|
||||
|
|
Глава 8. Внимание 1Главное свойство внимания состоит в том, что оно всё время колеблется, очень подвижно. Оно может быть направлено на несколько предметов сразу, мгновенно останавливаться на чём-то одном, потом постепенно ослабевать или так же быстро переключаться на что-то другое. Внимание — прожектор, у которого всё время меняется фокус (то узкая и сильная полоса света, то широкая и слабая), и с огромной скоростью может он поворачиваться на вышке. Эта способность к передвижению луча внимания — спасительное свойство человека. Если бы внимание было малоподвижно, люди не замечали бы опасностей, угрожающих им со всех сторон, и, возможно, вымерли бы ещё до того, как стали разумными людьми. Когда человек идёт по джунглям, его внимание должно быстро перекидываться во все стороны — реагировать на каждый шорох. Может, тигр? Может, змея притаилась? Ещё ни один рассеянный не вернулся из джунглей домой. Но в классе, где нет тигров и змей, и за домашними уроками, где ничто не угрожает нашей жизни, зачем такая подвижность внимания? Вроде бы она мешает. Как было бы удобно уставиться в страницу и смотреть не отвлекаясь! Мы пытаемся сделать что-то подобное и обнаруживаем, что это невозможно. Луч внимания остановить нельзя! Но вот включён телевизор, на кухне разговаривают, и даже гром гремит за окном, а некий человек сидит, неловко скрючившись за столом, так что нога затекла, но он и этого не замечает. Он углубился в книгу. Что же, его внимание остановилось? Нет. Внимание не может остановиться. Луч внимания всё время подвижен, он следит за движением чего-то вне нас или внутри нас. Если мы в поле и перед нами ничто не движется, луч внимания постепенно оглядывает поле, движется сам. Если же по полю побежит заяц, мы будем следить за зайцем, за его движением, пока нас не привлечёт другое какое-нибудь движение, например охотника с ружьём. Внимание всегда следит за каким-то движением, оно не может останавливаться. В одном из индейских племён детей учат сидеть тихо и смотреть, когда не на что смотреть, и слушать, когда всё вокруг тихо. Но это считается самым тяжёлым испытанием, это всё равно что переносить страшную боль. Однако вернёмся к нашему человеку с книгой в руках: какое перед ним движение? Очень бурное: движение мысли автора, движение образов, движение судеб героев. И чем активнее эти движения, тем легче сосредоточить на них внимание, тем больше захватывает книга. Поэтому маленькие ребята не любят описаний природы — в них меньше движения, и внимание ребят сразу рассеивается: не за чем следить. Они умеют пока что следить только за быстрым, энергичным движением, как в приключенческих книгах и фильмах. Но чем больше развивается человек, чем выше его культура, тем более разнообразные движения начинает замечать он. Когда человек сидит не шелохнувшись и слушает музыку, он следит за движением мысли и чувства композитора. Тот, кто музыки не понимает, тот этого движения заметить не может — музыка кажется ему однообразной, и потому он не в состоянии слушать, не в состоянии собрать внимание. Его внимание как бы засыпает: ухо перестаёт слышать, глаз — видеть, и он сосредоточивается на собственных мыслях, на их движении. Он может спохватиться, но ненадолго. Через несколько мгновений внимание его опять рассеется. Пока человек не развит, он способен воспринимать лишь внешнее движение: скачки, погони, приключения. Но чем больше он учится, чем больше его знания о мире, тем больше скрытых движений начинает он различать. Ему становится легко следить за ними, легко быть внимательным к разным сторонам жизни, и он видит гораздо больше неразвитого человека. Быть внимательным — значит следить за каким-то движением; развиваться — значит учиться различать скрытые движения в жизни, в искусстве, в природе, в науке, в людях. 2Запасшись этими сведениями о свойствах внимания, отправимся на урок. Что на уроке происходит? На уроке порой — беда.
В выделенных словах второго письма и скрыта отгадка: если не улавливаешь смысл речи учителя, то, естественно, не можешь следить и за движением его мысли. Слышишь только слова, а они ужасно монотонны. В словах движения нет, движение только в мысли. Речь на незнакомом языке невозможно внимательно слушать и десять минут. Давно не было перед нами заколдованных, порочных кругов, и вот он опять встретился: чтобы слушать внимательно, надо следить за движением мысли учителя; но чтобы следить за движением мысли, особенно когда она трудна, надо сосредоточить внимание. К тому же здесь нас не спасёт и метод последовательного приближения, который выручал нас не однажды. Нельзя уловить немножко смысла, чтобы появилось немножко внимания. Надо сразу ухватить мысль, держать её в луче, иначе не сумеешь следить за движением и будешь как прожекторист, который потерял вражеский самолёт и шарит лучом по небу. Что же, безвыходное положение? Беда усугубляется тем, что даже в самом тихом классе перед нами всегда много разных движений: соседка пишет кому-то записку; муха ползёт по оконному стеклу; солнечный зайчик мелькает. Да и, кроме того, в голове у нас великое множество интересных дел: вчерашний фильм, ссора с товарищем, незаконченная модель, планы на вечер, новая пластинка. И всё — от мухи до пластинки — претендуют на наше внимание. Можно, при желании, сосредоточиться на любом из этих движений. Но как сосредоточиться именно на рассказе учителя, а не на мухе, не на соседке и не на старом фильме? 3В армии, когда командир отдаёт приказ, подчинённые становятся по стойке «смирно». Отчего это? Не могли бы люди выслушать приказ, развалившись, засунув руки в карманы? Почему надо обязательно вытягивать руки по швам? Поза, состояние мускулов очень связаны с вниманием. Подобран человек, не двигается, напряжён — и внимание его само собой обостряется. Чем внимательнее, тем больше собирается человек, и мускулы на лице его собираются, сдвигаются брови. Мы сдвигаем брови, потому что хотим быть внимательными, и мы становимся внимательными, если примем определённое положение и лицо примет определённое выражение. Словом — смирно! На симфоническом концерте не подают команду: «Смирно! Слушай музыку!» Но оглянитесь — никто не закинет руку на плечо, не развалится в кресле, все сидят, как первоклашки на первом уроке. Иначе сосредоточенно слушать музыку невозможно. Значит, если мы хотим быть внимательными на уроке, сделаем сначала то простое, чему нас учили с первого класса: сядем прямо, соберёмся, настроимся слушать… И нам гораздо легче будет сконцентрировать внимание на рассказе учителя. Между прочим (говоря о внимании, полезно и отвлечься), оттого иногда и не любят люди симфоническую музыку, что не были на концертах, а слушали её только по радио, по телевизору, с пластинок — слушали дома, в расслабленных позах. Но расслабившись, полулёжа можно слушать лишь лёгкую музыку, а симфоническую — трудно. Попробуем два-три раза, оставшись наедине, послушать серьёзную музыку серьёзно — сидя выпрямившись, сосредоточив всё внимание. Если попадётся хорошая музыка, в которой много движения, она сразу понравится. Дома слушать музыку трудно именно потому, что трудно сосредоточиться. С другой стороны, ничто так не развивает способность к долгому и напряжённому вниманию, как слушание серьёзной музыки, потому что порой приходится улавливать едва заметные движения. Чтобы полюбить серьёзную музыку, надо и дома создавать обстановку, подобную той, что в концертном зале: чтоб никто не говорил, не ходил, не делал резких движений, не смотрел друг на друга — полная и абсолютная тишина, полное и абсолютное внимание! 4Когда учитель рассказывает интересно, его легко слушать. Что значит — интересно? Значит, есть что-то новое, что представляется нам движением знания, добавлением, переменой. Есть движение мысли. Но, к сожалению, не все уроки одинаково интересны. В школе часто приходится повторять одно и то же или слушать то, в чём никак не уловишь движения. Значит, надо тренировать способность собирать внимание по своей воле — способность к произвольному вниманию. Выберем для эксперимента самый скучный для нас урок, на нём и попробуем быть внимательными. Оля Онуфриенко из Ростова-на-Дону, начиная свой эксперимент, решила с вниманием слушать учителя на уроке истории — самом скучном для Оли уроке. «Учитель нам рассказывал, — пишет Оля, — как Иван Грозный завоёвывал Поволжье, про Ермака. Я слушала, а потом вспомнила, что меня недавно спрашивали, и подумала, что зря я слушаю, всё равно не спросят. Я как раз дослушала до того, как Ермак начал покорять Сибирь, и стала рисовать. У меня пропал весь интерес к уроку». Что ж, иначе быть и не могло: если не слушать, какой же может быть интерес? Какое внимание? Вот что погубило Олино внимание в тот день: мысль, что слушать не обязательно. Ермак её нисколько не волновал, её волновала отметка. Для отметки же, вычислила Оля, можно не слушать… И сразу внимание переключилось на другое, потому что сосредоточиться на том, что нам не нужно — кажется ненужным в эту минуту, — почти невозможно. Кто учится только для отметки, тот всё время попадает в такие капканы: сегодня вроде бы не надо слушать — завтра надо… А завтра слушать трудно, потому что не привык или потерял общую мысль уроков, отстал. Значит, чтобы слушать внимательно, мало сидеть прямо — надо ещё убедить себя, что урок действительно нужен тебе. Ведь что получилось с Олей? «На следующем уроке, — рассказывает она, — вопреки моим подсчётам, меня спросили…» Но эта история с хорошим концом: к счастью для Оли, спросили её как раз о том, о чём она слушала, — о покорении Поволжья, и она получила 4, потому что, пишет Оля, «у меня это как будто отпечаталось в мозгу». А если бы дело дошло до Ермака? Лиля Захарец (Ромоданово, Мордовской АССР) аккуратно записывала в течение недели, как удавалось ей сосредоточиться на уроке.
Действительно, результат потрясающий: ни одной мысли! Но всем понятно, что Лиля имела в виду посторонние, не относящиеся к предмету мысли. Что же касается деловых мыслей, то их должно быть как можно больше, иначе слушать невозможно. Быть внимательным, слушать с интересом — это значит думать о том, что рассказывают, а думать, как мы уже видели, значит задавать вопросы и отвечать на них. Слово «думать» означает только одно: искать вопросы, потом искать ответы на них. Нет вопросов — не было никакого «думанья», была лишь опасная для человека сладкая дрёма ума. Всеволод Рево из Чернигова проводил этот эксперимент так:
Немножко опасно. Непонятно: слушал ли Всеволод урок или отвлёкся на размышления о лампочках?
Очень важное открытие сделала Лена Петрова из Ленинграда. Вот её короткий отчёт:
Лена открыла для себя: чтобы слушать, надо слушать для чего-нибудь и что-то делать в уме! Одни слушали и думали — задавали себе вопросы. Получается. Лена слушала, чтобы ответить после рассказа учителя, — тоже получается. Люда Шармина (из города Шауляй, Литовской ССР) установила связь между тем, как подготовишься к уроку, и тем, как слушаешь. Чем больше готовишься, тем легче и интереснее слушать. Все уверяют, что надо слушать для того, чтобы легче было готовить уроки. А Люда поняла, что между этими двумя действиями — слушанием учителя и подготовкой к уроку — не простая связь, а взаимная! Надо подготовиться к уроку, тогда становится интересно слушать, потому что можно следить за тем, как к уже имеющемуся знанию прибавляются новые факты и мысли. Происходит движение знания, и слушать интересно. Кто не может справиться со своим вниманием, тому стоит повторить опыт Люды Шарминой: готовиться к урокам заранее. Но это, конечно, трудно и хлопотно — учить уроки заранее. Вот один день из экспериментальной недели Люды:
Серёжа Надтокин с рудника «Коммунар» в Красноярском крае не применял особых хитростей, а просто старался «все лишние думы оставить позади». Но это не сразу получилось у него: в голову лезли воспоминания о кино и рассказах. Тогда Серёжа стал не только вслушиваться в рассказ учителя, но ещё и получше готовить урок: «Придя домой, я усердно учил географию. Я искал на карте пункты, которые описывались в книге». И наконец был достигнут желаемый результат. «Я стал учить географию с интересом», — сообщает Серёжа. Совсем хорошо удался опыт Ире Дудкиной из деревни Крамской, Тульской области: 5 Внимание человека редко бывает равномерным. Когда мы садимся за уроки, сначала идёт «врабатывание» — период неполного, ослабленного внимания. Это потому, что организм ещё не перестроился на урок и потому, что мы ещё не увлеклись, ещё нет сегодня ни малейшего успеха, мы ещё не поймали ту мысль, за которой будем следить. Пока что нужно волевое внимание, чтобы ощутить хоть маленькое удовлетворение от сделанного, кое-что понять, познакомиться с материалом. Тогда появляется интерес и внимание. Чем больше интереса, тем меньше нужно усилий воли. И вот — мы и не заметили! — как увлеклись. Теперь работает послепреизвольное внимание — внимание, возникшее в результате наших усилий и «работающее» само. Чем интереснее работа, чем больше мы чувствуем необходимость её, тем больше мы сосредоточены. Теперь хоть из пушек стреляй! Кстати, о пушках. Пушки не пушки, но какой-то шум, не отвлекающий нас, не слишком важный для нас, полезен, а не вреден. Абсолютная тишина — самый сильный раздражитель. Тишина сама по себе привлекает внимание! В тишине даже собаки в опытах Павлова нервничали, плохо учились. Тогда он открыл двери лабораторий так, чтобы собаки могли видеть людей и небо, слышать шум толпы на улице, и учение их пошло лучше! Если есть небольшой шум, приходится немного напрягать внимание, чтобы отвлечься, и это напряжение полезно, а не вредно, оно помогает сосредоточению. На шум хорошо сваливать своё нежелание работать, плохое настроение, но когда станет тихо, то окажется, что желание работать от этого не пришло. Так что не стоит, садясь за уроки, терроризировать всю квартиру и заставлять домашних ходить на цыпочках: «Тише! Коленька уроки делает!» Коленька должен уметь работать при любых обстоятельствах. Чем больше увлечение работой, тем дольше сохраняется внимание. Даже шестилетние дети могут, не уставая, играть полтора часа. Но слишком долгое внимание, особенно волевое, ведёт к умственной усталости, изнеможению, даже головокружению. Тогда — а лучше не дожидаясь переутомления — надо отдыхать. Есть все основания считать, что человек устаёт не от умственной работы, а именно от усилий сосредоточить внимание. Первый признак усталости — падение внимания. Так что многочасовое сидение над уроками, многочасовые попытки сосредоточиться почти бесполезны. Любыми средствами собрать всю энергию и сделать работу. Нет ничего хуже, чем сидеть за столом и думать о чём-то, не относящемся к делу, то есть заниматься рассеянно. Без внимания невозможен успех в умственной работе. Без успеха невозможно увлечение. Учение с увлечением — это учение со вниманием. 6Сосредоточиться на рассказе учителя или на учебнике нелегко. Но, оказывается, ещё труднее сосредоточиться на собственных мыслях! На всё у нас отведено время — на уроки, на гулянье, на умыванье, на сон и на еду. Только на размышление времени нет! Для многих самые скучные собеседники на свете — они сами. Когда Ушинский был юношей, он составил для себя распорядок дня, в котором был и такой пункт: с семи утра до восьми «думать о чём-нибудь дельном». Это он тренировал свою способность к сосредоточению. Многие люди совершенно неспособны к такому занятию. Мысль скачет с одного предмета на другой, от одного события жизни к другому: происходит не движение мысли, а брожение. Сосредоточиться трудно. И никогда такой человек ни до чего дельного не додумывается. Попробуем быть внимательными к собственной мысли, попробуем хоть раз в жизни собраться мыслью на каком-нибудь одном предмете и подумать о чём-нибудь долго — полчаса, час, день или неделю. О чём мы будем размышлять? Об интересной для нас лабораторной работе по химии? О книге? О причинах поражения нашей футбольной команды? Для начала важно одно: суметь сосредоточиться на предмете размышлений и думать о нём хоть сколько-нибудь долго! Понятно, что, пока мысль не захватила нас окончательно, надо искать уединения, потому что реальные движения захватывают внимание активнее, чем движения собственной мысли. Серьёзные мысли обычно приходят в голову в уединении. 7Сосредоточенность зрения, наблюдательность тоже зависят от того, что интересует человека. Ленинградский психолог А. А. Бодалев провёл такой опыт. Он попросил ребят и взрослых разного возраста составить «словесные портреты» нескольких людей, а потом подсчитал, сколько раз в этих портретах было обращено внимание на одежду, на глаза и на причёску. Все видели перед собой одних и тех же людей, а заметили разное, в зависимости от интересов. У каждого возраста свои интересы, поэтому получилось следующее (горизонтальная строчка — возраст, вертикальная — процент людей, обративших внимание на одежду, глаза и причёску):
В 14—15 лет ребят очень интересуют проблемы причёски — и пожалуйста: процент заметивших, как подстрижены и уложены волосы, поднимается до… девяноста семи. Иногда думают, что внимание и наблюдательность можно тренировать на случайных предметах. Спрашивают: — Сколько колонн у Большого театра? — Сколько ступенек на вашем крылечке? И если не знаешь — значит, считается, мы невнимательны. Но человек, замечающий всякую чепуху, вот он-то и есть, пожалуй, самый рассеянный. Машинисту паровоза нужно быть очень внимательным, это понятно. Одно время кандидатам на этот пост давали таблички с цифрами: надо было на некоторых, определённых клетках ставить галочки. Так проверяли внимание. Но позже оказалось, что человек может прекрасно уметь ставить галочки в клетках — и быть рассеянным в будке машиниста. Внимание надо развивать именно в той деятельности, для которой нам внимание нужно. Считая ступеньки, не научишься сосредоточиваться на уроках. Однако некоторая польза от таких упражнений в наблюдательности и внимании есть. Упражнения эти приучают человека быть всё время собранным, готовым к действию. Мозг не спит, глаза открыты, уши слышат — как у разведчика. Когда разведчики идут в поиск, их чувства обостряются. Ни одна мелочь не ускользнёт от их внимания. И трудно представить себе разведчика, который в минуту опасности вдруг отвлёкся, задумался о чём-то своём. Внимание — жизнь, ясность сознания. Невнимательность — сон, расслабленность, вялость мысли и чувства. 8Но лучший способ развить внимание — научить себя быть внимательным к людям. Здесь нам придётся говорить то, о чём уже говорилось в предыдущей главе, но это неизбежно. Учение в школе неразрывно связано с учением в жизни, с отношением человека к человеку. Все способности развиваются не только за книгами, но и в обычной жизни. Так и с вниманием. Каждая встреча с другом, с знакомым, малознакомым, случайным человеком, каждая такая встреча, пусть самая мимолётная, заставляет собранных людей обратить всё своё внимание именно на этого человека. Не разговаривать рассеянно, ни к кому не относиться пренебрежительно, никогда не «спать» в момент общения, а полностью сосредоточиться на том, с кем мы разговариваем, заметить его состояние, постараться понять его. Что значит сосредоточиться на том человеке, с которым мы разговариваем, работаем, играем, идём по улице? Это значит отвлечься от себя, от своих собственных мыслей и мыслей о себе самом. Но как раз эта способность отвлекаться от мыслей о себе, от своих забот — как раз эта способность и лежит в основе внимания, как раз она и необходима, когда садишься за уроки. Опыты на себе Выберем самый скучный для нас урок и начнём экспериментировать. Приведём себя в боевое состояние внешне, то есть сядем прямо, подберёмся, и внутренне, то есть настроимся слушать и убедим себя, что слушать сегодня необходимо. Следя за рассказом учителя, не будем стараться запоминать его: только понимать, только следить за мыслью. Человек не может сразу и понимать и произвольно запоминать. Будем стараться только понять, да получше, и многое запомнится само собой. Чтобы легче было следить за мыслью учителя, не упускать её, будем сами мысленно работать. Работы у нас две: Первая: — задавать себе вопросы: почему так? Если они остаются без ответа, спросим учителя; Вторая: — мысленно составлять в уме план рассказа учителя, то есть делить рассказ на части. Отметить про себя: «Так, это первое… Понятно. Теперь второе… третье…» Эта работа ума чрезвычайно помогает вниманию. Если же урок всё-таки остаётся непонятным и внимание рассеивается (за непонятным следить невозможно), значит, остаётся одно: готовиться к уроку заранее, чтобы рассказ учителя был не совсем новым, а повторением. Дома, принимаясь за книгу и проделав сначала необходимые упражнения, соберём все силы на первые минуты работы — и вскоре появится послепроиззольное внимание. Но будем помнить, что, если мы отвлечёмся на что-нибудь, всё придётся начинать сначала — опять врабатываться. Это очень невыгодно. Так что не отвлекайтесь! Но, кроме того, будем разными способами тренировать свою внимательность и способность к глубокому сосредоточению. Будем слушать музыку, подолгу рассматривать картины в музее или их репродукции и, главное, будем заставлять себя — на первых порах заставлять! — полностью сосредоточиваться на каждом человеке, с которым мы вступаем в какие-то отношения. |
|
||
|
Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх |
||||
|
|
||||
