• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

23 А до пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, как надлежало открыться вере.

24 Итак, закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою;

25 По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя.

26 Ибо все вы сыны Божий по вере во Христа Иисуса;

27 Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись.

28 Нет уже ни Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе.

29 Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники.

В Послании к Галатам 3:15–22 Апостол Павел рассмотрел 2000 лет ветхозаветной истории: от Авраама — через Моисея — к Христу. Он показал нам также, как эти великие библейские имена соотносятся друг с другом в развитии Божьего замысла. Он говорит о том, как Бог дал Аврааму обетование, Моисею закон и как через Иисуса Христа Он исполнил обетование, о необходимости которого люди узнали через закон. Ибо закон приговаривал грешника к смерти, а обетование предлагало ему оправдание и вечную жизнь.

Теперь Павел развивает эту мысль и показывает, что последовательность: от обетования — через закон — к исполнению обетования — заключает в себе нечто большее, нежели просто историю Ветхого Завета и еврейского народа. Это биография каждого человека, по крайней мере, каждого христианина. Каждый человек либо находится в плену закона, потому что все еще ожидает исполнения обетования, либо освобожден от закона, потому что унаследовал обетование. Еще проще, каждый из нас живет либо в Ветхом, либо в Новом Завете и берет свою религию либо от Моисея, либо от Иисуса. Если говорить языком этого отрывка, человек может находиться либо «под стражею закона», либо «во Христе».

Божий план нашего духовного пути заключается в том, что через закон нам надо пройти к обетованию. Трагедия состоит в том, что люди часто разделяют их, желая одного и стремясь избежать другого. Некоторые стараются попасть к Иисусу, не познакомившись прежде с Моисеем. Им хочется пропустить Ветхий Завет, унаследовать обетование оправдания, не испытав боли осуждения по закону. Другие идут к Моисею и закону для того, чтобы получить осуждение, но потом так и остаются в этом печальном плену. Они все еще живут в Ветхом Завете. Их религия — скорбное, тяжкое бремя. Они так и не пришли к Христу, чтобы получить свободу.

Здесь описаны оба эти положения. Стихи 23 и 24 говорят о том, кем мы были в плену закона, а стихи 25–29 — о том, кто мы такие во Христе.

Одним словом, мы были «под стражею». Апостол использует в стихах 23 и 24 два ярких сравнения, в которых закон сначала уподоблен тюрьме, где мы содержались под замком, а затем — «детоводителю», наставнику, державшему нас под строгим, суровым контролем.

«А до пришествия веры мы заключены под стражею закона…» Давайте рассмотрим два конкретных слова. Греческое слово «заключить» (phroureo) означает «поместить под военную охрану» (Гримм–Тейер).[51] Если это слово употреблялось по отношению к городу, оно обозначало как «не впускать врага», так и «стеречь, не выпускать жителей» с тем, чтобы кто–нибудь не дезертировал или не сбежал. В Новом Завете это слово встречается при описании того, как Апостола Павла пытались удержать в Дамаске: «В Дамаске областный правитель… стерег город Дамаск [предположительно, расставив часовых и охрану], чтобы схватить меня», — как написал об этом сам Павел (2 Кор. 11:32). А Лука описывает, как иудеи «день и ночь стерегли у ворот, чтобы убить его» (Деян. 9:24). При такой охране, при таком заключении единственным способом бежать была совсем нереспектабельная процедура: его спустили на землю в корзине через окно в стене. То же самое слово употребляется метафорически, когда речь идет о Божьем покое и Божьей силе (Флп. 4:7; 1 Пет. 1:5), а здесь — когда Павел говорит о законе. Оно означает «держать под опекой». Выражение «под стражею» (sungkleid) имеет сходное значение. Оно означает «окружать» или «держать взаперти в темном, душном помещении» (Лиддел и Скотт).[52] Оно единственный раз встречается в Новом Завете в буквальном смысле — в Евангелии от Луки, когда тот говорит о чудесном улове рыбы: «они поймали великое множество рыбы» (Лк. 5:6).

Итак, оба этих слова подчеркивают, что закон Божий и заповеди держат нас в плену, стерегут, чтобы мы не сбежали.

Это вторая метафора, с помощью которой Павел описывает закон. Греческое слово paidagogos буквально обозначает «наставник, т. е. попечитель и воспитатель мальчиков» (Гримм–Тейер). Обычно таким воспитателем был раб, в чьи обязанности зходило «сопровождать мальчика или юношу в школу и из школы и в целом следить за его поведением» (Арндт–Гингрих). Перевод «наставник» не очень удачен, ведь этот paidagogos был не столько учителем, сколько воспитателем для мальчика. Часто детоводитель бывал суров до жестокости, и обычно на древних рисунках его изображали с розгой или палкой в руках. Дж. Б. Филлипс считает, что современным эквивалентом этому было бы понятие «строгая гувернантка». Павел вновь использует это слово в 1 Кор. 4:15, говоря: «Хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов». Другими словами, «многие могут вас воспитывать и наказывать, но только я буду любить вас». Далее в той же главе он вопрошает: «Чего вы хотите? с жезлом прийти к вам [т. е. как paidagogos], или с любовью и духом кротости [т. е. как отец]?» (1 Кор. 4:21).

Что же подразумевается в этих двух сравнениях? В каком смысле закон похож на темничного стража и на детского наставника или воспитателя? Закон выражает Божью волю для Его народа, указывает нам, что делать и чего не делать, и предупреждает нас о наказании за непослушание. Ослушавшись закона, мы все попали под его справедливое осуждение. Мы все «под грехом» (ст. 22), а потому — «под стражею закона» (ст. 23). По своей сущности и по своей жизни мы находимся «под клятвою» (ст. 10), т. е. «под клятвою закона» (ст. 13). Мы ничего не можем сделать, чтобы избавиться от этой жестокой тирании. Подобно темничному стражу, закон бросил нас в тюрьму; подобно paidagogos, он осуждает и наказывает нас за проступки.

Но, слава Богу, Он не заключил нас в эту тюрьму навеки. Он дал нам закон по Своей благодати, чтобы мы еще больше возжелали обетования. Поэтому к обоим этим описаниям нашего плена Павел добавляет упоминание о сроках: «До пришествия веры мы заключены были под стражею закона, до того времени, когда надлежало открыться вере» (ст. 23). И снова: «Закон был для вас детоводителем ко Христу [или «до тех пор, пока не пришел Христос»], дабы вам оправдаться верою» (ст. 24). Эти два разных способа выражают одно и то же, ибо «вера» и «Христос» неразделимы. Оба стиха говорят, что плен закона был только временным, что его конечной целью было не причинить боль, а благословить. Надо было держать нас в плену до тех пор, пока Христос не освободил нас, или поставить над нами воспитателей и наставников до тех пор, пока Христос не сделал нас сынами.

Только Христос способен освободить из тюрьмы, в которую привела нас клятва закона, потому что Он стал за нас клятвою. Только Христос может избавить от сурового наказания закона, потому что делает нас сынами, которые повинуются из любви к Отцу и перестали быть непослушными детьми, нуждающимися в воспитателе с розгой в руке.

Стих 25: «По пришествии же веры, мы уже не под руководством детоводителя». Павел имеет в виду, что все это происходит сейчас, теперь; то есть, сейчас мы уже совсем не те, какими были раньше. Мы больше не находимся «под стражею закона» в том смысле, что закон больше не осуждает и не порабощает нас. Теперь мы «во Христе» (ст. 26), объединены с Ним в вере, и Бог принял нас ради Христа, несмотря на все наши ужасные преступления.

Последние 4 стиха 3 главы полны Иисусом Христом. Стих 26: «Все вы сыны Божий по вере в Иисуса Христа». Стих 27: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись». Некоторые переводят это как «облеклись в Христа, как в одеяние». Возможно, здесь имеется в виду toga virilis, одежда (обычно белого цвета), которую надевали на мальчика по достижении совершеннолетия, в знак того, что он вырос, стал мужчиной. Стих 28: «Все вы одно во Христе Иисусе». Стих 29: «Если же вы Христовы [т. е. принадлежите Христу], то вы семя Авраамово». Значит, вот кто такой христианин: он «во Христе», «крестился в Христа», «облекся в Христа» и «принадлежит Христу».

Павел говорит и о трех результатах единения с Христом.

Бог больше не стоит над нами как Судья, осуждающий и заключающий нас в плен «посредством закона». Бог больше не возвышается над нами, как Воспитатель, одергивающий и наказывающий нас через закон. Теперь Бог — наш Отец, принявший и простивший нас во Христе. Мы больше не боимся Его, не страшимся заслуженного наказания; но любим Его глубокой сыновней любовью. Мы больше не заключенные, ожидающие исполнения смертного приговора, не несмышленые дети под присмотром воспитателя; мы — сыны Божьи и наследники Его славного Царства, и к нам относятся, как к взрослым сыновьям.

Мы стали сынами Божьими не сами по себе, но «во Христе». Ни Христос, ни Апостолы не учили о том, что Бог — всеобщий Отец. Бог, действительно, сотворил все, Он — всеобщий Создатель и Царь, правящий и следящий за всем, что сотворил. Но Он является Отцом только для Господа нашего Иисуса Христа и для тех, кого через Христа усыновляет в Свою семью. Если нам хочется быть сынами Божьими, нужно пребывать во Христе, по вере в Него. В традиционном переводе стих 26 читается «по вере во Иисуса Христа», но лучшим толкованием было бы, пожалуй, «во Христе Иисусе… по вере». Именно по вере мы находимся во Христе, и, поскольку мы во Христе, мы — сыны Божьи.

Крещение — это видимый образ нашего единения с Христом. Стих 27: «Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись». Это не значит, что простой обряд крещения сам по себе объединяет человека с Христом, что обычная вода превращает его в чадо Божье. Мы должны отдать должное Павлу: он очень последователен. Все это Послание говорит о том, что мы оправдываемся верою, а не через обрезание. Невозможно и представить себе, что Павел теперь заменяет обрезание крещением и учит, что мы находимся во Христе через крещение! Апостол ясно говорит о том, что только вера приводит нас к единению с Христом. В этом отрывке он упоминает веру 5 раз, а крещение только однажды. Вера обеспечивает это единение; крещение же обозначает его внешне, зримо для всех. Таким образом, во Христе по внутренней вере (ст. 26) и внешнему крещению (ст. 27) мы являемся сынами Божьими.

Буквально, «вы все одна личность во Христе Иисусе». Во Христе мы принадлежим не только Богу (как Его сыновья), но и друг другу (как братья и сестры). И мы принадлежим друг другу таким образом, что обычно разделяющие нас признаки — национальность, положение и пол — больше не имеют значения.

Во–первых, нет различия по национальности. «Нет уже Иудея, ни язычника» (ст. 28). Бог призвал Авраама и его потомков (еврейский народ), чтобы доверить им Свое уникальное самооткровение. Но с приходом Христа исполнилось Божье обетование о том, что в семени Авраамовом благословятся все племена земные. Сюда входят все расы, народы и языки. Мы равны, равны в том, что нуждаемся в спасении, равны в своей неспособности заслужить или заработать это спасение, равны в том, что всем нам Бог предлагает это спасение во Христе. Как только мы получаем спасение, наше равенство превращается в общность, в братство, которое может сотворить только Христос.

Во–вторых, нет различия по положению «Нет раба, ни свободного». Почти каждое общество в истории человечества развило некую систему классов или каст. Обстоятельства рождения, богатство, привилегированное положение и образование отделили людей друг от друга. Но во Христе снобизм запрещен, а классовые различия считаются пустыми.

В–третьих, нет различия по полу. «Нет мужеского полу, ни женского». Это замечательное утверждение о равенстве полов было сделано на много столетий раньше своего времени. В древнем мире, даже в иудаизме, женщин почти всегда презирали, частенько эксплуатировали, да и оскорбляли. Но здесь Павел — Павел, которого многие по неведению называют женоненавистником, — утверждает, что во Христе мужчины и женщины становятся едиными и равными.

Нужно добавить небольшое предостережение. Великое провозглашение стиха 28 не означает, что все расовые, социальные и половые различия стерты и забыты. Христиане не являются в буквальном смысле «дальтониками», неспособными различить, белая у человека кожа, черная или желтая. Они помнят о культурном воспитании и образовании человека. Они не забывают о сексуальных различиях, не относятся к женщине, как будто она является мужчиной, и наоборот. Конечно, каждый человек принадлежит к определенной расе и национальности, воспитывался в определенной культуре и является мужчиной или женщиной. Говоря о том, что Христос отменил эти различия, мы имеем в виду не то, что их не существует, а то, что они не имеют значения, — различия никуда не делись, но они больше не являются помехами в общении. Мы признаем друг друга равными, сестрами и братьями во Христе. Благодатью Божьей мы устоим перед искушением презирать друг друга, относиться друг к другу высокомерно, ибо знаем, что «все… одно во Христе Иисусе».

«Если же вы Христовы, то вы семя Авраамово и по обетованию наследники». Мы уже выяснили, что во Христе принадлежим Богу и друг другу. Во Христе мы принадлежим также Аврааму. Мы занимаем свое место в благородной исторической династии веры, выдающиеся представители которой перечислены в Евр. 11. Нам незачем больше считать себя беспризорниками, ничего не значащими в истории или никчемными бродягами, плывущими по течению времени. Вместо этого, мы находим свое место в разворачивающемся плане Божьем. Мы — духовное семя нашего отца Авраама, который жил и умер 4000 лет назад, ибо во Христе стали наследниками обетования, данного ему Богом.

Вот, значит, что приносит нам пребывание «во Христе»; и для нас сегодня это имеет особое значение. Ибо наше поколение занято разработкой философии бессмысленности. Сегодня модно верить (или говорить, что веришь), что в жизни нет смысла, нет цели. Многие признаются, что им не для чего жить. Они чувствуют, что им нет нигде места; а если место находится, то оно среди тех, кто известен как «неприкаянные». Сами они считают себя «отщепенцами», плохо приспособленными к окружающей жизни. У них нет якоря, надежной основы или дома. В библейском смысле они — «погибшие».

К таким людям приходит обетование, что во Христе мы находим себя. Неприкаянные находят то, за что можно держаться. Они обретают свое место в вечности (прежде всего в отношениях с Богом, как Его сыновья и дочери), в обществе (в отношениях друг к другу, как братья и сестры в одной семье) и в истории (в отношениях к династии Божьего народа во многих веках). Таковы трехмерные связи, которые мы обретаем во Христе, — в высоту, в ширину, в длину. Это связь «в высоту» через примирение с Богом, Который (хотя богословы–радикалы отвергают это понятие, и нам надо быть очень осторожными в его толковании) есть Бог, находящийся «над» нами, превосходящий сотворенную Им Вселенную. Далее, это связь «в ширину», поскольку во Христе мы объединены со всеми другими верующими по всему миру. В–третьих, это связь «в длину», так как мы присоединяемся к длинной, очень длинной линии верующих на протяжении всего течения времени.

Итак, обращение, будучи сверхъестественным по своей природе, приносит естественные результаты. Оно не разрушает естество, а открывает его истинную сущность, поскольку помещает меня туда, где и есть мое место. Оно связывает меня с Богом, с людьми и с историей. Оно дает мне возможность ответить на самый главный вопрос человека: «Кто я такой?» — и сказать: «Во Христе я сын Божий. Во Христе я объединен со всеми искупленными людьми Божьими в прошлом, настоящем и будущем. Во Христе я открываю свою сущность. Во Христе я нахожу свою опору. Во Христе я прихожу домой».

Апостол подчеркнул яркий контраст между теми, кто «под законом», и теми, кто «во Христе»; и все люди относятся либо к одной, либо к другой категории. Если мы «под законом», религия — это наш плен. Не зная прощения, мы все еще как будто находимся под присмотром, как заключенные в тюрьме или дети под надзором воспитателя. Грустно находиться в тюрьме или в детской, когда можно быть свободными и взрослыми людьми. Но если мы «во Христе» — нас освободили. Нашей религии присуще скорее «обетование», нежели «закон». Мы знаем, что связаны с Богом и остальными детьми Божьими в пространстве, во времени и в вечности.

Мы не можем прийти к Христу и получить оправдание до тех пор, пока не придем к Моисею и не будем осуждены. Но как только мы пришли к Моисею и признали свой грех, свою вину и осуждение, нам нельзя там оставаться. Надо позволить Моисею отослать нас к Христу.

Примечания:

5

Септуагинта (дохристианский греческий перевод Ветхого Завета), peri hamartias, напр. Лев. 5:11 и Чис. 8:8. Ср. Рим. 8:3 и 1 Пет. 3:18, где также используется предлог peri.

51

Гримм К. Л. и Тейер Дж. X. «Греко–английский словарь Нового Завета» — A Greek–English Lexicon of the New Testament by C. L. W. Grimm and J. H. Thayer (Clark, 1901).

52

Лиддел X. Г. и Скотт Р. «Греко–английский словарь» — Greek–English Lexicon compiled by H. G. Liddel and R. Scott. New edition by H. S. Jones (Oxford University Press, 1925–40)