• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Во всем комплексе месоамериканских культур цивилизации майя принадлежит особое место. Принимая во внимание огромные достижения майя в области математики, астрономии, календаря и искусства, которые достигли невиданной изысканности и совершенства, многим хотелось бы считать эту культуру наиболее высокоразвитой в Месоамерике. Однако в действительности цивилизация майя теснейшим образом связана с общим культурным субстратом, о котором мы рассказывали выше, а во всех ее культурных проявлениях, даже отмеченных печатью глубокого интеллекта, мы можем обнаружить месоамериканские корни.

Культура майя развивалась на огромной территории, превышающей 325 тыс. квадратных километров, примерно там, где в настоящее время находятся мексиканские штаты Юкатан, Кампече, Кинтана-Роо, Табаско, восточная часть штата Чьяпас, большая часть Гватемалы (за исключением узкой полоски Тихоокеанского побережья), Белиз и западная часть Гондураса и Сальвадора. На этой обширной территории представлены самый разнообразный климат, растительность, рельеф, т. е. встречаются различные экологические системы, служившие защитой майя с незапамятных времен.

Территорию, на которой находятся вышеупомянутые экологические системы, можно разделить на три основные природные зоны. Одна из них образована горными цепями и расположенными среди них плоскогорьями и носит название Центральноамериканской Кордильеры, выдвинувшейся полукругом к юго-западу, югу и юго-востоку. В состав другой зоны входит внутренний бассейн гватемальского департамента Петен, близлежащие долины, окруженные холмами, а также южная часть полуострова Юкатан. Третья зона включает равнинную, просторную, покрытую известняком, заросшую кустарником и травой северную часть этого же полуострова.

Фактически в состав майя входили различные, но сходные по своему этническому составу группы с более или менее близкими физическими чертами, говорившие на различных языках, образующих единую лингвистическую ветвь (до настоящего времени в этом районе говорят на 24 майяских языках) и унаследовавшие одну и ту же культуру, для которой, однако, были характерны некоторые региональные особенности. Наиболее важные майяские языки – чоль, чонталь, целталь, цоциль, хакальтеко, мам, киче, какчикель, кекчи, мопан, лакандонский и юкатанский – объединяются в языковые семьи, образующие единую лингвистическую ветвь майя. Следует также отметить, что на одном из майяских языков, уастекском, с давних времен и до настоящего времени говорят в одном из районов северной части штата Веракрус, и пока еще точно неизвестно, как попали туда носители этого языка, эмигрировавшие с территории майя еще до возникновения собственно цивилизации майя. Видимо, это произошло примерно за 1200 лет до н. э. Уастеки были не единственными эмигрантами, однако только они вышли из области будущего обитания майя; другие выходцы из этих земель также покинули указанный ареал в незапамятные времена, однако, как показали лингвистические данные, они остались, или, говоря иными словами, «устроились» на этой же территории. По предположению лингвистов, община протомайя существовала за 2500 лет до н. э. на территории, где в настоящее время находится область Уэуэтенанго (Гватемала). Члены этой общины говорили на едином языке протомайя, который постепенно дифференцировался и вынуждал носителей различных диалектов эмигрировать. Именно они и определили ареал майя. Исключение составляют, как мы уже говорили, уастеки, ушедшие далеко за пределы указанной территории.

Хронология цивилизации майя в общих чертах соответствует периодизации Месоамерики, однако вследствие целого ряда причин, о которых мы расскажем несколько позже, историю майя можно разделить на более четкие этапы. Важно также отметить, что черты доиспанских поселений более или менее сходны во всей этой суперобласти. В течение долгого времени археологи считали, что обнаруженные церемониальные центры не имели постоянных жителей, а помещения внутри зданий служили жрецам для отправления различных обрядов. Однако современная археология доказала, что вокруг церемониальных центров постоянно проживали жрецы и знать. Их дворцы нередко строились в большом числе в непосредственной близости от храмов.

В течение многих лет археологи предпринимали попытки изучения и исследования этих «церемониальных центров». Существует довольно обширная информация о них и об образе жизни господствующих классов, однако крайне мало известно о зависимых классах, например о земледельцах, которые своим трудом содержали власть имущих. В последние годы усилия археологов, занимающихся изучением культуры майя, направлены на изучение именно этой стороны цивилизации. Новое направление исследований предоставило данные, коренным образом изменившие наши представления о хронологии майя.

Так, в районе Куэльо на севере Белиза (практически на территории Петена) во время недавних раскопок обнаружены деревянные изделия, датируемые при помощи радиоуглеродного метода 2750—2450 гг. до н. э. Это говорит о том, что культура майя по крайней мере на тысячу лет старше, чем предполагалось ранее.

Полученные данные вызывают трудности хронологического порядка и создают исторические проблемы, поскольку в течение длительного времени ольмекская культура считалась прародительницей ряда культур, в том числе и майя; предполагалось, что майя восприняли основы ольмекской культуры, положившей начало их дальнейшему развитию. По данным же исследования, проведенного Норманом Хаммондом в Куэльо, культура майя почти на тысячу лет старше ольмекской. Этот факт значительно усложняет наши представления об истории континента и требует дальнейших дополнительных исследований для установления истины. Сам Хаммонд подчеркивает, что один сезон археологических раскопок в Куэльо прибавил целое тысячелетие к культуре майя и более 1500 лет к предыстории равнинных территорий Месоамерики. Кроме того, установление столь ранней даты для начала формативного (доклассического) периода культуры майя заставило исключить цивилизацию ольмеков как фактор, влияющий на культуру майя, и даже предположить возможность воздействия майя на зарождающееся ольмекское общество.

Ранее, еще до обсуждения проблем, вызванных раскопками в Куэльо, мы уже упоминали о существовании наиболее точной периодизации, обусловленной целым рядом причин. Две из них являются самыми существенными. Во-первых, благодаря интенсивным раскопкам на территории майя получен богатый и разнообразный керамический материал, предоставляющий огромные возможности для использования стратиграфического метода при датировании древних культур; кроме того, многие даты установлены, и при помощи радиоуглеродного метода. Во-вторых, чрезвычайно важно отметить тот факт, что благодаря письменности майя удалось интерпретировать абсолютное большинство иероглифов, используемых майя для периодизации времени, и соотнести их календарь с европейским летосчислением, сначала юлианским, а затем и григорианским, с точностью, позволяющей найти эквиваленты в днях и месяцах. С этой целью используются две корреляции: корреляция «А», установленная Гербертом Спинденом и отодвигающая все события на 260 лет назад по сравнению с корреляцией «Б», носящей название Гудмена – Мартинеса – Томпсона, по имени предложивших ее специалистов. Последняя представляется нам наиболее приемлемой, так как она в большей степени соответствует другим системам датирования.

Поскольку майя датировали при помощи своей хронологической системы стелы, росписи и даже керамические изделия, прочтение этих иероглифов дает возможность установить точную дату многочисленных исторических событий и образцов материальной культуры. Благодаря топонимическим иероглифам можно установить имена, даты рождения, царствования и смерти важнейших исторических личностей в различных городах майя. В общих чертах более или менее точно мы можем рассказать о событиях, происходивших в таких городах, как Тикаль (Гватемала), и привести этапы их исторического развития.

В соответствии с данными Эрика Томпсона, Крупнейшего специалиста по культуре майя, историю этой цивилизации можно разделить на ряд периодов.

Формативный период продолжался с 500 г. до н. э. до 325 г. н. э. Он примерно соответствует позднему доклассическому и началу классического периода в других районах Месоамерики. На этом этапе культура майя была зависимой. Хотя проявляются уже со всей очевидностью ее своеобразные черты, особенно в многочисленных фигурках с ярко выраженными этническими особенностями этого народа, чувствуется заметное влияние соседей, главным образом ольмеков. Керамика этого периода, относящаяся к различным стилям, получила название Мамом и Чиканель.

Классический период длился с 325 до 925 г. и подразделяется на ранний классический (325—625 гг.), период расцвета (625—800 гг.) и упадка (800—925 гг.). Как говорилось выше, такое точное деление удалось установить наряду с другими данными, благодаря четкой корреляции между календарем майя и европейским летосчислением. Керамические изделия классического периода получили название типов Цаколь и Тепев.

В течение раннего классического периода появляются типичные черты культуры майя: строительство храмов с использованием ступенчатого свода, культ времени, нашедший выражение в невероятно точном его отображении на стелах с высеченными иероглифами, которые не только говорят о хронологии событий, но и представляют собой литературные источники. На этом этапе полностью прекращается влияние других культур. (Это не совсем так. Именно в 300—600 гг. города майя испытывали на себе сильнейшее влияние культуры Теотиуакана )

В период расцвета достигает своего апогея архитектура, скульптура, живопись, керамика, прикладное искусство, особенно резьба по камню, астрономия, математика, иероглифическая письменность и т. д. В то время как на протяжении предыдущего этапа культура майя развивается в горных районах, период расцвета приходится на равнинные районы, в горных же заметны черты упадка.

Наконец, в период упадка под влиянием других народов культура майя постепенно размывается до такой степени, что в конце его и в начале следующего короткого 50-летнего периода, названного Томпсоном Interregnum («Междуцарствием»), эта цивилизация вновь опускается до уровня формативного периода.

На наш взгляд, именно на этом этапе и завершается история развития собственно майяской цивилизации. В дальнейшем речь идет уже о потомках классических майя, наследниках преимущественно крестьянской культуры. (Автор не совсем прав. Просто на полуострове Юкатан возникает и развивается на протяжении нескольких столетий смешанная майя-тольтекская цивилизация, где пришлые, центральномексиканские элементы культуры постепенно растворяются в майяской среде, а завоеватели даже забывают вскоре свой язык )

После Междуцарствия наступает мексиканский период и период ассимиляции мексиканской культуры.

Мексиканский период продолжался с 975 до 1200 г. На этом этапе культура майя испытывает влияние выходцев из центрального нагорья, говорящих на языке науатль, а также тольтекской культуры. Усиливается и приток населения из этих районов. В какой-то мере этим можно объяснить ту часть легенды о Кецалькоатле, где говорится о его отъезде из Мексиканского залива в красную и черную землю, страну мудрости, на плоту из переплетенных змей. По данным самих майя, именно в это время на полуостров Юкатан прибывают тольтеки во главе с Кукульканом, что на языке майя также означает Пернатый Змей (аналогично переводится Кецалькоатль с языка науатль).

Этот период продолжался с 1200 по 1540 г. На этом этапе был создан целый ряд союзов между народами, подчиненными семействами майя и науатль, или мексиканцами. Последний из них, заключенный между городами Ушмаль, Чичен-Ица и Майяпаном, означал полный упадок цивилизации майя в результате кровопролитной войны. Прибывшие сюда испанцы столкнулись с бедным и расколотым государством, которое лишь в самой незначительной мере сохраняло следы былого величия. (На полуострове Юкатан в XVI в. существовало не одно, а свыше полутора десятков самостоятельных государств майя. )

Поскольку в данной работе трудно раскрыть все многообразие цивилизации майя, мы решили ограничиться рассмотрением трех ее аспектов: письменности и календаря, жизни женщины майя в классический период (мы считаем эту тему весьма оригинальной) и архитектуры, по крайней мере, ее самых выдающихся сторон по сравнению с другими видами искусства. Нам кажется, что приводимая информация обогатит сухие исторические данные, упоминавшиеся вместе с изложенной ранее хронологией.

Еще до недавнего времени повсеместно утверждалось, что письменность майя не переведена и не расшифрована и отрицалась возможность прочесть когда-либо имеющуюся информацию.

Теперь это утверждение справедливо лишь частично. Нам кажется, что «прочесть» иероглифы майя действительно вряд ли возможно, (Автор не прав. Советский исследователь Ю. В. Кнорозов дешифровал, прочитал и перевел на русский язык все уцелевшие до нашего времени рукописи майя XII—XV вв. (См.– Кнорозов Ю. В. Иероглифические рукописи майя. Л., 1975). В настоящее время ученый приступил к чтению надписей майя I тыс., запечатленных на керамике (См.: Кнорозов Ю. и Гуляев В Заговорившие письмена. – Наука и жизнь, 1979, № 2, с. 52—57). ) однако в общих чертах их можно истолковать. Благодаря усилиям различных специалистов, прежде всего Эрика Томпсона, Татьяны Проскуряковой, Генриха Берлина, Юрия Кнорозова, Дэвида Келли и многих других, удалось добиться заметных успехов в этой области. Эти исследователи опирались на более ранние переводы и толкования иероглифов, сделанные людьми, подобными колоритной фигуре аббата Брассера из Бурбура, принявшего сан священника только для того, чтобы стать миссионером и поехать в Америку, исполнив таким образом мечту своего детства – познакомиться с руинами Месоамерики.

Среди важнейших достижений Брассера следует назвать открытие самой важной европейской хроники о цивилизации майя – «Сообщение о делах в Юкатане», написанной монахом-францисканцем Диего де Ландой, епископом полуострова. В своей книге Диего де Ланда воспроизводит то, что, по его мнению, представляет собой «алфавит» майя – копии иероглифов, нарисованных его информаторами и соответствовавшие определенным звукам. Это известие произвело сенсацию среди специалистов по древней письменности, которые решили, что письменность майя построена по фонетическому принципу, и были полны желания расшифровать ее. В начале этого столетия пришлось отказаться от этой попытки, поскольку в течение полувековых усилий не удалось добиться практического результата. После этого началось исследование хронологических и математических иероглифов, которое привело к упоминавшимся нами заметным успехам.

Несколько позже были предприняты очередные попытки расшифровки письменности майя, на этот раз удалось добиться определенных результатов. Были полностью фонетически прочитаны отдельные фразы и переведены целые абзацы из сохранившихся до нашего времени трех кодексов майя, называемых по имени городов, где они теперь находятся, – мадридский, парижский и дрезденский. На странице 166 мы приводим фонетическую транскрипцию нескольких прочитанных предложений, на основе данных Э. Томпсона, и сравниваем их с толкованием советского исследователя Юрия Кнорозова, вступившего с ним в острую полемику.

Это лишь один из примеров достигнутых успехов. Далее мы расскажем о хронологии и тесно связанной с ней арифметике.

Майя использовали три основные идеограммы, или арифметических символа: точка означала единицу, тире – пять, а стилизованная раковина – ноль. Понятие ноля представляет собой одно из впечатляющих достижений человеческой мысли, используемых майя на сотни лет раньше по сравнению с другими цивилизациями. Сочетание точек и тире давало возможность получать цифры только от 1 до 19, поскольку майя использовали двадцатеричную систему. Т. е., подобно тому как мы в одном ряду можем использовать в нашей десятичной системе цифры от 0 до 9, майя могли использовать цифры от 0 до 19.

Ноль обозначался изображением раковины, единица – точкой, два – двумя точками, три – тремя точками, четыре – четырьмя точками, пять – тире, шесть – тире с расположенной над ним точкой, десять – двумя параллельными тире, одиннадцать – двумя тире с точкой и т. д. до девятнадцати – три тире и четыре точки. В отличие от нашей системы, где цифры располагаются горизонтально, майя располагали цифровые изображения вертикально. Так, первое нижнее изображение означало единицы, второе – двадцатки, третье – 400, четвертое – 8 000, пятое – 160 000 и т. д., т. е. все цифры были кратными 20, так же как в нашей системе счета все цифры кратны 10.

Таким образом, точка, выражающая единицу, во второй позиции означала 20, при этом внизу, в первой позиции, нужно было нарисовать ноль, чтобы показать, что точка расположена во второй позиции и означает двадцать. Точка, изображенная одновременно в каждой из вышеупомянутых пяти позиций, означала 168421. Система исчисления была удивительно простой, поскольку для изображения такого большого числа требовалась всего одна идеограмма там, где мы используем пять различных цифр.

Как и у всех жителей Месоамерики, у майя было два календаря, используемых одновременно и поочередно. Один календарь был солнечным и включал 365 дней с лишним и был наиболее совершенным изобретением человечества в этой области. Другой календарь, ритуальный, состоял из 260 дней. Однако для включения обоих календарей в математическую систему нужно было внести некоторые изменения. В первой позиции по-прежнему изображались единицы, которые на этот раз означали единицу времени, т. е. день, носивший название Кин. Во второй позиции двадцатки приравнивались к месяцам, поскольку второй единицей времени у майя был месяц, называемый Виналь и состоявший из 20 дней. При переходе к третьей позиции, вместо того чтобы, умножив 20 на 20, получить 400, умножали 20 на 18 и получали 360, единицу времени, называемую Тун, неполный год, которому недоставало пяти дней и нескольких часов. Эта ошибка корректировалась дополнительными расчетами, которые также отражались на упоминавшихся выше хронологических стелах классического периода. В них использовалась описываемая система, известная под названием «начальных серий».

Затем снова умножали на 20, однако в четвертой позиции вместо 8000 получалась новая единица времени, состоящая из 7200 дней и носившая название К'атун, равнявшийся 120 Тунам. Пятая позиция выражала единицу времени, называемую Бак'тун и включавшую 144 000 дней или 20 Тунов. Следует уточнить, что майя делили год на 18 месяцев по 20 дней (18x20=360) и дополнительный месяц из пяти дней (18х20+5=365). Каждый день и каждый месяц имел свое название. В ритуальном календаре использовались те же названия дней, однако счет велся не на месяцы, а на промежутки времени по 13 дней. Располагая дни в обычном порядке, вели счет от 1 до 13. День № 14 получал в качестве сопровождения единицу и т. д. При завершении первого цикла день № 20 получал в качестве сопровождения семерку. В начале второго цикла первый день вместо единицы, соответствовавшей ему в первом цикле, получал в качестве сопровождения восьмерку. Так продолжалось до 13 цикла, на котором единица снова означала сопровождение первого дня. Таким образом получался непрерывный ряд из 260 различных сочетаний чисел и дней.

В обоих календарях использовалось в целом много сочетаний чисел, дней и месяцев, которые ассоциировались с мириадами богов, поскольку все боги были теснейшим образом связаны с течением времени. Как отметил Эрик Томпсон, ни один из народов не обожествлял время, не думал о нем и не почитал в такой степени, как это делали майя. Время для них было божественным. Опечаленные неизбежным течением времени, майя решили эту проблему просто – они обожествляли его. (Это мнение Э. Томпсона в свете новых исследований советских и зарубежных ученых не получило подтверждений и считается теперь ошибочным. См.: Ю. В. Кнорозов. Письменность индейцев майя. М.—Л., 1963, с. 39—42. )

Очевидно, что майя должны были начать отсчет времени от какой-либо отправной точки, в противном случае они не смогли бы регистрировать его течение. Среди упоминавшихся сочетаний этой исходной точкой был один из дней 4 Ахав 8 Кумху (4 Ахав – дата по ритуальному календарю, а 8 Кумху – по солнечному). До настоящего момента нам не хотелось приводить названия календарных систем, поскольку в действительности они неизвестны. Специалисты называют ритуальный календарь Цолкин, а солнечный – Хааб. В соответствии с синхронизацией «Б» исходная точка отсчета времени, вероятно мифическая, соответствует 3113 г. до н. э. При указании даты или какого-либо исторического события говорилось, что-то в таком роде: с 4 Ахав 8 Кумху прошло столько-то Тунов, столько-то Виналей, столько-то К'инов, и мы получили эту дату по календарю Цолкин. Луна была в такой-то и такой-то фазе и перешла в другую, и эта дата такая-то и такая по календарю Хааб.

После этого при помощи «литературной» письменности в надпись вносились необходимые поправки и приводились даты и сведения о положении других планет. Более точное представление об этом можно получить благодаря включаемой нами иллюстрации.

Таким образом, майя не только разработали самый совершенный календарь из всех созданных человечеством, но и первыми использовали исходную точку отсчета для своих вычислений, придали цифрам различное относительное значение в зависимости от занимаемой позиции, ввели понятие ноля, что, как мы говорили выше, представляет собой выдающееся изобретение человеческого разума. В этом плане месоамериканцы внесли свой большой вклад в общечеловеческую культуру.

Мы уже видели, что на формативный период приходится начало культа фигурок, важное место среди которых занимает изображение женщины. Подобно керамике доклассического периода в других районах Месоамерики, фигурки формативного периода, возможно, изображают женщину как богиню; вероятно, майя отождествляют ее изображение с каким-либо важным явлением, тесно связанным, например, с плодородием, как это происходит в Тлатилько на центральном нагорье.

Хотя позднее, в классический период, охватывающий около 600 лет, изображения женщины становятся разнообразнее и находят выражение в скульптуре, живописи и в керамике, при выяснении сущности этого явления мы сталкиваемся с теми же проблемами, что и при изучении формативного периода. Однако с этнографической точки зрения информация становится намного богаче. Для большей ясности вопроса приведем три примера.

Руины Тикаля, Паленке и Бонампака относятся к классическому периоду. Сравнительно недавно благодаря археологическим раскопкам Питер Спайр и Элис Холл в какой-то мере реконструировали экономическое и общественное развитие Тикаля. Эти исследователи затрагивают такие разнообразные аспекты цивилизации, как систему строительства, способы резьбы стел, рыночную систему и ведение домашнего хозяйства. В двух последних аспектах чрезвычайно важная роль отводится женщине.

На иллюстрациях их книги мы видим благородное семейство, отдыхающее в полдень перед приемом пищи, а также нескольких женщин (не все они принадлежат к знати), передвигающихся в глубине дома. Нам известно, что у майя сложилось четкое классовое деление. Женщина, укладывающая своего ребенка на подушечки и хлопчатобумажные простыни, постланные на жесткую скамейку, на которую она опирается – единственная представительница знати среди изображенных на иллюстрации. Перед ней – пожилая женщина, няня или кормилица ребенка, наблюдающая за этой сценой, пока другие женщины наливают воду и достают кукурузу из сосудов для приготовления маисовой каши – атоле. Работа Спайра и Холл изобилует примерами, рассказывающими о жизни и деятельности женщин.

Сугубо к их компетенции относились гончарные промыслы. Женщины отбирали подходящую глину, размягчали ее водой, смешивали с ракушками или молотым кварцем и лепили сосуды. Возможно, керамика, связанная с отправлением культа, изготавливалась опытными гончарами под наблюдением жрецов, однако домашняя утварь, так же как и сейчас, производилась женщинами. И в настоящее время в Кампече или в горах Гватемалы можно увидеть женщин, изготавливающих прекрасную керамику в соответствии с тысячелетней технологией.

Женской профессией было и ткачество. Жена ткала и вышивала одежду мужу и детям. В богатых семьях рабыни помогали ткать холсты для уплаты дани касику. (Касик (ст. исп.) – вождь, сановник, знатное лицо у американских индейцев ) Обширная информация о жизни женщин майя приводится в «Словаре Мотуль»: IX Моль «Женщина-индианка, которая заботится о пище других, когда они совместно прядут и ткут чье-либо изделие, и обходит всех по кругу, чтобы собрались и выпили все вместе какао»

Эта словарная статья вызывает в нашем воображении группу женщин, которые ткут прекрасные рисунки, обмениваются новостями и пьют в чашках пенистый какао. Продукты труда этих и других женщин украшали дома знати в Тикале.

Жизнь мужчины-земледельца, кормившего своим трудом знать и жрецов, была несколько иной, возможно более спокойной, поскольку он во время своего тяжелого труда утешал себя верой в богов и в заговоры жрецов.

На другой иллюстрации указанного произведения мы видим стоящую на коленях мать, размельчающую на зернотерке собранные с дерева орехи, чтобы приготовить из них пирожки, имеющие привкус каштана. Одна из ее дочерей выполняет на хлопчатобумажной ткани сложный рисунок, а другая, бродячая торговка с ребенком за спиной, предлагает фрукты. Неподалеку соседка готовит пищу из овощей, выращенных мужем и сыновьями на разбитых в сельве, за домами, террасах. Повсюду можно увидеть корзины, горшки и сосуды – плоды женского труда, а также более важные «продукты» этого общества – детей. Одни играют с обезьянкой-прыгуном и с коати (носухой), своим талисманом, другой, обнаженный, малыш ползет туда, где готовятся овощи. В глубине дома еще одна женщина кормит грудью маленького ребенка.

Эта идиллическая картина раскрывает роль женщины и ее занятий, типичных среди майя вплоть до настоящего времени. Женщина – это жена, мать, воспитательница; как гончар, она играет важнейшую роль в экономике; она плетет корзины и производит ткани; занимается приготовлением пищи и добыванием части продуктов; помогает мужу собрать излишки сельскохозяйственной продукции для продажи на рынке, а нередко и сама занимается их реализацией.

Приводимые описания основываются на остатках материальной культуры, обнаруженных в Тикале во время археологических раскопок. А монах Диего де Ланда написал свое «Сообщение о делах в Юкатане» в XVI в. Однако интересно отметить, что в текстах Ланды, где рассказывается о женщине майя XVI в., а не о ее предшественницах классического периода, содержится аналогичная информация о занятиях и обязанностях женщины и даже о ее образе жизни.

Объем данной работы позволяет выборочно привести лишь несколько кратких отрывков из работы Ланды, которые дают представление о женщине майя.

«Индианки воспитывали своих детей очень сурово… Они растили их обнаженными и только с 4—5 лет давали им накидку для сна и несколько поясков, чтобы прикрыть наготу, подобно своим отцам, а девочек они начинали покрывать от пояса вниз. Дети сосали грудь долго, ибо матери никогда не переставали давать им молоко, пока могли, хотя бы они были 3 или 4 лет, почему и было среди них столько людей очень крепких».

«Индианки Юкатана в общем лучшего сложения, чем испанки; они крупнее, хорошо сложены и не имеют таких бедер, как негритянки… Они не подправляют лица, как наш народ, и это считают бесстыдством. У них есть обычай подпиливать себе зубы… с помощью определенных камней и воды».

«Они прокалывали ноздри через хрящ, чтобы вставить в отверстие камень янтарь, и считали это нарядным, они прокалывали уши, чтобы вставить серьги. Они татуировали себе тело от пояса вверх, кроме грудей из-за кормления… Они купались очень часто в холодной воде… У них был еще обычай купаться в горячей воде с паром…»

«Они имели обычай натираться красной мазью… и добавляли пахучую камедь, очень липкую; я считаю, что это жидкий янтарь… и делались нарядными и надушенными».

«Они носили очень длинные волосы и делали и делают из них (сейчас) очень изящную прическу, разделив на две части, и заплетали их для другого рода прически». (Перевод со староиспанского Ю.В. Кнорозова – Прим пер. )

Чтобы завершить описание внешности майя, учитывая консервативный характер их культуры, можно привести цитату из работы священника Баэсы, где рассказывается о женской одежде, сходной с той, которая употреблялась в классический период, что подтверждается картинами и скульптурами.

«Женщины одеваются в белые накидки, а их одежда сводится к длинной до пят юбке и широкой прямоугольной кофте (уипиль), с небольшим разрезом, из которого просовываются руки, закрытые до локтя. Эта кофта также длинная и ниспадает иногда до щиколоток. Они прикрывают голову, часть лица и руки чепцом из той же накидки и ходят, за небольшим исключением, босиком…»

А теперь перейдем к Бонампаку, настенные росписи которого также рассказывают нам о женщинах. Среди великолепнейших человеческих изображений, реставрированных и описанных Агустином Вильягрой, можно выделить верхнюю часть настенной росписи, где показаны «три женщины, сидящие на каменном возвышении зеленого цвета, украшенном красными кругами». Женщины заняты различными делами. «Первая, старуха, благородно и изысканно ест какую-то пищу, извлеченную из рядом стоящего сосуда, а толстый и брюхатый слуга ждет на коленях возможности передать из своих рук какие-то предметы, напоминающие шипы. Другая сидя разговаривает со стоящей за возвышением женщиной, а третья беседует с кормилицей, сидящей напротив с ребенком в руках. Хотя речь и идет о представительницах знати, одежда очень простая, изготовленная из легкого белого хлопка, слегка украшенного зеленой полоской; выделяются скромные ожерелья, браслеты и подвески. Волосы связаны белыми лентами. Старуха прикрыла остатки волос неким подобием тюрбана».

Третий пример, Паленке, более драматичен. Когда Альберто Рус обнаружил известное захоронение в Храме Надписей, он увидел рядом со входом гроб с останками шести или семи человек, среди них оказались женщины и дети. (В каменном ящике у входа в гробницу Храма Надписей в Паленке лежали скелеты пяти юношей и одной девушки ) Означает ли это массовое жертвоприношение всей семьи, возможно человека, находящегося в захоронении, или же все умерли вместе? Вполне возможно единение Любви и Смерти. Так завершается жизненный путь женщины: любящая супруга, спутница мужчины во время жизни, сопровождает его также и в путешествии в потусторонний мир.