• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

ГЛАВА XIIIМонталамберовская эпоха.

Основные идеи Монталамбера: тональная и полигональная системы; башни; проект укрепления Щербурга.

Значение Монталамбера в истории фортификации.

ГЛАВА XIVГлавнейшие фортификационные идеи и предложения французских инженеров-современников Монталамбера и в период последнего.

Идеи и предложения Бусмара, Шасслю и Карно.

Мецская школа; ее последователи: Гаксо, Нуазе и Шумара; значение идей последнего.

ГЛАВА XVЭволюция военно-инженерного искусства в России в эпоху Петра I.

Начало военно-инженерной деятельности Петра: Кожуховские крепостные маневры и осады крепостей-Азова, Нарвы, Юрьева (1694-1704 гг.).

Крепостное строительство: Ямбург, Петербургская крепость, Кронштадт, Рогервик, Печерская крепость.

Основание русского корпуса военных инженеров; инженерные школы; инженерная литература и терминология.

ГЛАВА XVIРазвитие военно-инженерного искусства в России после Петра и до начала XIX века.

Общая характеристика рассматриваемого периода в отношении развития военно-инженерного искусства: исправление существовавших крепостей и постройка новых.

Примечания:

Основные идеи Монталамбера: тенальная и полигональная системы; башни; проект укрепления Шербурга.

Со времени введения Вобановской постепенной атаки и рикошетного огня все усилия инженеров были направлены на борьбу с этими факторами, выразившуюся в различных мероприятиях в отношении совершенствования отдельных частей бастионного фронта; но все эти мероприятия были лишь паллиативами: господствовавшему до сего времени бастионному фронту был нанесен смертельный удар и назрела необходимость перейти к каким-то новым формам. Эти новые формы были предложены Монталамбером.

Монталамбер (1713-1799) служил в молодости в драгунском полку, участвовал в 15 кампаниях и 9 осадах, бывал в Швеции и России. Человек - многосторонне образованный, член Парижской и Петербургской академии наук, - он с особенной любовью начал уже в пожилом возрасте заниматься фортификацией, тщательно изучив важнейшие крепости в Европе. В 1776 г. он издал свое обширное сочинение "Перпендикулярная фортификация" (такое название дано потому, что Монталамбер выставлял необходимым условием, чтобы в начертании фронтов все линии, поддерживающие друг друга, были взаимно перпендикулярными). В этом сочинении он и изложил свои основные идеи, сводящиеся к следующим положениям:

бастионный фронт - форма, совершенно непригодная для фортификационных верков и она должна быть заменена другими;

сила верка заключается в его артиллерии, помещенной в солидных и многочисленных оборонительных казематах;

упорство обороны обусловливается существованием заблаговременно устроенных сильных ретраншаментов за верками главной ограды.

В бастионном начертании Монталамбер находил следующие недостатки:

теналь - постройка мертвая, заслоняющая огонь куртины и стесняющая верки,

равелин - вследствие своей изолированности не может быть упорно обороняем,

вооружение - открыто и легко уничтожается,

куртина - бесполезна, напрасно удлиняя оборонительную линию,

ретраншаменты в горжах бастионов - малы и тесны,

примкнутые эскарповые стены - дороги, непрактичны и должны быть заменены отдельными.

Однако исправления, которые сделал Монталамбер в бастионной системе, почти не отличаются от предложений, сделанных до него рядом инженеров, в том числе Кегорном. Да и сам Монталамбер не был вполне удовлетворен предложенными им исправлениями бастионной системы; он считал за лучшее совсем отказаться от этой системы и настаивал на высоких достоинствах тенального и полигонального начертаний.

Значение Монталамбера в истории фортификации.

Предложения Монталамбера вызывали многочисленные возражения со стороны французского инженерного корпуса. Действительно, в башнях Монталамбера, как и в других его предложениях, были известные недостатки: верки его, вообще говоря, были дороги, сложны, грандиозны, каменные сооружения поражались издали и пр. Тем не менее у Монталамбера были и приверженцы, среди них, например, известный французский инженер Карно. Идеи Монталамбера все-таки пустили глубокие корни и принесли позднее свои плоды. Главная заслуга Монталамбера состояла в том, что он вывел фортификацию из того застоя, в котором она находилась со времен господства взглядов последователей Кормонтеня, и бросил ее на новый путь, указав значение артиллерийского огня как могучего фактора обороны, важность устройства казематов, устарелость бастионного фронта и необходимость замены его полигональным и тенальным, наконец на необходимость расширять прежние крепости из одних оград.

Счастливые и далеко заглядывающие в будущее развития оружия идеи Монталамбера по своей сложности и дороговизне не были, как сказано выше, одобрены его современниками и как при нем, так и после него, не нашли себе полного осуществления во Франции, но зато они позднее привились в иностранных государствах, хотя и были облечены в формы более простые и совершенные. Это однако не может умалить значения Монталамбера в истории развития фортификационного искусства, так как выступить с идеями, почти вразрез противоположными вобановской школе, и выступить с такой энергией и талантом, как это сделал Монталамбер, возможно только для человека высокого ума, способного обозначить своими трудами "эпоху".

Мецская школа; ее последователи: Гаксо, Нуазе и Шумара; значение идей последнего.

В 1792 г. была закрыта Мезьерская школа и восстановлена в Меце в 1794 г. Из представителей этой школы, большинство которых явились поборниками идей Монталамбера и Карно, заслуживают упоминания Ноазе, Гаксо и Шумара. Ноазе редактировал предложения Мецской школы, которые в общем сводились к некоторым детальным усовершенствованиям прежнего бастионного фронта, показавшим только привязанность французов к этому уже застарелому расположению. Гаксо особенно замечателен своим предложением - прикрывать лицевые стены оборонительных казематов земляными масками-брустверами (так называемые казематированные батареи а-ля Гаксо). Наибольший след из упомянутых трех представителей Мецской школы оставил в истории фортификации французский инженер Шумара.

Шумара (1787-1870) еще в молодые годы осмелился восстать против авторитета Кормонтеня и резко оспаривал в печати мнения высокопоставленных инженеров, не согласных с его воззрениями, за что и подвергся преследованиям, заставившим его в конце концов оставить службу и доведшим его наконец до умопомешательства. Предложения Шумара, правда, не отличались грандиозностью и стремлением ломать старое, но они были настолько велики по внутреннему их значению и ценны для каждого инженера, что в области устройства верков их можно сравнивать лишь с тем, что Карно сделал для организации обороны. Шумара дополнил идеи Карно, придал бастионному начертанию смысл современности и возможности удержаться в числе практичных фортификационных форм в будущем. Однако сущность идей Шумара так же хорошо приложима к любому иному расположению, как и к бастионному, а потому достоинство идей этого инженера возрастает еще более.

Шумара проповедовал жизнь в обороне, осуждал непогрешимость и неприкосновенность фортификационных форм и возвратил им тот смысл, который дал им Вобан, а последующие инженеры в лице Кормонтеня и Фуркруа осудили на слепое подражание и косность. Его основная идея, заключающаяся в том, что "направление бруствера верка может быть независимо от направления эскарпа", а следовательно и рва, - замечательна своей простотой. Правда, идея эта чисто русская, так как в "Военном журнале" Рахманова (1811 г.) в статье неизвестного автора встречается указание: "я не знаю, зачем принято за правило делать край бруствера на переднем краю вала, а задний край - параллельно эскарпу оного неотменно; напротив, я не только желал бы, чтобы этого правила не держались, но чтобы во время осады несколько разменяли направление брустверов и через то расстраивали план осады"; затем известно также, что ко времени Шумара в Кадиксе и Бендерах эта идея уже была осуществлена. Однако едва ли Шумара мог заимствовать эту идею из русского источника по незнанию им языка.

Результатом приложения "принципа Шумара" появились своеобразные детали:

дозорный путь и местами фоссебрея, почти забытые инженерами, между тем как возрастающая меткость и настильность ружейного огня и необходимость в настильной обороне поверхности гласиса требовали понижения валов;

казематированные траверсы (без лицевых стен), прикрытые с фронта землей и дающие закрытый пушечный огонь вправо и влево, что позднее целиком было применено бельгийским инженером Бриальмоном при укреплении Антверпена;

внутренние гласисы, способствующие прикрытию каменных эскарпных одежд от перекидных выстрелов и затруднению атаки.

Наконец Шумара настаивал на необходимости оборонять рвы не только ружейным, но и пушечным огнем, что способствует увеличению оборонительной линии, а вместе с тем и линии полигона; уничтожил траверсы на прикрытом пути, мешавшие продольной его обороне, и образовал внутри ограды ряд ретраншаментов и опорных пунктов в виде самостоятельных бастионов.

Начало военно-инженерной деятельности Петра: Кожуховские крепостные маневры и осады крепостей Азова, Нарвы, Юрьева (1694-1704 гг.).

В главе Х было указано, что в России звание "инженера" появилось только при Алексее Михайловиче, но оно применялось по отношению к иностранным инженерам, собственно же русские инженеры появились только при Петре I, эпоха которого и составляет важнейший момент в развитии военно-инженерного искусства в России.

Будучи сам талантливым инженером, Петр не только определил истинное значение крепостей и рациональное их устройство, но вместе с тем обеспечил за ними возможность совершенствоваться на началах, согласных с характером страны. Первоначальное свое инженерное образование Петр получил под руководством голландца Тиммермана, человека самых посредственных способностей и крайне ограниченных знаний, поэтому, несомненно, в дальнейшем Петр развил свои знания теоретически и практи чески самостоятельно: он много читал в области фортификации и между прочим был знаком с сочинениями Римплера. В 1692 г., говорит летописец, Петр, "поняв достаточно сию науку (фортификацию), приказал Тиммерману в рощах Преображенских, при р. Яузе, выстроить малую регулярную крепость, приняв сам участие в построении ее; назвал ее Пресбургом, после чего повел на нее атаку по всем правилам". Это было первое замечательное событие в инженерном отношении в рассматриваемую эпоху. Два года спустя (в 1694 г.) невдалеке от Москвы, около деревни Кожухова, была построена крепостца, которую летописец называет "пятиугольным ретраншаментом". Судя по описанию, это было сомкнутое укрепление, состоявшее из вала высотой в 3,5 м и рва глубиной в 2,8 м, исходящие углы которого были усилены весьма малыми бастионами или просто выступами, в которых помещались орудия, стрелявшие через амбразуры и прикрывавшиеся щитами; вал и ров были "усеяны рогатками, а кругом, в некотором отдалении были разбросаны волчьи ямы". Гарнизон крепостцы насчитывал 20000 человек. Против крепостцы действовала 30000 армия. Это были знаменитые Кожуховские маневры, с применением всевозможных деталей, относящихся к осаде и обороне крепостей (ведение подступов, постройка редутов, мины, ручные гранаты, метание бомб и пр.). Но это была практика в инженерном деле в условиях "мирной обстановки".

В следующем 1695 г. началась настоящая "боевая практика". В этом году была первая осада Азова. Но операция эта была соображена не вполне правильно, предпринята с недостаточными материальными средствами и выполнена с малым знакомством дела: не было сделано полного обложения, недостаточна была подготовка к инженерным работам, не было единства управления. Осада тянулась 3 месяца, причем отбито было два штурма, и в конце концов пришлось отступить.

В 1696 г. была предпринята вторая осада Азова, продолжавшаяся 2 месяца и кончившаяся взятием Азова. Однако причиной успеха было не инженерное искусство, а лишь более целесообразные распоряжения: был назначен один главный начальник осадного корпуса вместо трех, как в прошлую осаду, был значительно увеличен состав осадного корпуса, артиллерийского парка и имелось больше всех материальных средств; наконец было произведено тесное обложение крепости с сухого пути и с моря.

Эти две осады показали, что осадное искусство в России после осады Риги при Алексее Михайловиче (в 1656 г.) в течение 40 лет не сделало никаких почти успехов, что убедило Петра в необходимости иметь своих сведущих инженеров, поэтому, возвратясь после второй осады Азова в Москву, Петр тотчас же приступил к проведению соответствующих для этого мероприятий, о которых будет указано ниже.

Однако еще в 1700 г. осада Нарвы окончилась для русских неудачей и снова показала несовершенство военно-инженерного искусства в России. Действия под Нарвой были довольно ярко охарактеризованы самим Петром в его письме: "и единым словом сказать, все то дело, яко младенческое играние было: а искусства ниже вида". Возможно, что и последующие осады, веденные русскими, кончались бы так же неудачно, если бы в них не было личного участия Петра. Время не позволяло ему находиться безотлучно при осадном корпусе, и потому обычно осаду начинали без него и вели ее неумело, вяло, но как только приезжал Петр, он сейчас же исправлял ошибки и лично направлял дальнейшую осаду или составлял для нее подробную инструкцию, и тогда дело принимало благоприятный поворот. Так было при второй осаде Нарвы в 1704 г., при осаде Юрьева (Дерпта) в 1704 г. и при осаде Выборга в 1710 г.

Крепостное строительство: Ямбург, Петербургская крепость, Кронштадт, Рогервик, Печерская крепость.

Первоначально проекты русских крепостей составлялись в рассматриваемую эпоху большей частью иностранными инженерами, поступившими на русскую службу со всех концов Европы и имевшими, конечно, свои взгляды и свои основные правила относительно расположения укреплений, но эти проекты строго корректировались самим Петром и подчинялись его авторитетному взгляду. Имея известную теоретическую подготовку и опыт войн, Петр в полном смысле слова представлял собой крупного инженера, с широкими взглядами на дело, чуждого всякого рутинерства. Заграничная поездка еще более расширила познания Петра в военно-инженерном деле: он изучал на самых местах немецкие и голландские крепости, беседовал с учеными инженерами этих стран, усваивал сущность их взглядов, относясь к ней в то же время критически. При широком взгляде на крепость Петр не определял ее достоинств только по мелочным деталям фортификационных систем: правда, в большинстве случаев он отдавал предпочтение "системе Кугорна" (Кегорна), высоко ценя заслуги этого практического инженера, тем не менее допускал в равной мере при расположении оград начертания французской и немецкой школ, но и в них вносил новые и оригинальные начала, далеко опередившие знаменитую эпоху Вобана на Западе.

Собственно созидательная деятельность по постройке в России крепостей начинается с 1703 г., и первая построенная в этом году крепость была - Ямбург на р. Луге. План этой земляной крепостцы был составлен самим Петром. Это был неправильный четырехугольник, по трем сторонам которого, обращенным в поле, были построены бастионные фронты; горжа же, шедшая по берегу р. Луги, направлялась по прямой линии, состоя из вала, доходившего до старой каменной крепостцы, обращенной в цитадель.

Здесь мы видим первый образец устройства безопасной от навесного огня казармы, расположенной участками под валгангами куртин. Ввиду спешности постройки казарма была деревянная, местами усиленная каменной наброской. Имелись такие же пороховые погреба.

Основание русского корпуса военных инженеров; инженерные школы; инженерная литература и терминология.

Сильный толчок дальнейшему развитию фортификации в России дали прочное основание при Петре корпуса военных инженеров и организация соответствующих учебных заведений для подготовки будущих инженеров. Первоначально в России привлекались на службу иностранные инженеры (Гольцман - строитель Ямбурга, Ламбер, - составлявший проект Петербургской крепости, Люберас - принимавший участие в закладке Петербургской крепости и Кроншлота и др.); затем сам

Петр предпринял заграничную поездку и изучал на местах иностранные крепости; наконец он стал посылать за границу молодых людей для ознакомления с инженерным делом, которые после того делались инженерами. Из числа последних особенно выделился Корчмин. Он принимал участие во многих осадах, строил в 1706 г. полевые укрепления между Смоленском и Брянском на случай вторжения с западной границы шведов, а в следующем году исправлял и усиливал ограду московского Кремля и Китай-города и пр.

В 1712 г. в Москве была основана первая инженерная школа, а в 1719 г. другая инженерная школа была основана в С.-Петербурге. Ученики обеих школ, сообразно успехам в науках, повышались в звание кондукторов и потом производились в инженер-прапорщики. В 1724 году московская инженерная школа была упразднена.

Военные инженеры первоначально подчинялись учрежденной в 1711г. "Канцелярии главной артиллерии и фортификации", т. е. как бы перемешивались с артиллеристами. Главное назначение инженеров определялось "Воинским уставом", где говорилось, что: "Инженеры зело потребны суть при атаке или обороне какова места, и надлежит таких иметь, которые не точию фортификацию основательно разумели, и в том уже служили, но чтоб и мужественны были, понеже сей чин паче других страху подвержен есть". Инженеры, входившие в состав организации войск, имели и свои строевые обязанности, регламентировавшиеся тем же "Воинским уставом" следующими словами: "Когда инженер пеш марширует, тогда имеет он ружье свое, мушкет, пистоль и лядунку и идет в строю, како ему от главного артиллерии начальника приказано будет и под его командою оные обретаются".

В 1722 г. инженеры были отделены от артиллерии, был назначен особый генерал-директор над всеми крепостями с подчинением ему всех инженеров, причем для управления делами была учреждена "Инженерная контора". Это распоряжение и следует считать началом образования инженерного корпуса как самостоятельного учреждения в военном ведомстве. В 1724 г. полевые инженеры были отделены от гарнизонных, которые являлись строителями крепостей, тогда как первые состояли при войсках.

С введением в рассматриваемый период теоретического изучения в России инженерного искусства появилась и своя инженерная литература, сначала преимущественно переводная: были переведены сочинения многих западных выдающихся инженеров - Кегорна, Штурма, Римплера, наконец Вобана.

Сочинение Кегорна (или Кугорна) было переведено под заглавием: "Новое крепостное строение" и заключало в себе решение частного вопроса о преимуществе предложенных автором систем перед французским способом укрепления. Сочинение Штурма "Архитектура воинская" представляло собой сборник систем, рассмотрение которых могло принести некоторую пользу инженеру, уже достаточно изучившему теорию военно-инженерного искусства. Сочинение Римплера "О строении крепостей" имело целью показать недостатки существовавших в то время способов укрепления и предложить основные начала новых систем укрепления. Наконец труды Вобана были переведены под заглавием "Истинный способ укрепления городов" и "Вобана о атаке крепостей и укреплении оных", хотя последний труд появился уже в 1737 г., т. е. в период после Петра. Лучшим руководством по долговременной фортификации считалось при Петре "Паганово о военной архитектуре". При Петре же появилось оригинальное сочинение под заглавием: "Книга Марсова или воинских дел", заключавшее реляции наиболее замечательных сражений и журналы осад, произведенных русскими во время Северной войны с 1702 по 1713 гг.

В общем тогдашняя русская инженерная литература была богата числом трудов, но не все они соответствовали познаниям молодых инженеров; кроме того по недостатку хороших переводчиков переводные труды отличались зачастую неясностью, извращением подлинников и неопределенной терминологией. Чтобы упорядочить дело с переводами, Петр сам часто принимал участие в просмотре и исправлении переводов. Но надо заметить, что в терминологии и он сбивался: до своего путешествия по Европе во всех инструкциях и письмах, относившихся до и нженерного дела, он прибегал вначале к русским названиям, а потом стал прибегать и к иностранным словам и выражениям, преимущественно голландским и немецким, что оказало влияние на образование новой терминологии инженерного искусства (приступ - банкет, загрудный вал - бруствер, роговые шанцы - горнверк, горжа - горло и т. д.).

Особенное внимание обращалось в эпоху Петра на распространение инженерных познаний в войсках, что было охарактеризовано известным изречением самого Петра: "зело нужно, дабы офицеры знали инженерство".

Общая характеристика рассматриваемого периода в отношении развития военно-инженерного искусства: исправление существовавших крепостей и постройка новых.

В Петровскую эпоху были установлены вполне определенные начала рационального устройства крепостей, и потому в дальнейшем оставалось при детальной разработке устройства крепостей только следовать указанным началам, изыскивая каждый раз формы, соответствующие данной обстановке. После Петра и до начала XIX века вся фортификационная деятельность в России может быть подразделена на практическую и теоретическую. Первая проявлялась в исправлении и усилении существующих и в постройке новых крепостей и не представляла ничего особо замечательного, вторая - в составлении проектов, которые хотя и не были осуществлены, но зачастую заслуживали полного внимания.

Вообще вплоть до 1758 г. при проектировании новых крепостных оград применялось бастионное начертание, но в деталях не отдавали особого предпочтения какой-либо определенной фортификационной системе из применявшихся на Западе. Фланковую оборону рвов основывали на действительном ружейном огне; вместо пустых бастионов делали насыпные, наружные вспомогательные постройки предпочитали внутренним, на прикрытом пути устраивали казематированные редюиты, а сам прикрытый путь приспособлялся к пушечной обороне; кроме того вообще широко применялись казематы и появились оборонительные казармы.

Из работ этого периода по усилению и исправлению крепостей упомянем: усиление крепости Фридрихсгам, исправление ограды Ревеля, исправление Риги, усиление оборонительной линии, соединяющей старый Киев с Киево-Печерской крепостью. Из проектов крепостей этого времени заслуживают внимания по своим оригинальным деталям проекты крепости Опочки (1732 г.) и Эвст-Шанца (1736 г.).