• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

«Выслушай, Сократ, — говорит Критий, — сказание хоть и очень странное, но совершенно достоверное, как заявил некогда мудрейший из семи мудрых — Солон…

В Египте, на дельте, углом которой разрезывается течение Нила, есть область, называемая Саисской, а главный город этой области — Саис. Прибыв туда, Солон, по его словам, пользовался у жителей большим почётом, а расспрашивая о древностях наиболее сведущих в этом отношении жрецов, нашёл, что о таких вещах ни сам он, ни кто другой из эллинов ничего не знают… Один очень старый жрец сказал:

— О Солон, Солон! Вы, эллины, всегда дети, и старца эллина нет.

Услышав это, Солон спросил:

— Как это? Что ты хочешь сказать?

— Все вы юны душою, — промолвил жрец, — потому что не имеете вы в душе ни одного старого мнения, которое опиралось бы на древнем предании, и ни одного знания, поседевшего от времени. А причиною этому вот что. Многим и различным катастрофам подвергались и будут подвергаться люди. Величайшие из них случаются от огня и воды, а другие, более скоротечные, от множества иных причин… Через долгие промежутки времени истребляется всё находящееся на земле посредством сильного огня. Тогда обитатели гор, высоких и сухих местностей гибнут больше, чем живущие у рек и морей. Что касается нас, то Нил, хранящий нас также в иных случаях, бывает нашим спасителем и в этой беде… Оттого-то здесь, говорят, всё сохраняется от самой глубокой древности.

Но дело вот в чём: во всех местностях, где не препятствует тому чрезмерный холод или зной, в большем или меньшем числе всегда живут люди; и что бывало прекрасного и великого или замечательного в иных отношениях у вас или здесь, или в каком другом месте, о котором доходят до нас слухи, то всё с древнего времени записано и сохраняется здесь в храмах. У вас же и у других каждый раз, едва лишь упрочится письменность и другие средства, нужные для этой цели городам, как опять, через известное число лет, будто болезнь, низвергается на вас небесный поток и оставляет из вас в живых только неграмотных и неучёных. Так что вы снова как будто молодеете, не сохраняя в памяти ничего, что происходило в древние времена как здесь, так и у вас… Вы помните только об одном земном потопе, тогда как до него было их несколько. Потом вы не знаете, что в вашей стране существовало прекраснейшее и совершеннейшее в человечестве племя, от которого произошли и ты, и все вы с вашим городом, когда оставалась от него одна ничтожная отрасль. От вас это утаилось, потому что уцелевшая часть племени в течение многих поколений сходила в гроб без письменной речи. Ведь некогда, Солон, до великой катастрофы потопа у нынешних афинян был город, сильнейший в делах военных, но особенно сильный отличным по всем частям законодательством…

Записи говорят, какую город ваш обуздал некогда силу, дерзостно направлявшуюся разом на всю Европу и на Азию со стороны Атлантического моря. Тогда ведь море это было судоходно, потому что перед устьем его, которое вы по-своему называете Геракловыми Столпами [Гибралтарский пролив], находился остров. Остров тот был больше Ливии и Азии, взятых вместе, и от него открывался плавателям доступ к прочим островам, а от тех островов — ко всему противолежащему материку [американскому], которым ограничивается то истинное море. Ведь с внутренней стороны устья, о котором говорим, море представляется бухтой, чем-то вроде узкого входа. А то, что с внешней стороны можно назвать уже настоящим морем, равно как окружающую его землю [Америку], по всей справедливости, — истинным и совершенным материком.

На этом-то Атлантидском острове сложилась великая и грозная держава царей, власть которых простиралась на весь остров, на многие иные острова и на некоторые части материка [Америки]. Кроме того, они и на здешней стороне владели Ливиею до Египта и Европою до Тиррении. Вся эта держава, собравшись в одно, вознамерилась и вашу страну, и нашу, и все по сию сторону устья пространство земли поработить одним ударом. Тогда-то, Солон, воинство вашего города доблестью и твёрдостью прославилось перед всеми людьми. Превосходя всех мужеством и хитростью военных приёмов, город ваш то воевал во главе эллинов, то, когда другие отступались, противостоял по необходимости один и подвергал себя крайним опасностям. Но, наконец, одолев наступающих врагов, торжествовал победу над ними, воспрепятствовал им поработить ещё непорабощенных и нам, всем вообще живущим по эту сторону Геракловых пределов, безусловно отвоевал свободу. Впоследствии же, когда происходили страшные землетрясения и потопы, в один день и бедственную ночь вся ваша воинская сила разом провалилась в землю, да и остров Атлантида исчез, погрузившись в море. Потому и тамошнее море оказывается теперь несудоходным и неисследованным: плаванию препятствует множество окаменелой грязи, которую оставил за собою осевший остров».

Так писал Платон в «Тимее». В «Критии» он дал подробное описание острова Атлантиды и государства атлантов.

«Некогда всю землю, отдельными участками, боги разделили между собою… Посейдон получил в удел остров Атлантиду и там поселил своих потомков, рождённых от смертной жены, на такого рода местности: с моря по направлению к середине лежала по всему острову равнина, — говорят, прекраснейшая из всех равнин и достаточно плодородная. При равнине же, опять-таки по направлению к средине острова, на расстоянии стадий пятидесяти [9 километров] была гора, небольшая в окружности. Посейдон крепким ограждением окружил холм, построив одно за другим большие и меньшие кольца поочерёдно — из морских вод и из земли, и именно два из земли и три из воды, на равном повсюду расстоянии одно от другого, словно выкроил их из середины острова. У Посейдона было пять близнецов. Старшего сына, царя Атлантиды, от которого и весь остров, и море, именуемое Атлантическим, получили своё название, — звали Атлантом. Близнецу, за ним родившемуся, который получил в удел окраины острова от Столпов Геракла до теперешней области Гадирской, дано было имя по-эллински Эвмел, а по-туземному Гадейр, — название, перешедшее на самую страну».

Страна, которую древние греки называли Гадейра, занимала область теперешнего Кадикса. Эвмел, следовательно, владел несуществующею теперь полосою земли между Гибралтаром и Кадиксом.

Остальные сыновья Посейдона и потомки их владели другими островами моря, и «все они простирали своё владычество до Египта и Тйррении, на местности нашей внутренней стороны».

«От Атланта произошёл многочисленный и знатный род. Он собрал такие огромные богатства, каких ещё не бывало до тех пор во владении царей, да и впоследствии когда-нибудь не легко таким образоваться. У них находилось в полной готовности всё, что было предметом производства и в городе, и в прочих местах страны. Многое, правда, благодаря широкому господству прибывало к ним извне. Но ещё больше для потребностей жизни доставлял самый остров: во-первых, всё, что посредством раскопок добывается из земли твёрдого и плавимого, — например одну породу, которая теперь известна только по имени, но тогда была больше, чем именем, — породу орихалка, извлекавшуюся из земли во многих местах острова и после золота имевшую наибольшую ценность у людей того времени. Далее он приносил в изобилии всё, что доставляет лес для работ мастеров. То же самое и в отношении животных, — он питал их вдоволь — и ручных и диких. Даже была на нём многочисленная порода слонов, ибо корма там находилось вдоволь не только для всех иных животных, водящихся в болотах, озёрах и реках или живущих на горах и питающихся на равнинах, но также и для этого величайшего и самого прожорливого животного. Кроме того, остров производил и прекрасно взращал всё, что растит ныне земля благовонного — из корней, трав, деревьев, каплями выступающих соков или из цветов и плодов. Далее и плод мягкий и плод сухой, который служит для нас продовольствием, и все те, что мы употребляем для приправы и часть которых называем вообще овощами, и тот древесный плод, что даёт и питьё, и пищу, и мазь [видимо, кокосовая пальма], и тот с трудом сохраняемый плод садовых деревьев, что явился на свет ради развлечения и удовольствия, и те, облегчающие от пресыщения, любезные утомлённому плоды, что мы подаём после стола, — всё это остров, пока был под солнцем, приносил в виде произведений удивительно прекрасных и в бесчисленном множестве. Принимая все эти дары от земли, островитяне устраивали между тем и храмы, и царские дворцы, и гавани, и верфи, и всё прочее в стране, и это дело благоустройства выполняли в таком порядке.

Прежде всего кольца воды, огибавшие древний город-матерь, снабдили они мостами и прорыли канал от царского дворца и к дворцу. Таким образом открыли доступ к тому кольцу из моря как будто в гавань, а устье расширили настолько, что в него могли входить самые большие корабли. Да и земляные валы, которые разделяли кольца моря, розняли они по направлению мостов настолько, чтобы переплывать из одного в другое на одной триреме, и эти проходы покрыли сверху так, чтобы плавание совершалось внизу; ибо прокопы земляных колец имели достаточную высоту поверх моря. Остров же, на котором стоял царский дворец… обнесли они каменного стеной и везде при мостах на проходах к морю воздвигли башни и ворота. Камень вырубали они кругом и под островом, расположенным в середине, и под кольцами с внешней и внутренней стороны: один был белый, другой чёрный, третий красный. А вырубая камень, вместе с тем созидали арсеналы — двойные внутри пещеры, накрытые сверху самой скалой. Из строений одни соорудили они простые, а другие пёстрые, перемешивая для забавы камни и давая им выказать их естественную красоту. И стену около крайнего внешнего кольца обделали они по всей окружности медью, пользуясь ею как бы мастикой, внутреннюю покрыли серебристым оловом, а стену кругом самого акрополя покрыли орихалком, издававшим огненный блеск… Царское же жильё внутри акрополя устроено было так. В средине там оставлен был недоступным священный храм Клито и Посейдона с золотою кругом оградою, — тот самый, в котором они некогда родили поколение десяти царевичей. Туда из всех десяти уделов приносились ежегодно каждому из них приличные по временам жертвы.

Здание храма снаружи покрыли они серебром, кроме оконечностей, которые покрыли золотом. Внутри представлялся зрению потолок слоновой кости, расцвеченный золотом, серебром и орихалком. Всё же прочее — стены, колонны и пол — одели они кругом одним орихалком. Воздвигли также внутри золотых кумиров — бога, что, стоя в колеснице, правил шестью крылатыми конями, а сам, по громадности размеров касался теменем потолка, и вокруг него плывущих на дельфинах сто нереид [олицетворение морских божеств, составлявших свиту Посейдона].

Вся эта местность была, говорят, очень высока и крута со стороны моря. Вся же равнина около города, обнимавшая город и сама, в свою очередь, объятая кругом горами, спускающимися вплоть до моря, была гладка и плоска и в целом имела продолговатую форму…

Много было там устроено капищ в честь разных богов, много также садов и гимназий, — и для мужчин и особо для лошадей, на обоих тех кольцевых островах, и, между прочим, в средине наибольшего из островов был у них отличный ипподром шириною в стадию [180 м], а в длину распространённый для состязания лошадей на всю окружность. Около него по обе стороны находились казармы для стражи. Гавани наполнены были кораблями и все снабжены вдосталь нужным для кораблей снаряжением.

Перешедшему за гавани — а их было три — встречалась ещё стена, которая, начинаясь от моря, шла кругом, везде в расстоянии пятидесяти стадий [9 км] от большого кольца и гавани, и замыкала свой круг при устье канала, лежавшем у моря. Всё это пространство было густо застроено множеством домов, а водный проход и большая из гаваней кишели судами и прибывающим отовсюду купечеством, которое в своей массе день и ночь оглашало местность криком, стуком и смешанным шумом. Из обоих источников холодной и тёплой воды, которые содержали воду в огромном обилии и отличались каждый от природы приятным её вкусом и высокой годностью к употреблению, они извлекали пользу, расположив вокруг строений подходящие к свойству вод древесные насаждения и построив около водоемы, одни под открытым небом, другие крытые для тёплых на зимнее время ванн.

И вот как при помощи природы была возделываема та равнина многими царями в течение долгого времени. В основании лежал большею частью правильный и продолговатый четвероугольник. Он принимал сходящие с гор потоки и, будучи обогнут кругом равнины так, что прикасался с обеих сторон к городу, давал им таким путём изливаться в море. Сверху были от него прорезаны по равнине прямые каналы около ста футов (30 м) шириною, которые направлялись снова в ров, ведущий к морю, отстояли же друг от друга на сто стадий [18 км]. При их-то посредстве они сплавляли к городу срубленный на горах лес, а также доставляли на судах и другие произведения, смотря по времени года, по поперечным протокам, шедшим из канала в канал и по направлению к городу. И дважды в год пожинали они произведения земли, в течение зимы пользуясь водами небесными, а летом привлекая воду, которую даёт земля через каналы.

В отношении военной силы требовалось, чтобы из числа людей, годных на равнине к войне, каждый участок выставлял вождя. Величина же участка доходила до сотни стадий [18 км], а всех участков было шестьдесят тысяч. Вождю же полагалось поставить на войну шестую часть военной колесницы — так что колесниц было десять тысяч, — двух коней и всадников, далее — парную запряжку без сидения, содержащую пешего легко вооружённого воина и при воине ещё возницу и для обоих коней двух тяжело вооружённых воинов, по двое лучных стрелков и пращников, по трое легко вооружённых камнеметателей и копейщиков и четверых моряков в состав команды для тысячи двухсот кораблей. Так была устроена военная часть царского города. В прочих же десяти — у каждого иначе, о чём долго было бы говорить.

По части же властей и их ответственности установлено было с самого начала следующее. Каждый из десяти царей господствовал в своём уделе, состоявшем при собственном его городе, над людьми и большей частью законов, наказывая и присуждая к смерти, кого захочет. Взаимные же их отношения и общения власти определялись предписаниями Посейдона, как их передавали закон и надписи, начертанные ещё предками на орихалковом столпе, что находился посредине острова, в капище Посейдона. Туда собирались они попеременно то на пятый, то на шестой год, воздавая честь в равной доле и чётному и нечётному числу, и, собравшись, совещались об общих делах или же разбирали, не сделал ли кто какого проступка, и творили суд. Но, приступая к суду, они выходили на ловлю и пойманного буйвола приводили к столпу и закалывали на вершине его, над надписями. А на столпе, кроме законов, было начертано заклятие, призывавшее великие бедствия на непослушных. Совершив жертвоприношение по своим законам, все они, облекшись, по возможности, в самую прекрасную тёмно-голубую одежду, среди ночи, по погашении в капище всех огней, садились на землю пред пламенем клятвенной жертвы и творили суд либо были судимы, если кто-либо обвинял кого из них в нарушении закона. Постановленные же приговоры они заносили, когда наступал свет, на золотую доску и, как памятник, вместе с плащами полагали её в капище. Много было и других, особых для каждой местности, законов относительно прав царей, но самый важный был тот, чтобы никогда не поднимали они оружие друг против друга и вступались все, если бы кто из них в каком-нибудь городе задумал истребить царский род, чтобы сообща, подобно предкам, принимали они решения относительно войны и других предприятий, предоставляя высшее руководство роду Атланта. И царь не властен был приговорить к смерти никого из родственников, если более половины царей из числа десяти не будут на этот счёт одного мнения».

Вот то немногое, что Платон рассказал об Атлантиде, и это немногое полно загадок. Был ли рассказ Платона вымыслом или действительно предание об Атлантиде записано в летописи египетских жрецов?

Некоторые современные учёные хотели бы найти Атлантиду или, наконец, окончательно убедиться в том, что никакой Атлантиды не было. Но рассказ Платона так прост, подробности его так реальны, ссылка на борьбу предков афинян с атлантами так правдоподобна, скудные намёки в греческих преданиях так увлекательны, что невольно начинаешь верить в Атлантиду и искать это загадочное древнее царство, исчезнувшее за десять тысячелетий до нашей эры, хотя критическая, вооружённая фактами история об этом молчит.