• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

17 июля 1945 г.

Черчилль. Кому быть председателем на нашей конференции?

Сталин. Предлагаю президента США Трумэна.

Черчилль. Английская делегация поддерживает это предложение.

Трумэн. Принимаю на себя председательствование на этой конференции.

Я позволю себе поставить перед вами некоторые из вопросов, накопившихся к моменту нашей встречи и требующих неотложного рассмотрения. А затем мы обсудим сам порядок работы конференции.

Черчилль. Мы будем иметь право сделать добавления к порядку дня.

Трумэн. Одной из самых острых проблем в настоящее время является установление какого-то механизма для урегулирования вопроса о мирных переговорах. Без этого экономическое развитие Европы будет продолжаться в ущерб делу союзников и всего мира.

Опыт Версальской конференции, происходившей после первой мировой войны, показал, что без предварительной подготовки мирной конференции державами-победительницами конференция может иметь очень много недостатков. Мирная конференция без предварительной ее подготовки происходит в напряженной атмосфере спорящих сторон, что неизбежно затягивает выработку решений этой конференции.

Поэтому я предлагаю, учитывая опыт Версальской конференции, уже теперь создать специальный Совет министров иностранных дел, состоящий из министров Великобритании, СССР, США, Франции и Китая, т. е. постоянных членов Совета Безопасности Объединенных Наций, созданного на конференции в Сан-Франциско. Этот Совет министров по подготовке мирной конференции должен собраться как можно скорее после нашей встречи. В этом духе и по этой линии и составлен мною проект создания Совета министров иностранных дел по подготовке мирной конференции, который я и представляю на ваше рассмотрение.

Черчилль. Я предлагаю передать этот вопрос на обсуждение наших министров иностранных дел для доклада на следующем нашем заседании.

Сталин. Согласен. Мне неясно только относительно участия министра иностранных дел Китая в этом Совете. Ведь имеются в виду европейские проблемы? Насколько подходяще тут участие представителя Китая?

Трумэн. Этот вопрос мы сможем обсудить после доклада нам министров иностранных дел.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. О Контрольном Совете для Германии. Этот совет должен начать свою работу как можно скорее, в соответствии с уже достигнутым соглашением. С этой целью я ставлю на ваше обсуждение проект, содержащий принципы, которые, по нашему мнению, должны быть руководящими в работе этого Контрольного Совета.

Черчилль. Я не имел возможности прочитать этот документ, но я прочту его с полным вниманием и уважением, и тогда можно будет обсудить этот документ. Этот вопрос так обширен, что не следует его передавать на обсуждение министров иностранных дел, а мы сами должны изучить и обсудить его и потом, в крайнем случае, передать министрам.

Трумэн. Мы могли бы завтра обсудить этот вопрос.

Сталин. Мы можем обсудить этот вопрос и завтра. Министры могли бы познакомиться с ним предварительно, это не мешает, так как параллельно мы сами будем знакомиться с этим вопросом.

Черчилль. Наши министры имеют уже достаточно задач по первому документу. Может быть, завтра можно было бы передать им и этот второй вопрос?

Сталин. Хорошо, давайте передадим завтра.

Трумэн оглашает содержание меморандума, в котором говорится, что решениями Ялтинской декларации об освобожденной Европе три державы приняли на себя некоторые обязательства в отношении освобожденных народов Европы и бывших сателлитов Германии. Эти решения предусматривали согласованную политику трех держав и совместные их действия в разрешении политических и экономических проблем освобожденной Европы в соответствии с демократическими принципами.

Со времени Ялтинской конференции обязательства, взятые нами в декларации об освобожденной Европе, остаются невыполненными. По мнению правительства США, продолжающееся невыполнение этих обязательств будет считаться во всем мире как показатель отсутствия единства между тремя великими державами и будет подрывать доверие к искренности и единству целей среди Объединенных Наций. Поэтому правительство США предлагает, чтобы выполнение обязательств этой декларации было бы полностью согласовано на этой конференции.

Три великих союзных государства должны согласиться с необходимостью немедленной реорганизации теперешних правительств Румынии и Болгарии в точном соответствии с пунктом «с» параграфа 3 декларации об освобожденной Европе. Должны быть немедленно проведены консультации для выработки необходимой процедуры, которая потребуется для реорганизации этих правительств, чтобы включить в их состав представителей всех значительных демократических групп. После того как будет проведена реорганизация этих правительств, может последовать дипломатическое признание их со стороны союзных держав и заключение соответствующих договоров.

В соответствии с обязательствами трех держав, изложенными в пункте «d» параграфа 3 декларации об освобожденной Европе, правительства трех держав должны обсудить, как лучше помочь работе временных правительств по проведению свободных и беспристрастных выборов. Такая помощь будет требоваться в Румынии, Болгарии и, возможно, в других странах.

Одна из самых важных задач, стоящих перед нами, это определение нашего отношения к Италии. Ввиду того, что Италия недавно объявила войну Японии, я надеюсь, что конференция сочтет возможным согласиться оказать Италии поддержку по вопросу вступления ее в Организацию Объединенных Наций. Министры иностранных дел могли бы выработать подходящее заявление по этому поводу от имени правительств Объединенных Наций.

Надо ли читать весь этот документ полностью? Есть ли у вас время?

Черчилль. Господин президент, это очень важные вопросы, и мы должны иметь время для их обсуждения. Дело в том, что наши позиции в этих вопросах не одинаковы. На нас Италия напала в самый тяжелый момент, когда она нанесла удар в спину Франции. Мы бились против Италии в Африке в течение двух лет, прежде чем Америка вступила в войну, и у нас были большие потери. Мы должны были даже рисковать силами Соединенного Королевства, уменьшить нашу оборону в Соединенном Королевстве для того, чтобы послать войска в Африку. У нас были большие морские сражения в Средиземном море. Мы имеем наилучшие намерения в отношении Италии, и мы это доказали тем, что оставили им корабли.

Сталин. Это очень хорошо, но мы сегодня должны ограничиться составлением порядка дня вместе с дополнительными пунктами. Когда порядок дня будет установлен, после этого можно будет перейти к обсуждению любого вопроса по существу.

Трумэн. Я совершенно согласен.

Черчилль. Я очень благодарен президенту за то, что он открыл эту дискуссию и этим сделал большой вклад в нашу работу, но я думаю, что мы должны иметь время для обсуждения этих вопросов. Я вижу их в первый раз. Я не хочу сказать, что не могу согласиться с этими предложениями, но надо иметь время для того, чтобы обсудить их. Я предлагаю, чтобы президент закончил свои предложения, если они у него имеются, чтобы затем составить порядок дня.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Целью трех правительств в отношении Италии является развитие ее политической самостоятельности, экономического восстановления и обеспечение для итальянского народа права избирать свою форму правления.

Настоящее положение Италии, как совоюющей стороны и как безоговорочно капитулировавшей державы, является аномальным и мешает каждой попытке как со стороны союзников, так и со стороны самой Италии улучшить ее экономическое и политическое положение. Эта аномалия может быть окончательно ликвидирована только путем заключения мирного договора с Италией. Подготовка проекта такого договора должна быть одной из первых задач, возлагаемых на Совет министров иностранных дел.

В то же время улучшение внутреннего положения Италии может быть достигнуто путем создания такой обстановки, при которой за Италией будет признан ее вклад в дело поражения Германии. Поэтому рекомендуется, чтобы краткие условия капитуляции Италии и исчерпывающие условия капитуляции Италии были прекращены и заменены обязательствами итальянского правительства, вытекающими из новой ситуации в Италии.

Эти обязательства должны предусматривать: итальянское правительство воздерживается от враждебных действий против любого из членов Объединенных Наций; итальянское правительство не должно иметь никаких военно-морских и военно-воздушных сил и оборудования, кроме тех, которые будут установлены союзниками, и будет соблюдать все инструкции союзников; до заключения мирного соглашения контроль над Италией должен осуществляться по мере необходимости; одновременно должен быть решен вопрос о том, как долго на территории Италии останутся военные силы союзников; наконец, должно быть обеспечено справедливое разрешение территориальных споров.

Так как меня неожиданно избрали председателем этой конференции, то я не мог сразу же выразить своих чувств. Я очень рад познакомиться с Вами, генералиссимус, и с Вами, господин премьер-министр. Я отлично знаю, что здесь я заменяю человека, которого невозможно заменить, – бывшего президента Рузвельта. Я рад служить хотя бы частично той памяти, которая сохранилась у вас о президенте Рузвельте. Я хочу закрепить дружбу, которая существовала между ним и вами.

Вопросы, которые я поставил перед вами, являются, конечно, очень важными. Но это не исключает того, чтобы были поставлены дополнительные вопросы на повестке дня.

Черчилль. Вы имеете что-либо сказать, генералиссимус, в ответ господину президенту или предоставите это сделать мне?

Сталин. Предоставляю вам.

Черчилль. Я хотел бы выразить от имени Британской делегации нашу искреннюю благодарность президенту США за то, что он принял на себя председательствование на этой конференции, и я ему благодарен за то, что он выразил взгляды великой республики, которую он представляет и главой которой он является, и сказать ему (я уверен, что генералиссимус со мной будет согласен), что мы приветствуем его весьма искренне и нашим желанием является, чтобы в этот важный момент сказать ему, что тe теплые чувства, которые мы испытывали по отношению к президенту Рузвельту, мы будем питать и к нему. Он явился в исторический момент, и нашим желанием является, чтобы настоящие задачи и цели, за которые мы сражались, были бы теперь, в мирное время, достигнуты. Мы питаем уважение не только к американскому народу, но и к его президенту лично, я надеюсь, что это чувство уважения будет все время увеличиваться и послужит улучшению наших отношений.

Сталин. От имени русской делегации могу заявить, что чувства, выраженные г-ном Черчиллем, полностью нами разделяются.

Черчилль. Мне кажется, что нам следовало бы теперь перейти к простым вопросам порядка дня и составить некоторую программу нашей работы, чтобы посмотреть, сможем ли мы сами выполнить этот порядок дня, или же часть вопросов следует передать министрам иностранных дел. Мне кажется, нам не нужно устанавливать весь порядок дня сразу, мы можем ограничиваться порядком работы на каждый день. Мы, например, хотели бы добавить польский вопрос.

Сталин. Все-таки хорошо было бы всем трем делегациям изложить все вопросы, которые они считают нужным поставить на повестку дня. У русских есть вопросы о разделе германского флота и другие. По вопросу о флоте была переписка между мною и президентом и было достигнуто согласие.

Второй вопрос – это вопрос о репарациях.

Затем следует обсудить вопрос об опекаемых территориях.

Черчилль. Вы имеете в виду территории в Европе или во всем мире?

Сталин. Обсудим. Я не знаю еще точно, что это за территории, но русские хотели бы принять участие в управлении опекаемыми территориями.

Отдельно мы хотели бы поставить вопрос о восстановлении дипломатических отношений с бывшими сателлитами Германии.

Необходимо рассмотреть также вопросе режиме в Испании. Мы, русские, считаем, что нынешний режим Франко в Испании навязан испанскому народу Германией и Италией. Он таит глубокую опасность для свободолюбивых Объединенных Наций. Мы полагаем, что было бы хорошо создать условия для испанского народа установить такой режим, какой ему нравится.

Черчилль. Мы только еще обсуждаем, что поставить на повестку дня. Я согласен, что вопрос об Испании должен быть поставлен в порядок дня.

Сталин. Я только разъясняю мысль, что следует понимать под вопросом.

Затем следовало бы поставить вопрос о Танжере.

Черчилль. Г-н Иден говорил мне, что если мы дойдем до танжерского вопроса, то мы сможем достигнуть только временного соглашения из-за отсутствия французов.

Сталин. Все же интересно знать мнение трех великих держав по этому вопросу.

Затем следует обсудить вопрос о Сирии и Ливане. Необходимо обсудить и польский вопрос в аспекте решения тех вопросов, которые вытекают из факта установления в Польше правительства национального единства и необходимости, в связи с этим, ликвидации эмигрантского польского правительства.

Черчилль. Я считаю необходимым обсудить польский вопрос. Безусловно, что обсуждение этого вопроса, которое происходило после Крымской конференции, привело к удовлетворительному разрешению польского вопроса. Я вполне согласен, чтобы этот вопрос был обсужден и был бы обсужден, как вытекающий из него, вопрос о ликвидации польского правительства в Лондоне.

Сталин. Правильно, правильно.

Черчилль. Я надеюсь, что генералиссимус и президент поймут, что мы имеем у себя лондонское польское правительство, которое являлось базой для содержания польской армии, сражавшейся против Германии. Отсюда вытекает ряд второстепенных вопросов, связанных с ликвидацией польского правительства в Лондоне. Мне кажется, что наши цели одинаковы, но мы, безусловно, имеем более трудную задачу, чем две другие державы. В связи с ликвидацией польского правительства мы не можем не обеспечить солдат. Но мы должны решить эти вопросы в духе и свете Ялтинской конференции. В связи с польским вопросом мы придаем очень важное значение для Польши вопросу о выборах, чтобы эти выборы явились выражением искреннего желания польского народа.

Сталин. У русской делегации пока нет больше вопросов на повестку дня.

Черчилль. Мы уже представили вам наш порядок дня. Если вы разрешите, господин президент, я хотел бы сделать одно предложение относительно процедуры работы этой конференции. Я предлагаю, чтобы три министра иностранных дел собрались бы сегодня или завтра утром и выбрали бы те вопросы, которые наилучшим образом могли бы быть здесь нами завтра обсуждены. Такую же процедуру мы сможем применять и в следующие дни заседаний. Министры могут лучше составлять порядок дня, выбрав три, четыре, пять вопросов. Они могут собраться завтра утром и составить нам порядок дня.

Сталин. Не возражаю.

Трумэн. Согласен.

Черчилль. Я считаю, что в общих чертах мы уже представляем себе нашу задачу и нам ясен объем нашей работы. Мне кажется, теперь министры иностранных дел должны сделать свой выбор и представить его нам, и тогда мы можем приступить к работе.

Сталин. Согласен. Чем мы займемся сегодня? Будем ли мы продолжать заседание до того, как министры представят нам пять-шесть вопросов? Я думаю, что мы могли бы обсудить вопрос о создании Совета министров как подготовительного учреждения будущей мирной конференции.

Трумэн. Согласен.

Черчилль. Согласен.

Сталин. Следует обсудить вопрос относительно участия представителя Китая в Совете министров, если имеется в виду, что Совет будет заниматься европейскими вопросами.

Трумэн. Китай будет одним из постоянных членов Совета Безопасности, созданного в Сан-Франциско.

Сталин. Отпадает ли решение Крымской конференции, по которому министры иностранных дел должны периодически встречаться для совещаний по разным вопросам?

Трумэн. Мы предлагаем создать Совет министров для определенной цели – для выработки условий мирного договора и подготовки мирной конференции.

Сталин. На Крымской конференции было установлено, что министры иностранных дел через 3–4 месяца собираются и обсуждают отдельные вопросы. Видимо, это сейчас отпадает? Тогда отпадает, по-видимому, и Европейская консультативная комиссия? Я так понимаю и прошу разъяснить: правильно ли я понимаю или неправильно?

Трумэн. Совет министров создается только для определенной цели – для разработки условий мирного договора.

Сталин. Я не возражаю, чтобы Совет министров был создан, но тогда совещания министров, установленные решением Крымской конференции, очевидно, отменяются и надо считать, что отпадает и Европейская консультативная комиссия. Оба эти института будут заменены Советом министров иностранных дел.

Черчилль. Три министра иностранных дел, как было условлено на Крымской конференции, должны были встречаться каждые 3–4 месяца для того, чтобы давать нам советы по целому ряду важных вопросов, касающихся Европы. Я думаю, что если мы к Совету министров трех великих держав прибавим еще представителя Китая, то это только осложнит дело, так как Совет министров будет обсуждать вопросы, касающиеся европейских стран. Когда мы будем обсуждать мирный договор, касающийся всего света, а не только Европы, тогда можно будет пригласить представителя Китая. Наши три министра гораздо легче и плодотворнее смогут выполнить свою работу. Участие представителя Китая в повседневной работе Совета министров лишь осложнит работу. Очень легко создавать организации на бумаге, но если они ничего не дают на деле, то, по-моему, они являются излишними. Разве, например, вопрос о будущей администрации Германии не может быть разрешен нами без участия Китая? Ограничимся в Совете министров тремя министрами.

Трумэн. Я предлагаю, чтобы обсуждение вопроса о прекращении периодических встреч министров, установленных решением Ялтинской конференции, было отложено. Сейчас мы обсуждаем вопрос о создании Совета министров для подготовки проекта мирного договора, а это совсем другой вопрос. Я хотел бы предложить вашему вниманию проект США о Совете министров, где излагаются принципы организации этого Совета.

По нашему проекту устанавливается Совет министров иностранных дел, состоящий из министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Китая и Франции. Совет собирается периодически на свои совещания, и его первая встреча состоится такого-то числа.

Каждого из министров иностранных дел должен сопровождать высокопоставленный заместитель, должным образом уполномоченный и способный проводить работу самостоятельно в отсутствие министра иностранных дел. Он должен также сопровождаться ограниченным составом технических советников. Предусматривается организация совместного секретариата.

Совет министров будет уполномочен составлять, с целью передачи для правительств Объединенных Наций, мирные договоры с Италией, Румынией, Болгарией и Венгрией. Совет министров также предлагает пути для разрешения территориальных вопросов, которые остались открытыми по окончании войны в Европе. Совет должен подготовить исчерпывающие условия мирного соглашения с Германией, которые будут приняты будущим правительством Германии, когда будет организовано подходящее для этой цели германское правительство.

Когда Совет министров будет заниматься обсуждением вопроса, имеющего прямое отношение к государству, не представленному в Совете, то это государство будет приглашаться на заседания Совета для участия в обсуждении данного вопроса. Это не означает, что устанавливаются неменяющиеся правила работы Совета. Совет устанавливает процедуру в соответствии с данной проблемой. В некоторых случаях Совет может созываться для предварительного обсуждения с участием других заинтересованных государств, в других случаях Совет желательно созывать до приглашения заинтересованных сторон.

Сталин. Это будет Совет, подготавливающий вопросы будущей международной мирной конференции?

Трумэн. Да.

Черчилль. Мирная конференция, которая закончит войну.

Сталин. В Европе война окончилась. Совет определит и подскажет срок созыва мирной конференции.

Трумэн. Мы думаем, что конференция не должна созываться до тех пор, пока мы не подготовимся к ней должным образом.

Черчилль. Мне кажется, что нет затруднений, чтобы согласовать цель, к которой мы стремимся. Мы должны создать Совет министров для подготовки проекта мирного договора. Но этот Совет не должен заменить собой те организации, которые уже существуют и которые занимаются повседневными вопросами, – периодические совещания трех министров и Европейскую консультативную комиссию, в которой участвует и Франция. Совет министров – это более широкая организация. Тут люди могут установить, в какой степени Европейская консультативная комиссия и периодические совещания министров могут заниматься вопросами мирного договора.

Сталин. Кто же кому будет подчинен?

Черчилль. Совет министров существует параллельно Совету Безопасности, где участвует и Китай, и параллельно периодическим совещаниям министров и Европейской консультативной комиссии. До победы над Японией Китаю трудно участвовать в обсуждении европейских вопросов. Для нас нет никакой выгоды, если Китай теперь будет участвовать в обсуждении европейских вопросов. Европа всегда являлась большим вулканом, и ее проблемы должны рассматриваться как весьма важные. Возможно, что в то время, когда мирная конференция будет созываться, у нас будут лучшие известия с Дальнего Востока, тогда можно будет пригласить и Китай.

Я предлагаю в принципе, чтобы мирный договор был подготовлен пятью главными державами, но что касается Европы, то европейские проблемы должны быть обсуждены только четырьмя державами, которые непосредственно заинтересованы в этих проблемах. Тем самым мы не будем нарушать работу Европейской консультативной комиссии и периодических совещаний министров. Обе эти организации могут продолжать свою работу одновременно.

Сталин. Может быть, передать этот вопрос на обсуждение министров?

Трумэн. Я согласен и не возражаю против исключения из Совета министров Китая.

Черчилль. Я считаю, что можно было бы организовать дело так, чтобы некоторые члены не всегда участвовали в заседаниях, хотя они и пользовались бы полными правами, как и все другие члены, но чтобы они участвовали в заседаниях лишь тогда, когда рассматриваются интересующие их вопросы.

Трумэн. Я понимаю дело так, что этот вопрос надо передать на обсуждение министров иностранных дел.

Сталин. Да, правильно.

Трумэн. Можем ли мы сегодня еще что-либо обсудить?

Сталин. Так как все вопросы будут обсуждаться министрами, нам сегодня нечего делать.

Черчилль. Я предлагаю, чтобы министры иностранных дел рассмотрели вопрос, иметь ли четыре или пять членов. Но чтобы этот Совет министров занимался исключительно подготовкой мирного договора сначала для Европы, а потом и для всего мира.

Сталин. Мирного договора или мирной конференции?

Черчилль. Совет министров подготовит план, который представит главам правительств для рассмотрения.

Сталин. Пусть министры иностранных дел обсудят вопрос о том, насколько необходимо сохранить жизнь Европейской консультативной комиссии в Европе и насколько необходимо, чтобы периодические совещания трех министров, установленные в соответствии с Ялтинским решением, продолжали бы свои функции. Пусть и эти вопросы обсудят министры.

Черчилль. Это зависит от обстановки в Европе и от того, насколько будет продвигаться работа этих организаций. Я предлагаю, чтобы три министра продолжили свои периодические совещания и чтобы Европейская консультативная комиссия также продолжала свою работу.

Трумэн. На завтрашнее заседание нам надо наметить конкретные вопросы для обсуждения.

Черчилль. Мы хотели бы, чтобы каждый вечер, когда мы возвращаемся домой, у нас в сумке было бы что-либо конкретное.

Трумэн. Я хочу, чтобы министры иностранных дел представляли нам на каждый день что-то конкретное для обсуждения.

Сталин. Я согласен.

Трумэн. Я предлагаю также начинать наши заседания в четыре часа вместо пяти.

Сталин. Четыре? Ну, хорошо.

Черчилль. Мы подчиняемся председателю.

Трумэн. Если это принято, отложим рассмотрение вопросов до завтра, до 4-х часов дня.

Сталин. Отложим. Только один вопрос: почему г-н Черчилль отказывает русским в получении их доли германского флота?

Черчилль. Я не против. Но раз вы задаете мне вопрос, вот мой ответ: этот флот должен быть потоплен или разделен.

Сталин. Вы за потопление или за раздел?

Черчилль. Все средства войны – ужасные вещи.

Сталин. Флот нужно разделить. Если г-н Черчилль предпочитает потопить флот, – он может потопить свою долю, я свою долю топить не намерен.

Черчилль. В настоящее время почти весь германский флот в наших руках.

Сталин. В том-то и дело, в том-то и дело. Поэтому и надо нам решить этот вопрос.

Трумэн. Завтра заседание в 4 часа.

18 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

Черчилль. Есть один вопрос вне порядка дня, не особенно важный с точки зрения международных отношений, имеющий временное значение, о котором я хотел бы поговорить. Во время нашей встречи в Тегеране представителям печати было очень трудно получать какие-либо сведения о работе конференции, а во время Ялтинской конференции – совершенно невозможно. В Берлине собралось около 180 корреспондентов, которые бродят по окрестностям в состоянии неистовства и возмущения.

Сталин. Это целая рота. Кто их сюда пропустил?

Черчилль. Они находятся, конечно, не здесь, не внутри этой зоны, а в Берлине. Конечно, мы можем работать спокойно только при условии сохранения секретности, и эту секретность мы обязаны обеспечить. Если оба мои коллеги согласятся со мной, то я, как старый журналист, мог бы переговорить с ними, объяснив им необходимость сохранения секретности нашей встречи, сказал бы им, что мы относимся к ним с симпатией, но не можем рассказать то, что здесь происходит. Я считаю, что надо им погладить крылья, чтобы они успокоились.

Сталин. Чего они хотят, каковы их требования?

Трумэн. У каждой из наших делегаций имеются специальные представители по вопросам печати, и их дело защищать нас от претензий корреспондентов. Пусть они занимаются своим делом. Можно поручить им переговорить с журналистами.

Черчилль. Я конечно, не хочу быть ягненком, которым жертвуют. Я могу переговорить с ними, если будет гарантия генералиссимуса в случае необходимости выручить меня войсками.

Трумэн. Сегодня наши министры иностранных дел подготовили повестку дня и рекомендуют ее на наше рассмотрение. По договоренности с министрами, докладчиком по повестке дня выступает Бирнс.

Бирнс. На совещании министров иностранных дел было решено предложить включить в повестку дня на сегодня следующие вопросы:

1. Вопрос о процедуре и механизме для мирных переговоров и территориальных требований.

2. Вопрос о полномочиях Контрольного Совета в Германии в политической области.

3. Польский вопрос – в частности, вопрос о ликвидации эмигрантского польского правительства в Лондоне. Что касается первого вопроса о процедуре и механизме для мирных переговоров и территориальных требований (создание Совета министров иностранных дел), то проект, предложенный делегацией США на совещании министров иностранных дел, был в принципе одобрен. На совещании был принят в новой редакции пункт 3 проекта об учреждении Совета министров, иностранных дел. Первой и важнейшей задачей Совета министров будет составление проектов мирных договоров с Италией, Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией, а также подготовка мирного договора для Германии.

Не менее важной задачей Совета министров будет подготовка и представление правительствам Объединенных Наций детальных условий организации и проведения мирной конференции. Совет министров должен быть использован также для подготовки вопросов о мирном урегулировании территориальных споров. Для выполнения всех этих задач Совет министров составляется из тех же членов, которые являются постоянными членами Совета Безопасности.

При рассмотрении Советом министров вопросов, затрагивающих непосредственные интересы государств, не представленных в Совете, эти государства получают приглашения направить своих представителей для участия в обсуждении вопроса. В некоторых случаях Совет может предварительно обсудить вопрос в своем составе, до приглашения представителей заинтересованных государств.

Советская делегация сделала оговорку, что она оставляет за собой право внести поправку и сделать замечания к пункту 1 проекта делегации США об учреждении Совета министров иностранных дел.[66]

На совещании было условлено, что периодические совещания трех министров, установленные решением Крымской конференции, не будут затрагиваться работой Совета министров.

Что касается полномочий Европейской консультативной комиссии, то на совещании министров было условлено передать эти полномочия Союзным Контрольным Советам по Германии и по Австрии. Таким образом, предложенный американской делегацией проект учреждения Совета министров иностранных дел в основном был одобрен, за исключением оговорки советской делегации по пункту 1.

Сталин. Советская делегация снимает свою оговорку по пункту 1 проекта. Что касается всего остального, то советская делегация согласна и принимает проект.

Трумэн. Следовательно, проект об учреждении Совета министров принят без возражений.

Сталин. Можно принять этот текст: три великие державы представляют интересы всех Объединенных Наций, и они могут брать на себя ответственность.

Трумэн. Переходим ко второму вопросу.

Черчилль. Наши министры иностранных дел хорошо поработали.

Сталин. Безусловно, безусловно.

Трумэн. Следующий вопрос – о политических полномочиях Контрольного Совета в Германии.

Бирнс. Министры иностранных дел обсудили вопрос о политических полномочиях Контрольного Совета в Германии и относительно экономических его полномочий. Некоторые разногласия, возникшие в процессе обсуждения этого вопроса, были переданы в созданные подкомиссии. Эти подкомиссии пока не закончили свою работу, но министры согласились, что было бы желательно, чтобы главы правительств на сегодняшнем заседании предварительно обсудили вопрос о политических полномочиях Контрольного Совета в Германии. Министры согласились также, что экономические вопросы, связанные с Германией, являются такими трудными и сложными, что они должны быть переданы в подкомиссию экспертов. Эти подкомиссии доложат министрам те вопросы, по которым они не смогли достичь согласия. Министры же иностранных дел будут решать, какие из этих вопросов передать на рассмотрение глав правительств.

Министры иностранных дел также согласились, что хотя они сегодня не будут рекомендовать обсуждение вопроса о германском флоте, военном и торговом, однако этот вопрос будет обсужден несколько позже.

Черчилль. Я хочу поставить только один вопрос. Я замечаю, что здесь употребляется слово «Германия». Что означает теперь «Германия»? Можно ли понимать ее в том же смысле, как это было до войны?

Трумэн. Как понимает этот вопрос советская делегация?

Сталин. Германия есть то, чем она стала после войны. Никакой другой Германии сейчас нет. Я так понимаю этот вопрос.

Трумэн. Можно ли говорить о Германии, как она была до войны, в 1937 году?

Сталин. Как она есть в 1945 году.

Трумэн. Она все потеряла в 1945 году, Германии сейчас не существует фактически.

Сталин. Германия представляет, как у нас говорят, географическое понятие. Будем пока понимать так. Нельзя абстрагироваться от результатов войны.

Трумэн. Да, но должно же быть дано какое-то определение понятия «Германия». Я полагаю, что Германия 1886 года или 1937 года – это не то, что Германия сейчас, в 1945 году.

Сталин. Она изменилась в результате войны, так мы ее и принимаем.

Трумэн. Я вполне согласен с этим, но все-таки должно быть дано некоторое определение понятия «Германия».

Сталин. Например, думают ли установить германскую администрацию в Судетской части Чехословакии? Это область, откуда немцы изгнали чехов.

Трумэн. Может быть, мы все же будем говорить о Германии, как она была до войны, в 1937 году?

Сталин. Формально можно так понимать, по существу это не так. Если в Кенигсберге появится немецкая администрация, мы ее прогоним, обязательно прогоним.

Трумэн. На Крымской конференции было условлено, что территориальные вопросы должны быть решены на мирной конференции. Как же мы определим понятие «Германия»?

Сталин. Давайте определим западные границы Польши, и тогда яснее станет вопрос о Германии. Я очень затрудняюсь сказать, что такое теперь Германия. Это – страна, у которой нет правительства, у которой нет определенных границ, потому что границы не оформляются нашими войсками. У Германии нет никаких войск, в том числе и пограничных, она разбита на оккупационные зоны. Вот и определите, что такое Германия. Это разбитая страна.

Трумэн. Может быть, мы примем в качестве исходного пункта границы Германии 1937 года?

Сталин. Исходить из всего можно. Из чего-то надо исходить. В этом смысле можно взять и 1937 год.

Трумэн. Это была Германия после Версальского договора.

Сталин. Да, можно взять Германию 1937 года, но только как исходный пункт. Это просто рабочая гипотеза для удобства нашей работы.

Черчилль. Только как исходный пункт. Это не значит, что мы этим ограничимся.

Трумэн. Мы согласны взять Германию 1937 года в качестве исходного пункта.

Мы не закончили со вторым вопросом, но мы об этом договоримся.

Сталин. Политическая сторона подготовлена?

Бирнс. Политическая сторона подготовлена и может быть обсуждена.

Сталин. Русская делегация в основном принимает все пункты политического раздела этого вопроса. Есть только одна поправка в пункте 5: хорошо было бы последние четыре строчки исключить, так как тут оставляется некоторая лазейка для нацистов, которую они могут использовать.

Трумэн. Согласен, что эти четыре строки надо исключить.

Сталин. Очень хорошо. Во всем остальном мы согласны. Хотел бы, чтобы редакционная комиссия еще отредактировала этот текст.

Бирнс. Для этой цели назначена специальная подкомиссия на совещании министров иностранных дел.

Сталин. Хорошо, возражений нет.

Иден. Хорошо бы завтра утром министры на своем совещании еще раз просмотрели этот документ после того, как его представит редакционная комиссия.

Сталин. Это будет лучше, конечно.

Черчилль. В этом проекте, в пункте 2, подпункте «1b» говорится об уничтожении вооружения и других орудий войны, а также всех специализированных средств для их производства. Однако в Германии имеется ряд экспериментальных установок большой ценности. Было бы нежелательно уничтожать эти установки.

Сталин. В проекте сказано так: захватить или уничтожить.

Черчилль. Мы можем все вместе их употребить или распределить между собой.

Сталин. Можем.

Советская делегация имеет проект по польскому вопросу на русском и английском языках. Я просил бы ознакомиться с этим проектом.

Трумэн. Я предлагаю закончить доклад Бирнса о совещании министров и после этого ознакомиться с вашим проектом.

Бирнс. Министры иностранных дел согласились рекомендовать главам правительств обсудить польский вопрос с двух сторон: о ликвидации эмигрантского польского правительства в Лондоне и о выполнении решений Крымской конференции о Польше в части проведения свободных и беспрепятственных выборов в Польше.

(Затем оглашается текст проекта советской делегации о Польше:

«Заявление глав трех правительств по польскому вопросу

Ввиду образования на основе решений Крымской конференции Временного польского правительства национального единства, а также ввиду установления Соединенными Штатами Америки и Великобританией с Польшей дипломатических отношений, уже ранее существовавших между Польшей и Советским Союзом, мы согласились в том, что правительства Англии и Соединенных Штатов Америки порывают всякие отношения с правительством Арцишевского и окажут Временному польскому правительству национального единства необходимое содействие в немедленной передаче ему всех фондов, ценностей и всякого иного имущества, принадлежащего Польше и находящегося до сих пор в распоряжении правительства Арцишевского и его органов, в чем бы это имущество ни выражалось, где бы и в чьем бы распоряжении ни находилось в настоящее время.

Мы признали также необходимым, чтобы польские военные силы, в том числе военно-морской флот, а также торговый флот, находящиеся в подчинении правительства Арцишевского, были подчинены Временному польскому правительству национального единства, которое и определит дальнейшие мероприятия в отношении этих вооруженных сил, военных и торговых судов»).

Черчилль. Г-н президент, я хотел бы объяснить, что тяжесть в этом вопросе ложится на британское правительство, потому что, когда Гитлер напал на Польшу, мы приняли поляков у себя и дали им убежище. Лондонское польское правительство не имеет значительного имущества, но имеется 20 миллионов фунтов золотом в Лондоне, которые блокированы нами. Это золото является активом центрального польского банка. Вопрос о том, где блокировать это золото, о перемещении его в какой-либо другой центральный банк, должен быть разрешен нормальным путем. Но это золото не принадлежит лондонскому польскому правительству.

Сталин. 20 миллионов фунтов стерлингов?

Черчилль. Приблизительно. Я должен добавить, что польское посольство в Лондоне теперь освобождено и польский посол больше не живет в нем. Поэтому это посольство открыто и может принять посла Временного польского правительства, и чем скорее оно его назначит, тем лучше.

Возникает вопрос, каким образом польское правительство в Лондоне в течение пяти с половиной лет финансировалось? Оно финансировалось британским правительством. Мы предоставили им за это время примерно 120 миллионов фунтов стерлингов для того, чтобы они могли содержать свою армию, поддерживать дипломатические отношения и выполнять другие функции, а также поддерживать значительное количество поляков, которые нашли убежище от немцев на наших берегах – единственное убежище, которое было у них в распоряжении.

Когда лондонское польское правительство было дезавуировано, было решено уплатить трехмесячный оклад всем служащим и затем их уволить. Мы считали, что было бы несправедливым уволить их, не дав им некоторой компенсации.

Г-н президент, это очень важный вопрос, и я прошу разрешить мне поговорить об этом вопросе. Наше положение исключительное. Мы теперь должны заняться ликвидацией или перемещением польских войск, которые сражались вместе с нами против немцев. Эти войска появились из Франции в 1940 году. Некоторые из них через Швейцарию попали в Италию и продолжали появляться небольшими партиями. Мы эвакуировали тех поляков, которые оказались во Франции, когда Франция капитулировала. Их было 40 или 50 тысяч человек.

Таким образом, мы создали польскую армию, состоявшую из пяти дивизий, которая имела свою базу в Англии. Приблизительно 20 тысяч поляков находятся сейчас в Германии и испытывают очень большое беспокойство. Существует польский корпус из трех дивизий в Италии, находящийся также в большом волнении.

В целом польская армия состоит из 180–200 тысяч человек.

Наша политика – это убедить наибольшее число поляков возвратиться в Польшу. Вот почему я очень сердился, когда прочитал о выступлении генерала Андерса, которого генералиссимус знает. Андерс заявил своим войскам в Италии, что если они вернутся в Польшу, то их отправят в Сибирь. Против этого генерала мы предприняли дисциплинарные шаги, чтобы он в дальнейшем не делал подобных заявлений.

Требуется время, чтобы преодолеть все эти затруднения. Но наша политика заключается в том, чтобы убедить возможно большее число поляков вернуться в Польшу. Это касается также и гражданских работников. Конечно, чем лучше будут обстоятельства в Польше, тем скорее поляки вернутся туда. Я хотел бы воспользоваться этим случаем, чтобы сказать, как я рад улучшившемуся положению в Польше за последние два месяца.

Я хотел бы выразить пожелание дальнейших успехов новому польскому правительству, которое сыграет свою положительную роль, и хотя оно не дает всего того, чего мы желали бы, но оно означает прогресс, благодаря терпеливой работе правительств трех держав. В улучшении положения в Польше надо отдать должное и роли Миколайчика.

Я надеюсь, что по мере улучшения положения в Польше постепенно большая часть поляков вернется к себе на родину. Я дал парламенту обещание, что те из польских солдат, которые не захотят вернуться в Польшу, будут приняты нами в британское гражданство и армию. Было бы желательно, если бы новое польское правительство национального единства могло дать заверение о том, что возвращающиеся в Польшу поляки будут иметь полную свободу и экономическую обеспеченность. Это заверение польского правительства значительно способствовало бы возвращению поляков на родину, на землю, освобожденную Красной Армией.

Сталин. Читали ли вы проект русской делегации о Польше?

Черчилль. Читал. Моя речь является ответом на проект русской делегации, в доказательство того, что в принципе я согласен, но при условии, что будет принято во внимание то, что я сказал сейчас.

Сталин. Я понимаю трудность положения британского правительства. Я знаю, что оно приютило польское эмигрантское правительство. Я знаю, что, несмотря на это, бывшие польские правители много неприятностей причинили правительству Великобритании. Я понимаю трудность положения британского правительства. Но я прошу иметь в виду, что наш проект не преследует задачи усложнить положение британского правительства и учитывает трудность его положения. У нашего проекта только одна цель – покончить с неопределенным положением, которое все еще имеет место в этом вопросе, и поставить точки над «и».

На деле правительство Арцишевского существует, оно имеет своих министров, продолжает свою деятельность, оно имеет свою агентуру, оно имеет свою базу и свою печать. Все это создает неблагоприятное впечатление. Наш проект имеет целью с этим неопределенным положением покончить. Если г-н Черчилль укажет пункты в этом проекте, которые затрудняют положение правительства Великобритании, я готов их исключить. Наш проект не имеет целью затруднять положение британского правительства.

Черчилль. Мы совершенно с вами согласны. Мы хотим ликвидировать этот вопрос, но, когда больше не признают какого-либо правительства и ему не выдается больше пособий, у него нет никаких возможностей для существования. Но в то же время вы не можете препятствовать индивидуальным лицам в Англии, во всяком случае, продолжать жить и разговаривать. Эти люди встречаются с членами парламента и имеют в парламенте своих сторонников. Но мы как правительство с ними никаких отношений не имеем. Я лично и г-н Иден никогда с ними не встречались, и с тех пор, как г-н Миколайчик уехал, я даже не знаю, что делать с ними, никогда с ними не встречаюсь. Я не знаю, что делать, если Арцишевский гуляет по Лондону и болтает с журналистами. Но что касается нас, мы их считаем несуществующими и ликвидированными в дипломатическом отношении, и я надеюсь, что скоро они будут совершенно неэффективны. Но, конечно, мы должны быть осторожными в отношении армии.

Армия может бунтовать, и вследствие этого мы понесем потери. Мы имеем значительную польскую армию в Шотландии. Но наша цель одинакова с целями генералиссимуса и президента. Мы только просим доверия и времени, а также вашей помощи по созданию в Польше таких условий, которые притянули бы к себе этих поляков. Мы были бы согласны представить проект советской делегации на рассмотрение трех министров иностранных дел, имея в виду дискуссию, которая состоялась сегодня, и имея в виду документ, который был представлен нашим министром иностранных дел. Но мне кажется, что цель у нас одна и та же, и чем скорее мы закончим с этим вопросом, тем будет лучше.

Трумэн. Я не вижу никаких существенных разногласий между генералиссимусом и премьер-министром. Г-н Черчилль только просит доверия и времени, чтобы устранить все затруднения, о которых он здесь говорил. Поэтому, мне кажется, не будет больших трудностей в урегулировании этого вопроса. Тем более, что г-н Сталин сказал, что готов вычеркнуть спорные пункты. В решениях Ялтинской конференции предусматривалось, что после установления нового правительства должны быть как можно скорее проведены всеобщие выборы на основе всеобщего избирательного права.

Черчилль. Может быть, министры иностранных дел рассмотрят весь вопрос, включая сюда и выборы?

Сталин. Правительство Польши не отказывается выборы провести беспрепятственно. Давайте передадим этот проект министрам иностранных дел.

Трумэн. Это все, что г-н Бирнс имел представить сегодня на обсуждение глав правительств. Должен ли я поручить министрам иностранных дел готовить повестку дня на завтра?

Сталин. Хорошо бы было.

Черчилль. Я понимаю большое значение вопроса о политических принципах, которые должны быть применены в отношении Германии. Я понимаю, что мы не можем обсуждать этого вопроса сегодня, но я надеюсь, что мы обсудим его завтра. Главный принцип, который мы должны рассмотреть, заключается в том, должны ли мы применять однородную систему контроля во всех четырех зонах оккупации Германии или будут применены различные принципы к различным зонам оккупации.

Сталин. Этот вопрос как раз предусмотрен в политической части проекта. Я так понял, что мы стоим за единую политику.

Трумэн. Совершенно правильно.

Черчилль. Я хотел подчеркнуть это, так как это имеет большое значение.

Сталин. Это правильно.

Трумэн. Завтра собираемся в 4 часа.

19 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

Черчилль. Вчера генералиссимус в самом начале заседания поднял вопрос об инциденте на греко-албанской границе. Мы навели соответствующие справки, но не слыхали о том, чтобы там происходили бои. Возможно, что там были небольшие перестрелки. Народы там не особенно любят друг друга.

В этом районе нет греческой полевой дивизии. Это мы знаем потому, что там находятся наши люди. Там имеются 7 тысяч человек национальной гвардии, которые находятся на границе с Албанией и Югославией. Они вооружены и снабжены для целей внутренней охраны. По другую сторону границы имеются 30 тысяч албанских войск, 30 тысяч югославских войск и 24 тысячи болгарских.

Я упоминаю об этом потому, что считаю, что конференция великих держав должна настаивать на том, чтобы не происходили подобные нападения через границу каких-либо держав. Границы будут установлены на мирной конференции, и мы должны сказать, что тот, кто старается заранее определить свои границы, может оказаться в худшем положении.

Сталин. Тут происходит какое-то недоразумение. Мы не должны здесь, на конференции, обсуждать этот возрос. Я его не ставил на конференции, я в частной беседе об этом сказал.

Черчилль. Я согласен с генералиссимусом, что этот вопрос не поднимался на заседании, однако если этот вопрос будет поставлен в порядок дня, мы готовы его обсудить.

Трумэн. Мы этого вопроса обсуждать не будем, а перейдем к обсуждению тех вопросов, которые нам доложат от имени министров иностранных дел.

(Далее английская делегация доложила, что ввиду того, что американская делегация внесла изменение в редакцию пункта 3 проекта об учреждении Совета министров иностранных дел, министры согласились передать этот пункт в редакционную комиссию.

Затем министры иностранных дел рассмотрели политическую часть соглашения по политическим и экономическим принципам, которыми 'необходимо руководствоваться при обращении с Германией в период первоначального контроля. Английская делегация напомнила, что вчера проект соглашения был рассмотрен главами правительств и министрам было поручено представить сегодня свой доклад.

Делегация сообщила, что министры иностранных дел просмотрели, этот проект, сделали некоторые дополнения и. представляют теперь на рассмотрение глав правительств новый проект политической части соглашения. Она указала, что министры иностранных дел считают, что, когда будет закончено обсуждение и согласование экономической части проекта, будет необходимо рассмотреть на конференции вопрос об опубликовании всего соглашения в целом.

Далее английская делегация сообщила, что министры рассмотрели вопрос о Польше; они имели очень важное и полезное обсуждение этого вопроса, который был передан затем в редакционную комиссию. Министры выразили надежду, что завтра будет можно сделать доклад по этому вопросу на конференции, если редакционная комиссия успеет закончить свою работу.

Министры договорились также представить на рассмотрение сегодняшнего пленарного заседания вопрос о германском военном и торговом флоте, об Испании, о выполнении Ялтинской декларации об освобожденной Европе, о Югославии и др.).

Трумэн. Первый вопрос – относительно германского флота. Мне кажется, что прежде, чем решать этот вопрос, необходимо решить другой вопрос, а именно – что является военными трофеями и что является репарациями. Если торговый флот является предметом репараций, то этот вопрос должен быть решен тогда, когда будут решаться вопросы репараций. Нам нужно поручить комиссии по репарациям определить круг тех ценностей, которые должны войти в репарации. Я проявляю особый интерес к торговому флоту Германии потому, что, может быть, его удастся использовать в войне против Японии.

Сталин. Военный флот, как и всякое военное вооружение, должен быть взят как трофей. Войска, сложившие оружие, должны сдать свое вооружение тем, перед кем они капитулировали. То же самое можно сказать и относительно морского флота. Предложения военных представителей трех держав прямо говорят, что военный флот должен быть разоружен и сдан. Таковы условия капитуляции Германии. Возможно, что в отношении торгового флота можно поставить вопрос о том, является ли он трофеем или подлежит включению в репарации; что же касается военного флота, то он является трофейным имуществом и подлежит сдаче. Если вспомните случай с Италией, то вы увидите, что оба флота – военно-морской и торговый – попали в разряд военных трофеев.

Черчилль. Я не хочу подходить к этому вопросу с чисто юридической точки зрения и употреблять точные термины. Но я хочу добиться справедливости и дружественного решения этого вопроса, добиться соглашения между тремя великими державами как части общего соглашения по всем вопросам, вытекающим из этой конференции. Я хочу сейчас говорить только о немецком военном флоте. В действительности, мы имеем в наших руках все немецкие годные суда. Я полагаю, что общие дружественные решения вопросов, вытекающих из этой конференции, будут достигнуты, я в этом уверен, и поэтому в принципе мы не имеем возражений против раздела германского флота.

Я сейчас не говорю об итальянском флоте. Мне кажется, что этот вопрос нужно обсудить отдельно, в связи с нашей общей политикой в отношении Италии. Конечно, тут поднимается также вопрос о возмещении убытков. Что касается Великобритании, то она понесла очень большие убытки, она потеряла примерно 10 капитальных судов, т. е. линкоров, больших крейсеров и авианосцев, кроме того, по крайней мере, 20 крейсеров и несколько сотен миноносцев, подводных лодок и малых судов.

Мне кажется, что подводные лодки нужно поставить в иную категорию по сравнению с остальным немецким военно-морским флотом. Эти подлодки играют особую роль; согласно конвенции, которая была подписана и Германией, их применение должно быть ограниченным. Однако Германия нарушила эту, конвенцию и использовала подлодки весьма широко, т. е. Германия использовала их незаконным путем, и в течение войны мы были принуждены также отказаться от законного использования подлодок. Мое мнение таково, что эти подлодки должны быть уничтожены или потоплены.

Однако я понимаю, что новейшие немецкие подлодки, в частности наилучшие из них, представляют собой определенный научный и технический интерес и их необходимо оставить для ознакомления. Информация об этих подлодках должна быть предоставлена всем трем великим державам. Я не смотрю на это дело с чисто морской точки зрения и вполне признаю те потери, которые понесла Красная Армия в течение этой войны. Мы, по-моему, не должны принимать здесь окончательного решения, но по окончании конференции большинство этих судов должно быть уничтожено, а часть может быть распределена точно между всеми нами.

Что касается надводных судов, то они должны быть распределены одинаково между нами при условии, что мы достигнем общего соглашения по всем другим вопросам и что мы разойдемся отсюда в наилучших отношениях. Я не имею ничего против того, чтобы Россия получила третью часть германского флота, но только при тех условиях, о которых я сейчас упомянул. Я признаю, что такой великий и могущественный народ, как русский, внесший столь большой вклад в общее дело, должен быть приветливо встречен на океанах. Мы будем приветствовать появление русского флага на морях. Я понимаю, что очень трудно построить большой флот в короткое время. Поэтому эти немецкие суда могут послужить для изучения и для создания русского флота. Больше я ничего не могу добавить к этому.

Если желательно говорить о торговом флоте, то я кое-что мог бы также здесь сказать.

Трумэн. Пожалуйста.

Черчилль. Я чувствую, что, пока продолжается война с Японией, немецкий торговый флот мог бы сыграть свою значительную роль в этой войне. Возможность окончить войну скорее зависит в значительной мере от торгового флота. Что касается количества людей для войск, авиации, военно-морского флота – всего этого у нас хватает. Но у нас не хватает средств для передвижения этих людей, а также для переброски материалов.

Кроме того, торговый флот нужен для доставки продовольствия на английские острова, а также для доставки продовольствия освобожденным европейским странам, которые и без того не могут быть полностью обеспечены. Здесь каждая тонна представляет большую ценность. Мы с Америкой поставили весь наш торговый флот для общего дела. Я бы очень сожалел, если бы 1,2 миллиона тонн торгового флота Германии не вошли бы в это общее дело для того, чтобы как можно скорее закончить войну с Японией.

Я хочу также упомянуть о следующем. Финляндия имеет торговый флот, состоящий примерно из 400 тысяч тонн. Этот флот перешел в руки нашего русского союзника. В руки русского союзника перешли также некоторые румынские пароходы, в том числе два важных транспорта, которые очень нужны для перевозки войск. Если будет произведено разделение флота на три части между нашими державами, то мне кажется, что торговый флот Румынии и Финляндии также должен войти в общее число судов для распределения.

Сталин. Мы ничего не брали у Финляндии из торгового флота, ни одного судна, а у Румынии взяли одно судно.

Черчилль. Я хотел только сказать о тех основах, на которых мы могли бы произвести распределение торгового флота.

Наконец, надо помнить о том, что кроме трех наших держав имеются и другие страны. Например, Норвегия понесла очень большой урон в своем торговом флоте. Норвежский тоннаж, особенно норвежские танкеры, представлял собой большую силу. Весь свой флот они предоставили в наше распоряжение, и этот флот потерпел большой ущерб. Другие страны также потеряли большую часть своего флота. Мне кажется, что нужно было бы поставить вопрос о разделении торгового флота не на три, а на четыре части, чтобы четвертая часть пошла на удовлетворение интересов некоторых других стран, которые здесь не представлены. Я только предлагаю этот вопрос на рассмотрение и обсуждение.

Трумэн. Я со своей стороны хочу сделать замечание по этому вопросу. Я был бы очень рад разделить германский военно-морской флот на три части, кроме его подводного флота. Но я хочу отложить разрешение этого вопроса в интересах войны против Японии. Нам были бы очень полезны все эти корабли, потому что мы используем их не только для перевозки войск, но и для снабжения Европы. Положение сейчас таково, что наличных судов нам совершенно не хватает. Поэтому я очень хочу сохранить весь этот германский надводный флот для войны против Японии.

Считаю уместным здесь добавить, что по окончании войны с Японией у нас в США будет большое количество не только кораблей военного флота, но и большое количество торговых кораблей, которые могут быть проданы заинтересованным странам. Я был бы очень рад, если бы все корабли германского торгового флота были направлены для ведения войны против Японии.

Сталин. А если русские будут воевать с Японией?

Трумэн. Разумеется, русские могут претендовать на третью часть флота, которая будет им затем передана. Об этом можно договориться.

Сталин. Нам важен принцип.

Черчилль. Г-н президент, я полагаю, что мы можем достигнуть соглашения. Мне кажется, что сейчас эти корабли можно было бы отметить для каждого участника, и когда война с Японией окончится, то эти корабли будут переданы по принадлежности.

Сталин. Какие корабли?

Черчилль. Я имею в виду торговые корабли. Но мне кажется, что здесь принцип – самое важное. Нужно помнить, что наступление Красной Армии по побережью Балтийского моря заставило немцев оставить свои порты и, таким образом, немецкий флот был изгнан из Балтийского моря. Я должен признаться, что я являюсь сторонником предложения генералиссимуса Сталина относительно желания русских получить часть военно-морского и торгового флота Германии, и считаю, что другой исход – это только потопить весь флот. Но это было бы неразумным ввиду того, что наш союзник желает получить часть этого флота.

Сталин. Нельзя изображать русских как людей, которые намерены помешать успешным действиям флота союзников против Японии. Но из этого нельзя делать вывод, что русские хотят получить подарок от союзников. Мы не добиваемся подарка, мы бы хотели только знать, признается ли этот принцип, считается ли правильной претензия русских на получение части немецкого флота.

Черчилль. Я не говорил о подарке.

Сталин. Я не сказал, что вы это говорили.

Я бы хотел, чтобы была внесена ясность в вопрос о том, имеют ли русские право на 1/3 часть военно-морского и торгового флота Германии. Мое мнение таково, что русские имеют на это право и то, что они получат, они получат по праву. Я добиваюсь только ясности в этом вопросе. Если же мои коллеги думают иначе, то я хотел бы знать их настоящее мнение. Если в принципе будет признано, что русские имеют право на получение трети военного и торгового флота Германии, то мы будем удовлетворены.

Что касается использования торгового флота Германии, и в частности той трети, которая будет признана по праву за Россией, то мы, конечно, не будем препятствовать тому, чтобы эта треть была бы максимально использована союзниками в их борьбе против Японии. Я согласен также, чтобы этот вопрос был решен в конце конференции.

Я хочу остановиться еще на одном вопросе. Нашим людям закрыли доступ к военному и торговому флоту Германии, их не допустили к осмотру кораблей. Как известно, большая часть флота находится в руках нашего союзника, но доступ нашим людям к этим кораблям был закрыт, они не имеют возможности осмотреть корабли этого флота. Пусть хотя бы дали возможность ознакомиться со списками этих судов. Нельзя ли этот запрет снять, чтобы представители русской флотской комиссии были допущены к осмотру кораблей этого флота и к выявлению количества судов.

Черчилль. О нас тоже имеются факты, когда наших людей не допускали к осмотру некоторых военных трофеев на Балтийском море.

Сталин. На Балтийском море взяты только подводные лодки, но это абсолютно негодный, разбитый подводный флот. Но если имеется желание осмотреть его, то можно предоставить эту возможность в любое время.

Черчилль. Наш принцип – это равенство и справедливость. Поэтому я считаю, что ваше предложение является приемлемым, только мы просим, нельзя ли устроить так, чтобы дать нашим людям возможность осмотреть весьма интересное немецкое имущество, например, на Балтийском море, в частности некоторые подводные лодки?

Сталин. Пожалуйста.

Трумэн. Я хочу здесь заявить от имени США, что все наши зоны для вас доступны, и вы можете увидеть все, что вы пожелаете увидеть. Но мы хотим взаимно получить возможность осмотреть то, что нам будет интересно.

Черчилль. Я тут говорил о разнице между подлодками и надводными кораблями. Генералиссимус Сталин поймет нас, что мы очень чувствительны в этом вопросе, как люди, живущие на острове. Наш остров доставляет нам менее чем 2/3 всех нужных нам продуктов питания. Во время этой войны мы очень сильно пострадали от подлодок – более, чем кто-либо. Два раза мы были на краю гибели. Поэтому подлодка не является в Англии популярным типом военного корабля. Я стою за то, чтобы большую часть подлодок потопить.

Сталин. Я тоже за это.

Черчилль. И чтобы остальная часть подлодок была одинаково разделена между нами для научных и технических целей, потому что они представляют значительный интерес. Дважды мы почти стояли на краю гибели от действий вражеских подлодок. Я соглашаюсь поэтому, чтобы мы потопили большую часть подлодок и разделили остаток между тремя державами. Я прошу у генералиссимуса и президента извинения, но мы находимся в этом отношении в особом положении. От этих подлодок весьма пострадала наша военная мощь. Соглашаясь с, этим принципом, я ставлю только условием, чтобы вопрос о том, какое число подлодок должно быть потоплено и какое число должно быть разделено, был разрешен в конце конференции.

Сталин. Хорошо, я согласен.

Трумэн. Мы достаточно обсудили этот вопрос и можем перейти к следующему вопросу.

Иден. Следующий вопрос – об Испании.

Трумэн. Генералиссимус желает высказаться по этому вопросу?

Сталин. Предложения розданы. К тому, что там сказано, я добавить ничего не имею.

Черчилль. Г-н президент, британские правительства – настоящее и предыдущее – питают ненависть по отношению к Франко и его правительству. Меня неправильно поняли и говорили, что я отношусь дружелюбно к этому господину. Все, что я сказал, это было то, что в испанской политике заключается больше чем только карикатуры на Франко. Я считаю, что постоянное истребление людей, брошенных в тюрьмы за то, что они совершили 6 лет тому назад, и разные другие обстоятельства в Испании, по нашим английским понятиям, совершенно недемократичны.

Когда Франко прислал мне письмо, в котором говорилось, что он, я и некоторые другие западные страны должны объединиться против угрозы со стороны Советского Союза, я послал ему, с разрешения моего кабинета, весьма холодный ответ. Советское правительство, вероятно, помнит этот ответ, так как я послал ему копию моего письма, так же как я послал ее президенту Поэтому между нами, нет больших разногласий насчет тех чувств, которые мы питаем по отношению к нынешнему режиму в Испании.

Где я вижу затруднения в принятии проекта, предложенного генералиссимусом, так это в первом пункте, где говорится относительно разрыва всяких отношений с правительством Франко, которое является правительством Испании. Мне кажется, что такой шаг по своему характеру, имея в виду, что испанцы горды и довольно чувствительны, мог бы иметь своим последствием объединение испанцев вокруг Франко, вместо того, чтобы заставить их отойти от Франко. Поэтому разрыв дипломатических отношений с правительством Испании мне кажется неудовлетворительным способом разрешения вопроса.

Это доставит нам некоторое удовольствие, но потом у нас не будет контакта, который нам может понадобиться в тяжелые времена. Я думаю, что такой шаг может только укрепить положение Франко, а если его позиции будут укреплены, то нам придется терпеть от него обиды или употребить против него свои силы. Я стою против употребления сил в подобных случаях. Я считаю, что мы не должны вмешиваться во внутренние дела государства, с которым мы расходимся во взглядах, за исключением таких случаев, когда то или иное государство нападает на нас.

Что касается стран, которые мы победили, то там мы должны установить собственный контроль. Что же касается стран, которые были освобождены во время войны, то мы не можем допустить установления там фашистского режима или режима Франко. Но здесь перед нами страна, которая не приняла участия в войне, и поэтому я против вмешательства в ее внутренние дела. Правительству его величества потребуется длительное обсуждение этого вопроса, прежде чем оно пойдет на разрыв отношений с Испанией.

Мне кажется, что власть Франко находится сейчас под угрозой, и я надеюсь, что дипломатическим путем удастся ускорить его падение. Разрыв отношений, по-моему, очень опасный способ разрешения вопроса. Кроме того, следует учесть, что всегда могут появиться возможности возобновления гражданской войны в Испании, а эта война стоила Испании 2 миллионов убитыми из общего числа 17 или 18 миллионов населения. И мне было бы жаль вмешиваться в это дело активно в настоящий момент, так как я считаю, что там действуют силы, чтобы изменить положение в лучшую сторону. Таков мой взгляд на этот вопрос.

Мировая организация, созданная в Сан-Франциско, отрицательно относится к вмешательству в дела других стран. Поэтому было бы неправильным, если бы мы приняли активное участие в разрешении этого вопроса. Это шло бы вразрез с принятым в Сан-Франциско уставом международной организации.

Трумэн. У меня нет сочувственного отношения к режиму Франко, но я не хочу участвовать в испанской гражданской войне. Для меня достаточно войны в Европе. Мы были бы очень рады признать другое правительство в Испании вместо правительства Франко, но я думаю, что это такой вопрос, который должна решать сама Испания.

Сталин. Значит, в Испании все останется без перемен? А я думаю, что режим Франко укрепляется и этот режим питает полуфашистские режимы в некоторых других странах Европы. Нельзя забывать, что режим Франко навязан испанскому народу извне, а не представляет собой режима, сложившегося из внутренних условий.

Вы прекрасно знаете, что режим Франко был навязан Гитлером и Муссолини и является их наследием. Уничтожая режим Франко, мы уничтожаем наследие Гитлера и Муссолини. Нельзя также упускать из виду и того, что демократическое освобождение Европы к чему-то обязывает.

Я не предлагаю военного вмешательства, я не предлагаю развязывать там гражданскую войну. Я бы только хотел, чтобы испанский народ знал, что мы, руководители демократической Европы, относимся отрицательно к режиму Франко. Если мы об этом в той или иной форме не заявим, испанский народ будет иметь право считать, что мы не против режима Франко. Он может сказать, что, поскольку мы не трогаем режима Франко, значит, мы его поддерживаем.

Какие имеются средства дипломатического порядка, которые могли бы показать испанскому народу, что мы не на стороне Франко, а на стороне демократии? Допустим, что такое средство, как разрыв дипломатических отношений, является чересчур сильным, а нельзя ли нам подумать насчет других, более эластичных средств дипломатического порядка? Это необходимо сделать для того, чтобы испанский народ знал, что мы симпатизируем ему, а не Франко.

По-моему, было бы опасным оставлять режим Франко в том виде, в каком он сейчас существует. Общественное, мнение европейских стран, как это видно из печати, так же как и общественное мнение Америки, не симпатизирует режиму Франко. Если мы пройдем мимо этого вопроса, могут подумать, что мы молчаливо освящаем, санкционируем режим Франко в Испании. Это большое обвинение против нас. Я бы не хотел фигурировать в числе обвиняемых.

Черчилль. У вас нет дипломатических отношений с правительством Испании, и вас никто в этом обвинить не может.

Сталин. Но у меня есть право и возможность поставить этот вопрос и разрешить его. Откуда люди могут знать, что Советский Союз сочувствует или не сочувствует режиму Франко? Принято думать, что «большая тройка» может решать такие вопросы. Я состою членом «большой тройки» так же, как президент и премьер-министр. Имею ли я право молчать насчет того, что творится в Испании, насчет режима Франко и насчет той большой опасности, которую этот режим представляет для всей Европы? Это было бы большой ошибкой, если бы мы прошли мимо этого вопроса и ничего об этом не сказали.

Черчилль. Каждое правительство имеет полную свободу высказаться индивидуально. Этой же свободой пользуется и печать, о чем упомянул здесь генералиссимус Сталин. Советская и отчасти американская печать очень свободно высказывались относительно положения дел в Испании. Что касается британского правительства, то, хотя мы и очень часто говорили об этом Франко и его послу, мы не хотели бы прекращать отношений с испанским правительством.

У нас очень долгое время существовали торговые отношения с Испанией, они нам поставляют апельсины, вино и некоторые другие продукты, мы, в свою очередь, поставляем им нашу продукцию. Если наше вмешательство не приведет к желанным результатам, то я не хотел бы, чтобы эта торговля была поставлена под угрозу. Но в то же время я вполне понимаю точку зрения генералиссимуса Сталина. Франко имел наглость послать в Россию «голубую дивизию», и поэтому я понимаю взгляды русских.

Но Испания ни в чем не помешала нам, она этого не сделала даже тогда, когда могла бы помешать в бухте Алжесираса. Никто не сомневается в том, что генералиссимус Сталин ненавидит Франко, и я думаю, что большинство англичан разделяют его взгляд. Я только хочу подчеркнуть, что мы от него ничего не потерпели.

Сталин. Дело не в какой-то обиде. Я, между прочим, считаю, что Англия тоже потерпела от режима Франко. Долгое время Испания предоставляла свои берега в распоряжение Гитлера для его подводных лодок. Поэтому можно считать, что Англия так или иначе потерпела от режима Франко.

Но я бы не хотел, чтобы этот вопрос рассматривался с точки зрения какой-то обиды. Не в «голубой дивизии» дело, а в том, что режим Франко представляет серьезную опасность для Европы. Поэтому я считаю, что надо что-то предпринять против этого режима. Если разрыв дипломатических отношений не годится, я не настаиваю на этом. Можно найти другие средства. Нам стоит только сказать, что мы не сочувствуем режиму Франко и считаем справедливым стремление испанского народа к демократии, – нам стоит только это сказать, и от режима Франко ничего не останется. Уверяю вас.

Я предлагаю: пусть министры иностранных дел поговорят о том, нельзя ли придумать другую, более мягкую и эластичную форму для того, чтобы дать понять, что великие державы не поддерживают режима Франко.

Трумэн. Это меня устраивает, я согласен передать вопрос на рассмотрение министров иностранных дел.

Черчилль. Я был бы против этого. Мне кажется, что это такой вопрос, который должен быть решен в этом зале.

Сталин. Решать будем здесь, конечно, а министры пусть рассмотрят предварительно.

Трумэн. Я также не возражаю передать этот вопрос для предварительного рассмотрения нашим министрам иностранных дел.

Черчилль. Я считаю это нежелательным потому, что здесь вопрос в принципе, а именно: вмешательство во внутренние дела других стран.

Сталин. Это не внутреннее дело, режим Франко представляет международную опасность.

Черчилль. Это всякий может сказать о режиме любой другой страны.

Сталин. Нет, такого режима, как в Испании, не существует в любой другой стране, не осталось больше такого режима ни в одной стране Европы.

Черчилль. Португалию можно было бы осудить за диктаторский режим.

Сталин. Режим Франко создан извне, в порядке вмешательства Гитлера и Муссолини. Ведет себя Франко очень вызывающе, он укрывает у себя нацистов. Я не ставлю вопроса о Португалии.

Черчилль. Я не могу советовать парламенту вмешаться во внутренние дела Испании. Это политика, которой мы следуем уже на протяжении продолжительного времени. В то же время я был бы рад перемене режима в Испании, но только естественным путем. Я был бы лично очень рад, если бы в Испании произошла революция, например, если бы там установилась конституционная монархия с амнистией для политических заключенных.

Но я считаю, что если бы я или британское правительство повлияли в этом смысле на Испанию, то чувства испанцев повернулись бы против нас и в пользу Франко. По-моему, в настоящее время Франко приближается к своему падению.

Если же мы предпримем здесь согласованные действия, то мы этим только укрепим его положение. В то же время британское правительство никоим образом не будет поддерживать Франко, нынешнее испанское правительство, за исключением продолжения с Испанией торговли, о чем я здесь уже говорил.

Трумэн. Я буду очень рад, если мы договоримся о том, чтобы передать этот вопрос на предварительное рассмотрение министров иностранных дел, чтобы они нашли подходящую формулу по этому поводу.

Сталин. Я понимаю затруднения, которые испытывает г-н Черчилль в связи с запросами в парламенте. Но это дело можно смягчить. А что, если так решить вопрос: отдельно вопроса о режиме Франко не ставить, условиться, что этот вопрос не стоял и не решался отдельно, как вопрос о режиме Франко.

Поручить трем министрам иностранных дел, учтя обмен мнениями по вопросу о режиме Франко, подыскать подходящую формулировку по этому вопросу, включить, в частности, формулировку г-на Черчилля, что Франко идет к своему концу и что его режим не пользуется сочувствием демократических держав, что в общественном мнении этот режим невысоко стоит. Такую формулировку можно было бы включить в одну из наших деклараций о Европе в качестве одного из пунктов. У нас ведь будут какие-то общие декларации, можно было бы включить туда такую формулировку, выработанную министрами иностранных дел.

Это ни к чему не будет обязывать правительство Британии, но в этом пункте будет содержаться краткая оценка режима Франко, и общественное мнение будет знать, что мы не на стороне режима Франко. По-моему, мы должны принять такое решение. Пусть министры иностранных дел подумают о том, в какую форму это облечь.

Черчилль. Я еще не согласился в принципе, чтобы мы сделали совместную декларацию по этому вопросу.

Сталин. Не по Испании, а общую оценку мы дадим по Европе, и туда можно включить это в качестве одного из пунктов. Что же это такое получается: во всех наших документах мы говорим обо всех странах, кроме Испании.

Черчилль. Линия, которой я придерживаюсь, заключается в следующем: Испания – это страна, которая не была вовлечена в войну и не является страной-сателлитом, она также не была освобождена союзниками, мы не можем поэтому вмешиваться в ее внутренние дела. Это вопрос принципа.

Что касается Югославии, Болгарии и других стран, то там имеется много вопросов, которые нам не нравятся и которые мы могли бы критиковать. Но эти страны были вовлечены в войну и были освобождены союзниками.

Если вы желаете, то можно было бы составить декларацию об общих принципах, на которых базируются демократические правительства. Это можно было бы обсудить. Я, например, имею в виду американскую конституцию. Франко, безусловно, очень далек от этой конституции. Каждая страна отличается от другой, и поэтому, если мы будем вмешиваться, это доставит нам массу затруднений.

Я не знаю, что думают сами испанцы, но мне кажется, что одни думают так, другие иначе, я уверен, что многие испанцы хотели бы освободиться от Франко, но без нажима извне. Я не вижу, чем могли бы заниматься министры иностранных дел по этому вопросу. Мне кажется, что это доставило бы им много очень трудной работы, а обсуждение этого вопроса оказалось бы бесполезным.

Трумэн. Я вижу очень мало возможностей достигнуть соглашения по этому вопросу на данном заседании. Может быть, лучше будет вернуться к нему позже?

Сталин. А может быть все-таки передать это дело министрам иностранных дел, чтобы они постарались найти подходящую формулу?

Черчилль. Как раз в этом пункте мы не достигли соглашения.

Трумэн. Я думаю, что лучше мы сейчас перейдем к другому вопросу, а к вопросу об Испании вернемся позже.

Черчилль. Я не предлагаю отрицательного решения, я только предлагаю перейти сейчас к обсуждению других вопросов, а этот вопрос обсудить позже.

Трумэн. Переходим к следующему вопросу.

Иден. Декларация об освобожденной Европе.

Трумэн. Документ по этому вопросу я представил 17 июля.

Сталин. Я предлагаю этот вопрос сейчас отложить, мы можем внести другое предложение по этому вопросу.

Трумэн. Я не возражаю отложить сейчас этот вопрос.

Иден. Следующий вопрос – о Югославии. Мы уже передали небольшой проект по этому вопросу.

Сталин. Я думаю, что мы этого вопроса не можем разрешить, не заслушав представителей Югославии.

Иден. Нужно обратить внимание на то, что мы достигли соглашения в отношении Югославии на Крымской конференции без присутствия югославских представителей.

Сталин. Теперь это союзная страна, в которой установлено законное правительство. Нельзя сейчас решать вопроса без участия югославских представителей. Тогда было два правительства, и они никак не могли помириться между собой. Мы в это дело вмешались. А теперь там одно законное правительство. Пригласим представителей Югославии, заслушаем их, а потом примем решение.

Черчилль. Шубашича и Тито?

Сталин. Да.

Черчилль. Но они не соглашаются между собой, обе стороны сильно настроены друг против друга.

Сталин. Я этого не знаю. Давайте проверим это дело, пригласим их сюда, и пусть они скажут свое мнение.

Трумэн. Насколько это дело серьезное, чтобы их вызывать сюда? Я считаю это неудобным.

Черчилль. Мы поставили свою подпись под соглашением на Крымской конференции, а сейчас видим, что эта декларация в Югославии не выполняется: нет закона о выборах, ассамблея совета не расширена, юридическая процедура не восстановлена, администрация Тито контролируется созданной им партийной полицией, печать также контролируется, как в некоторых фашистских странах.

Мы видим, что положение в Югославии не оправдывает наших надежд, выраженных в декларации Крымской конференции. Мы доставили Югославии значительное количество вооружения в то время, когда мы сами были слабы, и поэтому мы разочарованы и сожалеем, что события там – приняли такой оборот. Наше предложение очень скромное, оно заключается в том, чтобы осуществить то, о чем было сказано в Ялтинской декларации.

Сталин. Г-н Черчилль сразу же перешел к обсуждению вместо того, чтобы ответить на вопрос президента, считает ли он этот вопрос настолько серьезным и важным, чтобы обсуждать его на нашей конференции и приглашать представителей Югославии. Если президент разрешит, я могу пойти по стопам г-на Черчилля и тоже приступить к обсуждению этого вопроса.

Видите ли, сведения, которые здесь изложил г-н Черчилль насчет факта нарушения известных решений Крымской конференции, эти сведения нам, по нашим источникам, неизвестны. Я бы считал правильным, чтобы мы заслушали самих югославов, дали им возможность опровергнуть эти обвинения или признать их правильными.

Черчилль. Я хочу, чтобы вы заменили слово «обвинение» словом «жалоба».

Сталин. Дело не в словах, и я, конечно, могу заменить слово «обвинение» словом «жалоба». Но нельзя судить целое государство, не заслушав его представителей.

Черчилль. Мы имели теперь возможность обдумать этот вопрос, и я считаю, что было бы целесообразным, если бы обе стороны смогли здесь встретиться, а именно – Тито и Шубашич. Возможно, что тогда эти затруднения были бы устранены, и мы могли бы прийти к согласованному решению. Но считаете ли вы, что маршал Тито согласится приехать сюда?

Сталин. Не знаю, нужно запросить, смогут ли они приехать.

Трумэн. Я хочу сделать, перед тем как перейти к заключению, одно заявление. Я сюда приехал в качестве представителя США и приехал сюда для того, чтобы обсуждать с вами мировые вопросы. Но я не приехал сюда для того, чтобы судить о каждой стране Европы, рассматривать споры, которые должны решаться мировой организацией, созданной в Сан-Франциско.

Если мы будем разбирать политические жалобы на кого-либо, мы будем только попусту тратить время. Если мы будем вызывать сюда Тито, Франко или других деятелей, то это ни к чему хорошему не приведет. Мы не представляем собою судебный орган для разбирательства жалоб на отдельных государственных деятелей. Мы должны заниматься теми вопросами, по которым мы могли бы достичь соглашения.

Сталин. Это – правильное замечание.

Трумэн. Мы должны обсуждать те вопросы, которые интересны для каждого из нас.

Черчилль. Это, г-н президент, вопрос, интересующий и США, потому что здесь речь идет о выполнении тех решений, которые были приняты на Крымской конференции. Тут вопрос принципа. Конечно, совершенно ясно, что нужно принять во внимание положение в Югославии, положение маршала Тито. Не много времени прошло с тех пор, как наступило успокоение страны. Но все, что мы имели в виду в нашем проекте, это пожелание, чтобы было выполнено то, что было сказано на Крымской конференции.

Сталин. По-моему, решения Крымской конференции выполняются маршалом Тито полностью и целиком.

Трумэн. Это правильно, что не все решения Крымской конференции выполняются Югославией. У нас тоже есть жалобы. Нужно указать югославскому правительству на это. Но мы могли бы отложить этот вопрос до следующего заседания.

Черчилль. Я хотел бы поблагодарить генералиссимуса Сталина за его терпение при обсуждении этого вопроса. Если мы не можем говорить о тех разногласиях, которые иногда возникают между нами, если мы не можем обсуждать их здесь, то где же можно эти разногласия обсуждать?

Сталин. Мы здесь и обсуждаем. Но решать вопрос без обвиняемого нельзя. Вы обвиняете главу югославского правительства, я прошу заслушать его и потом принять решение. А обсуждать можно сколько угодно.

Черчилль. Я согласен с этим, но президент против вызова сюда Тито.

Сталин. Тогда придется вопрос снять.

<…> Трумэн. Повестка дня на сегодня исчерпана. Завтра заседание в 4 часа.

20 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

Советская делегация сообщила, что на сегодняшнем заседании трех министров иностранных дел стояли следующие вопросы:

1. Экономические принципы в отношении Германии.

Было констатировано, что комиссия, которой поручена подготовка этого вопроса, еще не закончила своей работы и поэтому этот вопрос обсуждению по существу не подвергался. Решено просить комиссию закончить свою работу к 21 июля.

2. Польский вопрос.

Было доложено, что комиссия, занимающаяся этим вопросом, еще не закончила своей работы, вследствие чего этот вопрос обсуждению по существу не подвергался. Было решено просить комиссию закончить свою работу к 21 июля.

3. О мирном урегулировании.

Ввиду того, что комиссия, которой было поручено подготовить текст проекта по вопросу о мирном урегулировании, не смогла выполнить этой задачи вследствие занятости членов этой комиссии в других комиссиях, было решено, что министры иностранных дел соберутся сегодня дополнительно в 15 ч. 45 м., чтобы подготовить этот вопрос для постановки его на заседании глав трех правительств. На своем совещании министры иностранных дел приняли поправку к 3-му пункту проекта по этому вопросу, в результате чего этот пункт будет звучать следующим образом:

«3. В качестве немедленной и важной задачи на Совет возлагается составление мирных договоров для Италии, Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии для представления их Объединенным Нациям и выработка предложений по урегулированию неразрешенных территориальных вопросов, встающих в связи с окончанием войны в Европе. Совет будет использован для подготовки мирного урегулирования для Германии, с тем чтобы соответствующий документ был принят пригодным для этой цели правительством Германии, когда такое правительство будет образовано.

Для решения каждой из этих задач Совет будет состоять из членов, представляющих те государства, которые подписали условия капитуляции, наложенные на то вражеское государство, которого касается данная задача. При рассмотрении вопросов мирного урегулирования с Италией Франция будет рассматриваться как подписавшая условия капитуляции Италии.

Другие члены будут приглашаться участвовать, когда будут рассматриваться вопросы, прямо их касающиеся».

4. О Ялтинской декларации об освобожденной Европе.

Народный комиссар иностранных дел СССР вручил министру иностранных дел Великобритании и государственному секретарю США советский проект предложений по этому вопросу. В связи с представленным проектом были подвергнуты обсуждению вопросы о положении в Румынии и Болгарии, с одной стороны, и в Греции – с другой. В результате обсуждения выяснилось, что министры иностранных дел по-разному оценивают положение в этих странах.

В частности, государственный секретарь США и министр иностранных дел Великобритании заявили, что в Румынии и Болгарии имеются ограничения для печати. Народный комиссар иностранных дел указал, что некоторые неизбежные ограничения для печати имели место в военных условиях. В настоящее время, ввиду окончания войны, возможности для работы представителей печати в этих странах могут быть значительно расширены.

Государственный секретарь США предложил заключить соглашение трех держав о проведении наблюдения за ходом выборов со стороны трех держав в Италии, Греции, Румынии, Болгарии и Венгрии и об обеспечении свободного доступа в эти страны представителей печати США, СССР и Великобритании и о предоставлении им возможности свободно передвигаться и свободно посылать свою информацию. Английский министр присоединился к этому предложению. Народный комиссар иностранных дел СССР заявил, что он не видит необходимости в посылке специальных наблюдателей в Румынию и Болгарию. Что же касается Греции, то точка зрения Советского правительства изложена в представленном документе. Если министры иностранных дел Великобритании и США представят письменные предложения по этому вопросу, то они могут быть обсуждены на заседании трех министров.

5. Об Италии.

Государственный секретарь США представил проект решения глав трех правительств о том, что они поддержат вступление Италии в организацию Объединенных Наций, но что они не будут поддерживать вступление Испании в организацию Объединенных Наций до тех пор, пока Испания будет оставаться под контролем режима, существующего в этой стране в настоящее время. Министр иностранных дел Великобритании заявил, что он поддерживает это предложение и что, если будет выработана какая-либо декларация по этому вопросу, он считал бы целесообразным упомянуть в ней о том, что три державы поддержат также прием в число Объединенных Наций и некоторых нейтральных стран, как, например, Швеции, Швейцарии и Португалии.

Народный комиссар иностранных дел СССР поставил вопрос о том, может ли это предложение быть распространено на такие страны, которые превратились из враждебных в совоюющие против Германии страны. Министр иностранных дел Великобритании заявил, что этот вопрос можно обсудить, но что лично он считает, что такие страны могут быть допущены в число Объединенных Наций после подписания с ними мирных договоров. Для разработки этого вопроса была создана подкомиссия.

В связи с этим было решено поручить комиссии, занимающейся вопросами репараций, изучить вопрос о репарациях с Италии и Австрии.

6. О западной границе Польши.

Министрам иностранных дел США и Великобритании были вручены предложения Советского правительства относительно установления западных границ Польши, при этом была вручена соответствующая карта. Решено поставить этот вопрос на заседании глав трех правительств 20 июля.

7. О подопечных территориях.

Министрам иностранных дел США и Великобритании были вручены предложения Советского правительства относительно мероприятий по установлению территориальной опеки. Решено поставить этот вопрос на заседании глав трех правительств 20 июля.

8. О повестке дня заседания глав трех правительств 20 июля.

Министры условились рекомендовать главам трех правительств следующую повестку дня:

1. О мирном урегулировании.

2. Меморандум президента США от 17 июля о политике в отношении Италии.

3. Положение в Австрии, и в частности в Вене (сообщение премьер-министра Великобритании).

4. О западной границе Польши.

5. О подопечных территориях).

Черчилль. Разрешите, г-н президент, поднять маленький вопрос относительно процедуры нашей работы для пользы дела. Наши министры встречаются каждый день и подготавливают обширную программу для наших вечерних заседаний. Сегодня, например, они закончили свою работу только к двум часам. У нас остается очень мало времени для того, чтобы просмотреть и обсудить подготовленные ими документы. Не лучше ли было бы начинать наши вечерние заседания в пять часов.

Трумэн. Я не возражаю.

Переходим к обсуждению вопросов по повестке дня. Обсуждаем первый вопрос.

Черчилль. Я понял так, что у советской делегации есть какая-то поправка к проекту относительно учреждения Совета министров иностранных дел.

Трумэн. Поправка была оглашена. Я согласен с этой поправкой.

Черчилль. (Перечитав текст поправки). Я также согласен с этой поправкой.

Трумэн. Нужно установить время и место встречи Совета министров иностранных дел. Я готов предоставить решение этого вопроса самим министрам иностранных дел.

Черчилль. Я совершенно согласен с тем, что этот вопрос должен быть обсужден, но у меня существует мнение, что таким местом должен быть Лондон; здесь должно быть постоянное место секретариата, а заседания могут иметь место и в других пунктах, если это будет угодно. В подтверждение своего взгляда, я хочу напомнить, что Лондон является той столицей, которая более других находилась под огнем неприятеля во время войны. Насколько мне известно, это самый большой город в мире и один из старейших городов мира. Кроме того, он находится на полдороге между США и Россией.

Сталин. Это самое главное. (Смех).

Черчилль. А кроме того, теперь наступил черед Лондону.

Сталин. Правильно.

Черчилль. Я хочу только добавить, что я шесть раз перелетал океан, чтобы иметь честь совещаться с президентом США, и два раза посетил Москву. Однако Лондон совершенно не используется как место наших встреч. В Англии имеются очень сильные чувства по этому поводу, и я думаю, что г-н Эттли также мог бы сказать об этом несколько слов.

Эттли. Я совершенно согласен с тем, что сказал здесь премьер-министр, и хочу добавить, что наши люди имеют право видеть у себя этих выдающихся лиц. Они были бы очень рады этому. Они очень много пережили. Я считаю, кроме того, что географическое положение Лондона также играет важную роль. Я поддерживаю пожелание премьер-министра.

Трумэн. Я также согласен с предложением премьер-министра и согласен с тем, что географическое положение играет большую роль.

Сталин. Хорошо, я не возражаю.

Трумэн. Но я хочу оставить за собой право пригласить глав правительств посетить США.

Черчилль. Разрешите мне выразить благодарность президенту и генералиссимусу за их любезное принятие нашего предложения.

Трумэн. Я думаю, что к трем нашим министрам иностранных дел в должное время присоединятся министры иностранных дел Китая и Франции. Я думаю также, что можно поручить министрам иностранных дел решить вопрос о сроке созыва Совета.

(Сталин и Черчилль соглашаются с предложениями Трумэна).

Трумэн. Второй вопрос – о политике в отношении Италии. Наши предложения о политике в отношении Италии были переданы на первом заседании. Сущностью моего предложения является следующее:

Я считаю, что положение Италии будет значительно улучшено, если мы признаем ее заслуги как участницы войны против Германии. Я предлагаю, чтобы условия капитуляции были заменены следующими обязательствами со стороны итальянского правительства: 1) итальянское правительство воздержится от каких бы то ни было враждебных действий против любой из Объединенных Наций до заключения мирного договора; 2) итальянское правительство не будет содержать никаких военных, военно-морских или военно-воздушных сил или оборудования, за исключением того, на что оно уполномочено союзниками, и будет подчиняться всем инструкциям по вопросу о таких силах и оборудовании.

Во время действия этого соглашения контроль над Италией должен быть сохранен лишь постольку, поскольку это необходимо: а) для обеспечения союзных военных потребностей, пока союзные силы остаются в Италии или оперируют оттуда, и b) для обеспечения справедливого разрешения территориальных споров.

Сталин. Хорошо было бы, чтобы министры обсудили вопрос о политике в отношении Италии. У меня нет принципиальных возражений, но, возможно, некоторые поправки редакционного характера понадобятся. Хорошо было бы эту записку передать трем министрам для окончательного просмотра и, вместе с тем, попросить их обсудить наряду с вопросом об Италии вопрос о Румынии, Болгарии и Финляндии.

У нас нет оснований выделять вопрос об Италии из вопросов, касающихся других стран. Италия, конечно, первая капитулировала и в дальнейшем помогала в войне против Германии. Правда, силы были небольшие, всего 3 дивизии, но она все же помогала. Она думает включиться в войну с Японией. Это тоже является плюсом. Но такие же плюсы имеются у таких стран, как Румыния, Болгария, Венгрия. Они, эти страны; на другой день после капитуляции двинули свои войска против Германии. Болгария имела 8—10 дивизий против Германии, Румыния имела примерно 9 дивизий. Следовало бы и этим странам дать облегчение.

Что касается Финляндии, то она серьезной помощи в войне не оказывала, но она ведет себя хорошо, добросовестно выполняет принятые на себя обязательства Можно было бы облегчить также и ее положение.

Поэтому хорошо было бы, давая облегчение Италии, дать вместе с тем облегчения и этим странам и все эти вопросы рассмотреть совместно. Если коллеги согласны с моим предложением, то можно было бы поручить трем министрам иностранных дел рассмотреть эти вопросы как единый вопрос.

Трумэн. Италия была первой страной, которая капитулировала, и, насколько я знаю, условия ее капитуляции были несколько более жесткими, чем условия капитуляции других стран. Но я согласен с тем, что положение других государств-сателлитов также должно быть пересмотрено. Я целиком согласен в этом вопросе с генералиссимусом Сталиным.

Черчилль. Наша позиция в вопросе об Италии не совсем совпадает с позицией, занятой двумя моими коллегами. На нас Италия напала в июне 1940 года. У нас были серьезные потери в Средиземном море, а также во время обороны Египта, которую мы вынуждены были организовать в то время, когда нам самим угрожало нашествие. Мы потеряли много военных кораблей и кораблей торгового флота в Средиземном море. У нас были тяжелые потери на суше, на побережье Северной Африки. И число этих жертв увеличилось, когда Германия двинула свои войска в Африку. Без поддержки с чьей-либо стороны мы должны были предпринять кампанию в Абиссинии, которая закончилась тем, что император Абиссинии был восстановлен на троне. Особые эскадрильи итальянской авиации были отправлены для бомбардировки Лондона.

Нужно также упомянуть о том, что Италия предприняла совершенно необоснованное нападение на Грецию, а непосредственно перед началом войны она произвела такое же необоснованное нападение на Албанию. Все это произошло тогда, когда мы были совершенно одни.

Я говорю все это потому, что считаю, что не следует забывать о тех потерях, которые мы понесли со стороны Италии. Мы не можем оправдать итальянского народа так же, как мы не оправдываем германского народа, из-за того что он оказался под игом Гитлера. Несмотря на это, мы старались поддерживать мысль о восстановлении Италии как одной из важных держав в Европе и на Средиземном море. Когда я был там год тому назад, я сделал ряд предложений президенту Рузвельту, и большинство этих предложений было включено в декларацию, которая затем была опубликована.

Я не хочу, чтобы думали, будто у меня имеется чувство мести по отношению к Италии. Я возражал против появившихся в различных газетах сообщений, в которых утверждалось, что мы настроены против Италии. От имени правительства его величества я заявлял, что мы подходим к этому вопросу с чистым сердцем и с желанием добиться наилучших результатов. Я хочу, чтобы все эти соображения были приняты во внимание.

Я хочу присоединиться к президенту и генералиссимусу в принципе, чтобы мы сделали жест в отношении итальянского народа, который много претерпел во время войны и который приложил усилия для изгнания немцев со своей территории. Поэтому британская делегация в принципе не возражает заключить мир с Италией. Эта работа, несомненно, потребует нескольких месяцев для подготовки мирных условий.

Я отмечаю также, что нынешнее итальянское правительство не имеет демократических основ, вытекающих из свободных и независимых выборов. Оно просто состоит из политических деятелей, которые называют себя лидерами различных политических партий. Я так понимаю, что итальянское правительство намерено провести выборы еще до зимы. Поэтому, хотя я и согласен с тем, чтобы Совет министров иностранных дел приступил к работе по подготовке мирного договора, я не считаю желательным, чтобы он закончил эту работу до того; пока итальянское правительство не будет основано на демократических началах.

Между тем, я должен сказать, что я не совсем согласен с меморандумом США относительно временных условий, согласно которому существующие ныне условия перемирия должны быть заменены некоторыми обязательствами со стороны нынешнего итальянского правительства. Я считаю, что никакое итальянское правительство не может дать гарантированных заверений, если оно не опирается на итальянский народ. Если существующие права, обусловленные капитуляцией, будут отменены и заменены обязательствами со стороны итальянского правительства, а до заключения мирного договора остается значительный промежуток времени, то мы потеряем все свои возможности, за исключением применения силы, чтобы заставить Италию выполнить наши условия. Между тем, никто из нас не желает применять силу для достижения подобных целей.

Если взять пункт 1-й американского меморандума, то здесь ничего – не говорится о будущности итальянского флота, об итальянских колониях, о репарациях и других важных вопросах. Таким образом, мы теряем права, которыми обладаем согласно документу о капитуляции.

Наконец, я должен сказать, что условия капитуляции были подписаны не только Великобританией, но и другими государствами, входящими в состав Британской империи, они были подписаны доминионами – Австралией, Новой Зеландией и другими, которые понесли потери во время войны. С ними необходимо будет обсудить этот вопрос. Кроме того, Греция оказалась жертвой итальянского нашествия. Я не хочу сегодня идти далее готовности согласиться в принципе с тем, чтобы Совет министров иностранных дел начал работать над подготовкой мирных условий.

Что касается других стран, о которых здесь говорилось, то я должен сказать, что Болгария не имеет права предъявлять какие-либо претензии в отношении Великобритании. Болгария нанесла нам жестокий удар и сделала все, чтобы повредить нам на Балканах. Конечно, не мне говорить о неблагодарности Болгарии по отношению к России. Русская армия освободила в свое время Болгарию от турецкого ига, после многих лет жестокого насилия. В этой войне Болгария почти не пострадала, она была прислужницей Германии, и по ее указке она напала на Грецию и Югославию, причинив им много вреда. Однако ничего не говорится о разоружении Болгарии. Мне кажется, что она так же сильна, как и прежде, она имеет 15 дивизий. Ничего не сказано о репарациях с Болгарии. Я должен признаться, что у меня нет большой склонности к скорому заключению мира с Болгарией – во всяком случае, меньше, чем к заключению такого мира с Италией.

Я очень благодарен моим коллегам, что они с таким терпением выслушали мои соображения. В заключение я должен сказать, что по некоторым пунктам я не схожусь в мнении с президентом и генералиссимусом.

Сталин. Мне представляется, что вопрос об Италии является вопросом большой политики. Задача «большой тройки» состоит в том, чтобы оторвать от Германии, как основной силы агрессии, ее сателлитов. Для этого существуют два метода. Во-первых, метод силы. Этот метод с успехом применен нами, и войска союзников стоят в Италии, а также на территории других стран. Но одного этого метода недостаточно для того, чтобы оторвать от Германии ее сообщников. Если мы будем и впредь ограничиваться применением метода силы в отношении к ним, есть опасность, что мы создадим среду для будущей агрессии Германии. Поэтому целесообразно метод силы дополнить методом облегчения положения этих стран. Это, по-моему, единственное средство, если брать вопрос в перспективе, собрать вокруг себя эти страны и окончательно оторвать их от Германии.

Вот соображения большой политики. Все остальные соображения – насчет мести, насчет обид – отпадают.

С этой точки зрения я и рассматриваю записку президента США. Я считаю, что эта записка президента соответствует такой политике, политике окончательного отрыва от Германии сателлитов путем облегчения их положения. Поэтому я не имею принципиальных возражений против положений, выдвинутых в записке президента. Возможно, что тут понадобятся некоторые редакционные улучшения.

Теперь другая сторона вопроса. Я имею в виду речь г-на Черчилля. Конечно, у Италии большие грехи и в отношении России. Мы имели столкновения с итальянскими войсками не только на Украине, но и на Дону и на Волге – так далеко они забрались в глубь нашей страны. Однако я считаю, что руководствоваться воспоминаниями об обидах или чувствами возмездия и строить на этом свою политику было бы неправильным. Чувства мести или ненависти или чувство полученного возмездия за обиду – это очень плохие советники в политике. В политике, по-моему, надо руководствоваться расчетом сил.

Вопрос нужно поставить так: хотим ли мы иметь Италию на своей стороне с тем, чтобы изолировать ее от тех сил, которые когда-нибудь могут встать против нас в Германии? Я думаю, что мы этого хотим, и из этого мы должны исходить. Мы должны оторвать от Германии ее бывших сообщников.

Много трудностей, много лишений причинено нам такими странами, как Румыния, которая выставила против советских войск немало дивизий, как Венгрия, которая имела в последний период войны 20 дивизий против советских войск. Очень большой ущерб причинила нам Финляндия. Конечно, без помощи Финляндии Германия не могла бы осуществить блокаду Ленинграда. Финляндия выставила против наших войск 24 дивизии.

Меньше трудностей и обид причинила нам Болгария. Она помогла Германии напасть и вести наступательные операции против России, но сама она не вступила в войну против нас и своих войск против советских войск не посылала. В соглашении о перемирии предусмотрено, что Болгария должна предоставить свои войска для войны против Германии. Это соглашение подписано представителями трех держав – США, Великобритании и СССР. В соглашении сказано, что по окончании войны с Германией армия Болгарии должна быть демобилизована и доведена до размеров мирного времени. Это мы должны сделать, и это будет сделано. Болгария не может сопротивляться выполнению соглашения, она должна будет его выполнить.

Таковы грехи сателлитов против союзников, и против Советского Союза в особенности.

Если мы начнем им мстить на основе того, что они причинили нам большой ущерб, то это будет одна политика. Я не сторонник этой политики. После того как эти страны побеждены и контрольные комиссии трех держав находятся в них для того, чтобы они выполняли условия перемирия, пора перейти к другой политике – к политике облегчения их положения. А облегчить их положение, это значит отколоть эти страны от Германии.

Теперь конкретное предложение. Насколько я понял, президент Трумэн не предлагает немедленно выработать договор с Италией. Президент Трумэн предлагает только расчистить путь к заключению такого договора в ближайшем будущем, а пока что он предлагает создать некоторое промежуточное положение между условиями капитуляции, принятыми Италией, и будущим мирным договором.

Я думаю, что трудно возразить против такого предложения. Оно вполне практично, и оно назрело. Что касается других сателлитов, то я считаю, что можно было бы начать с восстановления дипломатических отношений с ними. Могут возразить, что там нет свободно избранных правительств. Но нет такого правительства и в Италии. Однако дипломатические отношения с Италией восстановлены. Нет таких правительств во Франции и Бельгии. Однако никто не сомневается в вопросе о дипломатических отношениях с этими странами.

Черчилль. Это были союзники.

Сталин. Я понимаю. Но демократия есть всюду демократия – у союзников или у сателлитов.

Трумэн. Насколько я понимаю, положение таково. Я сделал конкретное предложение относительно Италии. Условия перемирия подписаны всеми тремя нашими государствами.

Иден. От имени доминионов мы не подписывали.

Трумэн. В отношении других сателлитов доминионы тоже не подписывали. Но вернемся к обсуждаемому вопросу. На повестку дня был поставлен, вопрос о политике в отношении Италии. Советская сторона подняла вопрос о Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии. Насколько я понял, генералиссимус предложил передать вопрос об Италии и о других странах-сателлитах на рассмотрение наших министров иностранных дел.

Речь идет о выработке предварительных условий до заключения мирного договора. Я целиком согласен с генералиссимусом, что эти договоры должны быть основаны не на чувстве мести, ненависти и обиды, а на чувстве справедливости для создания возможности мирного существования всего человечества. И я думаю, что мы можем достигнуть этого целиком здесь.

Я должен сказать несколько слов относительно репараций с Италии. Положение в Италии сейчас таково, что перед нами стоит вопрос о том, чтобы предоставить Италии помощь в размере от 700 миллионов до 1 миллиарда долларов. Но я должен заявить, что мы не можем оказывать такую же помощь другим странам, не получая ничего взамен. Я думаю, что здесь мы должны постараться подготовить условия, при которых эти страны могут жить на собственные средства.

Я считаю, что оба эти вопроса могут быть переданы на рассмотрение министров иностранных дел, и они сумеют найти основы соглашения, чтобы мы могли прийти к общему мнению в отношении всех этих стран.

Черчилль. Я думаю, мы все согласны, что вопрос об Италии должен быть передан министрам иностранных дел. Я только возражал против отмены существующих условий капитуляции, что лишило бы нас весьма существенных прав. Я соглашаюсь с президентом, что необходимо облегчить условия и сделать соответствующий жест в отношении Италии. Я не возражаю, чтобы здесь было заявлено о том, что для Италии подготавливается мирный договор.

Я совершенно соглашаюсь со всем тем, что было сказано генералиссимусом и президентом по поводу того, что нельзя определять будущее в духе мести за причиненные обиды. Я выслушал с большим удовольствием это заявление от лидеров великих народов, которые они здесь представляют. Я питаю большие симпатии в отношении Италии, и в этом духе будет действовать правительство Великобритании. Я употребил в отношении Италии слово «репарации», но мы, конечно, не ищем для себя никаких репараций; мы имели в виду Грецию.

Трумэн. Я бы предложил, чтобы вопрос относительно Италии и других стран был передан трем министрам иностранных дел.

Черчилль. Я согласен, чтобы подготовительная работа по выработке мирного договора с Италией была передала Совету министров иностранных дел.

Сталин. Какому Совету?

Черчилль. Будущему Совету министров иностранных дел. Я только сделал оговорку относительно временных мер. Это можно обсудить на ежедневных совещаниях наших министров иностранных дел.

Сталин. Я бы предложил, чтобы министры иностранных дел обсудили также вопрос о других странах – сообщниках Германии. Прошу, г-н Черчилль, не возражать против этого. (Общий смех). Я прошу, чтобы три министра иностранных дел наряду с вопросом об Италии обсудили также вопрос и о других странах.

Черчилль. Я никогда не возражал. (Смех).

Трумэн. Я также согласен.

Переходим к следующему вопросу. Следующий вопрос – сообщение премьер-министра о положении в Австрии, и в частности в Вене.

Черчилль. Я очень сожалею, что во время сегодняшней дискуссии мне приходится несколько раз не соглашаться с мнением советской делегации. Но я считаю, что положение в Австрии и в Вене неудовлетворительное. Было условлено, что мы будем иметь различные секторы, различные зоны в Австрии. Это дело продолжается уже долгое время.

Более двух месяцев назад я просил, чтобы британских офицеров пустили в Вену для того, чтобы осмотреть помещения, которые нам будут необходимы, аэропорты, места для размещения наших войск. Все это было в принципе заранее согласовано. Наши офицеры посетили Вену, но результаты их посещения оказались неудовлетворительными, наши миссии были вынуждены оставить город и вернуться ни с чем. Нам теперь не только не разрешен въезд в Вену, но и ввод наших войск в ту зону, о которой было достигнуто соглашение.

Уже три-четыре месяца прошло с момента освобождения Австрии советскими войсками. Я не понимаю, почему в этом простом деле существуют такие трудности, и это после того, как было заключено по этому поводу соглашение. Я получаю неудовлетворительные сообщения от фельдмаршала Александера. Мы до сих пор не имеем места, где бы мы могли расположиться. Я считаю, что ввиду подписанного соглашения нам следовало бы дать такое разрешение.

Вчера меня просили выяснить, не может ли русская делегация посетить немецкие суда, которые находятся в руках англичан. На этот вопрос я ответил: окажите нам взаимность. Если немецкие суда, находящиеся в Англии, могут быть осмотрены русскими представителями, то, мне кажется, мы должны получить право доступа во вражеские города, которые находятся под русской оккупацией. Мы вывели свои войска из русской зоны оккупации на севере Германии, американские войска также отошли из этой зоны; мы же не имеем права ввести свои войска в нашу зону в Австрии.

Сталин. Соглашение насчет зон в Австрии имеется, но не было никакого соглашения насчет зон в Вене. Понятно, что требовалось известное время, для того чтобы осуществить это соглашение. Это соглашение теперь достигнуто, оно достигнуто вчера. Надо было договориться насчет того, какие аэродромы кому передаются. Это тоже требует времени. Соглашение по этому вопросу тоже достигнуто. От французов мы получили ответ только вчера. Теперь назначен день, когда ваши войска должны вступить в Вену и когда наши войска должны отойти. Это можно начать сегодня или завтра.

Г-н Черчилль сильно возмущается, но дело обстоит не совсем так. Нельзя так выражаться – не пускают в нашу зону. (Смех). Нельзя так говорить. Нас в течение месяца не пускали в нашу зону в Германии. Мы не жаловались, мы знали, насколько сложно отвести войска и подготовить все для вступления советских войск. У Советского правительства нет никакого намерения нарушить достигнутое соглашение. Если вопрос о положении в Австрии, и в частности в Вене, заключается только в этом, то он уже разрешен. Более разумно действовали в районе Берлина, и там вопрос разрешился скорее.

Менее умело действует фельдмаршал Александер, и это тоже явилось одним из факторов, почему это дело задержалось. Он держит себя так, как будто русские войска ему подчиняются. Это только задерживало разрешение вопроса. Английские и американские военные руководители в зоне Германии не так поступили. В настоящее время никаких препятствий нет к тому, чтобы каждая армия вступила в свою зону, идет ли речь о Вене или о Штирии, и это потому, что теперь достигнуто соглашение.

Черчилль. Я очень рад, что это дело, наконец, улажено и мы будем допущены в нашу зону. Что касается фельдмаршала Александера, то, мне кажется, нет повода на него жаловаться.

Сталин. На Эйзенхауэра не жаловались, на Монтгомери не жаловались, а на Александера жалуются.

Черчилль. Мы очень просим представить нам эти жалобы.

Сталин. Я не хочу свидетельствовать против Александера, я выступал не с прокурорской речью. (Смех).

Черчилль. Я чувствую себя обязанным сказать, что ввиду отсутствия специфических жалоб на Александера правительство Великобритании сохранит к нему полное доверие. Мы будем поддерживать все предпринимаемые им меры.

Сталин. У меня лично никаких жалоб нет, я только передал то, что мне сообщили командующие, указывая на это как на одну из причин задержки разрешения вопроса.

Черчилль. Не только мы заинтересованы в этом деле. В нем заинтересованы и американские командиры.

Трумэн. Я считаю, что достигнуто полное согласие по этому вопросу.

Следующий вопрос – о западной границе Польши. Я так понимаю, что у советской делегации есть соображения по этому вопросу.

Сталин. Если мои коллеги не готовы к обсуждению этого вопроса, то, может быть, мы перейдем к следующему вопросу, а этот вопрос обсудим завтра?

Трумэн. Лучше обсудить его завтра. Этот вопрос будет первым вопросом повестки дня завтрашнего заседания.

Следующий вопрос – о территориальной опеке.

Сталин. Может быть, этот вопрос тоже рассмотреть завтра?

Трумэн. Я согласен. Наша повестка исчерпана. Завтра заседание в 5 часов.

21 июля 1945 г.

Трумэн. О сегодняшнем заседании министров иностранных дел будет докладывать г-н Бирнс.

Бирнс. Министры иностранных дел обсудили вопрос о дате официального учреждения Совета министров иностранных дел и согласились, что Совет должен быть учрежден не позднее 1 сентября. Они согласились также, что нужно послать телеграммы правительству Китая и Временному правительству Франции с приглашением принять участие в работе Совета до того, как будет публично объявлено об учреждении Совета. По просьбе британской делегации редакционной комиссии, которая занимается этим вопросом, было поручено внести некоторые небольшие поправки в имеющийся текст предложения.

Следующий вопрос – экономические принципы в отношении Германии. Так как доклад подкомиссии по этому вопросу был только что представлен и наши делегации не имели возможности как следует изучить его, то согласились отложить обсуждение этого вопроса до завтра.

Следующим был польский вопрос – о ликвидации лондонского правительства и выполнении Ялтинской декларации. Председатель подкомиссии, которая занималась этим вопросом, сделал от имени подкомиссии доклад. Ввиду того, что подкомиссия была не в состоянии достигнуть полного соглашения, вопросы, по которым остались разногласия, были обстоятельно обсуждены министрами иностранных дел. Министры достигли соглашения по некоторым из этих пунктов, но нижеследующие пункты передаются главам правительств для окончательного решения.

Я думаю, что эти разногласия, передаваемые на ваше разрешение, станут вам более понятными, если вы будете иметь перед собой доклад председателя подкомиссии. Вопросы, передаваемые на ваше разрешение, следующие: а) пункт, относящийся к передаче активов польскому правительству и к признанию польским правительством обязательств в отношении правительства Великобритании и США; b) пункт, который относится к проведению выборов и к свободе печати.

Относительно первого пункта разногласий, которые касаются передачи активов польскому правительству и признания последним обязательств в отношении английского и американского правительств, председатель подкомиссии доложил следующее. Британское правительство и правительство США уже приняли меры к предотвращению передачи польской собственности другим лицам, собственности, расположенной на территории Великобритании и США и находящейся под контролем их правительств, в чем бы эта собственность ни выражалась. Они готовы немедленно принять меры к передаче, в соответствии с требованиями закона, этой собственности польскому национальному правительству. С этой целью они готовы обсудить с соответствующими представителями Временного польского правительства способы и сроки передачи этой собственности.

Редакция этого предложения стала предметом разногласий. Позиция правительства США заключается в том, что вопрос об активах должен явиться предметом обсуждения между правительством Польского государства и правительством США. Одновременно между ними должен быть обсужден также вопрос об обязательствах польского правительства. Правительство США уверено, что у Временного польского правительства нет никаких сомнений в том, что мы готовы передать в его распоряжение всю собственность, которая ему принадлежит, в соответствии с существующими у нас законами.

Поэтому мы предложили сформулировать пункт, касающийся этого вопроса, следующим образом: «Британское правительство и правительство США приняли меры по – защите интересов Временного польского правительства, как признанного правительства Польского государства, в отношении собственности, принадлежащей Польскому государству, находящейся на их территориях и под их контролем, независимо от того, какую форму эта собственность имеет. Они приняли далее меры, чтобы предупредить передачу такой собственности третьим сторонам. Временному польскому правительству будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер по восстановлению любой собственности Польского государства, которая могла быть незаконно отчуждена».

Будем ли обсуждать эти пункты разногласий или можно доложить дальше?

Сталин. Выслушаем сначала доклад, а затем перейдем к обсуждению.

Бирнс. Никаких разногласий не вызвал следующий пункт: «Три державы озабочены тем, чтобы оказать Временному польскому правительству помощь в деле облегчения возвращения в Польшу так скоро, как это практически возможно, всех поляков, находящихся за границей, которые пожелают возвратиться, включая членов польских вооруженных сил и торгового флота. Они ожидают, что этим возвратившимся полякам будут предоставлены личные и имущественные права на равных основаниях со всеми польскими гражданами».

Имеются разногласия относительно следующего пункта: «Три державы принимают во внимание, что Временное польское правительство, в соответствии с решениями Крымской конференции, согласилось провести свободные и ничем не Беспрепятственные выборы по возможности скорее, на основании всеобщего избирательного права, при тайном голосовании, в которых все демократические и антинацистские партии будут иметь право принимать участие и выставлять кандидатов. Три державы выражают серьезную надежду, что выборы будут проведены таким образом, чтобы для всего мира было ясно, что все демократические и антинацистские круги польского общественного мнения имели возможность свободно выразить свои взгляды и таким образом принять полное участие в восстановлении политической жизни страны.

Далее, три державы ожидают, что представители союзной печати будут пользоваться полной свободой сообщать миру о ходе событий в Польше до и во время выборов».

Разногласие заключается в том, что советская делегация предлагает исключить две последние фразы этого пункта. Г-н Иден согласился на это при условии сохранения фразы о свободном допуске в Польшу представителей союзной печати.

Таким образом, первым предметом разногласий является пункт относительно передачи активов без упоминания пассивов.

Трумэн. Невозможно при наших законах говорить об активах и ничего не сказать о пассивах. Я об этом говорил и вчера. Соединенные Штаты не намереваются возлагать на себя бремя подобного рода. Мы не можем принимать на себя обязательство передать все активы польскому правительству без обсуждения обязательств с его стороны.

Черчилль. Мы согласны с предложением президента относительно передачи польскому правительству активов только при условии одновременного упоминания об обязательствах, взятых на себя польским правительством.

Бирнс. Наша редакция, которая была предложена в надежде найти компромисс, не говорит ни об активах, ни о пассивах. Мы говорим, что британское правительство и правительство США уже приняли меры для того, чтобы защитить интересы польского правительства в отношении собственности, принадлежащей Польскому государству, расположенной на их территориях, в чем бы эта собственность ни выражалась. В проекте также говорится, что оба эти правительства уже приняли меры к предотвращению передачи этой собственности третьим лицам. Кроме того, там сказано о том, что польскому правительству будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер по восстановлению любой собственности, которая могла быть незаконно отчуждена.

Черчилль. Тут ничего не говорится ни об активах, ни об обязательствах.

Бирнс. Я уже говорил о тех моментах, которые содержатся в нашем проекте.

Черчилль. Тут ничего не сказано о переводе на польское Временное правительство обязательств в отношении Великобритании, а именно 120 миллионов фунтов стерлингов, которые мы авансировали бывшему польскому правительству в Лондоне. Другими словами, наше положение такое же, как и ваше.

Бирнс. Если бы у Советского правительства тоже было имущество, принадлежащее польскому правительству, то этот вопрос мог быть разрешен дипломатическим путем. Мне кажется, нет никакой нужды упоминать публично о том, что мы будем передавать польскому правительству принадлежащее ему имущество, которое должно быть передано в результате признания правительством США правительства Польши.

Черчилль. Я понимаю таким образом, что мы оставляем теперь в стороне мысль относительно активов и обязательств. Для нас, конечно, этот вопрос более важен, чем для США, на том основании, что мы выдали большие авансы бывшему лондонскому польскому правительству.

Трумэн. Мне не нравится, что здесь предлагается сделать публичное заявление о выполнении этих обязательств.

Черчилль. Я с вами согласен.

Сталин. Британское правительство думает полностью взыскать с Польши те авансы, которые оно дало на содержание польских войск?

Черчилль. Нет. Это мы будем обсуждать с поляками.

Сталин. Мы дали определенные средства правительству Сикорского, а также на организацию армии Временного национального правительства. Но мы считаем, что польский народ искупил своей кровью этот долг. Я считаю, что компромиссное предложение американского правительства приемлемо, за исключением одного места, где говорится, что Временному польскому правительству будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер. Я предлагаю сказать вместо этого: Временному польскому правительству будут предоставлены все возможности в соответствии с требованиями закона. С этой поправкой можно принять компромиссное предложение американской делегации.

Черчилль. А какая разница?

Сталин. Разница состоит в том, что не будет обычной волокиты, которая существует при «обычных юридических мерах». Если сказать – на основании закона, это будет проще. Но, в конце концов, – это мелочь, можно принять предложение американской делегации и в ее формулировке.

Бирнс. Следующий пункт, по которому были разногласия, касается такой формулировки: «Три державы принимают во внимание, что Временное польское правительство, в соответствии с решениями Крымской конференции, согласилось провести…» и т. д. Против этой формулировки возражал г-н Идеи.

Иден. Я предложил компромиссную формулировку, против которой возражала советская делегация, а именно: от слов «три державы выражают серьезную надежду» до слов «свои взгляды», – все это место вычеркнуть, но оставить последнюю фразу относительно допуска представителей союзной печати.

Сталин. Это хорошо, что г-н Иден пошел навстречу интересам и достоинству Польши. Надо приветствовать это. И если он сделает еще один шаг в этом направлении, я думаю, что можно будет всем нам согласиться с предложением. (Смех). В предыдущей строчке сказано о том, что польское правительство должно выполнить Крымскую декларацию. К чему повторять ту же мысль еще раз?

Иностранные корреспонденты будут приезжать в Польшу, а не к польскому правительству, они будут пользоваться полной свободой, жалоб с их стороны на польское правительство не будет. Для чего надо еще лишний раз повторять об этом? Поляки будут этим обижены, они усмотрят в этом подозрение, что будто бы они не желают допускать корреспондентов. Этот пункт давайте оборвем на словах: «демократические и антинацистские партии будут иметь право принимать участие и выставлять кандидатов», а остальное исключим.

Черчилль. В этом нет компромисса. (Смех).

Сталин. Это – компромисс в отношении польского правительства. (Смех).

Черчилль. А я рассчитывал скорее усилить эту формулировку, чем ослабить ее.

Сталин. К чему это делать?

Трумэн. Мы очень интересуемся вопросом о выборах в Польше, потому что мы имеем у себя шесть миллионов граждан польского происхождения. Если выборы в Польше будут проведены совершенно свободно и наши корреспонденты совершенно свободно смогут передавать свою информацию о проведении и итогах выборов, то это будет очень важно для меня как президента. Я считаю, что если польское правительство будет знать заранее, что три державы ожидают проведения со стороны польского правительства свободных выборов и свободного доступа представителей печати союзных стран, то польское правительство, конечно, весьма тщательно выполнит требования, содержащиеся в решениях Крымской конференции.

Сталин. Я думаю – вот видите, г-н Идеи, я иду на компромисс – внести такое предложение, после слов «выставлять кандидатов» поставить запятую, а дальше сказать: «а представители союзной печати будут пользоваться полной свободой сообщать миру о ходе и итогах выборов».

Трумэн. Это меня устраивает.

Черчилль. Тут играют роль слова «принимают во внимание» в начале абзаца. Я тоже согласен.

Бирнс. Следующий вопрос – о выполнении Ялтинского соглашения об освобожденной Европе и странах-сателлитах. Делегация США представила два документа по этому вопросу, но на заседании министров иностранных дел было решено отложить обсуждение, чтобы иметь возможность изучить эти документы. Министры иностранных дел согласились передать эти документы в редакционную комиссию. Возникли, однако, разногласия относительно того, должна ли комиссия заниматься каждым из этих документов в отдельности или рассматривать их как единый документ. Советская делегация высказалась за единый документ, а американская делегация за два отдельных документа. Согласились на том, чтобы, поскольку вопрос о политике в отношении Италии и других сателлитов был передан министрам иностранных дел главами правительств, просить глав правительств решить на сегодняшнем заседании вопрос о том, какое дать указание редакционной комиссии: подготовить единый документ обо всех этих странах или два документа на основе американских проектов.

Трумэн. На первом заседании американская делегация предложила два документа: первый – о политике в отношении Италии (этот вопрос долго обсуждался вчера и позавчера) и второй документ – о политике в отношении Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии. Мы думаем, что этими двумя вопросами нужно заниматься отдельно, потому что Италия была первой страной, которая капитулировала и приняла затем участие в войне против Германии. Кроме того, между правительством США и правительством Италии существуют дипломатические отношения, которых нет у правительства США с правительствами вышеупомянутых стран. Но это не значит, что мы думаем, что вопрос об Италии должен быть разрешен скорее, чем вопрос об этих странах. Повторяю, мы считаем, что нужно рассмотреть эти два вопроса отдельно.

Сталин. Я имею поправку к предложениям американцев по вопросу о политике в отношении Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии. В принципе я не возражаю против этих предложений, но ко второму пункту я хочу внести добавление. Во втором пункте сказано: «Три правительства сделают заявление» о том-то и том-то, после чего я предлагаю добавить слова: «А в данный момент заявляют, что они считают возможным восстановить с ними дипломатические отношения».

Трумэн. Я не могу согласиться на это.

Сталин. Тогда придется отложить обсуждение обоих проектов – и об Италии, и об этих странах.

Трумэн. Мы не готовы установить дипломатические отношения с правительствами этих стран. Кроме того, мы никогда не были в состоянии войны с Финляндией. Но, как я уже сказал, когда правительства этих стран будут преобразованы на основе свободных выборов, мы готовы будем установить с ними дипломатические отношения.

Сталин. Я не могу согласиться без предложенного мною добавления.

Черчилль. Время идет; мы уже сидим здесь неделю, и мы откладываем большое количество вопросов.

Позиция британского правительства в этом вопросе одинакова с позицией правительства США.

Бирнс. Следующий вопрос – о повестке дня сегодняшнего заседания глав правительств. Мы согласились, что министры иностранных дел будут рекомендовать главам правительств включить в повестку сегодняшнего заседания два вышеупомянутых вопроса, которые ранее были переданы министрам иностранных дел главами правительств и по которым министры иностранных дел хотят сейчас получить дальнейшие указания, а также три вопроса, перенесенные с повестки вчерашнего заседания глав правительств. Предлагаемая повестка дня сегодняшнего заседания будет поэтому следующая:

1. Польский вопрос – ликвидация лондонского правительства и выполнение Ялтинского соглашения.

2. Вопрос о том, следует ли редакционной комиссии, при разработке вопроса о политике в отношении Италии и других сателлитов, подготовить отдельную рекомендацию по Италии или подготовить единую рекомендацию по всем странам, о которых идет речь.

3. Польская западная граница. Советская делегация представила вчера документ по этому вопросу.

4. Опека. Советская делегация также представила вчера документ по этому вопросу.

5. Турция. Считается, что британская делегация желает поднять этот вопрос устно.

Трумэн. Разрешите мне сделать заявление относительно западной границы Польши. Ялтинским соглашением было установлено, что германская территория оккупируется войсками четырех держав – Великобритании, СССР, США и Франции, которые получают каждая свою зону оккупации. Вопрос относительно границ Польши затрагивался на конференции, но в решении было сказано, что окончательно этот вопрос должен быть разрешен на мирной конференции. На одном из наших первых заседаний мы решили, что исходным пунктом для обсуждения будущих границ Германии мы принимаем границы Германии, как они были в декабре 1937 года.

Мы определили наши зоны оккупации и границы этих зон. Мы отвели свои войска в свои зоны, как это было установлено. Но сейчас, по-видимому, еще одно правительство получило зону оккупации, и это было сделано без консультации с нами. Если предполагалось, что Польша должна явиться одной из держав, которой отводится своя зона оккупации, об этом следовало бы договориться раньше. Нам трудно согласиться с таким решением вопроса, поскольку никакой консультации по этому вопросу с нами не было проведено. Я дружественно отношусь к Польше и, возможно, полностью соглашусь с предложениями Советского правительства относительно ее западных границ, но я не хочу этого делать теперь, так как для этого будет другое место, а именно – мирная конференция.

Сталин. В решениях Крымской конференции было сказано, что главы трех правительств согласились, что восточная граница Польши должна пойти по линии Керзона, таким образом восточная граница Польши на конференции была установлена. Что касается западной границы, то в решениях конференции было сказано, что Польша должна получить существенные приращения своей территории на севере и на западе. Там дальше сказано: они, то есть три правительства, считают, что по вопросу о размерах этих приращений в надлежащее время будет спрошено мнение нового польского правительства национального единства и что вслед за этим окончательное определение западной границы Польши будет отложено до мирной конференции.

Трумэн. Я тоже так понял. Но у нас не было и нет никакого права предоставлять Польше зону оккупации.

Сталин. Польское правительство национального единства выразило свое мнение относительно западной границы. Его мнение теперь всем нам известно.

Трумэн. Об этой западной границе никогда не было заявлено официально.

Сталин. Я говорю сейчас о мнении польского правительства. Оно теперь всем нам известно. Мы можем теперь условиться относительно западной границы Польши, а окончательно эта западная граница должна быть оформлена на мирной конференции.

Трумэн. Г-н Бирнс только сегодня получил заявление польского правительства. Мы с ним еще не успели как следует ознакомиться.

Сталин. Наше предложение сводится к тому, чтобы мы высказали свое мнение относительно желания польского правительства иметь такую-то западную границу. Сегодня мы выскажем свое мнение или завтра – это не имеет никакого значения.

Что касается вопроса о том, что мы предоставили оккупационную зону полякам, не имея на это согласия союзных правительств, то этот вопрос поставлен неточно. В своих нотах американское правительство и британское правительство нам предлагали несколько раз не допускать польскую администрацию в западные районы, пока не будет окончательно решен вопрос о западной границе Польши. Мы этого не могли сделать, потому что немецкое население ушло вслед за отступающими германскими войсками на запад. Польское же население шло вперед, на запад, и наша армия нуждалась в том, чтобы в ее тылу, на той территории, которую наша армия занимала, существовала местная администрация. Наша армия не может одновременно создавать администрацию в тылу, воевать и очищать территорию от врага. Она не привыкла к этому. Поэтому мы пустили поляков.

В этом духе мы и ответили тогда нашим американским и английским друзьям. Мы тем более пошли на это, что знали, что Польша получает приращение своих земель к западу от своей прежней границы. Я не знаю, какой может быть вред для нашего общего дела, если поляки устраивают свою администрацию на той территории, которая и без того должна остаться у Польши. Я кончил.

Трумэн. У меня нет никаких возражений против высказанного мнения относительно будущей границы Польши. Но мы условились, что все части Германии должны находиться в ведении четырех держав. И будет очень трудно согласиться на справедливое решение вопроса о репарациях, если важные части Германии будут находиться под оккупацией державы, не входящей в состав этих четырех держав.

Сталин. Что же вас репарации пугают? Мы можем отказаться от репараций с этих территорий, пожалуйста.

Трумэн. У нас нет намерения получить их.

Сталин. Что касается этих западных территорий, то никакого решения об этом не было, речь идет о толковании крымского решения. Насчет западной границы никаких решений не было, вопрос об этом остался открытым. Было только дано обещание о расширении границ Польши на западе и севере.

Черчилль. Я имею довольно много сказать относительно линии западной границы Польши, но, насколько я понимаю, время для этого еще не пришло.

Трумэн. Определение будущих границ принадлежит мирной конференции.

Сталин. Очень трудно восстановить немецкую администрацию в западной полосе – сбежали все.

Трумэн. Если Советское правительство хочет получить помощь для восстановления немецкой администрации на этих территориях, то этот вопрос можно обсудить.

Сталин. Наша концепция, концепция русских во время войны, при занятии территории противника состоит в следующем. Армия воюет, она идет вперед и не имеет никаких забот, кроме как выиграть сражение. Но, чтобы армия могла двигаться вперед, она должна иметь спокойный тыл. Она не может воевать с врагом на фронте и одновременно в тылу. Армия хорошо воюет, если тыл спокоен и если тыл сочувствует ей и помогает. Представьте себе положение, когда немецкое население либо бежит за своими отступающими войсками, либо стреляет в спину нашим войскам. А польское население идет вслед за нашими войсками. При таком положении естественно стремление армии иметь в тылу администрацию, которая ей сочувствует и помогает. В этом все дело.

Трумэн. Это я понимаю и сочувствую.

Сталин. Другого выхода не было. Это не значит, конечно, что я сам определяю границы. Если вы не согласитесь с той линией, которую предлагает польское правительство, вопрос останется открытым. Вот и все.

Черчилль. Но можно ли этот вопрос оставить без решения?

Сталин. Когда-нибудь его надо решить.

Черчилль. Существует еще вопрос о поставках. Вопрос о поставках продуктов питания – весьма важный вопрос, потому что эти районы являются основными районами, доставляющими продукты питания для германского населения.

Сталин. А кто там будет работать, производить хлеб? Кроме поляков, там некому работать.

Трумэн. Мы можем достигнуть соглашения. Я думаю, что существо вопроса, который стоит перед нами и нас волнует, состоит в том, какая будет администрация в этих районах. Нас интересует также вопрос о том, будут ли эти районы являться частью Германии или частью Польши в период оккупации. Вопрос заключается в следующем. У нас есть зона оккупации, у Франции есть зона оккупации, есть зона оккупации у англичан и у Советского Союза. Я хочу знать, не входят ли районы, о которых идет речь сейчас, в советскую зону оккупации. Я думаю, что в надлежащее время мы сможем достигнуть соглашения относительно будущих границ Польши, но сейчас меня интересует вопрос об этих районах на период оккупации.

Сталин. На бумаге это пока немецкие территории, на деле – это польские территории, де-факто.

Трумэн. Что случилось с местным населением? Его там было, по-видимому, миллиона три.

Сталин. Население ушло.

Черчилль. Если это так, то получается, что они должны будут питаться в тех районах, куда они ушли, если эти районы, которые немцы оставили, не будут переданы Германии и не будут находиться в распоряжении Германии. Я так понимаю, что, согласно плану польского правительства, который поддерживается, как я понял, Советским правительством, одна четверть всех обрабатываемых земель Германии 1937 года будет отторгнута от нее.

Что касается населения, то оказывается, что три или четыре миллиона поляков будут перемещены с востока в западные районы. Довоенное население Германии в этих районах, по русским данным, составляло восемь с четвертью миллионов. Значит, помимо серьезных трудностей, связанных с перемещением такого большого числа людей, непропорционально большое бремя будет возложено на другие части Германии, и все-таки продовольственная проблема не будет разрешена.

Трумэн. Франция захочет получить Саар и Рур, и если мы отдадим Франции Саар и Рур, то что же тогда останется Германии?

Сталин. Об этом решения нет, а в отношении западной границы Польши есть решение – решение о том, что территория Польши должна получить приращения на севере и западе.

Черчилль. Еще одно замечание – относительно заявления генералиссимуса Сталина о том, что все немцы покинули эти районы. Имеются другие данные, которые говорят о том, что там все-таки осталось 2–2,5 миллиона немцев. Конечно, эти цифры следовало бы еще проверить.

Сталин. Конечно, нужно проверить. Мы обсуждали вопрос о границе и пришли теперь к вопросу о продовольственном снабжении Германии. Если вы хотите обсуждать этот вопрос, пожалуйста, я не возражаю.

Черчилль. Это верно, что мы говорили о границе, а теперь перешли к вопросу о снабжении продовольствием Германии. Но я об этом упомянул потому, что вопрос о границе создает нам большие затруднения при разрешении некоторых других вопросов.

Сталин. Я согласен, что некоторые затруднения со снабжением Германии имеются, но главными виновниками этих затруднений являются сами немцы. Война привела к тому, что из этих 8 миллионов немцев там никого почти не осталось. Возьмите Штеттин; там было 500 тысяч населения, а когда мы вошли в Штеттин, там осталось всего 8 тысяч.

В Восточной Пруссии немцы поступили так: большая часть ушла на запад, в тыл к своим войскам, другая часть ушла в район Кенигсберга, к русским. Когда мы пришли в ту зону, которая предназначалась для приращения польской территории, там из немцев никого не осталось, остались одни поляки. Вот как обернулось дело.

В зоне между Одером и Вислой немцы бросили свои поля, поля обрабатываются и убираются поляками. Едва ли поляки согласятся отдать немцам то, что они обработали. Вот какое положение создалось в этих районах.

Трумэн. Я хочу еще раз повторить: по моему мнению, зоны оккупации должны быть предоставлены тем державам, о которых состоялось решение. У меня нет никаких возражений против того, чтобы обсудить вопрос о границах Польши, но я думаю, что мы не можем разрешить этого вопроса здесь.

Черчилль. Мы согласились компенсировать Польшу за счет Германии за ту территорию, которая отошла от нее к востоку от линии Керзона. Но одно должно уравновешивать другое. Сейчас Польша требует для себя гораздо больше, чем она отдает на востоке. Я не считаю, что это делается для блага Европы, не говоря уже о союзниках. Если три или четыре миллиона поляков будут перемещены с востока от линии Керзона, то три или четыре миллиона немцев могли бы быть перемещены на западе, чтобы уступить место полякам. Перемещение же сейчас 8 миллионов людей – это дело, которое я не могу поддерживать. Компенсация должна равняться потерям, иначе это не было бы хорошо и для самой Польши. Если, как говорил генералиссимус Сталин, немцы оставили земли к востоку и западу от Одера, то их следовало бы поощрить вернуться туда.

Во всяком случае, поляки не имеют права создавать катастрофического положения в продовольственном. снабжении германского населения. Я еще раз хочу подчеркнуть эту точку зрения. Я хочу, чтоб генералиссимус понял наши затруднения так же, как, я надеюсь, мы поймем его затруднения.

Мы не желаем, чтобы на наших руках оставалось огромное число немецкого населения без всяких продовольственных ресурсов. Возьмем, например, огромное население в Рурском бассейне, в районе угольных копей. Это население находится в зоне английской оккупации. Если для них не будет поставлено достаточно продовольствия, то в нашей собственной зоне будет такое положение, как в немецких концентрационных лагерях.

Сталин. Все равно, Германия без импорта хлеба не обходилась и не обойдется.

Черчилль. Да, конечно, но она тем более не будет иметь возможности кормить себя, если у нее будут отняты восточные земли.

Сталин. Пусть покупают хлеб у Польши.

Черчилль. Мы не считаем, что эта территория является территорией Польши.

Сталин. Там живут поляки, они обработали поля. Мы не можем требовать от поляков, чтобы они обработали поля, а хлеб отдали немцам.

Черчилль. Кроме того, я должен указать на то, что условия в занятых поляками районах вообще являются очень странными. Например, мне сообщают, что поляки продают силезский уголь Швеции. Они это делают в то время, когда у нас в Англии ощущается недостаток угля и предстоит самая холодная и самая жестокая зима без топлива. Мы исходим из общего принципа, что снабжение продовольствием и топливом Германии в границах 1937 года должно распределяться пропорционально количеству ее населения и независимо от того, в какой зоне находятся это продовольствие и этот уголь.

Сталин. А кто будет добывать этот уголь? Немцы не добывают, добывают поляки, они работают.

Черчилль. Но они работают в Силезии.

Сталин. Оттуда все хозяева сбежали.

Черчилль. Они ушли потому, что испугались военных действий, но, так как теперь война окончилась, они могли бы вернуться обратно.

Сталин. Не хотят, и этому не очень сочувствуют поляки.

Черчилль. Я вчера был глубоко тронут словами генералиссимуса, когда он говорил о нежелательности заниматься настоящими и будущими проблемами, основываясь на чувстве мести. Я считаю поэтому, что мои сегодняшние мысли должны встретить его сочувствие, потому что было бы несправедливым, если бы такое громадное число немцев было направлено к нам, а поляки имели бы все преимущества.

Сталин. Я говорю о предпринимателях, которые сбежали из угольного бассейна. Мы сами теперь покупаем уголь у поляков, как шведы, потому что у нас в некоторых районах, например в Прибалтике, угля не хватает.

Трумэн. По-видимому, это совершившийся факт, что значительная часть Германии передана Польше для оккупации. Что же тогда остается для взимания репараций? Даже у нас в США не хватает угля. Однако, несмотря на это, мы посылаем в этом году в Европу 6,5 миллиона тонн угля. Я думаю, что эта часть Германии, а именно угольный бассейн, должна считаться остающейся за Германией как в отношении репараций, так и в отношении снабжения продовольствием. Я считаю, что поляки не имеют права взять себе эту часть Германии. Мы сейчас обсуждаем вопрос о будущих границах Польши. Но я считаю, что здесь мы не можем разрешить этого вопроса, он должен быть разрешен на мирной конференции.

Сталин. Кто же будет добывать там уголь? У нас, у русских, не хватает рабочих для своих предприятий. У немцев все рабочие ушли в армию – пропаганда Геббельса добилась своей цели. Остается либо остановить всякое производство, либо передать это дело полякам. Другого выхода нет. Что касается угля, я должен сказать, что у поляков в старых границах был свой угольный бассейн, очень богатый. К этому угольному бассейну присоединился угольный район Силезии, который находился у немцев. Работают там поляки. Мы не можем взять уголь, добытый поляками.

Черчилль. Копи в Силезии разрабатываются, насколько я понимаю, польскими рабочими. Нет возражений против того, чтобы эти копи действовали в качестве агентства Советского правительства в советской зоне оккупации, но не польского правительства в зоне, которая не предоставлена Польше для оккупации.

Сталин. Это нарушило бы все отношения между двумя дружественными государствами. Затем я прошу г-на Черчилля обратить внимание на тот факт, что немцы сами испытывают недостаток в рабочей силе. Большая часть предприятий, которую мы застали во время своего продвижения, обслуживалась иностранными рабочими – итальянскими, болгарскими, французскими, русскими, украинскими и др. Все это были рабочие, которые были насильственно угнаны немцами со своей родины. Когда русские войска пришли в эти районы, эти иностранные рабочие стали считать, что они свободны, и уехали на свою родину. Куда же девались германские рабочие? Они оказались в большей своей части мобилизованными в германскую армию и либо перебиты во время войны, либо попали в плен.

Создалась ситуация, при которой большая германская промышленность работала при самом незначительном количестве германских рабочих и большом количестве иностранных рабочих. Когда эти иностранные рабочие были освобождены, они ушли и предприятия остались без рабочих. Сейчас положение таково, что надо либо эти предприятия закрыть, либо дать возможность работать на них местному населению, то есть полякам. Нельзя прогонять сейчас поляков. Такая обстановка сложилась стихийно. Винить тут, собственно, некого.

Эттли. Я хочу сказать несколько слов относительно настоящей ситуации с точки зрения оккупирующих Германию держав. Оставляя в стороне вопрос об окончательной границе между Польшей и Германией, мы видим, что перед нами лежит страна, в которой царит хаос и которая прежде составляла экономическую единицу. Перед нами страна, которая зависела в смысле снабжения продовольствием и отчасти углем от своих восточных районов, частично заселенных поляками. Я считаю, что ресурсы всей Германии 1937 года должны быть, использованы для поддержания и снабжения всего германского населения, и если часть Германии будет отторгнута заранее, то это создаст большие затруднения для оккупирующих держав в западной и южной зонах.

Если требуется рабочая сила для восточных районов, то она должна быть найдена из числа населения остальной части Германии, среди той части германского населения, которая демобилизована или освобождена от работы в военной промышленности. И эта рабочая сила должна быть направлена туда, где она может принести наибольшую пользу для того, чтобы союзники не были поставлены в затруднительное положение в ближайшие месяцы.

Сталин. Может быть, г-н Эттли примет во внимание, что Польша тоже страдает от последствий войны и тоже является союзником?

Эттли. Да, но она оказалась в преимущественном положении.

Сталин. Перед Германией. Так оно и должно быть.

Эттли. Нет, в отношении остальных союзников.

Сталин. Это далеко не так.

Трумэн. Я хочу откровенно сказать то, что я думаю по этому вопросу. Я не могу согласиться с изъятием восточной части Германии 1937 года в смысле разрешения вопроса о репарациях и снабжения продовольствием и углем всего германского населения.

Черчилль. Мы не кончили еще с этим вопросом. Кроме того, у нас имеются, конечно, более приятные вопросы. (Смех).

Трумэн. Я предлагаю сейчас закрыть заседание; может быть, подумаем пока над этими вопросами. Это меня устраивает.

Сталин. Можно, меня это тоже устраивает.

Трумэн. Завтра заседание в пять часов.

22 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

Сталин. Я хочу сообщить, что сегодня советские войска начали отход в Австрии, им придется отойти в некоторых районах на 100 километров. Отход будет закончен 24 июля. В Вену уже вступили передовые отряды союзных войск.

Черчилль. Мы очень благодарны генералиссимусу, что он так быстро приступил к выполнению соглашения.

Трумэн. Американское правительство также выражает свою благодарность.

Сталин. Что ж тут благодарить, мы это обязаны сделать.

(Далее английская делегация доложила, что министры иностранных дел на своем утреннем заседании обсуждали следующие вопросы.

Первый вопрос – Ялтинская декларация об освобожденной Европе.

Министры рассмотрели меморандум, который был представлен делегацией США 21 июля. Этот меморандум касался трех вопросов: во-первых, наблюдение за выборами в некоторых европейских странах; во-вторых, создание благоприятных условий для представителей мировой печати в освобожденных странах и бывших странах-сателлитах; в-третьих, процедура работы контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии.

Британская делегация выразила согласие с меморандумом США. Советская делегация не согласилась с предложением относительно наблюдения за проведением выборов.

Что касается второго и третьего вопросов – относительно представителей печати и процедуры для контрольных комиссий в Болгарии, Румынии и Венгрии, то было решено передать эти предложения на обсуждение подкомиссии в следующем составе: от США – Кэннон и Рассел, от СССР – Соболев, от Великобритании – Хейтер.

Советская делегация решила представить меморандум, показывающий недавние улучшения в статуте британских и американских представителей в контрольных комиссиях в Румынии, Болгарии и Венгрии. Советская делегация также согласилась подготовить меморандум относительно изменений, которые она считает необходимыми и желательными в связи с процедурой работы союзной комиссии в Италии.

Второй вопрос – экономические принципы в отношении Германии.

Был представлен доклад экономической подкомиссии. Делегация США попросила отложить обсуждение вопроса о репарациях до следующего заседания. Советская делегация предложила, чтобы были обсуждены те экономические принципы, которые были согласованы в подкомиссии. Министры иностранных дел решили поэтому обсудить только согласованные принципы и не касаться ни спорных принципов, ни вопроса о репарациях. Было решено, что вопрос о репарациях будет первым пунктом повестки дня заседания министров иностранных дел 23 июля.

Пункты 11, 12, 14, 15 и 17 были приняты при условии достижения соглашения по остальным пунктам, остающимся спорными.

Что касается остальных пунктов, то: по пункту 10 согласились исправить последнюю фразу, чтобы она звучала следующим образом:

«Производственные мощности, не нужные для промышленности, которая будет разрешена, должны быть либо изъяты в соответствии с репарационным планом, рекомендованным межсоюзной репарационной комиссией и утвержденным заинтересованными правительствами, либо уничтожены, если не будут изъяты».

Пункты 13, 16 и 18 были отложены для дальнейшего обсуждения.

Министры решили рекомендовать следующую повестку дня для сегодняшнего заседания глав правительств:

1. Западная граница Польши – возобновление дискуссии.

2. Опека – вопрос перенесен со вчерашнего заседания глав правительств.

3. Турция – вопрос также перенесен со вчерашнего заседания.

4. Частичное изменение западной границы СССР – предложение советской делегации.

5. Иран – меморандум представлен делегацией Соединенного Королевства 21 июля.

Некоторые другие вопросы было решено передать на завтрашнее заседание министров иностранных дел. Эти вопросы следующие:

1. Сотрудничество в решении срочных европейских экономических проблем – предложение делегации США.

2. Директива глав правительств относительно контроля над Германией в соответствии с принципами, ими согласованными, – предложение делегации США.

3. Танжер – предложение советской делегации.

4. Сирия и Ливан – предложение советской делегации).

Трумэн. Согласны ли вы передать эти вопросы на обсуждение министров иностранных дел на их завтрашнем заседании?

Черчилль. Я не знаю, что это за предложения насчет Сирии и Ливана. Этот вопрос затрагивает нас больше, чем какое-либо другое государство. Моих коллег этот вопрос не затрагивает, ибо там вовлечены только британские войска. Конечно, у нас были затруднения с Францией по этому поводу. Мы готовы уйти из Сирии и Ливана, мы там ничего не ищем. Но сейчас это сделать невозможно, потому что за уходом англичан последуют убийства французов. Я хотел бы знать, что именно имеется в виду, прежде чем я смогу принять какое-либо решение. Может быть, это можно будет сделать здесь?

Сталин. Пожалуйста. Имеется в виду следующее. Было обращение к Советскому правительству правительства Сирии, чтобы мы вмешались в это дело. Известно, что мы обратились в свое время с нотой по этому вопросу к французскому, британскому и американскому правительствам. Мы бы хотели, чтобы нам дали соответствующую информацию по этому поводу, потому что это нас также интересует. Конечно, можно предварительно рассмотреть этот вопрос на заседании министров иностранных дел.

Черчилль. Я предпочел бы, чтобы первые три пункта были переданы на рассмотрение министров иностранных дел, но чтобы вопрос о Сирии и Ливане был обсужден здесь.

Сталин. Пожалуйста.

Трумэн. Мое предложение заключается в том, чтобы первые три вопроса были переданы министрам иностранных дел и чтобы вопрос о Сирии и Ливане был рассмотрен главами правительств после того, как мы обсудим вопросы, внесенные в нашу повестку дня.

Переходим к первому вопросу повестки дня – западная граница Польши.

Что касается точки зрения на этот вопрос американского правительства, то она была мною изложена вчера.

Черчилль. Я слышал, г-н президент, что вы сказали, что ваша точка зрения была изложена вчера. Я также ничего не имею добавить к тем взглядам, которые я уже выразил.

Трумэн. (К Сталину). У вас есть что-нибудь добавить?

Сталин. Вы с заявлением польского правительства ознакомились?

Трумэн. Да, я читал.

Черчилль. Это письмо Берута?

Сталин. Да, письмо Берута и Осубка-Моравского.

Черчилль. Да, я его прочитал.

Сталин. Все ли делегации остаются при своем прежнем мнении?

Трумэн. Это очевидно.

Сталин. Вопрос остается открытым.

Трумэн. Мы можем перейти к следующему вопросу?

Черчилль. Что это значит – остается открытым? Это значит, что ничего по этому поводу не будет предпринято?

Трумэн. Если вопрос остается открытым, мы можем его еще раз обсудить.

Черчилль. Можно надеяться, что этот вопрос созреет для обсуждения до нашего отъезда.

Сталин. Возможно.

Черчилль. Было бы очень жаль, если бы мы разошлись, не решив этого вопроса, который будет, безусловно, обсуждаться в парламентах всего мира.

Сталин. Тогда давайте уважим просьбу польского правительства.

Черчилль. Это предложение совершенно неприемлемо для британского правительства. Вчера я указал целый ряд причин, почему это предложение неприемлемо. Это не пойдет на благо Польши – иметь такую территорию. Это поведет к подрыву экономического положения Германии и возложит чрезвычайное бремя на оккупирующие державы в отношении снабжения западной части Германии продовольствием и топливом. У нас имеются, кроме того, некоторые сомнения морального порядка относительно желательности такого большого перемещения населения. Мы в принципе согласны на перемещение, но в той же пропорции, в которой будет перемещено население с востока от линии Керзона. Когда же речь идет о перемещении 8 или 9 миллионов людей, то мы считаем это неправильным. Сведения по этому вопросу очень разноречивы. По нашим данным, там имеется 8 или 9 миллионов людей; по советским данным, все эти люди оттуда ушли. Нам кажется, что, пока эти сведения не проверены, мы можем придерживаться своих цифр. Пока мы не имели возможности проверить, что там происходит в действительности. Я мог бы привести и другие причины, но не хочу утруждать конференцию.

Сталин. Я не берусь возражать против причин, приведенных г-ном Черчиллем, но ряд причин считаю наиболее важными.

О топливе. Говорят, что в Германии не остается топлива. Но у нее остается рейнская территория, там есть топливо. Никаких особых трудностей для Германии не будет, если от нее отойдет силезский уголь; основная топливная база Германии расположена на западе.

Второй вопрос – насчет перемещения населения. Ни 8, ни 6, ни 3, ни 2 миллионов населения в этих районах нет. Там люди либо были взяты в армию и затем погибли или взяты в плен, либо ушли из этих районов. Очень мало немцев осталось на этой территории. Но это можно проверить. Нельзя ли будет устроить так, чтобы заслушать мнение польских представителей относительно границы Польши?

Черчилль. Я не могу поддержать этого предложения в настоящее время, ввиду взгляда, выраженного президентом относительно вызова представителей Югославии.

Сталин. Пусть пригласят представителей Польши на Совет министров иностранных дел в Лондон и заслушают их там.

Трумэн. У меня нет возражений против этого.

Черчилль. Но, г-н президент, ведь Совет министров иностранных дел соберется только в сентябре.

Сталин. Ну вот тогда Совет и пригласит в Лондон представителей польского правительства.

Черчилль. Чтобы проверить информацию?

Сталин. К тому времени информацию соберут все три стороны.

Черчилль. Но это будет только означать передачу трудного вопроса с этой конференции Совету министров иностранных дел, а эта конференция может решить данный вопрос.

Сталин. Я тоже думаю, что может. Исходя из решения Крымской конференции, мы обязаны заслушать мнение польского правительства по вопросу о западной границе Польши.

Трумэн. Это правильно. Я думаю, что советское предложение насчет того, чтобы Совет министров иностранных дел пригласил представителей польского правительства в Лондон, следует принять. Но это, конечно, не исключает возможности обсуждения данного вопроса на настоящей конференции.

Сталин. Я предлагаю пригласить представителей польского правительства на Совет министров иностранных дел в Лондон в сентябре месяце и заслушать там их мнение.

Черчилль. Это другой вопрос. Я считал, что речь идет о проверке данных насчет численности немцев в этих районах.

Сталин. Речь идет о западной границе Польши.

Черчилль. Но как можно решать там вопрос о границе, когда этот вопрос должен быть решен на мирной конференции?

Трумэн. Я считаю, что будет полезно заслушать поляков на Совете министров иностранных дел в Лондоне.

Сталин. Правильно.

Черчилль. Я сожалею, что такой важный и срочный вопрос предоставляется решать органу, имеющему меньший авторитет, чем наша конференция.

Сталин. Тогда давайте пригласим поляков сюда и заслушаем их здесь.

Черчилль. Я предпочел бы это, так как вопрос является срочным. Однако нетрудно предвидеть, чего будут требовать поляки. Они, конечно, будут требовать больше того, на что мы можем согласиться.

Сталин. Но если мы пригласим поляков, они не будут обвинять нас в том, что мы решили вопрос, не заслушав их. Я хотел бы, чтобы такое обвинение против нас не могло быть выдвинуто со стороны поляков.

Черчилль. Я никаких обвинений против них и не выдвигаю.

Сталин. Не вы, а поляки скажут: решили вопрос о границе, не заслушав нас.

Черчилль. Я теперь понял.

Трумэн. Нужно ли решать этот вопрос так срочно? Повторяю, я думаю, что окончательное решение этого вопроса должно быть передано мирной конференции, сами мы не можем решить этого вопроса. Но я думаю, что обсуждение этого вопроса здесь было весьма полезно и оно не исключает и дальнейшего обсуждения. Я только не знаю, насколько этот вопрос срочен.

Сталин. Если он не срочный, тогда передадим этот вопрос Совету министров иностранных дел. Это не будет излишне.

Трумэн. Но это не исключает возможности обсуждать и далее этот вопрос здесь.

Черчилль. Г-н президент, относясь к вам с большим уважением, я хочу заметить, что этот вопрос имеет определенную срочность. Если решение вопроса будет отсрочено, то существующее положение будет закреплено. Поляки займутся эксплуатацией этой территории, они там закрепятся, и если этот процесс будет продолжаться, то потом будет очень трудно принять какое-либо другое решение. Поэтому я все еще надеюсь, что мы придем здесь к какому-то соглашению, чтобы мы знали, в каком состоянии находится польский вопрос.

Я не представляю себе, как этот вопрос может быть решен Советом министров иностранных дел в Лондоне, если мы здесь не сумели прийти к соглашению. А если мы этот вопрос не решим, проблема продовольствия и топлива останется открытой и бремя снабжения германского населения продовольствием и топливом будет возложено на нас, прежде всего на англичан, так как их зона оккупации имеет наименьшие продовольственные ресурсы. Если же и Совет министров иностранных дел, заслушав поляков, не сможет прийти к соглашению, то вопрос будет отложен на неопределенное время. Между тем наступит зима, а соглашения еще не будет.

Я очень хотел бы пойти навстречу и найти выход из практических затруднений, о которых говорил вчера генералиссимус Сталин, из тех затруднений, которые возникли в ходе событий. Мы были бы готовы предложить на ваше рассмотрение компромиссное решение, которое действовало бы в промежуточный период – от настоящего времени до мирной конференции. Я предлагаю провести временную линию, на восток от которой территория была бы занята поляками, как часть Польши, до окончательного урегулирования вопроса на мирной конференции; а к западу от этой линии поляки, если они там окажутся, могли бы действовать в качестве представителей Советского правительства в зоне, предоставленной Советскому Союзу.

Я имел несколько бесед с генералиссимусом со времени Тегеранской конференции, и в общих чертах, мне кажется, мы согласились, что новая Польша должна передвинуть свои границы на запад до реки Одер. Но этот вопрос не такой простой. Различие во взглядах между генералиссимусом и мною заключается в том, что британское правительство, хотя оно и допускает, что Польша должна увеличить свою территорию, не хочет идти так далеко, как это делает Советское правительство. Когда я говорю о линии по реке Одер, то я имею в виду линию, о которой мы говорили два года тому назад в Тегеране, причем речь не шла о точном определении границы. Сейчас мы готовы предложить на рассмотрение конференции временную линию границы Польши. Если отложить этот вопрос до сентября и заставить Совет министров обсудить его с поляками, то это будет означать, что вопрос не будет решен раньше зимы. Я буду сожалеть, что мы в принципе не достигли соглашения по этому вопросу здесь. По-моему, если этот вопрос будет отложен и передан на обсуждение Совета министров иностранных дел с участием поляков, то никакой пользы от этого решения мы иметь не будем.

Наша позиция в отношении этой территории и этой линии совершенно ясна. Я хочу здесь найти практический выход из положения. Но если этот вопрос будет передан Совету министров иностранных дел, то его разрешение слишком затянется. Я не смотрю на этот вопрос как на безнадежный в смысле его разрешения здесь. Я уверен, что мы могли бы найти компромиссное решение. Мы могли бы отдать полякам все что решим им дать, а остальную часть территории оставить под администрацией Советского правительства.

По-моему, бессмысленно оставлять этот вопрос без разрешения до сентября. Если мы не решим этот вопрос, то это будет означать неудачу нашей конференции.

Я повторяю еще раз: когда мы употребляли выражение «линия Одера», то имели в виду лишь приблизительную линию. Предлагаемую нами линию следует посмотреть на карте. В одном месте наша линия даже переходит через реку Одер.

Я обращаюсь к конференции с просьбой продолжить свои попытки добиться соглашения по этому вопросу, если не сегодня, то в другой день, потому что, если министры иностранных дел встретятся в сентябре и будет дискуссия с поляками, скажем, в течение двух недель, причем советская сторона будет придерживаться одного взгляда, а США и Великобритания – другого, этот вопрос опять может оказаться неразрешенным или мы добьемся его разрешения слишком поздно. Каково же будет положение того же Берлина? Берлин получает часть своего угля из Силезии.

Сталин. Берлин получает уголь не из Силезии, а из Торгау (Саксония), как он и раньше получал.

Черчилль. Вопрос об угле для Берлина очень важен, так как этот город находится под нашей общей оккупацией.

Сталин. Из Рура пусть берут, из Цвиккау.

Черчилль. Это так называемый бурый уголь?

Сталин. Нет, это хороший каменный уголь. Бурый уголь хорошо используется в брикетах, а у немцев есть хорошие брикетные фабрики. Всякие возможности имеются у них.

Черчилль. Я только говорю, что часть угля для Берлина получали из Силезии.

Сталин. До того, как британские войска заняли район Цвиккау, немцы брали уголь для Берлина оттуда. После отхода союзных войск из Саксонии на запад Берлин брал уголь из Торгау.

Трумэн. Если разрешите, я еще раз хочу изложить позицию США по этому вопросу.

Сталин. Пожалуйста.

Трумэн. Я хочу привести здесь выдержки из решения Крымской конференции.

«Главы трех правительств считают, что восточная граница Польши должна идти вдоль линии Керзона с отступлениями от нее в некоторых районах от пяти до восьми километров в пользу Польши. Главы трех правительств признают, что Польша должна получить существенное приращение территории на севере и на западе. Они считают, что по вопросу о размерах этих приращений в надлежащее время будет спрошено мнение нового польского правительства национального единства и что, вслед за тем, окончательное определение западной границы Польши будет отложено до мирной конференции».

Это соглашение было достигнуто президентом Рузвельтом, генералиссимусом Сталиным и премьер-министром Черчиллем. Я согласен с этим решением. И я хорошо понимаю те затруднения, о которых генералиссимус Сталин говорил вчера. Я также хорошо понимаю затруднения в отношении снабжения продовольствием и топливом, о которых говорил вчера премьер-министр Черчилль. Но я думаю, что эти затруднения нисколько не меняют сути дела.

Сталин. Если вам не надоело обсуждать этот вопрос, я готов выступить еще раз. Я тоже исхожу из того решения Крымской конференции, которое сейчас цитировал президент. Из точного смысла этого решения вытекает, что после того, как образовалось правительство национального единства в Польше, мы должны были получить мнение нового польского правительства по вопросу о западной границе Польши. Польское правительство свое мнение сообщило. Теперь у нас две возможности: либо утвердить мнение польского правительства о западной границе Польши, либо, если мы не согласны с польскими предложениями, мы должны заслушать польских представителей и только после этого решить вопрос.

Я считаю целесообразным решить вопрос на нашей конференции и, так как нет единого мнения с польским правительством, пригласить сюда его представителей и заслушать их. Но здесь высказывалось мнение, что не стоит приглашать поляков на эту конференцию. Если это так, тогда можно передать вопрос в Совет министров иностранных дел.

Я хотел бы напомнить г-ну Черчиллю и другим, которые присутствовали на Крымской конференции, о том мнении, которое было тогда высказано президентом Рузвельтом и премьер-министром Черчиллем и с которым я не согласился. Г-н Черчилль говорил о линии западной границы Польши по Одеру, начиная от его устья, затем следуя все время по Одеру, до впадения в Одер р. Нейсе, восточнее ее. Я отстаивал линию западнее Нейсе. По схеме президента Рузвельта и г-на Черчилля, Штеттин, а также Бреслау и район западнее Нейсе оставались за Германией. (Показывает по карте.)

Здесь рассматривается вопрос о границах, а не о временной линии. Этого вопроса обходить нельзя. Если бы вы были с поляками согласны, можно было бы принять решение, не приглашая сюда представителей польского правительства. Но так как вы с мнением польского правительства не согласны и хотите внести поправки, было бы хорошо, чтобы мы пригласили сюда поляков и заслушали их мнение. Это – вопрос принципиальный.

Черчилль. Я хотел бы от имени британского правительства снять свое возражение против вызова сюда поляков, чтобы попытаться добиться принятия какого-либо практического решения, действие которого продолжалось бы до окончательного урегулирования вопроса на мирной конференции.

Трумэн. У меня нет никаких возражений против того, чтобы вызвать представителей польского правительства сюда. Они могут переговорить здесь с нашими министрами иностранных дел.

Сталин. Правильно.

Черчилль. И тогда результаты переговоров с ними могли бы быть представлены главам правительств.

Сталин. Правильно, правильно.

Черчилль. Кто пошлет им приглашение?

Сталин. По-моему, председатель.

Трумэн. Хорошо. Переходим к следующему вопросу. Я думаю, что у советской делегации есть предложения относительно опеки.

(Излагая свои предложения по вопросу об опеке, советская делегация заявила, что то, что сформулировано в ее предложениях, представленных в письменном виде, вытекает из решений конференции в Сан-Франциско. Она указала далее, что, поскольку основной вопрос относительно опеки был решен Уставом Организации Объединенных Наций, перед конференцией глав правительств стоит конкретный вопрос о территориях. Советская делегация высказала мнение, что конференция вряд ли смогла бы детально рассмотреть этот вопрос, однако она могла бы, во-первых, обсудить вопрос о колониальных владениях Италии в Африке и на Средиземном море и, во-вторых, вопрос о территориях, которые носят мандат Лиги наций. Советская делегация указала, что в ее предложениях изложены два варианта возможного разрешения вопроса о бывших итальянских колониях. Она предложила передать этот вопрос на рассмотрение совещания министров иностранных дел).

Черчилль. Конечно, возможно иметь обмен мнениями по любому вопросу, но если окажется, что стороны разошлись в своих взглядах, то результатом будет только то, что мы имели приятное обсуждение. Мне кажется, что вопрос о мандатах был решен в Сан-Франциско.

Трумэн. Разрешите зачитать статью из Устава Организации Объединенных Наций, в которой рассматривается вопрос об опеке.

«1. Система опеки распространяется на такие территории из нижеперечисленных категорий, которые могут быть включены в нее соглашениями об опеке:

а) территории, находящиеся под мандатом,

b) территории, которые могут быть отторгнуты от вражеских государств в результате второй мировой войны, и

с) территории, добровольно включенные в систему опеки государствами, ответственными за их управление.

2. Вопрос о том, какие из территорий вышеперечисленных категорий должны быть включены в систему опеки и на каких условиях, будет предметом последующего соглашения».

Я думаю, что советские предложения относятся ко второму пункту этой статьи. Я согласен с предложением советской делегации, чтобы этот вопрос был передан на обсуждение министров иностранных дел.

Черчилль. Мы согласились с тем, что было принято в Сан-Франциско, но не более того. Так как вопрос об опеке находится в руках международной организации, я сомневаюсь в желательности обмена мнениями по этому вопросу здесь.

Трумэн. Я думаю, что здесь будет вполне уместно рассмотреть этот вопрос так же, как и вопрос о Польше или любой другой вопрос.

Черчилль. Вопрос о Польше не рассматривался международной организацией.

Мы выразили нашу точку зрения по вопросу об опеке в Ялте секретно и в Сан-Франциско открыто. Наша позиция ясна и не может быть изменена.

Трумэн. Позиция Великобритании полностью обеспечивается другой статьей Устава Организации Объединенных Наций, и я не вижу оснований, почему этот вопрос не может быть здесь рассмотрен.

Сталин. Из печати, например, известно, что г-н Иден, выступая в английском парламенте, заявил, что Италия потеряла навсегда свои колонии. Кто это решил? Если Италия потеряла, то кто их нашел? (Смех). Это очень интересный вопрос.

Черчилль. Я могу на это ответить. Постоянными усилиями, большими потерями и исключительными победами британская армия одна завоевала эти колонии.

Сталин. А Берлин взяла Красная Армия. (Смех).

Черчилль. Я хочу закончить свое заявление, потому что г-н президент ставит под вопрос слова «британская армия одна завоевала». Я имею в виду следующие итальянские колонии: Итальянское Сомали, Эритрея, Киренаика и Триполи, которые мы завоевали одни в очень трудных условиях.

Однако мы не ищем территориальных приобретений. Мы не хотим извлекать выгоды из этой войны, хотя мы и понесли большие потери. Конечно, что касается человеческих жертв, то они не являются такими большими, как те жертвы, которые понес Советский Союз и его храбрые войска. Однако из этой войны мы вышли большими должниками США. Мы никогда не сможем иметь ту же силу на море, как США. Во время войны мы построили только один линкор, а потеряли десять. Однако, несмотря на все эти потери, мы не имеем никаких территориальных претензий. Поэтому мы без всяких задних мыслей подходим к вопросу о подопечных территориях.

Теперь относительно заявления, сделанного Иденом в парламенте, в котором он сказал, что Италия потеряла свои колонии. Это не означает, что Италия не имеет права претендовать на эти колонии. Это не исключает обсуждения, во время подготовки мирного договора с Италией, вопроса о том, не следует ли вернуть Италии часть ее бывших колоний. Я не поддерживаю такое предложение, но мы не возражаем против обсуждения вопроса о колониях ни на Совете министров иностранных дел, когда он будет заниматься подготовкой мирного договора с Италией, ни, конечно, на мирной конференции по окончательному урегулированию.

Я должен сказать, что, когда я посетил Триполи и Киренаику, я видел работу, проделанную итальянцами по подъему и обработке земель; она – замечательна, несмотря на тяжелые условия. Я хочу сказать, что, хотя мы не стоим за то, чтобы возвратить Италии ее африканские колонии, в то же время мы не исключаем возможности обсуждения этого вопроса. В настоящее время все эти колонии находятся в наших руках. Кто хочет их иметь? Если есть за этим столом претенденты на эти колонии, было бы хорошо, чтобы они высказались.

Трумэн. Нам они не нужны. Мы имеем у себя достаточное количество бедных итальянцев, которых нужно кормить.

Черчилль. Мы рассматривали вопрос о том, не подойдут ли некоторые из этих колоний для расселения евреев. Но мы считаем, что для евреев там не было бы удобно поселиться.

Конечно, мы имеем большие интересы на Средиземном море и всякое изменение статус-кво в этом районе потребовало бы от нас долгого и тщательного изучения.

Мы не вполне понимаем, чего хотят наши русские союзники.

Сталин. Мы хотели бы знать, считаете ли вы, что Италия потеряла свои колонии навсегда. Если вы считаете, что она потеряла эти колонии, то каким государствам мы передадим их под опеку? Мы хотели бы это знать. Если об этом говорить рано, мы можем подождать, но когда-нибудь об этом придется сказать.

Черчилль. Конечно, мы должны решить вопрос о том, следует ли отобрать у Италии ее колонии, на что мы имеем полное право.

Сталин. Этот вопрос еще нужно решить.

Черчилль. А если они будут отобраны, на что мы имеем полное право, то нужно будет решить вопрос о том, кому они будут переданы под опеку. Вопрос о том, какие колонии должны быть взяты у Италии, подлежит разрешению на мирной конференции, а вопрос о дальнейшем управлении этими территориями подлежит ведению международной организации.

Сталин. Можно ли понять г-на Черчилля так, что данная конференция не правомочна 'рассмотреть этот вопрос?

Черчилль. Наша конференция решить этого вопроса не может, его должна решить мирная конференция. Но, конечно, если наша «тройка» достигнет соглашения, это будет иметь важное значение.

Сталин. Я не предлагаю решить, а предлагаю рассмотреть этот вопрос. Я думаю, что наша конференция, конечно, правомочна рассмотреть этот вопрос.

Черчилль. Мы рассматриваем этот вопрос сейчас. Я не возражаю, если генералиссимус скажет, чего он хочет, и я согласен немедленно изучить этот вопрос.

Сталин. Дело не в генералиссимусе, а дело в том, что вопрос не рассмотрен и надо его рассмотреть.

Черчилль. Какой именно вопрос?

Сталин. Вопрос, который внесен советской делегацией.

Трумэн. Я согласен с предложением советской делегации передать этот вопрос на обсуждение министров иностранных дел.

Сталин. Это – другое дело.

Трумэн. У нас нет возражений против этого предложения.

Черчилль. Я тоже не возражаю, за исключением того, что мы все вопросы передаем нашим министрам.

Трумэн. Это вполне естественно.

Черчилль. Мне кажется, что есть много более срочных вопросов, которые следовало бы разрешить, пока мы находимся здесь. Мы решили, что вопрос о мирном договоре с Италией будет рассмотрен Советом министров иностранных дел в сентябре в первую очередь, и тогда автоматически встанет вопрос о том, что делать с этими итальянскими колониями. Я против того, чтобы обременять наших министров иностранных дел еще и этим вопросом. Но можно будет внести этот вопрос в повестку дня, если у министров окажется время заняться этим вопросом.

Сталин. Передадим министрам.

Трумэн. Я поддерживаю это предложение.

Черчилль. Передадим этот вопрос министрам иностранных дел, но с условием, что это не замедлит их работу по более срочным вопросам.

Сталин. Нет уж, без таких оговорок. С такими оговорками вопроса не передают. Либо передать, либо не передавать.

Черчилль. Если вы настаиваете, то я уступаю.

Трумэн. Передаем этот вопрос на рассмотрение министров иностранных дел. <…>

(Затем советская делегация передала делегациям США и Англии предложения относительно Кёнигсбергской области).

Трумэн. Я хочу предложить передать этот вопрос на обсуждение министров иностранных дел.

У меня есть еще один вопрос. Мы уже договорились относительно приглашения сюда представителей польского правительства. Я думаю, что корреспонденты будут стремиться узнать, для чего вызываются представители польского правительства, и мне кажется, что будет целесообразно дать коммюнике по этому поводу.

Сталин. До приезда поляков?

Трумэн. Да, до приезда.

Сталин. По-моему, можно.

Черчилль. Это против принципа, которого мы до сих пор придерживались.

Сталин. Все равно, можно дать коммюнике, можно и не давать. Я согласен на то и на другое.

Черчилль. Указать ли цель приезда?

Сталин. Мне кажется, цель указывать не надо.

Черчилль. Я прошу не указывать цели приезда.

Трумэн. Принимаем без указания цели.

Сталин. Хорошо.

(Затем советская делегация сделала сообщение о лагере советских военнопленных в Италии. Она указала, что речь идет о находящемся под контролем британских властей лагере № 5 в районе города Чельзинатика, где находятся главным образом украинцы. Советская делегация сообщила, что первоначально британскими властями было заявлено о том, что в лагере содержится 150 человек, но когда советский представитель посетил этот лагерь, то там оказалось 10 тысяч украинцев, из которых английское командование составило целую дивизию. Было организовано 12 полков, в том числе полк связи и саперный батальон. Офицерский состав был назначен главным образом из бывших петлюровцев, которые раньше находились на командных постах в германской армии. Советская делегация указала в заключение, что при появлении советского офицера в этом лагере 625 человек изъявили желание немедленно возвратиться в Советский Союз).

Черчилль. Мы приветствуем всякое наблюдение с вашей стороны. Я потребую специальный доклад по телеграфу. Возможно, что там было много поляков.

Сталин. Нет, там были только украинцы, советские подданные.

Черчилль. Когда все это приблизительно случилось?

Сталин. Мы сегодня получили телеграмму, а случилось это в последние месяцы.

Черчилль. Я ничего об этом не слыхал до сих пор.

(Трумэн закрывает заседание и назначает следующее заседание на завтра в 5 часов).

23 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

(Докладывая о заседании министров иностранных дел, советская делегация сообщила, что на повестке дня сегодняшнего заседания министров стояли следующие вопросы:

1. Репарации с Германии, Австрии и Италии.

Народный комиссар иностранных дел СССР передал государственному секретарю США и министру иностранных дел Великобритании проекты советской делегации о репарациях с Германии и об авансовых поставках из Германии в счет репараций.

Было решено поручить экономической комиссии предварительно рассмотреть оба проекта, а затем обсудить их на следующем заседании трех министров.

2. Экономические принципы в отношении Германии.

Обсуждению подверглись пункты 13, 18 и предложенный советской делегацией новый 19-й пункт. Советская делегация заявила, что она снимает поправку, предложенную ею по пункту 13-му, и предложила снять пункт 18-й с тем, чтобы затрагиваемые этим пунктом вопросы были обсуждены союзными органами в Германии и после этого разрешены Контрольным советом или, в случае недостижения соглашения в Контрольном совете, – по договоренности между правительствами. Соглашения достигнуто не было, и было решено передать вопрос о пункте 18-м на разрешение глав трех правительств.

Что касается предложенного советской делегацией нового пункта 19, то государственный секретарь США заявил о неприемлемости этого пункта для США. Советская делегация предложила альтернативный проект пункта 19-го, согласно которому утвержденный Контрольным советом экспорт из Германии для покрытия импорта должен выполняться в первую очередь по сравнению со всеми другими поставками. Во всех других случаях приоритет предоставляется репарациям. Соглашение не было достигнуто, и было решено передать этот вопрос на разрешение глав трех правительств.

3. О Совете министров иностранных дел.

Представленный редакционной комиссией проект утвержден без поправок.

4. О подопечных территориях.

Обсуждался проект советской делегации. Министр иностранных дел Великобритании заявил, что в первую очередь должен быть решен вопрос о том, будут ли итальянские колонии отторгнуты от Италии и какие именно. Этот вопрос должен быть решен при составлении мирного договора с Италией. Вопрос о том, кому должна быть поручена опека над всеми бывшими итальянскими колониями, которые будет решено отторгнуть от Италии, должен быть решен международной организацией Объединенных Наций. Государственный секретарь США предложил отложить решение этого вопроса до заключения мирного договора с Италией, когда будут решаться все территориальные вопросы, касающиеся Италии. Народный комиссар иностранных дел СССР предложил передать советский меморандум на рассмотрение первого заседания Совета министров иностранных дел в Лондоне в сентябре с. г. Английский министр заявил, что, по его мнению, нет надобности передавать советский меморандум Совету министров иностранных дел, так как при выработке мирного договора с Италией вопрос об итальянских колониях встанет автоматически. Народный комиссар иностранных дел СССР просил принять к сведению, что вопросы, затронутые в советском меморандуме, будут поставлены Советским правительством на сентябрьском заседании Совета министров иностранных дел в Лондоне.

5. О директивах союзным главнокомандующим в Германии.

Условились довести до сведения всех главнокомандующих союзными оккупационными войсками в Германии все касающиеся их решения конференции после согласования этих решений с Временным правительством Французской республики.

Решено создать для этой цели комиссию в следующем составе: от США – Мэрфи и Риддлберджер; от Великобритании – Стрэнг и Хэриссон; от СССР – Гусев и Соболев.

6. О сотрудничестве в разрешении срочных европейских экономических проблем.

Для предварительного рассмотрения меморандума, представленного делегацией США, было решено создать комиссию в составе: от США – Клейтон и Поули; от Великобритании – Брэнд и Коулсон; от СССР – Арутюнян и Геращенко.

7. О Танжере.

Обсуждался советский проект. Решено:

1) Принять первый абзац проекта советской делегации, а именно следующее:

«Рассмотрев вопрос о зоне Танжера, мы условились, что эта зона, включающая г. Танжер и прилегающий к нему район, ввиду ее особого стратегического значения, должна остаться международной».

2) Весь вопрос о Танжере обсудить в ближайшее время на совещании представителей четырех держав – СССР, США, Великобритании и Франции – в Париже.

8. Утверждение текста обращения к правительствам Китая и Франции.

Решено послать обращение за 48 часов до опубликования коммюнике о результатах конференции.

9. О повестке дня заседания глав трех правительств 23 июля.

Условились рекомендовать главам трех правительств следующую повестку дня:

1) О черноморских проливах и других международных внутренних водных путях.

2) О районе Кенигсберга.

3) О Сирии и Ливане.

4) Об Иране).

<…>

Трумэн. Разрешите мне изложить свои взгляды в отношении черноморских проливов и международных внутренних водных путей вообще.

Наша позиция в этом вопросе такова: мы считаем, что конвенция в Монтрё должна быть пересмотрена. Мы думаем, что черноморские проливы должны стать свободным водным путем, открытым для всего мира, и право свободного прохода через проливы для всех судов должно быть гарантировано всеми нами. Я много думал над этим вопросом. Откуда возникают все эти войны? За последние 200 лет все они начинались в районе между Средиземным и Балтийским морями, между восточными границами Франции и западными границами России. И последний раз мир во всем мире был нарушен в первую очередь Германией. Я думаю, что долгом нашей конференции, а также будущей мирной конференции является недопущение повторения подобных явлений.

Сталин. Правильно.

Трумэн. Я полагаю, что мы в значительной мере поможем достижению этой цели, если установим и гарантируем, что водные пути сообщения будут свободны для всех наций.

Сталин. Например, какие?

Трумэн. У меня есть предложение относительно свободы путей сообщения, и я думаю, что мы должны постараться добиться такого положения, при котором Россия, Англия и все другие государства получат свободный доступ ко всем морям мира. Вот это предложение. (Передает проект предложения.)

Наш проект предусматривает установление свободной и неограниченной навигации по всем международным внутренним водным путям. Правительство США считает, что такая свободная и неограниченная навигация должна быть установлена по таким внутренним водным путям, которые проходят по территории двух или более государств, и что она должна регулироваться международными органами, в которых будут представлены все заинтересованные государства.

Мы считаем, что такие органы следует создать как можно скорее. В первую очередь необходимо создать временные навигационные органы для Дуная и Рейна. Функциями этих временных органов должны быть восстановление и развитие навигационных средств на указанных реках, наблюдение за речным судоходством в интересах обеспечения равных возможностей для граждан различных национальностей и установление единых правил для использования этих средств, а также правил навигации, таможенных и санитарных формальностей и другие подобные вопросы. Членами этих органов должны быть Соединенные Штаты, Соединенное Королевство, Советский Союз, Франция и суверенные прибрежные государства, признанные правительствами этих держав.

Я думаю, что такая же процедура должна быть применена к Кильскому каналу, и в том же духе должна быть изменена конвенция в Монтрё. Таким образом, у нас будет свободный обмен в этих районах.

Я вношу эти предложения потому, что в течение ближайших 25 лет не хочу участвовать еще в одной войне, которая возникла бы из-за проливов или Дуная.

Наше желание – видеть Европу свободной и экономически здоровой, которая будет содействовать процветанию Советского Союза, Англии, Франции и всех других государств и с которой Соединенные Штаты смогут торговать на равных правах и к взаимной выгоде. Я думаю, что наше предложение может явиться шагом вперед в этом направлении.

Черчилль. Я энергично поддерживаю предложение относительно исправления конвенции в Монтрё для того, чтобы обеспечить Советской России свободный и беспрепятственный проход через проливы ее торгового и военного флота как в мирное, так и в военное время. Я полностью согласен с президентом и с его предложением относительно того, что свободный режим в этих проливах должен быть гарантирован всеми нами. Гарантия великих держав и заинтересованных государств безусловно будет эффективной.

Что касается других водных путей, упомянутых президентом, то мы в принципе согласны с общими линиями заявления президента. Мы согласны также с предложением президента относительно того, чтобы Кильский канал был свободным и открытым, гарантированным всеми великими державами. Мы также придаем большое значение свободной навигации по Дунаю и Рейну.

Трумэн. Нет никакого сомнения относительно общности наших взглядов по вопросу об исправлении конвенции в Монтрё.

Черчилль. А также относительно целей, ради которых нужно ее исправить.

Сталин. Нужно вчитаться в предложения президента, на слух тут не все поймешь. Может быть, пока перейдем к другим вопросам?

Трумэн. Следующий вопрос повестки дня – это вопрос о передаче Советскому Союзу района Кенигсберга в Восточной Пруссии. Советский документ по этому вопросу был передан вчера.

Сталин. Президент Рузвельт и г-н Черчилль еще на Тегеранской конференции дали свое согласие на этот счет, и этот вопрос был согласован между нами. Мы бы хотели, чтобы эта договоренность была подтверждена на данной конференции.

Трумэн. В принципе я согласен. Я только прошу дать мне возможность изучить условия, но я уверен, что никаких возражений с нашей стороны не будет. Я согласен с тем, что Россия должна получить определенные районы этой территории.

Сталин. Хорошо.

Черчилль. Генералиссимус совершенно правильно отметил, что вопрос этот был поднят еще в Тегеране, а потом мы обсудили его снова в октябре 1944 года.

Сталин. В Москве.

Черчилль. Да, это было в Москве, и это было в связи с разговором относительно линии Керзона.

Сталин. Правильно.

Черчилль. 15 декабря 1944 года я выступил по этому поводу в парламенте. Я разъяснил, что британское правительство симпатизирует советской точке зрения. Единственный вопрос, который возникает, – это юридическая сторона передачи этого района. Советский проект, который здесь представлен, как будто требует, чтобы мы признали, что Восточной Пруссии больше не существует и что район Кенигсберга не находится под контролем Союзного контрольного совета в Германии.

Что касается британского правительства, то мы поддерживаем желание Советского правительства включить эту территорию в состав Советского Союза. Я это заявляю в принципе. Мы, конечно, еще не рассмотрели точную линию по карте. Но я еще раз заверяю Советское правительство о нашей постоянной поддержке русской позиции в этой части света.

Сталин. Мы большего и не предлагаем. Для нас достаточно, если американское правительство и правительство Великобритании в принципе одобряют это предложение.

Черчилль. Согласен.

Трумэн. Согласен.

Черчилль. Потребуется маленькое исправление этого документа. Если это будет частью коммюнике по окончании конференции, то я предлагаю более общую редакцию этого документа.

Сталин. Я не возражаю.

Трумэн. Таким образом, мы в принципе соглашаемся с проектом предложения советской делегации.

Следующий вопрос повестки дня – это вопрос о Сирии и Ливане.

Черчилль. В настоящее время бремя поддержания порядка и мира в Сирии и Ливане целиком упало на наши плечи. Мы не имеем ни намерения, ни желания получить какие-либо преимущества в этих странах, за исключением тех, которыми пользуются и другие страны. В то время, когда мы вступили в Сирию и Ливан, чтобы выкинуть оттуда немцев и войска Виши, мы пришли с Францией к соглашению, по которому мы должны были признать самостоятельность Сирии и Ливана. Ввиду длительных исторических связей между Францией и этими странами, мы заявили, что не стали бы возражать, если бы Франция имела там преимущественное положение, при условии достижения соглашения с новыми самостоятельными правительствами этих стран.

Мы сообщили де Голлю, что, как только Франция заключит договор с Сирией и Ливаном, который будет удовлетворительным для этих стран, мы немедленно отведем наши войска. Если бы мы сейчас отвели наши войска, то последовала бы резня французских граждан и небольшого количества французских войск, которые там находятся. Мы не хотели бы, чтобы это случилось, так как это вызвало бы большое беспокойство среди арабов, а это нарушило бы, может быть, мир и спокойствие в Саудовской Аравии и Ираке. Начало таких беспорядков в этой части света повлекло бы за собой возникновение беспорядков и в Египте. Не могло быть худшего момента для таких беспорядков среди арабов, чем сейчас, потому что линия коммуникаций с Суэцким каналом была бы поставлена под угрозу, а через эту линию идут вооружения и подкрепления для войны на Дальнем Востоке. Линия коммуникаций для ведения войны против Японии имеет важное значение не только для Великобритании, но также и для США.

Генерал де Голль поступил очень неразумно в этом районе; вопреки нашим советам и нашим просьбам он послал туда на корабле 500 человек, и их появление послужило поводом для беспорядков, которые не прекратились до сих пор. Как это было глупо, ибо что могли сделать эти 500 человек. Однако их появление послужило искрой для возникновения беспорядков.

Эти беспорядки, направленные против французов, немедленно вызвали беспокойство в Ираке, правительство и народ которого хотели прийти на помощь Сирии. Весь арабский мир пришел в волнение из-за этого события. Однако теперь генерал де Голль согласился передать так называемые специальные войска правительству Сирии.

Я надеюсь, что мы достигнем если не соглашения, то урегулирования этого вопроса с французами, которое гарантировало бы независимость Сирии и Ливана и обеспечило бы Франции некоторое признание ее культурных и коммерческих интересов.

Позвольте мне еще раз повторить здесь, что Великобритания не желает оставаться там ни одного дня дольше, чем это необходимо. Мы будем рчень рады освободиться от этой неблагодарной работы, которую мы взяли на себя в интересах союзников.

Ввиду того, что этот вопрос касается только Франции и нас, а также, конечно, Сирии и Ливана, мы не приветствуем предложения о созыве конференции, в которой участвовали бы, наряду с Великобританией и Францией, США и Советский Союз и приняли бы совместное решение. Все бремя лежало на нас, мы действовали одни без всякой помощи, за исключением некоторой помощи со стороны Франции, но мы действовали в интересах всех. Поэтому мы не хотели бы, чтобы этот вопрос рассматривался на специальной конференции. Конечно, если бы США захотели занять наше место, то мы бы только приветствовали это.

Трумэн. Нет, спасибо. (Смех.)

Когда возник этот спор между Францией и Сирией и Ливаном, между мною и премьер-министром была переписка по этому вопросу. Когда премьер-министр сообщил мне, что в распоряжении Великобритании там имеется достаточно войск, чтобы поддержать мир в этом районе, я просил его сделать все необходимое для поддержания этого мира потому, что мы тоже интересуемся линиями коммуникаций с Дальним Востоком через Суэцкий канал. Может быть, у нас здесь имеются небольшие разногласия с премьер-министром.

Мы считаем, что ни одному государству не должны быть предоставлены преимущества в этих районах. Эти районы должны быть одинаково доступными для всех государств. Мы считаем также, что Франция не должна иметь никаких специальных преимуществ перед другими государствами.

Сталин. Я так понял, что США не признают никаких преимуществ Франции в Сирии и Ливане.

Трумэн. Да.

Черчилль. Наша позиция такова, что мы желали бы, чтобы Франция имела там преимущества, потому что мы обещали ей это, когда наше государство было слабо и мы должны были воевать там с немцами. Но это касается только нас, и мы, конечно, не имеем возможности и права связывать других. Кроме того, мы не обязались уж слишком стараться, чтобы Франция сохранила там свои привилегии. Если Франция сможет получить такие привилегии, мы не будем возражать, мы будем даже милостиво взирать на ее достижения.

Сталин. От кого французы могут получить эти привилегии?

Черчилль. От республик Сирии и Ливана.

Сталин. Только от них?

Черчилль. Только от них. Французы имеют там свои школы, археологические институты и т. д. Многие французы живут там давно, и у них есть даже песенка «Поедем в Сирию». Они говорят, что их претензии относятся ко временам крестовых походов. Но мы не намерены из-за этого ссориться с великими державами.

Трумэн. Мы хотим, чтобы в этих районах были равные права для всех государств.

Черчилль. И вы, г-н президент, будете препятствовать Сирии предоставить специальные права французам?

Трумэн. Конечно, не буду препятствовать, если сирийцы пожелают это сделать. Но я сомневаюсь, чтобы у них было такое желание. (Смех.)

Сталин. Русская делегация благодарит г-на Черчилля за информацию и снимает свое предложение.

Черчилль. Я благодарен генералиссимусу.

Трумэн. Я тоже благодарен.

Переходим к следующему вопросу. Это вопрос об Иране. У г-на Черчилля имеется предложение по этому вопросу.

Черчилль. Мы передали делегациям документ по этому вопросу и были бы рады узнать, какова позиция великих держав.

Трумэн. Что касается нас, мы уже давно были готовы отвести наши войска из Ирана, но у нас есть там большое количество различных материалов, которое мы хотим использовать для ведения войны на Тихом океане.

Сталин. Русская делегация считает, что Тегеран во всяком случае можно было бы освободить.

Черчилль. Мне хотелось бы перейти также и к остальным двум пунктам, чтобы с этим проектом можно было покончить. Об указании в договоре срока. В договоре указано, что не позже шести месяцев по окончании военных действий войска должны быть выведены из Ирана. К настоящему времени прошло только два с половиной месяца после окончания войны. Но мы обещали иранцам, что, как только кончится война с Германией, войска будут отведены.

Я предлагаю так: отвести войска немедленно из Тегерана, а вопрос о дальнейшем отводе войск обсудить в сентябре на Совете министров иностранных дел.

Сталин. Не возражаю.

Трумэн. Мы будем продолжать отводить наши войска из Ирана, потому что там есть войска, которые нам понадобятся на Тихом океане.

Сталин. Это, конечно, ваше право. Мы со своей стороны обещаем, что никаких действий против Ирана со стороны наших войск не будет предпринято.

Трумэн. У меня нет возражений против того, чтобы передать этот вопрос на рассмотрение Совета министров иностранных дел в Лондоне.

Черчилль. У нас имеется еще вопрос о Вене. Я хотел бы сказать здесь относительно зон оккупации, которые предоставлены британским и американским войскам в Вене. Что касается британской зоны, то оказывается, что в этой зоне проживает 500 тысяч населения и, так как источники снабжения Вены продовольствием находятся к востоку от города, мы не можем принять на себя питание этих полумиллиона людей. Поэтому мы предлагаем прийти к временному соглашению, чтобы русские снабжали продовольствием это население до тех пор, пока будет выработано более постоянное соглашение. Фельдмаршал Александер сделает заявление относительно действительного положения.

Александер. Положение такое, как это было сейчас изложено премьер-министром. В нашей зоне имеется полмиллиона жителей. Я не имею продовольствия, которое могло бы быть отправлено из Италии. Имеются небольшие запасы в Клагенфурте, но этих запасов хватило бы на три недели или, самое большее, на один месяц. Поэтому если бы мы приняли на себя обязательство кормить это население, то продовольствие пришлось бы доставлять из США.

Трумэн. В нашей зоне около 375 тысяч населения. Наши корабли занимаются сейчас перевозкой грузов для военных действий против Японии, доставкой продовольствия в Европу и некоторых материалов в СССР. У нас ощущается недостаток в транспортных средствах, так что нам было бы затруднительно снабжать даже население нашей зоны.

Сталин. А как с французской зоной?

Александер. Мне это неизвестно.

Сталин. Разрешите мне переговорить с маршалом Коневым. Я думаю, что можно было бы на месяц отсрочить передачу снабжения венского населения нашим союзникам. На какое время понадобится организовать это снабжение – до нового урожая, или как?

Черчилль. Затруднение заключается в том, что эти 500 тысяч человек в нашей зоне и 375 тысяч в американской зоне всегда получали продукты питания из восточных районов страны.

Сталин. У нас имеется с австрийским правительством соглашение о том, что до сбора нового урожая мы отпускаем немного продуктов за товары. Я думаю, что это можно будет продлить до сентября. Но я должен все-таки переговорить предварительно с маршалом Коневым. Сегодня вечером или завтра утром я сумею это сделать и тогда дам вам ответ…

Черчилль. Положение таково, что фельдмаршал Александер вошел со своими войсками в Штирию, однако он затрудняется войти в Вену до тех пор, пока не разрешен вопрос о продовольственном снабжении населения.

Сталин. Разве продовольственное положение Вены такое уж плохое сейчас?

Черчилль. Мы не знаем, мы там не были.

Сталин. Там положение для населения неплохое.

Александер. Если вы сможете нам помочь в этом деле, то мы, конечно, готовы пойти вперед и взять на себя нашу долю работы.

Сталин. Я смогу сказать это завтра.

Черчилль. Благодарим вас.

Сталин. Хорошо было бы, если бы английские и американские власти согласились распространить соглашение с правительством Реннера и на свои зоны. Это не будет означать признания правительства Реннера или восстановления дипломатических отношений, но поставит правительство Реннера в такое же положение, в каком находится правительство Финляндии. Его компетенция была бы распространена и на эти зоны, и это облегчило бы разрешение вопроса.

Трумэн. Мы готовы обсудить этот вопрос, как только наши войска войдут в Вену.

Черчилль. Мы тоже согласны.

Я хочу поднять один процедурный вопрос. Г-ну президенту, должно быть, известно, а также и генералиссимусу, что г-н Эттли и я заинтересованы посетить Лондон (смех) в четверг на этой неделе. Поэтому нам придется выехать отсюда в среду 25 июля вместе с министром иностранных дел. Но мы вернемся к вечернему заседанию 27 июля или только некоторые из нас вернутся. (Смех.) Поэтому нельзя ли в среду устроить заседание утром?

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Можно.

Черчилль. Я предлагаю, чтобы министры иностранных дел продолжали встречаться как обычно, только в отсутствие г-на Идена его заменит г-н Кадоган.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Условимся заседание 25 июля провести в 11 часов утра.

Завтра заседание в 17 часов.

24 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

(Докладывая о заседании министров иностранных дел трех держав, американская делегация сообщила следующее:

На заседании трех министров было установлено, что комиссия, которая занимается экономическими вопросами и вопросами репараций, пока не подготовила свой доклад. Советская делегация предложила, чтобы этой комиссии был передан также вопрос о репарациях с Италии и Австрии. Она передала два кратких документа, относительно репараций с этих двух стран.

Было решено отложить до завтра рассмотрение вопроса об экономических принципах в отношении Германии и репарациях с Германии, а также вопроса о репарациях с Италии и Австрии. Министрам иностранных дел было сообщено, что комиссия по экономическим вопросам соберется сегодня вечером, чтобы закончить свою работу.

20 июля делегацией США был передан документ относительно снабжения Европы нефтью. Было решено передать этот вопрос также в комиссию по экономическим вопросам; однако ввиду того, что комиссия не занималась этим вопросом, министры согласились отложить обсуждение этого вопроса.

Следующий вопрос, который обсуждали министры, был вопрос о выполнении Ялтинской декларации об освобожденной Европе и государствах-сателлитах. Было признано, что комиссия, которая занимается этим вопросом, свою работу еще не закончила, и обсуждение этого вопроса также было отложено.

Далее был обсужден вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций Италии и других стран. Делегация США предложила, ввиду того, что комиссия, которая занималась этим вопросом, не достигла соглашения, рассмотреть этот вопрос на заседании министров иностранных дел на основании того документа, над которым работала комиссия.

Советская делегация заявила, что она не может участвовать в этой дискуссии, так как этот документ не содержит упоминания о допущении в Организацию Объединенных Наций Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии.

Английская делегация предложила опустить последнюю фразу в первом пункте этого документа.[67] Делегация США согласилась с этим. Английская делегация предложила новую редакцию пункта 2 этого документа, которая учитывала бы интересы других союзных стран, имеющих отношение к мирному договору с Италией. Американская делегация согласилась включить английское предложение в исправленный документ по вопросу о допущении в Организацию Объединенных Наций.

Делегация США предложила включить в документ дополнительный пункт, чтобы пойти навстречу пожеланию советской делегации. Этот пункт гласит: «Три правительства также надеются, что Совет министров иностранных дел приступит, без ненужной задержки, к подготовке мирных договоров с Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией. Их желанием является также, после заключения мирных договоров с ответственными демократическими правительствами этих стран, оказать поддержку их просьбе о приеме в члены Организации Объединенных Наций».

Советская делегация настаивала на том, чтобы Болгария, Румыния, Венгрия и Финляндия в вопросе о вступлении в Организацию Объединенных Наций не были поставлены в худшие условия, чем Италия. Американская делегация выразила надежду, что предложенный ею дополнительный пункт удовлетворит советскую делегацию.

Поскольку министры не достигли полного соглашения по этому вопросу, было решено передать его на разрешение глав правительств. Вопрос этот включен в сегодняшнюю повестку дня заседания глав трех правительств.

Согласились рекомендовать главам правительств следующие вопросы для обсуждения на сегодняшнем заседании:

1. Допущение в Организацию Объединенных Наций. Документ, представленный министрам иностранных дел сегодня утром, может служить основой для дискуссии глав трех правительств.

2. О черноморских проливах и свободной и неограниченной навигации на международных внутренних водных путях. Дискуссия на вчерашнем заседании глав правительств была отложена, чтобы дать возможность изучить предложения президента.

Министры согласились также рекомендовать главам трех правительств включить в повестку дня их завтрашнего утреннего заседания следующие вопросы:

1. О германском военно-морском и торговом флоте.

2. О репарациях с Германии.

Далее американская делегация сообщила, что в Потсдам прибыла делегация представителей Временного польского правительства во главе с президентом Берутом в ответ на приглашение президента США, которое было направлено 22 июля, в соответствии с решением глав трех правительств. На заседании министров иностранных дел польская делегация высказала свое мнение относительно западной границы Польши, которое кратко сводится к следующему.

Польская делегация считает, что западная граница Польши должна идти от Балтийского моря через Свинемюнде, включая Штеттин в состав Польши, дальше по р. Одеру до р. Западная Нейсе и по Западной Нейсе до границы Чехословакии.

Территория Польши в ее новом виде даст ей возможность отказаться от эмиграции польского населения в другие страны, при этом можно будет полностью использовать труд тех поляков, которые раньше были вынуждены уезжать в другие страны.

С точки зрения безопасности большое значение имеет то, что предлагаемая польской делегацией граница является самой короткой возможной границей между Польшей и Германией и ее будет легче защищать.

Немцы пытались уничтожить польское население и разрушить польскую культуру. С исторической точки зрения было бы справедливо создать мощное польское государство, которое было бы в состоянии защищаться от любой германской агрессии.

Эти районы являлись одной из самых мощных баз германской военной промышленности и одной из баз германского империализма. Предложенное решение лишило бы Германию плацдарма на востоке и базы для производства вооружения.

Польша стала бы государством, в котором не было бы национальных меньшинств.

До войны в Польше был избыток сельского населения, которое невозможно было использовать для работы в промышленности, так как промышленность не была достаточно развита. Приобретение этих территорий позволит Польше использовать сельских жителей для работы в городах, и те, кто эмигрировал из Польши, смогут вернуться на родину и получить там работу.

Польские представители указали далее, что бассейн р. Одера должен быть передан целиком Польше, так как сама река Одер недостаточно полноводна и имеет источники пополнения водных ресурсов в районе р. Западная Нейсе.

Польская делегация заявила в заключение, что, по ее мнению, нужно скорее принять решение и добиться соглашения по этому вопросу, чтобы польское правительство получило возможность скорее переселить поляков из-за границы, для того чтобы они могли принять участие в восстановлении Польши).

Трумэн. Первым вопросом порядка дня является вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций Италии и других государств-сателлитов, включая Финляндию.

Бирнс. По этому вопросу существует согласие между британской и американской делегациями.

Иден. С вашим первоначальным документом мы полностью согласны, но что касается второй редакции, то тут у нас имеются некоторые сомнения. Новая редакция создает впечатление, что мы как будто требуем, чтобы итальянское правительство было реконструировано прежде, чем мы приступим к заключению мирного договора с Италией.

Бирнс. В надежде найти компромиссное решение по этому вопросу, а также, чтобы пойти навстречу пожеланию советской делегации о том, чтобы другие сателлиты не были поставлены в худшие условия по сравнению с Италией в вопросе о допущении в Организацию Объединенных Наций, я предложил эту новую редакцию. Но я хочу обратить внимание английской делегации на то, что новая редакция не вызывает никаких сомнений в отношении нынешнего итальянского правительства.

Эта редакция лишь предусматривает заключение мирных договоров с ответственными демократическими правительствами. Это – дело будущего. Один тот факт, что правительство США установило дипломатические отношения с нынешним итальянским правительством, достаточно ясно показывает наше отношение к этому правительству.

Иден. Мы чувствуем, что мы почти согласились с вашей точкой зрения, вопрос только в редакции.

Сталин. Если речь идет о том, чтобы государствам-сателлитам дать облегчение, то надо сказать об этом в настоящем решении. Создается облегченное положение для Италии, против чего трудно возражать. Но вместе с тем это облегченное положение для Италии не сопровождается одновременным облегчением положения для других стран – бывших сообщников Германии.

Впечатление получается такое, что здесь создается искусственное деление: с одной стороны, Италия, положение которой облегчается, а с другой стороны – Румыния, Болгария, Венгрия и Финляндия, положение которых не предполагается облегчить. Будет опасность дискредитации этого нашего решения: чем, собственно, у Италии имеется больше заслуг по сравнению с другими странами? Единственная ее «заслуга» заключается в том, что Италия первая капитулировала. Во всем остальном Италия поступала хуже и нанесла больший вред, чем любое другое государство-сателлит.

Несомненно, что любое из четырех государств – Румыния, Болгария, Венгрия, Финляндия – нанесло союзникам гораздо меньше вреда, чем Италия. Что касается правительства в Италии, то разве оно более демократично, чем правительства в Румынии, Болгарии или Венгрии? Конечно, нет. Разве в Италии более ответственное правительство, чем в Румынии или Болгарии? Демократических выборов не было ни в Италии, ни в других государствах. Они в этом отношении равны. Поэтому я не понимаю, откуда появилось такое благоволение к Италии и такое отрицательное отношение ко всем другим государствам – бывшим сообщникам Германии.

Облегчение для Италии было начато с того, что с ней восстановили дипломатические отношения. Теперь предлагается второй шаг – включение Италии в Организацию Объединенных Наций. Хорошо, давайте сделаем этот второй шаг в отношении Италии, но и в отношении других упомянутых стран я предлагаю в таком случае предпринять первый шаг, который был сделан в отношении Италии несколько месяцев тому назад, то есть восстановить дипломатические отношения с ними. Это будет справедливо, и градация будет соблюдена: на первом месте Италия, на втором – все остальные.

В противном случае получается так, что в отношении Италии сделан первый шаг, предлагается сделать второй шаг, и все из-за того, что итальянское правительство капитулировало первое, хотя Италия нанесла союзникам вреда гораздо больше, чем все другие государства – сообщники Германии. В этом заключается предложение советской делегации.

Черчилль. Мы в общих чертах соглашаемся с точкой зрения США по этому вопросу.

Трумэн. Я хочу сказать, что разница наших взглядов на правительство Италии, с одной стороны, и на правительства Румынии, Болгарии и Венгрии – с другой, объясняется тем, что наши представители не имели возможности получить нужной информации в отношении этих последних стран, Такого положения не было в Италии, где всем нашим правительствам – США, Великобритании и Советского Союза – была предоставлена возможность получать свободную информацию.

Этого мы не можем сказать в отношении Румынии, Болгарии и Венгрии, где мы не имели возможности получать свободную информацию. Кроме того, характер нынешних правительств в этих странах не дает нам возможности установить с ними немедленно дипломатические отношения. Но в представленном на рассмотрение документе мы попытались удовлетворить пожелание советской делегации и не поставить других сателлитов в худшее положение, чем Италию.

Сталин. Но с Италией вы имеете дипломатические отношения, а с этими странами не имеете.

Трумэн. Но и другие сателлиты могут получить наше признание, если их правительства будут удовлетворять нашим требованиям.

Сталин. Каким требованиям?

Трумэн. Относительно свободы передвижения и свободы информации.

Сталин. Ни одно из этих правительств не мешает и не может мешать свободному передвижению и свободной информации для представителей союзной печати. Тут какое-то недоразумение. По окончании войны положение здесь улучшилось. Для советских представителей также были введены ограничения в Италии.

Трумэн. Мы хотим, чтобы эти правительства были реорганизованы, и, когда они станут более ответственными и демократичными, мы предоставим им свое признание.

Сталин. Уверяю вас, что правительство Болгарии более демократично, чем правительство Италии.

Трумэн. Чтобы пойти навстречу советским пожеланиям, мы предложили в отношении Румынии, Болгарии и Венгрии такую же формулировку, как и в отношении Италии.

Сталин. Но это предложение не включает восстановления дипломатических отношений.

Трумэн. Я уже несколько раз говорил, что мы не можем восстановить дипломатических отношений с этими правительствами до тех пор, пока они не будут организованы так, как мы считаем нужным.

Бирнс. Единственное, что мы предложили для облегчения положения Италии, – это поддержать ее заявление о вступлении в члены Организации Объединенных Наций. Я хотел бы обратить ваше внимание на тот пункт нашего предложения, который в той же редакции говорит о других сателлитах. Таким образом, облегчение положения Италии будет сопровождаться облегчением положения других сателлитов. Мы здесь стремились пойти навстречу пожеланиям советской делегации.

Сталин. Я предлагаю слово «ответственное», употребляемое в отношении итальянского правительства, во всех местах, где оно приведено, вычеркнуть. Это слово умаляет положение итальянского правительства.

Трумэн. Мы не можем поддержать заявление о вступлении в члены Организации Объединенных Наций правительств, если они не являются ответственными и демократическими.

Сталин. В Аргентине правительство менее демократическое, чем в Италии, однако Аргентина является членом Организации Объединенных Наций. Если правительство, то демократическое правительство, а если добавить «ответственное», то выходит, что это какое-то другое правительство. И, кроме того, надо добавить насчет восстановления дипломатических отношений.

Я предлагаю в пункт, в котором речь идет о Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии, добавить фразу о том, что в ближайшее время каждое из наших трех правительств рассмотрит вопрос о восстановлении дипломатических отношений с этими странами. Это не значит, что они сделают это одновременно и восстановят дипломатические отношения в одно и то же время, но это значит, что каждое из трех правительств рассмотрит вопрос о восстановлении дипломатических отношений. Одно раньше, другое позже. Я приведу один пример: в настоящее время имеются дипломатические представители в Италии от США и Советского Союза, но нет дипломатических представителей ни от Великобритании, ни от Франции, послов от этих правительств там нет.

Черчилль. Мы считаем, что наш представитель в Италии полностью аккредитован. Вследствие того, что формально мы все еще находимся в состоянии войны с Италией, положение этого представителя не может быть полностью приравнено к положению посла, по британской конституции мы при этих условиях не можем иметь нормальных дипломатических отношений. Но мы его называем послом.

Сталин. Но не таким, какие имеются от Советского Союза и США.

Черчилль. Не совсем. На 90 процентов.

Сталин. Не совсем, это верно.

Черчилль. Но причина этого – формальная и техническая.

Сталин. Вот такого же посла следовало бы направить в Румынию, такого не совсем посла. (Общий смех).

Черчилль. Мы пока не сделали этого.

Трумэн. Мы хотим приложить все усилия, чтобы достичь такого положения, когда мы сможем восстановить дипломатические отношения с этими правительствами. Я уже объяснял, в чем заключаются затруднения в разрешении этого вопроса.

Сталин. Затруднения были раньше, теперь их нет. Нам очень трудно присоединиться к этой резолюции в настоящем ее виде. Мы не хотим к ней присоединяться.

Черчилль. Мы не хотим употреблять слова, которые могли бы бросить тень на любого из нас. Я хочу лишь просить за Италию, и не только потому, что она была первой, которая вышла из войны. Много времени прошло с тех пор, как она вышла из войны, если не ошибаюсь, прошло уже два года. Но прошел весьма короткий срок с тех пор, как другие страны прекратили войну, – четыре-пять месяцев; несколько раньше прекратила войну Румыния.

Сталин. Румыния, потом Финляндия. А с Италией были восстановлены дипломатические отношения через 7–8 месяцев после ее капитуляции.

Черчилль. Положение Италии следующее. Два года тому назад она вышла из войны и с тех пор борется на нашей стороне, насколько она может. Кроме того, нужно помнить, что мы находились в Италии и знаем все относительно политических условий там. Этого нельзя сказать о Болгарии, Румынии и других странах. Кроме того, Италия не была однородной страной: северная часть Италии была под игом врага и освобождена всего два месяца тому назад. Мы боролись там вместе с Италией, которая оказывала нам большую поддержку.

Но всегда было признано, что Италия не может иметь полностью демократического правительства, пока северная ее часть не будет освобождена. А между тем мы признали итальянское правительство, мы с ним работали. Я имел договоренность с Советским правительством относительно поддержки правительства генерала Бадолио. И я тогда не согласился с нашими американскими друзьями, я хотел поддержать это правительство, пока север не будет освобожден, чтобы потом можно было образовать правительство Италии на более широкой основе. Но ход событий повлек за собой другие действия.

Мы установили дружественные отношения с Италией. Там нет политической цензуры. Итальянская печать часто нападала на меня всего несколько месяцев спустя после безоговорочной капитуляции Италии. Наблюдается значительный рост свободы в Италии. Теперь, когда север освобожден, итальянцы собираются провести демократические выборы. Поэтому я не вижу оснований, почему мы не можем уже теперь обсудить вопрос о мирном договоре с Италией.

Я должен сказать, что относительно Румынии и, тем более, относительно Болгарии мы ничего не знаем. Наша миссия в Бухаресте была поставлена в условия изоляции, напоминающей интернирование.

Сталин. Разве можно такие вещи говорить не проверив?

Черчилль. Это мы знаем от нашего собственного представителя там. Я уверен, что генералиссимус был бы удивлен, узнав о ряде фактов, которые имели место в отношении нашей миссии в Бухаресте.

Сталин. Сказки!

Черчилль. Конечно, вы можете называть наше заявление сказками, но я имею полное доверие к нашему политическому представителю и к маршалу авиации Стивенсону. Я его лично знаю в течение многих лет. Условия для работы нашей миссии были трудными. Большие задержки происходили с самолетами для нашей миссии. От наших советских друзей поступали жалобы относительно численности нашей миссии, которая не была такой уж большой. Контрольная комиссия, которая должна была состоять из трех членов, почти всегда собиралась в составе двух членов. Советский главнокомандующий, являющийся председателем Контрольной комиссии, иногда встречался с американским представителем, иногда с английским, но редко с обоими вместе. Что же касается Италии, то там побывали многие советские представители.

Сталин. Ничего подобного, никаких прав у нас в Италии нет.

Черчилль. Но, во всяком случае, положение там такое, что вы можете совершенно свободно приезжать в Италию. Поэтому я не считаю, что можно сравнивать положение в Италии с положением в Румынии, Болгарии и других странах.

Трумэн. Мы должны сказать, что наши миссии в этих странах также встретились с большими затруднениями при выполнении своей работы. Но мы не хотели бы здесь об этом говорить.

Бирнс. В надежде достигнуть соглашения я предлагаю заменить слова «ответственное правительство» словами «признанное правительство».

Сталин. Это более приемлемо. Но, по-моему, следовало бы также принять решение о том, что три правительства согласны рассмотреть вопрос об установлении дипломатических отношений с этими четырьмя странами. Я предлагаю в конце пункта, предложенного г-ном Бирнсом насчет четырех стран, добавить следующее: «Три правительства, каждое в отдельности, согласны рассмотреть в ближайшее время вопрос об установлении дипломатических отношений с Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией».

Черчилль. А это не вступает в противоречие с тем, о чем мы сейчас говорили?

Сталин. Это не противоречит, потому что, если мы решаем подготовить вопрос о мирных договорах с Румынией, Болгарией и другими странами, а мы эти страны даже не признали, то ясно, что вопрос о признании каждое правительство ставит самостоятельно.

Трумэн. Я не имею никаких возражений.

Сталин. Тогда и мы не возражаем.

Черчилль. Противоречие, по-моему, имеется. Я понял здесь президента так, что он не хочет сейчас признавать правительства Румынии, Болгарии и других стран-сателлитов.

Трумэн. Здесь говорится о том, что мы обязуемся лишь рассмотреть этот вопрос.

Черчилль. Это вводит общественное мнение в заблуждение.

Сталин. Почему?

Черчилль. Потому что из смысла заявления следует, что мы скоро признаем эти правительства; между тем я знаю, что это не отражает позиции ни правительства Соединенных Штатов, ни правительства Соединенного Королевства.

Сталин. Я согласен с президентом и хочу возразить г-ну Черчиллю. Уже всеми нами принято, что мы даем задание Совету министров иностранных дел подготовить мирные договоры с Румынией, Болгарией, Венгрией и Финляндией. Все мы считаем, что мирный договор может быть заключен только с признанным правительством. Стало быть, мы должны сказать как-то об этом признании, и тогда никакого противоречия не получится. Если же мы не скажем, что три правительства намерены в ближайшее время поставить вопрос о признании, то тогда надо вычеркнуть и пункт о подготовке мирных договоров с этими странами.

Черчилль. Я хотел бы спросить президента, предполагает ли он, что осенью этого года представители теперешних правительств Румынии, Болгарии и других явятся в Совет министров иностранных дел и мы будем обсуждать там с ними мирные договоры?

Трумэн. Единственным правительством, которое может послать своих представителей в Совет министров иностранных дел, будет то правительство, которое будет нами признано.

Сталин. Правильно.

Черчилль. Нынешние правительства не будут признаны, и поэтому с ними нельзя будет подготовить мирных договоров.

Сталин. Откуда вы это взяли?

Черчилль. Это логически вытекает.

Сталин. Нет, не вытекает.

Черчилль. Может быть, я неправильно мыслю, но мне кажется, что вытекает.

Сталин. Эти правительства могут быть признаны, но могут быть и не признаны. Никому не известно, будут они признаны или не будут признаны. Вот так и надо понимать эту формулировку – «рассмотрят вопрос о признании». А мирный договор с ними будет тогда, когда они будут признаны.

Черчилль. Читающий этот пункт не поймет, что правительство США не хочет признавать нынешние правительства Румынии и Болгарии. Но если будут образованы другие правительства, которые мы сможем признать, тогда мы и приступим к подготовке мирных договоров с ними. Я прошу меня извинить, что я так настаиваю на этом пункте, но нужно помнить, что если этот документ будет опубликован, то придется его объяснять, особенно мне в парламенте. Мы говорим, что мы заключим мирные договоры с правительствами, которым мы предоставим признание, однако мы не намерены признавать эти правительства. Мне представляется это почти бессмысленным.

Трумэн. Я предлагаю вернуть этот вопрос министрам иностранных дел, чтобы они еще раз его рассмотрели.

Сталин. Г-н Черчилль не прав, тут вовсе не говорится о заключении мирных договоров, тут говорится о подготовке. Почему нельзя подготовить договор, если даже правительство и не признано?

Черчилль. Конечно, мы можем сами подготовить мирный договор. Я предлагаю, в таком случае, заменить предлог «с» предлогом «для», чтобы было сказано не «мирные договоры с Румынией, Болгарией» и т. д., а «мирные договоры для Румынии, Болгарии» и т. д.

Сталин. Я не возражаю, чтобы было «для».

Черчилль. Благодарю вас.

Сталин. Не стоит благодарности. (Общий смех).

Черчилль. Было бы желательно, чтобы министры иностранных дел еще раз просмотрели этот документ.

Сталин. Пожалуйста, не возражаю.

Трумэн. Они должны принять во внимание то обсуждение, которое имело место сегодня.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Следующий вопрос – это вопрос о черноморских проливах и о свободной навигации на международных внутренних водных путях. Американская делегация внесла свои предложения по этому вопросу.

<…>

Сталин. Пожалуй, есть вопросы более безотлагательные, чем вопрос о проливах, и этот вопрос можно было бы отложить,

Черчилль. Этот вопрос был поднят Великобританией как вытекающий из желания исправить, конвенцию в Монтрё. Я согласен отложить, если этого желает советская сторона.

Сталин. Лучше отложить этот вопрос. Нужно переговорить с Турцией.

Трумэн. Наше предложение о международном контроле означает, что проливы не будут находиться в чьих-либо одних руках. Мы будем стараться убедить турок в правильности нашей точки зрения по этому вопросу.

Сталин. Хорошо, давайте.

Трумэн. Я хочу сделать конференции одно предложение. Мне кажется, пора уже подумать относительно подготовки коммюнике о работах конференции. Я предлагаю поэтому назначить специальную комиссию, которой и будет поручено подготовить такое коммюнике.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Надо согласовать вопрос о составе комиссии.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Мы поручим министрам иностранных дел представить кандидатов для этой комиссии.

Сталин. Хорошо. А завтра у нас в 11 часов заседание будет?

Трумэн. Будет.

Сталин. Г-н Черчилль выражал сомнение на этот счет.

Иден. Сегодня за завтраком мы высказали предположение, что, может быть, для завтрашнего заседания окажется недостаточно вопросов. Но так как сегодняшняя повестка дня не исчерпана, то необсужденные вопросы перейдут на завтрашнее заседание.

Трумэн. Как только мы убедимся, что у нас нет больше работы, мы поедем домой. (Смех). Но пока работа у нас есть,

Черчилль. Г-н Эттли и я должны вернуться в Лондон на открытие парламента 8 августа. Во всяком случае, я не могу оставаться здесь дольше, чем до 6 августа.

Сталин. Не исчерпан еще вопрос о западной границе Польши – последний вопрос сегодняшнего заседания.

Черчилль. И, кроме того, вопрос, поднятый советской стороной относительно лагеря в Италии. Я хотел бы дать объяснения по этому вопросу сейчас.

Сталин. Есть ли у нас время и желание обсудить сейчас вопрос о западной границе Польши?

Черчилль. Мы встречаемся с поляками и будем иметь беседу с г-ном Берутом завтра утром.

Сталин. Тогда отложим.

Черчилль. В нескольких словах, положение с этим лагерем следующее. Действительно, в этом лагере находятся 10 тысяч человек. Но нужно помнить, что мы только что взяли 1 миллион военнопленных. Этими 10 тысячами человек занимается сейчас советская миссия в Риме, и эта миссия имеет свободный доступ в лагерь. Сообщено, что лица, находящиеся в лагере, являются преимущественно украинцами, но не советскими гражданами. В этом лагере имеется также некоторое количество поляков, которые, насколько мы могли установить, жили в границах Польши 1939 года. 665 человек желают немедленно вернуться в Советский Союз, и принимаются меры для их отправки. Мы готовы также передать всех других желающих вернуться.

Эти 10 тысяч человек сдались нам почти как целая воинская единица, и мы сохранили ее в таком виде, под руководством ее собственных командиров, исключительно по административным соображениям. Мы были бы рады, если бы генерал Голиков направил свои жалобы фельдмаршалу Александеру или в его ставку.

Александер. Я не много могу добавить к тому, что сказал здесь премьер-министр. Я хочу, чтобы всем присутствующим здесь было известно, что я всегда предоставлял русским представителям в Италии полную свободу передвижения, а также любую возможность видеть то, что они хотят. И я считаю, что так поступать целесообразно, потому что в тех случаях, когда в наших руках оказывается большое количество русских солдат, советы ответственных русских представителей могут оказаться нам очень полезными. Я думаю, что, если генералиссимус согласен, я буду продолжать поступать в том же духе, как я это делал до сих пор.

Сталин. Мы обязаны в этих случаях по договору оказывать друг другу помощь и не мешать гражданам возвращаться на родину, а, наоборот, помогать им возвратиться домой.

Черчилль. Если ваш представитель пришлет генерала или сам приедет в ставку по этому вопросу, будет сделано все необходимое.

Сталин. Хорошо. Я считаю вопрос исчерпанным.

Я сегодня говорил с маршалом Коневым в Вене. Он не прекращал выдачи пайков населению Вены, независимо от зон, и не прекратит до того момента, пока американцы и англичане не найдут возможности предпринять что-то другое.

Трумэн и Черчилль. Мы очень вам благодарны.

Черчилль. Был вопрос относительно распространения администрации Реннера на британскую и американскую зоны.

Сталин. Хорошо было бы распространить его компетенцию на все зоны.

Черчилль. Мы считаем, что это один из первых вопросов, который нам нужно изучить, как только мы войдем в Вену. В принципе мы согласны, что желательно работать с одной австрийской администрацией.

Сталин. Лучше, конечно.

Черчилль. Мы не хотим препятствовать местной администрации.

Сталин. Так будет лучше.

Трумэн. До завтра в 11 часов.

25 июля 1945 г.

Трумэн. Вчера было сделано предложение продолжить сегодня дискуссию о западной границе Польши.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Я помню, что у г-на Черчилля было дополнительное предложение.

Черчилль. Мне нечего добавить. Я имел беседу с польской делегацией, а сегодня утром имел удовольствие встретиться опять с г-ном Берутом. Вчера с польской делегацией говорил г-н Иден. Поляки соглашаются, что в районе, который они заняли на западе, находится полтора миллиона немцев. Я считаю, что этот вопрос связан с вопросом о репарациях, а также с вопросом о зонах оккупации Германии четырьмя державами.

Трумэн. Я считаю правильным замечание г-на Черчилля. Г-н Бирнс также встречался с польской делегацией и намерен встретиться еще раз. Разрешите мне сделать предложение относительно процедуры. Так как эти беседы г-на Бирнса и г-на Идена будут продолжаться, я думаю, что будет полезно отложить нашу дискуссию по этому вопросу до пятницы.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Следующий вопрос нашей повестки дня – это вопрос относительно германского военно-морского и торгового флота. Я думаю, что мы уже пришли к соглашению по этому вопросу.

Черчилль. Конечно, требуется рассмотреть конкретные предложения по этому вопросу. Я думаю, что мы займемся этими конкретными предложениями.

Трумэн. Государственный секретарь Бирнс сказал мне, что помощник государственного секретаря Клейтон и адмирал Лэнд занимались этим вопросом, они разрабатывали конкретные предложения. Я готов рассмотреть этот вопрос в любое время, но предпочел бы сначала выслушать г-на Бирнса и ознакомиться с документами по этому вопросу, которые я только что получил.

(Было решено отложить рассмотрение этого вопроса).

Черчилль. Есть еще один вопрос, который хотя и не стоит в повестке дня, но который следовало бы обсудить, а именно вопрос о перемещении населения. Имеется большое количество немцев, которых нужно переместить из Чехословакии в Германию.

Сталин. Чехословацкие власти эвакуировали этих немцев, и они находятся сейчас в Дрездене, в Лейпциге, в Хемнице.

Черчилль. Мы считаем, что имеются 2,5 миллиона судетских немцев, которых нужно переместить. Кроме того, чехословаки хотят быстро избавиться от 150 тысяч немецких граждан, которые были в свое время перемещены в Чехословакию из рейха. Согласно нашей информации, только 2 тысячи из этих 150 тысяч немцев покинули Чехословакию. Это большое дело – переместить 2,5 миллиона людей. Но куда их перемещать? В русскую зону?

Сталин. Большая часть их идет в русскую зону.

Черчилль. Мы не хотим их иметь в своей зоне.

Сталин. А мы и не предлагаем этого. (Смех).

Черчилль. Они принесут с собой свои рты. Мне кажется, что перемещение по-настоящему еще не началось.

Сталин. Из Чехословакии?

Черчилль. Да, из Чехословакии. Пока перемещение идет в небольших размерах.

Сталин. Я имею сведения, что чехи предупреждают немцев, а затем выселяют их. Что касается поляков, то они задержали полтора миллиона немцев, чтобы их использовать на уборке урожая. Как только уборка в Польше окончится, поляки эвакуируют немцев из Польши.

Черчилль. Я считаю, что этого не следовало бы делать, принимая во внимание вопросы снабжения продовольствием, репараций и т. д., то есть вопросы, которые еще не разрешены. Мы оказались теперь в таком положении, когда у поляков имеется продовольствие и топливо, а у нас имеется население. Снабжение этого населения ложится тяжелым бременем на нас.

Сталин. Надо войти в положение поляков. В течение пяти с половиной лет немцы причинили им много страданий и обид.

Трумэн. Вчера я очень внимательно выслушал высказывания президента Берута по этому вопросу. Я сочувствую и полякам и русским и понимаю трудности, стоящие перед ними. Я уже достаточно ясно изложил свою позицию.

Я хочу разъяснить моим коллегам, каковы мои полномочия в отношении вопросов, касающихся мирного урегулирования. Когда мы обсуждаем здесь вопросы, которые должны быть включены в мирный договор, то, я уверен, всем понятно, что по нашей конституции этот договор может быть заключен лишь с согласия сената США. Безусловно, когда я оказываю поддержку тому или иному предложению, выдвинутому на конференции, это значит, что я буду предпринимать все, что в моих силах, чтобы обеспечить санкционирование этого решения и сенатом. Нельзя, конечно, гарантировать, что это будет непременно принято.

Я должен вам сказать, что политические настроения в Америке таковы, что я не могу поддерживать здесь любые предложения без того, чтобы не получить поддержки со стороны нашего общественного мнения. Я делаю это заявление не для того, чтобы изменить основу, на которой происходит обсуждение вопросов с моими коллегами, а для того, чтобы разъяснить, каковы мои возможности в отношении конституционной власти. Я хочу сказать, что при заключении мирных договоров я должен учитывать тот факт, что они должны получить одобрение сената США.

Сталин. Высказывание президента касается только мирных договоров или всех вопросов, которые здесь обсуждаются?

Трумэн. Это относится только к тем соглашениям и договорам, которые по конституции должны быть направлены на утверждение сената США.

Сталин. Значит, все остальные вопросы могут быть решены?

Трумэн. Мы можем здесь решить любой вопрос, если этот вопрос не требуется передавать на ратификацию сената.

Сталин. Значит, только вопрос о мирных договорах требует ратификации сената?

Трумэн. Это правильно. Я обладаю широкими полномочиями, но я не хочу ими злоупотреблять.

Черчилль. Я предлагаю вернуться к вопросу о польском движении на запад.

Сталин. Мы не готовились к этому вопросу, этот вопрос поставлен случайно. Обменяться мнениями я, конечно, согласен, но решать его сейчас чрезвычайно трудно.

Черчилль. Я не хочу обсуждать этот вопрос сегодня. Я хотел бы только сказать, что этот вопрос лежит в корне успеха всей конференции. Если конференция закончит свою работу, допустим, через 10 дней, не приняв какого-либо решения относительно Польши, и если вопрос о равном распределении продовольствия на всей территории Германии не будет урегулирован, – все это, несомненно, будет означать неудачу конференции. Нам придется тогда вернуться к предложению г-на Бирнса о том, что каждый должен будет обходиться тем, что он имеет в своей зоне. Я надеюсь, что мы достигнем соглашения по этой группе вопросов, которая лежит в корне всей нашей работы. Мы должны признать, что до сих пор мы не добились никакого прогресса.

Трумэн. Я согласен с мнением премьер-министра, что по этим вопросам у нас нет никакого прогресса.

Сталин. Я думаю, что гораздо большее значение имеет вопрос о снабжении всей Германии углем и металлом. Рур дает 90 процентов металла и 80 процентов каменного угля.

Черчилль. Если уголь из Рура будет поставляться в русскую зону, то за эти поставки придется заплатить продовольствием из этой зоны.

Сталин. Если Рур остается в составе Германии, то он должен снабжать всю Германию.

Черчилль. А почему тогда нельзя брать продовольствие из вашей зоны?

Сталин. Потому, что эта территория отходит к Польше.

Черчилль. Но как рабочие в Руре будут производить этот уголь, если им нечего будет есть, и откуда они могут взять продовольствие?

Сталин. Давно известно, что Германия всегда ввозила продовольствие, в частности хлеб. Если не хватает Германии хлеба и продовольствия, она будет его покупать.

Черчилль. Тогда как сможет она заплатить репарации?

Сталин. Сможет заплатить, у Германии еще много кое-чего осталось.

Черчилль. Рурский уголь, правда, в нашей зоне, но я не могу взять на себя ответственность за какое-либо урегулирование, которое приведет к тому, что в британской зоне будет этой зимой голод, в то время как поляки будут иметь все продовольствие для себя.

Сталин. Неверно, они недавно просили помочь им хлебом, хлеба у них не хватает, они просили дать хлеба до нового урожая.

Черчилль. Я надеюсь, что генералиссимус признает некоторые из наших затруднений, как мы признаем его затруднения. У нас в Англии в этом году будет самая безугольная зима, потому что у нас не хватает угля.

Сталин. Почему? Англия всегда вывозила уголь.

Черчилль. Вследствие того, что углекопы еще не демобилизованы, у нас нехватка рабочей силы в угольной промышленности.

Сталин. Достаточно имеется пленных. У нас пленные работают на угле, без них было бы очень трудно. Мы восстанавливаем наши угольные районы и используем пленных для этой цели. 400 тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены, и неизвестно, чего они ждут. Вот вам рабочая сила.

Черчилль. Я не знал, что они не разоружены. Во всяком случае, наше намерение заключается в том, чтобы разоружить их. Я не знаю точно, каково там положение, но этот вопрос был урегулирован верховной ставкой союзных экспедиционных сил. Во всяком случае, я наведу справки.

Я хочу еще раз повторить и обратить ваше внимание на то, что у нас не хватает угля из-за того, что мы экспортируем его во Францию, Бельгию и Голландию. И в то время, когда у нас не хватает угля для этой зимы, мы не понимаем, почему поляки имеют возможность продавать уголь с территории, которая еще не принадлежит им.

Сталин. Они продали уголь из Домбровского района. Это их район.

Я не привык жаловаться, но должен сказать, что наше положение еще хуже. Мы потеряли несколько миллионов убитыми, нам людей не хватает. Если бы я стал жаловаться, я боюсь, что вы тут прослезились бы, до того тяжелое положение в России. Но я не хочу причинять вам неприятности.

Черчилль. Мы контролируем Рур, и мы были бы готовы обменять рурский уголь на продовольствие.

Сталин. Этот вопрос надо обдумать.

Черчилль. Я и не ожидаю прийти к какому-либо решению сегодня, но я хотел бы, чтобы в течение этого короткого перерыва участники конференции подумали бы о том, что им предстоит решение большого вопроса.

Трумэн. Если у нас сегодня нечего больше обсуждать, то я предлагаю передать этот вопрос на рассмотрение министров иностранных дел.

Черчилль. В пятницу в 5 часов мы снова встретимся.

Иден. Мы получили уведомление от доктора Бенеша, в котором он выражает пожелание, чтобы мы обсудили здесь вопрос о перемещении из Чехословакии немцев. Могут ли министры иностранных дел заняться этим вопросом?

Сталин. Мне кажется, перемещение уже произведено.

Черчилль. Мы не думаем, чтобы большое число немцев уже уехало оттуда, и перед нами остается проблема, как разрешить этот вопрос.

Сталин. Пожалуйста.

Черчилль. Пусть министры иностранных дел займутся этим вопросом и установят факты.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Я согласен.

До перерыва я хочу еще раз обратить внимание на предложение, которое я сделал относительно международных внутренних водных путей. Я думаю, что министры иностранных дел могли бы обсудить и это мое предложение.

(Сталин и Черчилль выражают согласие.

Затем советская делегация передает президенту США и премьер-министру Англии меморандум относительно помех, которые чинятся в Австрии и Германии в отношении возвращения советских граждан на родину, а также меморандум относительно имеющихся в Норвегии неразоруженных германских войск, о чем уже упоминалось на заседании глав правительств).

Черчилль. Но я могу дать заверение, что нашим намерением является разоружить эти войска.

Сталин. Я не сомневаюсь. (Смех).

Черчилль. Мы не держим их в резерве, чтобы потом вдруг выпустить их из рукава. Я тотчас же потребую доклада по этому поводу.

(Трумэн закрывает заседание и объявляет, что следующее заседание состоится в пятницу, 27 июля, в 5 часов вечера).

28 июля 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

(Докладывая о заседании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании 25 июля 1945 г., советская делегация сообщила следующее:

1. Американская делегация предложила обсудить на заседании министров вопрос о водных путях сообщения. Она высказала пожелание, чтобы этот вопрос был предварительно обсужден в комиссии. Английская и советская делегации согласились с этим предложением, в результате чего была создана комиссия в следующем составе:

от США – Рассел, Риддлберджер

от Великобритании – Уорд

от СССР – Геращенко, Лаврищев.

2. Далее американская делегация затронула вопрос о перемещении германского населения из Чехословакии.

Английская делегация заявила, что речь идет не только о перемещении немцев из Чехословакии, но также из Западной Польши и Венгрии. Она высказала мнение, что вопрос о перемещении этого населения будет находиться под контролем Союзного контрольного совета, действующего в сотрудничестве с правительствами Полыни, Чехословакии и Венгрии.

Советская делегация предложила передать этот вопрос на предварительное рассмотрение комиссии с тем, чтобы подготовленный ею проект рассмотреть затем на совещании трех министров.

Делегации США и Англии согласились с этим предложением. Была создана комиссия в следующем составе:

от США – Кэннон

от Великобритании – Хэррисон

от СССР – Соболев, Семенов.

3. Английская делегация внесла предложение о создании комиссии для составления проекта коммюнике о работе конференции и комиссии по подготовке проекта общего протокола решений конференции.

Делегации СССР и США согласились с этим предложением. Было решено образовать следующие комиссии:

а) по подготовке проекта коммюнике о работе конференции:

от США – Уолтер Браун, Уайлдер Фут

от СССР – Соболев, Голунский;

б) по подготовке проекта общего протокола решений конференции:

от США – Данн, Мэтьюз, Коэн

от СССР – Громыко, Козырев, Грибанов

от Великобритании (в обе комиссии) – Бриджес, Брук, Хейтер и Дин.

Докладывая далее о заседании министров иностранных дел, состоявшемся 27 июля 1945 г., советская делегация сообщила, что на повестке дня заседания трех министров стояли следующие вопросы:

I. О незаконченных рассмотрением вопросах.

Было констатировано, что до настоящего времени остаются незаконченными рассмотрением следующие вопросы:

1. Об экономических принципах в отношении Германии.

2. О репарациях с Германии.

3. О репарациях с Италии и Австрии.

4. О снабжении Европы нефтью.

5. О принятии в члены Организации Объединенных Наций Италии и других стран – бывших сателлитов.

6. О выполнении Ялтинской декларации об освобожденной Европе.

7. О смягчении условий перемирия для Италии и других стран.

8. О западной границе Польши.

9. О сотрудничестве в разрешении срочных европейских экономических проблем.

10. О военных преступниках.

11. О переселении немцев из Польши, Чехословакии и Венгрии.

12. О дополнении политических принципов обращения с Германией двумя пунктами из пункта 13 проекта об экономических принципах.

13. О германском флоте.

14. О международных внутренних водных путях.

II. О допуске Италии и других стран, заключивших перемирие и ставших совоюющими на стороне союзников, в Организацию Объединенных Наций.

Делегация США заявила, что, если советская и английская делегации не могут достичь соглашения в отношении редакции документа по этому вопросу, она, с согласия президента США, предлагает совсем снять этот вопрос с повестки дня конференции. Американская делегация добавила, что, по ее мнению, необходимо в первую очередь рассмотреть жизненно важные вопросы, а именно вопросы о репарациях, о германском флоте и о западной границе Польши.

Английская делегация предложила заменить внесенную советской делегацией формулировку последней фразы третьего абзаца следующей фразой:

«Заключение мирных договоров с ответственными демократическими правительствами в этих государствах позволит трем правительствам возобновить нормальные дипломатические отношения с ними и поддержать предложение с их стороны стать членами Организации Объединенных Наций».

Советская делегация заявила о неприемлемости этой поправки.

Поскольку на совещании трех министров не было достигнуто соглашения по этому вопросу, было решено передать его на разрешение глав трех правительств.

III. О репарациях с Германии.

Советская делегация заявила, что она считает работу комиссии по репарациям неудовлетворительной, и предлагает рассмотреть вопрос о репарациях с Германии непосредственно на совещании трех министров. Это предложение возражений не вызвало. Вслед за тем советская делегация зачитала пункт 4 Крымского протокола о репарациях и, сославшись на заявление американского представителя в комиссии по репарациям о том, что он берет обратно согласие правительства США с изложенным в этом пункте решением, спросила американскую делегацию, продолжает ли правительство США придерживаться крымских решений по этому вопросу или меняет свою позицию.

Американская делегация ответила, что это – недоразумение. Правительство США согласилось в Крыму принять цифру в 20 миллиардов долларов в качестве базы для обсуждения, но с тех пор советские и союзные армии произвели в Германии большие разрушения, некоторые области отошли от Германии, и теперь уже практически нельзя исходить из той общей цифры, которая в Ялте была принята американской делегацией как возможная база для обсуждения.

Английская делегация заявила, что она воздерживается от внесения каких-либо предложений.

По предложению американской делегации было признано целесообразным отложить рассмотрение этого вопроса до следующего совещания трех министров, после чего доложить об этом вопросе главам трех правительств.

IV. О репарациях с Австрии и Италии.

Советская делегация предложила взять за основу дальнейшего обсуждения этого вопроса представленные ею предложения о репарациях с Австрии и репарациях с Италии.

Американская делегация заявила, что она не считает возможным взимать с Австрии и Италии репарации в виде поставок из текущей продукции. По мнению американской делегации, возможно лишь единовременное изъятие оборудования военной промышленности, которое не может быть использовано для целей мирного времени. Английская делегация заявила, что она присоединяется к мнению делегации США.

Ввиду недостижения соглашения решено доложить о выявившихся разногласиях главам трех правительств.

V. Об экономических принципах в отношении Германии.

По предложению делегации США обсуждение вопроса было отложено.

VI. О снабжении Европы нефтью.

Обсуждение вопроса было отложено ввиду того, что комиссия не закончила работу.

VII. Об экономическом сотрудничестве в Европе.

Было решено одобрить доклад комиссии по этому вопросу и сообщить об этом главам трех правительств).

Трумэн. Какой вопрос будем обсуждать сейчас – о западной границе Польши или какой-либо другой вопрос?

Сталин. Можно этот вопрос, можно об Италии и других странах. Каким временем вы располагаете сегодня? Час мы можем поработать?

Трумэн. Это меня устраивает. Будем работать до 12 часов.

Сталин. Я хотел сообщить, что мы, русская делегация, получили новое предложение от Японии. Хотя нас не информируют как следует, когда какой-нибудь документ составляется о Японии, однако мы считаем, что следует информировать друг друга о новых предложениях. (Оглашается на английском языке нота Японии о посредничестве). В этом документе ничего нового нет. Есть только одно предложение: Япония предлагает нам сотрудничество. Мы думаем ответить им в том же духе, как это было прошлый раз.

Трумэн. Мы не возражаем.

Эттли. Мы согласны.

Сталин. Моя информация окончена.

Трумэн. Имеются два вопроса, на которые советская делегация хотела бы обратить наше внимание в первую очередь. Первый вопрос – об Италии и других странах-сателлитах и второй вопрос – о репарациях с Австрии и Италии.

Сталин. Кроме того, было бы желательно поставить вопрос о германском флоте и вопрос о западной границе Польши.

Трумэн. Я думаю, что мы можем обсудить здесь любой вопрос, и я готов выслушать любые предложения, чтобы затем высказать свое мнение по этим вопросам.

Эттли. Я хочу сказать, что я согласен обсудить все эти вопросы. В то же время я хочу выразить сожаление, что события, которые имели место в Англии, помешали работе конференции, однако мы готовы быть здесь сколько угодно и заниматься любыми вопросами.

Сталин. Вопрос о допуске в Организацию Объединенных Наций Италии и других стран обсуждался на предыдущем заседании «большой тройки». Однако, как было здесь сообщено, у министров иностранных дел сложилось различное впечатление от результатов этого обсуждения. Советской делегации казалось, что этот вопрос в основном был согласован между главами трех правительств после тех поправок, которые были сделаны премьер-министром в отношении Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Там, где речь идет о мирных договорах, было решено слова «с Болгарией, Румынией» и т. д. заменить словами «для Болгарии, Румынии» и т. д. После этого вопрос был передан на окончательную редакцию трех министров иностранных дел. Но на совещании министров английская делегация внесла новую поправку к этому проекту, которая не была принята.

На совещании глав правительств речь шла о том, как назвать правительства указанных стран – ответственные или признанные. Русская делегация считает, что, если сказать «ответственные», – это будет обидно для правительств, потому что они будут думать, что сейчас их считают безответственными. Если сказать «признанные», как мы приняли здесь на совещании глав трех правительств, то обиды не будет. Каждое из наших правительств может признать правительства этих государств, когда сочтет их демократическими. Обиды для правительств не будет, а смысл, содержание – те же самые. Мы здесь приняли решение, а потом министры собрались и отменили наше решение. Неправильно это. В принципе это было принято.

Трумэн. Я попрошу г-на Бирнса выступить по этому поводу.

Бирнс. На совещании трех министров иностранных дел советская делегация заявила, что, насколько она помнит, делегация США приняла ее предложение. От имени американской делегации я сказал, что президент в принципе принял предложение советской делегации и сказал при этом, что нужно передать это предложение на редактирование министров иностранных дел: президент имел в виду заменить только одно слово, а именно слово «рассмотрят» словом «изучат» (по-английски это имеет значение). Поэтому никаких разногласий между американской и советской делегациями по этому вопросу не было.

Но я заявил тогда министрам иностранных дел, что, насколько я помню, г-н Черчилль возражал против предложения советской делегации относительно изучения вопроса о признании правительств стран-сателлитов. По окончании совещания глав трех правительств г-н Черчилль сообщил мне, что он с этим предложением не согласен. Я также сказал министрам иностранных дел, что первоначально американская делегация внесла свое предложение относительно Италии с целью предоставить ей некоторые облегчения. В предложении было лишь сказано, что три державы выпустят декларацию о том, что они окажут поддержку вступлению Италии в Организацию Объединенных Наций.

Английская делегация предложила, чтобы мы включили в число стран, вступление которых в Организацию Объединенных Наций мы будем поддерживать, некоторые нейтральные страны. Мы с этим согласились. Советская делегация предложила включить в этот документ пункт относительно режима Франко, и, чтобы пойти навстречу советской делегации, мы добавили пункт относительно отрицательного отношения трех держав к вступлению Испании при режиме Франко в члены Объединенных Наций.

Советская делегация предложила затем включить пункт относительно правительств Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Мы с известными поправками согласились на этот пункт. После этого было предложено внести редакционное исправление в пункт об этих странах. Мы с этим тоже согласились.

К сожалению, создается такое положение, что, когда мы соглашаемся с нашими советскими друзьями, английская делегация не дает своего согласия, а когда мы соглашаемся с нашими английскими друзьями, мы не получаем согласия советской делегации. (Смех). И сейчас, если советская и английская делегации могли бы достигнуть соглашения относительно советского предложения, мы были бы готовы принять документ, но, если они не могут достигнуть соглашения, мы готовы снять наши скромные предложения относительно Италии.

Эттли. Г-н президент, я прошу разрешить г-ну Кадогану изложить нашу позицию в этом вопросе.

Кадоган. Документ, который мы рассматриваем, касается вопроса о принятии в Организацию Объединенных Наций Италии и других стран-сателлитов, а также, возможно, некоторых нейтральных стран. Насколько мне известно, текст документа может быть одобрен, за исключением двух пунктов, Генералиссимус Сталин уже говорил об одном из этих пунктов, а именно о замене слов «ответственные правительства» словами «признанные правительства». Мне кажется, что дня два тому назад, когда мы обсуждали этот вопрос, мы согласились с этой заменой.

Другой вопрос, более сложный, относится к пункту третьему, где сказано, что три правительства согласны рассмотреть в ближайшем будущем вопрос относительно возобновления дипломатических отношений с Финляндией, Болгарией, Румынией и Венгрией. Г-н Черчилль разъяснил, что, хотя он и согласен рассмотреть вопрос о возобновлении дипломатических отношений с этими странами, однако включение этого пункта в декларацию может ввести в заблуждение, потому что по конституции англичане не могут установить полные дипломатические отношения со странами, с которыми они технически еще находятся в состоянии войны. Было предложено компромиссное решение в том смысле, что по подписании мирных договоров мы могли бы возобновить полные дипломатические отношения с этими странами. Но мне кажется, что это наше предложение встретило возражения со стороны советской делегации.

Сталин. Я понял г-на Кадогана так, что он согласен сказать «признанные правительства» вместо «ответственные правительства».

Кадоган. Да.

Бирнс. Это для нас приемлемо: «признанные» вместо «ответственные».

Сталин. Здесь разницы в положении между Италией и союзниками, с одной стороны, и между другими странами и союзниками, с другой стороны, нет. Ни в Италии, ни в Румынии, ни в Венгрии, ни в Болгарии нет свободно избранного правительства. Такое правительство имеется только в Финляндии. Во всех этих странах так же, как и в Италии, правительства образованы путем соглашений между основными партиями.

Если Италия признана США и Советским Союзом, а английским правительством признана на 90 процентов, то почему нельзя поставить вопрос о рассмотрении проблемы установления дипломатических отношений, скажем, с Румынией, Болгарией и Венгрией? С точки зрения демократии там такое же положение, как и в Италии. Между тем Италия признана тремя державами. Здесь не сказано – установить полные дипломатические отношения. Я, собственно, не понимаю смысла той поправки, о которой говорил г-н Кадоган. Почему делается такая разница между Италией, у которой нет свободно избранного правительства, и другими странами, у которых, кроме Финляндии, тоже нет свободно избранных правительств?

Бевин. Не заключается ли разница в том, что в отношении Италии мы знаем, каково там положение, а относительно положения в других странах нам ничего неизвестно?

Сталин. Вам не предлагается принять обязательство признать эти правительства. Пока вы будете обсуждать вопрос о признании, у вас будет возможность ознакомиться с положением в этих странах.

Бевин. Но почему следует взять это обязательство прежде, чем мы узнаем о положении в этих странах?

Сталин. Мы так же мало знали об Италии, когда устанавливали с ней дипломатические отношения, – может быть, даже меньше, чем вы знаете сейчас об этих странах. Речь идет о том, чтобы этим странам, начиная с Италии и кончая Болгарией, открыть какие-то пути для облегчения их положения. Для Италии здесь намечается перспектива вступления в Организацию Объединенных Наций. Это уже второй шаг по пути облегчения ее положения, а первый шаг состоял в том, что через шесть или восемь месяцев после ее капитуляции с ней были восстановлены дипломатические отношения. Второй шаг по пути облегчения положения Италии состоит в том, что мы спустя два года после ее капитуляции даем ей возможность вступить в Организацию Объединенных Наций.

Теперь задача состоит в том, чтобы в отношении других стран сделать первый шаг: обеспечить, чтобы 'был обсужден вопрос о признании их со стороны трех держав. Это предлагается сделать спустя десять месяцев после их капитуляции. Если мы согласились облегчить положение Италии, то надо кое-что сделать в этом смысле и для других стран. Вот в чем дело.

Эттли. Мне кажется, здесь было объяснено, что для нас невозможно возобновить полные дипломатические отношения с этими странами до подписания мирных договоров. Трудность заключается в том, что принятие советского предложения создает впечатление, что мы собираемся в отношении этих стран сделать то, что является для нас невозможным. Предложенная английской делегацией поправка, заключающаяся в том, что полные дипломатические отношения с этими странами будут возобновлены после заключения с ними мирных договоров, констатирует то, что является возможным.

Сталин. А если сказать так: три государства рассмотрят, каждое в отдельности, вопрос об установлении полных или неполных дипломатических отношений. С Финляндией в любом случае придется возобновить дипломатические отношения, уже неудобно затягивать разрешение этого вопроса, поскольку там образовано свободно избранное правительство. Речь идет об остальных странах.

Эттли. Мне кажется, что это предложение не соответствует действительности.

Сталин. Хорошо, примем тогда формулировку американцев: вместо «рассмотрят» сказать «изучат».

Эттли. Мне кажется, изменение слова не меняет сути дела. Один вопрос, заданный в парламенте, раскроет все дело.

Сталин. А мы ничего не скрываем. Что тут раскрывать? Одно дело – рассмотреть, другое дело – изучить. Все равно будете изучать этот вопрос. Было бы странно, если бы мы не изучали вопроса о признании этих правительств. Что тут страшного или нового? Я думаю, что англичане могли бы пойти на американскую формулировку. Вы ничего не потеряете, а только выиграете в общественном мнении этих стран.

Бевин. Когда мы вернемся, в парламенте нас спросят, что означает то, что мы сделали. Я хочу совершенно честно ответить народу. Если я признаю правительство, то я действительно признаю это правительство. И я не хочу прикрывать словами вещи, которые можно понять иначе. Я предпочел бы принять самое последнее предложение американцев и отложить разрешение этого вопроса.

Сталин. Давайте отложим.

Трумэн. Какой мы будем обсуждать вопрос сейчас – о западной границе Польши или о репарациях с Италии и Австрии?

(Было решено обсудить вопрос о репарациях).

Трумэн. В таком случае я хочу сделать заявление относительно репараций с Италии. Как я уже сказал в первый день обсуждения вопроса об Италии, вернее, вопроса об облегчении условий перемирия с Италией, нам пришлось вместе с британским правительством предоставить Италии приблизительно 500 миллионов долларов для восстановления ее экономического положения. Мы рассчитываем дать Италии еще полмиллиарда долларов для той же цели. Правительство США готово предоставить эти средства для определенной цели, о которой я уже говорил, но не для того, чтобы Италия платила репарации союзным и другим странам. Если в Италии имеются военные заводы с тяжелым оборудованием, в котором нуждается Советский Союз, мы согласны, чтобы Советский Союз взял это оборудование. Однако те средства, которые мы хотим предоставить Италии, должны в первую очередь покрываться экспортом из Италии.

Сталин. Можно было бы согласиться насчет того, чтобы с Австрии репараций не брать, поскольку Австрия не представляла собой самостоятельного государства. Но нашему советскому народу очень трудно понять отсутствие всяких репараций с Италии, которая представляла самостоятельное государство и войска которой дошли до Волги и принимали участие в разорении нашей страны. У Австрии не было своих вооруженных сил, можно не брать с нее репараций, у Италии были свои вооруженные силы, и она должна платить репарации.

Трумэн. Если в Италии имеются предметы для репараций, я совершенно согласен передать их Советскому Союзу. Но мы не готовы и не согласны предоставить Италии деньги для того, чтобы она из этих денег платила репарации союзным и другим странам.

Сталин. Я понимаю точку зрения президента, но я хочу, чтобы президент понял мою точку зрения. Что дает моральное право советскому народу говорить о репарациях? Это то, что значительная часть территории Советского Союза была оккупирована вражескими войсками. Три с половиной года советские люди находились под пятой оккупантов. Если бы не было оккупации, может быть, у русских не было бы морального права говорить о репарациях. Может быть.

Трумэн. Я вполне вам сочувствую.

Сталин. Президент говорит, что, может быть, в Италии есть оборудование, которое понадобится русским, и, может быть, это оборудование пойдет для погашения репараций. Хорошо, я не хочу требовать многого, но я хотел бы установить примерную сумму этих репараций. Италия – большая страна. Какую сумму можно взять с Италии, какое будет ценностное выражение репараций? Если президент не готов ответить на этот вопрос, я готов подождать, но какую-то сумму репараций нужно установить.

Трумэн. Я не могу сейчас ответить на этот вопрос.

Бевин. При установлении суммы репараций я предлагаю не учитывать того, что дают Италии Америка и Великобритания, а принимать в расчет только то, что у Италии имеется в настоящее время.

Сталин. Конечно, интересами Америки и Англии я пренебрегать не собираюсь.

Эттли. Я хочу сказать, что я вполне согласен с тем, что сказал г-н президент. В то же время я питаю полное сочувствие к русскому народу в связи с тем, что он перенес. Но мы также много перенесли из-за нападения со стороны Италии. У нас также имеются разоренные земли, и можно представить себе чувства английского народа, если Италия должна будет платить репарации из средств, которые фактически предоставлены ей Америкой и Великобританией. Конечно, если в Италии имеется оборудование, которое можно изъять, то это другое дело, но на оплату репараций из средств, которые были даны нами и Америкой, наш народ никогда не согласится.

Сталин. Мы согласны взять оборудование.

Эттли. Военное оборудование?

Сталин. Военное оборудование.

Эттли. Это будут единовременные изъятия военного оборудования, а не репарационные изъятия из текущей продукции?

Сталин. Единовременные изъятия.

Бевин. Я хочу спросить: речь идет о военном оборудовании для производства военной продукции?

Сталин. Нет, почему? Речь идет об оборудовании военных заводов, которое будет использовано для производства мирной продукции; такое же оборудование мы изымаем из Германии.

Эттли. То, что я имел в виду, это – оборудование, которое не может быть использовано для мирного производства.

Сталин. Всякое оборудование может быть использовано для мирного производства. Наши военные заводы мы переводим теперь на мирное производство. Нет такого военного оборудования, которое нельзя было бы пустить на производство мирной продукции. Например, наши танковые заводы стали производить автомобили.

Бевин. Очень трудно определить то, что вы возьмете.

Сталин. Конечно, мы сейчас не можем назвать этого оборудования. Мы только хотим, чтобы здесь в принципе было принято решение, а потом мы сформулируем наши требования.

Трумэн. Насколько я понял, вы хотите, чтобы здесь было согласовано в принципе, что Италия должна заплатить репарации?

Сталин. Совершенно верно. Нужно определить сумму репараций, причем я согласен получить небольшую сумму.

Трумэн. Я думаю, что у нас нет больших разногласий в принципе по этому вопросу. Я только хочу, чтобы наши авансы, данные Италии, не были при этом затронуты.

Сталин. Я не имею в виду этих авансов.

Бевин. Возникает вопрос: что в первую очередь должно быть взято? Первые претензии в отношении Италии – это претензии Великобритании и США, которые предоставили ей заем, вторые претензии – это репарации.

Сталин. Мы не можем поощрять Италию и прочих агрессоров тем, что они безнаказанными выйдут из войны, не заплатив хотя бы частично за то, что они разорили. Отказаться от этого – значит заплатить им премию за войну.

Трумэн. Я совершенно согласен с вами.

Бевин. Я плохо слышу, в этом самолет виноват. (Бевину повторяют высказывания Сталина).

Трумэн. Я согласен с заявлением генералиссимуса, что агрессор не должен получать премию, а должен понести наказание.

Сталин. Англичанам особенно много досталось от Италии.

Эттли. Мы этого не забываем.

Трумэн. Назначим час для нашего завтрашнего заседания. Как обычно, в пять?

Сталин. Пожалуйста.

Трумэн. Может быть, будем начинать нашу работу в четыре часа? С общего согласия, завтра заседание открываем в четыре часа.

31 июля 1945 г.

Трумэн. О вчерашнем заседании министров иностранных дел будет докладывать г-н Бевин.

Бевин. Я предлагаю специального доклада не делать, так как почти все вопросы вчерашней повестки дня заседания министров иностранных дел включены в сегодняшнюю повестку дня заседания «большой тройки».

(Предложение Бевина принимается).

Трумэн. Первый пункт нашей повестки дня – предложения США относительно германских репараций, относительно западной границы Польши и относительно допуска в Организацию Объединенных Наций. Г-н Бирнс доложит сейчас об этих предложениях.

Бирнс. Наши предложения по вопросу о репарациях были внесены как часть общих предложений, касающихся трех спорных вопросов. Этими вопросами являются: вопрос о репарациях, вопрос о западной границе Польши и вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций. Все эти три вопроса связаны между собой. Делегация США заявила на заседании министров иностранных дел, что она идет на уступки в отношении западной границы Польши и допуска в Организацию Объединенных Наций при условии достижения соглашения по всем трем вопросам.

Сталин. Они не связаны друг с другом, это разные вопросы.

Бирнс. Это верно, вопросы разные, но они стояли перед нами в течение двух недель, и мы не могли достичь никакого соглашения по ним. Делегация США внесла свои предложения по всем этим трем вопросам в надежде достичь соглашения. Однако мы заявляем здесь еще раз, что не согласимся пойти на уступку в отношении польской границы, если не будет достигнуто соглашения по двум другим вопросам.

В наших предложениях о репарациях, которые были обсуждены на вчерашнем заседании министров, предусматривалось, что 25 процентов капитального оборудования Рурской области, которое является ненужным для поддержания мирной экономики, будут переданы Советскому Союзу в обмен на продовольствие, уголь, цинк, калий, нефтяные продукты, лес и т. д. из советской зоны. Кроме того, мы предлагали 15 процентов такого капитального оборудования, которое считается ненужным для поддержания мирной экономики, передать из Рурской области Советскому Союзу без всякой оплаты или обмена.

Во время вчерашней дискуссии британская делегация заявила, что она не может согласиться на то, чтобы все это было передано только из Рурской области, но она может согласиться на передачу оборудования Советскому Союзу из всех западных зон. Мы согласились, что единственная разница между английскими и американскими предложениями заключается в размере процентов, и если проценты отнести ко всем трем западным зонам оккупации, то размер их должен быть снижен наполовину по сравнению с тем, который был установлен в отношении Рурской области, а именно – вместо 25 процентов будет 12,5 процента и вместо 15 процентов будет 7,5 процента.

Советская делегация не согласилась с этим предложением, однако американская и британская делегации считали, что это будет гораздо проще в административном отношении. Мы считали также, что изъятие из трех западных зон было бы гораздо выгоднее и для Советского Союза.

Сталин. Мы это тоже считаем правильным – производить изъятия не только из Рура, но и из всех западных зон.

Бирнс. Это предоставит вам большой выбор в отношении оборудования, поскольку это оборудование может идти из американской, английской и французской зон.

На заседании министров иностранных дел было предложено, что должен быть решен вопрос о том, кто будет определять то оборудование, которое не нужно для поддержания мирной экономики и которое будет доступно для репараций. Советская делегация считала, что следует точно указать, кем будет определяться количество и характер промышленного оборудования, не нужного для мирной экономики и доступного для репараций. Я предложил, чтобы это определение выносилось Контрольным советом по директивам Межсоюзной комиссии по репарациям и подлежало окончательному одобрению главнокомандующего зоной, из которой изымалось это оборудование. Я предложил, чтобы это определение выносилось Контрольным советом, потому что в Контрольном совете представлены все четыре державы и потому что Контрольный совет является административным органом, наделенным исполнительными функциями, в то время как Репарационная комиссия является органом, который занимается разработкой общей политики в отношении репараций.

Я повторю здесь предложение, которое я сделал вчера, а именно, что изъятие капитального оборудования должно быть завершено в течение двух лет, а поставки Советскому Союзу в обмен на поставки из его зоны оккупации должны производиться в течение пяти лет. Я предложил также, чтобы репарационные претензии других стран удовлетворялись из западных зон оккупации.

Два других вопроса, о которых я говорил и которые в наших предложениях связаны воедино, это вопрос о западной границе Польши и вопрос о допущении в Организацию Объединенных Наций. Мы согласны на решение этих вопросов при условии достижения соглашения по главному вопросу – вопросу о репарациях.

Согласно нашему предложению о польской западной границе, польскому правительству предоставляется право образовать управление на всей территории, которую поляки требовали.

Что касается вопроса о допуске в Организацию Объединенных Наций, то три дня тому назад мы сняли свои предложения. Однако сейчас мы вновь вносим по этому вопросу предложение, редакция которого, как мы надеемся, должна удовлетворить Советский Союз.

Редакция предложения, которое мы обсуждали четыре дня тому назад, гласила: «Три правительства, каждое в отдельности, согласны изучить в ближайшее время вопрос об установлении дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией». Английская делегация заявила, что для нее это неприемлемо, так как английское правительство не может согласиться на установление полных дипломатических отношений со странами, с которыми оно находится в состоянии войны. Тогда глава Советского правительства спросил, готово ли английское правительство признать правительства этих стран полностью или частично. Поэтому я вношу сейчас предложение в следующей редакции:

«Три правительства, каждое в отдельности, согласны изучить в ближайшее время в свете условий, которые будут тогда существовать, вопрос об установлении в возможной степени дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией до заключения мирных договоров с этими странами».

Я надеюсь, что наши советские и английские друзья будут готовы принять наше предложение в этой редакции.

Сталин. Я не возражаю в принципе против этой редакции.

Бирнс. Мы предложили также добавить новый пункт – о том, что три правительства выражают желание, чтобы ввиду изменившихся условий в результате окончания войны в Европе представители союзной печати пользовались полной свободой сообщать миру о событиях в Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Это почти та же редакция, с которой мы согласились раньше, когда речь шла о Польше.

Сталин. Это можно принять, но надо было бы изменить редакцию и сказать вместо «три правительства выражают желание» – «три правительства не сомневаются в том, что…» и т. д.

Бирнс. Что касается США, то это для нас приемлемо. Я думаю, что мы должны принять теперь этот документ, как он есть.

Таким образом, мы внесли три предложения, и я очень надеюсь, что все эти три предложения будут здесь приняты.

Сталин. У нас имеются предложения о репарациях.

(Затем оглашаются следующие предложения советской делегации по вопросу о репарациях с Германии:

«1. Репарации взимаются каждым правительством в своей зоне оккупации. Они имеют две формы: единовременные изъятия из национального имущества Германии (оборудование, материалы), которые производятся в течение двух лет после капитуляции, и ежегодные товарные поставки из текущей продукции, которые производятся в течение 10 лет после капитуляции.

2. Репарации имеют целью содействовать скорейшему восстановлению хозяйства пострадавших от германской оккупации стран с учетом необходимости всемерного сокращения военного потенциала Германии.

3. Сверх репараций, взимаемых в собственной зоне, СССР получает дополнительно из западных зон:

а) 15 процентов того основного промышленного оборудования, годного и комплектного, – в первую очередь в области металлургии, химии и машиностроения, – которое по определению Контрольного совета в Германии по докладу Репарационной комиссии подлежит в западных зонах изъятию в счет репараций; это оборудование передается Советскому Союзу в обмен на эквивалентное по ценности количество продовольствия, угля, калия, леса, керамических изделий и нефтепродуктов в течение 5 лет.

б) 10 процентов основного промышленного оборудования, изымаемого в западных зонах в счет репараций, без оплаты или обмена какого-либо рода.

Установление размеров оборудования и материалов, подлежащих изъятию в западных зонах в счет репараций, должно быть произведено не позже чем в трехмесячный срок.

4. Кроме того, СССР получает в счет репараций:

а) На 500 миллионов долларов акции промышленных и транспортных предприятий в западных зонах;

б) 30 процентов заграничных инвестиций Германии;

в) 30 процентов германского золота, поступившего в распоряжение союзников.

5. СССР берет на себя урегулирование репарационных требований Польши за счет своей доли репараций. США и Великобритания делают то же самое в отношении Франции, Югославии, Чехословакии, Бельгии, Голландии и Норвегии»).

Сталин. Г-н Бирнс здесь предлагал, чтобы все эти три вопроса были связаны в одно целое. Я понимаю его точку зрения: он предлагает такую тактику, которую он считает целесообразной. Вносить такие предложения – это право каждой делегации, но советская делегация, независимо от этого, будет голосовать по каждому из этих вопросов отдельно.

Русская делегация выдвинула свои предложения. Главный вопрос, который вызывает споры и разногласия, это вопрос о репарациях с Германии. Здесь были изложены наши соображения. Вы, вероятно, заметили, что русская делегация встала на точку зрения американской делегации, ибо она отказалась от выставления определенной цифры и количества и перешла на проценты.

Несколько отклоняясь от главной темы, я хочу сказать о тех изъятиях, которые англичане произвели в русской зоне оккупации до занятия ее советскими войсками. Речь идет о вывозе товаров и оборудования. Кроме того, имеется записка от советского военного командования о том, что американские власти угнали 11 тысяч вагонов с той же территории. Как быть с этим имуществом, я не знаю. Вернут ли это имущество русским или компенсируют его каким-либо другим образом? Во всяком случае, американцы и англичане не только из своих зон вывозят оборудование, но вывезли его и из русской зоны, а мы из ваших зон не угнали ни одного вагона и не взяли никакого оборудования с заводов. Американцы обещали не вывозить, но вывезли.

Теперь по существу вопроса. Я думаю, что мы имеем возможность договориться по вопросу о репарациях с Германии. Какие основные положения американского плана? Первое – каждый производит изъятия из своей зоны оккупации. Мы согласны с этим. Второе – оборудование изымается не только из Рура, но и из всех западных зон. Это второе положение принято нами. Третье положение – часть изымаемых из западных зон репараций покрывается соответствующим эквивалентом из русской зоны в течение 5 лет. Затем четвертое положение – о том, что Контрольный совет определяет размеры изъятий из западных зон. Это тоже приемлемо.

В чем же теперь разногласие? Нас интересует вопрос о сроках, вопрос об окончании подсчета размеров репараций. Этого в американском проекте не содержится. Мы бы хотели установить трехмесячный срок.

Бирнс. Относительно срока вопрос надо согласовать.

Сталин. Речь идет о сроке определения размеров репараций. Какой-то срок надо предложить. Мы предлагаем три месяца. Этого достаточно?

Трумэн. По-моему, достаточно.

Эттли. Это короткий срок. Я должен немного подумать.

Сталин. Подумать, конечно, не лишне. Три, четыре, пять месяцев, но чтобы был установлен срок.

Эттли. Я предлагаю шесть месяцев.

Сталин. Хорошо, согласен.

Затем остается процент изъятия. Тут можно тоже добиться соглашения. Процентом больше или процентом меньше, это не решает вопроса. Я надеюсь, что в деле установления процента изъятия англичане и американцы пойдут нам навстречу. Мы потеряли очень много оборудования в этой войне, страшно много. Надо хоть одну двадцатую часть возместить. И я рассчитываю, что г-н Эттли поддержит наше предложение.

Эттли. Нет, я не могу.

Сталин. А вы подумайте и поддержите нас.

Эттли. Я целый день вчера думал об этом. (Смех).

Сталин. Что же остается? Я думаю, что нужно добиться общего соглашения по этому вопросу.

Бевин. В советском документе нет слов, которые я употребил вчера, а именно: «оборудование, которое не нужно для мирной экономики».

(Советская делегация оглашает еще раз соответствующую часть своих предложений по вопросу о репарациях).

Бевин. Я предлагаю, чтобы вы приняли эту мою фразу, которая совершенно точно излагает мою мысль.

Сталин. В чем она заключается?

Бевин. Контрольный совет должен сначала определить, какое количество оборудования оставляется для поддержания мирной экономики Германии.

Сталин. Это одно и то же.

Бевин. Так, может быть, вы примете мою фразу?

Сталин. А какая разница?

Бевин. Большая разница. Я не хочу, чтобы потом были недоразумения. Ваш текст можно понять и по-иному, а именно как 15 процентов всего оборудования.

Сталин. Нет, мы имеем в виду 15 процентов от подлежащего изъятию оборудования, то есть того оборудования, которое не требуется для поддержания мирного хозяйства Германии.

Бевин. Я бы предложил вставить это в документ, чтобы было совершенно ясно.

Сталин. А что тут неясного? Контрольный совет определяет, какое оборудование необходимо для мирной экономики Германии. А то, что остается, это и составит общий объем для репараций.

Бирнс. В нашей редакции эта фраза выражает общий взгляд английской и американской делегаций.

Сталин. Что вы предлагаете?

Бирнс. Количество промышленного оборудования, которое признается ненужным для мирной экономики и поэтому доступно для репараций, определяется Контрольным советом по директивам Межсоюзной комиссии по репарациям и подлежит окончательному одобрению командующего той зоной, из которой будет изъято это оборудование.

Сталин. Я не возражаю.

Бирнс. Таким образом, единственный вопрос, который остается открытым, это вопрос о процентах. Вы хотите 15 процентов и 10 процентов вместо 12,5 и 7,5 процента?

Сталин. Да.

Бирнс. Но, кроме того, вы хотите получить в счет репараций на 500 миллионов долларов акций промышленных предприятий, расположенных в западных зонах, 30 процентов заграничных инвестиций Германии и 30 процентов германского золота, поступившего в распоряжение союзников. Относительно золота, насколько я знаю мнение нашего штаба, я могу сказать, что имеется часть золота, принадлежавшего раньше другим странам. Было бы несправедливо отказать этим странам в их претензиях.

Сталин. Это относится к германскому золоту.

Бирнс. По нашим сведениям, германского золота не существует, так как все это золото награблено немцами во время войны. Мы должны вернуть это золото странам, которым оно раньше принадлежало. Если советская делегация настаивает на том, что Советский Союз должен получить дополнительно к этим процентам 500 миллионов долларов акций промышленных предприятий, как это изложено в советских предложениях, 30 процентов заграничных инвестиций Германии и 30 процентов золота, то этот вопрос надо здесь обсудить.

Сталин. Мы бы хотели это получить, если это возможно.

Бирнс. Что вы имеете в виду, когда говорите о заграничных инвестициях Германии?

Сталин. Инвестиции, которые немцы имели в других странах, в том числе в Америке.

Бирнс. Что касается инвестиций в Америке, то мы их блокировали, и требуется законодательство, чтобы предъявить претензии на эти фонды. Как будто конгресс уже сделал это. Я не сомневаюсь, что будут всякие претензии по этим фондам и со стороны беженцев, которые имеются в Америке. Вопрос этот требует юридического разрешения.

Кроме того, я уверен, что если, например, имеется определенное количество германских инвестиций в странах Латинской Америки, то правительства этих стран будут иметь претензии на эти средства.

Сталин. Это возможно.

Бевин. Вчера мы договорились, чтобы Франция была включена в Репарационную комиссию для того, чтобы принять участие в определении оборудования, подлежащего изъятию в счет репараций. Я хотел бы, чтобы Франция была включена в эту комиссию.

Сталин. Я не возражаю.

Бевин. Относительно процентов. Мне казалось, что вчера на совещании министров иностранных дел мы пошли вам навстречу, согласившись на 12,5 процента.

Кроме того, я хотел бы знать: не будет ли вопрос о репарациях препятствовать обычному обмену товаров по Германии в целом, принимая во внимание, что мы согласились относительно экономических принципов и нормального обмена товаров в Германии?

Сталин. Мы и обсудим этот вопрос, когда будем говорить об экономических принципах.

Бевин. Разрешение вопроса о золоте представляет большие затруднения. Что касается германских заграничных активов, то не согласились ли бы вы ограничиться активами нейтральных территорий?

Сталин. На это можно было бы согласиться.

Бирнс. Мы не можем согласиться ни с каким добавлением к нашему основному предложению. Я имею в виду пункт 4 советских предложений.

Сталин. Тогда процент надо повысить. По третьему пункту давайте повысим процент, тем более что вы вывезли из нашей зоны много оборудования. (Смех). У нас было уничтожено страшно много оборудования, надо покрыть хотя бы небольшую часть этого оборудования.

Трумэн. Я хочу сделать следующее замечание относительно изъятий из вашей зоны. Мы об этом узнали три дня тому назад, когда нам был передан список этого оборудования. Я написал генералу Эйзенхауэру, чтобы он расследовал это дело и представил доклад. Если такое изъятие было произведено, то я заверяю вас, что оно было произведено не по приказанию правительства США. Могу вас заверить, что мы найдем возможности для компенсации.

Сталин. Предлагаю вернуться к обсуждению вопроса относительно процентов.

Трумэн. Если вы готовы снять четвертый пункт, то я готов принять 15 процентов и 10 процентов.

Сталин. Хорошо, я снимаю.

Бевин. Нам будет трудно удовлетворить Францию, Бельгию, Голландию из того количества оборудования, которое останется. Я бы предложил 12,5 процента и 10 процентов. Кроме того, мы просим изъять четвертый пункт.

Сталин. Мы с этим уже согласились. США входят в наше положение, как же вы не хотите войти в наше положение?

Бевин. Мы ответственны за зону, из которой будет изъято самое большое количество оборудования, а кроме того, будут предъявлены большие претензии со стороны Франции, Бельгии и Голландии.

Бирнс. Последняя фраза в наших предложениях гласит, что претензии по репарациям со стороны других стран, которые имеют право на репарации, должны быть покрыты из западных зон оккупации. Я прошу обсудить нашу редакцию относительно претензий других стран.

Сталин. Хорошо, я согласен не называть стран, а сказать в общей форме.

Бирнс. Я думаю, что это было бы более целесообразно, так как уже говорилось об отсутствии в этом списке Греции. Мы также считаем целесообразным сказать об этом в общей форме.

Сталин. Хорошо.

Бевин. У меня возникла мысль, что если вы получите требуемые вами проценты, то вместе с тем, что вы получите из своей зоны, вы будете иметь больше 50 процентов всех германских репараций.

Сталин. Гораздо меньше. Кроме того, мы ведь по 15 процентов даем эквивалент, это, собственно, обмен репарациями, а не новые репарации. Из западных зон мы получаем всего 10 процентов репараций. Это и есть, собственно, репарации; что же касается 15 процентов, то они даются за определенный эквивалент. Наши требования минимальны. Мы получаем от вас 10 процентов, а по остальному мы меняем, уплачиваем эквивалент. У вас же остается 90 процентов. Если мы получим по репарациям 7,5 процента вместо 10 процентов, это будет несправедливо. Я согласен на то, чтобы было 15 процентов и 10 процентов. Это более справедливо. Американцы согласны. Что же вы, г-н Бевин?

Бевин. Хорошо, я согласен.

Трумэн. Мы также согласны.

Бирнс. Таким образом, принимается проект наших предложений с новыми процентами плюс установление срока для определения суммы репараций.

Сталин. Кажется, мы исчерпали все наши разногласия по вопросу о репарациях. Нельзя ли передать этот проект на окончательную редакцию?

(Предложение принимается, создается комиссия для редактирования принятого решения).

Трумэн. Следующий вопрос – о западной границе Польши.

Бирнс. Мы передали наши предложения вчера, и вчера же они были обсуждены. Я думаю, что не следует их еще раз зачитывать. Если есть замечания или поправки, я готов их выслушать, но я надеюсь, что наши советские и английские друзья согласятся с нашими предложениями.

Бевин. Что касается позиции британского правительства, то у меня имеются инструкции придерживаться границы по Восточной Нейсе. Поэтому я хотел бы уточнить, в чем заключается это новое предложение. Переходит ли вся эта зона в руки польского правительства и будут ли советские войска выведены оттуда полностью, как это имело место в других зонах, где войска одной стороны отходили, а другая сторона принимала зону?

Я встречался с поляками и спрашивал их, каковы их намерения в отношении выполнения декларации, упомянутой в документе США. Я спрашивал их, какие у них намерения относительно проведения свободных и беспрепятственных выборов на основе тайного голосования. Они меня заверили, что хотят провести эти выборы как можно скорее и рассчитывают провести их в начале 1946 года. Но это, конечно, будет зависеть от некоторых условий, которые позволят им провести эти выборы.

Они также согласились относительно свободы печати в Польше и относительно того, что иностранные корреспонденты будут допущены в Польшу и могут посылать свою информацию без цензуры. Они мне дали заверение относительно свободы религии во всей стране.

Но есть еще один очень важный вопрос, а именно вопрос о возвращении на родину не только гражданских лиц, но и войск, которые находятся под союзным командованием в различных странах. Я.просил поляков сделать по этому поводу заявление для того, чтобы мы могли быть уверенными, что эти люди по своем возвращении на родину будут поставлены в такие же условия, как и все остальные граждане.

Следующий вопрос, который особенно касается Советского правительства и британского правительства и который польское правительство не может сейчас урегулировать, это вопрос о военно-воздушной линии между Варшавой, Берлином и Лондоном для того, чтобы британское правительство могло поддерживать постоянную связь со своим послом в Варшаве По этому вопросу я хотел бы немедленно прийти к соглашению. В документе, представленном США, сказано, что эта зона будет находиться под управлением польского правительства и не будет составлять части советской зоны. Как выразился г-н Бирнс, эта зона будет находиться под ответственностью поляков. Однако я понимаю это так, что, хотя мы и поставили эту зону под управление польской администрации, она остается под военным контролем союзников.

Бирнс. Мы оказались в положении, при котором Польша, с согласия Советского Союза, фактически управляет этой территорией. Ввиду этого три державы согласились, чтобы управление этой территорией осталось в руках Польши, чтобы не было больше споров насчет статуса этой территории. При этом нет нужды в том, чтобы Польша имела представителя в Контрольном совете.

Бевин. Я не настаиваю. Если мы все понимаем, в чем дело, я не возражаю. Мне будут поставлены разные вопросы по возвращении, и поэтому я хотел бы знать, что произойдет в этой зоне. Возьмут ли всю эту зону поляки, а советские войска отойдут?

Сталин. Советские войска отошли бы, если бы эта территория не представляла коммуникаций Красной Армии, по которым происходит снабжение частей Красной Армии. Там есть две дороги: одна проходит на Берлин с севера, другая проходит южнее Кракова. Эти две линии представляют коммуникации для снабжения Советской Армии. Это то же самое, что имеется в Бельгии, Франции и Голландии.

Бевин. Число войск ограничено этими целями?

Сталин. Да, да. Мы оттуда уже вывели четыре пятых всех войск, которые находились там во время войны с Германией. Думаем и эту оставшуюся еще часть сократить. Что касается зоны, которая отходит к Польше согласно внесенному предложению, то этой зоной Польша фактически уже управляет и имеет там свою администрацию; русской администрации там нет.

Бевин. Не можете ли вы теперь помочь нам с этой военно-воздушной линией? Мы старались договориться по этому поводу с польским правительством, но оно сейчас не может согласиться.

Сталин. Почему не может согласиться?

Бевин. Я понял так, что этот вопрос касается советского военного командования, потому что мы должны лететь частично через русскую зону.

Сталин. Так вы и теперь летаете через русскую зону до Берлина.

Бевин. Можете ли вы согласиться, чтобы мы летали до Варшавы?

Сталин. Мы согласимся на это, если нам устроят полеты через Францию в Лондон. (Смех). А кроме того, надо договориться с поляками. Я представляю себе дело так: от Берлина до Варшавы будет установлена воздушная связь и будут летать английские или польские самолеты, согласно договору между Англией и Польшей. Что касается воздушной связи с Москвой по этой трассе, то с того места, с которого начинается граница с Россией, будут летать русские летчики. Что касается удовлетворения нужд русских для полетов в Париж и Лондон, там, очевидно, будут летать английские или французские самолеты. Тогда будет трасса Лондон – Париж – Москва. Я так представляю себе это дело.

Бевин. Конечно, весь этот вопрос о воздушной связи – слишком большой вопрос, чтобы его можно было решить здесь сейчас, но мы всегда будем готовы обсудить этот вопрос относительно воздушной линии Лондон – Москва. А сейчас я прошу вас помочь нам с установлением линии Лондон – Варшава, она необходима нам для нашего удобства.

Сталин. Я понимаю. Я сделаю все, что возможно.

Бевин. Благодарю вас.

Трумэн. Мы кончили с польским вопросом?

Сталин. Английская делегация согласна?

Бевин. Согласна.

Сталин. Дело остается за поляками, я так понимаю. Хорошо, кончили с этим делом.

Бевин. Мы должны сообщить французам относительно изменения границы Польши.

Сталин. Пожалуйста.

Бирнс. Следующее наше предложение относится к вступлению Италии и других сателлитов в Организацию Объединенных Наций. Мы уже передали наш документ по этому вопросу.

Бевин. Британская делегация согласна.

Сталин. Наша поправка была уже высказана. Она касается нового пункта 4, точнее, той фразы, которая начинается словами: «Три правительства выражают желание, чтобы» и т. д. Мы предлагаем сказать: «Три правительства не сомневаются в том, что» и т. д.

(Трумэн и Эттли соглашаются с этой редакционной поправкой).

Трумэн. Решение относительно экономических принципов в отношении Германии было отложено до решения вопроса о репарациях. Я думаю, что сейчас не будет затруднений в разрешении этого вопроса.

Бирнс. Относительно документа об экономических принципах у меня есть два предложения, которые я хочу огласить. Первое относится к пункту 13, где говорится об общей политике в отношении денежной и банковской системы, централизованных налогов и пошлин. (Оглашает редакционное изменение, которое принимается). Кроме того, предлагаю добавить в этот пункт новый подпункт «g» относительно транспорта и коммуникаций. Это должно быть также централизовано.

Сталин. Тут понадобится какой-то центральный административный аппарат Германии. Общую политику в отношении Германии трудно проводить, не имея какого-то центрального германского аппарата.

Бирнс. Это правильно.

Второе предложение относится к подпункту «и» пункта 14. Я предлагаю изменить последнюю фразу с тем, чтобы она звучала следующим образом: «Кроме тех случаев, когда заинтересованная оккупирующая держава считает, что это требуется для необходимого импорта, никакое предоставление субсидий или кредитов Германии или немцам со стороны каких бы то ни было иностранных лиц или правительств не может быть разрешено».

Бевин. Может быть, эту фразу лучше совсем исключить?

Бирнс. Согласен. У меня есть еще одно замечание. В результате нашего соглашения о репарациях мы считаем, что 18-й пункт отпадает.

(Сталин и Бевин выражают свое согласие на исключение пункта).

Бевин. Есть еще вопрос относительно первоочередности оплаты импорта, о чем мы говорили на вчерашнем заседании министров иностранных дел. Британская делегация предложила вчера включить в экономические принципы следующую фразу: «Оплата одобренного импорта в Германию должна производиться в первую очередь за счет выручки от экспорта продуктов текущего производства и товарных запасов».

Советская делегация предложила добавить следующую фразу: «Что касается остального, то приоритет должен быть отдан репарациям по сравнению с удовлетворением других экономических нужд». Британская и американская делегации не смогли принять это советское предложение. Британская делегация просит принять ее предложение.

Сталин. Нам кажется, что этот вопрос отпал вовсе.

Трумэн. Я понял именно так.

Бевин. Мне кажется, что это противоречит обращению с Германией как с единым целым в отношении экспорта, импорта и т. д. Это разделит Германию на три зоны, и мы не будем в состоянии обращаться с Германией как с единым целым в вопросе, например, взимания налогов и т. д.

Сталин. Для этого нужен централизованный немецкий административный аппарат, чтобы через него можно было воздействовать на немецкое население. Этот вопрос будет обсужден в разделе «Политические принципы в отношении Германии».

Бевин. В принципе мы согласились на образование такого центрального аппарата, мы внесли только некоторые поправки. Может быть, оставить этот вопрос и перейти к политическим принципам, тогда мы увидим, что можно будет предпринять и по этому вопросу.

(Сталин и Трумэн выражают свое согласие.

Советская делегация напоминает, что в связи с обсуждением вопроса об экономических принципах она внесла предложение по вопросу о Рурской области, которое предусматривает, что Рурская промышленная область должна рассматриваться как часть Германии и что в отношении Рурской области должен быть установлен контроль четырех держав, для чего должен быть создан соответствующий Контрольный совет из представителей США, Великобритании, Франции и Советского Союза).

Бевин. Как я сказал вчера, я не могу обсуждать этого вопроса в отсутствие французов. Это – большой принципиальный вопрос, и французы очень близко в нем заинтересованы.

Сталин. Может быть, вопрос о контроле над Рурской областью сейчас отложить, а вот мысль, что Рурская область остается частью Германии, эту мысль следует отразить в нашем документе.

Трумэн. Безусловно, это часть Германии.

Сталин. Может быть, сказать об этом в одном из наших документов?

Бевин. Почему ставится этот вопрос?

Сталин. Этот вопрос поднимается потому, что на одной из конференций, на Тегеранской конференции, ставился вопрос о том, чтобы Рур был выделен из состава Германии в отдельную область под контролем Совета. Спустя несколько месяцев после Тегеранской конференции, когда г-н Черчилль приезжал в Москву, этот вопрос тоже обсуждался при обмене мнениями между русскими и англичанами и опять была высказана мысль, что хорошо было бы Рурскую область выделить в отдельную область. Мысль о выделении Рурской области из состава Германии вытекала из тезиса о расчленении Германии. После этого произошло изменение взглядов на этот вопрос. Германия остается единым государством. Советская делегация ставит вопрос: согласны ли вы, чтобы Рурская область была оставлена в составе Германии? Вот почему этот вопрос встал здесь.

Трумэн. Мое мнение таково, что Рурская область является частью Германии и остается частью Германии.

Сталин. Было бы хорошо сказать об этом в одном из наших документов. Английская делегация согласна с тем, что Рур остается в составе Германии?

Бевин. Я не могу согласиться, потому что сейчас не имею перед собой картины предыдущего обсуждения этого вопроса. Я знаю, что была высказана мысль об интернационализации Рура для того, чтобы уменьшить военный потенциал Германии. Эта мысль была обсуждена. Я согласен, чтобы до решения этого вопроса Рур оставался под управлением Контрольного совета. Но я хотел бы иметь возможность переговорить по этому вопросу с моим правительством и предложил бы передать этот вопрос в Совет министров иностранных дел, чтобы иметь время по-настоящему изучить его.

(Сталин и Трумэн соглашаются с предложением Бевина).

Трумэн. Следующий вопрос – о политических принципах.

Бевин. Советская делегация представила проект по вопросу об организации центральной германской администрации, которая должна помогать Контрольному совету. Мы предлагаем принять по этому вопросу наш проект, который является более коротким. Мы предлагаем на известное время никакого центрального немецкого правительства не создавать.

Я предлагаю принять наш короткий проект вместо проекта советской делегации.

Сталин. Можно принять.

Трумэн. У меня нет возражений.

Бевин. Что касается пункта 19 экономических принципов, то я предложил бы передать этот пункт на рассмотрение экономической комиссии. Пусть она обсудит этот вопрос сейчас, пока мы находимся здесь.

Сталин. Пусть обсудит.

Трумэн. Следующий вопрос – о перемещении немецкого населения из Польши и Чехословакии.

Бирнс. Доклад комиссии, которая занималась этим вопросом, был принят целиком, кроме последней фразы, которая гласит: «В то же время чехословацкое правительство, польское правительство и Союзная контрольная комиссия в Венгрии будут поставлены в известность относительно вышеизложенного и к ним будет обращена просьба прекратить переселение до тех пор, пока заинтересованные правительства не изучат этого вопроса». Я думаю, что этот последний пункт очень нужен, тогда решение будет эффективным.

Сталин. А я боюсь того, что такое решение не даст серьезных результатов. Дело не в том, что немцев прямо берут и выгоняют из этих стран. Не так просто обстоит дело. Но их ставят в такое положение, при котором им лучше уйти из этих районов. Формально чехи и поляки могут сказать, что нет запрещения немцам жить там, но на деле немцы ставятся в такое положение, при котором жить им там становится невозможно. Я боюсь, что, если мы примем такое решение, оно не даст сколько-нибудь серьезных результатов.

Бирнс. В этом пункте говорится, что к этим правительствам будет обращена просьба временно прекратить выселение немецкого населения до тех пор, пока этот вопрос не будет обсужден в Контрольном совете. Если эти правительства не выселяют немцев и не заставляют их уезжать из Польши или Чехословакии, тогда этот документ не даст, конечно, результатов. Но если они это делают, то мы можем попросить их временно прекратить эти действия. По нашим сведениям, они заставляют немцев выезжать из Польши и Чехословакии. Переселение немцев в другие страны увеличивает наше бремя. Мы хотим, чтобы эти правительства в данном случае сотрудничали с нами.

Сталин. Поляки и чехи скажут вам, что у них нет приказа о выселении немцев. Но если вы настаиваете, я могу согласиться с этим предложением, боюсь только, что большого результата не будет.

Трумэн. Если вы согласитесь, мы будем благодарны. Возможно, что это предложение не изменит существующего положения, но даст нам возможность обратиться к этим правительствам.

Сталин. Хорошо, я не возражаю.

Бевин. Мы хотели бы известить об этом французов.

(Сталин и Трумэн соглашаются).

Сталин. Мы хотели бы закончить вопрос о германском флоте.

Трумэн. Этот вопрос сегодня еще не готов.

Сталин. Давайте условимся подготовить его к завтрашнему дню.

Трумэн. Хорошо, я согласен. Я собирался завтра уехать, но я могу остаться.

Сталин. В принципе было принято решение относительно германского флота, но это решение не было оформлено. Главами трех правительств этот вопрос решен, надо это решение оформить.

Трумэн. Комиссия может доложить завтра утром.

Сталин. Хорошо. Может быть, передать это дело министрам, так как в принципе вопрос этот решен?

Бевин. Может быть, соглашение будет достигнуто?

Бирнс. По имеющимся у меня сведениям, эта комиссия надеется достичь соглашения сегодня. Встреча назначена сегодня вечером.

Сталин. В принципе было решено, что Советскому Союзу передается 1/3 часть военного флота, за исключением подводных лодок, большая часть которых будет потоплена, и 1/3 часть торгового флота. Я прошу не откладывать этого вопроса и завтра решить его.

(Трумэн и Эттли выражают согласие).

Трумэн. Делегация Соединенных Штатов внесла документ относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий и Болгарии, Румынии и Венгрии.

Бирнс. Наши предложения относительно выполнения Ялтинской декларации об освобожденной Европе были представлены и рассмотрены. По некоторым частям этого предложения мы не могли достигнуть соглашения. Однако было достигнуто соглашение относительно двух пунктов, касающихся пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в трех странах. Первый пункт гласит:

«Три правительства принимают во внимание, что советские представители в Союзных контрольных комиссиях в Болгарии, Румынии и Венгрии сообщили их коллегам Соединенного Королевства и Соединенных Штатов предложения по улучшению работы Контрольных комиссий теперь, когда военные действия в Европе прекращены. Эти предложения предусматривают пожелания о регулярных и частых встречах трех представителей, об улучшении возможностей работы для британских и американских представителей и о предварительном совместном рассмотрении директив».

Второй пункт гласит:

«Три правительства соглашаются, что теперь будет предпринят пересмотр процедуры Союзных контрольных комиссий в этих странах, принимая в качестве базы дискуссии вышеизложенные предложения и принимая во внимание интересы и ответственность трех правительств, которые совместно предъявили условия перемирия соответственным странам».

Мы просим рассмотреть эти пункты и передаем вам документ, озаглавленный «О пересмотре процедуры Союзных контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии», датированный 31 июля 1945 года.

Сталин. Этот вопрос не стоял в порядке дня. Возможно, что мы не будем возражать, когда разберемся в этом вопросе.

Бирнс. Можно рассмотреть его завтра.

Сталин. Хорошо, рассмотрим завтра.

Трумэн. Следующий вопрос – о Югославии. Имеются английские предложения.

Сталин. Мы только что роздали проект, касающийся греческого вопроса. Что касается Югославии, то мы вчера передали проект относительно Триеста и Истрии.

Бевин. Мне кажется, что мы представили весьма разумное предложение относительно Югославии. Советская делегация представила два других предложения. Я предлагаю отказаться от рассмотрения всех трех предложений.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Последний вопрос – о военных преступниках.

(Советская делегация заявила, что она готова принять за основу проект британской делегации по этому вопросу с одной небольшой поправкой, Она предложила, чтобы в последней фразе этого проекта, где говорится о том, что три правительства считают делом огромной важности, чтобы суд над главными преступниками начался как можно скорее, после слов «главные преступники» были добавлены слова: «такие, как Геринг, Гесс, Риббентроп, Розенберг, Кейтель и др.»).

Эттли. Наше затруднение в отношении выбора военных преступников заключается в том, что мы представили проект соглашения прокурору и, возможно, он включит туда целый ряд других лиц. Поэтому мы считаем, что лучше ограничиться нашим прежним предложением, не называя фамилий главных преступников.

Сталин. В своей поправке мы не предлагаем обязательно только этих людей судить, но мы предлагаем судить людей вроде Риббентропа и других. Нельзя больше избегать имен некоторых лиц, известных в качестве главных преступников войны. Много говорилось о военных преступниках, и народы ждут, что мы назовем какие-то имена. Наше молчание насчет этих лиц бросает тень на наш авторитет. Уверяю вас. Поэтому мы выиграем в политическом отношении, и общественное мнение Европы будет довольно, если мы назовем некоторых лиц. Если мы этих лиц назовем как пример, то, я думаю, прокурор не будет обижен. Прокурор может сказать, что некоторые лица неправильно названы. Но оснований для того, чтобы прокурор обиделся, нет. Политически мы только выиграем, если назовем некоторых из этих лиц.

Бирнс. Когда мы обсуждали этот вопрос вчера, я считал нецелесообразным называть определенных лиц или пытаться определить здесь их виновность. Каждая страна имеет среди нацистских преступников своих «любимцев», и если мы не включим этих преступников в список, то нам трудно будет объяснить, почему они не включены.

Сталин. Но в предложении так и сказано: «такие, как… и др.». Это не ограничивает количество, но создает ясность.

Бирнс. Это дает преимущество тем, кого вы называете. (Смех.)

Эттли. Я не думаю, что перечисление имен усилит наш документ. Например, я считаю, что Гитлер жив, а его нет в нашем списке.

Сталин. Но его нет в наших руках.

Эттли. Но вы даете фамилии главных преступников в качестве примера.

Сталин. Я согласен добавить Гитлера (общий смех), хотя он и не находится в наших руках. Я иду на эту уступку. (Общий смех).

Эттли. Я считаю, что миру известно, кто является главными преступниками.

Сталин. Но, видите ли, наше молчание в этом вопросе расценивается так, что мы собираемся спасать главных преступников, что мы отыграемся на мелких преступниках, а крупным дали возможность спастись.

Бирнс. Сегодня я говорил по телефону с судьей Джексоном – председателем нашего Верховного суда. Он является нашим представителем в комиссии по военным преступникам, заседающей в Лондоне. Он выразил надежду, что, может быть, сегодня или завтра утром будет достигнуто соглашение относительно Международного трибунала. Судья Джексон собирается позвонить мне завтра утром, чтобы информировать меня по вопросу о трибунале. Сообщение о создании Международного трибунала явится хорошей новостью для народов, которые ждут скорого суда над военными преступниками.

Сталин. Но это другой вопрос.

Бирнс. Но мы можем включить в наше заявление сообщение о соглашении в Лондоне. Это сделает наше заявление весьма эффективным.

Сталин. Без названия некоторых лиц, особо одиозных, из числа немецких военных преступников наше заявление не будет политически эффективным. Я совещался с русскими юристами, они думают, что лучше было бы назвать некоторых лиц для ориентировки.

Трумэн. Я хочу сделать предложение. Мы ожидаем сведений от нашего представителя в Лондоне завтра утром. Не можем ли мы отложить этот вопрос до завтра?

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Я очень интересуюсь вопросом относительно внутренних водных путей сообщения. Хорошо было бы обсудить этот вопрос и прийти к некоторым принципиальным решениям. Мы обсуждали этот вопрос 23 июля, и он был передан в комиссию, которая, насколько мне известно, ни разу не собиралась. Я очень хочу, чтобы было разработано какое-то определенное решение насчет использования этих путей сообщения, потому что свобода движения по этим путям имеет большое значение. Я думаю, что общая политика по использованию этих внутренних водных путей сообщения может сыграть важную роль. Очень возможно, что мы не сумеем достичь соглашения относительно деталей этого вопроса, но я думаю, что этот вопрос такой важный, что его стоит обсудить.

Эттли. Я в общем согласен с американскими предложениями по этому вопросу.

Сталин. Этот вопрос возник в связи с вопросом о черноморских проливах, который здесь стоял. Вопрос о черноморских проливах был внесен в повестку англичанами и затем был отложен. Вопрос о внутренних водных путях был поставлен здесь дополнительно. Это – серьезный вопрос, и он требует изучения. Вопрос этот был поставлен для нас неожиданно, у нас нет под рукой соответствующих материалов. Вопрос этот новый, требуются люди, которые знают эти дела. Может быть, до конца конференции удастся что-нибудь сделать, но на это очень трудно надеяться.

Трумэн. Я вношу предложение, чтобы этот вопрос был передан Совету министров иностранных дел в Лондоне, а до этого времени можно собрать все необходимые материалы и изучить вопрос.

(Сталин и Эттли соглашаются.)

Трумэн. Я могу сообщить представителям польского правительства, которые здесь находятся, о наших решениях в отношении западной границы Польши?

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Кому можно поручить сделать это сообщение?

Сталин. Можно поручить министрам или послать письменное сообщение. Можно также попросить президента сделать это, так как он возглавляет нашу конференцию.

Трумэн. Хорошо. Я хочу сообщить, что комиссия по подготовке коммюнике работает хорошо. Когда мы соберемся завтра? В 4 часа?

Сталин. Я думаю, нам придется встретиться два раза: первое заседание назначим на 3 часа и второе на 8 часов вечера. Это будет заключительное заседание.

(Трумэн и Эттли соглашаются.)

1 августа 1945 г.

Трумэн. О заседании министров иностранных дел сегодня будет докладывать г-н Бирнс.

Бирнс. Комиссия, занимающаяся вопросами репараций с Германии, доложила, что она не сумела достичь соглашения по всем вопросам проекта соглашения о репарациях. Представители США и Великобритании считали, что в обмен на согласованные проценты капитального оборудования, предоставляемого Советскому Союзу согласно пункту 4 проекта соглашения, представители Советского Союза согласились отказаться от претензий в отношении германских заграничных активов, золота, захваченного у немцев, и акций германских предприятий в западных зонах оккупации. Поэтому представители США и Англии считали, что заграничные активы Германии должны быть включены в пункт 3 в качестве источника репараций для других стран, кроме Советского Союза. Они заявили, что если это не будет сделано, то согласованные проценты промышленного оборудования в пункте 4 будут неприемлемы для представителей США и Англии.

Советский представитель считал, что еще не было принято согласованного решения относительно отказа Советского Союза от претензий на заграничные активы Германии, золото и акции. Поэтому советский представитель не согласился на включение германских заграничных активов в пункт 3 и рекомендовал передать этот вопрос на разрешение глав правительств.

Представители США и Англии заявили, что проект соглашения по репарациям был бы для них приемлем при условии, что советский представитель согласится на вышеуказанные предложения относительно заграничных активов Германии, золота и акций. Советский представитель заявил, что он не может согласиться с тем, каким образом ставят этот вопрос представители США и Англии.

Вопрос заключается в том, можно ли считать, что вчера «большая тройка» достигла соглашения по вопросу о репарациях, когда советский представитель заявил, что он не будет настаивать на предоставлении Советскому Союзу 30 процентов германского золота, заграничных активов и акций.

Сталин. Как понимать в ваших предложениях, что Советский Союз не предъявляет претензий на промышленные акции? Это касается только западной зоны?

Трумэн. Я думаю, что, когда министры иностранных дел говорили о западной зоне, они имели в виду зоны США, Великобритании и Франции.

Сталин. Нельзя ли так договориться: от золота советская делегация отказывается; что касается акций германских предприятий в западной зоне, то мы от них тоже отказываемся и будем считать, что весь район Западной Германии будет находиться у вас, а то, что касается Восточной Германии, – это находится у нас.

Трумэн. Это предложение надо обсудить.

Сталин. Что касается германских инвестиций, то я поставил бы вопрос таким образом: что касается германских инвестиций в Восточной Европе, то они сохраняются за нами, а все остальное – остается за вами.

Трумэн. Речь идет только о германских инвестициях в Европе или и в других странах?

Сталин. Я скажу еще конкретнее: германские инвестиции, которые имеются в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии, сохраняются за нами, а все остальные сохраняются за вами.

Бевин. Германские инвестиции в других странах сохраняются за нами?

Сталин. Во всех других странах, в Южной Америке, в Канаде и т. д. – это все ваше.

Бевин. Следовательно, все германские активы в других странах, расположенных к западу от зон оккупации Германии, будут принадлежать США, Великобритании и другим странам? Это также относится и к Греции?

Сталин. Да.

Бирнс. Как это относится к вопросу об акциях германских предприятий?

Сталин. В нашей зоне – они будут у нас, в вашей зоне – у вас. Есть западная и восточная зоны.

Бирнс. Ваше вчерашнее предложение мы поняли так, что вы не будете иметь претензий на акции в западной зоне.

Сталин. Не будем.

Бирнс. А второе ваше предложение – об инвестициях за границей – вы тоже снимаете?

Сталин. Здесь дело обстоит несколько по-другому.

Бевин. Вчера, когда мы решали вопрос о репарациях, я понял так, что советская делегация отказалась от своих претензий на заграничные инвестиции Германии.

Сталин. Я считал, что инвестиции в восточной зоне остаются за нами. Мы имели в виду западную зону, когда говорили об отказе от инвестиций. Мы отказываемся от инвестиций в Западной Европе и во всех других странах. Известно, что в Западной Европе и в Америке германских инвестиций было гораздо больше, чем на востоке. Мы надеялись получить 30 процентов этих инвестиций, но потом от этого отказались. Но вы тоже должны отказаться от претензий в Восточной Европе.

Бевин. Я должен сказать, что, когда я согласился на предложение генералиссимуса, я понимал это предложение как отказ советской делегации от германских инвестиций за границей вообще.

Сталин. Но не в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии.

Бирнс. Это понятно. Я хочу уточнить относительно акций промышленных или транспортных предприятий в Германии. Если, например, правление такого предприятия находится в Берлине, а само предприятие и все его имущество находятся в западной зоне или в США, то будете ли вы предъявлять претензии в отношении этих предприятий?

Сталин. Если предприятие находится на западе, никаких претензий мы предъявлять не будем. Правление может находиться в Берлине, дело не в этом, а в том, где находится само предприятие.

Бирнс. Если предприятие находится не в Восточной Европе, а в Западной Европе или в других частях света, то это предприятие остается за нами?

Сталин. В США, в Норвегии, в Швейцарии, в Швеции, в Аргентине (общий смех) и т. д. – это все ваше.

Бевин. Я хотел бы спросить генералиссимуса: готов ли он отказаться от всех претензий по германским заграничным активам, которые находятся вне зоны русских оккупационных войск?

Сталин. Готов отказаться.

Бирнс. А в отношении золота?

Сталин. Мы уже сняли наши претензии на золото.

Бирнс. Есть активы Германии, которые находятся в других странах. Как понимать в этом смысле советское предложение?

Сталин. Мы оставляем за собой только те, которые находятся в восточной зоне.

Бирнс. Я думаю, что очень важно, чтобы мы понимали друг друга. Вопрос г-на Бевина заключается в том, ограничиваются ли русские претензии на активы зоной, оккупированной русской армией. Я хотел бы, чтобы вы согласились с точкой зрения г-на Бевина.

Сталин. Мы согласны.

Бирнс. Несколько минут тому назад вы говорили относительно активов, которые находятся в Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии. Я хочу внести сейчас полную ясность, чтобы не было никаких недоразумений в будущем. Значит ли ваше предложение, что вы не имеете никаких претензий в отношении активов, находящихся вне вашей зоны оккупации? Вы имеете претензии только на те активы, которые находятся в советской зоне?

Сталин. Да. Чехословакия сюда не войдет, Югославия не войдет. Восточная половина Австрии войдет.

Бевин. Ясно, что активы, принадлежащие Великобритании и США в этой зоне, не будут затронуты.

Сталин. Конечно. Мы с Великобританией и США не воюем. (Общий смех.)

Бевин. Но эти активы во время войны могли быть захвачены немцами.

Сталин. Это придется разбирать в каждом конкретном случае.

Трумэн. Я думаю, что мы вчера согласились удовлетворить претензии Чехословакии и Югославии. Но как это получится, если они не будут предъявлять претензии на германские активы, которые находятся на их территории?

Сталин. Мы не будем предъявлять претензии на активы Германии в Чехословакии, Югославии и Западной Австрии.

Может быть, это наше решение изложить в протоколе?

Бирнс. Я думаю, что будет лучше сделать это, чтобы не было никаких недоразумений.

Сталин. Хорошо.

Бирнс. Может быть, опубликовать его?

Сталин. Все равно, как хотите.

Бирнс. Я хочу обратить ваше внимание на фразу в третьем пункте доклада комиссии по вопросам репараций, где сказано, что репарационные претензии США, Соединенного Королевства и других стран, которые имеют право на репарации, будут удовлетворены из западной зоны и из германских заграничных активов. Ввиду соглашения, которого мы достигли сейчас, я думаю, что никаких разногласий в отношении этой редакции у нас не будет.

Сталин. Я предлагаю сказать «и из соответствующих германских заграничных активов». А в протоколе эту формулировку можно будет уточнить.

Бирнс. Мы поручим редакционной комиссии отредактировать это предложение.

Сталин. Не возражаю.

Эттли. Я имею два вопроса, которые хотел бы здесь поднять: первый – чтобы французское правительство было приглашено правительствами Великобритании, СССР и США в члены Репарационной комиссии с сегодняшнего дня.

Сталин. Давайте пригласим еще Польшу, она сильно пострадала.

Эттли. Я понял так, что мы согласились на приглашение Франции.

Сталин. А почему Польшу нельзя пригласить?

Трумэн. Вчера вы согласились, что Советский Союз возьмет на себя удовлетворение претензий Польши по репарациям, а мы, со своей стороны, возьмем на себя обязательство удовлетворить репарационные претензии Франции и других стран. Включение Франции в эту комиссию вызвало бы, по-моему, некоторую путаницу.

Сталин. Г-н Эттли настаивает?

Эттли. Я бы хотел.

Сталин. Хорошо, я не возражаю.

Эттли. Мой второй вопрос заключается в следующем: я представил меморандум относительно того, что английский и американский командующие должны поставлять 40 тысяч тонн продовольствия ежемесячно и 2400 тонн угля ежедневно в британскую и американскую зоны в Берлине в течение 30 дней начиная с 15 июля. Контрольному совету должно быть поручено немедленно составить программу снабжения продовольствием, углем и другими видами топлива района Большого Берлина в течение следующих 6 месяцев. Эти количества будут поставляться в район Большого Берлина Советским правительством в порядке авансовых поставок согласно пункту «4а» соглашения о репарациях. Это – практические меры, которые обеспечат текущие потребности.

Сталин. Вопрос не подготовлен, мы не знакомы с этим вопросом, мнение Контрольного совета по этому вопросу нам не известно. Поэтому решать этот вопрос сейчас мы просто затрудняемся. Я считаю, что надо предварительно узнать мнение Контрольного совета о том, как он думает удовлетворять нужды населения, какие у него планы насчет снабжения.

Эттли. Я так понял, что поставки капитального оборудования из Рурского бассейна должны начаться теперь, и мне кажется, что поставки необходимого продовольствия и топлива для района Большого Берлина также должны начаться теперь. Конечно, количество может быть установлено Контрольным советом.

Сталин. Соглашение, конечно, должно быть, но нужно назвать количество, чего мы сейчас не можем сделать без доклада Контрольного совета о его планах в этом отношении. Я должен сказать, что Контрольный совет лучше разрешит этот вопрос, чем мы тут могли бы его решить, он практически подходит к разрешению этого вопроса.

Эттли. Это как раз то, о чем я прошу. Я прошу о том, чтобы Контрольный совет составил программу, но в принципе мы должны договориться об этом здесь.

Сталин. Мне не известно, как обстоит это дело. Я не могу ничего решать, не имея настоящих материалов. Я не могу брать цифры с потолка. Цифры должны быть обоснованы.

Эттли. Я не прошу о цифрах, в своем меморандуме я прошу, чтобы Контрольный совет составил эту программу.

Сталин. 40 тысяч тонн продовольствия в месяц, 2400 тонн угля ежедневно – откуда взялись эти цифры, как они обоснованы?

Эттли. Эти цифры были согласованы и фактически эти количества уже поставляются.

Сталин. Я этого не знаю.

Бевин. Вопрос заключается в том, что существует временное соглашение о ежемесячных поставках для Берлина.

Сталин. Кто согласился с этим?

Бевин. В Контрольном совете было заключено временное соглашение о поставках, согласно которому британские и американские власти приняли на себя обязательство поставлять эти количества для Берлина в течение месяца, что сейчас и делается. Мы предлагаем, чтобы Контрольный совет составил в принципе необходимую программу и чтобы советские власти начали поставлять эти указанные количества по истечении месячного срока. Когда истечет этот срок, то возникнет вопрос: кто дальше будет поставлять продовольствие и топливо?

Сталин. Надо заслушать Контрольный совет и его соображения, тогда можно что-то решить.

Эттли. Я понял так, что вы хотите, чтобы поставки капитального оборудования из Рурского бассейна были начаты уже теперь. Мы просим того же в отношении ваших поставок продовольствия и топлива.

Сталин. Я это понимаю, однако я хотел бы знать, какие соображения имеются у Контрольного совета, чтобы можно было обсудить их и принять решение. Я считаю, что вопрос надо отложить.

Бевин. Мы хотим работать совместно друг с другом.

Сталин. А если мы не готовы к этому вопросу, как тут быть?

Бевин. Тогда придется отложить.

Сталин. Об этом мы и просим.

Бевин. Мы только хотели прийти к взаимному соглашению, чтобы помочь друг другу.

Сталин. Мы к этому вопросу не подготовлены, я не имел возможности посоветоваться с Контрольным советом, узнать его соображения.

Трумэн. Кажется, мы исчерпали все разногласия по репарационному вопросу?

Эттли. Я понял генералиссимуса так, что с Австрии мы не будем требовать репараций. Может быть, это следует внести в протокол?

Сталин. Можно внести в протокол.

Бирнс. Следующий вопрос – это вопрос об экономических принципах в отношении Германии. Представители США и Англии предлагают включить в документ об экономических принципах пункт относительно германских заграничных активов. Это будет пункт 18, который гласит следующее: «Контрольный совет должен предпринять надлежащие шаги для осуществления контроля и распоряжения теми германскими активами за границей, которые еще не поступили под контроль Объединенных Наций, принимавших участие в войне против Германии».

Сталин. Что это – поправка или новое предложение?

Бирнс. Это – рекомендация комиссии по экономическим вопросам. Она предлагает включить этот пункт в документ об экономических принципах в отношении Германии.

Сталин. Не понадобится ли поправка в этот пункт после принятия решения по репарациям? Мы узнали об этом пункте после того, как мы уже договорились по этому вопросу.

Бирнс. Советские представители в комиссии по экономическим вопросам заявили, что они мало интересуются этим вопросом, и зарезервировали свою позицию до изучения этого вопроса. Данный вопрос относится к контролю.

Сталин. Я не возражаю.

Трумэн. Благодарю.

Бирнс. Комиссия не успела достигнуть соглашения относительно пункта 19 проекта об экономических принципах, который касается вопроса об оплате импорта в Германию. Кроме того, советский представитель заявил, что он пока не готов обсуждать дальше вопрос о поставках нефти в Западную Европу.

Сталин. Мы не возражаем против британской формулировки пункта 19.

Бирнс. Я понял так, что английские представители согласились с американскими представителями относительно того, что если пункт 19 будет принят, то следует добавить предложенные американскими представителями слова о том, что указанное в этом пункте условие не будет применяться к оборудованию и продуктам, упомянутым в пунктах «4а» и «4b» соглашения о германских репарациях. Мы считаем, что это добавление вытекает из соглашения о репарациях, которого мы достигли вчера.

Сталин. Хорошо.

Эттли. Согласен.

Бирнс. Таким образом, мы покончили со всеми разногласиями по проекту об экономических принципах.

Следующий вопрос – о военных преступниках.

Бевин. Я прошу меня извинить, но я считаю, что об этих экономических принципах следует информировать французов.

Сталин. Пожалуйста.

Бирнс. Следующий вопрос – о военных преступниках. Единственный вопрос, который остается открытым, заключается в том, следует ли упоминать фамилии некоторых крупнейших немецких военных преступников. Представители США и Англии на сегодняшнем заседании министров иностранных дел сочли правильным не упоминать этих фамилий, а предоставить это право прокурору. Они согласились также, что должен быть принят английский текст. Советские представители заявили, что они согласны с английским проектом, но при условии добавления некоторых имен.

Сталин. Имена, по-моему, нужны. Это нужно сделать для общественного мнения. Надо, чтобы люди это знали. Будем ли мы привлекать к суду каких-либо немецких промышленников? Я думаю, что будем. Мы называем Круппа. Если Крупп не годится, давайте назовем других.

Трумэн. Все они мне не нравятся. (Смех). Я думаю, что если мы упомянем некоторые имена и оставим в стороне других, то будут думать, что этих других мы не собираемся привлекать.

Сталин. Но здесь эти имена приводятся как пример. Например, поражает, почему Гесс до сих пор сидит в Англии на всем готовом и не привлекается к ответственности? Надо эти имена назвать, это будет важно для общественного мнения, для народов.

Бевин. О Гессе вам не следует беспокоиться.

Сталин. Дело не в моем мнении, а в общественном мнении, в мнении народов всех стран, которые были оккупированы немцами.

Бевин. Если у вас имеются какие-либо сомнения относительно Гесса, то я могу дать обязательство, что он будет предан суду.

Сталин. Никаких обязательств я от г-на Бевина не прошу, достаточно одного его заявления, чтобы я не сомневался, что это будет сделано. Но дело не во мне, а дело в народах, в общественном мнении.

Трумэн. Как вы знаете, мы назначили в качестве нашего представителя в лондонской комиссии судью Джексона. Он является выдающимся судьей и очень опытным юристом. Он хорошо знаком с юридической процедурой. Джексон выступает против упоминания имен военных преступников, заявляя, что это помешает их работе. Он заверяет, что в течение 30 дней судебный процесс будет подготовлен и не следует сомневаться относительно наших взглядов на этих людей.

Сталин. Может быть, назвать меньшее количество лиц, скажем трех?

Бевин. Наши юристы придерживаются такого же взгляда, как и американские.

Сталин. А наши – противоположного. А может быть, мы условимся о том, чтобы не позднее, чем через месяц, был опубликован первый список привлекаемых к суду немецких военных преступников?

(Трумэн и Эттли соглашаются с предложением Сталина).

Бирнс. Следующий вопрос – относительно использования союзного имущества в качестве репараций сателлитов или военных трофеев. Я передал вчера это предложение. На сегодняшнем заседании советская делегация просила дать ей возможность более тщательно познакомиться с этим предложением.

(Советская делегация заявила, что ввиду того, что сегодня фактически не было перерыва между двумя заседаниями, она не имела времени изучить редакцию этого предложения. Она указала, что по существу это предложение кажется ей правильным и приемлемым, но надо изучить его формулировку).

Бирнс. Я готов отложить до вечера.

Эттли. Я предлагаю, чтобы на повестке дня сегодняшнего вечернего заседания стояло как можно меньше вопросов.

Бирнс. Следующий вопрос – относительно снабжения нефтью Западной Европы. Вопрос сейчас рассматривается экономической комиссией.

Следующий вопрос – относительно враждебной Советскому Союзу деятельности русских белоэмигрантов и других враждебных СССР лиц и организаций в американской и британской зонах оккупации в Германии и Австрии. Англо-американские представители заявили, что они расследуют положение и факты, изложенные в советском документе по этому поводу, и немедленно сообщат Советскому Союзу о результатах этого расследования, после чего они будут готовы обсудить меры для прекращения этой деятельности.

Советская делегация обратила внимание на памятную записку относительно репатриации советских граждан, переданную ею британской и американской делегациям. Британские представители заявили, что они выяснят положение, о котором говорится в советском документе, и займутся этим вопросом немедленно по возвращении в Лондон.

Советские представители передали новый документ по этому вопросу и подчеркнули то важное значение, которое они придают этому делу. Американский и британский представители заявили, что они займутся этим вопросом как можно скорее.

Министры иностранных дел обсудили доклад комиссии по составлению протокола конференции. Эта комиссия не смогла достигнуть соглашения по четырем вопросам, однако министрам иностранных дел удалось добиться соглашения по этим вопросам. Они согласились также, что только важные решения конференции будут включены в протокол. Они указали комиссии по протоколу, что в протокол должны быть также включены новые решения конференции.

Следующий вопрос – относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в Болгарии, Румынии и Венгрии. Был принят проект США по этому вопросу, из которого была исключена вторая фраза. Было решено, что эту фразу заменят третий, четвертый и пятый пункты письма советского представителя, переданного представителям Соединенных Штатов и Великобритании в Союзной контрольной комиссии в Венгрии. Этот вопрос был передан в редакционную комиссию, которая после обсуждения рекомендует нам следующий текст: «Три правительства отметили, что советские представители в Союзных контрольных комиссиях в Румынии, Болгарии и Венгрии сообщили их коллегам Соединенного Королевства и Соединенных Штатов предложения по улучшению работы Контрольных комиссий теперь, когда военные действия в Европе прекратились.

Три правительства согласились, что теперь будет предпринят пересмотр процедуры Союзных контрольных комиссий в этих странах, принимая во внимание интересы и ответственность трех правительств, которые совместно предъявили условия перемирия соответственным странам, и принимая в качестве базы в отношении всех трех стран предложения Советского правительства для Союзной контрольной комиссии в Венгрии».

Можем ли мы принять предложение редакционной комиссии в этом виде?

Сталин. Я не возражаю.

Трумэн. Сегодня я принял президента Польши и четырех членов Временного польского правительства. Я сообщил им решения относительно Польши и передал копию этих решений. Они будут воздерживаться от выступлений по поводу этих решений до опубликования их в печати. Они попросили меня от имени польского правительства передать благодарность всем трем правительствам, представленным на конференции.

Бевин. Я хотел бы упомянуть здесь, что затруднения относительно военно-воздушной линии Лондон – Варшава, о которых я говорил вчера, теперь устранены. Мы договорились с Польшей по этому вопросу.

Бирнс. На заседании министров иностранных дел я предложил, чтобы в документы о Польше и о допуске в Организацию Объединенных Наций, там, где речь идет о возможностях, которые должны быть предоставлены представителям союзной печати, были добавлены слова «и представителям радио».

Сталин. Не стоит этого делать.

Эттли. Я тоже считаю это нецелесообразным.

Трумэн. У нас в Америке иное положение с радио, чем в других странах, например в Англии. Английское радио находится под контролем правительства, а в Америке радио находится в том же положении, что и газеты. Мы хотели бы, чтобы представители радио получили такие же права, как и корреспонденты газет.

Сталин. Не стоит.

Трумэн. Представители американского радио будут действовать как корреспонденты газет, только будут передавать свою информацию для американского радио.

Сталин. Я бы не советовал этого делать. Кроме того, надо договориться с Польшей.

Бевин. Но вы не будете возражать против соглашения с соответствующими правительствами?

Сталин. Нет, отчего же?

Трумэн. Это для нас приемлемо.

Сталин. Пожалуйста. Но здесь решим не писать об этом.

Трумэн. Хорошо. Я согласен.

Бирнс. Следующий вопрос – относительно германского военного и торгового флота.

Трумэн. Насколько я понимаю, доклад комиссии по этому вопросу принимается и мы утверждаем подготовленное решение.

Сталин. Да, правильно.

Бирнс. Также согласились, что текст этого решения будет опубликован позже.

Бевин. Г-н президент, я составил текст пункта относительно доли Польши и других стран, с которым, мне кажется, мы можем согласиться. Он гласит: «Соединенное Королевство и Соединенные Штаты выделят из своих долей сдавшихся немецких торговых судов соответствующие количества для других союзных государств, торговое судоходство которых понесло тяжелые потери в борьбе за общее дело против Германии, исключая Польшу, суда для которой выделит Советский Союз из своей доли».

Сталин. У меня нет возражений.

Трумэн. Я согласен.

Эттли. До перерыва я хотел бы спросить, не считают ли главы правительств подходящим послать г-ну Черчиллю и г-ну Идену телеграмму с выражением благодарности за их участие в первой части нашей конференции и за их участие в других конференциях?

Сталин. Это было бы уместно.

Трумэн. Я согласен.

(После перерыва)

Бирнс. Не успели ли вы изучить наш документ относительно использования союзной собственности для уплаты репараций сателлитами или в качестве военных трофеев?

Сталин. Я не вижу трудностей в разрешении этого вопроса по существу, но в отношении формулировки я должен посоветоваться.

Эттли. Я думаю, что этот документ требует некоторого изучения, так как не все его положения представляются вполне приемлемыми.

Бирнс. В каком отношении этот проект является неприемлемым?

Эттли. Если принадлежавшее союзным странам имущество изъято ими у стран-сателлитов в качестве военного трофея, то это естественно, так как страны-сателлиты должны компенсировать союзные страны, которым это имущество принадлежало. Но если это имущество захватила третья сторона, то возникает вопрос: должна ли она заплатить за это имущество союзным странам или мы должны заставить заплатить за это имущество страны-сателлиты. Кроме того, я считаю, что пункт 3 относительно валюты также нуждается в обсуждении. Мне кажется, что все это еще нужно изучить.

Трумэн. Хорошо.

Может быть, мы сейчас ознакомимся с коммюнике?

Сталин. Комиссия еще не закончила полностью его составление.

Эттли. Я предлагаю, чтобы комиссия по составлению протокола и комиссия по составлению коммюнике занялись этим вопросом сейчас же, а мы бы разошлись и встретились снова, как только эти комиссии закончат свою работу. О времени встречи можно договориться по телефону. Главы правительств занялись бы вопросом о коммюнике, а министры иностранных дел – вопросом о протоколе.

Сталин. Хорошо было бы установить срок для начала заседания – 8.30 или 9 часов. Срок ставится для того, чтобы подстегнуть комиссии, тогда они будут стараться.

Трумэн. Три часа перерыва меня устраивают.

Бирнс. Было еще предложение президента относительно внутренних водных путей сообщения. Комиссия по протоколу и комиссия по коммюнике пока не пришли к соглашению относительно решения, которое было принято по поводу предложения президента.

Трумэн. Этот вопрос передан на рассмотрение Совета министров иностранных дел в Лондоне, но я заинтересован в том, чтобы об этом было сообщено в коммюнике. Я бы просил включить в коммюнике упоминание об этом вопросе.

Сталин. Не обсуждали мы его.

Трумэн. Я три раза высказывался по этому вопросу, и комиссия рассматривала его в течение нескольких дней.

Сталин. В списке вопросов он не стоял, мы к этому вопросу не готовились и не имели никаких материалов, наши эксперты по этому вопросу сидят в Москве. Почему такая спешка, почему так нужно торопиться?

Трумэн. Этот вопрос не окончательно решен, а передан на рассмотрение Совета министров иностранных дел в Лондоне.

Сталин. О черноморских проливах тоже не будет упомянуто в коммюнике, хотя этот вопрос стоял на повестке дня. Вопрос о водных путях возник в качестве бесплатного приложения к вопросу о проливах. И почему отдается такое предпочтение вопросу о внутренних водных путях перед вопросом о проливах – я не понимаю.

Трумэн. Вопрос о черноморских проливах будет фигурировать и в коммюнике, и в протоколе.

Сталин. По-моему, нет нужды помещать в коммюнике, достаточно поместить только в протоколе.

Я предлагаю в коммюнике не упоминать ни о проливах, ни о внутренних водных путях, а включить оба эти вопроса только в протокол.

Трумэн. Хорошо, возражений нет.

Бевин. Я предлагаю, чтобы мы попросили Францию присоединиться к нашему решению относительно военных преступников. Франция является членом Совета министров иностранных дел в Лондоне.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Я не возражаю.

Я все же не могу понять, почему бы нам принятое здесь и включенное в протокол решение не включить и в коммюнике.

Сталин. Нет в этом нужды, коммюнике и так получается слишком обширным.

Трумэн. Я хотел бы задать один вопрос: имеются ли секретные соглашения на этой конференции?

Сталин. Нет. Несекретные.

Бирнс. Я хочу подчеркнуть, что мы решили передать вопрос о внутренних водных путях на рассмотрение Совета министров иностранных дел. Таким образом, мы имеем по данному вопросу соглашение. Имеем ли мы право огласить решение по этому вопросу? Если это не будет включено в коммюнике, а только в протокол, то можем ли мы официально поставить этот вопрос перед тем же Советом министров иностранных дел?

Сталин. Надо взять материалы Крымской конференции или Тегеранской конференции. На Тегеранской конференции ряд вопросов был включен в протокол, однако был другой ряд решений, представлявших интерес для всех, определявших нашу политику в отношении основных вопросов. Эти решения были включены в коммюнике.

Перехожу к работе Крымской конференции. Там тоже было зафиксировано два ряда решений. Первый ряд решений – гораздо больший – попал в протокол, и никто не требовал перенести его в коммюнике. Другой ряд решений – гораздо меньший – попал в коммюнике. Это были решения, определяющие нашу политику. Я предлагаю придерживаться этого хорошего правила, потому что иначе получится не коммюнике, а целый фолиант.

Часть решений не имеет серьезного значения, некоторые из вопросов, вроде вопроса о внутренних водных путях, не были даже обсуждены, они попадут в протокол, и никто не может упрекнуть нас, что мы скрываем эти вопросы. Другое дело – вопросы о Германии, об Италии, о репарациях и т. д., имеющие большое значение, они попадут в коммюнике. Я думаю, что не следует нам нарушать этой хорошей традиции и незачем включать в коммюнике все вопросы. Коммюнике есть коммюнике, а протокол есть протокол.

Трумэн. Я не возражаю против этой процедуры, если она будет принята для всех наших решений. Но если мне придется сделать заявление перед сенатом относительно того, что этот вопрос был передан на рассмотрение Совета министров иностранных дел, я буду иметь на это право?

Сталин. Никто не может покушаться на ваши права.

Трумэн закрывает заседание.

1 августа 1945 г.

Трумэн открывает заседание.

Бирнс. Комиссия по экономическим вопросам подготовила доклад о репарациях. Удалось выработать предложения, приемлемые для всех делегаций. В пункте 1 говорится, что репарационные претензии Советского Союза покрываются из зоны Германии, оккупированной Советским Союзом, и из соответствующих германских вложений за границей.

Я обращаю внимание на пункты 8 и 9 этого документа. Мне очень не хочется предлагать сейчас же поправку, но я думаю, что это будет в общих интересах. Пункт 8 гласит: «Советское правительство отказывается от всех претензий на акции германских предприятий и т. д.». Я предлагаю после слов: «от всех претензий» добавить слова «в отношении репараций». Цель этой поправки заключается в том, чтобы не создавать впечатления, что у Советского Союза имеются еще какие-либо претензии к германским предприятиям, кроме репараций. Такая же поправка должна быть внесена и в пункт 9, где речь идет о претензиях Соединенных Штатов и Соединенного Королевства.

Сталин. Правильно.

Бирнс. Это моя единственная поправка. Можно ли считать, что документ о репарациях одобрен?

Бевин. А как рассматривать, например, тот случай, когда немцы переняли заводы, принадлежавшие британским подданным, для военных целей до 1939 года. В таком случае из-за этой поправки англичане лишатся своей собственности.

Бирнс. В случае, приведенном г-ном Бевином, поправка не затрагивает положения.

Бевин. Я не возражаю.

Бирнс. Сейчас мы можем обсудить вопрос относительно использования союзной собственности для уплаты репараций или в качестве военных трофеев, если советская делегация успела изучить это предложение.

Сталин. Мы не успели обсудить редакцию этого проекта. Я предлагаю записать такое решение: «Конференция решила принять американское предложение в принципе. Редакцию этого предложения согласовать в дипломатическом порядке».

Мы не успели продумать редакцию, но по существу мы согласны с этим предложением.

Трумэн. Я согласен с предложением советской делегации.

Эттли. Я тоже согласен.

Бирнс. Мне сообщили, что комиссия, занимавшаяся составлением протокола, достигла соглашения. Я считаю ненужным читать весь протокол, а только те пункты, по которым имелись отдельные разногласия. Конечно, сюда мы должны добавить предложение советской делегации относительно военных трофеев, которое мы только что приняли. Других поправок я не имею.

Сталин. У меня есть поправка. По вопросу о западной границе Польши во втором абзаце говорится, что линия границы должна проходить от Балтийского моря через Свинемюнде, как будто линия проходит через самый город. Я предлагаю поэтому сказать, что линия границы проходит от Балтийского моря чуть западнее или немного западнее Свинемюнде. На карте это показано.

(Трумэн и Эттли соглашаются на формулировку «чуть западнее Свинемюнде»).

Сталин. Вторая поправка насчет границы Кенигсбергской области. Во втором абзаце записано, что граница подлежит уточнению экспертов. Предлагается сказать: «При этом точная граница на местности должна быть установлена экспертами из представителей СССР и Польши».

Бевин. Мы не можем предоставить это только Советскому Союзу и Польше.

Сталин. Но там речь идет о границе между Польшей и Россией.

Бевин. Однако это должно быть признано Объединенными Нациями. Мы согласились, что на мирной конференции мы поддержим советское пожелание относительно этой границы, а теперь вы говорите, что эта граница будет определена Советским Союзом и Польшей и что мы тут ни при чем.

Сталин. Это недоразумение. Общая граница определяется мирной конференцией, но есть другое понятие – граница на местности. Дается общая линия границы, но граница на местности может иметь отклонение от воображаемой линии в ту или иную сторону на полкилометра и меньше. Например, граница проходит через поселок. Зачем резать этот поселок пограничной линией? В определении границы на местности заинтересованы только Польша и Россия. Если вы считаете, что это не совсем гарантировано, то кого вы хотите ввести в комиссию? Кого-нибудь от Англии, от США? Кого угодно, мы не возражаем.

Эттли. Мне кажется, что вопрос заключается в следующем. Мы согласились принять предложение относительно границы в принципе. Что же касается окончательного разграничения территории, точного определения границы, то это дело мирной конференции. Если мы теперь передадим это дело экспертам Польши и России, то мы тем самым нарушим техническую работу мирной конференции.

Сталин. Как смотрит г-н Бевин?

Бевин. Мы хотим иметь комиссию экспертов, назначенную мирной конференцией.

Сталин. Не понимаю, в чем тут дело.

Бирнс. Я думаю, что можно было бы предложить такую редакцию: если во время мирной конференции будет согласие между Польшей и Советским Союзом в отношении границы, то это будет конец всему делу и не потребуется никаких экспертов. Но если во время мирной конференции между Польшей и Россией будут разногласия, то придется назначить комиссию экспертов, состав которой будет определен Советом министров иностранных дел или самой мирной конференцией. Но это только в случае разногласий между Польшей и Советским Союзом.

Сталин. Пусть остается прежняя формулировка. Но там не сказано, из каких экспертов должна состоять комиссия.

(Трумэн и Эттли соглашаются оставить прежнюю формулировку.

Затем советская делегация внесла поправку в раздел о заключении мирных договоров и о допущении в Организацию Объединенных Наций. Советская делегация указала, что между первым и третьим абзацами этого документа имеется противоречие. В первом абзаце говорится, что три правительства считают желательным, чтобы теперешнее аномальное положение Италии, Болгарии, Румынии, Венгрии и Финляндии было прекращено после заключения мирных договоров, в то время как в третьем абзаце предусматривается возможность установления дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией до заключения мирных договоров с этими странами. Советская делегация предложила исключить из первого абзаца слова «после заключения мирных договоров»).

Эттли. Мне кажется, что это неправильно, потому что, когда мы составляли третий абзац, мы имели в виду установление дипломатических отношений «в возможной степени». Если из первого абзаца исключить слова «после заключения мирных договоров», то это будет означать, что мы пойдем дальше, чем намеревались это сделать. Эти слова следует оставить.

Сталин. Но в первом абзаце сказано, что дипломатические отношения можно восстановить лишь после заключения мирных договоров, а в третьем абзаце сказано по-другому. Получается противоречие.

Эттли. Именно поэтому англичане хотят включить эти слова. В первом абзаце предусматривается обязательное действие, а именно – установление дипломатических отношений после заключения мирных договоров, в третьем же абзаце предлагается попытаться сделать это, насколько это возможно, до заключения мирных договоров.

Сталин. Мы с этим не можем согласиться, так как попытка, которая допускается в третьем абзаце в отношении установления дипломатических отношений, в первом абзаце прямо отрицается. Это меняет смысл всего решения. Как на это можно согласиться?

Эттли. Мне кажется, противоречия здесь нет: в первом случае говорится об установлении нормальных отношений, то есть полных дипломатических отношений, а во втором случае – о попытке подойти по возможности ближе к установлению таких отношений.

Сталин. Никак не могу согласиться с таким толкованием. Я беру конкретный пример – Финляндию. Нет никаких оснований возражать дальше против восстановления дипломатических отношений с Финляндией, а в первом абзаце слова «после заключения мирных договоров» прямо запрещают установление дипломатических отношений. Это совершенно неправильно.

Эттли. Мы еще находимся в состоянии войны с Финляндией.

Сталин. С Италией состояние войны тоже не окончено, а между тем Америка имеет дипломатические отношения с Италией, мы тоже имеем с ней дипломатические отношения.

Эттли. Мне кажется, что сейчас мы возвращаемся к тому, что уже обсуждали несколько дней тому назад. Мы полностью объяснили нашу точку зрения, и мы пошли навстречу Советскому Союзу, насколько это возможно было сделать согласно нашей конституции. Мы находим, что мы сделали большие уступки, дальше которых мы пойти не можем.

Сталин. Ничего не выйдет из этого. Финляндия имеет гораздо больше прав, чем Италия, на установление дипломатических отношений. В Финляндии имеется свободно избранное правительство, она давно прекратила войну с союзниками и объявила войну Германии. В Италии нет свободно избранного правительства, а ее участие в войне против Германии после капитуляции было минимальным. На каком основании мы должны затягивать установление дипломатических отношений с Финляндией? Где тут логика?

Бевин.Я хочу прийти к соглашению и поэтому вношу следующее предложение. Я предлагаю, чтобы редакция первого абзаца была следующей: «Три правительства считают желательным, чтобы теперешнее аномальное положение Италии, Болгарии, Финляндии, Венгрии и Румынии было прекращено заключением мирных договоров. Они уверены, что другие заинтересованные союзные правительства разделяют их точку зрения».

Сталин. Хорошо. У советской делегации больше нет поправок.

Бевин. Ура! (Общий смех).

Бирнс. Следующий вопрос – о коммюнике. Мы получили от английской делегации новую редакцию вступительной части. У нас никаких возражений против этого нет.

Сталин. Разница большая? В чем эта разница?

Бирнс. На второй странице вносится изменение чисто редакционного характера, смысл не меняется.

Сталин. Может быть, сделаем так: после перевода на русский язык мы рассмотрим это изменение, а сейчас перейдем к следующему разделу.

(Трумэн и Эттли соглашаются).

Бирнс. Раздел II – об учреждении Совета министров иностранных дел. Разногласий здесь нет.

(Раздел II принимается).

Бирнс. Раздел III – о Германии. В первом абзаце вызывают возражение слова «громко аплодировал».

Сталин. Можно сказать: «открыто выражал одобрение».

Бевин. Слепо повиновался, то есть повиновался глупым образом.

Сталин. Я предлагаю сказать так: «которым во время их успехов он открыто выражал свое одобрение и слепо повиновался».

(Предложение принимается),

Бирнс. Других поправок нет?

Сталин. Нет.

Бевин. В пункте 12 экономических принципов есть повторение того, что уже было сказано в пункте 9 (IV) политических принципов.

Сталин. Предлагаю исключить это выражение из экономических принципов и оставить его в политических принципах. (Все согласны). У нас больше поправок нет.

Бирнс. Раздел IV – о репарациях с Германии. Поправок нет.

Раздел V – о военном и торговом флоте Германии.

Сталин. Есть согласованное решение, поправок у нас нет.

Бирнс. Раздел VI – о Кенигсберге и прилегающем к нему районе.

Сталин. Согласен.

Бирнс. Раздел VII – военные преступники.

Сталин. Я думаю, что первый вводный абзац нужно было бы исключить и оставить только второй абзац, начиная со слов: «Три правительства отметили» и т. д.

Бевин. Мы уже исключили.

Сталин. Хорошо.

Бирнс. Раздел VIII – об Австрии.

(Советская делегация предлагает исключить из раздела об Австрии последнюю фразу – относительно репараций, оставив ее только в протоколе).

Трумэн. Принимаем предложение советской делегации – исключить из коммюнике последнюю фразу.

Бирнс. Раздел IX – о Польше.

Сталин. Нет поправок.

Бевин. Хочу предложить маленькую поправку редакционного характера. Во втором абзаце вместо слов «их позиция была определена в следующем заявлении» сказать «они определили свою позицию в следующем заявлении».

Сталин. Можно.

Бевин. На второй странице тоже относительно Польши я бы заменил вступительные слова «соглашение было достигнуто относительно западной границы Польши» словами: «Относительно западной границы Польши они установили следующую точку зрения».

Трумэн. Я уже сообщил представителям польского правительства, что мы согласились на прежнюю формулировку.

Сталин. Тогда лучше оставить прежнюю формулировку.

Бевин. Предложение генералиссимуса сказать «чуть западнее Свинемюнде», по-моему, очень удачное.

Сталин. Да, так лучше будет сказать. Давайте десятый раздел.

Бевин. Тут я хочу сделать маленькую поправку главным образом психологического характера. Я изложил бы вступительную часть раздела X следующим образом: «Конференция согласилась сделать следующее заявление об общей политике для установления возможно скорее условий длительного мира после победоносного окончания войны в Европе». Это лучше звучит.

Сталин. По существу формулировка одна и та же, она ничего нового не дает.

Трумэн. И то и другое приемлемо.

Бевин. По-английски это лучше читается. Может быть, по-американски хуже? (Смех).

Трумэн. И то и другое приемлемо.

Сталин. В прежней формулировке – та же мысль, что и у г-на Бевина, но изложена она более коротко. Можно, конечно, принять и то и другое.

Бевин. На этот раз предпочтите нашу редакцию. (Смех).

Сталин. Если г-н Бевин настаивает, можно, пожалуй, принять его формулировку.

Трумэн. Я согласен. Раздел XII – относительно пересмотра процедуры Союзных контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии.

Сталин. Это согласовано.

Трумэн. Раздел XIII – перемещение германского населения.

Сталин. Здесь уже лучше сказано – «упорядоченное перемещение».

Трумэн. Вопрос о военных переговорах.

Сталин. Представляет всеобщий интерес. Не возражаем против того, чтобы этот вопрос вошел в коммюнике.

Бевин. У английской делегации есть один вопрос по разделу XII – о пересмотре процедуры Союзных контрольных комиссий в Румынии, Болгарии и Венгрии. В последних трех строках сказано: «и принимая в качестве базы в отношении трех стран предложения Советского правительства для Союзной контрольной комиссии в Венгрии». Но мы не говорим, в чем заключаются эти предложения. Поэтому можно было бы сказать: «и принимая в качестве базы согласованные предложения».

Сталин. Можно согласиться. Какие подписи будут под коммюнике?

Трумэн. Подпишутся все.

Сталин. Хорошо.

Трумэн. Возвращаемся к вступительной части коммюнике.

Сталин. Мы не возражаем.

Бевин. Мы хотели бы опубликовать коммюнике в печати в пятницу утром.

Сталин. А когда по радио можно передать?

Бевин. В четверг, в 9.30 вечера по Гринвичу.

Сталин. Хорошо.

Бирнс. Относительно Рурской области. В русском тексте протокола сказано, что конференция рассмотрела советские предложения относительно Рурской промышленной области. Было решено передать этот вопрос на обсуждение Совета министров иностранных дел в Лондоне. В английском тексте протокола нет упоминания о Рурской области. Я понял так, что такого решения не было, но президент говорит, что это было принято по его предложению. Я предлагаю поэтому уточнить редакцию. Здесь ничего не сказано, в чем заключается предложение советской делегации, которое передается на рассмотрение Совета министров иностранных дел в Лондоне.

Сталин. Этот вопрос надо снять, по-моему.

Трумэн. Хорошо.

Сталин. (После ознакомления с текстом приветствия Черчиллю и Идену). У меня нет возражений против предложенного текста приветствия.

Эттли. Я предлагаю, чтобы телеграмма на английском языке была подписана президентом и генералиссимусом.

Сталин. Нельзя ли, чтобы президент первый подписал как председатель конференции?

Эттли. Здесь будут стоять все три подписи.

(Приветственная телеграмма подписывается главами трех правительств).

Бирнс. Я думаю, что следует назначить представителей, которые проверили бы текст протокола.

(Назначаются представители в комиссию по редактированию протокола).

Трумэн. Объявляю Берлинскую конференцию закрытой. До следующей встречи, которая, я надеюсь, будет скоро.

Сталин. Дай бог.

Эттли. Г-н президент, перед тем как мы разойдемся, я хотел бы выразить нашу благодарность генералиссимусу за те отличные меры, которые были приняты как для нашего размещения здесь, так и для создания удобств для работы, и вам, г-н президент, за то, что вы столь умело председательствовали на этой конференции.

Я хотел бы выразить надежду, что эта конференция окажется важной вехой на пути, по которому три наших народа идут вместе к прочному миру, и что дружба между нами тремя, которые встретились здесь, будет прочной и продолжительной.

Сталин. Это и наше желание.

Трумэн. От имени американской делегации я хочу выразить благодарность генералиссимусу за все то, что он сделал для нас, и я хочу присоединиться к тому, что высказал здесь г-н Эттли.

Сталин. Русская делегация присоединяется к благодарности президенту, выраженной г-ном Эттли, за его умелое и точное председательствование.

Трумэн. Я благодарю вас за доброе сотрудничество в разрешении всех важных вопросов.

Сталин. От себя лично я хочу выразить благодарность г-ну Бирнсу, который очень помог в нашей работе и содействовал достижению наших решений.

Бирнс. Я глубоко тронут любезными словами генералиссимуса и я надеюсь, что вместе с моими коллегами я оказался полезным в работе этой конференции.

Сталин. Конференцию можно, пожалуй, назвать удачной.

Трумэн. Я хочу поблагодарить других министров иностранных дел и всех тех, которые так много помогли нам в работе.

Эттли. Я присоединяюсь к выражению чувств в отношении наших министров иностранных дел.

Трумэн. Объявляю Берлинскую конференцию закрытой.

(Конференция закончилась 2 августа 1945 года в 00 час. 30 мин.).

17 июля 1945 года Президент Соединенных Штатов Америки Гарри С. Трумэн, Председатель Совета Народных Комиссаров Союза Советских Социалистических Республик Генералиссимус И. В. Сталин и Премьер-Министр Великобритании Уинстон С. Черчилль вместе с г-ном Климентом Р. Эттли встретились на трехсторонней Берлинской Конференции. Их сопровождали Министры Иностранных Дел трех Правительств В. М. Молотов, г-н Д. Ф. Бирнс и г-н А. Иден, начальники штабов и другие советники.

В период с 17 по 25 июля состоялось 9 заседаний. После этого Конференция была прервана на 2 дня, на то время, когда объявлялись результаты общих выборов в Англии.

28 июля г-н Эттли вернулся на Конференцию в качестве Премьер-Министра в сопровождении нового Министра Иностранных Дел г-на Э. Бевина. Состоялось еще 4 заседания. За время Конференции имели место регулярные встречи Глав трех Правительств, сопровождаемых Министрами Иностранных Дел, и регулярные совещания Министров Иностранных Дел.

Комиссии, назначенные совещанием Министров Иностранных Дел для предварительной подготовки вопросов, также заседали ежедневно. Заседания Конференции происходили в Сесилиан-Хоф, близ Потсдама.

Конференция закончилась 2 августа 1945 года.

Были приняты важные решения и соглашения. Имел место обмен мнениями по ряду других вопросов. Обсуждение этих проблем будет продолжаться в Совете Министров Иностранных Дел, созданном этой Конференцией.

Президент Трумэн, Генералиссимус Сталин и Премьер-Министр Эттли покидают эту Конференцию, которая укрепила связи между тремя Правительствами и расширила рамки их сотрудничества и понимания, с новой уверенностью, что их Правительства и народы, вместе с другими Объединенными Нациями, обеспечат создание справедливого и прочного мира.

А. Конференция достигла соглашения об учреждении Совета Министров Иностранных Дел, представляющих пять главных держав, для продолжения необходимой подготовительной работы по мирному урегулированию и для обсуждения других вопросов, которые по соглашению между участвующими в Совете правительствами могут время от времени передаваться Совету.

Текст соглашения об учреждении Совета Министров Иностранных Дел гласит:

1. Должен быть учрежден Совет в составе Министров Иностранных Дел Соединенного Королевства, Союза Советских Социалистических Республик, Китая, Франции и Соединенных Штатов Америки.

2. а) Нормально Совет будет заседать в Лондоне, который будет являться постоянным местом пребывания Объединенного Секретариата, подлежащего созданию Советом. Каждого Министра Иностранных Дел будет сопровождать Заместитель высокого ранга, должным образом уполномоченный вести работу в отсутствие его Министра Иностранных Дел, и небольшой штат технических сотрудников.

b) Первое заседание Совета состоится в Лондоне не позднее 1 сентября 1945 г. Заседания могут созываться по общему соглашению в других столицах, о чем можно будет время от времени договариваться.

3. а) В качестве немедленной и важной задачи Совета на него возлагается составление мирных договоров для Италии, Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии для представления их Объединенным Нациям и выработка предложений по урегулированию неразрешенных территориальных вопросов, встающих в связи с окончанием войны в Европе. Совет будет использован для подготовки мирного урегулирования для Германии с тем, чтобы соответствующий документ был принят пригодным для этой цели правительством Германии, когда такое правительство будет образовано.

b) Для разрешения каждой из этих задач Совет будет состоять из членов, представляющих те государства, которые подписали условия Капитуляции, продиктованные тому вражескому государству, которого касается данная задача. При рассмотрении вопросов мирного урегулирования с Италией Франция будет рассматриваться как подписавшая условия капитуляции Италии. Другие члены будут приглашаться участвовать в Совете, когда будут рассматриваться вопросы, прямо их касающиеся.

c) Другие дела будут время от времени передаваться Совету по соглашению между Правительствами, являющимися его членами.

4. а) Когда Совет будет рассматривать вопрос, в котором непосредственно заинтересовано государство, не представленное в нем, это государство должно быть приглашено прислать своих представителей для участия в обсуждении и изучении этого вопроса.

b) Совет может приспособить процедуру своей работы к характеру данной, рассматриваемой им проблемы. В некоторых случаях он может предварительно обсудить вопрос в своем составе до участия других заинтересованных государств. В другом случае Совет может созвать официальную конференцию государств, наиболее заинтересованных в решении какой-либо данной проблемы.

B. В соответствии с решением Конференции каждое из трех Правительств послало идентичные приглашения Правительствам Китая и Франции принять этот текст и присоединиться к учреждению Совета.

C. Учреждение Совета Министров Иностранных Дел для специальных целей, названных в этом тексте, не будет противоречить соглашению, достигнутому на Крымской Конференции, о том, что должны иметь место периодические консультации Министров Иностранных Дел Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик и Соединенного Королевства.

D. Конференция рассмотрела также положение Европейской Консультативной Комиссии в свете соглашения об учреждении Совета Министров Иностранных Дел. С удовлетворением было отмечено, что Комиссия успешно справилась с ее основными задачами, представив рекомендации относительно безоговорочной капитуляции Германии, зон оккупации Германии и Австрии и межсоюзного контрольного механизма в этих странах. Было установлено, что дальнейшая работа детального характера по координации политики Союзников в отношении контроля над Германией и Австрией должна в будущем входить в компетенцию Контрольного Совета в Берлине и Союзнической Комиссии в Вене. В соответствии с этим рекомендуется распустить Европейскую Консультативную Комиссию.

Союзные армии осуществляют оккупацию всей Германии, и германский народ начал искупать ужасные преступления, совершенные под руководством тех, которым во время их успехов он открыто выражал свое одобрение и слепо повиновался.

На Конференции было достигнуто Соглашение о политических и экономических принципах координированной политики Союзников в отношении побежденной Германии в период союзного контроля.

Целью этого Соглашения является выполнение Крымской Декларации о Германии. Германский милитаризм и нацизм будут искоренены, и Союзники, в согласии друг с другом, сейчас и в будущем, примут и другие меры, необходимые для того, чтобы Германия никогда больше не угрожала своим соседям или сохранению мира во всем мире.

Союзники не намерены уничтожить или ввергнуть в рабство немецкий народ. Союзники намереваются дать немецкому народу возможность подготовиться к тому, чтобы в дальнейшем осуществить реконструкцию своей жизни на демократической и мирной основе. Если собственные усилия германского народа будут беспрестанно направлены к достижению этой цели, то для него будет возможно с течением времени занять место среди свободных и мирных народов мира, Текст этого соглашения гласит:

ПОЛИТИЧЕСКИЕ И ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ, КОТОРЫМИ НЕОБХОДИМО РУКОВОДСТВОВАТЬСЯ ПРИ ОБРАЩЕНИИ С ГЕРМАНИЕЙ В НАЧАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬНЫЙ ПЕРИОД

А. Политические принципы

1. В соответствии с Соглашением о контрольном механизме в Германии, верховная власть в Германии будет осуществляться Главнокомандующими вооруженных сил Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов Америки, Соединенного Королевства и Французской Республики, каждым в своей зоне оккупации, по инструкциям своих соответствующих Правительств, а также совместно по вопросам, затрагивающим Германию в целом, действующими в качестве членов Контрольного Совета.

2. Поскольку это практически осуществимо, должно быть одинаковое обращение с немецким населением по всей Германии.

3. Целями оккупации Германии, которыми должен руководствоваться Контрольный Совет, являются:

I) Полное разоружение и демилитаризация Германии и ликвидация всей германской промышленности, которая может быть использована для военного производства, или контроль над ней. С этими целями:

а) все сухопутные, морские и воздушные вооруженные силы Германии, СС, СА, СД и Гестапо со всеми их организациями, штабами и учреждениями, включая Генеральный штаб, офицерский корпус, корпус резервистов, военные училища, организации ветеранов войны и все другие военные и полувоенные организации, вместе с их клубами и ассоциациями, служащими интересам поддержания военных традиций в Германии, будут полностью и окончательно упразднены, дабы навсегда предупредить возрождение или реорганизацию германского милитаризма и нацизма;

b) все вооружение, амуниция и орудия войны и все специализированные средства для их производства должны находиться в распоряжении Союзников или должны быть уничтожены. Поддержание и производство всех самолетов и всякого вооружения, амуниции и орудий войны будет предотвращено.

II) Убедить немецкий народ, что он понес тотальное военное поражение и что он не может избежать ответственности за то, что он навлек на себя, поскольку его собственное безжалостное ведение войны и фанатическое сопротивление нацистов разрушили германскую экономику и сделали хаос и страдания неизбежными.

III) Уничтожить национал-социалистскую партию и ее филиалы и подконтрольные организации, распустить все нацистские учреждения, обеспечить, чтобы они не возродились ни в какой форме и предотвратить всякую нацистскую и милитаристскую деятельность или пропаганду.

IV) Подготовиться к окончательной реконструкции германской политической жизни на демократической основе и к эвентуальному мирному сотрудничеству Германии в международной жизни.

4. Все нацистские законы, которые создали базис для гитлеровского режима или которые установили дискриминацию на основе расы, религии или политических убеждений, должны быть отменены. Никакая такая дискриминация, правовая, административная или иная, не будет терпима.

5. Военные преступники и те, кто участвовал в планировании или осуществлении нацистских мероприятий, влекущих за собой или имеющих своим результатом зверства или военные преступления, должны быть арестованы и преданы суду. Нацистские лидеры, влиятельные сторонники нацистов и руководящий состав нацистских учреждений и организаций и любые другие лица, опасные для оккупации и ее целей, должны быть арестованы и интернированы.

6. Все члены нацистской партии, которые были больше, чем номинальными участниками ее деятельности, и все другие лица, враждебные союзным целям, должны быть удалены с общественных или полуобщественных должностей и с ответственных постов в важных частных предприятиях. Такие лица должны быть заменены лицами, которые по своим политическим и моральным качествам считаются способными помочь в развитии подлинно демократических учреждений в Германии.

7. Образование в Германии должно так контролироваться, чтобы полностью устранить нацистские и милитаристские доктрины и сделать возможным успешное развитие демократических идей.

8. Судебная система будет реорганизована в соответствии с принципами демократии, правосудия на основе законности и равноправия всех граждан, без различия расы, национальности и религии.

9. Управление в Германии должно проводиться в направлении децентрализации политической структуры и развития на местах чувства ответственности. С этой целью:

I) Местное самоуправление будет восстанавливаться по всей Германии на демократических началах и, в частности, через выборные советы, настолько быстро, насколько это совместимо с сохранением военной безопасности и целями военной оккупации.

II) Во всей Германии должны разрешаться и поощряться все демократические политические партии с предоставлением им права созыва собраний и публичного обсуждения.

III) Принципы представительства и выборности должны вводиться в районные, провинциальные управления и управления земель настолько быстро, насколько это может быть оправдано успешным применением этих принципов в местном самоуправлении.

IV) Пока что не будет учреждено никакого центрального германского правительства. Однако, несмотря на это, будут учреждены некоторые существенно важные центральные германские административные департаменты, возглавляемые государственными секретарями, в частности, в областях финансов, транспорта, коммуникаций, внешней торговли и промышленности. Эти департаменты будут действовать под руководством Контрольного Совета.

10. С учетом необходимости поддержания военной безопасности будет разрешаться свобода слова, печати и религии, и религиозные учреждения будут уважаться. Будет разрешено создание свободных профсоюзов, также с учетом необходимости поддержания военной безопасности.

В. Экономические принципы

11. В целях уничтожения германского военного потенциала, производство вооружения, военного снаряжения и орудий войны, а также производство всех типов самолетов и морских судов должно быть запрещено и предотвращено. Производство металлов, химических продуктов, машиностроение и производство других предметов, необходимых непосредственно для военной экономики, должно быть строго контролируемо и ограничено в соответствии с одобренным уровнем послевоенных мирных потребностей Германии, достаточным для осуществления целей, изложенных в пункте 15. Производственные мощности, ненужные для промышленности, которая' будет разрешена, должны быть либо изъяты в соответствии с репарационным планом, рекомендованным Межсоюзной Репарационной Комиссией и утвержденным заинтересованными Правительствами, либо уничтожены, если не будут изъяты.

12. В практически кратчайший срок германская экономика должна быть децентрализована с целью уничтожения существующей чрезмерной концентрации экономической силы, представленной особенно в форме картелей, синдикатов, трестов и других монополистических соглашений.

13. При организации экономики Германии главное внимание должно быть обращено на развитие сельского хозяйства и мирной промышленности для внутреннего потребления.

14. В период оккупации Германия должна рассматриваться как единое экономическое целое. С этой целью должна быть установлена общая политика относительно:

а) производства и распределения продукции горной и обрабатывающей промышленности;

b) сельского хозяйства, лесоводства и рыболовства;

с) зарплаты, цен и рационирования;

d) программы импорта и экспорта для Германии в целом;

е) денежной и банковской системы, централизованных налогов и пошлин;

f) репарации и устранения военно-промышленного потенциала;

g) транспорта и коммуникаций.

При проведении этой политики по мере надобности должны приниматься во внимание различные местные условия.

15. Должен быть установлен союзный контроль над германской экономикой, но только в пределах необходимых:

а) для выполнения программы индустриального разоружения и демилитаризации, репараций и разрешенного экспорта и импорта;

b) для обеспечения производства товаров и обеспечения услуг, необходимых для удовлетворения нужд оккупационных сил и перемещенных лиц в Германии и важных для поддержания в Германии среднего жизненного уровня, не превышающего средний жизненный уровень европейских стран (европейские страны означают все европейские страны, за исключением Соединенного Королевства и Советского Союза);

с) для обеспечения в порядке, который установит Контрольный Совет, равномерного распределения основных предметов между различными зонами с тем, чтобы создать сбалансированную экономику во всей Германии и сократить необходимость в импорте;

d) для контроля над германской промышленностью и всеми экономическими и финансовыми международными сделками, включая экспорт и импорт, с целью предотвращения развития военного потенциала Германии и достижения других названных здесь задач;

е) для контроля над всеми германскими общественными или частными научными, исследовательскими и экспериментальными учреждениями, лабораториями и т. д., связанными с экономической деятельностью.

16. Для введения и поддержания экономического контроля, установленного Контрольным Советом, должен быть создан германский административный аппарат и

германским властям должно быть предложено в полном, практически возможном объеме заявить и принять на себя управление этим аппаратом. Таким образом германскому народу должно быть внушено, что ответственность за это управление и любой срыв его будет лежать на нем. Любое германское управление, которое будет противоречить целям оккупации, будет запрещено.

17. Должны быть приняты немедленные меры в отношении:

а) проведения необходимого ремонта транспорта;

b) увеличения добычи угля;

с) максимального увеличения сельскохозяйственной продукции и

d) проведения срочного ремонта жилищ и основных коммунальных предприятий.

18. Контрольный Совет должен предпринять надлежащие шаги для осуществления контроля и распоряжения теми германскими активами за границей, которые еще не поступили под контроль Объединенных Наций, принимавших участие в войне против Германии.

19. После оплаты репараций германскому народу должно быть оставлено достаточно ресурсов для того, чтобы он мог существовать без помощи извне. При составлении хозяйственного плана Германии должны быть выделены необходимые средства для импорта, одобренного Контрольным Советом в Германии. Выручка от экспорта продуктов текущего производства и товарных запасов идет в первую очередь для оплаты такого импорта.

Указанное здесь условие не будет применяться к оборудованию и продуктам, упомянутым в пунктах «4а» и «4b» Соглашения о германских репарациях.

В соответствии с решением Крымской Конференции о том, что Германию нужно заставить компенсировать в возможно большей степени ущерб и страдания, которые она причинила Объединенным Нациям и за которые германский народ не может избежать ответственности, было достигнуто следующее Соглашение о репарациях:

1. Репарационные претензии СССР будут удовлетворены путем изъятий из зоны Германии, оккупированной СССР, и из соответствующих германских вложений за границей.

2. СССР удовлетворит репарационные претензии Польши из своей доли репараций.

3. Репарационные претензии Соединенных Штатов, Соединенного Королевства и других стран, имеющих право на репарации, будут удовлетворены из западных зон и из соответствующих германских вложений за границей.

4. В дополнение к репарациям, получаемым Советским Союзом из своей зоны оккупации, СССР получит дополнительно из западных зон:

а) 15 % такого пригодного к использованию и комплектного промышленного капитального оборудования, в первую очередь металлургической, химической и машиностроительной отраслей промышленности, которое не является необходимым для германского мирного хозяйства и должно быть изъято из западных зон Германии, в обмен на эквивалентную стоимость в продовольствии, угле, поташе, цинке, лесных материалах, глиняных изделиях, нефтяных продуктах и других видах материалов, о которых будет обусловлено договоренностью.

b) 10 % такого промышленного капитального оборудования, которое не является необходимым для германской мирной экономики и которое должно быть изъято из западных зон для передачи Советскому Правительству в счет репараций без оплаты или возмещения любым образом.

Изъятия оборудования, обусловленного в вышеизложенных параграфах «а» и «b», будут производиться одновременно.

5. Количество оборудования, подлежащего изъятию из западных зон в счет репараций, должно быть определено самое позднее в течение шести месяцев, начинающихся с настоящего времени.

6. Изъятия промышленного капитального оборудования начнутся так скоро, как это возможно, и будут за кончены в течение двух лет после решения, указанного в параграфе 5-м. Поставки продуктов, обусловленных параграфом 4 (а), начнутся так скоро, как это возможно, и будут произведены Советским Союзом партиями, обусловленными по договоренности, в течение 5 лет от упомянутой даты. Решения о количестве и характере промышленного капитального оборудования, не являющегося необходимым для германской мирной экономики и поэтому подлежащего репарациям, будут приняты Контрольным Советом, согласно политике, принятой Союзной Комиссией по репарациям, с участием Франции, причем окончательные решения будут выноситься командующим зоной, из которой будет изъято оборудование.

7. Для определения общего количества оборудования, подлежащего изъятию, будут произведены авансовые поставки такого оборудования, которое будет определено как подлежащее поставкам в соответствии с порядком, указанным в последней фразе пункта 6-го.

8. Советское Правительство отказывается от всех претензий в отношении репараций на акции германских предприятий, находящихся в западных зонах оккупации Германии, а также на германские заграничные активы во всех странах, за исключением тех, которые указаны в п. 9.

9. Правительства США и Соединенного Королевства отказываются от всех претензий в отношении репараций на акции германских предприятий, находящихся в восточной зоне оккупации Германии, а также на германские заграничные активы в Болгарии, Финляндии, Венгрии, Румынии и восточной Австрии.

10. Советское Правительство не имеет претензий на золото, захваченное союзными войсками в Германии.

Конференция согласилась в принципе относительно мероприятий по использованию и распоряжению сдавшимся германским флотом и торговыми судами. Было решено, что три Правительства назначат экспертов, которые совместно выработают детальные планы осуществления согласованных принципов. Следующее совместное заявление будет опубликовано одновременно тремя Правительствами в надлежащее время.

Конференция рассмотрела предложение Советского Правительства о том, чтобы впредь до окончательного решения территориальных вопросов при мирном урегулировании прилегающая к Балтийскому морю часть западной границы СССР проходила от пункта на восточном берегу Данцигской бухты к востоку – севернее Браунсберга – Гольдапа к стыку границ Литвы, Польской Республики и Восточной Пруссии.

Конференция согласилась в принципе с предложением Советского Правительства о передаче Советскому Союзу города Кенигсберга и прилегающего к нему района, как описано выше. Однако точная граница подлежит исследованию экспертов.

Президент США и Премьер-Министр Великобритании заявили, что они поддержат это предложение Конференции при предстоящем мирном урегулировании.

Три Правительства отметили обсуждение, которое происходило за последние недели в Лондоне между британскими, американскими, советскими и французскими представителями, с целью достижения соглашения о методах суда лад теми главными военными преступниками, чьи преступления по Московской Декларации от октября 1943 года не относятся к определенному географическому месту. Три Правительства подтверждают свои намерения предать этих преступников скорому и справедливому суду. Они надеются, что переговоры в Лондоне будут иметь своим результатом скорое соглашение, достигнутое с этой целью, и они считают делом огромной важности, чтобы суд над этими главными преступниками начался как можно скорее. Первый список обвиняемых будет опубликован до 1 сентября сего года.

Конференция изучила предложение Советского Правительства о распространении компетенции Временного Австрийского Правительства на всю Австрию.

Три Правительства согласились, что они готовы изучить этот вопрос после вступления британских и американских войск в г. Вену.

Конференция рассмотрела вопросы, касающиеся Польского Временного Правительства Национального Единства и западной границы Польши.

В отношении Польского Временного Правительства Национального Единства они определили свою позицию в следующем заявлении:

А. Мы приняли во внимание с чувством удовлетворения соглашение, достигнутое представителями поляков из Польши и из-за границы, которое сделало возможным формирование, согласно с решениями, достигнутыми на Крымской Конференции, Польского Временного Правительства Национального Единства, признанного тремя Державами. Установление Британским Правительством и Правительством Соединенных Штатов дипломатических отношений с Польским Временным Правительством привело к прекращению признания ими бывшего Польского Правительства в Лондоне, которое больше не существует.

Правительства Соединенных Штатов и Великобритании приняли меры по защите интересов Польского Временного Правительства Национального Единства как признанного Правительства Польского Государства в отношении собственности, принадлежащей Польскому Государству, находящейся на их территориях и под их контролем, независимо от того, какую форму эта собственность имеет.

Они приняли далее меры, чтобы предупредить передачу такой собственности третьим сторонам. Временному Польскому Правительству Национального Единства будут предоставлены все возможности для применения обычных юридических мер по восстановлению любой собственности Польского Государства, которая могла быть незаконно отчуждена.

Три Правительства озабочены тем, чтобы оказать Польскому Временному Правительству Национального Единства помощь в деле облегчения возвращения в Польшу так скоро, как это практически возможно, всех поляков, находящихся за границей, которые пожелают возвратиться в Польшу, включая членов польских вооруженных сил и торгового флота. Они ожидают, что возвращающимся на родину полякам будут предоставлены личные имущественные права на равных основаниях со всеми польскими гражданами.

Три Державы принимают во внимание, что Польское Временное Правительство Национального Единства, в соответствии с решениями Крымской Конференции, заявило о согласии провести свободные и ничем не Беспрепятственные выборы по возможности скорее, на основании всеобщего избирательного права, при тайном голосовании, в которых все демократические и антинацистские партии будут иметь право принимать участие и выставлять кандидатов, и предоставить представителям союзной печати пользоваться полной свободой сообщать миру о ходе событий в Польше до и во время выборов.

В. Следующее Соглашение было достигнуто относительно западной границы Польши:

В соответствии с соглашением о Польше, достигнутым на Крымской Конференции, Главы трех Правительств рассмотрели мнение Временного Польского Правительства Национального Единства относительно территории на севере и западе, которую Польша должна получить. Председатель Краевой Рады Народовой и члены Временного Польского Правительства Национального Единства были приняты на Конференции и полностью изложили свою точку зрения. Главы трех Правительств подтвердили свое мнение, что окончательное определение западной границы Польши должно быть отложено до мирной конференции.

Главы трех Правительств согласились, что до окончательного определения западной границы Польши бывшие германские территории к востоку от линии, проходящей от Балтийского моря чуть западнее Свинемюнде и оттуда по реке Одер до впадения реки Западная Нейсе и по Западной Нейсе до чехословацкой границы, включая ту часть Восточной Пруссии, которая в соответствии с решением Берлинской Конференции не поставлена под управление Союза Советских Социалистических Республик, и включая территорию бывшего свободного города Данциг, – должны находиться под управлением Польского государства и в этом отношении они не должны рассматриваться как часть советской зоны оккупации в Германии.

Конференция решила сделать следующее заявление об общей политике для установления возможно скорее условий длительного мира после победоносного окончания войны в Европе.

Три Правительства считают желательным, чтобы теперешнее аномальное положение Италии, Болгарии, Финляндии, Венгрии и Румынии было прекращено заключением мирных договоров. Они уверены, что другие заинтересованные союзные Правительства разделяют их точку зрения.

Со своей стороны три Правительства включили подготовку мирного договора для Италии, как первоочередную задачу, в число срочных и важных задач, которые должны быть рассмотрены Советом Министров Иностранных Дел. Италия первая из держав оси порвала с Германией, в поражение которой она внесла материальный вклад, и сейчас объединилась с союзниками в борьбе против Японии. Италия сама освободилась от фашистского режима и сделала большой прогресс в направлении восстановления демократического управления и учреждений. Заключение такого мирного договора с признанным демократическим Итальянским Правительством делает возможным для трех Правительств исполнить их желание поддержать просьбу Италии о принятии в члены Организации Объединенных Наций.

Три Правительства возлагают также на Совет Министров Иностранных Дел задачу подготовки мирных договоров для Болгарии, Финляндии, Венгрии и Румынии. Заключение мирных договоров с признанными демократическими правительствами в этих государствах позволит также трем Правительствам поддержать их просьбу о принятии в члены Организации Объединенных Наций. Три Правительства, каждое в отдельности, согласны изучить в ближайшее время в свете условий, которые будут тогда существовать, вопрос об установлении в возможной степени дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией до заключения мирных договоров с этими странами.

Три Правительства не сомневаются в том, что, ввиду изменившихся в результате окончания войны в Европе условий, представители союзной прессы будут пользоваться полной свободой сообщать миру о событиях в Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии.

Что касается допуска других государств в Организацию Объединенных Наций, статья IV Устава Объединенных Наций гласит:

«1. Прием в члены Организации Объединенных Наций открыт для всех других миролюбивых государств, которые примут на себя содержащиеся в настоящем Уставе обязательства и которые, по мнению Организации, могут и желают эти обязательства выполнять.

2. Приём любого такого государства в члены Организации Объединенных Наций производится постановлением Генеральной Ассамблеи по рекомендации Совета Безопасности».

Три Правительства, поскольку это их касается, поддержат просьбу о принятии в члены тех государств, которые оставались нейтральными во время войны и которые будут выполнять положения, изложенные выше.

Три Правительства считают себя, однако, обязанными разъяснить, что они со своей стороны не будут поддерживать просьбу о принятии в члены, заявленную теперешним испанским правительством, которое, будучи создано при поддержке держав оси, не обладает, ввиду своего происхождения, своего характера, своей деятельности и своей тесной связи с государствами-агрессорами, качествами, необходимыми для такого членства.

Конференция рассмотрела предложение Советского Правительства по вопросу о подопечных территориях, как они определены в решении Крымской Конференции и в Уставе Организации Объединенных Наций.

После обмена мнениями было решено, что вопрос о бывших итальянских колониальных территориях является таким вопросом, который должен быть решен в связи с подготовкой мирного договора для Италии, и что вопрос об итальянских колониальных территориях будет рассмотрен Советом Министров Иностранных Дел в сентябре.

Три Правительства отметили, что советские представители в Союзных Контрольных Комиссиях в Румынии, Болгарии и Венгрии сообщили их коллегам Соединенного Королевства и Соединенных Штатов предложения по улучшению работы Контрольных Комиссий теперь, когда военные действия в Европе прекратились.

Три Правительства согласились, что теперь будет предпринят пересмотр процедуры Союзных Контрольных Комиссий в этих странах, принимая во внимание интересы и ответственность трех Правительств, которые совместно предъявили условия перемирия соответственным странам, и принимая в качестве базы согласованные предложения.

Конференция достигла следующего соглашения о выселении немцев из Польши, Чехословакии и Венгрии.

Три Правительства, рассмотрев вопрос во всех аспектах, признают, что должно быть предпринято перемещение в Германию немецкого населения или части его, оставшегося в Польше, Чехословакии и Венгрии. Они согласны в том, что любое перемещение, которое будет иметь место, должно производиться организованным и гуманным способом. Так как прибытие большого количества немцев в Германию увеличивает бремя, уже лежащее на оккупирующих властях, они считают, что Контрольный Совет в Германии должен в первую очередь изучить эту проблему, особенно обратив внимание на вопрос справедливого распределения этих немцев по всем зонам оккупации. Они дадут инструкции своим представителям в Контрольном Совете доложить своим, правительствам так скоро, как это возможно, о количестве, в каком указанное население уже прибыло в Германию из Польши, Чехословакии и Венгрии, и дать предложения о времени и скорости, с какой дальнейшее перемещение населения могло бы производиться, принимая во внимание существующую ситуацию в Германии.

В то же самое время чехословацкое правительство, польское Временное Правительство и Союзная Контрольная Комиссия в Венгрии будут информированы о вышеуказанном и им будет предложено воздержаться от дальнейшего выдворения немецкого населения впредь до рассмотрения соответствующими правительствами доклада их представителей в Контрольном Совете.

Во время Конференции происходили встречи Начальников Штабов трех Правительств по военным вопросам, представляющим общие интересы.

(Приводятся списки делегаций Советского Союза, США и Англии на конференции).

И. СТАЛИН

ГАРРИ ТРУМЭН

К. Р. ЭТТЛИ

Происходившая с 17 июля по 2 августа 1945 года в Берлине Конференция Глав Правительств Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов Америки и Великобритании пришла к следующим заключениям.

А. Конференция достигла следующего соглашения относительно создания Совета Министров Иностранных Дел для проведения необходимой подготовительной работы по мирному урегулированию:

Учреждение Совета Министров Иностранных Дел

1. Должен быть учрежден Совет в составе Министров Иностранных Дел Соединенного Королевства, Союза Советских Социалистических Республик, Китая, Франции и Соединенных Штатов Америки.

2. а) Нормально Совет будет заседать в Лондоне, который будет являться постоянно местом пребывания Объединенного Секретариата, который будет создан Советом. Каждого Министра Иностранных Дел будут сопровождать Заместитель высокого ранга, должным образом уполномоченный вести работы в Совете в отсутствие его Министра Иностранных Дел, и небольшой штат технических советников.

b) Первое заседание Совета состоится в Лондоне не позднее 1 сентября 1945 года. Заседания могут созываться по общему соглашению в других столицах, о чем можно будет время от времени договариваться.

3. а) В качестве немедленной и важной задачи Совета на него возлагается составление мирных договоров для Италии, Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии для представления их Объединенным Нациям и выработка предложений по урегулированию территориальных вопросов, встающих в связи с окончанием войны в Европе. Совет будет использован для подготовки мирного урегулирования для Германии с тем, чтобы соответствующий документ был принят пригодным для этой цели правительством Германии, когда такое правительство будет образовано.

b) Для разрешения каждой из этих задач Совет будет состоять из членов, представляющих те государства, которые подписали условия капитуляции, продиктованные тому вражескому государству, которого касается данная задача. При рассмотрении вопроса мирного урегулирования с Италией Франция будет рассматриваться как подписавшая условия капитуляции Италии. Другие члены будут приглашаться участвовать в Совете, когда будут рассматриваться вопросы, прямо их касающиеся.

с) Другие дела будут время от времени передаваться Совету по соглашению между Правительствами, являющимися его членами.

4. а) Когда Совет будет рассматривать вопрос, в котором непосредственно заинтересовано государство, не представленное в нем, это государство должно быть приглашено прислать своих представителей для участия в обсуждении и изучении этого вопроса.

b) Совет может приспособить процедуру своей работы к характеру данной, рассматриваемой им проблемы. В некоторых случаях он может предварительно обсудить вопрос в своем составе до участия других заинтересованных государств. В другом случае Совет может созвать официальную конференцию государств, наиболее заинтересованных в решении какой-либо данной проблемы.

В. Решено также, что все три Правительства пошлют идентичные приглашения Правительствам Китая и Франции принять этот текст и присоединиться к учреждению Совета. Текст одобренных приглашений гласит следующее:

СОВЕТ МИНИСТРОВ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ

Проект идентичного приглашения, которое должно быть послано отдельно каждым из трех правительств правительствам Китая и Франции

«Правительства Соединенного Королевства, Соединенных Штатов Америки и Союза Советских Социалистических Республик считают необходимым начать без промедления проводить важнейшую подготовительную работу по мирному урегулированию в Европе. С этой целью они согласились относительно создания Совета Министров Иностранных Дел пяти великих Держав для подготовки мирных договоров с бывшими вражескими европейскими государствами для представления этих договоров Объединенным Нациям. Совет будет также уполномочен делать предложения относительно урегулирования неразрешенных территориальных вопросов в Европе и рассматривать также другие вопросы, которые правительства – члены Совета, по соглашению между ними, могут поручить ему. (Текст, принятый тремя Правительствами, приведен выше).

По соглашению с правительствами ………… Правительство ……… приглашает Правительство |Китая|/Франции принять приведенный выше текст и присоединиться к мероприятиям по учреждению Совета.

Правительство ……… придает большое значение участию |Китайского Правительства|/Французского Правительства в предлагаемых мероприятиях, и оно надеется получить быстрый и благоприятный ответ на это приглашение».

С. Учреждение Совета Министров Иностранных Дел для специальных целей, названных в этом тексте, не будет противоречить соглашению, достигнутому на Крымской конференции, о том, что должны иметь место периодические консультации Министров Иностранных Дел Соединенных Штатов Америки, Союза Советских Социалистических Республик и Соединенного Королевства.

D. Конференция рассмотрела также положение Европейской Консультативной Комиссии в свете соглашения об учреждении Совета Министров Иностранных Дел. С удовлетворением было отмечено, что Комиссия успешно справилась с ее основными задачами, представив рекомендации относительно безоговорочной капитуляции Германии, зон оккупации Германии и Австрии и межсоюзного контрольного механизма в этих странах. Было установлено, что дальнейшая работа детального характера по координации политики Союзников в отношении контроля над Германией и Австрией должна в будущем входить в компетенцию Контрольного Совета в Берлине и Союзнической Комиссии в Вене. В соответствии с этим рекомендуется распустить Европейскую Консультативную Комиссию.

(Последующий текст опускается, поскольку он повторяется в тексте Сообщения о Берлинской конференции. – Прим. сост.)

А

Были приняты следующие принципы распределения германского военно-морского флота:

1) Весь германский надводный военно-морской флот, исключая потопленные корабли и те, которые были взяты у союзных государств, но включая корабли, находящиеся в постройке и в ремонте, будет разделен поровну между СССР, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами.

2) Корабли, находящиеся в постройке или ремонте, означают такие корабли, строительство или ремонт которых может быть закончен в период от 3 до 6 месяцев, в зависимости от типа корабля. Вопрос о том, должны ли такие, находящиеся в постройке или ремонте корабли быть достроены или отремонтированы, будет решаться упоминаемой ниже Технической Комиссией, назначенной тремя Державами, принимая во внимание принцип, что их достройка или ремонт должны быть завершены в течение указанного выше срока, без какого-либо увеличения количества квалифицированной рабочей силы на германских судостроительных верфях и без допущения возобновления деятельности какого-либо германского судостроения или связанной с ним промышленности. Дата окончания означает дату, когда корабль в состоянии сделать первый выход, или в соответствии со стандартами мирного времени обычную дату передачи корабля судостроительной верфью правительству.

3) Большая часть германского подводного флота должна быть потоплена. Не более 30 подводных лодок должны быть сохранены и разделены поровну между СССР, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами для экспериментальных и технических целей.

4) Все запасы вооружения, боеприпасов и снабжения германского военно-морского флота, относящиеся к кораблям, передаваемым в соответствии с параграфами 1 и 3 настоящего документа, должны быть переданы соответствующим державам, получающим эти корабли.

5) Три Правительства согласились создать Тройственную военно-морскую комиссию, состоящую из двух представителей от каждого Правительства, которым будет придан необходимый штат, для представления трем Правительствам согласованных рекомендаций о распределении конкретных германских военных кораблей и для рассмотрения других конкретных вопросов, возникающих из соглашений между тремя Правительствами о германском флоте. Первое заседание Комиссии должно состояться не позднее 15 августа 1945 года в Берлине, который будет являться местом ее пребывания. Каждая делегация в Комиссии будет иметь право на основе взаимности осматривать германские военные корабли, где бы они ни находились.

6) Три Правительства согласились, что передача кораблей, включая те, которые находятся в постройке и ремонте, должна быть закончена как можно скорее, но не позднее чем 15 февраля 1946 года. Комиссия каждые две недели будет представлять доклады, включающие предложения, по мере принятия их Комиссией, относительно постепенного распределения судов.

B

Были приняты следующие принципы распределения германского торгового флота:

1) Германский торговый флот, сдавшийся трем Державам, независимо от его местонахождения, будет поровну разделен между СССР, Соединенным Королевством и Соединенными Штатами. Реальная передача судов соответствующим странам будет иметь место, как только это практически станет возможным после окончания войны против Японии. Соединенное Королевство и Соединенные Штаты выделят из своих долей сдавшихся немецких торговых судов соответствующие количества для других союзных государств, торговое судоходство которых понесло тяжелые потери в борьбе за общее дело против Германии, исключая Польшу, суда для которой выделит Советский Союз из своей доли.

2) Распределение, обеспечение команды и использование этих судов в период японской войны будет находиться в компетенции и власти Объединенного совета по координации судоходства и объединенного Управления торгового флота.

3) Пока реальная передача судов будет отложена до окончания войны против Японии, Тройственная комиссия по торговому флоту произведет инвентаризацию и оценку всех имеющихся в наличии судов и даст рекомендации относительно конкретного распределения в соответствии с параграфом 1.

4) Немецкие суда берегового плавания и суда, плавающие внутри страны, которые будут определены Союзным Контрольным Советом в Германии, как необходимые для поддержания основ мирной экономики Германии, не будут включены в общую массу судов, разделяемых таким образом между тремя Державами.

5) Три Правительства согласны создать Тройственную комиссию по торговому флоту, состоящую из двух представителей от каждого Правительства, которым будет придан необходимый штат, для представления согласованных рекомендаций трем Правительствам относительно распределения конкретных немецких торговых судов и для рассмотрения других конкретных вопросов, возникающих из соглашения между тремя Правительствами относительно немецких торговых судов. Первое заседание комиссии состоится не позднее 1 сентября 1945 года в Берлине, который будет являться местом ее пребывания. Каждая делегация в комиссии будет иметь право на основе взаимности инспектировать германские торговые суда, независимо от их возможного местонахождения.

(Последующий текст опускается, поскольку он повторяется в тексте Сообщения о Берлинской конференции. – Прим. сост.)

Согласились, что союзные войска будут немедленно выведены из Тегерана и что дальнейшие периоды вывода войск из Ирана должны быть рассмотрены на заседании Совета Министров Иностранных Дел, которое состоится в Лондоне в сентябре 1945 года.

Было рассмотрено предложение Советского Правительства и принято следующее решение:

Рассмотрев вопрос о зоне Танжера, три Правительства условились, что эта зона, включающая город Танжер и прилегающий к нему район, ввиду ее особого стратегического значения, должна остаться международной.

Вопрос о Танжере обсудить в ближайшее время на совещании представителей четырех Правительств: СССР, США, Великобритании и Франции в Париже.

Три Правительства признали, что Конвенция о Проливах, заключенная в Монтрё, должна быть пересмотрена как не отвечающая условиям настоящего времени.

Согласились, что в качестве следующего шага данный вопрос будет темой непосредственных переговоров между каждым из трех Правительств и Турецким Правительством.

Конференция рассмотрела предложение Американской делегации по этому вопросу и согласилась передать его на рассмотрение предстоящего заседания Совета Министров Иностранных Дел в Лондоне.

Британская и Американская делегации на Конференции информировали Советскую делегацию о желании Британского и Американского Правительств возобновить внутриевропейскую транспортную конференцию и заявили, что они приветствовали бы заверение в том, что Советское Правительство будет участвовать в работе этой конференции. Советское Правительство согласилось участвовать в этой конференции.

Три Правительства согласились, что каждое из них направит директиву своему представителю в Контрольном Совете относительно вопросов, входящих в сферу его компетенции.

Конференция решила принять в принципе предложение Американской делегации. […] Редакцию этого предложения согласовать в дипломатическом порядке.

(Последующий текст опускается, поскольку он повторяется в тексте Сообщения о Берлинской конференции. – Прим. сост.)

И. СТАЛИН

ГАРРИ ТРУМЭН

К. Р. ЭТТЛИ