ЖИЗНЕОПИСАНИЯ АНТОНИО ФИЛАРЕТЕ И СИМОНЕ ФЛОРЕНТИЙСКИХ СКУЛЬПТОРОВ

Если бы папа Евгений IV, решив сделать бронзовые двери для собора св. Петра в Риме, приложил старание к тому, чтобы раздобыть для этой работы людей выдающихся, он в те времена легко мог бы это сделать, ибо живы были Филиппо ди сер Брунеллеско, Донателло и другие редкостные художники, и двери эти не были бы выполнены в столь злосчастной манере, как мы это и поныне видим. Однако возможно, что с ним приключилось то, что часто случается со многими государями, которые либо ничего не понимают в произведениях искусства, либо проявляют к ним лишь самый ничтожный интерес. Между тем, если бы они приняли во внимание, как важно ценить лиц, отличившихся в общественных делах, ради увековечения их славы, то, несомненно, ни они сами, ни их министры не были бы столь беспечны, ибо тот, кто путается с художниками дурными и неспособными, пренебрегает как искусством, так и славой, не говоря уже о том, что он этим приносит вред и обществу, и эпохе, в которую он родился, поскольку потомки его будут твердо уверены в том, что, если бы в то время нашлись лучшие мастера, государи воспользовались бы скорее их услугами, чем услугами мастеров неумелых и ничтожных.

Итак, будучи избран первосвященником в 1431 году, папа Евгений IV, который услыхал, что флорентинцы заказали Лоренцо Гиберти двери Сан Джованни, замыслил сделать подобным же образом из бронзы одну из дверей собора Св. Петра. Но так как он в этих вещах не разбирался, то он это поручил своим министрам, у которых Антонио Филарете, тогда еще юноша, и Симоне, брат Донато, оба флорентийские скульпторы, пользовались такой благосклонностью, что работа эта была заказана им. И вот, приступив к ней, они мучились над ее завершением двенадцать лет, и, хотя папа Евгений бежал из Рима и получил много неприятностей от соборов, те, кому было оставлено попечение о соборе, настояли на том, чтобы эта работа продолжалась. Филарете решил свою задачу при помощи самого простого распределения барельефов, а именно: в каждой части он выполнил по две стоящие фигуры – наверху Спасителя и Мадонну, а внизу св. Петра и св. Павла, в ногах же у св. Петра – портрет того самого папы, стоящего на коленях, а под каждой фигурой – по небольшой истории из жития того святого, который изображен наверху. Под св. Петром находится его распятие, а под св. Павлом – его обезглавление и также под Спасителем и Мадонной несколько деяний из их жития. А с внутренней стороны, внизу названной двери, Антонио по прихоти своей сделал небольшую историю из бронзы, на которой изобразил себя, и Симоне, и своих учеников прогуливающимися по винограднику с ослом, нагруженным всякой снедью.

Но, так как в течение указанных двенадцати лет они не все время работали над этими дверями, они сделали в Сан Пьетро также для усопших пап и кардиналов несколько мраморных гробниц, уничтоженных при постройке новой церкви. После этих работ Антонио был приглашен в Милан герцогом Франческо Сфорца, который, был в то время гонфалоньером святой церкви, видел работы его в Риме и поручил ему построить, что он и сделал, по своему проекту приют для убогих, а именно больницу для больных мужчин и женщин и незаконнорожденных невинных младенцев. Отделение для мужчин в этом здании построено в форме креста, вписанного в квадрат, со стороной, равной 160 локтям, и такое же отделение для женщин. Ширина корпусов составляет 16 локтей, а в четырех квадратах, расположенных между ветвями креста каждого из этих отделений, находится четыре двора, окруженных портиками, лоджиями и помещениями для заведующего отделением, должностных лиц, служащих и служителей больницы, весьма удобными и полезными. С одной стороны расположен канал, по которому все время текут воды для надобностей больницы и для водяной мельницы с немалыми, как это легко себе представить, пользой и удобствами для этого учреждения.

Между одной и другой больницами расположен монастырский двор шириной с одной стороны в 80 локтей, а с другой стороны – в 160, в середине которого расположена церковь, устроенная так, что может обслуживать и то, и другое отделения. Короче говоря, учреждение это устроено и расположено так хорошо, что, как мне кажется, другого ему подобного нет во всей Европе. Как пишет сам Филарете, первый камень этого сооружения был заложен после торжественной процессии всего миланского духовенства в присутствии герцога Франческо Сфорцы, синьоры Бьянки-Марии и всех их детей, маркиза Мантуанского и посланника короля Альфонса Арагонского и многих других синьоров. И на первом камне, заложенном в фундаменты, а также на медалях стояли следующие слова: Franciscus Sfortia Dux IV, qui amissum per praecessorum obitum urbis imperium recuperavit, hoc munus Christi pauperibus dedit fundavitqie MCCCC LVII die XII Aprilis (Франциск Сфорца, четвертый герцог, вернувший власть над городом, утраченную вследствие кончины его предшественников, дар сей предназначил для нищих Аристовых, заложив первый камень 12 апреля 1457 года.).

Впоследствии в портике были написаны изображения этих церемоний мастером Винченцио ди Дзоппа, ломбардцем, так как в этих краях лучшего мастера не нашлось.

Произведением того же Антонио была главная церковь в Бергамо, воздвигнутая им с не меньшими тщательностью и рассудительностью, чем вышеназванная больница. А так как он охотно занимался и сочинительством, то в то время, как строились эти его сооружения, он написал книгу, Разделенную на три части: в первой говорится о мерах всех строений и обо всем необходимом для того, кто хочет строить, во второй – о способах строительства и о том, каким образом можно построить красивейший и удобнейший город, в третьей – о новых формах зданий, причем древние мешаются там с новыми; все сочинение это делится на двадцать четыре книги, и все оно иллюстрировано собственноручными его рисунками. И хотя в ней можно найти и кое-что хорошее, тем не менее она по большей части нелепа и настолько глупа, что большего, пожалуй, в ней и не найти. Посвящена она была им в 1464 году великолепному Пьеро, сыну Козимо деи Медичи, а ныне принадлежит светлейшему синьору герцогу Козимо. И в самом деле, если бы он, взявшись за столь трудное дело, по крайней мере упомянул о мастерах своего времени и их творениях, то его можно было бы в какой-то степени похвалить. Однако, так как он упоминает лишь о немногих, да и то упоминания эти рассеяны как попало по всему сочинению и там, где это меньше всего нужно, то и потрудился он, как говорится, на свою же голову и чтобы прослыть за человека, который по недомыслию берется за то, что ему не по плечу.

Однако о Филарете я сказал достаточно, и пора уже обратиться к Симоне, брату Донато, который, покончив с дверями, сделал из бронзы гробницу папы Мартина.

Подобным же образом отлил он несколько других работ, отправленных во Францию, и много других, неизвестно где находящихся. В армянской церкви на Канто алла Ма чине во Флоренции он выполнил распятие в натуральную величину, какое носят в процессиях, а чтобы легче было носить, он сделал его из пробки. В Санта Феличита он вылепил из глины кающуюся св. Марию Магдалину высотой в три с половиной локтя, в прекрасных пропорциях и с мускулами, свидетельствующими о хорошем знании анатомии. У сервитов для братства Нунциаты он обработал мраморный надгробный камень, инкрустировав в нем фигуру из серого и белого мрамора, наподобие живописной, вроде того, что делал, как рассказывалось выше, в Сиенском соборе Дуччо-сиенец, и получила она большое одобрение.

В Прато ему принадлежит бронзовая решетка в капелле Пояса Богоматери. В Форли он выполнил над дверью канониката барельефную Богоматерь с двумя ангелами, а в церкви Сан Франческо для мессера Джованни да Риоло – полурельефом капеллу Троицы, в Римини же для Сиджизмондо Малатесты в церкви Сан Франческо – капеллу св. Сигизмунда, где из мрамора высечено много слонов, служивших эмблемой этого синьора. Мессеру Бартоломео Скамиши, канонику приходской церкви в Ареццо, он переслал очень хорошо выполненную из терракоты Богоматерь с младенцем на руках и несколькими полурельефными ангелами, которая и теперь в названной приходской церкви прикреплена к одной из колонн. Равным образом для купели аретинского Епископства он изобразил в числе нескольких барельефных историй Крещение Христа св. Иоанном. Во Флоренции в церкви Нунциаты он выполнил из мрамора гробницу мессера Орландо деи Медичи. И в конце концов на пятьдесят пятом году он отдал душу Господу, ее ему даровавшему.

Немного спустя скончался по возвращении в Рим шестидесяти девяти лет и Филарете и был погребен в Минерве, где, живя в Риме на службе у папы Евгения, он поручил написать портрет этого папы весьма прославленному живописцу Джованни Фоккора. Автопортрет Антонио находится в начале его книги, в которой он обучает строительному искусству.

Учениками его были флорентинцы Варроне и Никколо, выполнившие близ Понтемолле мраморную статую для папы Пия II, когда тот привез в Рим главу св. Андрея, и по его же поручению они восстановили Тиволи почти от самых фундаментов, а в Сан Пьетро они сделали мраморные украшения над колоннами капеллы, где хранится глава св. Андрея; близ этой капеллы находится гробница названного папы Пия работы Пасквино из Монтепульчано, ученика Филарете, и Бернардо Чуффаньи, выполнившего в Римини в церкви Сан Франческо мраморную гробницу для Сиджизмондо Малатесты, где он изобразил его с натуры, и, кроме того, как говорят, еще несколько вещей в Лукке и Мантуе.

Оглавление