Форрестол и Фатима

Два дня подряд звонил мне знакомый француз из Парижа, переводчик русской литературы. Он просто болен — войну в Чечне западная пресса использовала для разжигания такой русофобии, какой Европа не знала со времен Крымской войны. «Это невыносимо, — кричал француз. — Что-то надо делать. Только не называй моего имени». Что же тут поделаешь. Племя, которое выросло в недрах мировой прессы, уважает только деньги и силу, иных богов у него нет. А у него в подчинении целый «народ» — либеральная интеллигенция.

Ее духовная подлость достигает невероятных высот в момент кризисов. У нас она аплодирует пошлостям кровожадного Окуджавы и лезет поцеловать туфлю Сахарова, там аплодирует предателям Мюнхена, сдавшим Европу Гитлеру, но проклинает Сталина за его пакт. Славит «демократов», заливших Гватемалу кровью крестьян, и пляшет от радости при виде голода на блокадной Кубе. Просит расстрелять всех «красно-коричневых» в Москве и тайком питается от фашизма (как признался в дневнике Сартр, он добавлял духовные откровения фашизма в свою философию и литературу, «как щепотку соли в пирожное, чтобы оно казалось слаще»).

Но это лирика. Для дела я засел читать западную прессу, какая доступна, — что она пишет о Чечне.

Судя по масштабу всей кампании прессы, война в Чечне занимает в глобальной политике гораздо более важное место, чем мы думаем у себя дома. Видно, ее предполагают превратить в добивающий Россию удар. О кровавой войне в Таджикистане западная пресса почти не писала, о разгроме Бендер, в центре Европы, упомянула в паре строк, на расстрел парламента в Москве ответила вялыми аплодисментами. Чечне же с первых чисел декабря отводят по целой странице в ведущих газетах — вещь небывалая. Важный факт: демократическая пресса и телевидение в Москве умалчивают о той роли, какую придает Чечне западная пропаганда.

Из прессы видно, да это и прямо признается: завершен этап холодной войны, на котором Россия потерпела поражение — ее жизненно важные структуры заполнены коллаборационистами. Тот этап был направлен против СССР («нации инвалидов войны»), который был в буквальном смысле слова разрушен войной и не представлял для Запада никакой опасности. 6 марта 1946 г. в Фултоне Черчилль в присутствии Трумэна объявил нам холодную войну (Ельцин назвал ту речь самой глубокой и умной), и сразу начались выступления, которые и сегодня-то читаешь с содроганием. Вот на собрании промышленных магнатов дается установка: «Россия — азиатская деспотия, примитивная, мерзкая и хищная, воздвигнутая на пирамиде из человеческих костей, умелая лишь в своей наглости, предательстве и терроризме». На это высший военный руководитель генерал Дулитл ответил, что американцы «должны быть физически, мысленно и морально готовы к тому, чтобы сбросить атомные бомбы на промышленные центры России при первых признаках агрессии. Мы должны заставить Россию понять, что мы это сделаем, и наш народ должен отдавать себе отчет в необходимости ответа такого рода».

Сегодня, не говоря про бомбы, повторяется тот же мотив. Началось это сразу же, как Горбачев подписал в декабре 1989 г. на Мальте секретный акт о капитуляции СССР. Уже в январе 1990 г. как по команде (именно по команде) пресса и ТВ сменили пластинку. Это наводило ужас: как можно изменить направление такой махины, как СМИ целой цивилизации, буквально за неделю! О нас пошла исключительно негативная информация, как будто куда-то исчезли балет, космос, демократия и даже пейзажи — обычные лубочные картинки. Остались лишь пустые прилавки, преступность, проституция и консерваторы. Пошла волна антирусских фильмов. Поражал динамизм — это были фильмы уже 1990 года. Вот парадокс: после ликвидации социализма отношение к русским на Западе в целом резко ухудшилось. Они — побежденные.

Вездесущий Джон Ле Карре, у которого вот-вот выйдет детектив про Ингушетию, в предисловии к этой книге, напечатанной в газетах, говорит о Чечне с авторитетом эксперта. Он объясняет, что после эйфории перестройки среди западных лидеров «возобладал здравый смысл, они сохранили спокойствие и продолжили холодную войну другими средствами… Еще не сняв комбинезона холодной войны, мы, победители, молили Бога, чтобы вспыхнул новый конфликт — чтобы мы снова могли почувствовать себя уверенно». Этим их молитвам Бог внял. По своему цинизму писатель-демократ недалеко ушел от Нуйкина, но умен. Он издевается над нашими либеральными придурками: «Самоопределение угнетенных народов было краеугольным камнем нашей старой доктрины антикоммунизма. В течение полувека мы проповедовали ее во все горло… Независимость была самым драгоценным бриллиантом в риторике свободного мира. Сегодня эта идея, как и слово либерал, означают мятеж и беспорядок».

Необычность нынешней кампании — знание дела, с которым трактуется проблема Чечни. Нет той чуши, которой наполнены обычно сообщения о России. Хорошо освещается демпресса, быстро и хватко высмеиваются абсурдные выступления и вранье деятелей правительства. С сарказмом напоминается, как Ельцин разрушал СССР — чего же он хочет сегодня! Если СССР был назван искусственным образованием — чем же лучше РФ! Если выборы и референдум по Конституции 1993 г. были явным надувательством — какие могут быть претензии к Дудаеву! Все очень четко и ясно. Сразу видно: на Запад интенсивно работает большое число наших интеллектуалов в Москве Они могут не знать, что их «сырье» превращается в сообщения, исполненные лютой ненависти к России.

И дело не в ругательствах: русский сапог, оккупанты-колонизаторы, этническая чистка, геноцид малого народа, апартеид, зверства Красной Армии и т.д. Дело в том, что развернута целостная и убедительная для западного обывателя система доказательств того, что Россия, несмотря на ее отчаянную попытку демократизации, так и осталась самым заклятым и, увы, неисправимым врагом человечества. И Чечня — как бы лабораторный эксперимент, проведенный в течение двух веков четырьмя разными, сменившими друг друга режимами (царизм, Ленин, сталинизм, демократия). Поминается даже Лермонтов, пугавший детей «злым чеченом». Больше ждать нечего: «В расистской России мусульмане считаются низшей расой» (добавляют даже, что Жириновский якобы требует кастрировать мусульман).

Это — общее место. Повторяя схему объяснения войны в Боснии, газеты представляют Чечню ареной войны христиан против мусульман. Тут, кстати, и полвека с освобождения Освенцима (Аушвитца) подоспели. Не говоря ни слова о том, что освободил Освенцим советский солдат, пускают сентенцию: «Когда русские используют осколочные снаряды, чтобы покончить с мирным населением Грозного, они следуют великой западной традиции, в которой Аушвитц был лишь частным случаем» — и два больших фото: узники Освенцима за проволокой и жители Грозного под прицелом русских солдат. (Кстати, вскользь замечается, что Освенцим — мелочь в сравнении с неоднократным геноцидом армян и украинцев, убийством 30 млн. граждан СССР в ГУЛАГе. Никому не нужны ни архивы КГБ, ни достоверные данные, коль есть Солженицын.

Статьи об Освенциме, в которых самому Освенциму и Германии посвящены обычно 2-3 строчки (молодой читатель, не знающий истории, вряд ли вообще поймет, что это все-таки был немецкий концлагерь), часто подверстаны к совершенно невероятным и натуралистическим рассказам о том, как русские пытают всех без исключения попавших в их руки чеченцев, стариков и подростков — электрическим током, жаждой, жарой в натопленном вагоне, обливают водой и засовывают на несколько часов в морозильную камеру и т. д. Думаю, если кто-то и впрямь пытает чеченцев перед фотокамерами, то за доллары от этих газет.

Практически вся пресса безоговорочно занимает сторону Дудаева и страстно желает поражения России. Тут уж соловьем заливается писатель Приставкин: «чеченцы защищают свою родину, свою территорию, свой отчий дом…», «мы проиграем войну в Чечне, потому что невозможно истребить весь народ…» и т. д. Кстати, тут же он дает бредовое объяснение эвакуации детдомов на Кавказ во время войны: «Москва была переполнена сиротами и беспризорниками, а надо было заселить пустующие земли чеченцев» — решили заселить детьми, пусть плодятся. Так брехать для иностранной прессы — не свинство ли? Парижская «Ле Монд» нагнетает страх: «Конечно, все эти события в России окажут глубокое воздействие на соседние страны и на Запад. Мы, Запад, должны признать, что наша неудача в оказании поддержки Чечне — последний пример в длинной серии неудач». Имеется в виду отказ от массированных бомбардировок и сухопутных действий против сербов.

Проклятия в адрес имперской России с ее «возрождающимся советизмом» и ее армии, «еще довольно красной», начались в начале 1994 г. именно в связи с «поддержкой сербов», которые уже были полностью «сатанизированы» в общественном мнении Запада. Что русские тоже слуги дьявола, было видно уже из огромных фото: ликующие толпы сербов встречают русские танки в Сараево 20 февраля, на танках гроздьями сидят дети, грудных младенцев суют в руки солдатам. И заголовок: «Новое возвращение русских» Почти как крик Форрестола «Русские идут», с которым он выкинулся из окна в Вашингтоне.

Обозреватель лауреат Европы Герман Тертш рад: позиция в Боснии разоблачила Россию и показала, что «мечта о России, полностью преданной интересам Запада, — это только сон». Он жестко предупреждает: «Европа на распутье. Защита ее ценностей у себя дома, на Балканах, в России требует решительности. Россия не враг, как не враг сама по себе Сербия, но ее политика таит в себе угрозу. Перед этим вызовом разумно оказывать помощь, но всегда с тех жестких позиций, которые Запад демонстрировал 50 лет». Вот тебе, бабушка, и конец холодной войны.

Идеализируя Дудаева и его «беззаветных горцев», пресса фальсифицирует факты. Говорится: «Дудаев победил на выборах 27 октября 1991 г., получив 90,1% голосов… но Москва не признала первых демократических выборов в Чечне». Это пишет собкор в Москве, который не может не знать о роли Бурбулиса и его бригады в разгоне законной власти в Чечне, о том, что не было никаких «демократических выборов», а был фарс самопровозглашения. Говорят о какой-то экономической блокаде Чечни, хотя прекрасно знают об огромных поставках нефти и ее контрабанде. Ни слова нет и о чудесном появлении у Дудаева огромных арсеналов (да читатель и не догадается удивиться).

Ставший героем Запада «защитник народа» Сергей Ковалев нигде ни словом не обмолвился о нарушении прав человека за три года правления Дудаева. Неужели еще есть в Москве романтики, не видящие, что этот божий одуванчик — совершенно циничный боец холодной войны? По его наводке война представляется этнической — русские против чеченцев, и имперской — огромная Россия против маленького народа горцев. Ни слова нет ни о национальном составе Чечни, ни о способе сосуществования народов на Кавказе. Чеченский народ якобы как один сплотился вокруг своего героического лидера против русских оккупантов-колонизаторов — вот что жует Запад. При этом, чтобы обыватель не забылся и вдруг не проникся симпатией к мусульманам-чеченцам, даются большие и жуткие репортажи о дикости нравов этих «простодушных горцев». Оказывается, у них «похищение женщин является обычной нормой; трудно найти семью, где жена не была бы похищена». Аргументация примитивна, как мычание, и типична для западной прессы: излагаются откровения какой-нибудь Фатимы, которая изливает душу иностранной корреспондентке. Судя по мелочам, это откровения, сочиненные «не отходя от кассы».

Когда же взор вновь обращается к войне, то как по мановению исчезают упоминания о «чеченской мафии», которой пугали бедного европейца во времена Хасбулатова. Ле Карре даже идет в наступление: «А насчет преступности среди чеченцев, то кто такие русские в Москве и Петербурге? Они же превратились в преступников — на всех уровнях коммерции и администрации… и еще имеют нахальство обвинять в этом этническое меньшинство». Само собой, абсурдными и ложными называют обвинения в «предполагаемом сотрудничестве» части чеченцев с немцами во время войны. О депортации («капризе Сталина») считает своим долгом упомянуть, кто во что горазд, каждый обозреватель. Чего только тут не прочтешь, особенно у «эксперта» Ле Карре. Выселили чеченцев поголовно в «пустыни Казахстана», в условия, «худшие чем в сибирском ГУЛАГе»; перед высылкой их массами сжигали прямо в поездах: те, кто выжил, возвращались на Кавказ после реабилитации пешком. Непрерывный геноцид. И никто не удивится: где вырос генерал Дудаев, командир дивизии стратегических бомбардировщиков, откуда взялся Хасбулатов, генерал Аушев. Он, кстати, заметил, что многие старики называют депортацию «туристической поездкой» в сравнении с тем, что делает Ельцин.

И при всем при этом, уже на грани абсурда, постоянный мотив: надо поддерживать Ельцина, это надежда демократии и западных ценностей (хоть и намекают порой, что он решился на войну в Чечне «в сильном подпитии»). Приставкин в припадке патетики заявил даже: «Мы должны защищать нашего президента, как пчелы защищают матку, это наша последняя надежда».

В целом, когда прочитываешь вороха газет, создается тягостное ощущение, что чеченская трагедия России — хорошо разыгранный спектакль. Актеры — Ельцин и Дудаев, Шахрай и Ковалев, Клинтон и Ле Карре — вроде бы не связаны друг с другом, каждый играет свою роль. Но следуют одной невидимой нам дирижерской палочке. И огромный «греческий хор» мировой прессы объясняет происходящее ошалевшему зрителю. А кровь на сцене льется настоящая.

1995

Оглавление