• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Бывает нередко так, что тот, кто уезжает далеко от родины работать на чужбине, улучшает там свой характер, ибо знакомясь за рубежом с различными почтенными обычаями, даже самые испорченные натуры с куда большей легкостью, чем дома, научаются любезному и терпеливому обхождению. И в самом деле, тот, кто хочет отесать человека для светского общежития, пусть не ищет ни другого огня, ни иной закалки, ибо там люди грубые от природы смягчаются, а мягкие становятся еще обходительнее. Герардо ди Якопо Старинна, флорентийский живописец, хотя по крови своей и обладал наилучшими природными задатками, был тем не менее в обращении весьма резок и груб, чем причинял больше ущерба себе, чем своим друзьям. И причинял бы еще больше, если бы не прожил долгое время в Испании, где научился быть вежливым и любезным и где стал непохожим на то, чем был от природы первоначально. По возвращении его во Флоренцию многие смертельно его ненавидевшие, приняли его с величайшей сердечностью и затем любили его в высшей степени, настолько он сделался поистине вежливым и любезным.

Родился Герардо во Флоренции в 1334 году и, так как от природы прилежал по своим способностям к рисованию, был отдан, когда подрос, Антонио, венецианцу, в обучение рисованию и живописи; а так как на протяжении многих лет он не только изучил рисунок и обращение с красками, но дал и собственные образцы в некоторых вещах, выполненных в прекрасной манере, то он и ушел от Антонио, венецианца, и, начав работать самостоятельно, выполнил фреской в Санта Кроче в капелле Кастеллани, которую поручил ему расписать Микеле ди Ванни, почитаемый гражданин из названного рода, много историй из жития св. Антония, аббата, и еще несколько из жития св. Николая, епископа, с большой тщательностью и в прекрасной манере. Этим он стал известен как превосходный живописец неким испанцам, пребывавшим тогда во Флоренции, и того мало, – увезли они его в Испанию к их королю, который его принял и отнесся к нему весьма радушно, ибо страна эта была весьма скудна хорошими живописцами. Да и убедить его уехать с родины большой трудности не составляло, ибо после случая с чомпи (флорентийские чесальщики шерсти) и когда Микеле ди Ландо стал гонфалоньером, он обменялся кое с кем во Флоренции грубыми словами, и, если бы не уехал, жизнь его подвергалась бы опасности. Он отправился в Испанию и, выполнив для тамошнего короля много вещей и получив за труды высокое вознаграждение, стал богатым и почитаемым. А так как ему захотелось, чтобы друзья и родственники увидели и узнали его в этом лучшем положении, он возвратился на родину и был там весьма обласкан и сердечно принят всеми гражданами.

Не прошло много времени, как ему было поручено расписать капеллу св. Иеремии в монастыре Кармине, где, выполняя многочисленные истории из жития этого святого, он изобразил на истории Павлы, Евстахия и Иеремии одежды, носившиеся в то время испанцами, с большой изобретательностью и богатством мыслей и приемов в положениях фигур. Изображая, между прочим, на одной из историй, как св. Иеремия обучается грамоте, он написал учителя, который, заставив одного мальчика влезть на спину к другому, бьет его плеткой так, что бедный мальчик, дрыгая от боли ногами, как будто кричит и пытается укусить за ухо того, кто его держит; все это Герардо выразил с изяществом и большой легкостью, как мастер, упорно изучавший явления природы. Подобным же образом в предсмертном завещании св. Иеремии он изобразил нескольких монахов в манере прекрасной и весьма подвижной: одни из них, записывая, другие, внимательно слушая и глядя, следят с большим чувством за всеми словами своего учителя. Благодаря этой работе Старинна заслужил у художников благоволение и славу, а за свой нрав и мягкость в обращении – величайшую известность, и было имя Герардо знаменитым во всей Тоскане и даже во всей Италии, и когда его пригласили в Пизу расписать в этом городе капитул св. Николая, он послал вместо себя Антонио Вите из Пистойи, дабы не уезжать из Флоренции. Антонио этот, изучивший под руководством Старинны его манеру, написал в том капитуле Страсти Иисуса Христа, завершив их в 1403 году в том виде, в каком они существуют и ныне, к великому удовлетворению пизанцев.

После окончания, как об этом говорилось, капеллы Пульези, где флорентинцам весьма понравились деяния св. Иеремии тем, что он выразил в них с большой живостью многие чувства и положения, к которым жившие до него живописцы никогда не обращались, в тот год, когда Габриель Мариа, синьор пизанский, продал этот город флорентинцам за двести тысяч скудо, после того как Джованни Гамбакорта выдержал тринадцатимесячную осаду и наконец также согласился на эту продажу), флорентийская Коммуна заказала Старнине в память об этом написать на фасаде дворца гвельфской партии св. Дионисия, епископа, с двумя ангелами, а ниже изобразить с натуры город Пизу, выполняя это, он проявил во всем столько тщательности и особенно в живописи фреской, что, несмотря на то, что работа эта находится под открытым воздухом, под дождями и обращена на север, она всегда почиталась живописью достойной большого восхваления и почитается таковой и ныне, ибо сохранилась свежей и прекрасной, будто только что написанной. Когда же благодаря этой и другим работам Герардо приобрел известность и славу величайшую на родине и вне ее, смерть, всегда завистливая и враждебная доблестным деяниям, пресекла в расцвете его деятельности бесчисленные надежды на вещи еще более великие, ожидавшиеся от него миром, ибо в возрасте сорока девяти лет он неожиданно скончался и после почетнейших похорон был погребен в церкви Сан Якопо сопра Арно. Учениками Герардо были Мазолино да Паникале, который сначала был превосходным ювелиром, а затем живописцем, а также другие, о которых говорить не приходится, ибо стоящими людьми они не стали.

Портрет Герардо есть на истории св. Иеремии в одной из фигур, окружающих умирающего святого, в профиль, с капюшоном и в плаще с застежкой. В нашей Книге есть рисунки Герардо, выполненные пером на пергаменте, которые нельзя не признать толковыми.