеров в качестве… домашней прислуги. За какую только работу не брались японские шпионы и разведчики, чтобы собирать нужные Генеральному штабу и морскому ведомству Японии сведения. Известно, например, что подрядчиком по очистке нечистот в Порт-Артуре был помощник начальника штаба осадной 3-й японской армии. Частые свободные поездки по городу «подрядчика», обычно сидевшего на ассенизационной бочке, оказались для вражеского командования весьма полезными. Командующий осадной армией генерал-полковник Маресукэ Ноги был прекрасно осведомлен о делах в русской крепости. Среди японских шпионов в Порт-Артуре долгое время успешно работал старый китаец Лин. Его вставные золотые зубы долгое время служили для переноски шпионских донесений. Лин записывал добытую информацию с помощью лупы и рисовал кроки (схемы) местности на мельчайших кусочках бумаги, после чего он скатывал их в шарики, величиной не более булавочной головки, которые вкладывал в один из своих вставных зубов. Во время неожиданной облавы, проведенной в осажденном Порт-Артуре, китаец Лин был пойман. Содержимое его вставных золотых зубов было обнаружено совершенно случайно, и вражеский шпион понес заслуженное наказание по законам военного времени. Много японских шпионов оказалось среди переводчиков – китайцев и корейцев, работавших в порт-артурской администрации и вольнонаемными в крепостном гарнизоне. Конечно, бдительность русских солдат, офицеров, матросов и особенно пограничных стражников во время войны поставила серьезный заслон на путях действий вражеской разведки. Да и русская контрразведка проделала определенную работу. Но все-таки эффективность деятельности японских шпионов и кадровых разведчиков в Маньчжурии и Порт-Артуре оказалась высокой. Японское командование, столкнувшись со стойкостью порт-артур-цев, старалось любыми способами подорвать их моральный дух. Одним из приемов, который использовали японцы в ведении «психологической войны» против русского гарнизона, стало разбрасывание вблизи позиций защитников крепости прокламаций. Они печатались типографским способом на русском языке на хорошей бумаге привлекательным для глаза шрифтом, хотя и с большим числом грамматических ошибок. Вот содержание одной из таких прокламаций:
Подобными прокламациями японская сторона «будировала» сознание рядовых защитников русской крепости на предмет сдачи в плен, в котором они могли бы, пока идет война, «безопасно отдыхать и заниматься устройством своего будущего» на Японских островах. Однако в истории порт-артурской эпопеи не известны случаи, когда бы сибирские стрелки или моряки Тихоокеанской эскадры с этими прокламациями-пропусками перебегали к японцам и складывали перед ними свое оружие… Пример успешных действий владивостокского отряда крейсеров подтолкнул контр-адмирала В.К. Витгефта к действию. К тому же командующий порт-артурской эскадрой не мог не чувствовать настроения морских офицеров и корабельных экипажей. Он был хорошим штабным работником, во время подавления восстания «ихэтуаней» руководил перевозкой армейских войск из Порт-Артура в Китай, участвовал в составлении плана войны с Японией на море. Практического же командования эскадрой не имел. Поэтому на первом же совещании командиров кораблей контр-адмирал Витгефт откровенно признался: «Жду от вас, господа, не только содействия, но и совета. Я – не флотоводец». Обстановка в Желтом море складывалась благоприятно для российского флота. В начале июня закончился ремонт поврежденных эскадренных броненосцев «Цесаревич», «Победа» и «Ретвизан». Они вошли в боевой состав Тихоокеанской эскадры. Неприятельский броненосный Соединенный флот понес ощутимые потери от русского минного оружия. Поэтому контр-адмирал Витгефт решил вывести порт-артурскую эскадру из внутренней гавани крепости в море. Выход состоялся 10 июня. Сперва вышедший в ночь отряд русских миноносцев под командованием капитана 2-го ранга Е.П. Елисеева вступил в бой с дозорными эскадренными миноносцами противника и заставил их отойти. После этого русские тральщики начали уничтожение плавающих японских мин (их было подорвано 15). Подошедшие 12 японских миноносцев и крейсер «Матсушима» открыли огонь по тральщикам. Вышедший на внешний рейд крейсер «Новик» и русские миноносцы повели огонь по противнику и заставили его отойти в море. Траление внешнего рейда было продолжено. Вице-адмирал Того, получив сообщение о начале выхода порт-артурской эскадры (6 броненосцев, 5 крейсеров, 2 минных крейсеров и 6 эскадренных броненосцев) на внешний рейд, тотчас же поспешил с главными силами Соединенного флота к Порт-Артуру. Он вел под своим флагом 4 эскадренных броненосца, 4 броненосных крейсера и 4 легких крейсера. За этими силами следовал отряд из 4 крейсеров и 18 эскадренных броненосцев. Несколько в стороне к Порт-Артуру спешил еще один японский отряд в составе старого броненосца «Чин-Чен», 4 крейсеров и 12 миноносцев. Этот отряд имел боевой задачей попытку отрезать русскую эскадру от Квантуна. К 22 часам русская эскадра вышла на внешний рейд и встала там на якорь. При этом эскадренный броненосец «Севастополь» подорвался на японской мине и получил подводную пробоину. Первоначально контр-адмирал В.К. Витгефт намеревался принять бой, но затем, решив, что противник имеет значительное превосходство в силах над русской эскадрой, особенно в быстроходных миноносцах (30 против 6), приказал повернуть назад во внутреннюю гавань крепости. Этим воспользовались вражеские эскадренные миноносцы, которые ночью группами по 3 – 4 корабля провели восемь атак русской эскадры. При этом было выпущено 38 торпед, но ни одна из них не достигла цели. Если не считать той торпеды, которая попала в японский миноносец «Чидори». Во время вражеских торпедных атак русские береговые батареи и корабли, еще остававшиеся на внешнем рейде, вели огонь и потопили три японских миноносца[29]. Все же выход Тихоокеанской эскадры в море имел свои положительные результаты, повлиявшие на ход войны в Маньчжурии. В день намеченного японцами наступления под Ляояном – 11 июня командующие императорскими армиями получили из Токио приказ перенести начало наступления на период после окончания сезона дождей, так как вследствие повышения активности русского флота «перевозка морем продовольствия, потребного для соединенных маньчжурских армий, подвергнута опасности». Перерыв в боевых действиях на Квантунском полуострове продолжался почти месяц. В это время японские тральщики усиленно очищали от мин залив Таллиенван. Для того, чтобы обеспечить его безопасность, генерал-полковник Ноги решил захватить наблюдательные и опорные пункты русских на горах Куинсан и Уайцелаза. С них просматривался весь Таллиенванский залив и порт Дальний. Была подготовлена сильная атака этих высот. Командование обороной Порт-Артура не придало большого тактического значения горе Куинсан. На ее вершине на оборудованном опорном пункте оборонялась всего одна стрелковая рота с двумя устаревшими артиллерийскими орудиями системы Барановского[30]. Все укрепления высоты состояли из завала камней, прикрытых землей. Бой за гору Куинсан начался с того, что японские корабли вошли в бухту Сяобиндао и начали обстрел русской позиции. Вскоре подошедшие из Порт-Артура легкий крейсер «Новик», канонерские лодки «Отважный» и «Гремящий», отряд миноносцев (этими силами командовал контр-адмирал К.Л. Лещинский) заставили эскадренные миноносцы противника удалиться. После этого русские корабли несколько часов вели огонь по приморским позициям врага. Расстреляв большую часть боезапаса, они возвратились на базу. После этих событий в атаку горы Куинсан пошла 11-я пехотная дивизия. Сперва она захватила близлежащую гору Уайцелаза, сбив там русский заслон и без промедления установив на ее вершине две батареи горной артиллерии. Дальнобойность русских 57-миллиметровых орудий, стоявших на Большом перевале, не позволяла вести обстрел горы Уайцелаза, а пушки системы Барановского могли действовать только как противоштурмовые орудия. При поддержке огня горной артиллерии один из полков 11-й пехотной дивизии начал штурм высоты Куинсан. Два русских орудия были выведены из строя вражеским артиллерийским огнем с соседней Уайцелазы. Вскоре густые цепи японской пехоты подошли к самой вершине горы. Оборонявшаяся за каменным завалом русская стрелковая рота защищалась стойко, но не смогла отстоять свою позицию, и неприятель завладел высотой. Участник жаркого боя за гору Куинсан японский офицер Тадеучи Сакурай в своей книге «Живые ядра» так описывал те события: «Бой длился несколько часов. Неприятель имел прекрасные орудия и не давал нам двигаться вперед: убитых и раненых у нас было так много, что не хватало заготовленных носилок. Это была отчаянная битва». Частный бой за высоту Куинсан, которую генерал-полковник Ноги вел с целью обезопасить свою тыловую базу в порту Дальнем и заливе Талиенван, имел для защитников Порт-Артура самые неожиданные последствия. Генерал-майор А.В. Фок, а затем и начальник Квантунского укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель, опасаясь здесь прорыва японских войск, начали поспешное отступление с передовых позиций к Волчьим горам. В ночь на 14 июня русские войска отошли на новые оборонительные позиции, которые отличались большим неудобством для боя. Теперь сухопутный фронт Порт-Артурской крепости проходил через гору Юпилаза, перевал Шининцзы, Каменистый (Скалистый) кряж и до бухты Лунвантан. Поскольку противник не предпринимал активных действий, командующий сухопутным фронтом крепости генерал-майор Р.И.Кондратенко приказал отбить высоту Куинсан. По его просьбе командующий Тихоокеанской эскадрой выслал в бухту Тахэ крейсер «Новик», 3 канонерские лодки и 4 миноносца, которые произвели обстрел японских позиций на противоположном берегу бухты Лунвантан. К тому времени японцы успели возвести на горе Куинсан несколько рядов окопов и редут с бруствером. Эту хорошо укрепленную позицию для обороны заняло 7 пехотных батальонов. Контратакующими действиями русские войска отбили у противника Большой перевал, гору Семафорную и свои прежние позиции на восточном берегу бухты Лунвантан за исключением горы Куинсан. Атака этой высоты началась силами 5 стрелковых рот и сводно-охотничьей команды под общим начальством полковника В. Савицкого. В ряде случаев штурмовые колонны походили к вражеским позициям на дистанцию в 400 шагов. Однако частый встречный ружейный огонь не позволял сибирским стрелкам ударить в штыки. Не помог и обстрел высоты из полевых орудий, поскольку японские пехотинцы при начале обстрела укрывались в блиндажах. Штурм горы Куинсан, который велся два дня – 20 и 21 июня, закончился для упорно атакующих русских безрезультатно. Их потери составили более 700 человек, потери оборонявшихся японцев были примерно вдвое меньше. |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх |
||||
|
|
||||
