Глава 8

Что заставляет человека поступать так, а не иначе? Иногда я задумывался над этим, и прежде всего из-за папы. Но мне никогда даже не приходило в голову, что он от кого-то убегал… убегал, пока не стало поздно. Конечно же время от времени я отмечал, как часто мы переезжали, порой даже бросая хорошую работу и насиженные места, но только теперь начал задавать себе вопрос: убегал ли папа от кого-то конкретно или его мучила проблема, которую он не хотел решать?

Он никого не боялся. Чего-чего, а храбрости и отваги у него не отнять. Мне не раз приходилось видеть его в опасных ситуациях — всегда спокоен, собран, он полностью владел положением. А уж стрелял — любой позавидует.

Что же с ним случилось в молодые годы? Из-за этого Феликс Янт теперь преследует меня. Никаких сомнений — он явился за мной. Более того, в глубине души меня жгло подозрение, что именно он убил папу, и никто другой!

Правда, меня слегка смущала наша непонятная тяга друг к другу. И дело совсем не в том, что мы, возможно, родня. Иногда, слушая его, я предвидел, что он дальше скажет, прежде чем он открывал рот, и это тоже казалось мне странным, так как мы были совершенно разными людьми.

Меня озадачивало и кое-что еще: например, ему не нравилась моя манера говорить. Он еще не понял, что я с детства усвоил местный жаргон, жертвами которого становились все жители Запада независимо от того, как прекрасно они владели языком прежде. Даже люди с образованием, не желавшие, чтобы их считали зазнайками, перенимали эту манеру говорить, осваивали диалект, чтобы не казаться белыми воронами. Мы употребляли множество сокращений, индейских и испанских слов, которые со временем сами собой становились частью нашей обыденной речи.

Иногда Янт, явно еще не привыкший к Западу, озадаченно сводил брови и бросал на меня недоуменный взгляд, пытаясь понять, что я этакое сказал. Хотя, на мой взгляд, необычные слова, которые мы так часто употребляем, давно уже стали настолько привычными, что все уже перестали их замечать.

Итак, я въезжал в пустыню. Пока еще не совсем в пустыню, а в засушливые места, где есть вода, но мало кто знает, как ее найти. И все преимущество у того, кто прокладывает след. Он может идти, куда хочет, останавливаться, когда надо; а у меня не возникло ни малейшего желания облегчать Янту жизнь.

Сначала я не особенно старался от него скрыться. Хотел только выиграть время, поэтому мы взяли хороший темп и довольно долго держали его. Серый, рожденный в этих краях, мог весь день идти на перемежающихся рысях.

Я не строил никаких иллюзий относительно того, во что влезал. Янт, если именно он убил папу, хладнокровен и беспощаден, как и положено людям такого сорта. Он выстрелил папе прямо в затылок и поступит точно так же со мной, если, конечно, представится удобный случай. Здесь, в пустыне, я получал явное преимущество… А может, не получал? В любом случае он отличный наездник и упрямый, опасный противник, и уж недооценивать его вовсе не следует.

Моя задача оторваться от него и пулей нестись в Джорджтаун в надежде, что отец там кое-что оставил. Если не выйдет, придется принимать иное решение и прежде всего хорошенько проанализировать все папины шаги.

Уэкер и судья Блейзер казались теперь игрушечными фигурами из другого, далекого-предалекого мира. Сейчас вся моя жизнь зависела от того, насколько мне удастся перехитрить Феликса Янта.

Помощи я ни от кого не ждал. Да здесь, на Западе, это было и не принято. Каждый сам седлал свою лошадь и сам решал свои проблемы. И должен уметь сам за себя постоять. Шайка — место для трусов, опасавшихся открытого боя, предпочитавших прятаться за спинами, готовых загребать жар чужими руками…

С гор, которые остались далеко позади, по-прежнему дул ледяной ветер. Сколько мне еще идти? Какая разница! Главное — оторваться от Янта и снова повернуть на восток.

Береговые кромки Черри-Крик покрывал лед, когда мы через него перебирались. Затем, решив, что начинать надо отсюда, я направился вниз по ручью. Серый пару миль не выходил из воды, затем снова выбрался на восточный берег, и к полуночи мы уже обходили Ла-Плато с западной стороны, пытаясь найти русло высохшей реки, которое, если память мне не изменяла, вело на северо-запад. Где-то через час оно предстало перед моим взором. Рядом бежала тропа, но я предпочел само русло. Недавно здесь прошли дожди, и на мягком песке осталось множество следов скота, мало чем отличавшихся друг от друга. По руслу мы добрались до индейской тропы Ютов — она должна довести нас до реки Манкос.

Предоставив коню свободно попастись, я вскарабкался на высокую скалу рядом с тропой и по меньшей мере полчаса сидел на ней, наблюдая за тем, что происходит вокруг… Ничего, ровным счетом ничего. Даже пыли. Но меня это не обрадовало, а скорее обеспокоило.

Допустим, я ошибся и он не пустился вдогонку за мной? Допустим, он оказался умнее, разгадал мои хитроумные планы и теперь где-то ждет, когда я снова поверну на восток? Янт не простак. Вниз я спустился далеко не в лучшем настроении.

Унылая безнадежная местность. Ничто здесь не радует глаз — одни только огромные бугры, вырастающие из земли, словно острова со дна гигантского моря… К западу уходила плоская меса Верди, чей мыс на фоне неба выглядел как корма какого-то неизвестного космического корабля.

Одинокие кедры и редкая полынь между ними — вот и вся растительность. Иногда на склонах некоторых каньонов виднелись другие хвойные деревья, но в основном лишь осыпи и груды камней. Пора искать место для ночевки. Если Янт потерял меня, то уже вряд ли найдет.

По очередному каньону тропа уходила на северо-запад. Никаких следов индейцев, хотя я находился на территории ютов. Несколько раз издали наблюдал полет горных оленей, встречались признаки присутствия и других диких зверей. Постепенно я стал узнавать эти места, вспоминая, как давным-давно мы с папой путешествовали по этим каньонам.

Узкое глубокое ущелье Красная Лошадь, расположенное, если я не ошибаюсь, южнее, вело к источнику. Судя по тому, как жеребец ускорил шаг, похоже, я угадал — вода ждала нас где-то впереди. Несмотря на то, что я забрался в такую глухомань, поверьте, на душе у меня скребли кошки. Пусть Феликс Янт и новичок на Западе, но он немало поездил и поохотился в своей жизни. Перехитрить его далеко не просто. Конечно, скорее всего, он охотился с гончими псами, но недооценивать врага всегда очень опасно.

Приблизительно в миле от тропы Ютов я нашел родник, вокруг которого обнаружил множество звериных следов, но ни одного лошадиного. Прежде всего я дал напиться коню, затем попил сам и наполнил водой фляги.

Присев на корточки у родника, я задумался. Что позади? Что впереди? Странно, но меня по-своему стала забавлять эта игра в кошки-мышки, хотя на карту была поставлена моя жизнь, о чем я ни в коем случае не мог забывать. Достаточно одной ошибки и…

За мной по пятам шел человек, не менее опасный, чем гремучая змея. Застреливший моего отца в затылок! Что невольно наводило на мысль — он боялся папу. Странно, конечно. Кто мог бояться папу, самого мягкого из всех, кого я знал, а вот Янт не стал даже рисковать…

Родник бил из стены небольшого ответвления каньона. Полагая, что Янт его тоже найдет и застанет меня врасплох, я вернулся на извилистую тропу, вдоль которой валялось множество свалившихся сверху валунов, и пустился вниз по каньону.

Тут и там виднелись черепки индейских горшков — папа говорил, что когда-то в этих местах жили люди и что в расщелинах и ответвлении, ведущем к востоку и югу, встречается множество пещер, укрытий и тайников.

Там, где каньон разветвлялся, сворачивая вправо, я случайно бросил взгляд вверх и… моему взору предстала одна из тех самых выдутых ветром скальных пещер! Она располагалась футах в семидесяти пяти вверх по склону. От этого жилища, конечно, мало что осталось, но если засесть там с винтовкой, то никто не пройдет мимо…

Пещера находилась прямо на стыке двух каньонов, и чем больше я смотрел на скальный домик, тем больше мне хотелось узнать, что там внутри, хотя в голове сразу засела мысль: окажись я там, Янт на сто процентов пожелает вытащить меня оттуда. Если, конечно, окажусь.

Взбираться вверх по каньону было нелегко. По дну пролегала песчаная полоса, по которой стекала вода во время дождей, но тут и там дорогу преграждали огромные валуны. Дальше у стыка стены доходили метров до трехсот в высоту. За кустами можжевельника я заметил нечто вроде обломков дома и решил вскарабкаться туда. Точно, некогда это был дом, а рядом с ним кива — святилище индейцев, и даже две большие лужи, из которых не ушла вода. А кругом тишина, безмолвие…

Спустившись вниз к жеребцу, я нашел поляну с хорошей травой за толстой елью, где расседлал его и спрятал поклажу. Там тоже валялось множество черепков глиняной посуды. Затем, захватив с собой винчестер, пошел вверх вдоль стены каньона.

Ярдов через триста тропа привела меня к расщелине в стене. Так, винтовку за спину, чтобы освободить обе руки, и туда наверх. Медленно, не торопясь, осторожно выбирая, где поставить ногу, за что зацепиться пальцами. Вот один карниз, узкий-преузкий, вот другой, чуть повыше…

Ага, наконец-то заветный домик. Устроившись там поудобнее, я выглянул через узкую щель в нависавшей скале. Оттуда открывался прекрасный вид на два каньона: все как на ладони, стреляй — не хочу… Но так ли мне надо кого-то убивать?

Давай-ка сообразим. Справа, прямо под моим локтем, край кивы — круглой площадки с сохранившимися столбами для крыши, которая давно обвалилась.

В верхней части дверь оказалась пошире — может, потому, что в плечах человек всегда чуть больше? Или когда поднимался домой, то нес какую-нибудь поклажу на спине? В пещере оказалось два входных отверстия.

Вокруг валялись посудные черепки и даже кучка пшеничных колосков, только очень маленьких, раза в два меньше наших обычных. Явно специально разводимый сорт, но другой, для нас не привычный. Я сделал несколько глотков из фляги и присел передохнуть.

Все спокойно. Иногда, правда, доносились шорохи, производимые какими-то животными или самой природой.

Серый находился в безопасности. За толстым деревом и чуть выше уровня дна каньона его вряд ли кто заметит. Надо быть круглым идиотом, чтобы под прицелом винтовки попытаться забраться туда, где находился я. Янт не из таких, это уж точно.

Что мне сейчас надо, так это прежде всего немного отдохнуть, подумать и составить план действий. А может, и увидеть своего врага, посмотреть, что он за человек в таких обстоятельствах.

День медленно подходил к концу. Я засыпал, просыпался, снова впадал в дрему… Наконец, выглянув через трещину на верху стены, я увидел, как в небо взмыла птица.

Неужели сюда кто-то идет? Меня вдруг прошиб пот. А если они видели, как я поднимался по стене каньона? Тогда я в ловушке. Это место нельзя атаковать в лоб, но отсюда нельзя и выбраться, не обнаружив себя. Ночью? Мысль об этом не доставила мне никакого удовольствия. Сил, конечно, хватит, да и опыта тоже, но ночью? Только в самом крайнем случае.

Нет, ничего не произошло. Вокруг тишина и спокойствие. Продолжая наблюдать, я снова вспомнил о Янте, о его холодных колючих глазах, в которых человеческого было не больше, чем у гремучей змеи.

С тем, что он приходился мне родней, я бы, пожалуй, согласился — сходство с папой слишком велико, — но какой? И если мы родственники, то с чего бы такое желание меня убить?

Какое-нибудь наследство? Деньги — более сильный мотив, чем ненависть. Впрочем, может, и то, и другое.

В памяти вдруг всплыли те две таинственные женщины, приходившие к нам. Одна — очень приятная, и другая — так напугавшая меня, что я даже папе не сказал ни слова… А ведь она пыталась его убить! Отравила! После ее прихода папа долго и тяжело болел. Чуть не умер.

Кто она такая? И почему с нами так хотят расправиться?

Я был один. Убегал и прятался. Мне вдруг стало не по себе. Возникло страстное желание поскорей исчезнуть. Куда угодно! Но делать это сейчас — чистое безумие. Надо оставаться здесь. Пусть ищут они, пусть попотеют.

Джорджтаун. Уверен, именно там папа оставил эти коричневые пакеты. Он подружился с Луи Дюпаем — странноватым, хмурым, ушедшим в себя человеком, но если папа хотел кому-то довериться, лучшего выбора он не мог сделать.

С противоположной стены каньона сорвался камень и поскакал вниз, ударяясь о валуны. Что там? Много камней, несколько кедров, кусты… Гладкая, отполированная ветром и дождями вершина. То тут, то там виднелись пустоты, заполненные водой — нечто вроде естественных резервуаров, где здешние обитатели находили воду для питья.

Стоп! Слабый отблеск света на металле? Мелькнул и исчез. Ствол винтовки?

Надо ждать. Затаиться и ждать. Только не обнаружить себя. Припасов мне хватит по меньшей мере еще на сутки. Сомневаюсь также, что у них достанет глупости искать сюда путь в темноте. Так что на данный момент я чувствовал себя в относительной безопасности.

В безопасности? Перед моими глазами на противоположной стороне каньона неожиданно возник силуэт человека. Возник из ниоткуда. В открытую. Кто-то стоял там во весь рост.

Озадаченный, я несколько минут смотрел на него, прежде чем до меня дошло: он ждет моего выстрела, ждет, когда я себя обнаружу! Но вот он все-таки скрылся, а через секунду последовал сухой щелчок выстрела. Пуля с треском ударила по внешней стене скалы.

Стараясь не производить шума, я заполз через Т-образную дыру в пещеру. Тут мне по крайней мере не грозит случайный рикошет.

Очевидно, они действовали вслепую: не имели понятия, где я и здесь ли вообще. Так что если мой жеребец не заржет, мы еще, может быть, заставим их поехать дальше.

Еще один выстрел. На этот раз пуля угодила в заднюю стену пещеры, срикошетив в скалу. Затем последовала долгая тишина. Ни звука. Я сделал пару глотков из фляги и продолжал ждать. Через некоторое время выполз наружу, внимательно осмотрел все через трещину. Никого… Ничего…

Где-то вдалеке послышались раскаты грома, порывы ветра зашевелили ветки кедров на той стороне каньона. Так, теперь можно и поспать.

Я проснулся от шума дождя и раскатов грома. Пару раз даже полыхнула молния. Совсем близко. Да, им там не позавидуешь. Мне-то тепло и сухо.

Довольно хихикнув, я закинул руки за голову. Им придется поискать укрытие, и, надеюсь, они случайно не наткнутся на моего коня.

Спал я спокойно и долго, а проснулся от холода еще до рассвета. Дождь заметно стих, раскаты грома доносились откуда-то издалека. Никаких других звуков я не уловил и сразу подумал о своем жеребце да о тропе, по которой придется пройти, чтобы добраться до него. Ведь если ждать, когда рассветет, то я окажусь как на ладони — живая мишень да и только. А вот если попробовать сейчас, ночью, то у меня есть шанс ускользнуть незамеченным.

Кстати, несмотря на жесткие камни, я совсем неплохо выспался и отдохнул. Самая пора приниматься за дело. Прежде всего надо мысленно пройти весь путь. Да, но ночью? В кромешной тьме и под дождем?

Наконец я сел и осмотрелся. Кругом чернота, так как низкие облака закрыли все небо, не видно даже звездочки. Отец рассказывал мне, что по индейским понятиям здесь обитали души умерших, и у меня не возникло причин в этом сомневаться. В пещере, где никто не жил, все время слышались какие-то слабые шорохи, иногда бормотание или вдруг глухой вой. Так об этих пещерах и рассказывали. Конечно, я вволю наслушался различных историй, связанных с ними. Но ведь звуки издает и сама земля, и ветер, и камни…

Впрочем, кто я такой, чтобы оспаривать чужие верования? В любом случае, если духи здесь есть, они мне не враги, поэтому с чего бы мне желать им зла, зачем мешать им? Да и местечко древние обитатели этих мест подобрали себе для жизни идеально — ночное нападение практически исключено.

Быстро собрав свои пожитки, я выполз наружу. Осторожно, очень осторожно. Один неверный шаг — и можно загреметь в глубокую трещину.

Как ни странно, мои глаза быстро привыкли к темноте. Я четко видел, куда ставить ноги, и двинулся потихоньку вниз…

Снова хлынул проливной дождь. Я шаг за шагом спускался и, когда мои ноги вдруг оказались на твердой земле, вздохнул с облегчением. Оставалось найти коня… если он все еще на месте… и рядом с ним никого нет.

Теперь сильный дождь стал моим лучшим другом. Он не только заглушал звуки моих шагов, но и держал их, моих смертельных врагов, в укрытии.

Во всяком случае, я надеялся на это.

Оглавление