• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Принцип индивидуализма есть свобода человека как самостоятельного существа развиваться и осуществлять свою жизнь, реализовывать свои ментальные устремления, удовлетворять свои эмоциональные и витальные потребности и устраивать физическое бытие в согласии со своими желаниями, управляемыми рассудком; данный принцип не допускает никаких ограничений этого права и свободы человека, кроме обязанности уважать такую же индивидуальную свободу и право других людей. Равновесие между этой свободой и этой обязанностью является тем принципом, который принял индивидуалистический век в своем преобразовании общества. В качестве принципа организации как личной, так и общественной жизни он принял гармонию компромиссов между правами и обязанностями, свободой и законом, дозволенным и недозволенным. Подобным образом индивидуалистический век провозгласил идеал свободы и в жизни наций и стремился — пусть с меньшим успехом, чем в сфере индивидуальной жизни, — утвердить принцип взаимного уважения к свободе друг друга в качестве нормы межнациональных отношений. Согласно этой идее жизни, каждая нация, как и индивид, имеет неотъемлемое право свободно управлять своими собственными делами — или, если ей угодно, свободно пренебрегать ими — и не опасаться за свои права и свободы до тех пор, пока она сама не ущемляет прав и свобод других наций. Но на деле эгоизм индивида и нации не желает оставаться в этих рамках; поэтому общественный закон нации был призван укрепить нарушенный принцип в сфере межличностных отношений, и точно так же и с той же целью предпринимались попытки развить международное право. Влияние этих идей сильно до сих пор. В последнем межнациональном конфликте в Европе свобода наций была провозглашена идеалом, во имя которого и велась война, — вопреки тому очевидному факту, что она началась вследствие обычного столкновения интересов. Развитие международного права и превращение его в действенную силу, способную обуздать эгоизм наций, как общественный закон обуздывает эгоизм индивидов, является тем решением проблемы, которое по-прежнему кажется наиболее привлекательным и реальным для большинства наций, пытающихся найти способ разрешения конфликтов в будущем.

Тем временем современная Наука в ходе своего развития породила новые идеи и тенденции: с одной стороны — крайний индивидуализм, или, скорее, виталистический эгоизм, с другой — совершенно проти-воположный ему идеал коллективизма. В своем исследовании жизни Наука открыла, что в основе всякого существования лежит борьба за максимально выгодное использование окружающей среды с целью самосохранения, самоосуществления и саморасширения. Человеческая мысль, ухватившись в своей обычной произвольной и категоричной манере за этот аспект современного знания, основала на нем новые теории, которые возвели в ранг непреложного закона право каждого жить своей собственной жизнью, не просто используя других, но даже за счет других. Согласно этому взгляду, главная цель жизни для инди-вида заключается в том, чтобы выжить любой ценой, достичь силы, эффективности, могущества, подчинить своей власти окружающую среду и своих ближних, максимально развить свои способности, следуя этой жесткой и эгоистичной линии поведения, и извлечь из жизни все доступное наслаждение. Философские системы вроде ницшеанства, некоторых форм анархизма (не идеалистического философского анархизма, который является, скорее, старым индивидуализмом идеалистического разума, доведенным до своего логического завершения), а также некоторые формы империализма испытали значительное влияние такого рода идей и нашли в них поддержку, хотя в действитель-ности были порождены не ими.

С другой стороны, в своем исследовании жизни Наука открыла и то, что наибольшую безопасность и эффективность индивидуальной жизни обеспечивают объединение с другими и подчинение закону общественного саморазвития, а не агрессивное самоутверждение, более того, Природа в действительности стремится сохранить вовсе не индивида, но род, и в ее системе ценностей стая, стадо, улей или муравейник важнее отдельного животного или насекомого, а человеческий коллектив важнее индивида. Поэтому, в согласии с подлинным законом и природой бытия, индивид должен жить для всех, постоянно подчиняться обществу и жертвовать собой ради роста, эффективности и прогресса всего человечества, а не жить ради собственного самоосущест-вления и подчинять жизнь человечества своим личным нуждам. Современный коллективизм черпает свою победоносную силу в понятиях, внушенных человеческому уму этим аспектом современного знания, противоположным первому. Мы уже видели, как германский ум воспринял обе эти идеи и объединил их на базе современных явлений человеческой жизни. С одной стороны, он утвердил принцип полного подчинения индивида сообществу, нации или Государству; с другой — с равной силой утвердил эгоистическую свободу отдельной нации отстаивать свои права в ущерб другим нациям, любому союзу наций или всем союзам, которые составляют человечество в целом.

Но за этим конфликтом между идеей националистического и имперского эгоизма и старым индивидуалистическим учением об индивидуальной и национальной свободе и независимости зреет новая идея человеческого единства или мирового коллективизма, которая (если она сумеет стать действенной силой) скорее всего победит идею национального сепаратизма и свободы так же, как внутри сообщества она победила идеал индивидуальной свободы и независимого самоосуществления. Эта новая идея требует, чтобы нация подчинила свою свободу и независимость жизни более великой общности (если не слилась с ней и не принесла себя в жертву) — будь то имперский союз, объединение стран одного континента или культурный союз, как это предполагает идея объединенной Европы или объединенного человечества.

Принцип субъективизма, утверждаясь в сознании и деятельности человека, обязательно должен сильно изменить наше видение, мотивацию и сам образ жизни, но поначалу эти изменения практически не заметны. Субъективизм и объективизм исходят из одних и тех же данных: это индивид и коллектив, их сложная природа, разнообразные силы ума, жизни и тела и поиск закона их самоосуществления и гармонии. Но объективизм, развиваемый аналитическим умом, придерживается поверхностного и механистического взгляда на проблему в целом. Он смотрит на мир как на некую вещь, объект, процесс, которые доvлжно наблюдать и изучать с помощью ума, который мысленно отделяет себя от составных частей и целого, подлежащих рассмотрению, и таким образом наблюдает их со стороны — как человек наблюдает за работой сложного механизма. Законы этого процесса объективизм сводит к множеству механистических правил или неизменных сил, воздействующих на индивида или группу, которые — когда они выявлены и распознаны разумом — следует волей человека или какой-либо иной волей упорядочить и применить к действительности точно так же, как применяет открываемые ею законы Наука. Эти законы или правила навязываются индивиду силой его собственного абстрактного разума и воли, отчужденных, как верховная власть, от других частей его природы, либо силой разума и воли других индивидов или группы; и они навязываются самой группе либо силой ее собственного коллективного разума и воли, воплощенных в некой системе управления и контроля, которую ум мыслит отдельно от жизни группы, либо силой разума и воли какой-нибудь другой группы, которая существует вне первой или включает ее в себя. Таким образом, современная политическая мысль видит в Государстве некий организм, существующий сам по себе, — словно оно существует отдельно от общества и составляющих его индивидов и имеет право диктовать им свою волю и контролировать их деятельность в ходе реализации некой идеи справедливости, блага или пользы, навязанной им силой ограничения и принуждения, а не развитой в них и через их усилия как цель, к которой всегда стремится в своем росте их внутреннее «я» и природа. Жизнь следует направлять, приводить в гармонию и совершенствовать посредством регулировки, приспособления друг другу ее составных частей, механизации, в процессе которых она формируется. Закон, существующий вне и незави-симо от субъекта (даже тогда, когда его открывает или определяет индивидуальный разум и принимает или подкрепляет индивидуальная воля) — вот главная идея объективизма; механический процесс управления, организации, совершенствования — вот объективистская концепция практической жизни.

Субъективизм исходит из внутреннего мира и рассматривает все с точки зрения всеохватывающего развивающегося самосознания. Закон находится внутри нас. Жизнь является процессом самосозидания, роста и развития, где нам сначала подсознательно, затем полуосознанно и наконец сознательно открывается то внутреннее «я», которое мы собой представляем в потенции и которое содержим в себе; принцип развития этого процесса заключается во все более глубоком распознавании этого «я», его реализации и, на основании этого, самоформировании. Разум и воля являются лишь действенными орудиями внутреннего «я»: разум есть процесс распознавания «я», воля есть сила его самоутверждения и самоформирования. Более того, разум и интеллектуальная воля являются лишь частью тех средств, с помощью которых мы познаем и осуществляем себя. Субъективизм склонен придерживаться широкого и сложного взгляда на человеческую природу и существование и признавать многие виды знания, многие реализующие силы. Мы видим даже, что в своем отходе от внешнего и объективного метода исследования на первых порах он не доверяет разуму и умаляет значение его деятельности, провозглашая главенство жизненного импульса или природной «воли к жизни» в противоположность притязаниям интеллекта, или же утверждая способность более глубокого познания, ныне получившую название интуиции, которая видит вещи в целом, в их истинной и сокровенной сущности и гармонии, в то время как интеллектуальный разум расчленяет, фальсифицирует, утверждает поверхностное и внешнее и способен привести все в гармонию только методом механического приспосабливания. Но в целом под интуицией субъективизм подразумевает скорее самосознание, ощущение, восприятие, постижение своей сути и разных ее аспектов, нежели умственный анализ своей собственной истины, природы и возможностей. Вся энергия субъективизма направлена на то, чтобы постичь свое «я», жить в этом «я», видеть через свое «я», осуществлять истину своего «я» в мире внутреннем и внешнем, всегда повинуясь внутреннему побуждению и глубинному импульсу.

Но по-прежнему остается вопрос: что такое это «я», где оно пребывает на самом деле? И здесь субъективизму приходится иметь дело с теми же факторами, что и объективистскому взгляду на жизнь и бытие. С одной стороны, мы можем сосредоточиться на индивидуальной жизни и индивидуальном сознании, приняв их за «я», и видеть цель жизни в его силе, свободе, восхождении к свету, удовлетворении и радости — и таким образом прийти к субъективному индивидуализму. С другой стороны, мы можем взять за основу общественное сознание, коллективное «я»; мы можем видеть в человеке лишь выражение этого общественного «я», неизбежно неполное в индивидуальном или изолированном существовании и обретающее полноту только в жизни сообщества, и, возможно, мы будем склонны подчинить жизнь отдельной личности человечеству ради роста его силы, эффективности, знания, счастья, самоосуществления или даже принести личность в жертву и видеть в ней какой-то смысл лишь до той поры, пока она служит жизни и развитию общности или рода. Возможно, мы потребуем подвергнуть индивида справедливому притеснению и объяснить ему теоретически и на практике, что он не имеет никакого права на существование и самоосуществление, кроме как в сфере своих отношений с обществом. Следовательно, только лишь эти отношения и должны определять мысли, действия и бытие индивида, а его притязания на закон своего собственного существования, закон своей собственной природы, который он вправе реализовывать, а также его требование свободы мысли, неизбежно подразумевающей свободу заблуждаться, и свободы действия, неизбежно подразумевающей свободу оступаться и грешить, можно считать дерзостью и несбыточной мечтой. Тогда коллективное самосознание будет иметь право в любой момент вторгаться в жизнь индивида, отказывать ему в праве на уединенность и обособленность, на самосозерцание и самоизоляцию, на независимость и самоуправление и решать все за него, руководствуясь тем, что представляется ему разумнейшей мыслью и высочайшей волей общества, справедливо преобладающим в нем чувством, тенденцией, осознанной потребностью и стремлением к самоудовлетворению.

Но мы можем также расширить идею «я» (подобно тому, как объективная Наука видит в универсальной силе Природы единственную реальность, а во всем остальном — проявления этой силы) и прийти в результате внутренних поисков к осознанию универсального Существа или Бытия, которое реализует себя в мире, а индивида и коллектив беспристрастно рассматривать как равноправные силы его самовыражения. Очевидно, именно такое самопознание, скорее всего, окажется правильным, поскольку оно наиболее широко охватывает и наиболее полно объясняет различные аспекты мирового процесса и тенденции, неизменно присутствующие в жизни человечества. В таком видении идеалом не может быть ни обособленный рост индивида, ни всепоглощающий рост коллектива — но равное, одновременное и, насколько возможно, параллельное развитие обоих, в ходе которого они помогают друг другу осуществиться. Каждое существо имеет свою истину не-зависимой самореализации и свою истину самореализации в жизни других и должно своим сочувствием, желанием, содействием — по мере роста своего сознания и силы — принимать все большее участие в гармоничном и естественном развитии всех индивидуальных и всех коллективных «я», составляющих это единое универсальное Существо. Индивидуальное и коллективное развитие при правильном подходе представляют собой не отдельные, противоположные или даже противодействующие друг другу тенденции, но порожденные единым импульсом одного общего существования родственные движения, которые разделяются только для того, чтобы вновь повернуть навстречу друг другу и к взаимной пользе образовать более плодотворное и великое единство.

Подобным образом в своих поисках «я» субъективизм, как и объективизм, может преимущественно склоняться к отождествлению «я» с сознательной физической жизнью, поскольку тело является или кажется вместилищем ментальных и витальных сил и способностей, определяющим их развитие. Он может также отождествить «я» с витальным существом, с заключенной в нас жизнью-душой и ее эмоциями, желаниями, побуждениями, стремлением к силе и росту и эгоистическим самоосуществлением. Или же он может подняться до понимания человека как ментального и морального существа, поставить на первое место его внутренний рост, силу и совершенствование в индивидуальной и общественной жизни и объявить это подлинной целью нашего сущест-вования. Может возникнуть и некая разновидность субъективного материализма, прагматичного и занятого внешним миром; но здесь субъективистская тенденция не может сохраняться долго. Ибо природа субъективизма заключается в вечном движении от внешнего к внутреннему, и он только тогда начинает ощущать себя и получать удовлетворение от своей деятельности, когда приходит к внутренней полностью сознательной жизни и чувствует всю ее силу, радость и великие потенциальные возможности, требующие осуществления. На этой стадии развития человек сознает себя как глубинную витальную «волю к жизни», которая использует тело в качестве своего орудия, а силы разума — в качестве своих слуг и помощников. Это образец того витализма, который в разнообразных и ярких формах недавно играл столь важную роль в жизни и до сих пор оказывает значительное влияние на человеческую мысль. За этим витализмом мы приходим к субъективист-скому идеализму, ныне возникающему и набирающему силу, который утверждает осуществление человека как удовлетворение его глубочайшей религиозной, эстетической, интуитивной, высочайшей интеллектуальной и этической, сокровенной душевной и эмоциональной природы и, видя в нем полноту и весь смысл нашей жизни, старается подчинить ей наше физическое и витальное существование. Физиче-ская и витальная жизнь предстают здесь как возможные проявления и орудия субъективной жизни, выливающейся в определенные формы, и утрачивают самостоятельную ценность. Этому новому движению — новому для современной жизни после эпохи господства индивидуа-лизма и объективистского интеллектуализма — свойственна известная наклонность к мистицизму, оккультизму и поискам «я», не зависимого от жизни и тела; эта наклонность яснее обнаруживает истинное направление и характер данного движения.

Однако и здесь субъективизм может пойти дальше и открыть подлинное «Я» в чем-то более великом, чем даже разум. Тогда разум, жизнь и тело становятся просто орудиями, служащими все более полному выражению этого «Я» в мире орудиями не равноценными по значению, но равно необходимыми для целого, так что их абсолютное совершенство, гармония и единство как составляющих частей нашего самовыражения становятся существенно необходимыми для достижения подлинной цели нашей жизни. И все же цель эта будет состоять не в совершенствовании жизни, тела и разума ради них самих, но в их развитии таким образом, чтобы превратить их в прочное основание и идеальные средства для проявления в нашей внутренней и внешней жизни светоносного «Я», сокровенного Божества, которое едино и все же разнообразно во всех нас, в каждом существе и бытии, вещи и живом создании. Идеал человеческого существования — личного и общественного — будет заключаться в постепенном превращении жизни в сознательный расцвет радости, силы, любви, света, красоты трансцендентного и универсального Духа.