• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Сей редкостный флакон, сей сосуд скудельный, милостивые государи и государыни, не кто иной, как автор этих строк. Как же образовалась такая гремучая смесь? Ну, начнём с еврея.

Есть такой пишущий человек с карандашом в руках - Александр Байгушев... Не встречали? Как же так! Это собеседник Брежнева, сотрапезник Суслова, собутыльник Черненко, о коих он и книги пишет. Большой оригинал! Фамилия у него несколько странная для русского человека. В Оренбургской губернии байгушами звали когда-то забредавших туда нищих киргизов. Но фамилия не помешала ему стать великом знатоком русских и иных национальных проблем.

И вот он пишет: как же Бушин не еврей, если его мать, урождённая Мария Васильевна Мымрина (докопался!), после революции – а это типично для евреев! - совершила блестящую карьеру: была просто ткачихой на морозовской мануфактуре в Глухово близ Ногинска (Богородска), а стала медицинской сестрой. Какой взлёт! Ну просто как Троцкий: был газетным писакой, а стал министром иностранных дел, потом пошёл и выше.

И что при такой настроенности ума и сердца может помешать ему рассуждать примерно так.

- А сколько евреев в литературе Бушин подержал, защитил или даже расхвалил до небес! Вот вам факт. Бенедикта Сарнова, его однокурсника по Литинституту, исключали из комсомола. В одном разговоре он будто бы сказал, что ненавидит марксизм. А Бушин, будучи членом комитета комсомола, встал и заявил: «Я был при этом разговоре. Ничего подобного Бенедикт не говорил». Конечно, фронтовику, члену партии поверили. Но кто, кроме еврея, мог так поступить? Что, он не мог промолчать?

- А кто первым расхвалил повесть Юрия Трифонова «Студенты» в «Московском комсомольце»? Тот же Бушин! Кто, как только умер Михаил Светлов, тут же состряпал статейку «Незаменимый» и тиснул её в ленинградской «Звезде»? Тот же самый! Правда, перед этим в газете «Литература и жизнь» он врезал Даниилу Гранину за дурной язык. Но это же для маскировки.

- А какой ворох евреев он продвинул в литературу, когда в «Советском писателе» у Егора Исаева рецензировал стихотворные рукописи! У меня точные агентурные данные: это Лев Болеславский, Петр Градов, Лев Кропоткин, Лиля Наппельбаум, Валентин Резник, Рудольф Ольшевский (Кишинёв), Юзеф Островский, Михаил Танич, Михаил Шлаин... Правда, он одобрил и рукопись Николая Рубцова «Душа хранит» и некоторых других русских поэтов, но это же опять только маска. Кое-кого из названных уже нет в живых, как Градова и Танича, но некоторых и сейчас можно разыскать. Резник, например, иногда появляется на страницах «Литгазеты», жив-здоров Болеславский и т.д. Можете у них расспросить. По именам-фамилиям Бушин понимал же, что все они евреи, и какую удобную возможность зарубить рукопись давала закрытая рецензия для издательства - никто же не узнает!

- Но нет. Ему и этого мало и, например, Анатолию Житницкому из Харькова сей юдофил помог впервые появиться на страницах той же «Литгазеты»; Александру Когану посодействовал с приёмом в Союз журналистов, чему тот был весьма удивлён, поскольку незадолго до этого «обложил» Бушина в «Вопросах литературы»... И ведь никого из названных он тогда лично не знал, кроме Когана и однокашника по Литинституту Островского. Понятно, что многие из них потом дарили ему свои книги с чувствительными надписями. Например, Михаил Танич на своем сборнике «Пароль» написал ему: «Первому читателю моей рукописи, не без его доброты ставшей книжкой, - с благодарностью, уважением и всеми опечатками». А тираж сборника – 20 тысяч! Сейчас разве что только Донцову так издают.

- И какие же еврейские стишки того же Танича нахваливал и продвигал рецензент? А вот хотя бы:

Чужими болями болею,

Чужие доблести хвалю...

Раздам что есть, не пожалею,

Кого не стоит, полюблю.

Как у цыгана кочевого,

Характер лёгкий у меня:

Не надо мне шатра второго,

Седла второго и коня.

И замечаю, понимаю,

Я в доброте не виноват.

Я отдаю – как получаю.

А получать, ну, кто ж не рад!

Вам это нравится? Ну, ну...

- А Коган на своём сборнике «Зарубки на сердце» написал: «Дорогому Володе, другу-врагу, давнему оппоненту и товарищу, без которого было бы скучно жить, - сердечно». Конечно, еврею без еврея скучно, еврей к еврею - сердечно.

- Но это всё дела довольно давних дней. А что теперь? Раскроем вышедший в прошлом году сборник стихов Бушина «В прекрасном и яростном мире». Что там? Да от книги просто шибает еврейским духом. Вот один вроде бы невинный стишок кончается так:

Если только можно, авва Отче,

Чашу эту мимо пронеси.

- Сам-то я поначалу не обратил внимания, но Дмитрий Быков, великий знаток Пастернака, объяснил: это прямая цитата из его стихотворения «Гамлет». Прямая, не усеченная, не замаскированная. Какая наглость, а?

- А вот ещё длинное надуманное стихотворение «Москва – Эльсинор». Автор присобачил к нему несколько эпиграфов, и один из их – тот же Пастернак, другой – из Евгения Винокурова, которого он когда-то ещё и в «Литгазете» нахваливал. А у Винокурова – это я точно знаю, мне Суслов говорил – мать еврейка. Но Бушин включил в это своё стихотворение ещё и целую строфу из Винокурова. Вот она:

Рассудком не понять

Страну мою, как строилась, страдала,

Кого ни разу не могли пронять

Слова «Интернационала».

- Вам этого недостаточно? Ещё? Тогда приглядитесь, кому Бушин посвящает свои стихи. Вот «Алтарь Победы». Посвящено памяти одноклассников автора, не вернувшихся с войны. И что мы видим? Здесь и Л. Гиндин и какой-то К. Рейнветтер. Уж первый-то точно еврей, а возможно и второй. Что, разве он не мог без них обойтись? Ведь никто ничего и не узнал бы. Нет, ему надо обязательно вставить!

- А помимо стихов, посвященных евреям, есть стихи, в которых просто речь о них, о евреях, и ведется. Вот стишок «Уезжает Рая Коган». В Израиль собралась. Кончается он такими словами, кушайте пожалуйста:

Плачут русские лифтерши

О еврейских пацанах.

- Ещё? Пожалуйста: «Помолчи, Мазина!» Это итальянская артистка, кто помнит. Но дело не в итальянке. Стихотворение посвящено однокашнику автора – Борису Балтеру. К такому имени требуются комментарии? А вот «На банкете». Его героиня - знаменитая Элина Быстрицкая. Вы думаете она турчанка? Ха-ха-ха!..И как о ней сказано!

Вы и тогда прекрасны были,

Как вы прекрасны и теперь.

«Тогда» – это в роли Аксиньи, сыгранной в «Тихом Доне» С. Герасимова.

- Мало? Тогда почитайте «Памяти генерала Рохлина». Может, думаете, что он грек? Да такой же, как Гавриил Попов.

- А это? -

Всё изменилось, раскололось

И многое нельзя понять.

А у тебя всё тот же голос,

Как в тридцать или тридцать пять.

Это что за сирена, воспетая Бушиным? Читайте: «Регине Гальпериной». Есть вопросы? Или думаете, что это персидская княжна?

- В конце второго издания книги - «Стихи о Марфе». Целый цикл из дюжины стихотворений. Кто такая Марфа? Мне удалось установить, что это правнучка поэта Льва Озерова, настоящая фамилия которого Гольдберг, её мать – еврейка. Озеровы - соседи Бушина по даче, и эта Марфа выросла на его глазах. Что, мало русских девочек, о которых он мог бы писать? Нет, его тянет, влечёт... И какие там есть сионистско-антисоветские перлы! Например:

Я в избе полы надраил,

Я пляшу до потолка::

Марфа съездила в Израиль

Без согласия ЦК!

- Наконец, в книге есть вольные переводы из поэтов разных национальностей и среди них - Иосиф Львович Балцан. Может, кто-то думает, что это чуваш?

Вот вам и Владимир Сергеевич, русский патриот. Мне он ясен, как стёклышко.

Так обстоит дело с моим еврейством, дорогой читатель. Деваться некуда. А главным специалистом по моему антисемитизму является мельком упомянутый выше критик Бенедикт Сарнов, автор 47 книг в твердой и мягкой обложке. Откуда он взялся? А это если Байгушева вывернуть наизнанку, то Сарнов в чистом виде и получится.

Он так прямым текстом и пишет в своих безразмерных и неисчислимых трудах: «Бушин – антисемит... Много гадостей сделал он за долгие годы» («Скуки не было». 2004, с.213). Ну, если много, то назови хоть парочку-троечку. И он называет.

Первая: «Я видел его по телевизору в толпе беснующихся «красно-коричневых», он стоял рядом с Анпиловым» (Там же). Это ли не антисемитизм – рядом с Анпиловым! Я пытаюсь возражать: да какие же доказательства? Допустим, стоял рядом, но, во-первых, откуда известно, что коммунист Анпилов антисемит? Он синагогу поджог? В своей «Молнии» призывает к еврейским погромам? В каком номере была хотя бы одна такая статья? Молчит Беня.

Но, во-вторых, если даже Анпилов латентный антисемит, лепечу я, то почему и стоящий рядом человек тоже антисемит? Это так легко передаётся? Даже внеполовым путём? Нет, не всё так легко. Ведь вот ты и сам, Сарнов, в Литературном институте и сидел, и стоял, и фотографировался с талантливейшими писателями, да и потом нередко бывал с ними рядом. И что? Ни маковой росинки тебе от них не перепало. А китайцы даже так говорят: «Можно спать на одной подушке и видеть разные сны». Ну, против двух миллиардов китайцев тонкому интеллигенту, выросшему на крыльце Елисеевского магазина, вспоенному мамой томатным соком, конечно, не устоять. Но заткнуть рот, остановить его не могут даже два миллиарда китайцев.

И он бросает свой второй убийственный довод: «Не зря в 1952 году Гриша Бакланов сгоряча назвал однажды Бушина фашистом». Боже мой, шестьдесят лет тому назад! Верно, назвал. Но ведь сгоряча-то можно ещё и не то брякнуть зря, например, что Валерия Новодворская внебрачная дочь Сарнова, или – Сарнов младший брат покойного Александра Николаевича Яковлева. Впрочем, и то и другое выглядит довольно правдоподобно, если иметь в виду субстанцию не материальную, а духовную. Тем более, не знаю, как с Лерочкой, а с Яковлевым, членом Политборо и академиком в особо крупных размерах, критик был большой дружбан.

Но ведь вот что ещё примечательно: назвать-то Гриша тогда назвал, но через несколько дней примчался ко мне в далёкое Измайлово с извинениями. А ещё интереснее, что спустя ровно сорок лет – сорок! Он уже трех дочерей замуж выдал, внуками обзавёлся - когда объявили полную свободу ото всего на свете, в журнале «Знамя» (№2’92), где был тогда главным редактором, Гриша воспроизвёл – это после извинения-то! - мою замшелую аттестацию с героическими по отношению к себе комментариями: дескать, за «фашиста» его исключили из партии и дело могло кончиться крахом всей литературной карьеры. А через семь лет ещё и вставил с трогательными прибавлениями в книгу «Жизнь, подаренная дважды»:«Бездарного критика Бушина с нашего курса я публично назвал фашистом... Меня исключили из партии, потом всё обошлось строгим выговором» (М. ВАГРИУС, 1999. с.114,119). Публично! Вот, мол, как я бесстрашен. Можно подумать – с трибуны. И именно за бездарность. А на самом-то деле публичность была невелика, как и бездарность. Гриша сидел в зале, и когда я шел мимо, у него изо рта и выскочила жаба. Видеть её могли всего несколько человек, сидевших с ним рядом. А главное, ничего похожего на исключение из партии или хотя бы на выговор не было, это всего лишь старческие фантазии. Раскройте хотя бы энциклопедический однотомник 1986 года, там говорится: «Бакланов Григ. Як. Рус. сов. писатель. Чл. КПСС с 1942 г.» (с.102). А из партии он сбежал сам по доброй воле через несколько лет, как только запахло жареным. Ну, это было стадное бегство: Горбачёв, Собчак, Коротич, Марк Захаров, Путин, Сванидзе, Борис Васильев, Познер, Млечин... Все они кинулись врассыпную.

В степи раздавался грохот и звон -

Бежало стадо бизоново:

Впереди бежал с хвостом бизон,

А сзади бизон – без оного.

С хвостом генсека бежал Горбачев, а у Млечина хвост оторвали. Но и без хвоста он истинный хорошо отъевшийся бизон антисоветчины.

Надо ещё заметить, что незадолго до смерти Бакланов признался, что в момент аттестации Бушина шестьдесят лет тому назад он был просто пьян («Русская жизнь», №5’08, с.73). Что ж взять с пьяного, да ещё в состоянии белой горячки, Беня?

Приходится напомнить также, что вовсе не одного меня выдающийся мастер слова производил в фашисты. Он признавался: «Есть у меня странная привычка: иногда я мысленно переодеваю людей, так легче представить человека в других обстоятельствах. Глянув как-то на Ю.Б. (тут он, конечно, полностью назвал фамилию известного критика, заместителя главного редактора «Литгазеты». - В.Б.), на светлые его негустые волосы, на белый, особенной белизны лоб, глаза голубоватые, холодные, я мысленно примерил на него эсэсовскую фуражку и поразился...» («Жизнь, подаренная дважды», с. 278). И он возликовал: «Как похож! Вылитый обергруппенфюрер!». Так из человека, чем-то ему нелюбезного, Бакланов изготовлял эсэсовца. Будто у всех эсэсовцев непременно негустые волосы и особой белизны лоб. Кажется, сам Гиммлер этим не отличался.

Тут примечательно, что человек пытался создать впечатление внезапного непредвиденного наития. Но всем понятно, что сперва он решил, что Ю.Б. эсэсовец, а потом для подтверждения в собственных гла-зах своей мысли и полноты впечатления виртуально напялил на него эсэсовскую форму.

С годами способность ат-тестовать людей и переодевать их у Бакланова развилась сильнее, окрепла, он научился трансформировать сразу сотни, да-же тысячи соо-течественников. Так, объявил фашистами «Хас-булатова и компанию», т.е. всех защитников Дома Советов и конституции в 1993 году («Рус-ская жизнь» №5’08).

Однако и в этом последнем интервью одному газетному шакалу Бакланов объявил-таки меня «фальшивым типом». Конечно, таким и должен был считать меня человек, с которым вместе я не сбежал из партии, не стал клеветать на советский строй, на события Великой Отечественной войны, не получал, как он, миллионы долларов от Сороса, никогда не был охвачен страстью к фашистским метаморфозам, ни у кого не отнимал его национальность и не объявлял генерала Доватора и маршала Катукова евреями... Ну просто слов нет, до чего фальшивый тип!

Так обстоит дело с двумя убийственными доказательствами Сарнова. А третье он, судя по всему, держит в уме, но не высказывает, поскольку тут пришлось бы называть конкретные имена, а это опасно. Что ж, я помогу, оглашу сей довод сам: Бушин весьма неласково писал об очень многих евреях. Воистину так. Но, увы, я сам должен этот довод и опровергнуть. Во-первых, дело в том, что в стране произошла контрреволюция с невиданным в истории ограблением народа и грязной клеветой на Советскую эпоху. Но я остался советским человеком, коммунистом, к стаду бизонов не примкнул и вот уже двадцать лет борюсь против клеветы на мою Советскую родину. А большинство евреев, по их собственному признанию, с радостью приняли этот режим, многие самым активным образом и участвовали в контрреволюции, в ограблении страны и стали поносить Советское время особенно визгливо, бесстыдно, да ещё и с самых высоких трибун страны, с таких, как телевидение. Что же мне оставалось делать? Не я предоставлял им эти трибуны, сами залезли. А мне из боязни ярлыка антисемита не трогать их, осторожненько обходить? Нет, я предпочёл бой в защиту правды и стал сильно огорчать их, но вовсе не как евреев, а как оборотней, клеветников, приспособленцев. Так же, как в своё время коммунисты во главе со Сталиным гвоздили евреев Троцкого, Зиновьева, Каменева...

Это, говорю, во-первых. А во-вторых, я столь же неласково писал и пишу о русских оборотнях, клеветниках, пособниках режима – от Горбачёва и Ельцина до Шафаревича и Солженицына. О последнем целую книгу написал. Немало претензий высказал я при их жизни по адресу Г. Маркова, В. Карпова, В. Астафьева, А. Вознесенского, А. Зиновьева, а также - Ю. Бондарева, В.Распутина и самого товарища Зюганова ... Опять целая книга - «Огонь по своим». Способен ли Сарнов написать что-нибудь подобное этой книге? Да никогда!

И нетрудно представить, как бы расценил Сарнов многоумные доказательства Байгушева о моём еврействе. Пожалуй, примерно так:

- Он тупица, этот Байгушев. Сапог. Лапоть. Он не увидел в книге Бушина гнусных антисемитских выпадов. Вот мерзкий стишок «Закон Абрамовича». Это подлый удар по благороднейшему еврею современности! А «Судьба Чубайса»? Кто сравнится с Чубайсом по интеллектуальности его мозжечка? А Бушин пишет, что он «объелся белены», что его ждёт электрический стул, если удерет в Америку. В стихотворении «Где народ наш православный?» он, видите ли, выражает свое плебейское недовольство тем, что на телевидении будто бы многовато евреев. И называет, нагло тычет пальцем: Познер, Радзинский, Сванидзе, Млечин, Павловский, Соболь, Глузкер, Якубович, Соловьёв, Дибров, дон Дурей, Вульф, Дыховичный, Архангельский, Флярковский...

- Во-первых, далеко не все тут евреи. Например, у Познера одна нога чисто французская; Радзинский - русский дворянин и даже, как утверждает египтолог М. Тальберг, из Рюриковичей; предок Сванидзе во времена царицы Тамары (ХII век) умел говорить по-грузински и пил чачу; Млечин работал в еженедельнике «Новое время», на его страницах громил американский империализм, а туда принимали только русских и только из потомков крепостных крестьян; Павловский – правнук знаменитого академика Павлова, нобелевского лауреата, просто у него со временем отрос хвост - «ский»... Помните у Маяковского? -

С хвостом годов я становлюсь подобием чудовищ ископаемо-хвостатых...

А Павловский чуть не в два раза старше Маяковского. Вот и стал ископаемо-хвостатым чудовищем.

- Кто там ещё? Ах, дон Дурей! Конечно же, он испанец; Дыховичный вообще звался Иваном; Соловьёв... Может, Бушин и Соловья-разбойника евреем считает? А кто тогда Илья Муромец? Ведь Илья же, как Эренбург.

- Во-вторых, разве это много? Загляните в мои умственные книги. Да в них гораздо больше, у меня просто косяком идут евреи. Например, вот моя прелестная книжечка «Наш советский новояз». Кто у меня тут? Маршак и Пастернак, Гроссман и Шульман, Бакланов и Арканов, Рязанов и Хазанов, Войнович и Агронович, Эренбург и Ваксберг, Слиозберг и Замберг, Шкловский и Алешковский, Свирский и Бродский... Но, конечно, есть и русские, например, Н. Евреинов, есть даже французы – Андре Жид. Но не спорю, сильно преобладают такие, как Бабель и Мандель. И что? Никто не пишет об этом гнусных стихов. Тем более что ведь кого тут ни возьми – большой талант! Например, кто же не знает Лилю Брик или Мунблита. Их вклад в русскую культуру невозможно переоценить.

- А мои читатели просто ликуют при виде таких косяков. Им нравится и то, как я называю многих русских писателей, например, Ф. - чучело, А.Т. - холуй, Н.Т. - г...о, Г. - г....ед. А могу и сразу дюжину русских писателей назвать г...юками. Читателям нравится и то, что я пишу об одном писателе: «...он прошёл говнило Великой Отечественой войны»; и то, что всю русскую жизнь до пришествия дурократии я называю «сранью».

- А Бушин недоволен ещё и тем, что не только на телевидении, но и в самых верхах такие же косяки. Вот прошли почти подряд четыре премьера и четыре их заместителя и - все евреи. Чем плохо? Прекрасно! Да, случалось, что и в других страна во главе правительства стояли евреи, например, в Англии – знаменитый Дизраэли, во Франции – Леон Блюм, в Австрии – Бруно Крайский... Но так, чтобы 4+4, такого не было никогда и нигде, кроме Израиля. Вот и у нас, как в Израиле. Но главное, все эти восемь один другого умней. Фрадков умней Гайдара, Кириенко умней Фрадкова, Чубайс умней Немцова, Немцов умней Явлинского и т.д. Кого ни возьми - лорд Биконсфилд!

- Тут упоминалось, что Бакланов на страницах «Еврейской газеты» хотел генерала Доватора и маршала Катукова лишить их национальности: первого – белорусской, второго – русской, и обоих объявить евреями. А что в этом плохого? Благородное дело. Мы же интернационалисты. Но Бушин помешал. Кто же он после этого в глазах цивилизованного сообщества?

- Знаете ли вы, может, пожалуй, ещё сказать критик, – что иные советские писатели специально вели дневники, в которых хитроумно нахваливали Советскую власть, дабы создать иллюзию своей лояльности и даже любви к ней. Зачем? А это для глаз будущего следователя. Вдруг их арестует ЧК-ГПУ. При обыске уж непременно обнаружит и дневник, а там – сплошные восторги о Советской власти и здравицы в честь товарища Сталина или раскаяния в своих антисоветских заблуждениях. Ну и все подозрения тотчас рассыплются в прах. Может, ещё и орден или Сталинскую премию дадут хитрецу.

- Вот вам конкретный пример: известный до войны драматург А.Н. Афиногенов, автор многих пьес, в том числе «Машенька», по которой в 1942 году был поставлен фильм, тогда же получивший Сталинскую премию. Он писал в дневнике, например, такое: «Нет, всё же наше поколение неблагодарно, оно не умеет ценить всех благ, данных ему Революцией. Как часто забываем мы всё, от чего избавлены, как часто морщимся и ёжимся от мелких неудобств, чьей-то несправедливости, считаем, что живём плохо. А если бы мы представили себе прошлую жизнь, её ужасы и безысходность, все наши капризы и недовольства рассеялись бы мгновенно и мы краснели бы от стыда за свою эгоистическую забывчивость... Я люблю эту новую жизнь, я предан ей всем сердцем!». Для кого это написано? Конечно, для КГБ! Интеллигентный человек не может любить советскую жизнь, не может думать, что в прошлом были ужасы, которых при Советской власти уже нет, как и о том, что в нынешней России столько ужасов, коих мы не ведали в Советское время. Срань она и есть срань («Наш советский новояз», с.101-110).

- Афиногенов погиб в 1941 году во время налёта немецкой авиации на Москву. И случилось это в здании ЦК, на которое упала бомба. Ясно же, что писатель сознательно выбрал место своей гибели, заранее договорился с немцами, чтобы ещё раз заверить партию, правительство и лично товарища Сталина в своей преданности и любви. А известные строки из дневника Корнея Чуковского? О том, как они с Пастернаком наперебой восхищались Сталиным, увидев его в президиуме съезда комсомола, как они по дороге домой ликовали, что им удалось воочию увидеть его. Да это тоже для КГБ! Вот и ушлый Бушин орудует так же, но идет дальше: чтобы скрыть свой антисемитизм, не в дневнике разводит юдофильскую туфту, а издает целую книгу со стишками, видите ли, о еврейской девочке. Но нет, таких, как я, он не проведёт!

Казалось бы, имея в опубликованном виде такие справочки, можно жить спокойно: ничего интереснее уже не будет. Заклеймили меня, пригвоздили и укокошили. Но не хочу, о други, умирать... Мудрейший С.Г. Кара-Мурза в книге «Евреи, диссиденты и еврокоммунизм» (М., 2002) напоминает: «Антисемитизм – вид национальной нетерпимости, враждебное отношение к евреям как народу». А задолго до этого В.В. Шульгин – в 1967 году я встречался с ним в Гаграх, в Доме творчества, ему было тогда девяносто лет, но, понятно, что он был мне интересен не только этим, – так вот, Шульгин ещё до революции написал книгу «Что нам в них не нравится». Во-первых, если «нам», то как бы всем русским, и если «в них», значит, как бы во всех евреях. Такой взгляд для меня совершенно неприемлем. Хотя, во-вторых, если «что», значит, не нравится не всё в целом, а нечто отдельное, конкретное, определенное и допускается мысль о наличии рядом с этим чего-то и такого, что нравится. Коме того, «не нравится» это еще далеко не враждебность и, следовательно, не антисемитизм. Мало ли что и кто мне не нравится, например, не нравится мне неуместной игривостью манеры говорить и держаться диктор первого канала телевидения Екатерина Андреева, но никакой враждебности к ней у меня, конечно, нет. Другое дело, если уж не выходить из этой сферы, Евгений Киселёв, долгое время бывший ведущим на НТВ, прихвостень Гусинского, или Сергей Медведев, пресс-секретарь Ельцина, а ныне сочинитель лживых антисоветских фильмов, или Алексей Пивоваров на НТВ, сочинитель таких же фильмов о войне, – это мои враги и я их враг.

Так вот, этой моей статье можно дать и другое название - «Кто из них мне не нравится» - отчасти в пику книге В.В. Шульгина: да, не нравится, но не «нам», не всем русским, от лица коих я не имею права говорить, а «мне» лично и не «в них», не во всех евреях, а в конкретных лицах, точнее, в их определённых поступках и писаниях. Но в то же время, если я непримирим по отношению к иным русским, хотя бы к только что названным, то никто не запретит мне так же относиться и к иным евреям. Им нахваливать бы надо таких, как Бушин, осыпать их премиями, даже свечки ставить во здравие их в синагогах, а они по тупости своей изо всех сил стараются сделать из них антисемитов. И теперь пусть Байгушев и Сарнов гадают, как я поступил с их справками, выданными мне принародно.

В.С. Бушин

Не зная родословной талантливого и по заслугам многократно награжденного отечественного кинорежиссёра и актёра Н.С. Михалкова, трудно понять, отчего это вдруг он, сын известнейшего советского поэта Сергея Владимировича Михалкова, автора гимна СССР, где были слова: “Нас вырастил Сталин на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил”, Лауреат премии Ленинского комсомола, юношей прославившийся исполнением одной из главных ролей и одноимённой песни в фильме “Я шагаю по Москве”, насквозь пропитанной советским духом, причём совершенно искренне, а не показно восхищавшийся на экране ТВ фильмом “Трилогия о Максиме”, сегодня вдруг превратился в яростного антисоветчика, антикоммуниста, подписанта “манифеста” о “десталинизации” и появился в первых рядах лиц, ратующих за восстановление монархии, самодержавия, усиления роли официальной церкви в России. Откуда такой переворот?

И если бы не случай сорокалетней давности, мне было бы не понять это превращение в его-то шестьдесят с лишним лет. Ведь для сохранения личного благополучия в новых исторических обстоятельствах оно совершенно необязательно.

А случай следующий. В те стародавние времена я снимался в фильме Свердловской киностудии “Кочующий фронт”, по съёмочной необходимости оказавшись в одной из гостиниц города Читы. И вот однажды, когда киногруппа “загорала” в ожидании ясной погоды (съёмки были натурные), засиделся за “рюмкой чая” вместе с товарищами по “несчастью” в номере П.П. Глебова, игравшeго одного из главных героев картины. Обстановка располагала к лирическим повествованиям, и Петр Петрович поведал о том, как чистая случайность подарила ему, до этого уже немолодому и безвестному актёру, роль Григория Мелехова в “Тихом Доне”, сыграв которую он обрёл мировую известность. А потом как-то между прочим заметил, что его фамилия происходит от cтаринного боярского рода князей Глебовых и находится в родстве со знаменитым советским писателем, классиком детской литературы Сергеем Михалковым. Что его родственница, в прошлом княгиня Ольга Михайловна Глебова, была женой Владимира Михалкова, отца Сергея Владимировича, т.е. его матерью и бабушкой Никиты Сергеевича. Что Михалковы тоже были князьями, только чуть пониже Глебовых по родословной, и фамилия их читалась несколько иначе: не МихалкОвы, а МихАлковы. Однако с приходом Советской власти им пришлось забыть о своей родословной.

Думал ли я тогда, что эти признания Петра Петровича, скромнейшего во всех отношениях человека, вдруг припомнятся мне через сорок лет, в те минуты, когда “энтэвэшники” буквально “раздевали” Никиту Сергеевича.

И тогда я подумал. как отличается он от тех своих собратьев по сословию - тех дворян-декабристов, что вышли некогда на Сенатскую площадь навстречу верной смерти, делом подтверждая верность призыву своего друга, как и они, выходца из старинного боярского рода Пушкиных, Александра Сергеевича, в восемнадцать лет писавшего: “Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу”. Сегодня, вопреки памяти о дворянской чести, не запятнав которой четверо из пяти вождей-декабристов, повешенных Николаем I, были из потомственных дворянских семей (пятый – Кюхельбекер – был разночинцем), чести, невольником которой “погиб поэт”, по словам такого же дворянина М.Ю. Лермонтова, тоже погибшего невольником той же чести, той чести, что заставила Александра Ульянова отказаться от помилования и пойти на казнь, потомственный дворянин Никита Сергеевич, забыв призывы Александра Сергеевича, через 200 лет вновь призывает на трон “самовластительного злодея”. Эти “непонятки” в мышлении и поведении Никиты Сергеевича очевидно объясняются скорее всего не ко времени взыгравшими “голосом крови” и “зовом предков”. Так же, как и его барские замашки – русской поговоркой - “из грязи в князи”, дворянско-крепостнические замашки, какими прославился он за последние годы, споря с известной наоборот - “из князи в грязи”. И как здесь не вспомнить родича Никиты Сергеевича и завидную скромность боярина, князя, народного артиста СССР Петра Глебова! Думал ли о княжеской чести Никита Сергеевич, ногами пиная поверженного человека? А стоило бы подумать!

Потомок бабушки и деда - кухарки и прапорщика царской армии, матери и отца - рабочего и крестьянки, ставших врачами в СССР, по законам дворянства не имевших права на честь, волею Постановления Исполкома Съезда граждан СССР

ЧЕСТЬ ИМЕЮ!

народный артист СССР Е.А. Новиков

“Скажи мне, кумушка,

что у тебя за страсть

Кур красть? -

Крестьянин говорил Лисице,

встретясь с нею. –

Я, право, о тебе жалею!

Послушай, мы теперь вдвоем,

Я правду всю скажу:

ведь в ремесле твоем

Ни на волос добра не видно.

Не говоря уже, что красть

и грех и стыдно

И что бранит тебя весь свет,

Да дня такого нет,

Чтоб не боялась ты за ужин иль обед

В курятнике оставить шкуры!

Ну, стоят ли того все куры?”

“Кому такая жизнь сносна?

Лисица отвечает. -

Меня так все в ней столько огорчает,

Что даже мне и пища не вкусна.

Когда б ты знал, как я в душе честна!

Да что же делать? Нужда, дети;

Притом же иногда, голубчик кум,

И то приходит в ум,

Что я ли воровством одна живу на свете?

Хоть этот промысел

мне точно острый нож”.

“Ну что ж? –

Крестьянин говорит.

– Коль вправду ты не лжешь,

Я от греха тебя избавлю

И честный хлеб тебе доставлю;

Наймись курятник мой от лис

ты охранять:

Кому, как не Лисе, все лисьи

плутни знать?

Зато ни в чём не будешь

ты нуждаться

И станешь у меня как в масле

сыр кататься”.

Торг слажен, и с того ж часа

Вступила в караул Лиса,

Пошло у мужика

житье Лисе привольно;

Мужик богат, всего Лисе довольно;

Лисица стала и сытей,

Лисица стала и жирней,

Но все не сделалась честней:

Некраденый кусок

приелся скоро ей;

И кумушка тем службу повершила,

Что, выбрав ночку потемней,

У куманька всех кур передушила.

В ком есть и совесть и закон,

Тот не украдет, не обманет,

В какой бы нужде ни был он;

А вору дай хоть миллион -

Он воровать не перестанет.

И.А. Крылов, 1811 г.