• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Люди считают, что выражения эмоций на лице заслуживают большего доверия, чем слова. Каждый из нас может припомнить случай, когда ему удалось (или показалось, что удалось) распознать лживость слов собеседника, просто взглянув на его лицо. Однако практически каждый из нас бывал обманут выражениями эмоций на чужом лице. Вас могла ввести в заблуждение «ложь представления», когда лицо человека показывало какое-то чувство, которого, как вы позднее узнавали, он в действительности не испытывал. Или это могла быть «ложь утаивания», когда человек не показывал на лице никаких следов того, что он чувствовал в действительности. Причем убедительно «лгать лицом» могут не только актеры или политики. Время от времени это пытаются делать практически все.

Люди учатся контролировать и маскировать выражения лица. Детям объясняют не только то, о чем они не должны говорить, но и то, каких выражений на своем лице они не должны допускать: «Не смотри на меня так сердито», «Убери это выражение с лица!» Речь может идти не только о запрете, но и о придании лицу притворных выражений, обычно с помощью улыбки: «Улыбнись тому симпатичному мужчине; он хочет тебе помочь». Задолго до вступления во взрослую жизнь большинство людей уже знают, как следует управлять выражениями лица, чтобы соответствовать требованиям общества; как контролировать сообщения, которые они направляют своим лицом, так же как и своими словами.

Контролировать выражения эмоций на лице непросто. Большинство людей управляют выражениями лица, но делают это далеко не идеально. Люди привычнее лгут словами, чем лицом (а лицом привычнее, чем движениями тела). Вероятно, это происходит из-за того, что люди несут большую ответственность за свои слова, чем за выражения лица. Чаще комментируется то, что вы говорите, а не то, что вы выражаете на своем лице.

Вам проще наблюдать за своими словами, когда вы говорите, чем наблюдать за выражениями своего лица. Выражения лица могут быть очень кратковременными, то есть появляться и исчезать за доли секунды. В случае использования слов вы легко можете поставить себя на место человека, получающего ваше сообщение и услышать все то, что слышит он. С выражениями лица все оказывается гораздо сложнее. Вы можете слышать свою речь, управлять каждым своим словом, но вы не можете видеть выражение своего лица, так как вам этого попросту не дано. Вместо этого приходится полагаться на менее точный источник информации о том, что происходит у вас на лице, — на обратную связь, обеспечиваемую вашими лицевыми мышцами.

Проще фальсифицировать слова, чем выражения лица. Нас всех учили говорить, мы все обладаем достаточно большим запасом слов и знанием правил грамматики. Существуют не только орфографические, но и энциклопедические словари. Вы можете заранее написать текст своего выступления. Вы можете предварительно прочитать его вслух. Ваш друг, присутствующий на этой репетиции, может сделать полезные критические замечания по поводу используемых вами слов и фраз. Но попытайтесь сделать то же самое со своими выражениями лица. В распоряжении вашего критика окажется немного терминов, позволяющих объяснить, что вы неправильно показываете на лице; его мнения будут основываться только на подозрениях и интуитивных догадках. А такая нечеткая критика вряд ли поможет внести в выражения вашего лица действительно необходимые изменения. В вашем распоряжении нет никакого «словаря выражений лица». Вас никогда не учили, как разговаривать с помощью своего лица, подобно тому, как вас учили разговаривать с помощью слов. Вас учили не тому, какие мышцы следует использовать для отображения той или иной эмоции, а лишь тому, что вы должны контролировать внешний вид вашего лица.

Намного проще подавлять то, что вы говорите, чем то, что вы показываете на своем лице. Одна из причин этого уже назвалась: мимолетность выражений лица. Но имеется и более серьезная причина. Выражения лица, возникающие в период переживания эмоции, непроизвольны (хотя на них можно влиять), а ваши слова — нет. Предположим, вы идете по улице и к вам, громко лая, подбегает большая собака свирепого вида. От страха ваше сердце начинает биться быстрее, дыхание учащается, в вашем теле про исходят и другие физиологические изменения, а мышцы вашего лица сокращаются, в результате чего ваше лицо приобретает одно из типичных выражений, показанных в главе 4. Эти изменения вашего лица и тела возникают автоматически, во многом без того, что мы обычно называем размышлениями или рассуждениями. Но нет никакого подобного автоматически вырабатываемого, непроизвольного набора слов, которые вы могли бы произнести в такой ситуации, хотя вы вполне могли бы открыть от изумления рот или закричать. Слова не произносятся под влиянием тех же внутренних механизмов, которые вызывают учащение сердцебиения, повышение частоты дыхания и сокращения лицевых мышц. Когда мы говорим, что эти реакции являются непроизвольными, мы не имеем в виду то, что их нельзя контролировать. Вы можете увеличить частоту своего дыхания в любой момент, когда этого захотите, точно так же, как вы можете по своему желанию «сделать» любое лицо. Однако способность к фальсификации каких-то симптомов не означает, что не существует ситуаций, в которых вы станете дышать чаще не по своему желанию, а под воздействием какой-то эмоции. Когда вы испуганы, вы можете держать свое дыхание под контролем, но это означает, что вы будете бороться с противоположными импульсами и пытаться справиться с ними. Это будет борьба. То же самое можно сказать и о выражениях лица.

Так как люди меньше контролируют выражения лица и имеют меньше возможностей наблюдать, фальсифицировать или подавлять их, чем свои слова, то именно анализ выражений лица может обеспечить правильное определение реальных чувств человека. Но поскольку людей учат контролировать выражения своего лица, поскольку люди могут подавлять непроизвольные реакции лица или изображать на лице то, чего они не чувствуют на самом деле, то выражения лица вполне могут вас обмануть. Во время беседы выражения лица могут быть более правдивыми, чем слова (разумеется, существуют особые указания на использование неискренних слов; очевидными их примерами могут служить случайные оговорки). Но лицо может еще сильнее вводить в заблуждение, чем слова.

Как же быть? Как же отличить истинные проявления эмоций от ложных? Можно ли заметить проявления тех чувств, которые человек пытается скрыть? Большинство людей используют для этого следующие простые правила:

• Глаза чаще всего «говорят правду».

• Если человек произносит слова о том, что он испытывает какую-то эмоцию, но не проявляет никаких эмоций, то вы не должны верить словам. Например, человек может говорить, что он испытывает гнев или радость, но при этом выглядит абсолютно бесстрастным.

• Если человек заявляет об испытываемой им негативной эмоции, но при этом демонстрирует улыбку на лице, то вы можете поверить либо его словам, либо его улыбке. Все будет зависеть от ситуации. Например, если человек говорит о том, что он боится зубного врача, но при этом улыбается, то вы интерпретируете улыбку не как отрицание слов, а как социальный комментарий и верите словам. Если женщина обманывает надежды мужчины, делает это легко и непринужденно, а он с улыбкой заявляет, что ужасно этим разгневан, то такие слова не должны вызывать доверия.

• Если человек не выражает своих чувств словами, но показывает их на лице, то вы верите тому, что говорит его лицо, особенно если на словах он отрицает испытываемые им эмоции. Например, если человек говорит: «Я вовсе не удивлен», но выглядит удивленным, то вы верите, что он испытывает удивление.

Вероятно, эти правила справедливы не всегда. Чтобы понять различия заслуживающих и не заслуживающих доверия выражений лиц, сначала следует обсудить причины, по которым люди контролируют выражения своего лица, и те методы, которые они для этого используют.

Мы придумали термин правила отображения для описания того, что люди узнают, начиная с детского возраста, о необходимости управлять проявлениями конкретных эмоций в конкретных обстоятельствах. Например, в США взрослые мужчины, горожане среднего класса, следуют правилу, запрещающему им проявлять свой страх на людях. Женщины той же социальной категории до вступления в брак или до рождения детей следуют правилу, запрещающему им проявлять на людях гнев. Первоначально вы усваиваете правила отображения, когда вам говорят, что можно, а чего нельзя делать, или когда вы сами учитесь этому, наблюдая и имитируя поведение других людей без получения каких-то специальных инструкций. Усвоенные правила отображения начинают действовать как привычки — это во многом напоминает вождение машины. Вы не думаете о своих действиях, если только не обнаруживаете, что совершили ошибку. Люди размышляют о том, какое правило отображения им использовать, только оказавшись в непривычных для себя обстоятельствах (правила отображения зависят от культуры), или если не могут понять, в какой ситуации они оказались, какой должна быть их роль и чего от них ожидают.

Согласно приведенному выше примеру правил отображения — страх для мужчин, гнев для женщин, — определенная эмоция не должна проявляться на людях. Но бывает, что правила отображения оказываются более конкретными в запрещении какого-то выражения лица только при исполнении определенной роли или в определенной социальной ситуации. Например, в США на свадьбах представителей среднего класса невеста может открыто плакать или выглядеть печальной, как и ее родители, но для жениха или его родителей такое поведение считается недопустимым. Хотя обычно правила отображения запрещают мужчинам плакать, проявление печали признается допустимым, но только не для жениха на собственной свадьбе. Нередко правило отображения уточняет не только запрещенную эмоцию, но также и эмоцию, которая должна ее заменить. Может показаться странным, что на конкурсах красоты именно победительницы, а не проигравшие, плачут, когда объявляется имя очередной «мисс Чего-то», но таковы правила отображения эмоций для победительниц и проигравших. Проигравшие на таких конкурсах обязаны скрывать свое горе и выглядеть хоть чуточку счастливыми. Победительницы должны заботиться о том, чтобы ни в коем случае не выглядеть самодовольными. Перед тем как результаты будут объявлены, каждая участница, опасаясь крушения надежд, направляет все свои силы на то, чтобы не расплакаться и сохранить улыбку. Когда же объявляется победительница, то у нее сразу же отпадает необходимость сдерживать свои слезы — и они появляются на лице.

Правила отображения не обязательно должны налагать запрет или жесткое ограничение на проявление конкретной эмоции, а могут лишь уточнять степень ее проявления. Например, люди, пришедшие на похороны, должны соотносить степень выражения своей скорби со степенью выражения скорби других участников этой печальной процедуры. Здесь, по-видимому, существует определенная градация выражений скорби. Предположим, что смерть внезапно настигла мужчину средних лет. Если на похоронах его секретарша будет выражать на своем лице больше скорби, чем его жена, то это будет являться двусмысленным намеком на характер отношений с покойным. Вместо этого она должна выражать на лице меньшую скорбь, чем люди, находившиеся с покойным в законных близких отношениях.

Мы говорили также, что правила отображения зависят и от культуры того или иного общества. Это обычаи, регламентирующие выражения лица всех лояльных членов данной культуры, субкультуры или социального класса. Их роль в общественной жизни является главной, наиболее распространенной причиной того, что люди контролируют свои выражения лица. Второй причиной такого контроля являются индивидуальные правила отображения — привычки, оказывающиеся продуктом идиосинкразий, типичных для конкретной семьи. Например, человек может быть с детства приучен никогда не смотреть гневно на того, кто обладает властью, или никогда не смотреть сердито на человека противоположного пола. Индивидуальные правила отображения могут носить также довольно общий характер: лицемерные люди привычно чрезмерно усиливают проявления любых эмоций; сдержанные люди постоянно стараются сохранять на лице нейтральное выражение.

Как видим, люди контролируют выражения эмоций на лице из-за глубоко укоренившихся в обществе условностей (правил отображения в конкретной культуре) или идиосинкразий, выработанных воспитанием (индивидуальные правила отображения) — Еще одной причиной контроля выражений лица являются профессиональные требования. Очевидно, что актеры должны уметь хорошо управлять выражениями своего лица. Это же умение необходимо дипломатам, адвокатам, продавцам, политикам, врачам, медсестрам и, возможно, учителям. Неизвестно, есть ли взаимосвязь между выбором подобных профессий и имеющимися у людей навыками контроля выражений лица, не известно также, в какой степени подобные навыки вырабатываются в процессе обучения или по мере накопления личного опыта.

Следующая причина, по которой люди контролируют выражения лица, — это потребность текущего момента. Задержанный правонарушитель, заявляющий о своей невиновности, не следует ни правилам отображения эмоций, принятым в определенной культуре, ни индивидуальным правилам отображения эмоций, ни профессиональным требованиям, — если только он не является профессиональным преступником. Он лжет, используя слова и выражение своего лица, просто чтобы спасти себя от наказания. Карманник должен изображать на лице притворное удивление, когда его хватают за руку. Муж должен подавлять улыбку радости, встречая свою любовницу, если эта встреча происходит в присутствии его жены.

Обычно человек, о котором говорят, что он лжет, стремится удовлетворить какую-то свою текущую потребность. Но все причины контроля предполагают возможность ложных сообщений или пропуска сообщений. Справедливо, что общество строже осуждает ложь ради личной выгоды, чем ложь, обусловленную индивидуальными особенностями характера либо необходимостью соблюдения профессиональных требований или общественных условностей. Однако слово ложь не всегда правильно отображает то, что в этих случаях происходит. Оно предполагает, что единственно важное сообщение — это сообщение об истинном чувстве, которое лежит в основе ложного сообщения. Но ложное сообщение также имеет важное значение, если вы знаете, что оно ложно. Вместо того чтобы называть этот процесс ложью, вам следовало бы лучше назвать его контролем сообщения, потому что ложь сама по себе также может передавать полезное сообщение.

В какие-то периоды времени люди не контролируют сообщения, которые они распространяют, в сообщениях нет неоднозначности, предоставляемая информация внутренне непротиворечива. Это искренняя, или честная, коммуникация. Но есть моменты, когда люди пытаются скрыть одно сообщение и заменить его другим. В результате сообщения вступают в конфликт, поскольку одно отражает фактическое чувство, а другое — то, что человек хочет передать или думает, что он должен передать. Оба сообщения содержат информацию, оба они важны. Предположим, человек пережил острую депрессию и теперь, все еще находясь в подавленном состоянии, пытается скрыть печальное выражение лица и выглядеть умеренно радостным. Вы ошибетесь, если решите, что он радуется, но вы также ошибетесь, если проигнорируете его попытку выглядеть радостным, ведь это говорит о том, что человек начинает чувствовать себя лучше, или что ему не следует доверять, или что он хочет сделать вам приятное, или что вам не следует слишком беспокоиться о нем. Но как выяснить, контролируется сообщение или нет? И если да, как распознать и сообщение о том, что человек чувствует, и сообщение о том, чего человек в действительности не чувствует? Сначала нужно провести различие между существующими методами управления выражением лица. Это важно, потому что когда люди контролируют сообщение, передаваемое лицом, они делают гораздо больше, чем просто заменяют испытываемою ими эмоцию другой, которой они не испытывают.

При управлении выражением своего лица вы можете попытаться смягчить внешнее проявление испытываемой эмоции, модулировать выражение этой эмоции или фальсифицировать передаваемое сообщение.

При смягчении выражения лица вы добавляете к уже существующему выражению — комментарий. Например, если вы проявляете страх при приближении зубного врача, то можете добавить к своему выражению лица элемент отвращения в качестве направляемого врачу сообщения о том, что вы противны сами себе из-за вашего страха. Выражение испытываемого вами чувства не изменилось по своей интенсивности, как при модулировании, и не оказалось скрытым или замененным на выражение не испытываемого вами чувства, как при фальсификации. Выражение эмоции может стать более мягким, когда оно появляется сразу же после первого выражения либо в качестве социального комментария, требуемого правилами отображения эмоций (индивидуальными или принятыми в данной культуре), либо как искреннее выражение следующего чувства. Человек действительно может испытывать отвращение к себе из-за своего страха перед зубным врачом, или он может следовать правилу отображения эмоций, чтобы ясно показать, что он уже не ребенок.

Для смягчения выражения лица чаще всего используется улыбка; она добавляется в качестве комментария к любым негативным эмоциям. Смягчающая улыбка дает ключ к пониманию негативных последствий или пределов проявления негативной эмоции. Она сообщает другому человеку, что вы по-прежнему держите себя в руках. Например, если вы улыбаетесь, чтобы смягчить выражение гнева, вы говорите своим лицом, что вы не хотите заходить слишком далеко, что ваша атака будет ограничена или ослаблена. Если улыбка смешивается с гневом, а не смягчает его в качестве последующего комментария, то вы говорите этим, что вы наслаждаетесь испытываемым вами гневом. Улыбка, смягчающая выражение печали, говорит: «Я смогу выдержать это», «Я больше не заплачу» и т. п.

Смягчение выражения — наиболее умеренная форма управления лицом. Оно искажает выражение лица очень мало и обычно появляется в результате следования правилам отображения эмоций (индивидуальным или принятым в данной культуре), а не ради удовлетворения потребностей текущего момента. Поскольку искажение передаваемого сообщения оказывается минимальным, а свидетельства смягчения довольно очевидными, мы не будем обсуждать здесь способы распознавания факта смягчения выражения эмоции.

При модулировании выражения лица вы корректируете его интенсивность, чтобы показать, что вы чувствуете на самом деле. Вы не комментируете сообщение об эмоции (как при смягчении) и не меняете характер сообщения (как при фальсификации), — вы усиливаете или ослабляете интенсивность сообщения. Есть три способа модулирования выражения лица: вы можете менять количество вовлекаемых областей лица, длительность сохранения выражения или амплитуду сокращений лицевых мускулов.

Предположим, что Джон, испытывая страх, следует правилу отображения эмоций, обязывающему его показывать на лице лишь выражение легкого опасения. Если Джон испытывает страх, то эта эмоция будет отражаться во всех трех областях его лица, как это показано на рис. 22А. Если же ему надо ослабить выражение этого чувства, то он может предпринять любое из следующих действий (или любое их сочетание):

• Убрать проявления страха в области рта (как на рис. 19А) и, возможно, также в глазах (рис. 13Б) или показывать свой страх только ртом (как на правом снимке рис. 17).

• Сократить длительность выражения страха.

• Меньше растягивать рот, меньше напрягать нижние веки и не поднимать и не сводить так сильно свои брови.

Если бы Джон действительно испытывал только опасение, но пытался бы выглядеть испуганным, то ему действительно пришлось бы придать лицу выражение, показанное на рис. 13Б, и изменить действия, направленные на ослабление выражения страха. Обычно, когда люди модулируют, то есть усиливают или ослабляют выражения своих эмоций, они используют все три метода — изменяя количество задействованных областей лица, длительность сохранения выражения и силу сокращения мышц лица. Далее мы обсудим, как распознавать модулированные выражения лица.

При фальсификации выражения эмоции на лице вы демонстрируете то чувство, которого не испытываете (симуляция), или не показываете ничего, когда в действительности испытываете какое-то чувство (нейтрализация), или скрываете испытываемую вами эмоцию под выражением другой эмоции, которой вы в действительности не испытываете (маскировка). В случае симуляции вы пытаетесь создать впечатление, что действительно переживаете какую-то эмоцию, когда фактически не испытываете никаких эмоций. Представьте, что кто-то говорит вам о несчастье вашего якобы близкого друга, а вас это нисколько не волнует, вы не испытываете никаких чувств, но придаете лицу печальное выражение. Это называется симуляцией.

Чтобы успешно симулировать эмоцию, вы должны помнить ощущения того, как выглядит каждое эмоциональное выражение на вашем лице «изнутри», чтобы сознательно корректировать выражение своего лица и демонстрировать ту эмоцию, которую вы хотите показать окружающим. Обычно вы не можете предвидеть потребность в симуляции и не имеете возможности попрактиковаться перед зеркалом, чтобы понаблюдать за своим лицом и отрепетировать придание ему различных выражений. Дети и подростки часто вырабатывают у себя различные выражения лица именно таким образом, взрослые также практикуются перед зеркалом накануне каких-то особо важных событий, о которых им известно заранее. Но чаще всего приходится полагаться на проприоцептивные ощущения — на то, как ощущается эмоция на вашем лице «изнутри». Нужно уметь улавливать эти ощущения и запоминать то, что испытывало ваше лицо, когда вы были разгневаны, напуганы и т. п., чтобы вы могли сознательно придавать себе тот или иной вид.

Нейтрализация полностью противоположна симуляции. Вы испытываете сильную эмоцию, но пытаетесь выглядеть так, будто не чувствуете ничего. Нейтрализация — это предельная форма ослабления эмоции, при которой выражение лица модулируется так, чтобы интенсивность отображения переживаемой эмоции была нулевой. Если бы Джон был испуган, но хотел выглядеть спокойным и бесстрастным, то он бы воспользовался нейтрализацией. В случае нейтрализации вы пытаетесь:

• сохранять мышцы лица в расслабленном состоянии, не допуская мышечных сокращений;

• удерживать мышцы лица в положении, позволяющем придавать лицу бесстрастное выражение: челюсти сжаты; губы сомкнуты, но без видимого усилия; глаза смотрят пристально, но веки не напряжены, и т. д.;

• маскировать внешний вид вашего лица, покусывая или облизывая губы, вытирая глаза, почесывая какие-то части лица и т. п.

Осуществить нейтрализацию очень непросто, особенно если вашу эмоциональную реакцию вызвало какое-то серьезное событие или череда таких событий. Обычно при использовании нейтрализации вы выглядите настолько одеревеневшим или напряженным, что, по крайней мере, исключаете своим видом возможность фальсификации, даже если эмоция, которую вы испытываете в действительности, внешне не проявляется. Но чаще всего вместо нейтрализации эмоций люди стараются их маскировать, что намного проще и эффективней.

При использовании маскировки вы симулируете эмоцию, которую в действительности не испытываете, чтобы затушевать или скрыть подлинную. Когда вы услышали о несчастье, приключившемся с вашим предполагаемым другом, и изобразили на лице печаль, то это было симуляцией лишь при том условии, что вы не испытывали вообще никаких чувств. Если бы вы почувствовали отвращение и попытались его скрыть, придав лицу печальное выражение, — это было бы маскировкой. Люди прибегают к маскировке, потому что им проще скрыть одно выражение лица под другим, чем пытаться не выражать на лице ничего. Кроме того, люди прибегают к маскировке и потому, что их мотивы сокрытия конкретной эмоции обычно требуют неискренних заявлений по поводу проведенной подмены. Например, если человек, испытывающий депрессию, не хочет, чтобы его по-прежнему считали помышляющим о самоубийстве, он должен не только нейтрализовать на лице выражение печали, но и изображать радость. Улыбка, которую мы уже называли самым распространенным средством смягчения эмоции, является также и самой распространенной маской. Дарвин первым попытался объяснить причину этого феномена. Мышечные сокращения, необходимые для изображения улыбки, в наибольшей степени отличны от мышечных сокращений, необходимых для выражения негативных эмоций. С точки зрения анатомии улыбка лучше всего маскирует проявления гнева, отвращения, печали или страха в нижней части лица. И, разумеется, зачастую характер социальной ситуации, мотивирующий вас к сокрытию одной из этих эмоций, вызовет желание изобразить на лице дружескую улыбку. Люди часто маскируют одну негативную эмоцию другой: например, страх гневом или гнев печалью, а иногда маскируют радостное выражение несчастным.

Все эти три метода управления — смягчение, модулирование и фальсификация (которая включает симуляцию, нейтрализацию и маскировку) — могут применяться в ситуациях, заставляющих людей контролировать выражения своего лица, — при следовании правилам отображения эмоций в культуре, при следовании индивидуальным правилам отображения, в соответствии с профессиональными требованиями и потребностями текущего момента.

Как узнать, управляет ли человек выражениями своего лица и, в частности, прибегает ли он к фальсификации, в результате чего получаемая вами информация будет вводить вас в заблуждение особенно сильно? Чаще всего вы можете узнать об этом без особых проблем, потому что в большинстве случаев управление выражением лица происходит по правилам, диктуемым традицией данной культуры. Вы, вероятно, понимаете, когда человек следует этим правилам, но те же самые факторы, заставляющие его управлять выражением своего лица, приведут вас к игнорированию допущенных им ошибок или «оплошностей». И даже может оказаться, что вы сами захотите быть обманутым или, по крайней мере, не признаетесь, что вы знаете о чувствах, испытываемых человеком на самом деле. Вспомните, сколько раз вы задавали людям вопрос: «Как вы себя чувствуете сегодня?», в действительности не желая этого знать и игнорируя все, что проявлялось на лице человека, за исключением формальной улыбки, которую требуют изображать на лице при приветствии правила, принятые в нашей культуре.

Чаще всего необходимо концентрировать внимание не на распознавании управления выражением лица, а на своем игнорировании ошибок, которые допускают другие люди в выражениях лица. В некоторых случаях вы автоматически игнорируете факты фальсификации эмоциональной информации, которую получаете от других. Это наиболее типично для ситуаций, когда люди следуют правилам отображения, принятым в их культуре, потому что социальные силы воздействуют и на человека, демонстрирующего определенное выражение лица, и на того, кто это выражение видит. Вы можете участвовать в таком «сговоре», даже когда человек намеренно пытается вас обмануть, чтобы удовлетворить свои потребности текущего момента. Жена может «не замечать» фальшивых выражений лица своего мужа — волокиты, потому что она не хочет осложнять свою жизнь, при этом она может осознавать или не осознавать собственное участие в этом сговоре.

Иногда вы распознаете факт управления выражением лица, потому что этого хочет другой человек, но ни один из вас этого не признает. Это почти всегда происходит в тех случаях, когда выражение лица смягчается, когда добавляется комментарий. Смягчающая улыбка добавляется к выражающему страх лицу, чтобы другой человек увидел этот смягчающий эффект и понял, что испытываемый страх будет сохраняться, но он не вызовет бегства, криков и т. п. Иногда выражение лица модулируется таким образом, чтобы усиление или ослабление проявления эмоции стало очевидным. Предположим, вы хотите, чтобы провоцирующий вас человек понял, что вы разъярены, но контролируете себя и не предпримете против него мер физического воздействия. Один из способов передачи этого сообщения состоит в том, чтобы показать на лице ослабленное выражение гнева и наглядно продемонстрировать факт такого ослабления. Провоцирующий вас человек знает, что вы разъярены, но он также знает, что вы управляете своим гневом. Иногда выражение лица фальсифицируется таким образом, чтобы передаваемое сообщение стало очевидно ложным. Сам фальсификатор может стремиться к тому, чтобы неискренность выражения его лица стала понятна каждому. Человек, потерявший близкого родственника и искренне скорбящий о нем, может на какой-то момент замаскировать свое реальное чувство глубокой печали улыбкой, когда он будет приветствовать своего старого друга, пришедшего высказать свои соболезнования. Улыбка может быть очень сдержанной и служить лишь необходимым элементом ритуала приветствия, а не средством маскировки фактически испытываемого глубокого горя или печали.

Но что можно сказать о тех ситуациях, в которых выражение лица модулируется или фальсифицируется для обмана или введения в заблуждение относительно того, что человек чувствует на самом деле? Когда вам необходимо знать, что реально чувствует человек, а не то, что он демонстрирует? Некоторые люди почти не оставляют возможности понять, когда они реально контролируют свои чувства. Они действуют очень искусно. Хорошие актеры весьма убедительны, как и хорошие продавцы, адвокаты. Если вы столкнулись с таким профессионалом, единственное, что вам остается — не принимать выражение его лица за чистую монету. К сожалению, есть люди, профессионально лгущие своим лицом, но не являющиеся ни актерами, ни продавцами, ни адвокатами; просто эти люди хорошо умеют обманывать других с помощью выражений своего лица. Обычно они прекрасно об этом знают, а со временем об этом узнают и их друзья. В ходе одного из исследований мы попытались выяснить основные характеристики людей, которые без специального обучения становятся умелыми обманщиками. Однако мы еще не собрали достаточно данных, чтобы подготовить подробный отчет о нашей работе. К счастью, большинство людей такими обманщиками не являются.

Если вы не хотите, чтобы вас вводили в заблуждение, и если при этом вы не имеете дела с человеком, профессионально лгущим своим лицом, то вам необходимо распознавать признакиутечки информации и симптомы обмана. Утечка может быть определена как непреднамеренное «предательское» проявление эмоции, которую человек пытается скрыть. При симптоме обмана вы понимаете, что управление лицом действительно происходит, но не понимаете истинной эмоции, — вы просто узнаете, что получаете неадекватную информацию. Когда человек пытается нейтрализовать гнев, который он действительно испытывает, но делает это не слишком удачно, то вы можете заметить следы его гнева (утечка). Или же он может успешно нейтрализовать проявление гнева, сделав непроницаемое лицо; однако оно выглядит неестественно, и вы понимаете, что человек отражает на лице не то чувство, которое испытывает в действительности (симптом обмана). Предположим, человек маскирует гнев выражением печали; гнев может действительно каким-то образом проявляться на лице (утечка), а если не проявляется, но выражение печали неубедительно (симптом обмана), то вы поймете — человек скрывает какую-то другую эмоцию. Предположим теперь, что гнев модулируется, его интенсивность снижается до уровня слабого раздражения, — вновь на таком лице могут наблюдаться утечка информации о более сильном гневе или просто симптом обмана, указывающий, что это раздражение ложное.

Мы рассмотрим четыре аспекта выражения лица, которые подскажут вам, что человек контролирует проявление различных эмоций на своем лице. Первым таким аспектом является морфология лица — конкретная конфигурация элементов его внешнего вида. Все предыдущие главы был посвящены морфологии — кратковременным изменениям формы элементов лица и морщин, выражающих эмоции. Как мы покажем далее, одна часть лица чаще маскируется, чем другие, но где следует искать ложное, а где истинное чувство, зависит от конкретной эмоции. Второй аспект — это временные характеристики выражения эмоции на лице: с какой скоростью появляется, как долго сохраняется и как быстро пропадает. Третий аспект связан с местом проявления эмоции в ходе беседы. Четвертый аспект имеет отношение к тому, что мы называем микровыражениями лица, возникающими в результате прерываний проявляемых выражений лица.

Все четыре аспекта — морфология, временные характеристики, место и микровыражения лица — должны интерпретироваться с учетом социального контекста. Например, используя знание морфологии, вы сможете определить, где следует искать следы страха на лице, которое выглядит гневным. Но чтобы определить, являются ли эти следы проявлениями попытки скрыть страх или проявлениями комбинации страха и гнева, вам нужно опираться на социальный контекст. Действительно ли это та ситуация, в которой человек с большой вероятностью будет испытывать одновременно и страх и гнев? Признает ли человек, что он испытывает смешанные чувства? Отрицает ли он свой испуг? Что показывает его тело? Социальный контекст включает другие проявления физической активности (наклон или движение головы, положение тела, движения, голос, слова); предыдущее и последующее поведение; поведение других участников взаимодействия; оценку ситуации, ее социальных «рамок», социальных норм, допускающих возникновение тех или иных эмоций. При объяснении каждого из источников утечки информации об эмоции или симптомов обмана мы будем указывать, когда выбор между альтернативными объяснениями зависит от социального контекста.

Понаблюдайте за тем, что происходит у людей с губами, с морщинами вокруг носа и около нижней области щек. Наши исследования позволяют предположить, что человек, контролирующий выражение лица, управляет своим лицом в большей степени в области рта, вокруг рта и губ и в меньшей степени в области глаз — век и бровей — лба. Этот феномен может быть объяснен значением речевых контактов и необходимостью подавления неконтролируемых проявлений эмоций: криков при гневе, воплей при ужасе, стенаний и рыданий в горе, рвоты или плевков при отвращении, громкого смеха при радости.

Когда вы модулируете выражение лица, то для усиления или ослабления внешнего проявления эмоции вы, вероятнее всего, управляете своим ртом. Если бы вы были напуганы, вы могли бы ослабить выражение страха, отказываясь от вовлечения в создание этого выражения век или бровей — лба; но вероятнее, что вместо этого вы постараетесь устранить признаки страха, показываемые ртом. Ваше выражение страха могло бы быть также ослаблено за счет управления мышечными усилиями во всех трех областях лица в целях ограничения амплитуды сокращения мышц лица. И вновь, вероятнее всего, вы сосредоточите свои усилия на области рта, ограничивая здесь сокращения мышц в большей степени, чем в областях глаз — век и бровей — лба.

При фальсификации выражений лица управление ртом также осуществляется в большей степени, чем управление веками — глазами или бровями — лбом. Если фальсификация дополняется нейтрализацией выражения испытываемого чувства, то, вероятнее всего, это выражение исчезнет из области рта. Если фальсификация подразумевает симуляцию не испытываемой эмоции, то притворное выражение появится в области рта. Если фальсификация подразумевает маскировку переживаемой эмоции посредством симулируемой эмоции, то рот также с наибольшей вероятностью окажется в фокусе внимания.

Многие движения мышц, расположенных внутри и вокруг губ и рта, изменяют также конфигурацию щек, подбородка, нижних век. Положите кисти рук на лицо так, чтобы кончики пальцев касались нижних век, а ладони — рта и щек. Осторожно надавливая ладонями и пальцами на лицо, попытайтесь повторить движения нижней частью лица, как показано на рис. 7, 15, 23, 34, 43 и 53, уделяя особое внимание изменениям в области нижних век. Верхняя часть ваших щек и нижние веки изменяются в наибольшей степени: при гневе, когда он выражен открытым ртом; при отвращении, когда оно выражено ртом; при эмоции радости, когда она выражена ртом, но за исключением отображения крайне умеренной радости. Для этих эмоций результаты модулирования или фальсификации будут хорошо заметны не только в нижней части лица, но и на щеках и нижних веках.

Обычно при фальсификации или модулировании эмоций люди управляют бровями — лбом не так часто, как нижней частью лица. Движения мышц, управляющих бровями — лбом, также могут влиять на внешний вид верхних век, в особенности при гневе или печали. Предсказание того, как утечки информации и симптомы обмана будут проявляться при модулировании и фальсификации каждой эмоции, зависит не только от особой роли каждой из трех областей лица, но также и от умения человека осуществлять конкретное мышечное движение.

Ранее мы отмечали, что некоторые позиции бровей — лба используются в качестве «знаков препинания» и акцентируют внимание на отдельных словах или фразах. Если человек использует движение бровей — лба в качестве «знака препинания» (вне зависимости от того, является оно проявлением удивления или производным проявлением гнева либо даже более редко используемым производным проявлением печали), то это может свидетельствовать и о том, что человек лжет с помощью такого движения. По крайней мере, у него имеется большой опыт использования этого движения.

Некоторые движения лица, обеспечивающие выражение эмоции, играют также роль эмблемы. Как вы помните, эмблема представляет собой мышечное движение, являющееся не выражением чувства, а лишь общепринятой ссылкой на чувство, оно подобно упоминанию эмоции в речи. Поднятые от удивления брови описывались как эмблема вопроса, опущенная нижняя челюсть — как эмблема ошеломления и т. п. Если мышечное движение, являющееся частью выражения эмоции, оказывается еще и эмблемой, то вполне вероятно, что с ее помощью можно успешно лгать, и вряд ли у человека появится утечка информации об эмоции в этой области лица. Учитывая все сказанное, мы можем предположить, где следует искать утечку информации и симптомы обмана для каждой из шести обсуждавшихся нами эмоций.

На распознавание утечки информации и симптомов обмана в выражениях радости влияет тот факт, что это единственная эмоция, не предусматривающая характерного движения в области бровей — лба. Если кто-то симулирует радость, — делая счастливое лицо, но не испытывая никаких эмоций, — то мы не можем усмотреть симптомы обмана в неучастии в этом процессе бровей — лба. Человеку просто не требуется задействовать эту область лица. К тому же если он использует выражение радости как маску для прикрытия другой эмоции, то невозможно сделать радостные брови — лоб, и из-за этого вполне может произойти утечка информации о фактически испытываемой эмоции через брови — лоб и верхние веки. Когда выражение радости ослабляется, на лице по-прежнему могут сохраняться его следы в виде легкого поднятий щек, слабого растягивания уголков рта, легкого сморщиваний нижних век, даже когда улыбки на лице уже нет.

Удивление симулируется довольно легко, потому что используемые для этого движения рта и бровей являются эмблемами, имеющими отношение к удивлению (на рис. 5 была показана эмблема вопроса — удивленные брови, а на рис. 8 показана эмблема ошеломления — удивленный рот). Возможно, единственный симптом обмана при симуляции удивления — отсутствие открытых, но расслабленных век. Хотя это же может соответствовать менее заинтересованному или ошеломленному удивлению (рис. 10В), если социальный контекст допускает подобное удивление. Позднее мы объясним, каким образом симуляция может быть выявлена через неправильный выбор ее временных характеристик.

Удивление может использоваться для маскировки страха, но не слишком успешно. Оно является вероятной маской для страха из-за сходств переживания этих эмоций и ситуаций, в которых они возникают. Но из-за сходств в мышечных движениях страх, вероятно, будет «просвечивать» через удивление. Удивление может использоваться для маскировки любой другой эмоции. Например, если вам рассказывают о чьем — то несчастье и ожидают от вас выражения печали на лице, в то время как вы испытываете радость, то вы можете замаскировать ее удивлением. Некоторые люди привычно реагируют внешним проявлением удивления на любую информацию, чтобы избежать необходимости демонстрировать свою немедленную эмоциональную реакцию («всегда готовый экспрессор», о чем еще будет сказано в главе 11). Указателем на то, что удивленное выражение — маска, служат временные характеристики выражения лица: удивление будет продолжительным, чтобы скрыть другое чувство, но как мы объясняли ранее, удивление — это кратковременная эмоция. Если оно будет сохраняться долго, то, вероятно, будет выглядеть неискренним.

Если человек симулирует страх, то, вероятно, у него можно наблюдать испуганный рот и этот человек будет пристально смотреть в одну точку, поэтому ищите на его лице нейтральные брови — лоб. Это может быть симптомом обмана, но также и проявлением страха, переходящего в ужас, для демострации которого не задействуются брови — лоб (правый снимок на рис. 19); выбор зависит от социального контекста. Выражение страха с нейтральными бровями — лбом может возникнуть и потому, что данный конкретный человек обычно не делает такого движения. Это одно из крайних проявлений очевидного, но важного общего принципа. Вы с большей вероятностью обнаружите факт управления выражением лица, если вы знакомы с идиосинкразиями в репертуаре выражении лица данного человека, — с тем, что происходит с лицом человека, когда он искренне испытывает и выражает каждую эмоцию. Конфигурация испуганных бровей — лба может никогда не возникать у некоторых людей, хотя у многих она все же появляется на лице, когда они действительно испуганы, ее трудно симулировать, потому что непросто создать преднамеренно. А испуганные брови — лоб в отличие от удивленных или разгневанных бровей не являются эмблемой или «знаком препинания». Поэтому когда на лице появляются испуганные брови — лоб, то это надежный индикатор испытываемого страха. Когда они появляются на нейтральном лице, это говорит о том, что человек испытывает неподдельный страх, возможно, легкий, а возможно, сильный и контролируемый. Если испуганные брови — лоб появляются на лице, остальные области которого выражают другую эмоцию, это говорит об испытываемой человеком комбинации эмоций или о том, что другие части лица маскируют истинное чувство. Что это за чувство, поможет вам понять контекст. Например, когда испуганные брови — лоб дополняются радостным ртом и счастливыми нижними веками (как показано на рис. 49), то, вероятнее всего, радостная составляющая этого выражения лица является маской, если только данная ситуация не позволяет предположить, что человек может быть и радостен, и испуган одновременно. Если бы страх маскировал какую-то другую эмоцию, то для этого не понадобилось бы задействовать брови — лоб, и реально переживаемая эмоция могла бы быть видна именно в этой области лица.

Когда симулируется гнев, то анализ вовлечения в создание этого выражения различных областей лица может не выявить очевидных симптомов обмана. Хотя мы отмечали, что брови — лоб обычно не задействованы в управление выражением лица, все же опущенные и сведенные брови, являющиеся одной из составляющих выражения страха (рис. 31), указывают на эмблему решимости, концентрации или недоумения. Придать такое положение бровям — лбу очень легко; оно также используется как «знак препинания». Следовательно, вы можете ожидать, что брови — лоб наряду с другими областями лица будут использоваться и для выражения симулируемого гнева. Симуляция гнева в нижней части лица (например, рот с плотно сжатыми губами) также не представляет трудности. Единственным элементом, не проявляющимся при симуляции гнева, может быть отсутствие напряжения нижних век, что, безусловно, является слабым симптомом обмана. Ослабление гнева также может осуществляться в области бровей — лба и нижней части лица. Когда гнев используется в качестве маски, он проявляется и в нижней части лица, и на лбу, в результате чего информация о реально переживаемой эмоции может исходить только от век. Когда для маскировки гнева используется другая эмоция, то испытываемый гнев может читаться в пристальном взгляде, напряженных нижних веках и нахмуренных бровях.

Отвращение симулируется довольно просто, поскольку есть три эмблемы этой эмоции: сморщенный нос, приподнятая верхняя губа и приподнятый уголок рта (рис. 25). Брови — лоб играют настолько незначительную роль в придании лицу выражения отвращения, что фактически не привлекают внимания (если бы в случае испытываемого отвращения брови — лоб сохранились в статичном состоянии, в то время как нижняя часть лица выражала бы слабое отвращение, это не было бы очень ясным симптомом эмоции). Отвращение чаще всего используется для маскировки. Утечку информации о гневе можно обнаружить в области бровей — лба, если брови не только нахмурены, как при отвращении, но и сведены (как показано на рис. 38В). Кроме того, информацию можно обнаружить в напряженных гневных веках и пристально смотрящих глазах, в выражающей отвращение нижней части лица (как на рис. 39А). Но эти выражения могут комбинироваться, если ситуация вызывает одновременно и отвращение, и гнев. Если человек отрицает испытываемый им гнев в ситуации, явно вызывающей это чувство, или лишь слегка упоминает об испытываемом отвращении, то, вероятнее всего, он маскирует отвращением свой гнев. То же самое происходит, и когда отвращение используется для маскировки страха; страх, вероятно, по-прежнему будет проявляться в области бровей — лба и в появлении склеры над радужной оболочкой глаз (рис. 29). Будет ли это комбинацией эмоций или же свидетельством маскировки, зависит от социального контекста, особенно от того, что говорит и делает человек. Поскольку единственный сильный элемент в выражении отвращения находится в нижней части лица и именно нижняя часть лица чаще всего используется при симуляции, то вполне вероятно, что попытки замаскировать отвращение с помощью придания лицу другого выражения окажутся успешными. Но когда отвращение маскируется с помощью другой эмоции, его следы могут проявляться в слегка приподнятой верхней губе или слегка сморщенном носе.

В случае симуляции печали эта эмоция, вероятно, будет проявляться в нижней части лица и в опущенном взгляде. Отсутствие проявлений печали в области бровей — лба и в верхних веках будет надежным признаком того, что печаль симулируется. Как и в случае испуганных бровей — лба, печальные брови — лоб можно назвать особенно надежным симптомом испытываемой печали, потому что такое выражение трудно сделать преднамеренно; оно не является частью эмблемы выражения лица и редко используется как «знак препинания». Однако некоторые люди никогда не выражают печаль с помощью бровей — лба, даже если они искренне чем-то опечалены. Как мы уже отмечали при рассмотрении эмоции страха, вы должны знать, является ли то или иное мышечное движение типичным для данного человека, чтобы делать надежные выводы о наличии утечки информации об эмоции или о симптомах обмана. Если брови — лоб не используются человеком для выражения действительно испытываемой печали, то их нейтральность ничего не скажет вам о том, является демонстрируемое выражение печали симуляцией или нет. Когда вы имеете дело с такими людьми, вам нужно смотреть на форму их верхних век. Внутренние уголки век должны быть немного приподняты, когда человек действительно опечален, даже если печаль не отражается в области бровей — лба; однако этот симптом является довольно слабым. Если печальные брови — лоб привычно появляются у человека, когда он не испытывает печали, то это также повлияет на вашу способность выявлять симуляцию. Очень немногие люди используют печальные брови — лоб в качестве «знака препинания», но именно они способны обмануть вас, когда будут симулировать печаль (в том числе с помощью бровей — лба и верхних век).

Когда человек ослабляет свое выражение печали, его брови — лоб и верхние веки вероятнее всего продолжают указывать на утечку информации о фактической силе переживаемого чувства. Если выражение печали маскируется с помощью другой эмоции» то печальные брови — лоб и верхние веки с наибольшей вероятностью будут сообщать о такой утечке. А когда сама печаль используется для маскировки другой эмоции (если к этому не прибегают крайне нетипичные люди, использующие печальные брови — лоб в качестве «знака препинания), то маска печали не сможет скрыть информацию, исходящую от бровей — лба о действительно переживаемой эмоции.

Вы можете распознать факт управления выражения лицом, особенно симптомы обмана, обращая внимание на временные характеристики выражений лица. Как быстро появляется эмоция на лице (период появления)? Как долго эмоция сохраняется на лице, прежде чем она начнет затухать или сменяться другой эмоцией (длительность)? И как быстро исчезает эмоция (период исчезновения); ослабевает ли она постепенно или же очень быстро? Не существует простого и надежного общего правила, позволяющего сказать, каковы эти три временных параметра для каждой из эмоций. Мы не можем утверждать, что гнев должен возникать не более чем за 1,3 секунды, длиться не менее 7 секунд и прекращаться мгновенно. Такие утверждения были бы необоснованными. Временные характеристики зависят от социального контекста, но требования каждой ситуации могут быть довольно определенными. Предположим, что вы симулировали удовольствие, когда ваш товарищ закончил рассказывать вам анекдот. Время, необходимое для того, чтобы улыбка появилась на вашем лице (период появления), зависит от характера перехода к последней фразе, содержащей соль истории (постепенный или резкий) и особенностей этой фразы (прозвучала она быстро или была растянута). Продолжительность сохраняющейся на вашем лице улыбки (длительность) зависит от того, насколько смешным оказался анекдот, следует ли за ним другой анекдот и т. п. Скорость исчезновения улыбки с вашего лица (период исчезновения) зависит от того, что говорится потом, от ваших отношений с рассказчиком и т. п. При изображении удовольствия каждый из нас использует знание морфологии лица — мы приподнимаем края рта и оттягиваем их назад, возможно, слегка приоткрывая рот, и сморщиваем уголки век. Но обычно мы не столь же хорошо знаем, какими должны быть период появления, длительность и период исчезновения улыбки. Если вы посмотрите на человека внимательно, вы узнаете основные временные характеристики выраженной на его лице эмоции, и это может сыграть решающую роль в распознании симптомов обмана.

С пониманием временных характеристик выражения эмоции на лице тесно связано понимание места проявления эмоции в процессе беседы: где и после каких слов появляется то или иное выражение эмоции и какими телодвижениями оно дополняется. Предположим, вы собираетесь симулировать гнев, заявляя другому человеку, что вы сыты по горло его поведением, хотя в действительности вы не рассержены на него до такой степени, несмотря на то что собираетесь выглядеть разгневанным. Для «правдоподобности» вы хотите выразить гнев не только словами, но и своим лицом. При этом будет очень важно, в каком месте вашей тирады вы проявите выражение гнева на лице. Если после словесного заявления («Я сыт по горло твоими штучками»… 1,5 секунды… и затем выражение гнева), то это будет выглядеть неискренне. Демонстрируя гнев раньше, допустим, до слов «Я сыт по горло», вы не продемонстрируете симптомов обмана, если за этим выражением последуют другие острые заявления. Это будет выглядеть так, будто вы пытаетесь решить, выражать ли вам гнев, и если да, то как.

По-видимому, имеется меньше свободы в одновременном использовании выражений лица и движений тела. Предположим, что, произнося слова: «Я сыт по горло», вы ударяете кулаком по столу и демонстрируете выражение гнева на лице до удара, а не во время и не после него. Если выражение вашего лица не будет синхронизировано с движениями вашего тела, оно будет выглядеть неискренним.

Иногда при ослаблении, нейтрализации или маскировке выражения лица человек «прерывает» уже проявляемое выражение и не «удерживает» его каким-то движением лицевых мускулов. Это прерывание создает четвертый источник утечки информации и симптомов обмана — так называемое микровыражение (о трех других — морфологии, временных характеристиках и месте — мы уже говорили.)

Хотя в большинстве случаев выражения лица наблюдаются более одной секунды, микровыражения длятся намного меньше: возможно, от 1/5 до 1/25 секунды. Некоторые из них появляются в результате прерываний, когда на выражение лица оказывается какое-то воздействие. Вы чувствуете испуг, выражение страха начинает появляться на вашем лице, вы ощущаете по работе своих лицевых мускулов, что начинаете выглядеть испуганным, и вы ослабляете, нейтрализуете или маскируете это выражение. Какие-то доли секунды выражение страха действительно будет присутствовать на вашем лице. Микровыражения обычно проявляются в динамике, причем часто в движениях лица при разговоре. А вслед за ними обычно появляются маскирующие выражения лица. Благодаря нашим исследованиям мы знаем, что большинство людей не обращают внимания на микровыражения или даже не видят их, но что каждый, кто обладает хорошим зрением, в состоянии их разглядеть. Требуется определенная практика, чтобы понять, что нужно искать на лице. Вы можете попрактиковаться в обнаружении этих кратковременных выражений, на мгновение показывая себе фотографии, прилагаемые к главе 9. Таким образом вы получите представление о скорости смены микровыражений.

Некоторые микровыражения не проявляются в достаточной степени, чтобы можно было понять, какая эмоция ослабляется, нейтрализуется или маскируется. Они подавляются слишком рано. Эти фрагменты выражений могут тем не менее указывать на то, что человек управляет выражением своего лица. Но есть микровыражения достаточно полные для того, чтобы стать источником информации о переживаемой эмоции. Возможно (хотя никто не может утверждать этого наверняка), что микровыражения возникают не только когда люди намеренно управляют своим лицом, но когда они, обманывая самих себя, не знают, что они чувствуют на самом деле.

Для людей, использующих микровыражения как источник информации, необходимо сделать несколько предупреждений. Если человек не демонстрирует микровыражений, это вовсе не означает, что он не ослабляет, не нейтрализует или не маскирует переживаемые им эмоции. Как мы отмечали ранее, одни люди умеют профессионально «лгать лицом»; другие умеют замечательно изображать на лице любые эмоции, хотя их деятельность этого совсем не требует; у третьих можно наблюдать утечку информации и проявления симптомов обмана, но никогда — микровыражений. К тому же у людей могут наблюдаться микровыражения в одних ситуациях и не наблюдаться в других. Микровыражения надежны в качестве симптомов обмана и источников утечки информации, но вы не можете сделать никаких надежных выводов из их отсутствия.

Следует отметить, что не только на лице можно наблюдать утечку информации об эмоции и симптомы обмана. Нестыковки и расхождения между словами, движениями тела и голосом также дают полезные подсказки. Мы знаем, что люди (по крайней мере, в нашей культуре) стараются управлять выражениями своего лица больше, чем движениями тела и, возможно, больше, чем голосом. Значительное внимание в наших сегодняшних исследованиях направлено на определение тех движений тела, которые могут быть источниками утечек информации и симптомами обмана. Если вы наблюдаете за телом, вы можете обнаружить признаки того, что эмоции человека контролируются. Но объяснению того, что и почему надо наблюдать, целиком посвящена другая наша книга, которая появится в недалеком будущем.

В главе 2 мы говорили об исследованиях, положенных в основу этой книги, и отмечали, что многое из того, что нам хотелось бы рассказать о распознавании признаков управления выражениями лица, еще не получило строгих научных подтверждений. Эти идеи должны трактоваться как предположения. Большинство из них вероятно, правильны, даже те, которые не применимы к каждому человеку или каждой ситуации. Помните также, что есть множество вопросов, на которые надо уметь отвечать для успешного распознавания управления выражениями лица.

• Вы действительно хотите смотреть на лицо человека?

• Вы действительно хотите знать, что человек чувствует на самом деле, или просто предпочитаете знать только то, что он хочет, чтобы вы знали?

• Умеет ли человек убедительно лгать лицом в силу требований своей профессии или по другим причинам?

• Знаете ли вы, как этот человек обычно выглядит, когда он испытывает конкретную эмоцию и не контролирует выражение своего лица? (Если нет, то будьте осторожнее в своих оценках.)

• Вы знакомы с морфологией лица, с внешним проявлением каждой эмоции во всех трех областях лица? (Помните: куда и на что следует смотреть, зависит от конкретной эмоции.)

• Вы замечаете временные характеристики выражения лица: период появления, длительность и период исчезновения?

• Вы учитываете место появления выражения эмоции в течение беседы?

• Вы обращаете внимание на микровыражения?

• Вы сопоставляете выражение лица человека с движениями тела, позой, и тоном голоса

• Вы проверяете альтернативные объяснения с учетом знания социального контекста

Чем более разнообразными способами вы сможете выявлять признаки управления выражением лица (используя морфологию, временные характеристики, место, микровыражения, несоответствие движений тела и тона голоса) и чем чаще вы будете их наблюдать, тем с большим доверием вы сможете относиться к своим оценкам выражения эмоций на лице.