• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Хотя задолго еще до смерти Лоренцо Косты его ученик Эрколе-феррарец пользовался наилучшей славой, и его приглашали работать во многие местности, тем не менее (что обычно случается редко) он ни за что не хотел оставить своего учителя и скорее соглашался остаться с ним, довольствуясь умеренным заработком и умеренным признанием, чем работать самостоятельно с гораздо большей для себя пользой и известностью. И, чем меньше подобного рода благодарность встречается ныне среди людей, тем больших похвал заслуживает за нее Эрколе, ибо, сознавая, насколько он обязан Лоренцо, он подчинил все свои удобства его воле и был ему заместо брата и сына до конца жизни.

Обладая же лучшим рисунком, нежели Коста, он написал под алтарным образом, написанным Костой для церкви Сан Петронио в капелле св. Викентия, несколько историй темперой с небольшими фигурами так хорошо и в такой прекрасной и отменной манере, что лучшего, пожалуй, ни увидеть нельзя, ни вообразить – столько труда и старания вложено туда Эрколе; таким образом, пределла оказалась гораздо лучше образа, хотя и то и другое было выполнено в одно и то же время еще при жизни Косты. После смерти последнего Доменико Гарганелли предложил Эрколе завершить капеллу в церкви Сан Петронио, которую, как говорилось выше, Лоренцо только начал, сделав лишь небольшую ее часть. Итак, Эрколе, которому названный Доменико давал за это четыре дуката в месяц и оплачивал расходы его и одного подмастерья и все краски, необходимые для работы, приступил к фреске и завершил ее так, что намного превзошел своего учителя как в рисунке и колорите, так и в замысле. В первой части, то есть на первой стене, изображено Распятие Христа, выполненное с большим вкусом, ибо помимо Христа, которого мы видим уже усопшим, там отлично выражено смятение евреев, пришедших посмотреть на распятого мессию, и удивительное разнообразие их голов, показывающее, что Эрколе с величайшим усердием пытался изобразить их столь различными, чтобы они ничем друг на друга не походили. Там есть также несколько рыдающих от горя фигур, совершенно ясно свидетельствующих о том, как велико было его стремление подражать действительности. Весьма жалостно изображен там обморок Мадонны, но гораздо жалостнее стремящиеся ей помочь обе Марии, ибо в них выражено столько сострадания, а лица их полны такой скорби, что даже трудно вообразить; ведь они видят перед собой мертвым самое дорогое для них существо и боятся потерять и другое, столь же дорогое. Среди прочих имеющихся там примечательных подробностей есть и Лонгин верхом на тощем одре, изображенном в ракурсе и весьма выпукло, и во всаднике ясно видна жестокость, с какой он пробил бок Христа, и раскаяние, и обращение, когда он почувствовал себя просвещенным. Равным образом в причудливых позах изобразил он нескольких солдат, разыгрывающих одежды Христа со странными выражениями лиц и в странных одеяниях. Так же хороша и с прекрасной выдумкой вы полнены разбойники на крестах; а так как Эрколе очень любил ракурсы, которые, когда они правильно поняты, отлично получаются, то он и изобразил в этой работе солдата верхом на лошади, которая, встав на дыбы, стремится прямо вперед так, что кажется выпуклой, а так как знамя, которое он держит в руке, развевается от ветра, он прилагает великолепнейшим образом переданное усилие, чтобы удержать его. Он изобразил там также св. Иоанна, который убегает, завернувшись в плащ. Солдаты на этом произведении также превосходно написаны, и свойственные им движения так естественны, как ни на одной из фигур, написанных до него; изобразить все эти позы и усилия лучше было бы, пожалуй, и невозможно, и это показывает, что Эрколе обладал величайшим пониманием искусства и немало в нем потрудился.

На противоположной стене он же написал Успение Богоматери, окруженной апостолами в прекраснейших позах, и среди них шесть человек изображены с натуры так хорошо, что знавшие их утверждают, что они совсем как живые. В этой работе он изобразил также самого себя и Доменико Гарганелли, хозяина капеллы, который из-за любви, которую он питал к Эрколе, из-за похвал этой работе, которые ему приходилось слышать, по ее окончании поднес ему тысячу болонских лир. Говорят, что на работу эту Эрколе отдал двенадцать лет: семь – чтобы выполнить ее по-сырому, и пять – прописывая ее посуху. Правда, он за это время сделал несколько других работ и, в частности, как известно, пределлу главного алтаря в церкви Сан Джованни ин Монте, где он изобразил три истории из Страстей Христовых. А так как от природы Эрколе был своенравным, в особенности когда работал, он поставил себе в обычай, чтобы живописцы и никто другой этого не видел, и поэтому в Болонье сильно его ненавидели местные живописцы, так как они из зависти всегда относились с ненавистью к чужеземцам, приглашенным туда работать, и так же иногда относятся они друг к другу, когда соперничают. Впрочем, порок этот присущ повсеместно почти всем, кто занимается нашими искусствами. И вот однажды несколько болонских живописцев сговорились с одним плотником и с его помощью спрятались в церкви недалеко от капеллы, где работал Эрколе, и, когда наступила ночь, они вломились туда не только для того, чтобы посмотреть на работу, чего с них было бы достаточно, но и украли все картоны, наброски, рисунки и все, что там было хорошего. Эрколе разгневался так, что, закончив работу, уехал из Болоньи сейчас же, не задерживаясь там нисколько, и увез с собой Дуку Тальяпетра, очень известного скульптора, который в названной работе, написанной Эрколе, высек из мрамора прекраснейшую листву парапета, что перед капеллой; он же выполнил затем в Ферраре все каменные окна герцогского дворца, получившиеся очень красивыми. В конце концов Эрколе надоело вести бездомную жизнь, и он остался в Ферраре навсегда вместе в Дукой и выполнил в этом городе много работ. Эрколе любил вино свыше меры и часто напивался, чем и сократил свою жизнь; прожил он ее без каких-либо болезней до сорока лет, когда однажды приключился с ним удар, от которого он вскоре и умер.

После него остался его ученик Гвидо Болонец, живописец, который в 1491 году, судя по его подписи, под портиком церкви Сан Пьеро в Болонье написал фреской Распятие с Мариями, разбойниками, лошадьми и другими толковыми фигурами. А так как ему очень хотелось, чтобы в этом городе его ценили так же, как его учителя, он так много работал и подвергал себя таким лишениям, что умер тридцати пяти лет. И если бы Гвидо начал обучаться искусству с детства, а не приступил к этому с восемнадцати лет, то не только догнал бы без труда своего учителя, но и перегнал бы его намного. В нашей книге есть собственноручные рисунки Эрколе и Гвидо, очень хорошо выполненные и нарисованные с изяществом и в хорошей манере.