• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Сергей Резниченко

В послевоенный период на вооружение ПВО сухопутных войск НАТО поступили ЗРК большой и средней дальности – Nike Hercules и Hawk, что вынудило Советский Союз приступить к созданию средств противодействия. Как оказалось, наиболее эффективно вывести из строя ракетное подразделение ПВО можно, «нейтрализовав» лишь звено управления огнем. Самые уязвимые элементы в нем – радиолокационные станции обнаружения и наведения. Они излучают в пространство на большое расстояние, и самолет-разведчик способен обнаружить радары за пределами их зоны видимости. А поскольку РЛС работают в активном режиме, их практически невозможно замаскировать.

Конструкция и способы защиты зенитных радаров от радиоэлектронных способов подавления постоянно совершенствовались, порой ненадолго превосходя возможности постановщиков помех. Но если сначала удавалось достаточно эффективно «ослепить» РЛС ЗРК пассивными или активными помехами, то впоследствии это мероприятие приносило лишь временный успех и стоило довольно дорого. Наиболее оптимальным способом стало так называемое огневое подавление. То есть, выведение РЛС из строя на длительный срок в результате применения оружия или ее уничтожение.

При нормальной организации системы ПВО безнаказанно использовать в этих целях неуправляемое авиационное вооружение (пушки, бомбы и НАР) просто нереально: необходимость визуального контакта летчика и цели не оставляет первому шанса выиграть в поединке. Современные ЗРК в этом случае способны несколько раз подряд уничтожить самолет или вертолет, прежде чем те успеют приблизиться к РЛС на дальность прямого выстрела.

Применение специальных авиационных УР с ПРГСН оказалось эффективнее. Их интенсивная разработка в СССР, госиспытания и последующая доводка потребовали устроить в конце 1960-х гг. на полигонах «Тургай», «Теректа» и «Макат» специализированные площадки, оборудованные наземными радиолокационными мишенями (РЛМ), и создать специализированные подразделения. С конца 1960-х гг. подразделения РЛМ вооружали отработавшими свой срок отечественными наземными РЛС кругового обзора, состоявшими на снабжении подразделений РТО ВВС, а также РТВ и ЗРВ ПВО. Это были импульсные шестиканальные комплексы П-30 и П-35 практически всех последних мобильных модификаций.

Наземная трехкоординатная РЛС П-30 «Хрусталь» с радиусом зоны обзора 170-180 км была разработана в Москве в ОКБ-37 Министерства вооружений (главный конструктор

В.В. Самарин) и в 1955 г. поступила на вооружение Советской Армии. Спустя три года на заводе №37 ГКРЭ ее модернизировали под руководством того же главного конструктора, а с 1959 г. наземная РЛС П-ЗОМ «Сатурн» поступила на вооружение ВВС и ПВО. Параллельно с этим в том же коллективе разработали и практически одновременно с ней приняли на вооружение двухко-ординатную РЛС П-35 «Дренаж» с радиусом зоны обзора 350 км, ас 1961 г. начались испытания П-35М «Сатурн-У», модернизированной на заводе №588 МГСНХ (более известен как ЛЭМЗ – Лианозовский электромеханический завод).

Между тем серийные радары далеко не во всем отвечали специфическим требованиям работы РЛС-мишеней. В 1967-1968 гг. на ЛЭМЗ провели работы по темам «Мишень», «Кабель» и «Мишень-2». В ходе их под руководством главного конструктора

Д.Д. Сердюка и его заместителя Н.М. Же-лезнякова серийные РЛС кругового обзора П-35М адаптировали к требованиям РЛМ. В основном это затрагивало вопросы специфики боевой работы экипажей (дистанционное управление и контроль), для чего пультуп-равления радара требовалось максимально удалить от позиции РЛМ (в зону безопасности). На первом этапе работ выносную аппаратуру ДУС (дистанционного управления станцией) соединяли с мишенью 400- и 600-метровыми кабелями. Однако на большое расстояние рассчитывать не приходилось – сигналы управления в кабеле сильно затухали. В этих условиях о «подконтрольных микроамперах» речи и быть не могло. На втором этапе работ РЛМ с постом управления в 12-15 км состыковали через аппаратуру «Дятел-С» по радиолинии. При этом единственную штатную частоту запуска радара дополнили еще несколькими.

После прямого попадания управляемой ракеты класса «воздух-РЛС» мишень горела несколько суток. Позиция РЛМ «Южная» полигона «Теректа» НИИ ВВС им. В.П. Чкалова. 1983 г.

Управляемые ракеты Х-58 применяли исключительно для стрельбы по радарам.

Результаты «знакомства» РЛС-мишени с противорадиолокационными ракетами среднего калибра – Х-27, Х-28 или Х-58. Правда, БЧ УР при этом были инертными, однако РЛМ уничтожена по-настоящему.

Со второй половины 1970-х гг. на довольно популярных РЛМ П-35 (диапазона «литер В») использовали компактный блок запуска «Режим», разработанный капитаном ГК НИИ ВВС Ю.С. Бакумцевым, с набором даже самых немыслимых частот запуска, а также с возможностями автоматического режима «мерцания» одной и более РЛС с дискретно регулируемым временем излучения и пауз между ними. Таким образом, необходимость в дистанционном управлении этими радарами-мишенями отпала. Между тем осложнилась другая проблема в совершенствовании РЛМ – объективный контроль основных параметров станции. Для этого до середины 1980-х гг. на полигонах использовали регистрационные фотокамеры РФК-5, устанавливаемые на штатных шкафах ДУС в индикаторных машинах и снимающие с частотой 1 кадр за 10 с дату работы, текущее время, шкалы приборов контроля мощности шести передатчиков, общее напряжение питания по сетям 50 и 400 Гц, а также положение переключателя числа оборотов вращения при-емо-передающей кабины (ППК) и положение обоих антенных зеркал по углу места.

Как правило, индикаторные машины на позиции РЛМ относили от излучающей ППК на 20-40 м в сторону, перпендикулярную курсу пуска, чтобы при наведении ракеты точно в цель кинопленка объективного контроля сохранилась. В жизни бывало и с точностью до наоборот – прямое попадание в командирский ЗИЛ, а не во вращающуюся кабину с антеннами. Далеко не всегда списанные в утиль станции были способны работать в штатном режиме. У многих из них отказывала «наиболее нежная» аппаратура автоматики и дистанционного управления из индикаторной машины. Запчастей в условиях весьма скверного снабжения ВВС по линии Войск связи, автомобильного управления и ГРАУ «мишенщикам» было просто не положено – «зачем чинить, все равно у вас всю технику расстреляют…»

В итоге станции приходилось включать в «запретно-упрощенном режиме» – при закороченных блокировочных контакторах на дверцах шкафов передатчиков и используя принудительное поджатие и фиксацию расчехленных реле и автоматов. Из ППК, вращающейся со скоростью 6 об./мин, выскакивали уже на ходу. Особого искусства требовало, наоборот, умение заскочить во вращающуюся кабину – мешало нижнее зеркало размахом 8 м, скользящее у самой земли. Одни поначалу так и бегали, спотыкаясь о жгуты кабелей, вокруг лафета ППК за постоянно ускользающими ступенями трапа, других било по ногам или по спине волноводами нижнего облучателя или расчалками зеркала антенны.

Позже приспособились вплотную подбегать к 17-тонной «избушке Бабы-Яги», когда она поворотилась задом, пригибаться, пропуская над головой механизмы качания нижнего зеркала, и сразу вскакивать на боковой домкрат лафета к подъезжающей второй ступеньке трапа (на первой его ступеньке можно было расстаться с каблуками). Ни о какой защите от излучения (практически в упор) СВЧ-энергии речи не шло. Офицеры и солдаты были молодыми, здоровыми и бесшабашными. К тому же ППК РЛМ, в отличие от штатных однотипных РЛС, на боевых позициях стояли не на высоких буграх, а на ровной земле, правда, перепаханной воронками от ракет и с выжженной вокруг травой.

В начале 1980-х гг. фотоконтроль параметров работы РЛМ П-35 и П-35М признали устаревшим – долгое время доставки и обработки фотопленки (далеко не всегда идеального качества), трудность просмотра (в отдельном темном помещении) и несогласованность по системе единого времени с остальными средствами траекторных измерений. На смену кинокамерам пришли средства телеметрического контроля практически в реальном масштабе времени.

Каждой боевой работе (пуску УР с ПРГСН) обычно предшествовало несколько облетов станции носителем с ракетой на борту для выяснения – видит или не видит она «работу земли». Когда новой ракеты еще вообще не существовало, вертолет – летающая лаборатория – носил вокруг РЛМ только головку боеприпаса, заходя на цель на разных высотах и с разными курсами. Перед боевой работой начальник отделения полигонного обеспечения облетывал на поисковом вертолете квадрат безопасности, удаляя из него случайно заблудившихся «местных ковбоев». Тем временем специалисты-оптики в нескольких сотнях метров от РЛМ устанавливали на двух позициях свою аппаратуру скоростной киносъемки (100-120 кадров в секунду), сопряженную с аппаратурой дистанционного управления по радиолинии.

Поэтапный результат работы авиаторов ракетой Х-27 с инертной БЧ на одной из трех площадок РЛМ в НИИ ВВС.

РЛМ «Блесна» на боевой позиции. Полигон «Теректа», 1982 г.

РЛМ «Блесна» восстановлению уже не подлежит. На переднем плане – сержант Э.К. Кнехт. 1985 г.

Результат попадания ракеты Х-22П в 17-тонную приемопередающую кабину РЛМ. На дне этой 12-метровой воронки остались лишь отдельные фрагменты. Позиция РЛМ «Южная» полигона «Теректа» НИИ ВВС им. В.П. Чкалова, 1979 г.

Чрезвычайная изношенность матчасти РЛМ и хроническое отсутствие запчастей требовали с середины 1970-х гг. при пусках держать на боевой позиции дежурный экипаж РЛМ до самого «крайнего момента». Когда всех посторонних и лишних людей уже эвакуировали на вездеходе, экипаж оставался на связи с руководителем работ и контролировал работу своих неремонтопригодных электростанций и радаров. Поисковый вертолет стоял тут же, не заглушая двигателей. Носитель УР с ПРГСН выполнял один-два контрольных захода, а следующий уже был боевым. Взлетал поисковый вертолет с дежурным экипажем РЛМ, когда носитель разворачивался на боевой курс. Изредка «вертушка» еще не успевала приземлиться на центральной базе, а в районе мишени уже распускался черный бутон дыма и пыли. Процесс пуска регистрировали стационарные оптические и радиолокационные станции траекторных измерений. В районе цели мобильные средства скоростной киносъемки включали за несколько секунд до подлета ракеты.

При прямом попадании ППК иногда загоралась. Тушить ее было бесполезно: вода в степи привозная, на вес золота, а лопатами песок не добросишь – огонь близко не подпускает. Тогда кабина горела три-четыре дня кряду, а в безветренном зное столб черного дыма от горящих гусматиковых колес виднелся за десятки километров. Когда ракета падала рядом, иногда перебивало только кабели, иногда – только волноводы, но чаще всего секло и деформировало проволочные сетки антенных зеркал. Кстати, омские специалисты (по ПРГСН) совершенно напрасно недооценивали результаты воздушных подрывов УР: во всех случаях РЛМ при этом выходила из строя на различные продолжительные сроки. А заменять секции верхнего зеркала куда неудобнее и дольше, чем нижнего.

Однако УР требовалось применять не только в диапазоне 10-см волн, но и в соседних с ним поддиапазонах. Поэтому РЛМ пополняли серийными радарами разных типов и назначений: бортовыми и наземными 3-см диапазона, функционирующими в импульсном и непрерывном режимах излучения. Среди таких радаров – станции орудийной наводки РПК-1А «Ваза» диапазона «литер А» разработки ВНИИРТ начала 1950-х гг. (главный конструктор М.М. Косичкин), переносные станции наблюдения и разведки ПСНР и ПСНР-2 диапазона «литер А'» производства Тульского завода «Арсенал», станции постановки помех радиоприцелам бомбардировщиков СП Б-7 диапазона «литерА'», станции постановки помех СПО-8 и СПО-10 диапазонов «литер А и А'», а также РЛМ «Дека» доработки майоров ГК НИИ ВВС Ю.С. Бакумцева, В.В. Ткалина и В.И. Шка-рина на основе самолетного контейнера аппаратуры управления УР класса «воздух-поверхность» с радиокомандной системой наведения «Дельта» диапазона «литер А'». Но и они лишь частично имитировали штатные режимы работы зарубежных РЛС.

В1967 г. на ЛЭМЗ под руководством главного конструктора А.Ф. Сидорова при участии П.В. Сухенко, Л.А. Ямпольского и других разработали и создали небольшую серию специализированных РЛМ для имитации РЛС сопровождения из состава ЗРК Hawk. Они получили наименование «Блесна». Комплект РЛМ состоял из аппаратной машины (AM), электростанции с основным и резервным генераторами мощностью по 30 кВт каждый, а также двух антенных постов (АП). Малая заводская партия мишеней обусловила максимальную унификацию их конструкции с отечественными серийными радиосистемами. Аппаратура размещалась в унифицированных кузовах-фургонах К-375, которые буксировали грузовиками, не входившими в комплект.

Живучесть активных мишеней обеспечивалась разнесением дорогостоящей AM и дешевого АП. Для этого фургон с аппаратурой укрывали в специальных железобетонных бункерах, либо за обваловкой или в глубоких капонирах. СВЧ-энергия к АП поступала по жесткому волноводу. Поскольку в фургоне АП все же присутствовал ограниченный набор аппаратуры, для повышения ее живучести антенную систему разместили на мачте – в боевом положении зеркало возвышалось над землей на 8,5 м. Статистически это позволяло мишени выдержать несколько десятков пусков ПРЛР с инертной БЧ.

РЛС-мишень СПБ-7 перед буксировкой на боевую позицию. Полигон «Теректа», 1984 г.

РЛС-мишень СПБ-7 после прямого попадания одной из первых экспериментальных ракет Х-31 П. 1984 г.

РЛМ на основе комплекса РПК-1А «Ваза». Прямое попадание на испытаниях ракеты Х-27. 1983 г.

На РЛМ были предусмотрены следующие режимы сканирования: имитация РЛС кругового обзора воздушного пространства с частотой вращения колонки антенно-мачтового устройства (АМУ) 20 об./мин; имитация РЛС наведения ЗУР с возвратно-поступательным движением АМУ в заданном азимутальном секторе, а также излучение в строго фиксированном направлении с неподвижной антенны. При необходимости можно было изменить характеристики диаграммы направленности. В режиме «широкий луч» СВЧ-энергия излучалась через миниатюрный рупор, а при установке «узкого луча» – через облучатель зеркала АМУ. В небольших пределах можно было изменять и положение лепестка по углу места. Управляли режимом сканирования АМУ с пульта в АП заранее, перед боевой стрельбой, и изменить его в ходе работы было невозможно.

Передающее устройство непрерывного излучения допускало дискретную перестройку на одну из фиксированных несущих частот. Генератор СВЧ охлаждался жидкостью, остальная аппаратура – принудительной вентиляцией. Впоследствии РЛМ дооснас-тили средствами телеметрического контроля основных параметров и аппаратурой дистанционного выключения передающего устройства с дальностью действия 20 км.

Как любая опытная и малосерийная техника или образцы ранних серий, «Блесна» при ее эксплуатации вела себя подобно капризному ребенку. Обслуживал ее квалифицированный личный состав расчета. РЛМ использовали не только на суше, но и в составе морских мишеней – для имитации корабельных средств ПВО. По некоторым данным, всего было построено около полусотни комплектов этих РЛМ. По мере естественной «убыли» в результате боевых повреждений возобновлять производство «Блесны» оказалось невыгодно. Тем более что в ходе ее работы выявился ряд конструктивных недостатков аппаратуры. К тому же морально устарела элементная база РЛМ, да и зарубежные «оригиналы» вышли на качественно новый уровень.

К началу 1980-х гг. на полигон «Теректа» начали поступать первые образцы РЛМ нового поколения. До настоящего времени с их помощью удается моделировать реальную работу РЛС практически любого зарубежного мобильного ЗРК. Более того, даже незначительного количества РЛМ достаточно для воссоздания радиолокационной обстановки целого подразделения войсковой ПВО. Концепция построения новых РЛС-ми-шеней – минимальная стоимость АП при максимальной защите основной аппаратуры. РЛМ дополнили штатными мобильными и стационарными выносными командными пунктами (ВКП) для дистанционного контроля всех параметров в реальном масштабе времени. С них управляют «по полной программе» тремя комплектами однотипных РЛМ на дальностях до 30 км.

Мобильная РЛМ 1РЛ-35М1М, заменившая «Блесну», выполнена на шасси армейского автомобиля повышенной проходимости Урал-375Е и функционирует в диапазонах «литер А и А'» на четырех фиксированных несущих частотах. Она имитирует РЛС наве-дения ЗРК типа Improved Hawk и Nike Hercules. Помимо основной передающей аппаратуры с собственной антенной системой, в комплекте РЛМ – четыре выносных излучателя-ловушки К-92. Разнесенные на расстояние до 30 м, они могут выполнять функции отводов ракеты «на себя» или работать в режиме «мерцание».

Серийная РЛМ 5-ОП-517 «Кукушка» диапазона «литер В» разработана в 1980 г. на ЛЭМЗ под руководством заслуженного ветерана ОАО «КБ «Лианозовские радары» А.Ф. Сидорова при участии главных конструкторов подсистем А.И. Кизерова, Г.Л. Ле-манина, П.А. Лепехина, А.П. Суслова, С.К. Чужбинова, Н.Е. Шашинаи В.Е. Рагинского. Она имитирует РЛС обнаружения ЗРК типа Nike Hercules. АП, смонтированный на вращающемся лафете 130-мм зенитного орудия, работает в режиме широкого и узкого лучей. Помимо него, в комплект входят AM, ВКП с собственным агрегатом питания мощностью 10 кВт и отдельно – электростанция с дизель-генератором мощностью 75 кВт. Аппаратура выполнена в кузовах-фургонах на прицепах 8-тонной грузоподъемности. Всего построено шесть станций, между тем на полигон первая из них поступила на испытания в 1985 г.

Антенный пост специализированной РЛС-мишени 5-ОП-527. Полигон «Тургай» НИИ ВВС им. В.П. Чкалова, конец 1980-х гг.

Антенный пост РЛС-мишени 5-ОП-517. Полигон «Теректа» НИИ ВВС, середина 1980-х гг.

Антенный пост РЛС-мишени 5-ОП-537, восстановленный после первого попадания в 1985 г.

Отвод – ловушка самонаводящихся ракет.

Опытная двухканапьная РЛМ 5-ОП-527 «Кукушка» успешно «играет роль» РЛС ЗРК типа Patriot, функционируя в диапазоне волн «литер В'». В ее составе – два АП на стандартном шасси прицепа грузоподъемностью 4 т, AM, две основные электростанции с дизель-генераторами мощностью по 100 кВт, а также ВКП. Имеются два рупора-отвода. Уровень оснащения ВКП позволяет дистанционно включать и задавать режимы работы всему комплекту агрегатов – от электростанции до электроники.

Опытная одноканальная РЛМ 5-ОП-537 «Кукушка», разработанная в Нижегородском НИИ радиотехники (главный конструктор М.В. Грачев), работает в диапазоне волн «литер С», в котором функционируют РЛС обнаружения ЗРК типа Improved Hawk, Nike Hercules и корабельные радары НАТО. В ее комплекте – два АП на стандартной 4-тонной повозке с редуктором вращения зеркала, AM и технологический пост, выполненные в 15-метровых кузовах-фургонах на шасси седельного типа МАЗ-938Б. В составе электростанции – основной и резервный дизель-генераторы мощностью по 30 кВт. ВКП – стационарный.

Станция построена в единственном экземпляре. На испытания на полигон она поступила в 1984 г., буквально шокировав военных «мишенщиков» солидными габаритами фургонов и особенно генератора СВЧ. Для замены последнего аппаратный прицеп (подобный тоннелю метрополитена) можно было дооборудовать кран-балкой с 1000-кг лебедкой, чтобы поставить на рельсы, проложенные в фургоне, вагонетку с 800-кг радиолампой. На снабжение ВВС «Кукушку» приняли в 1986 г.

Невозможно не упомянуть и об изделии ЗЗЯ6 «Газетчик» разработки ВНИИРТ. В 1984 г. на позицию РЛМ доставили на испытания длинный 12-м унифицированный кузов с ажурной антенной системой из пяти плоских отражателей с симметричными вибраторами в центре каждого. Она была установлена на четырех тонких ножках и дополнительно закреплена расчалками к анкерам, заколоченным в грунт. Когда разработчики вскрыли аппаратную, взорам полигонных «мишенщиков» открылся длиннющий пустой фургон с компактной стойкой аппаратуры у двери. Таким был «Журналист», разработанный в Нижегородском НИИ радиотехники под руководством главного конструктора М.В. Грачева при участии В.Р. Бичева, А.А. Борисова, ОН. Дементьева, Е.П. Карякина, В.А. Федорова и В.А. Ширяева.

Это много позже во ВНИИРТ станцию дополнили всевозможными ловушками и средствами радиомаскировки, назвав ее «Газет-чиком-Е», а на полигоне отрабатывали радиотехническую часть. «Журналист» не был РЛМ и предназначался для защиты боевых наземных РЛС от УР с ПРГСН, сигнализируя экипажу или принудительно отключая излучение охраняемого радара в случае вторжения в контролируемое воздушное пространство любого воздушного объекта с параметрами движения противорадиолокационной ракеты (в том числе и перспективной, даже с просто фантастической траекторией).

Наиболее крупной с 1960-х гг. считалась ближняя площадка РЛМ на полигоне «Тургай», но с 1970-х гг. пальма первенства постепенно перешла к их коллегам с полигона «Теректа». Именно там обкатывали и все новые специализированные РЛМ. За время существования столь специфичного для Советской Армии подразделения активными РЛС-мишенями там командовали капитан В.Н. Ершов, капитан В.И. Бабушкин, капитан В.И. Шкарин, капитан В.А. Дроздов, старший лейтенант А. Полежаев, капитан А. Маштаков, старший лейтенант Н. Ермаков, капитан С. Ерохин,капитан С. Резниченко, старший лейтенант С. Почтоев, майор М. Мурен-цов – выпускники Тамбовского и Калининградского ВАТУ.

В знаменитом фильме «Беспокойное хозяйство» один из его главных героев, старшина Семибаб, так сформулировал требования к мишенной обстановке: она должна быть активной во всех отношениях и в максимальной степени имитировать реальную цель. Парк сегодняшних активных РЛС-ми-шеней – «активных во всех отношениях» -позволил успешно закончить программу испытаний отечественных УР с ПРГСН: Х-31П, Х-58У, Х-58Э, Р-27П, Х-27, Х-25МП и др., не имеющих мировых аналогов. «Теректинские мишени» прекрасно работали и на крупномасштабных войсковых учениях Советской Армии и Варшавского Договора с ракетами Х-22П,КСР-2 и КСР-11.

К середине 1980-х гг. на полигон поступили весьма своеобразные РЛС-мишени. Они были выполнены на основе пехотных переносных станций наблюдения и разведки ПСНР и ПСНР-2. Вернее, это были серийные малогабаритные радары, а РЛС-ми-шень требовалось создать именно из них. В штатном режиме каждый ПСНР переносили три солдата, для чего модули станции оснащались заплечными ремнями. Один из них нес приемопередающий моноблок, в корпусе которого была смонтирована и зеркальная антенная система. Это был самый легкий модуль, и, чтобы «служба не казалась медом», он также должен был тащить складную треногу и соединительные кабели. Второй боец переносил моноблок индикации и преобразователей питающих напряжений, третий – щелочной 12-вольтовый аккумулятор.

«Типовой пейзаж» позиции РЛС-мишеней – неизбежный итог успешной работы противорадиолокационными ракетами. Полигон «Теректа» НИИ ВВС.

Боевая позиция РЛМ «Кукушка» (литеры С). В бункере укрыты аппаратный прицеп и электростанция. Полигон «Теректа», 1984 г.

На боевой позиции ажурная тренога превращалась в довольно крепкую подставку, на верх которой водружался антенный модуль, «между ногами» подвешивался блок индикации, а на земле на крышке приемопередатчика устанавливали аккумулятор. Последний, кстати, был также специфической конструкции: его можно было кантовать без угрозы выливания электролита. Судя по фотографиям бойцов в техописании станции, данная аппаратура была очень древней: солдаты были вооружены карабинами СКС и автоматами АК-47, гимнастерки на них были со стоячими воротниками, а шинели – без пуговиц.

Станция работала километров на 30 при условии размещения позиции на господствующей высоте. Ее элементная база была настолько непривычной для авиаторов, что воспринималась как настоящее чудо техники. Чего стоил один вибропреобразователь, который в компактном блоке делал из постоянных 12 В переменные 220 В! Тогда же впервые пришлось столкнуться с неординарным поведением «неотжесченного» магнетрона. Старики очень часто упоминали, что новый магнетрон в радиолокационном передатчике всегда необходимо «жестить», иначе… Так вот, этого «иначе» за 10 лет эксплуатации больших магнетронов ни разу не было. А здесь этот малютка МИ-6 так начал реветь ишаком, что экипаж от неожиданности был просто ошарашен.

В общем, на земле требовалось отработать в боевом режиме опытную противо-радиолокационную ракету класса «воздух-воздух» Р-27П. Это была шикарная по тактическому замыслу техническая новинка. Дело в том, что НАТО-вские истребители и бомбардировщики по сей день пользуются бортовыми РЛС. Ведь это русским удалось создать и запустить в серию лазерные радары для оснащения всех МиГ-29 и Су-27, а на Западе до сих пор по старинке рассчитывают воевать исключительно с малообученными «зулусами», вооруженными копьями с каменными наконечниками. Короче, в бою у НАТО-вца всегда включена БРЛС (их заявления о «Флирах» и прочих бортовых ИК-аналогах – сказочки).

Таким образом, на встречном курсе летчик русского истребителя без проблем определяет противника и в этом наиболее выгодном для ракет класса «воздух-воздух» положении пускает противорадиолокационную. Двигатель ракеты был достаточно хорошо отработан на штатных образцах Р-27, Р-27Т и Р-27Р, тяжелая стержневая боевая часть и радиовзрыватели ракете в этом случае не требовались, поскольку точность самонаведения позволяла использовать маломощную фугасную БЧ с контактным взрывателем. И вот после тестирований во всевозможных радиотехнических НИИ головку в составе ракеты привезли на испытания военным.

Бортового радара с НАТО-вского истребителя у нас, естественно, не было. Но, чтобы обмануть головку самонаведения, радиотехническая разведка рекомендовала синтезировать апертуру пятью маломощными радарами с подходящими характеристиками. Институтские (НИИ ВВС имени В.П. Чкалова) инженеры рассчитали углы ориентации антенн всех пяти радаров и расстояния между ними на боевой позиции. ПСНР мы размещали на одной линии, перпендикулярной боевому курсу. Частоты запусков на радарах и несущие частоты неперестраиваемых магнетронов были постоянными и в пределах заводских погрешностей, очевидно, удовлетворяли конструкторов ракеты.

Р-27П «пошла в жизнь» сразу. Буквально с первого боевого пуска она поразила цель, «въехав» исключительно в антенный блок центральной станции. Образно выражаясь, она срубила его, оставив блок индикатора и аккумулятор нетронутыми. Реально это выглядело как «испарившийся» блок антенны и раскуроченные и валявшиеся рядом составляющие мини-радара. Последующие пуски с боевыми БЧ проходили по тому же сценарию. А списанию по боевому повреждению всегда подлежала третья станция из пяти работавших.

Лет пять назад в прессе прошло сообщение о принятии одноименной ракеты на снабжение российских ВВС. Отрадно, что для воздушного боя ракет точнее уже и быть не может. Жаль только, что нынешнее российское понятие принятия на снабжение – отнюдь, не то же самое, что в Советской Армии. То есть, оно вовсе не означает, что ракету сразу начнут производить в больших количествах и забивать ею армейские склады.

Сегодня уже однозначно понятно, что разрабатывать РЛС-мишени, изготавливать их малыми партиями и грамотно эксплуатировать по прямому назначению могла себе позволить ТОЛЬКО развитая экономика государства «с очень взрослой армией». Об экономике современной России, «измученной нарзаном», такого еще долго нельзя будет сказать.