Большой актёр в театре абсурда

Одна из функций, которую выполняет Анатолий Чубайс в политическом спектакле, что разыгрывается в России, — собирать и направлять на себя всю ненависть, возникающую в разрушаемом обществе. Обладая очень сложной психикой, этот человек, сознательно помещенный «архитекторами» на вершину видимой власти, даже наслаждается такой странной ролью: буквально отсасывая ненависть сотни миллионов человек, он купается в ней с тем же наслаждением, с каким в лучах славы и благодарности греются люди, делающие добро.

Ввести в наш театр абсурда такого актера — «сильный ход», верх аппаратной мудрости, приправленной психоанализом. Своей наглостью Чубайс настолько травмирует нервы добрых обывателей, что они готовы колени обнимать у Ельцина — защити, отец родной! Вон, даже сентиментальный горбачевец А.Ципко дошел до того, что поет дифирамбы Ельцину и Черномырдину и с надеждой подсчитывает, насколько реже, чем весной, преклоняет Чубайс голову на плечико дочери Президента. Есть, есть признаки, что мудрый секретарь обкома приструнит «молодых волков»!

А.Ципко в своем энтузиазме даже влезает в подсознание «старого волка»: «Теперь для Бориса Николаевича уже очевидно, что эти молодые заносчивые люди еще не доросли до высот государственных, что, по определению, они не могут стать ни гарантом созданного им режима, ни гарантом его чести, а тем более безопасности членов его семьи. Уж слишком они суетливы, уж слишком они заносчивы».

Вот ведь беда приключилась с Россией — заносчивая и суетливая пошла молодежь. Страшно подумать, что она может не стать гарантом незапятнанной пока что чести нашего горячо любимого Хозяина. Слава Богу, что это ему уже очевидно, и он обязательно наведет порядок. Делая упор на заносчивости и суетливости Чубайса, А.Ципко в то же время представляет себя таким крутым разоблачителем, что даже считает нужным успокоить читателя: «Поверьте, я не дьяволизирую Анатолия Борисовича». Да читатель это и сам замечает. Никто никогда и не думал, что главный недостаток дьявола — суетливость.

Главная цель таких «наездов» на Чубайса — как раз создать из Чубайса и всего политического явления, которое он выражает, образ кучки глуповатых, нехороших, но в сущности безопасных для государственной махины России «мальчиков». Умный «хозяин» и его царедворцы привлекли этих мальчиков, чтобы они сделали кое-какую грязную работу, но теперь песенка их спета, «вторая либеральная революция захлебнулась». В общем, бояться за благо России и за честь Бориса Николаевича нам нечего — «знаки поражения Анатолия Борисовича буквально рассыпаны на всем голубом поле преподносимой нам виртуальной реальности». Значит, Россия выстояла, одолела Чубайса. Чего уж больше — «с ним Ельцин никогда не пойдет удить рыбу» (это у Ципко называется «августовская революция 1991 года пожирает своих детей»).

Прикрытие под видом «критики» и проклятий — это уже рутинный, банальный прием нашей политической клики. Обзови Ельцина «главарем», а затем обыграй это как следует в прессе и на телевидении — и репутация непримиримой оппозиции продлевается еще на месяц. В руководствах по манипуляции сознанием эта уловка расценивается как посредственная, рассчитанная на простодушных людей. Большего пока что и не требуется.

Между тем, Чубайс как политическое (и даже культурное) явление заслуживает более внимательного анализа. Это — один из признаков того, что «общество спектакля», создаваемое в европейской культуре начиная с 30-х годов нашего века, втягивается в эпоху постмодерна. И унаследованные нами от Нового времени представления, связанные с устойчивой картиной мира и со стабильными идеологиями, в новых условиях становятся просто бесполезными. Они нас дезориентируют, какую бы позицию относительно этих идеологий мы ни занимали. Будь мы коммунисты или либералы, патриоты или «крутые» западники, такие изобретения драматургов нашей истории, как Чубайс или Пол Пот, свержение Чаушеску или штурм Грозного, в нашу картину мира и в наши представления о разуме и морали не укладываются. И мы в этом хаосе теряем ориентацию — что и требуется режиссеру. Пытаться втиснуть этот хаос в наивную сказочку о «молодых суетливых реформаторах» — просто пошлость.

Как-то упорядочить наблюдаемые нами сцены абсурда мы можем только обретя хладнокровие — как бы отрешившись от нашей судьбы. Поднявшись над идеологической позицией и проведя анализ структурный. Когда на экране возникает наглое, ухмыляющееся лицо Чубайса, который нарочито старается походить на уверенного в своей безнаказанности хулигана и находит самые точные слова, чтобы оскорбить наше национальное чувство и здравый смысл, бесполезно потрясать кулаками или кричать: «Каков мерзавец!». Важнее постараться понять: зачем его выпускают на экран? Какой фокус проделывают за этой дымовой завесой манипуляторы нашим сознанием?

В западной культурологии ввели в обиход понятие — эпоха Тимишоары. Так назвали поставленный уже в стиле постмодерна, ломающий всякие стереотипы грандиозный спектакль, в ходе которого был уничтожен «советский блок», а затем и сам СССР. До этого признанными мастерами провокаций и крупных, вызывающих шок массового сознания «постановок» были немецкие фашисты. Международная бригада постановщиков завершающей стадии перестройки сделала громадный шаг вперед (во многом благодаря новым информационным технологиям — прежде всего, телевидению). Тимишоара — лишь эпизод, но настолько «чистый», что его структурный анализ сразу выявил генотип, матрицу, которая воспроизводится в множестве частных «спектаклей», будь то инсценировка войны в Заливе, Вильнюс 1991 года или августовский «путч» в Москве, абсурдные расстрелы белой полицией ничего не понимающих «расистов» в ЮАР, вся кровавая фантасмагория в Чечне. В Тимишоаре секретная полиция государства пустила небольшую кровь, а потом с помощью телевидения имитировала массовость расстрела — чтобы свергнуть себя самое! В мозгу не укладывается — и хаос сознания обеспечен. Покуда он сохраняется, орудующая у власти клика и ее закулисные хозяева могут делать со страной практически все, что пожелают. Общество беззащитно полностью, абсолютно.

Чубайс и подобные ему «слепленные из ничего» фигуры — пешки в руках режиссеров всемирной Тимишоары. Тратить пыл на то, чтобы смачнее обругать эти пешки, не имеет смысла. Умелый отдел кадров подберет актеров на любые роли в любом народе и любом обществе. Мы же видим, что все они выходят на сцену или уходят за кулисы именно как актеры, а не как личности. Смешно думать, например, что «Чубайсу пришлось пожертвовать Альфредом Кохом». Наверное, сам Кох не сдержал улыбки, прочитав в «Независимой газете» эту трагическую фразу. Вся шумиха с отработавшим свою смену Кохом — маленькая сценка для заполнения паузы и создания очередной «некогерентности», расщепляющей сознание.

Видите ли, для этого режима неприемлем чиновник, получивший сомнительный гонорар в 100 тысяч долларов (хотя как комиссионные за теневую приватизацию собственности в несколько миллиардов долларов эта сумма вообще несерьезна). Но какова частность и скрупулезность нашей демократии! Просто слеза прошибает. И та же прокуратура не видит ничего предосудительного, когда из здания правительства выносят в картонной коробке 500 тысяч долларов наличными, ибо это — карманные деньги Чубайса. И где он их взял, никого не касается.

Мы уж не говорим, что совершенно равнодушно встретила наша демократия сообщения западной прессы о том, что Раиса Максимовна Горбачева получила от американского издателя Мэрдока гонорар в 3 миллиона долларов за свою «книгу воспоминаний». В России — коррупция «эпохи Тимишоары», и все эти «дела» вроде Коха, и все эти оправдания Чубайса надо оценивать как издевательства, как ерничество клоунов на карнавале. Время от времени клоуны снимают маску и показывают свой оскал — что-нибудь разбомбят при тщательно установленных телекамерах. И пока наше сознание приходит в себя, быстро делают свое дело.

Что же за дело делают Чубайс и его «мальчики» с консультациями пожилого интеллектуала Е.Ясина? Оставив в стороне их идеалы (или влечения, «инстинкты» их подсознания), можно сказать, что дело вполне рациональное, совершенно не скрываемое специалистами. Сложившаяся на время мировая правящая клика потребовала провести деиндустриализацию России и деструктуризацию ее народного хозяйства — с тем, чтобы затем сформировать оставшиеся бесструктурные компоненты в «экономику дополняющего типа». То есть, не в народное хозяйство культурной целостности под именем Россия, а в экономическое пространство для грязных сырьевых и промышленных производств, ориентированных на экспорт.

Найти для выполнения этой задачи кадры среди людей определенной категории не составило труда. Это люди разрушительного склада, в понятиях психоанализа — с комплексом некрофилии. Они испытывают наслаждение при виде разрушения любых структур — экономических, культурных, политических. В детстве такие люди дрожат от удовольствия, давя жука или мучая котенка. В зрелом возрасте, назначая их губителями огромной, великолепной и хрупкой страны, их соблазняют, конечно, не только гонораром (хотя и он, возможно, не мал). Им позволяют в награду насладиться агонией убиваемых предприятий, отраслей, науки и образования, страданиями миллионов людей. К тому же их восхищает величие задачи: я, скромный доцент и торговец цветами, стою у рычагов приспособления для пытки всей Святой Руси. Прижму сильнее — и стонет шестая часть мира.

В нашей прессе, и оппозиционной, и демократической, уже стало общим местом сравнение Чубайса с Троцким как его наиболее близким аналогом в истории. Аналогия здесь, конечно, не по масштабу личности, а чисто структурная. Троцкий первым сформулировал и попытался выполнить на практике задачу: планомерно, в рамках социально-инженерного проекта, разом использовать всю Россию как материал для выполнения некой глобальной задачи. Какова эта задача, хороша она или нет — не слишком существенно. Важно, что превратить Россию в «расходуемый материал» способен только человек с комплексом некрофилии.

Конечно, малоинтересно заниматься такими отклонениями. Для нас важнее через них понять смысл всего проекта, для которого понадобились такие люди. Ведь их отыскали по закоулкам, приодели, подкормили, натренировали и ввели в коридоры высшей власти. Пусть их пребывание на сцене ограничено двумя-тремя актами, пусть даже «Ельцин с ними не пойдет удить рыбу» — нам не они важны, а их роль. В чем она, когда она кончается, что будет после их ухода? На кого рассчитывает А.Ципко, убеждая, будто Чубайса постигла неудача? Когда бы он ни ушел (на скамью подсудимых или на свою заморскую виллу — неважно), он уйдет с сознанием достигнутой цели. Он взял на себя приносящую ему лично удовлетворение двойную работу: по разрушению хозяйства России и по разрушению общественного сознания. Сегодня, когда его уход еще и не стоит на повестке дня, обе эти задачи выполнены в гораздо большей степени, чем ожидалось.

Вопреки ожиданиям самых смелых сценаристов, несмотря на страшную социальную действительность, в России не возникло оппозиции, способной в своем дискурсе связать концы с концами. А значит, не возникло и организованного сопротивления (я даже не говорю об умело встроенных в оппозицию провокаторах — это естественный фактор «окружающей среды»). Дело в том, что расщеплено сознание культурного слоя, в том числе той его части, что пытается противостоять Чубайсу. Подумать только, разумные эксперты от оппозиции тщательно сверяют «слова и дела» Чубайса, надеясь на то, что можно будет разоблачить его перед народом: смотрите, он не выполнил данные обществу обещания, какой ужас! И это — после Тимишоары и Грозного, «МММ» и банка «Чара». Да вся режиссура Чубайса наполовину состоит в обезоруживающей наглости его лжи. В том, что конкретные претензии к нему просто невозможны — он хохочет в лицо. Безусловно, в расщепление общественного сознания Чубайс и его режиссеры внесли большую лепту.

О нашем хозяйстве и говорить не приходится. Оно подорвано с обеих сторон спектра. Парализовано сельское хозяйство и достигнута деградация всех его инерционных составляющих (прежде всего, плодородия почвы). Одновременно почти уничтожены высокие технологии и необходимая для их создания и использования наука. Рассыпана и распродана система связи, без которой немыслима жизнедеятельность большой страны. И неизвестно, сколько поворотов удушающей Россию гарроты успеет сделать Чубайс до своего ухода со сцены.

1997

Оглавление