Помощник Юра лучше знает

Ничего иного, кроме как дать двое-трое суток после выхода постановления для наведения порядка, вице-президент предложить не мог.

– Если порядок не будет наведен в указанный срок, необходимо вмешательство тех органов и сил, которые способны разоружить эту банду и применить к ней соответствующие меры, – по-военному решительно заключил Руцкой. – Вот и все, что я хотел вам сказать. Если есть вопросы, я с удовольствием отвечу.

Читая стенограмму этого заседания, не веришь своим глазам. Доклад вице-президента, мягко говоря, производил удручающее впечатление. Разве это поверхностное, сумбурное сообщение можно называть политическим докладом? Ни вскрытия причинно-следственных связей, ни глубокого проникновения в суть происходящего, ни хотя бы более или менее логического изложения. Как в воду глядел Ф. Рузвельт полвека назад: политика – слишком серьезное дело, чтобы ее доверять военным.

Он и доложил то, что бросилось в глаза как военному. Беда, когда у штурвала власти становятся люди, плохо знающие свою страну.

Хасбулатов, в силу своей преподавательской привычки склонный к системному анализу, почувствовал некую легковесность сообщения докладчика, не представившего целостную картину:

– Кстати, помощник народного депутата Хасбулатова Юра Черный тоже может дать анализ, и глубокий, если будут вопросы.

Руцкой обвел глазами зал:

– Да, здесь присутствует Юрий Черный, приехавший из Грозного, здесь депутат Рудкин. Они тоже могут объективно рассказать, что там происходит.

Один из членов Президиума спросил, есть ли у Дудаева социальная опора, и если есть, то какая. Дать исчерпывающий ответ докладчик не мог, откровенно заявив:

– Чтобы это было объективно, думаю, надо предоставить слово человеку, который там живет, и он расскажет вам, какая у него опора. Но из своих соображений, которые у меня сложились от встреч и разговоров, я вам скажу: это очень маленький круг людей. В основном с уголовным прошлым, ранее судимые. Вот непосредственный заместитель Дудаева, я назову его фамилию – Сосламбеков Юсуп – был осужден за изнасилование. Посмотрел я на людей, которые его окружают, и скажу вам честно: ну, никаких симпатий они не вызывают. Что касается аулов, в которых живет сельское население, то Юрий Черный может подтвердить: поддержки Дудаеву там нет, а его представителей туда даже не пускают. В городах, на крупных предприятиях, его тоже не поддерживают. Вчера на Центральной площади Грозного был митинг представителей народов Чечено-Ингушетии, которые выступили с обвинительным протестом в адрес Дудаева.

Руцкой сделал паузу, шумно отпил из стакана, принесенного официанткой.

– Почему я настаиваю на признании полномочий Высшего Временного Совета как законодательного органа? – обратился он к залу. – Потому что наше постановление даст ему возможность действовать, принимать конкретные меры. Министр внутренних дел бездействует совершенно, говорит, что им никто не руководит, никто не дает распоряжений. Вы спрашиваете об опоре, о поддержке…

Руцкой снова отхлебнул из стакана с чаем.

– Раньше он имел ее. Если бы, допустим, он пошел на штурм Комитета государственной безопасности и МВД 24 августа, когда был низложен Верховный Совет, это можно было бы еще как-то оправдать. Путчисты в Москве потерпели поражение, и народный гнев обрушился на тех, кто разделял их позиции. Но ведь штурм состоялся позже. Поэтому то, что они сделали, оправдывать никак нельзя. При штурме Верховного Совета погиб председатель Грозненского горсовета Куценко. Я думаю, прокуратура должна заняться этим вопросом вплотную. Не может быть, чтобы человек сам выпрыгнул через стекло, как они это преподносят. Сначала открывают окно, а уже потом прыгают. А захват телевидения? Никто, кроме членов их исполкома, не имеет права появляться на телеэкране. О раненом подполковнике Аюпове при штурме здания КГБ я уже вам докладывал. Мне кажется, Дудаев стал заложником. Отвернуть назад он уже не может. Ему этого не дают. Он постоянно под контролем, его не охраняют, а, скорее, стерегут.

Хасбулатов снова подал реплику:

– Вот эта изоляция от народа, похоже, и заставляет его действовать более агрессивно.

У Руцкого спросили, достаточно ли оснований для того, чтобы «поступить так, как поступают с бандой».

– У нас есть документ от прокурора республики, который подтверждает, что это незаконные действия со стороны данной группировки. Поэтому, если мы примем сейчас предложенный вам проект постановления и дадим им какой-то срок, два-три дня, сколько они попросят, и эта группа не прекратит свою деятельность, то мы имеем полное право провести задержание и арест этих людей. Закон на нашей стороне.

– Очень быстро, – с сомнением покачал головой Хасбулатов.

– Надо предложить незаконно вооруженным формированиям сдать оружие, – подал голос Абдулатипов. – В противном случае будут приняты меры в соответствии с законодательством.

– Такой пункт я уже предлагал на малом Совете, – ответил Руцкой, – о сдаче оружия. Но там сказали – не надо, нас неправильно поймут. Если вы примете такое решение, я только спасибо вам скажу. В преамбуле мы это изложили. У нас есть документ прокурора и обращение от республики с просьбой признать их Временный Совет в качестве законодательного органа, который наведет порядок. А то, что вы предлагаете, это даже лучше. Потому что вы являетесь высшим законодательным органом, а Чечено-Ингушетия не выходила из состава Российской Федерации. Если закон предусматривает уголовную ответственность за незаконное хранение и ношение оружия и за терроризм против законных органов власти, то мы имеем право называть вещи своими именами.

– Так и запишем, – согласился Хасбулатов. – «Незаконным вооруженным формированиям в течение двух дней сдать оружие». Только кому?

– Министерству внутренних дел республики, – подсказал Руцкой. – Вот интересная ситуация, а? Они за то, чтобы у них порядок был, но хотят это сделать чужими руками. Это все-таки республика, пускай и автономная, у которой свои органы власти есть. Я сказал им: буду просить Президиум Верховного Совета, чтобы их Временный Совет признали как полномочных представителей власти, правопреемников Верховного Совета до выборов. А дальше сами действуйте. У вас есть МВД, есть КГБ.

Слово попросил Шахрай.

– То, что в Чечено-Ингушетии произошел государственный переворот, а не что-либо иное, – сказал он, – сомнений нет, надо быть готовыми к введению чрезвычайного положения. К этому неизбежно придем, если не будут выполнены два пункта, предусмотренные проектом постановления. А они, к сожалению, могут «зависнуть»…

Хасбулатов разъяснил, что этот вопрос прорабатывается. Но для введения чрезвычайного положения требуется просьба правительства. А с ней не так все просто.

– Я нашел хорошую кандидатуру на пост министра. Командует дивизией на Дальнем Востоке. Не относится ни к каким группировкам. Дал согласие переехать в Грозный. А вот местное правительство – ни в какую. И сегодня очень строго говорил с премьером, однако решения не добился.

Руцкой, комментируя слова Шахрая, произнес:

– Я согласен с Сергеем Михайловичем: если намеченные нами меры не будут реализованы Временным Советом и правительством Чечено-Ингушетии, придется вводить режим чрезвычайного положения. Только это может остудить горячие головы. Иначе и другие автономии Северного Кавказа, глядя на Грозный, повторят то же самое. А вообще-то лучше обойтись без режима чрезвычайного положения, а просто слетать туда на Ил-76 с определенной группой, собрать их всех и привезти на улицу 1905 года.

– Может, записать в постановлении, что в случае невыполнения указанных пунктов будет рассмотрен вопрос о введении чрезвычайного положения? – в раздумье произнес Руслан Имранович. – Как вы считаете, Александр Владимирович? Не надо?

– На чрезвычайное положение должна дать согласие республика, – предупредил кто-то из приглашенных. – Это все надо конституировать.

– Мы об этом думаем уже две недели, – ответил председательствующий. – Принят российский закон о чрезвычайном положении. Согласно ему введение этого режима предполагается с предупреждения, некоего обращения. Если откровенно, то мы уже подумывали об этом, и настаивали. И премьер-министр Беков обещал: «Да, хорошо, я немедленно…» И наш министр внутренних дел тоже «за». Правда, на словах. Я у него спрашиваю: «Ты же мне обещал, в чем дело?» А он: «Не могу, то да се…» Всячески уклоняется от того, чтобы взять на себя ответственность. Более того, намекает, что уйдет в отставку, если будем оказывать на него давление.

Словно спохватившись, что сказал лишнее, председательствующий обратился к Юрию Черному:

– Расскажите об общей ситуации, об отношении людей.

Помощник Руслана Имрановича весь период, начиная с 19 августа до момента обсуждения, условно разделил на два этапа.

– Первый этап, – сказал он, – начиная с 19 августа вплоть до отставки Верховного Совета характеризовался единством населения республики с исполкомом ОКЧН и демократически настроенной частью депутатов. Всех объединило требование отставки Президиума Верховного Совета ЧИР во главе с его председателем. Правда, в конечном счете в отставку ушел весь Верховный Совет. Завершающую часть этого этапа венчали устная договоренность, честное мужское слово, данное Бурбулису и Хасбулатову, о роспуске вооруженных формирований, разблокировании телецентра, прекращении митинга, а также предоставлении возможности Временному Совету работать в здании Верховного Совета. Временный Совет по договоренности должен был выполнять свои ограниченные функции, связанные с подготовкой и проведением выборной кампании, принятием необходимых законодательных актов и осуществлением контрольных функций над исполнительными органами. Слово было дано, но не выполнено. И все попытки направить дальнейшие события в законное демократическое русло практически не увенчались успехом. Временный Совет из тринадцати человек раскололся. Шесть членов ВВС объединились и заняли линию на проведение всех процессов в законное демократическое русло. Но, не имея возможности нормальной работы, сделали упор на формирование общественного мнения. На это ушло практически четыре недели. И вот итог: Движение демократических реформ поддерживает, Ассоциация интеллигенции поддерживает, движение зеленых (это была самая мощная сила, которая давала основную массу людей на площади в охране) ушло, Союз ветеранов Афганистана ушел. Собрали мы профсоюзы республики, тоже выработали позицию, нормальную позицию (против исполкома). Если бы после того, как Верховный Совет ушел в отставку, Дудаев со своей командой согласился бы действовать договоренным законным путем, его рейтинг был бы довольно высоким.

Выступающий отметил, что, на его взгляд, сейчас примерно 90-95 процентов населения не поддерживало Дудаева. Вырабатывалась позиция блокирования выборов президента. По сообщению Черного, исполком ОКЧН подменял функции ВВС, и когда последний, соблюдая максимум деликатности и такта, просил исполком не вмешиваться в формирование Центральной избирательной комиссии, пусть она сама избирает председателя и замов, в ответ слышал: исполком выполняет волю съезда чеченского народа, это мнение всей нации, и отходить от этой позиции они не намерены.

– Когда практически мы уже не имели возможности нормально работать, – продолжал выступающий, – когда в печати от имени ВВС без обсуждения начали появляться целые пакеты законов, написанных Ахмадовым, бывшим заместителем Дудаева, наше терпение кончилось. Позавчера было принято решение об отстранении Ахмадова от занимаемой должности и отмене незаконных постановлений. Естественно, это вызвало бурную реакцию, было квалифицировано как попытка государственного переворота. Около 12 часов дня начался штурм МВД – сорвали двери, разбили стекла. Потом захватили здание КГБ, где я был ранен. По радио передавались требования взять нас под арест. Я тоже попал в категорию государственных преступников. Пришлось с семьей укрываться у знакомых. С приездом Александра Владимировича Руцкого была проведена очередная серия переговоров, даны, наверное, какие-то обещания, но, на наш взгляд, они от своего не отступят. Если на первоначальном этапе, когда речь шла об отставке Верховного Совета, были надежды на урегулирование, то сейчас четко взят курс на дальнейшее обострение.

Юрий Черный выразил тревогу по поводу все более активно подхлестывавшихся исполкомом процессов, связанных с отделением Ингушетии.

– Это, конечно, будет катастрофа, – заявил он Президиуму. – Притом не только для Чечено-Ингушетии, но и для всего Северного Кавказа. Обострится проблема Северной Осетии, смешанных районов. И вообще, по-братски оставлять Ингушетию с ее 5-процентным промышленным потенциалом? Когда представители исполкома выступают в Ингушетии на съезде депутатов всех уровней и на митинге, где присутствовал Бурбулис, когда они говорят, что приветствуют стремление ингушского народа к самоопределению, то здесь невооруженным взглядом видно, что преследуется цель расчленения Чечено-Ингушетии, создания Чеченской Республики вне состава РСФСР.

Выступавший заявил, что иным путем, кроме как разоружив эти формирования, проблему уже не решить. Вместе с тем он дал понять, что население и многие депутаты надеются преодолеть ситуацию без вмешательства извне. Хотя лично он не может предложить варианта, который вывел бы из тупика.

– Вчера вечером, перед моим отъездом в Москву, по телевидению зачитали постановление исполкома о переносе выборов парламента и президента на 27 октября. Все руководители райсоветов, препятствующие проведению выборной кампании, предупреждены, что будут привлекаться к уголовной ответственности. Психоз нагнетается…

Интересно объяснение Черного относительно того, почему в ВВС оказалось именно 32 человека. По его словам, это произошло потому, что к формированию состава ВВС «не подошли достаточно качественно», в результате чего, мол, там оказались люди, занимавшие «прозавгаевскую позицию». Наличие этих людей вызвало бурную реакцию. В результате этого, отмечает выступающий, «когда еще в Грозном оставался Геннадий Эдуардович Бурбулис, пришли в конце концов к варианту, далеко не бесспорному с юридической стороны, но, наверное, в той ситуации оптимальному – к Временному комитету в составе 13 человек».

То есть, говоря понятным языком, 19 депутатов (заметим, большинство) по чьему-то субъективному желанию убрали из состава и без того незаконно избранного органа. Одно беззаконие порождало другое. Это – как цепная реакция. И вот Президиум Верховного Совета РСФСР поручает «далеко не бесспорному с юридической стороны» органу всю полноту государственной власти.

Обсуждавшие вопрос то и дело жаловались, что Дудаев их не слушается. Хасбулатов, по его словам, дал телеграмму с требованием немедленно отменить незаконно назначенные президентские выборы, прекратить подготовку к ним. Грозный проигнорировал это требование. И уж совсем по-детски наивной выглядела попытка молодого российского политика развязать грозненский узел предложением Дудаеву вернуться опять в войска.

– Я договорился с главкомом ВВС, а Дудаев отказался, – жаловался обиженный политик.

«Вот наглец, да как он с Москвой разговаривает!» – возмущались иные. Правда, они забывали, что Москва для периферии не некая абстракция, а вполне осязаемые личности с конкретными именами. Масштаб некоторых личностей, вознесенных на российский политический Олимп к осени 1991 года из глубинки, был виден хорошо, хотя афоризм о мальчиках в розовых штанишках тогда еще не разлетелся по стране.

Оглавление