• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

— Мастер указывает, что

Четвёртая форма владения собой —

Это целомудрие.

(II.30.D)

В старых книгах, которые, как и книга Мастера, были написаны для тех, кто принял монастырский устав, это означало полный отказ от половой жизни. Однако, в более узком смысле, здесь имеется в виду супружеская верность, преступления против которой принесли боль и несчастья множеству семей. — Я печально вздохнула. — Думаю, об этом нам нужно поговорить поподробнее. Секс вообще связан с сильными эмоциями и часто вызывает чувство вины. Прежде всего надо понять, почему это так, и затем попробовать разобраться, когда половая активность хороша, а когда плоха. Половое влечение очень сильно в людях, во всех без исключения, и не случайно. Причина кроется в тех самых каналах и ветрах, о которых мы уже много говорили. Ветры существуют в нашем теле ещё до рождения, в материнской утробе, но заперты и лишены подвижности из-за того, что боковые каналы, обвиваясь вокруг срединного, пережимают его. Эти узловые точки есть у всех — даже само наше тело формируется вокруг них. Когда у нас возникают неправильные мысли, связанные с непониманием окружающего мира, неразумные предпочтения или неприязнь, ветры в боковых каналах начинают двигаться активнее и ещё сильнее запирают срединный канал. Вот почему мы болеем, стареем и в конце концов умираем.

Таким образом, срединный канал заперт почти всегда, в течение всей нашей жизни. Лишь самые мощные ветры и их всадники-мысли могут изредка свободно передвигаться. Одна из таких возможностей наступает в момент смерти, когда боковые каналы разрушаются и их давление исчезает, но есть и другие моменты, как правило, связанные с бешеной страстью, с высшим напряжением, с кульминацией любовных отношений. Даже те, кто не имеет понятия о каналах и узлах, испытывают в такую минуту чувство бесконечного освобождения, ощущают порыв внутреннего ветры, прорвавшего все преграды, и, прежде всего, тот мощный узел, который находится прямо за сердцем — вот почему с самых древних времён именно с сердцем люди связывают любовь. Поэтому любой живой человек постоянно стремится вновь и вновь испытать это удивительное наслаждение. В такие моменты словно сама наша душа, запертая в темнице, получает возможность вдохнуть полной грудью. Ведь каждый из нас понимает инстинктивно, глубоко внутри себя, что стоит этому дыханию жизни задвигаться свободно, и всё наше существо полностью изменится — мы превратимся в тот самый живой свет, проникающий повсюду и приносящий счастье всем вокруг. Все мы так или иначе осознаём своё предназначение и отчаянно жаждем, чтобы оно сбылось. И в те краткие мгновения, когда мы получаем сексуальное удовлетворение, это как бы начинает происходить. Вот почему половое влечение обладает такой силой и так глубоко укоренилось в душе. Оно способно ослепить человека на недели, месяцы, целые годы, не давая ему задуматься о последствиях его поступков. Люди сплошь и рядом прикладывают гигантские усилия, тратят последние деньги и готовы причинить вред кому угодно, лишь бы удовлетворить свою страсть.

Я не хочу сказать, что в самом сексе есть что-то плохое, и в книге Мастера вы такого тоже не найдёте. Половые отношения между взрослыми людьми, которые не имеют никаких обязательств перед другими, никто не осуждает. Однако связь с человеком, который состоит в браке, порочна и обладает поистине разрушительной силой. Она закладывает в душу чрезвычайно мощные вредные семена, которые способны отравить удовольствие, получаемое от отношений с противоположным полом, на всю оставшуюся жизнь.

Именно из-за этого вокруг нас столько несчастных людей, которые не могут найти себе спутника жизни.

— Наверное, ты права, — кивнул комендант. — Впрочем, как всегда. Я начинаю понимать, почему великие учения всех времён содержат по существу одни и те же правила владения собой. — Подумав немного, он продолжал: — Ты что же, хочешь сказать… выходит, если мы научимся постоянно поддерживать движение ветров по срединному каналу, то будем чувствовать себя, как… как в те моменты, когда занимаемся… но всегда?

— Именно так, — ответила я. — Поэтому-то люди, которые приблизились к такому состоянию, могут вообще обходиться без секса. Они знают, что половой акт хотя и приоткрывает срединный канал, но всего на несколько секунд. Потом всё возвращается к прежнему состоянию, и мы чувствуем себя ещё хуже, чем прежде. Они также знают, что есть и другие способы временного освобождения, например, наркотики и настои некоторых трав, однако сохранить канал открытым надолго так не получается. Потратив много сил и времени, вы бросаете один-единственный взгляд на сияющий идеальный мир, а потом возвращаетесь к прежней беспросветности или даже к худшей, если во время своих стараний нанесли кому-то вред и заложили вредные семена. Такие люди посвящают всё своё время и усилия поискам способов постоянно держать срединный канал открытым. Снаружи — с помощью поз йоги и дыхательных упражнений. Изнутри — сидя в тишине и бесконечно умножая добрые мысли. Делая добро окружающим и уничтожая зёрна, заложенные прошлыми ошибками. Бережно засаживая сад будущего новыми полезными семенами, которые прорастут и создадут для нас вечно открытый канал и новое сияющее тело вокруг него. А на практике, — в моём голосе зазвучали нотки Катрин, — это означает строгое следование Принципу Крепости. Мы не должны допускать даже намёка на ситуацию, которая может повредить семье. Есть очень простое правило: общаясь с человеком противоположного пола, состоящим в браке, например, с женщиной, которая приносит воду… — Я сделала паузу. Комендант слегка вздрогнул. — … никогда не говорите того, чего не смогли бы сказать при муже.

Он задумчиво взглянул в окно, потом вдруг улыбнулся.

— Я всего-навсего хотел взять несколько уроков, чтобы вылечить спину, а ты пытаешься сделать из меня… Ну что ж, давай попробуем!

Однажды в дождливый день пристав ворвался в участок весь промокший, волоча за руку мальчишку. Это был Кумара Вира — Юный Воин, — первый из ребятишек Бузуку, которого я встретила тогда на дороге. Он тоже промок и трясся от холода в своих лохмотьях.

— Бузуку! — заорал пристав. — А ну, ко мне, живо!

— Засов, Рави, — насмешливо напомнил тот.

Однако приставу, как я поняла, было не до шуток. Он рывком отбросил засов и вытащил Бузуку за шиворот из камеры.

— Караульный, ко мне!

Молодой человек, зевая, показался в дверях. Пристав обернулся ко мне.

— Госпожа Пятница, пожалуйте и вы сюда!

Я повиновалась, и мы все последовали за разгневанным приставом в кабинет коменданта. Тот в изумлении вытаращил глаза. Пристав подтолкнул нас к столу и обвиняющим жестом ткнул пальцем в лицо Бузуку.

— Как тебе не стыдно?! — загремел он.

— Что… почему? Рави… господин, я… — в страхе забормотал толстяк.

— Посмотри на этого мальчика! Он же замёрз до полусмерти, весь мокрый! Сидит под большим деревом вместе с остальными. Говорят, что это их дом, они там живут! Трудно даже поверить! Как ты можешь?

— Ах, вот оно что! — вздохнул Бузуку, усаживаясь на пол. Подумав немного, он снова встал и заговорил, в свою очередь направив в лицо приставу короткий мясистый палец: — Послушайте, пристав… и вы тоже, комендант. Во-первых, как я могу воро… обеспечивать ребятишек, если вы заперли меня в камере? Во-вторых, даже в хорошие времена, когда я был на свободе, мне всё равно не хватало на жильё. Я сам спал под тем деревом вместе с ними! Кто мне помогал? Никто! Беспризорные дети шлялись по улицам, как… как эта корова с телёнком и свинья, которых караульный…

— Свинья? — перебил комендант, озабоченно посмотрев на караульного.

Тот смущённо потупился.

— Ну и что прикажете делать? Сами-то вы на моём месте как поступили бы? — всё больше распалялся толстяк, размахивая руками. Он обвёл нас гневным взглядом.

— Ладно, ладно, — помолчав, произнёс пристав примирительно. — Это дело прошлое, а теперь-то что? Я никак не могу допустить, чтобы дети, посещающие нашу школу…

— Рави, — вздохнул комендант, — не школу, а тюрьму.

— Нашу школьную тюрьму… — поправился пристав.

Бузуку покачал головой.

— Нет, так не годится. Не звучит.

— Тюремную школу? — робко предложил караульный.

— Тюрьму! — строго повторил комендант.

— Школу! — спокойно произнесла я.

— Так или иначе, — упрямо продолжал пристав, — мы не можем допустить, чтобы они спали под деревом! Или я не прав? — Он мрачно взглянул на нас, и мы поспешили кивнуть — может быть, вспомнив про дубинку?

— А куда нам их девать? — спросил караульный.

Пристав опустил голову, напряжённо соображая.

— У меня дома места нет, у тебя с матерью вообще каморка.

Разве что…

Лицо коменданта страдальчески сморщилось. Караульный радостно поднял руку.

— Господин пристав, лучше всего разместить их здесь!

— А что, в самом деле! — оживился тот.

— Только не в камере, — продолжал караульный.

— В канцелярии — вот где! — радостно воскликнул пристав. — Её можно освободить… Временно, конечно, — добавил он, бросив взгляд на коменданта.

— Отлично! А потом можно будет перенести стену с южной стороны…

— Ну да, там же есть свободная земля, согласно королевскому указу!

— И дверь новую сделаем!

— А как быть с водой?

— Проведём по бамбуковым трубам от ручья, указ это разрешает.

Комендант растерянно молчал, едва успевая переводить взгляд с одного на другого.

— А канализация? — не унимался караульный.

— Сделаем подземную, по всем правилам, — надулся пристав.

— Понадобятся обожжённые кирпичи…

— Достанем самые лучшие.

— Вот и замечательно! Значит, всё решено, начнём прямо завтра, — просиял караульный. Пристав повернулся к начальнику.

— Господин, вы ведь разрешите, правда?

Комендант машинально кивнул, уставившись в пол. Мы стояли вокруг него, радостно переглядываясь. Один Бузуку вдруг озабоченно нахмурился и, старательно прокашлявшись, спросил:

— Э-э… а кто, собственно, будет за всё это платить?

Я пожала плечами и взглянула на караульного. Он, в свою очередь — на пристава. Пристав, тоже пожав плечами, умоляюще посмотрел на коменданта. Тот медленно поднял на нас глаза, приходя в себя. Потом оглядел пыльные кипы бумаг, громоздившиеся вокруг.

— Знаете, я должен сказать вам кое-что, — грустно промолвил он. — Я тут принял решение… очень важное решение… Я больше не буду писать министру фальшивые рапорты о наших успехах.

Это прозвучало так неожиданно, что мы, не сговариваясь, дружно захлопали в ладоши. Комендант расплылся в улыбке.

— Ну что вы… спасибо… — Он смахнул слезу. — Я даже не думал, что вы меня так сразу поймёте… И ещё… — помолчав, продолжал он. — Нам всем троим надо почаще выходить в посёлок… патрулировать, так сказать… В общем, помогать тем, кто в нас нуждается.

Последовал новый взрыв аплодисментов. Комендант, весь красный от смущения, сиял как невеста на свадьбе.

— Ну, хорошо, — продолжал он, — спасибо вам большое… Однако, боюсь, что это будет значить… В общем… по крайней мере, на какое-то время мы останемся без денег, то есть, их станет меньше. Придётся нам затянуть пояса… пока не прорастут новые семена, — улыбнулся он, с надеждой взглянув в мою сторону. Я ободрительно улыбнулась в ответ. — Так что, — продолжал он, — я не имею ни малейшего понятия, где взять деньги для этой вашей пристройки для детишек. — Он тяжело вздохнул и снова мрачно уставился в пол.

В комнате наступила полная тишина. Никто не знал, что сказать.

Потом раздался спокойный голос караульного:

— Я беру это на себя.