• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Вчера мы описали несколько способов, с помощью которой вы можете достичь рапорта и присоединиться к миру другого человека для того, чтобы впоследствии помочь ему сделать новые выборы в своем поведении.

Все это были примеры того, что мы называем «шаганием в ногу» или «отражением». Вы будете отражать переживания человека в той мере, в какой вам удастся присоединиться к его поведению, вербально и невербально. Отражение – это сущность того, что многие называют рапортом. Существет столько измерений рапорта, сколько различает ваш сенсорный аппарат. Вы можете отражать предикаты и синтаксис, позу, дыхание, тон и темп речи, выражение лица, моргание и т.д.

Существует два вида невербального отражения. Первый вид – это прямое отражение. Нпример, я дышу с той же скоростью и глубиной, что и вы. Сознаете вы это или нет, но это окажет на вас глубокое влияние.

Другой способ невербального отражения – это замена одного невербального канала другим. Мы называем это «перекрестным отражением». Существует два способа перекрестного отражения. Можно использовать один и тот же канал. Я могу использовать движение собственной руки так, чтобы они соответствовали ритму вашего дыхания. Хотя движение моей руки почти не заметны, но это имеет тот же самый эффект, что и прямое отражение. Это, конечно, не так драматично, как прямое отражение, но весьма эффективно. Тут мы используем один и тот же канал – кинестетический.

Но вы можете использовать и другой канал. Например: говоря с вами … я слежу … за вашим дыханием … и я меняю … темп моей речи … в соответствии … с вашими … дыхательными… движениями. Это – второй вид перекрестного отражения.

Если вы хорошо ПРИСОЕДИНИЛИСЬ, то можете теперь вести другого человека к изменению поведения, меняя то, что делаете вы. Способ наложения, о котором мы вчера упоминали, является примером этого. Вы присоединяетесь к репрезентации мира вашего клиента, а затем вводите другую репрезентацию. ПРИСОЕДИНЕНИЕ И ВЕДЕНИЕ – это почти все, что мы делаем, вернее, этот стереотип виден во всем, что мы делаем. Если он осуществляется мягко и тактично, то работает с любым человеком, включая катотоника. В одной калифорнийской психиатрической больнице был парень, который несколько лет пребывал в кататоническом состоянии. Он все время сидел на кушетке в комнате отдыха. Единственное, что он мог предложить мне в качестве коммуникации – это свою позу и скорость дыхания. Глаза его были раскрыты, зрачки расширены. Я устроился в кресле рядом с ним под углом 45^, и принял точно такую же позу, как и он. Тут я даже не скрывал, что я делаю. Я сидел в этой же самой позе, что и он, и дышал вместе с ним примерно 45 минут. К концу этого времени я стал слегка варьировать ритм моего дыхания – он последовал за мной. Таким образом я узнал, что рапорт достигнут. Я мог и дальше менять ритм своего дыхания и вывести его из кататонического состояния постепенно. но вместо этого я использовал шок, закричав: «Эй, есть у тебя сигарета?» Больной вскочил с кушетки и сказал: «Проклятье! Не смей больше этого делать!»

У меня есть знакомый ректор колледжа. Он живет в бредовой реальности, считая себя умным, престижным и т.п. Он держится чопорно, выглядит сердито и курит сигары. Это вполне бредовая реальность. Недавно в психиатрической больнице я разговаривал с парнем, который считал себя агентом ЦРУ, преследуемый коммунистами, которые и заточили его в больницу. Различие между парнем и ректором состоит лишь в том, что люди более склонны верить ректору, чем психотику. Ректор за свои иллюзии получает деньги. Чтобы присоединиться к каждому из них, я должен принять его реальность. Про ректора я скажу: «ПОСКОЛЬКУ он так умен и авторитетен, он будет способен» – и тогда я скажу о том, что я от него хочу. Если я иду на научную конференцию и нахожусь там с людьми, живущими в психотической реальности научного мира, я присоединяюсь к их реальности. Я готовлю ДОКЛАД, поскольку сырой опыт не войдет в эту реальность. Если же там будут элементы опыта, то они пойдут мимо этих людей.

Кто из вас чувствовал, что после дня работы в психотерапии или преподования вы идете домой, и что-то с собой уносите. Вам конечно знакомо это ощущение. Статистика показывает, что терапевты в среднем живут на восемь лет меньше, чем люди почти любой другой специальности.

Если вы работаете с людьми больными или умирающими, вы не должны пользоваться прямым отражением, если не хотите иметь очень короткую карьеру. Люди часто говорят вам о боли, печали, пустоте, страдании и прочих мучениях. Если вы должны понять то, что они испытывают, сами испытывая это, то я догадываюсь что у вас бывают очень неприятные периоды в жизни. Важно иметь ВЫБОР – отражать непосредственно или перекрестно. Если кто-то дышит нормально, присоединяйтесь с помошью дыхания. С астматиком же используйте движения руки или что-нибудь еще.

Давайте сейчас сделаем что-нибудь из того, что мы говорили вчера и сегодня. Есть ли у кого-нибудь из вас такое переживание, воспоминание о котором время от времени возвращается, чего-бы не хотелось?

ОК. Линда, это – тайная терапия. Ваша задача – сохранять в тайне содержание своих переживаний от нашей аудитории. Если вы расскажите им содержание, они станут вовлеченными. А если они вовлекутся, им будет труднее учиться.

Когда мы предлагаем человеку произвести какие-то изменения в себе здесь, на семинаре, то настаиваем, чтобы содержание своих переживаний он сохранял в тайне. Обычно мы говорим: «Возьмите какое-нибудь кодовое слово, цвет, номер или букву и обозначьте им неприятное переживание, от которое вам хотелось бы избавиться».Человек тогда говорит: «Мне хотелось бы, чтобы я был способен на М» или «Я хотел бы избавиться от З». Такой пример имеет несколько позитивных сторон. В конечном итоге мы хотим научить вас делать то, что мы делаем, поэтому мы требуем, чтобы это была свободная от содержания, направленная на чистый процесс терапия. Таким образом, единственное, чему вы должны уделять внимание – это стадии процесса. Вы не можете эффективно галлюцинировать на тему «З» – это будет настолько же эффективно, как если бы вы галлюцинировали на тему «любви», «доверия»,"уверенности в себе» и других таких же номинализаций.

Кроме того, многие люди отказываются работать над содержанием, если в группе присутствуют другие люди, с которыми им не хотелось бы менять свои отношения. Не вскрывая содержания, вы избегаете этой трудности, так как никто не знает, над чем человек работает.

Линда, что вы вспоминаете, когда у вас возникают неприятные чувства? Образы или голоса? ОК. Она уже ответила на этот вопрос невербально. Если вы наблюдали за ее глазами, то видели, что сначала она посмотрела налево вверх, а потом направо вниз. Сначала она создает эйдетический визуальный образ, а затем испытывает по этом поводу неприятные чувства.

Линда, когда вы видите этот образ, вы испытываете неприятные чувства. Сейчас я попрошу вас внимательно посмотреть на этот образ и определить, испытываете ли вы еще неприятные чувства. Постарайтесь сделать это. Вы можете закрыть глаза и внимательно посмотреть на этот образ. (Пауза. Пока она испытывает неприятные чувства, он касается ее правого плеча). И, как вы видите по ее реакции, Линда сказала правду: когда она видит эту картину, она испытывает неприятные чувства.

Итак, существует какое-то неприятное переживание, которое время от времени возвращается, и трудно сделать так, чтобы оно больше Линду не беспокоило, если я правильно понял вас.

Линда: Правильно. Совершенно правильно.

Итак, время от времени этот образ возвращается и вы при этом испытываете те же самые чувства, которые испытывали тогда. А сейчас подумайте, в каком ресурсе вы нуждались тогда, когда это случалось, чтобы по-другому отреагировать на эту ситуацию, причем так, чтобы ваша реакция была бы положительной.

Подождите минуточку, сейчас я хочу рассказать вам, что я имею в виду под словом «ресурс». Под ресурсом я не подразумеваю, например, помощь извне или что-то подобное. Ресурс – это большая уверенность в себе, способность к самоутверждению, доверие, нежность – то есть любой внутренний ресурс, который бы вам позволил тогда отреагировать на ситуацию совершенно иначе. Я не хочу, чтобы вы мне говорили, что это за ресурс. Я хочу только, чтобы вы подумали, что бы это могло быть. (Пауза. Пока она думает о ресурсе, он касается ее левого плеча.)

Кто из вас заметил изменения в Линде? Давайте назовем реакцию Линды на образ «У», а реакцию на ресурс – «Х». Теперь давайте продемонстрируем. Какой из двух ответов вы видите сейчас? (Касается ее правого плеча…) Сейчас вы должны воспринять изменение цвета кожи, размера губ, изменения в дыхании, дрожание тела – все это мы назвали У.

А это какая реакция? (Касается ее левого плеча…) Сейчас, когда я говорю, что она нуждается в ресурсе Х, я даю вам ровно столько же вербальной информации, сколько и ваши клиенты, которые рассказывают вам о том, чего они хотят. Когда клиент говорит вам: «Я хочу быть уверенным в себе, испытывать доверие к людям, хочу любить их и уважать», он дает вам ровно столько же информации, как если бы он сказал: «Я хочу Х». В каком-то смысле он дает вам в первом случае еще меньше информации, нежели во втором. Потому что тогда, когда он говорит: «Я хочу быть более уверенным в себе», вы берете ВАШ СМЫСЛ слова «уверенный в себе» и приписываете его своему КЛИЕНТУ. Если бы он сказал: «Ну, в чем я нуждаюсь, так это в некотором Х», то вы бы избежали риска неправильного, искаженного понимания клиента. Иногда мне думается, что психотерапию легче проводить на иностранном языке, которого вы не понимаете. Таким образом у вас не будет иллюзий, что слова для вас имеют то же самое значение, что и для человека, их произносящего. Поверьте мне, что это – действительно иллюзия.

Почему же, когда я касаюсь ее правого плеча, возникает реакция У?…

Заметили ли вы, что появляется? Есть ли кто-нибудь здесь, кто заметил это? Что здесь происходит? Линда, верите ли вы в свободу воли?

Линда: Да.

(Он касается ее правог плеча). Кто же сейчас напряг мышцы вокруг вашего рта? В чью же свободу воли вы верите? Свобода воли – смешное словосочетание. Это тоже номинализация. Когда вы подошли ко мне в ответ на мою просьбу, вы сделали утверждение о своей воли. Я сказал: «Подойдите сюда кто-нибудь, кто создает себе такие образы, которые не хотел бы создавать. Это утверждение касается того человека, который создает такие образы, но отнюдь не вас. Это – ваше подсознание или ваше «мать», одно из двух.

Что же произошло? Понял ли кто-нибудь смысл происшедшего?

Женщина: Когда вы попросили ее уйти в глубь себя и посмотреть на этот образ, вы положили руку на ее правое плечо, в тот момент она испытывала неприятные чувства, и они ассоциировались с вашим прикосновением.

Не хотите ли вы мне сказать, что каждый раз, когда я касаюсь ее правого плеча таким же образом, она дает ту же самую реакцию? (Он касается правого плеча Линды, и появляется реакция У).

Мужчина: Это действительно так выглядит. Я согласен с вами.

И как же такое могучее средство было не замечено современной психологией? Вот вы, взрослые люди, сидящие тут. Многие из вас окончили колледж, большинство из вас проффесиональные коммуникаторы, вы изучали людей, и то, как они функционируют. Как вы понимаете то, что сейчас увидели?…

Что вам говорит имя Павлова? Это – прямое обуславливание, стимул-реакция. Линда испытывала определенное переживание, которое возникло в ответ на мой вопрос о том, от чего она хочет избавиться. Когда она в полной мере испытывала это переживание (А я знаю, что это было, так как я наблюдал за ее реакцией), все, что я должен был сделать – это коснуться ее плеча. Теперь это прикосновение связано с этим переживанием. Это – тот же процесс, как и тот, который она хочет изменить. Как это получается, что тогда, когда она создает этот образ, автоматически появляются определенные чувства? Она видит образ, и – бум – возникает неприятное чувство. Это – тот же самый процесс.

Когда человек находится в определенном состоянии сознания, таком как переживания у Линды, вы можете ввести дополнительный компонент в любую сенсорную систему, например, в кинестетическую. Мы называем это «якорь». В этом случае – кинестетический якорь. Когда я теперь буду повторять то же самое прикосновение с тем же давлением, в той же самой точке и у Линды в этот момент не будет более сильных конкурирующих состояний сознания, будет возникать это переживание. Это прямое обуславливание. Я считаю, что оно является одним из наиболее мощных скрытых инструментов терапевта или вообще коммуникатора. Он может помочь вам достичь почти всех нужных вам результатов. Девяносто процентов всего, что происходит в ходе терапии – это изменение кинестетических реакций на аудиальные и визуальные стимулы. «Мой муж заставляет меня чувствовать себя плохо». «Моя жена заставляет меня злиться».

Давайте сейчас продемонстрируем один (но это только один) способ использования этого явления. Линда, вернитесь, пожалуйста, к переживанию У. Закройте глаза и вернитесь туда. В этот раз я хочу, чтобы сейчас вы увидели себя реагирующей на ту ситуацию совершенно иначе. Переживайте все это до тех пор, пока не будете удовлетворены.

Сейчас она переживает прошлое, имея новый ресурс, тот, который был ей недоступен тогда, когда это случилось в первый раз, и будет переживать до тех пор, пока не будет удовлетворена своей реакцией. Мы называем этот процесс «изменением личностной истории». Вы возвращаетесь в прошлое с новым ресурсом, который не был вам доступен тогда. Мы не знаем конкретно, что это за ресурс, и это нам не нужно. Сейчас она заново переживает прошлое. После этого мы будем иметь две истории – одну – реальную, когда у нее не было ресурса, и другую – «новую», когда ресурс у нее был. В зависимости от того, насколько полно все это переживание (а это мы гарантируем закреплением с помощью якоря) обе эти истории будут в равной степени служить новому будущему поведению.

Линда: (открывает глаза и широко улыбается) Это прекрасно!

ОК. А сечас, Линда, создайте старый образ, расскажите мне, что произойдет. Наблюдатели, какой будет ответ – Х или У? Не опирайтесь только на свой сенсорный опыт. Вы можете проводить терапию, но самое важное – узнать, сработало ваше действие или нет.

Мужчина: Я вижу смесь ответов Х и У.

Линда, что же вы испытываете? Когда вы смотрите на старый образ, испытываете ли вы те же самые чувства?

Линда: Нет, не испытываю.

Не говорите больше ничего, вы уже ответили нам, что ваши чувства изменились.

Линда: Уф, мой страх исчез.

А сейчас применим другой способ, чтобы проверить то, что мы сделали. Смотрите(он касается ее правого плеча). Видите ли вы ту же самую реакцию, которую такое же прикосновение вызвало раньше?

Женщина: Частично.

Да, частично. Если бы реакция была противоположной, то я считал бы, что сослужил клиенту плохую службу. Если вы занимаетесь выбором, то вы занимаетесь увеличением количества выборов, добавлением новых выборов, а не заменой их, или замещением одного порочного круга стимул-реакция на другой. Если у вас есть клиент, который чувствует себя на работе маленьким и беспомощным, и вы измените его так, что каждый раз, приходя на работу он будет чувствовать уверенность в себе, испытывать ощущение счастья и доверия к людям, то его состояние вовсе не улучшится. У него по-прежнему остается только один выбор из всех реакций. А если у вас только один выбор, то вы робот. Мы считаем, что терапия – это превращение роботов в людей. Это нелегкое занятие. Все мы роботизированы. В каком-то аспекте вашей работой является подсознательное изменение этой ситуации, чтобы люди тренировались в выборе своего поведения, сознательного и бессознательного.

Что такое выбор? Для меня выбор – это иметь возможность испытывать многообразные реакции на те же самые стимулы. Осознаете ли вы, что каждый раз, когда вы читаете книгу, в ней, скорее всего, нет новых для вас слов? Что там содержатся те же самые слова, но в иной последовательности? Куды бы вы не пошли, везде вы слышите те же самые слова, но в разных последовательностях? Каждый раз, когда я читаю художественную литературу, происходит то же самое; каждое слово, которое мы используем тут на семинаре, вы уже слышали. Как же тогда вы можете научиться чему-то новому?

А сейчас мы сделаем еще одну очень важную вещь. В данный момент Линда имеет выбор. Вы все это видели. Но мы хотим, чтобы Линда имела выбор не только сейчас, сидя в этой аудитории, но и в других ситуациях. Всем вам знакомо следующее явление. Вы поработали с клиентом и оба знаете, что у него сейчас есть выбор. Он покидает кабинет, вы счастливы, и он тоже, но через две недели он возвращется и говорит: «Знаете, я не совсем… Я не знаю, что произошло… М-да…» Или, еще хуже, он начинает излагать ту же самую проблему, что и две недели назад, как будто из памяти у него стерлось все то, как вы прорабатывали с ним проблему.

У Линды здесь было измененное состояние сознания. Ее сознание радикально изменилось, чтобы прожить старый опыт и интегрировать в него новые ресурсы. Суть состоит в том (так 20 лет назад родилась семейная терапия), что если вы просто введете изменения в измененном состоянии сознания, в котором человек находится в кабинете врача, в группе, и т.д. очень вероятно, что в первое время оно не распространяется в другие сферы жизни пациента. Вы должны родить изменения несколько раз. Вы должны быть уверены, что новое понимание себя, новое поведение, новые выборы будут перенесены из контекста, где они совершились, в реальный мир.

У нас существует очень легкая процедура, которую мы называем «присоединение к будущему». Она используется для того, чтобы перенести новое поведение в соответствующий контекст. Это-еще одно использование, закрепление с помощью якоря. Вы знаете новую поведенческую реакцию и знаете контекст, в котором, как хочет клиент, эта реакция бы появилась.

Задайте клиенту следующий вопрос: «Что является первым признаком, по которому вы можете узнать об этой ситуации, в которой хотите сделать свой выбор?»

Линда, есть ли в вашей сегодняшней жизни ситуации, которые напоминают ту, что вы видели на этой картине из прошлого? И в которых вы реагировали бы точно так же, как и прошлом, хотя вам этого бы не хотелось? А сейчас я хотел бы знать, что позволяет вам определить, что это – тот же самый контекст. Это что-то, что вы видите, слышите или чувствуете?…

Линда: Это то, что я вижу, это то, как некто выглядит.

ОК. Теперь посмотрите, как он выглядит. Каждый раз, когда вы видите что-то подобное, вы почувствуете это (он касается ресурсного якоря) Я хочу, чтобы вы помнили, что у вас есть именно этот ресурс…

Это «присоединение к будущему», «проход в будущее». Оно занимает полторы-две минуты, и гарантирует, что ваша работа, ее результаты, будут проявляться и в реальном мире. Те же самые стимулы, которые раньше вызывали неадаптивные стеротипы реакции, в данном случае чувства, которые Линда хотела бы изменить, будут теперь являться стимулами для ресурсной реакции. Сейчас она автоматически будет иметь доступ к новому выбору в ситуациях любых, а не только в кабинете, групповой комнате и т.п. Это – обуславливание типа стимул-реакция.

У нас нет возможности быть постоянно с Линдой, чтобы держать ее за плечо, поэтому мы должны сделать триггером нового поведения часть актуального контекста. Самое лучшее – сделать триггером для нового поведения то, что раньше вызывало неадаптивные реакции. Если звук голоса начальника заставляет ее чувствовать себя беспомощной, тогда сделайте этот звук триггером для переживания уверенности в себе, доверия и т.п. Иначе уже существующие старые якоря окажутся сильнее новых, которые вы создали.

Именно это явления послужило толчком для развития семейной терапии. Ребенок – шизофреник попадает в больницу, получает новых «матерей», ему становится лучше – он счастлив, хорошо учится. Затем его возвращают в семью и за несколько недель он снова становится шизофреником. И тогда психиатры сказали: «Да ведь что-то именно в семье заставляет ребенка быть шизофреником, значит мы должны лечить всю семью». Вы не ДОЛЖНЫ лечить всю семью. Есть один способ сделать это: это выбор. Если к вам приходит вся семья, то все якоря у вас на глазах и вы можете их использовать. Это можно продемонстрировать. Линда, вы можете сесть на место. Спасибо.

А сейчас я попрошу на сцену двоих, кто хотел бы сыграть мужа и жену…

Спасибо, Ларри и Сьюзи. Сьюзи, какие у вас жалобы на мужа? Что он делает или чего не делает?

Сьюзи: Он пьет слишком много пива. Он никогда не смотрит со мной футбол.

Он никогда не смотрит с вами футбол? И как вы себя от этого чувствуете?

Сьюзи: Я схожу с ума. Я опустошена.

Опустошены, значит вы нуждаетесь во внимании с его стороны?

Сьюзи: Да.

А когда вы стараетесь завоевать его внимание, что он отвечает? Смотрите, он уже отвечает на мой вопрос визуально. Бум! Вот то, что обычно происходит. Жена говорит: «Чувствую свое желание, чтобы он до меня дотронулся, а муж отвечает (гляди вверх): «Я не вижу, чтобы это было сейчас нужно». Верно? Или он приходит домой и говорит: «В доме всегда беспорядок. Я больше видеть этого не могу». А она говорит: «Но при этом чувствуешь себя так уютно!»

Вот здесь я собираюсь использовать якорь. Я скажу: «Да, трудно поверить, но разрешите мне проверить это. Затем я задам мужу несколько риторических вопросов, просто для вызывания реакции. Я скажу: «Ларри, разрешите мне задать вам несколько вопросов. Бывает ли так что вы действительно хотите почувствовать себя близко к жене, проявить к ней внимание и теплые чувства?»

Ларри: Конечно, бывает. (Он касается запястья Ларри)

Из моего прошлого терапевтического опыта я знаю, что супруги часто запутываются в словах, потому что люди вообще не в ладу со словами. Взрослых не учат использовать слова, этому не учат даже детей. Сьюзи, я вам попробую рекомендовать следующее: Я хочу дать вам невербальный сигнал, который позволит нам узнать, готов ли Ларри проявить к вам внимание. Всякий раз, когда вам захочется, чтобы он проявлял к вам внимание и теплые чувства, подойдите к нему и вот так возьмите его за запястье. ОК. Не попробуете ли вы сделать это прямо сейчас? Я хочу убедиться в том, что вы меня поняли.

Когда вы это сделали, Сьюзи, он кивает или отрицательно покачивает головой в зависимости от того, готов ли он провести какое-то время с вами. В этом случае он получит от вас недвусмысленное сообщение о вашем желании, потому что если вы подойдете к нему и резким голосом скажете, подтолкнув его плечом: «Футбол будешь смотреть?», то он может неправильно это проинтерпретировать. Теперь я могу отослать эту пару для того, чтобы все это они проделали дома. Ей я скажу:"Вам надо повторять это дважды в день – и все». Что за «невербальный сигнал?» Это якорь. И что же произойдет? Кивнет ли он в знак согласия или отрицательно покачает головой?

Первые несколько раз она будет проделывать все это полностью. Но скоро этот стереотип сгладится. Она начнет только приближаться к нему

– и этого уже будет достаточно. Потом ей будет достаточно посмотреть на него, и это вызовет ту же самую его реакцию.

Пары запутываются в своих отношениях потому, что не знают, как вызывать друг у друга реакции. Реакция, которую они получают, совершенно отличается от той, которую они были намерены получить. Например, один мужчина действительно хотел, чтобы жена иногда успокаивала его. Он сидел на краешке кровати и смотрел в пол. Она, конечно, приходила к выводу, что он хочет оставить пространство за собой, и уходила из комнаты.

Через семнадцать лет они пришли на терапию и он сказал: «Она никогда не поддерживала меня, когда я в этом нуждался». Она ответила: «Но и ты тоже.» Я спросил: «Как вы давали знать, что нуждаетесь в поддержке?» «Когда я сидел на краешке кровати, то смотрел на нее.» Она: «О, именно тогда я думала, что ты хочешь остаться в одиночестве». Вот почему мы говорим: реакция, которую вы получаете, и является смыслом вашей коммуникации. Реакции, которые люди получают, связаны с их собственным поведением. Сьюзи, если она хочет внимания, обладает теперь прямым способом вызывания у мужа такой реакции. После того, как вы дадите паре несколько якорей, она начинает использовать их, причем они при этом не понимают, что происходит. Для них просто все меняется «таинственным образом». Это – один из способов использования якорей в работе с парами.

Как правило, люди в парах просто привыкают к поведению друг друга, и не пытаются делать друг с другом ничего нового. Не то что бы они были неспособны на это, просто они настолько привязаны к ригидным стереотипам, поведения, что не делают ничего нового. Пока люди в паре не привыкли друг к другу, у них не возникает серьезных трудностей в общении.

Если вы хотите разрушить ригидный стереотип коммуникаций, то можно начинать с того, что присоедините этот стереотип к какому-либо неприятному или привлекающему вниманию якорю.

В одной супружеской паре весь жизненный опыт мужа состоял в том, что он создавал сконструированные образы некоторых возможностей, функция же жены состояла в том, что она вызывала эйдетические образы чего-то подобного, а потом говорила мужу, как это плохо. Например, он говорит: «Хорошо бы сделать в нашей спальни дневной свет», а она отвечает: «Помнишь, мы были в гостях у таких-то, и у них лампы дневного света постоянно ломались». В другого рода коммуникацию они никогда не вступали!

Я проводил терапию с этой парой в моей гостинной. Я зашел, сел и сказал: «Знаете, я вырос в городе, поэтому здесь в деревне меня многое просто поражает. Представляете, вчера я обнаружил в доме гремучую змею, вот здесь она проползла, прямо через эту гостинную! Ужасно!» Сказав это, я посмотрел на пол за их креслами и медленно проследил глазами, как она ползет.

Затем мы начали беседовать. Когда супруги начали спорить, я всякий раз смотрел в пол, и они спорить переставали. Я начал прикреплять их ужас перед змеями к данному разговору. По истечению часа времени они перестали разговаривать таким образом, так как это было неприятно, потому что их чувства к змеям ассоциировались со спором.

Если вы собираетесь с кем-то разговаривать , и существует возможность того, что вам понадобится собеседника прервать, вы должны обеспечить себе эту возможность еще до начала сеанса. Вы можете превать бихевиорально, как в этом приеме со змеями или вербально: «Ой, подождите! Что же…» или: «Страдаете ли вы аллергией на укусы пчел?» (посмотрев на ее руку). Это привлечет внимание. Или: «Стоп. Я вспомнил кое о чем, что забыл записать».

Якорь – забавная вещь. Вы можете закреплять якорь в воздухе, и люди будут реагировать на это. Вы можете подвешивать понятия и обьекты в пустом пространстве. Недавно я обучил группу продавцов, и кое-кто спросил: «Вот вы учите нас быть гибкими. Что делать, если я предложил покупателю абсолютно все, что у меня имеется, и на все получил негативный ответ?» Я ответил: «Первое, что вы должны сделать – это слегка отойти, затем указать на то место, где вы были, и сказать о том, как это ужасно».

Это называется диссоциация. Вы можете продолжать свою работу с «трудным покупателем». Когда вы видите, что на все он отвечает негативно, сделайте шаг в сторону и скажите: «Да, подобные разговоры могут вывести человека из себя». Затем попробуйте что-нибудь еще. Те из вас, кто действительно хочет стать более генеративными, могут, когда надоест прикасаться к предплечьям и коленям клиентов, попробовать понять, что механизм якоря является наиболее универсальным и обобщенным из всех средств, которые мы используем.

Однажды я читал лекцию в большой аудитории академических психологов. В середине лекции я отшел в угол сцены, посмотрел на потолок и сказал «Странно!», затем продолжал читать лекцию. Через некоторое время я вновь посмотрел туда и повторил: «Да, действительно странно». Я сделал это несколько раз, и всякий раз большинство людей в аудитории смотрели вверх, на пятно на потолке. Затем я отошел в сторону и стал говорить, прямо смотря в аудиторию. Я наблюдал как поднимаются руки, и другие подобные бессознательные реакции.

Если бы люди научились замечать, что то, что они делают, не работает, и меняли бы способы своего поведения, то пребывание в паре стало бы очень интересным. Но перед этим надо сделать еще что-то – осознать, какого результата они хотят добиться и заметить, получают они его или нет.

Один из приемов, который мы используем в работе с парами, состоит в том, что мы запрещаем им разговаривать. «Не разговаривайте друг с другом, пока я вам не разрешу. Если я поймаю вас на том, что вы пользуетесь словами, то оштрафую вас». Они должны проявить новые поведенческие реакции, они становятся интересными друг для друга, если не начинают испытывать друг к другу что-то большее. Если даже они остаются при прежних стереотипах поведения, то начинают генерировать, по крайней мере, новое содержание. Он хочет, чтобы она погладила его рубашку, подходит к ней и жестикулирует. В ответ она идет на кухню и приносит ему бутерброд. Раньше, когда он просил погладить ему рубашку, а она делала что-нибудь другое, он начинал критиковать ее: «Ты никогда не делаешь того, о чем я тебя прошу и т.п.» Сейчас же, когда он получает бутерброд вместо наглаженной рубашки, он не может ее критиковать, потому что ему запрещено говорить. Чтобы получить от нее то, что ему нужно, он должен изменить свое собственное поведение. Так что он пробует снова. Он пробует все новые способы, пока не найдет такой, который сработает. Затем эту ситуацию я могу использовать как пример для них. Я могу сказать «Даже если вы пользуетесь речью, если что-то у вас не получается, продолжайте попытки, меняяя свое собственное поведение».

По мере того, как они научаются варьировать свое поведение, они устанавливают новые якоря. Лишь где-то половина из них будет использована, но и это даст множество возможностей изменить их отношения.

Что хорошо в семейной терапии, так это то,что они приносят свои якоря с собой. Если родители приводят к вам беспокойного ребенка, вы можете пронаблюдать, на что он реагирует, потому что все первичные отношения – здесь, перед вами. Симптоматическое поведение ребенка, как и вообще симптоматическое поведение – это всегда реакция на что-то. Вопрос состоит в том, на что именно? Приметить то, на что он реагирует, часто гораздо легче, чем изменить его поведение. Не всегда мы должны знать, на что же именно реагирует ребенок, но часто это легко обнаруживается. Родители приводят к вам «гиперактивного» ребенка и первые пять минут он ведет себя совершенно спокойно. Потом отец смотрит на мать и говорит: «Ну и что же ты собираешься делать с ребенком?» Когда сразу после этого ребенок вскакивает и начинает носится по комнате, это может дать вам указание на то, на что он реагирует. Но вы этого не заметите, если в этот момент будете внутри себя делать образы и говорить себе о том, какие лекарства вы ребенку выпишите.

Мужчина: А что вы делаете с суицидальным ребенком? Как вы узнаете, на что он реагирует, если он все время сидит в депрессии.

Ну, в 99 случаях из ста депрессия указывает на тот стеротип, о котором мы уже говорили. Я не хочу проводить семейную терапию, пока не позабочусь о суицидальной части семьи. Я задам примерно следующий вопрос: «В каком ресурсе вы, как человеческое существо, нуждаетесь для того, чтобы продолжать жить и испытывать счастливые переживания?» Затем я проделаю то же самое, что и с Линдой, «изменение личностной истории».

Мы предполагаем, что человек, который пришел к вам и сказал: «Помогите мне», уже использовал все свои осознанные ресурсы и это ему не помогло. Но мы полагаем также, что где-то в его персональной истории у него есть переживания, которые могли бы послужить ему ресурсом именно в этой актуальной невыносимой ситуации. Мы убеждены в том, что у людей есть все те ресурсы, в которых они нуждаются, но в подсознании. Они существуют неорганизованные с данным контекстом. Не то чтобы этот человек не может чувствовать себя уверенно на работе, он просто не чувствует себя там уверенно. Он может себя чувствовать прекрасно и уверенно на площадке для гольфа, но это переживание, этот ресурс не связан для него с ситуацией на работе. Он никогда не связывал эти два состояния. И все, что мы должны сделать – это взять этот ресурс и поставить его туда, куда надо, соединить эти диссоцированные части его Я. Присоединение с помощью якоря и интеграция, которая при этом наступает, дает вам возможность устранить диссоциацию, чтобы человек имел доступ к нужному ресурсу в соответствующей ситуации.

Мужчина: Существуют ли ситуации, где ваше утверждение не оправдывается и терапевт должен дать клиенту…

Нет, мне не известны такие ситуации.

Сейчас мне хотелось бы сказать нечто важное для вашего собственного обучения. В психотерапии существует один феномен, которого я не обнаружил ни в одной другой области деятельности – из тех, с которыми я соприкасался. Когда я учу что-то делать и демонстрирую, что какой-то прием работает, психотерапевты обычно спрашивают, где это НЕ работает или что я еще в таких случаях делаю. Сейчас я рассказываю вам, как работать с людьми, которых мучают образы из прошлого, а вы в ответ спрашиваете меня: «А где эти приемы не работают?»

Если я демонстрирую вам что-то, чему бы вы хотели научиться, вы можете потратить свое время на то, чтобы действительно этому научиться. Существует великое множество вещей, который мы не можем делать. Если вы можете запрограммировать себя так, чтобы искать новое, полезное для себя и учиться этому, а не стараться найти случаи, где то, чему вас учат, неприменимо, то вы обязательно обнаружите эти случаи, это я вам гарантирую. В этих случаях я рекомендую вам попробывать что-нибудь другое.

А сейчас я отвечу на ваш вопрос. Возьмем крайний случай – человека, у которого опыт общения с миром ограничен. У нас был пациент, который в течении двенадцати лет сидел дома, лишь три раза в неделю покидая дом для визита к психатру. С 12 до 22 лет он постоянно принимал психотропные средства. У него была очень небогатая персональная история. Но 12 лет подряд он смотрел телевизор, и это составило достаточный ресурс, который позволял нам вводить изменения, в которых он нуждался.

Разрешите мне переформулировать ваш вопрос. Если вы спрашиваете клиента: «Каким бы вы хотели быть?», а он конгруэнтно отвечает: «Я не знаю, чего я хочу. Я действительно не знаю, в каком ресурсе я тогда нуждался», то что вы тогда будете делать? Вы можете попросить его угадать. «А если бы вы знали, то что бы это тогда было?» «Ну, если вы не знаете, то придумайте. Соврите мне.» «Знаете ли вы человека, который знает, как это делается?» «Как бы вы себя чувствовали, если бы знали?» «Кого бы вы напоминали по виду?» «Как звучал бы тогда ваш голос?» Когда получите ответ, тогда можете присоединить, закрепить его с помощью якоря. Вы можете буквально конструировать личностные ресурсы.

Для большинства людей, которые приходят к вам, и для всех вас, сидящих здесь, личностная история является набором ограничений на ваши переживания и поведение. Конструирование новых возможностей с помощью якорей может буквально преобразить вашу персональную историю – сделать из набора ограничений набор ресурсов.

Другой ответ на ваш вопрос состоит в том, что если даже человек не имеет в своем опыте переживаний, которые нужны ему как ресурс, то у него есть представление о том, что бы это могло быть, пусть это даже будет поведение других людей. Внутри человека есть определенная репрезентация, которую он обозначает «поведение других людей» и подобное поведение он себе не разрешает, но это представление все равно находится внутри человека. Если вы можете добраться до этой репрезентации, то можете закрепить ее с помощью якоря. Вы можете сделать это прямо или скрыто. «Ну, я не могу увидеть те образы, на которые вы сейчас смотрите внутри себя, мне не доступно это ваше представление о вашем друге, который умеет это делать. Не можете ли вы сейчас изобразить для меня этого друга, чтобы я понял, к чему вы стремитесь?» «Проявите это поведение, чтобы я понял, как ведет себя Джо в этой ситуации». «Покажите мне, как вы не должны реагировать». Затем закрепите то, что они делают, с помощью якоря, и тогда это станет таким же реальным поведением этого человека, как и любая другая его реакция.

Или же, вы можете заставить человека повести себя определенным образом. Когда человек говорит: «Ну, знаете, никогда я себе этого не позволю. Никогда не буду выглядеть подобным образом.», то это не обязательно правда. Однажды к нам обратилась женщина, которая, по ее словам, никогда не могла сказать о том, чего ей хочется и утвердить себя, она не могла привлечь к себе внимания других людей. И ее работа, что интнресно, была связана с обучением самоутверждению. Она не могла регулярно посещать терапевта, так как это разрушило бы ее репутацию.

Мы попросили ее подождать минутку, а сами удалились обсудить ситуацию, обсудив, мы стали просматривать журналы и занимались этим два с половиной часа, пока она в ярости не влетела к нам, чтобы сказать: «Если вы сейчас же не займетесь мной…! и т.п.» Если вы достаточно гибки в своем поведении, то можете вызвать нужную вам реакцию тут же, на месте. Мы сделали вывод, что эта женщина знает, как привлечь к себе внимание, если ей обеспечить соответствующий контекст. Мы его обеспечили, она сделала шаг вперед. Мы закрепили его с помощью якоря и перенесли в другие, нужные ей контексты.

В подобной работе есть свои огромные преимущества. Перед началом работы мы не должны решать, из скольких частей состоит личность клиента, и чем каждая его часть занимается. Мичиганская ТА модель личности (ТА – трансактный анализ) состоит из 9 частей: критический родитель, естественный ребенок, взрослый, маленький профессор и т.д. На теоретическом уровне транзактные аналитики договариваются о том, сколько и каких частей должна иметь личность. Таким образом, транзактные тренеры и психотерапевты инструктируют себя в том плане, как им следует организовать опыт человека.

Но ни один из моих клиентов не имел ни «родителя», ни «взрослого», ни «ребенка», если только он не пришел ко мне от транзактного терапевта. В последнем случае личность действительно состоит именно из этих частей. При использовании якорей вам не надо решать до начала сеанса, какие вам следует использовать категории человеческого опыта и какие виды коммуникации. Вы должны просто принимать все то, что возникает, не стараясь понять значения этого. Я так и не знаю, что такое для Линды Х и У, но я знаю, что я могу с этим Х и У оперировать на уровне процесса, не зная никакого содержания, но помогая Линде измениться.

Вы не должны решать заранее, скольким частям личности пациента вы позволите существовать, вы не должны требовать от клиента такой гибкости, которая бы позволила ему организовать свой опыт согласно вашим категориям. Вы просто принимаете то, что он вам предлагает, закрепляете это и используете.

Женщина: Всегда ли вы закрепляете с помощью якоря негативные чувства? Ведь они уже содержались в ее репертуаре.

Мы ничего не делаем всегда. Часто бывает полезным закрепить с помощью якоря ответ, от которого человек хочет избавиться. У всех вас встречались такие случаи, когда, начиная работать с клиентом над определенной проблемой, вы вдруг обнаруживали, что работаете уже над чем-то другим (особенно часто это происходит с детьми, так как сознание у них очень изменчиво). Начальный якорь стабилизирует то, над чем вы работаете, чтобы вы смогли вернуться в любой момент к тому, с чего вы начали. И если бы я захотел вернуться назад и узнать, откуда у Линды возник тот отрицательный опыт, первоначальный якорь дал бы мне прекрасную возможность это проделать.

Если клиента мучит какое-то чувство, то гештальт-терапевт говорит ему: «Интенсифицируйте свое чувство, оставайтесь при нем, преувеличивайте его. Идите во времени назад…и что вы сейчас видите?» Здесь терапевт стабилизирует определенную часть опыта, а именно кинестетический компонент. Затем он говорит: «Сохраняйте этот компонент и позвольте ему увести вас назад, вглубь вашей личностной истории, чтобы полностью пережить заново тот опыт, над которым мы сейчас работаем». Используя якорь, вы всегда можете вернуться к тем кинестетическим реакциям, с которых уже начали работу, и таким образом стабилизировать то, над чем вы работаете. Это – лишь одно из преимуществ использования якоря таким образом.

Другое преимущество состоит в возможности проверки достигнутых результатов. После того, как мы проделали работу по интеграции, после того, как она оживила ресурсное переживание и снова пережила неприятную ситуацию уже с ресурсом, я выждал некоторое время и прикоснулся к начальному якорю. И я получил интегрированную реакцию, узнав таким образом о том, что процесс сработал. Но следите, чтобы клиент никогда не узнал о том, что таким образом вы проверяете свою работу. Этот скрытый невербальный способ проверки даст вам возможность убедиться, что интеграция завершена еще до того, как клиент покинет ваш кабинет. Опираясь на гуманистическую психологию многие из вас ожидают от больных вербальной осознанной обратной связи, но такой вид обратной связи – наименее полезный из всех возможных.

А сейчас я хочу, чтобы вы осознали, что ваш клиент не может сделать ничего такого, чтобы вы не смогли закрепить с помощью якоря. Если вы собираетесь использовать якорь, то должны хорошо осознать, что он из себя представляет. Если клиент приходит и говорит: «Я нахожусь в депрессивном состоянии», а вы отвечаете: «Угу,..» то этот ответ может точно так же служить якорем, как и прикосновение к руке. Вы должны хорошо отдавать себе отчет в том, какой якорь какому переживанию соответствует. Мы рекомендуем вам в течении месяца использовать только кинестетические якоря. Поступая таким образом, вы обнаружите, что закрепить с помощью якоря можно любой фрагмент переживания в любой репрезентативной системе. Большинство же терапевтов используют якорь так, что это мешает или обращает вспять процесс терапии, поскольку не знают, какие якоря они используют и что ими закрепляют.

Тут есть еще один важный момент: когда вы спрашиваете: «Всегда ли вы закрепляете негативные чувства», на самом деле ничего «негативного» тут нет. «Негативный» – это суждение об опыте. Это не опыт, это логическое умозаключение. Переживание, которое Линда считала неприятным, сейчас служит ей основанием для будущего обучения, если его включить в соответствующий контекст. Если первые 20 лет своей жизни вы прожили без единого неприятного переживания, вы будете просто глупыми и неспособными ни на что человеческое. Важно понять,что любое переживание может быть развивающим, позитивное оно или плохое, приятное или неприятное.

В сущности, непонятно даже, существовало ли данное переживание на самом деле. Возьмите любое ваше переживание любого события, которое, как вы считаете, на самом деле имело место, и при ближайшем рассмотрении окажется, что этого не было. Неприятное переживание, которое Линда заново сегодня испытала, является мифом в той же степени, как и тот новый опыт, который она получила, переживая эту ситуацию с новым ресурсом. То, что мы с ней сделали, настолько же реально, как и то, что случилось с ней «на самом деле». На самом деле не было ни того, ни другого. Если вы хотите проверить это утверждение на себе, то через два-три месяца попытайтесь вспомнить, что происходило на этом нашем семинаре, а затем посмотрите видеопленку. Вы убедитесь, что ваше воспоминание имеет очень мало отношения к семинару. Поскольку ваша личностная история – это миф, используйте ее как набор ресурсов, а не набор ограничений. Один путь к этому – это использование якорей.

Те из нас, кто проходил курс ТА как клиент, помнят, наверное, как живо вам удалось вспомнить те события из детства, которые вы пережили в возрасте двух лет и восьми месяцев.

Женщина: да, у меня это очень хорошо получилось.

Прекрасно, все, кроме одного: формирования вашего восприятия некоторых событий. Взаимосвязь между тем, что действительно происходило и вашим опытом в лучшем случае весьма слабая точка. Но ваши восприятия реально существуют. Получение разрешения на опыт, оставшийся как след от тех событий, которые никогда не происходили, имеет такую же (а может и большую) ценность, как получение разрешения на реальные переживания, в особенности если первое болезненно, и дает в результате большую возможность выбора для клиента. Я очень легко могу «вмонтировать» в вашу память переживания, не имеющие никакого отношения к реальным событиям и являющиеся просто порождением моей фантазии. Я пробовал делать это – и мне удавалось. Моя мать сейчас верит, что она проделывала со мной такие вещи, которых в действительности вовсе не было.

Я знаю, что их не было. Но я убедил ее в том, что это было на самом деле. Я сказал ей, что ходил на групповую психотерапию, где со мной произошли очень важные для меня изменения, и все это было основано на оживлении моего детского опыта. Когда я рассказал ей об этих детских переживаниях, она порывалась в своих воспоминаниях и нашла что-то похожее. Конечно же, наш опыт достаточно богат, чтобы найти переживания, попадающие под какую угодно категорию.

Тут происходит то же самое, как если бы я сейчас сказал: «Через некоторый момент вы осознаете свои ощущения в правой руке, хотя в данный момент, быть может, вы их полностью не осознаете». Если вы сейчас не обратите внимание на свою правую руку, то, скорее всего, вы уже мертвы. Сейчас вы были обречены на то, чтобы ощутить свою правую руку. Большинство феноменов в психотерапии основано на том, что они настолько обобщены, что любой человек, порывшись в своей истории, найдет там соответствующее переживание.

Пользуясь этим, вы можете прекрасно «читать мысли». Возьмите предмет, который принадлежит кому-то из присутствующих, и держите его в руке. Это позволит вам также видеть присутствующих с помощью периферического зрения. Затем скажите что-то вроде: «Я – человек, который озабочен вопросами, связанными с наследственностью». Затем вы наблюдаете за человеком, чей предмет у вас в руках, и он вскрикивает: «Наследственность!» Так? Затем он роется в своей памяти, так? И что-то в его жизни будет непременно связано с наследственностью, так что он продолжит: «Ну конечно! Дядя Джордж! Я вспомнил!»

Периферическое зрение – это источник всей той информации, которая мне нужна. Зрительная периферия устроена так, что позволяет различить наиболее тонкие движения, недоступные для восприятия с помощью фовиальной части глаза. Сейчас я смотрю прямо на вас, если бы нарисовать траекторию моего взгляда, то линия прямо бы уперлась в вас. В поле моего периферического зрения оказывается кто-то другой, и это как раз то, что мне нужно. Пока я говорю, с помощью периферического зрения я наблюдаю за вами, чтобы увидеть обширные реакции, внезапные движения, изменение дыхания и т.д.

Для тех, кто хочет научиться делать это, я могу предложить упражнение. Оно очень легкое. Если я хочу помочь Джейн научится доверять своему периферическому зрению, то предложу ее подойти ко мне и посмотреть на меня не прямо, а под углом примерно 45 градусов. А теперь Джейн, не меняя фокусировку глаз, создайте образ моих рук. Где они находятся? Или же пусть ваши руки примут такое же положение, как и мои. А сейчас проверьте, правы ли вы были! А сейчас повторите тоже самое упражнение. Когда вы научитесь видеть под углом 45 градусов, переходите к 90 градусам. Уже сейчас вы, конечно, получаете с помощью периферического зрения всю необходимую вам информацию. Но никто и никогда не говорил вам, что этим данным можно доверять и использовать как базу для своих реакций. В точности, это упражнение учит вас лишь тому, как доверять выводам, которые вы уже сделали, на основании полученной с помощью периферического зрения информации. Упражнение предполагает стабильную ситуацию, а она наиболее трудна для восприятия. Движение воспринимается гораздо легче. Если вы научитесь воспринимать неподвижные предметы, то движение вы уловите очень легко.

Это особенно важно в преподавательской работе или в семейной терапии. Я не уделяю внимание человеку, который в данный момент говорит, я внимательно смотрю на кого-то другого. От этого другого я получу больше информации, поскольку я интересуюсь тем, какие реакции вызывает этот человек у других членов семьи или группы. Это дает мне возможность выбора, например, относительно того, когда говорящего перебьют. Я могу ускорить это, прервать его сам, или прервать прерывающего, чтобы позволить говорящему закончить, периферическое зрение дает мне много информации, которая является основанием для выбора.

Ваша личностная история служит основанием всех ваших возможностей и всех ваших ограничений. Но мы убеждены, что каждый из вас заслуживает более, чем одну личностную историю. Чем больше у вас личностных историй, тем больше количество выборов.

Несколько лет назад мы занимались поиском способов устранения лишнего веса у людей с тучностью. Существующие тогда методы были мало эффективными. Мы пришли к выводу, что между людьми, которые всегда были тучными и которые поправились в позднем возрасте, существует значительное отличие. Похудев, первые из них переживали нервный срыв, так как не знали, как взаимодействовать с миром, будучи худым человеком.

Если вы всегда были тучным, то никогда не участвовали в спортивных играх, не бывали на танцах, когда учились в ВУЗе, никогда не бегали быстро. У вас отсутсвует кинестетический опыт.

Вместо того, чтобы учить человека заново приспосабливаться, мы просто отправились в прошлое, создали человеку совершенно новое детство, где он рос и взрослел, как худой человек. Мы научились этому у Милтона Эриксона. У Эриксона была пациентка, мать которой умерла, когда девочке было 12 лет. Воспитывалась пациентка несколькими гувернантками, которые последоваетльно сменяли одна другую. Эта женщина хотела выйти замуж и иметь детей, но вместе с тем знала себя настолько, чтобы утверждать, что она не сможет реагировать на детей так, как ей хотелось бы. Эриксон загипнотизировал ее, произвел возвратную регрессию и периодически появлялся в разные периоды ее детства как «февральский человек», дающий ей возможность пережить все то, чего она не пережила в детстве. Мы просто расширили это. Почему не мартовский, апрельский или майский? Мы начали создавать людям совершенно новые личностные истории, которые могли бы служить им ресурсом для проявления любого желательного для них самих поведения. Мы распространили этот прием на людей с любыми проблемами, а не только с избыточным весом тела. Однажды мы проделали это с женщиной, которая выросла как астматичка. В тот период, когда она к нам обратилась, у нее было трое или четверо детей, каждый из которых хотел иметь щенка. Она обратилась к очень хорошему аллергологу, который пришел к выводу, что аллергии на животных у нее нет. Если он не говорил ей, на что нацелены аллергические пробы, то аллергия на животных не обнаруживалась. Но в присутствии животных, или же когда ей говорили, что в этой комнате недавно находилось животное, эта женщина давала сильную аллергическую реакцию. Мы просто дали ей детство, в котором она могла вырасти без астмы. И произошла забавная вещь: у нее исчезли не только аллергические реакции на животных,но и другие аллергические реакции, подтвержденные аллергическими пробами.

Женщина: Как долго длится эта процедура и используете ли вы при этом гипноз?

Ричард: Чтобы мы не делали, все это гипноз.

Джон: Тут между нами существует глубокое несогласие. Я считаю, что гипноза вообще не существует. Я бы хотел чтобы вы вообще не употребляли этого слова, так как оно ничему не соответствует.

Мы убеждены, что любая коммуникацмя – это гипноз. Гипноз – это цель любого разговора. Скажем, мы вместе с вами обедаем, и я начинаю вам рассказывать о своих переживаниях. Если я вам начну рассказывать, как я провел отпуск, то мое намерение – ввести вас в состояние приятных переживаний относительно отпуска. Когда любой из нас комментирует, он старается вызвать в своем партнере определенное состояние, используя последовательность звуков, называемых «словами».

Есть ли среди вас такие, кто официально называет себя гипнотизером, знают ли остальные, что они – неофициальные гипнотизеры? Так, один человек. Остальные этого не знают. Я думаю, чтобы стать профессиональным коммуникатором, необходимо изучать официальный гипноз. Тут есть одно очень интересное явление. Овладев официальным гипнозом, вы откроете для себя, что вы не обязаны больше гипнотизировать. Программа обучения гипнозу – она не для ваших клиентов, а для вас, поскольку вы в конце концов убеждаетесь, что сомнамбулический транс – это не исключение, а скорее правило, определяющее и состояние «активного бодрствования». И еще вы поймете, что большинство психотерапевтических техник опирается на гипнотические явления. Когда вы смотрите на пустое кресло и беседуете со своей матерью, то это ни что иное, как «феномен глубокого транса», называемый «позитивные аудиальные и визуальные галлюцинации. Это – один из признаков сомнамбулизма. Амнезия – это другой признак, который мы наблюдаем повсеместно… Так о чем же тут говорить?

Я помню, как однажды, когда я был еще новичком в психотерапии, мне случалось находиться в комнате, где сидели солидные люди в костюмах и галстуках. Там был также человек, который заставлял этих людей разговаривать с пустыми креслами. Один из них сказал: «Я чувствую себя дураком» и я рассмеялся. Все они посмотрели на меня так, как будто это я был сумасшедший. Они разговаривали с людьми, которых в комнате не было, и при этом говорили мне, что гипноз – это плохо.

Одно из того, чему должен научиться человек, чтобы быть хорошим психотерапевтом – это умение смотреть и слушать, что он сам делает, и отдавать себе отчет в том, как абсурдно большинство из того, что происходит в ходе психотерапии. Но это не значит, что психотерапия не достигает своих целей, оставаясь при этом величайшим театром абсурда нашего времени. Но когда я говорю «абсурдность», то хочу, чтобы вы сравнили это понятие с понятием «полезность». Это два совершенно разных понятия. В настоящей культурно-экономической ситуации в США психотерапия, с моей точки зрения, является весьма полезной активностью.

Отвечая на вторую половину вашего вопроса, могу сказать, что мы больше не делаем для каждого новых личностных историй. Мы потратили на это три часа, по 15 минут в неделю в течении 6 недель. И еще мы обучаем человека производить временную дисторсию, затрачивая на это 4 минуты. В сомнабулическом трансе мы буквально вставляем генератор сновидений, который может создавать требуемую личностную историю и обеспечивать о ней воспоминания в состоянии бодрствования каждый день. Насколько мне известно, эта женщина до сих пор сохраняет способность ежедневно создавать себе новую личностную историю для любых своих целей! Такой сеанс занимает у нас обычно от 30 секунд до 7-8 часов.

Мы находимся в иной ситуации, нежели вы. Наша задача – моделирование. Наша задача – проверить все стереотипы, которые у нас есть, чтобы на семинаре предлагать вам только те их них, которые помогут вам эффективно решать проблемы, которые, как мы догадаемся, у вас имеются.

Однажды мы занимались с группой людей, которые работали в психиатрической клинике. Это была государственная клиника – персонал не жил на деньги клиентов. Мы работали с ними долго. Сейчас у них приходится в среднем по 6 визитов на одного клиента. Терапевт имеет еще свою небольшую частную практику. Но там у него среднее количество визитов на клиента равняется 15. И он даже не догадывался, в чем было дело. Те же самые стереотипы, с помощью которых вы можете производитьб быстрые бессознательные изменения, можно использовать и так, чтобы «помочь» пациенту удерживать симптомы. Это – странная вещь в психотерапии: чем эффективнее вы работаете, тем меньше денег зарабатываете. Клиенты получают, что хотят, покидают вас и денег больше не платят.

Женщина: У меня есть пациентка, которая не терпит, чтобы к ней прикасались, так как прикосновение ассоциируется у нее с опытом изнасилования, который она пережила. Какие якоря я должна с ней использовать?

Вы можете использовать любую систему, но я рекомендую вам все-таки прикасаться к ней, потому что это утверждение касается ее ограничений. Вы можете начать с вызывания какого-либо действительно приятного переживания и закрепления его, затем расширять якорь до тех пор, пока прикосновение ей не станет приятно. Иначе она и будет отрицательно реагировать на прикосновение до конца жизни. Если вы будете уважать ее ограничения, то сослужите ей очень плохую службу. Вы хотите, чтобы эта женщина нормально переносила прикосновение, без ассоциации с изнасилованием. Здесь важна последовательность ваших действий. Например, вы можете еще перед началом терапии поговорить с ней об отпуске или еще о чем-то приятном и закрепить ответ с помощью якоря. Или вы можете спросить, были ли у нее хоть иногда в жизни позитивные приятные сексуальные переживания и закрепить ответ.

Мужчина: Должны ли мы закреплять переживания с помощью якоря, действуя также открыто и явно, как это делали вы?

Чем более тонко и скрыто вы действуете, тем более эффективна работа. Вы можете прикасаться, использовать слова «родитель», «взрослый» и «ребенок», позы, жесты, выражения лица. Вы не можете не закреплять с помощью якоря, но большинство людей делают это не систематически.

Мы действовали так открыто потому, что хотели, чтобы вы видели, что мы делаем и что вслед за этим происходит. Если бы с Линдой мы использовали в качестве якоря тон голоса, то вы бы не поняли, в чем тут дело.

Якоря вездесущи. Были ли вы когда-нибудь в классе, где была классная доска? Помните, иногда кто-то подходил к доске и… (он пантомимически изображает царапание когтями по доске). Многие в аудитории вздрагивают и морщатся. Что вы делаете? Вы – сумашедшие. Здесь нет доски. Каково значение якоря?

Закрепление с помощью якоря мы впервые обнаружили, когда наблюдали за работой психотерапевтов. Клиент приходит и говорит: «Я так ужасно себя чувствую. И это в течении последних семи лет…» «Я просто разбит…» Терапевт склоняется к нему, кладет ему руку на плечо и говорит: «Я привлеку сегодня все свои силы и умение, чтобы вам помочь». Потом терапевт работает вполне успешно. Пациент начинает себя чувствовать достаточно хорошо. Тогда терапевт говорит: «Я действительно рад за вас» – и снова склоняется к нему и кладет ему руку на плечо. Бум! И депрессия возвращается на свое место.

Я видел, как однажды терапевт убрал и вернул на место фобию девять раз в течении одного сеанса. В конце сеанса он сказал: «Да, следующий раз мы должны поработать еще больше».

Проделайте однажды одно такое полезное наблюдение. Спрячьтесь так, чтобы видеть, как клиенты заходят с улицы в здание, где расположен ваш кабинет. То, что вы увидите, похоже на чудо. Клиент бодро идет по улице, на его лице улыбка, он хорошо себя чувствует. Входя же в здание, он начинает оценивать весь опыт, о котором он собирается вам сообщить, потому что само здание – это якорь. Вы не сможете не закреплять реакции при помощи якоря, вопрос состоит лишь в том, как вы используете этот процесс.

Один терапет из Трансильвании решил эту проблему так: у него есть два кабинета. В первом пациент рассказывает ему все жалобы. Потом, ни слова ни говоря, он вместе с клиентом переходит в другой кабинет, где проделывает работу по изменению. Впоследствии сам переход в другой кабинет уже влечет само изменение – вы не должны более заново переживать болезненные моменты в своей жизни, чтобы измениться. По прошествии некоторого времени супруги кончают тем, что мало прикасаются друг к другу. И знаете, как это они делают? Чар, подойдите сюда. Вот хороший способ отдалить от себя любимого человека. У вас очень плохое настроение, настоящая депрессия. А я – ваш любимый муж, подхожу к вам и говорю: «Ничего, все будет в порядке» и обнимаю вас за плечи. А теперь все, что я должен сделать – это дождаться, когда у вас снова будет хорошее настроение, подойти к вам, сказать: «Ну что, пойдем погуляем?» и обнять вас за плечи. Бум! Вместо того, чтобы прикасаться друг к другу в те моменты, когда оба счастливы и довольны, супруги обычно закрепляют прикосновением негативные состояния.

Все, кто занимался семейной терапией, наблюдали следующее: пара сидит и разговаривает очень мирно и вдруг кто-то из них взрывается. Если вы не заметили маленький звук, незначительные изменения позы или движения руки другого партнера, то происшедшее останется для вас загадкой. Что случилось? Никто не знает. Якоря, на которые люди реагируют: «неадекватным поведением», обычно находятся вне их сознания.

Вы можете сделать в этой связи прекрасное упражнение. Дождитесь взрыва супругов и определите, что его вызвало. Затем присвойте этот взрывающий якорь, научитесь производить в своем поведении и снова добейтесь взрыва. Если у вас это получится, значит вы правильно определили якорь. Скажем это была приподнятая бровь. А теперь все, что вы должны сделать – это кинестетически закрепить какую-либо положительную рекцию и вызвать ее, одновременно приподняв бровь. В будущем поднятая бровь партнера уже не вызовет такой реакции.

Закрепление с помощью якоря можно использовать также с организациями. В сущности они похожи на семьи. Если вы знаете, что завтра должна собраться группа людей, которые уже давно работаеют вместе, и поэтому у них существуют отработанные стереотипы несогласия друг с другом, то вы можете сделать следующее: перед собранием поговорите с каждым членом группы отдельно и установите скрытый невербальный якорь, чтобы устранить наиболее заметные признаки невербальной коммуникации человека, которые вызывают у партнеров раздражение.

Если люди, чей тон голоса заставляет собеседника чувствовать себя плохо и не соглашаться, независимо от содержания. Никто не мог бы продолжать разговаривать таким образом, если бы у него была аудиальная обратная связь. Если бы они слышали себя, то говорили бы иначе. Я думаю, что отсутствие обратной связи – это способ защиты. Именно так обстоит дело с лягушками. Лягушка издает настолько громкий звук, что он оглушил бы ее полностью, так как ухо ее расположено очень близко от носа, через который выходят звуки. Но импульсы от звукоиздающих мышц и звуковоспринимающих органов приходят в мозг с рассогласованием.

Другое частное явление в организационной ситуации: кого-то так взволновал обсуждаемый вопрос, что он начинает интенсивно двигаться и жестикулировать. Собеседник вдруг видит указующий на него палец и требовательный взгляд, что служит триггером для ранее закрепленного ответа. Реакция собеседника будет частично на взволнованного человека, а частично – общей, закрепленной в другое время и в других местах реакцией на взволнованное лицо и поднятый палец. Человеческие существа находятся в таком смешном состоянии почти всегда. Если бы я попросил вас посмотреть вокруг и найти в нашей аудитории человека, который бы вам кого-то напомнил, то я гарантирую вам, что ваша реакция на него была бы смесью реакции, определяемой ситуацией здесь и сейчас и реакцией на того человека, которого он вам напоминает – если только вы не будете внимательны, очень внимательны и не «почистите» ваши реакции. Все мы очень сензитивны к этому процессу, он называется «контаминированной реакцией» в ТА. Это способ реагирования присущ всем людям.

Женщина: Почему вы прикасаетесь именно к правой или левой стороне тела, есть ли тут какое-либо различие?

Различия существуют – и весьма тонкие. Это целое искусство. Но для того, чтобы проводить терапию, это знать не обязательно. Если только вы хотите быть волшебником – а это уже другое занятие. Например, если вы хотите сотворить кредитные билеты, которых здесь нет или что-то подобное, то тогда учесть эти различия было бы полезно. Но для психотерапии достаточно кинестетических якорей, и для этого годится любая сторона тела.

Иногда целесообразно использовать тональные якоря. Вирджиния Сатир делает это. Она не меняет тон голоса в течении шести часов, а затем внезапно меняет. Когда она это делает – бум! – вот оно. Человек меняется. У Эриксона есть специальный тон голоса, который он использует, чтобы ввести человека в гипнотический транс.

Многие люди в состоянии транса закрывают глаза. Что же делает Эриксон, чтобы поставить якорь, ведь он сидит в инвалидном кресле и не может использовать кинестетику? Закройте на минуточку глаза. Я буду говорить и при этом поворачивать голову вперед и назад. Отметьте, пожалуйста, есть ли различие в восприятии вами источника звука. Если уловите, то хорошо, если нет, то я вам гаратирую, что вы подсознательно эту разницу воспринимаете, поскольку всем пациентам Эриксона в состоянии транса удавалось это воспринять.

Все это работает. Выбор системы, в которой вы будете ставить якорь, определит реакцию, которую вы получите. Если вы хотите вовлечь сознание пациента, присоединяйтесь ко всем системам. Если вы хотите работать скрыто, чтобы обойти сопротивляющееся сознание, присоединяйтесь к любой системе, которая не представлена в сознании. Если употребляемые предикаты и глазодвигательные стереотипы говорят о том, что у человека преобладает кинестетическая система, не присоединяйтесь к этой системе, если не хотите вовлечь сознательные ресурсы. Если вы будете присоединяться с помощью якоря тонально, то человек не осознает этого.