После провала наступления в Арденнах все надежды одержать победу на Западном фронте улетучились А на востоке тем временем Красная Армия сметала все на своем пути» Третий рейх рушился, но эсэсовцы продолжали сражаться) отступая с боями к Берлину, где войска СС и погибли, делая то, ради чего они были созданы, — защищая своего фюрера.
С августа 1944 года, когда Красная Армия, которую, казалось, ничто не могло остановить, вторглась на территорию Румынии и Болгарии, восточноевропейские союзники Гитлера, не имея практически иного выбора, предали дело Оси и перешли на сторону Советов. Нет сомнения, что это было сделано в надежде выторговать для себя более снисходительные условия мира после поражения Германии. Однако, как показало будущее, принесшее им железные тиски сталинского контроля, эти надежды оказались тщетны. Во время отступления группы армий «Е» и «F» под командованием фельдмаршала фон Вейхса из Югославии добровольческие дивизии СС «Принц Ойген», «Скандербег» и «Кама», набранные из лиц иных национальностей, столкнулись с необходимостью вести бой не только с партизанскими формированиями Тито, но и с передовыми частями Красной Армии. Дивизии «Скандербег» и «Кама» были в этих боях уничтожены полностью, а «Принц Ойген», сражавшийся южнее
Вуковара, понес в январе 1945 года тяжелые потери, и его остатки отступили в Австрию. Венгерскую столицу обороняли части группы армий «Юг», которой командовал генерал Отто Велер. Непосредственная оборона Будапешта была возложена на 8-ю кавалерийскую дивизию СС «Флориан Гейер», 22-ю добровольческую кавалерийскую дивизию СС «Мария Терезия» и 18-ю добровольческую танковую гренадерскую дивизию «Хорст Вессель», причем подразделения последней отвлекались на выполнение других задач, принимая участие в оборонительных боях в Галиции и в подавлении Словацкого восстания (август-октябрь 1944).
В октябре 1944 года немцам стало ясно, что глава венгерского государства, адмирал Хорти ведет двойную игру. В попытке последовать примеру Румынии и Болгарии, он начал тайные переговоры с Советами. В результате переворота, организованного гитлеровским головорезом с чрезвычайными полномочиями Отто Скорцени, Хорти был свергнут и заменен марионеточным правительством, верным нацистам. Ситуация временно стабилизировалась. Однако в начале месяца Красная Армия перешла венгерскую границу и устремилась к Дунаю, выйдя к нему южнее Будапешта и захватив на его западном берегу плацдарм, который должен был послужить базой для дальнейших операций.
К юго-западу от города находится озеро Балатон (по-немецки Платензее). Между этим озером и предместьями Будапешта немцы устроили мощные оборонительные позиции. К 20 декабря 1944 года советские войска форсировали Дунай и вышли к южному берегу озера Балатон. Однако главная линия немецкой обороны оказалась для них крепким орешком. (На этой стадии войны на востоке немцы использовали такие естественные препятствия, как реки и «города-крепости».) Дополнительные трудности советским войскам создавали и сильно растянувшиеся коммуникации. Тем не менее передышка, которую получили немцы, была краткой. Главный удар войск маршала Толбухина был направлен своим острием в обход восточных окраин Будапешта. В результате действий 6-й гвардейской танковой армии, наступавшей с северо-востока, и 46-й общевойсковой армии, наступавшей с юга, город был взят в клещи. Группировка немцев оказалась слишком многочисленной. Началось ожесточенное продолжительное сражение. Советские войска были не в состоянии нанести сокрушительный удар, а немцы не могли отбросить атакующих.
26 декабря с целью снять блокаду Будапешта из района Варшавы был переброшен 4-й танковый корпус СС, состоявший из 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова» и 5-й танковой дивизии СС «Викинг». Два наступления немцев были отражены советскими войсками, которые затем перешли в контрнаступление и вынудили 4-й танковый корпус СС перейти к обороне. Осажденный гарнизон сопротивлялся до 11 февраля 1945 года. В тот день тридцатитысячная немецкая группировка попыталась прорваться на запад, однако в ожесточенных боях понесла большие потери и была рассеяна. Дивизии «Флориан Гейер» и «Мария Терезия» прекратили свое существование. К своим удалось выйти лишь 700 немецким военнослужащим. 12 февраля окруженные в Будапеште гитлеровские войска капитулировали.
Те эсэсовцы, которым посчастливилось уцелеть после разгрома двух кавалерийских дивизий СС, должны были стать ядром новой части: 37-й добровольческой кавалерийской дивизии СС «Лютцов». Однако укомплектовать не удалось даже полк, не то что дивизию, и это соединение просуществовало лишь три месяца, прежде чем бесследно исчезло в пучине советского наступления.
Высвободившиеся после взятия Будапешта советские войска стали оказывать усиленное давление на немецкую оборону. В результате этого под угрозой захвата оказались удерживавшиеся немцами венгерские нефтяные месторождения в Надьканиже, которые теперь от линии фронта отделяло расстояние всего лишь в 80 километров. Мысль о том, что он вот-вот потеряет этот ценный источник нефти, привела Гитлера в состояние, близкое к панике, и он решил организовать новое наступление, которое должно было отбросить Советы за Дунай и переломить ход боевых действий в Венгрии в целом.
Согласно плану Гитлера, удары должны были нанести группы армий «Юг» и «Юго-Восток». Группа армий «Юг» под командованием генерала Велера состояла из 6-й танковой армии СС, 8-й и 6-й общевойсковых армий Вермахта и 3-й венгерской армии и должна была наступать в южном направлении с оборонительной линии «Маргарита». 2-я армия и группа армий «Юго-Восток» должна была атаковать советские войска с запада. На штабных картах это выглядело как гигантские клещи, в которые попадал, по замыслу немцев, 3-й Украинский фронт Толбухина, состоявший из 4-й гвардейской армии, 26-й армии, 57-й армии и 1-й болгарской армии. Тем временем 4-й танковый корпус СС должен был оставаться в резерве на линии «Маргарита» у озера Балатон.
6-я танковая армия СС под командованием обер-группенфюрера «Зеппа» Дитриха состояла из 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт», 2-й танковой дивизии «Рейх», 9-й танковой дивизии СС «Гогенштауфен» и 12-й танковой дивизии СС «Гитлер-югенд». Все эти дивизии только что прибыли с Западного фронта, где участвовали в неудавшемся Арденнском наступлении, и представляли собой лишь тени тех грозных формирований, которыми когда-то были. И все же они все еще могли причинить Красной Армии серьезные неприятности. «Лейб-штандарт» под командованием бригаденфюрера СС Отто Кумма и «Гитлерюгенд» под командованием оберфюрера СС Гуго Крааса были объединены в первый танковый корпус СС, а «Рейх», которой временно командовал штандартенфюрер Рудольф Леман, и «Гогенштауфен» под командованием обер-фюрера Сильвестра Штадлера составили второй танковый корпус СС.
В период подготовки этой операции особое внимание Гитлер уделял соблюдению строжайшей секретности, что определенно помогло ввести противника в заблуждение, хотя размах, который принимала эта кампания, порой превосходил все разумные пределы. Например, ни одному командиру не было разрешено проводить рекогносцировку местности, на которой предстояло действовать их подразделениям. Гитлер опасался, что в этом случае противник может разгадать замысел операции, получившей кодовое наименование «Пробуждение весны». Были убраны все опознавательные эмблемы, изменены названия частей. Даже каждый солдат должен был снять соответствующие значки и нарукавную повязку.
В районе озера Балатон болотистая местность, однако обычно там рано наступают сильные морозы, сковывающие почву и делающие ее проходимой для тяжелых танков. К несчастью для немцев, весной 1945 года оттепель наступила раньше, чем ожидалось, и местность превратилась в топкое море грязи, в которой и завязли танки «Зеппа» Дитриха — иногда по самую башню.
В качестве прелюдии к главной атаке 1-й танковый корпус СС наполовину разгромил советские войска на плацдарме в районе Эстергома, причем эта победа далась ценой небольших потерь. Однако советское командование, получив сведения о концентрации в этом районе отборных частей СС, быстро догадалось о том, что немцы планируют здесь наступление, и стало наращивать оборону, насыщая ее минными полями и устраивая в глубине противотанковые ловушки. Эта чисто предварительная операция немцев, несмотря на свой успех, послужила для советского командования предупреждением, которым оно умело воспользовалось.
Утром 6 марта, в день начала операции «Пробуждение весны», выпал обильный снег, еще более ухудшивший условия для ее проведения. Вдобавок к этому, с целью усиления фактора внезапности, который все равно был сведен к нулю, немецким войскам пришлось следовать к позициям для атаки пешим порядком. Расстояние от места выгрузки составляло около 18 километров. По мысли немецкого командования, противник не должен был засечь передвижение войск, поскольку не мог услышать рева моторов. Однако это привело к тому, что гренадеры СС прибыли на передовую вымокшими до нитки, замерзшими и сильно уставшими. В действительности, к назначенному времени до исходных позиций добралась меньшая часть подразделений. В 4.30 утра началась артподготовка, имевшая целью ослабить потенциал сопротивления русских. Когда некоторые немецкие части пошли в атаку, артподготовка уже давно закончилась, а предупрежденный ею противник уже поджидал атакующих.
Наилучшие позиции для атаки занимал 1-й танковый корпус СС, подразделения которого прибыли туда вовремя, а вот 2-й танковый корпус СС все еще тащился по грязи. Не удивительно, что немцы уже в самом начале своего наступления понесли тяжелые потери. Несмотря на это, эсэсовцы бросились вперед с присущей им отвагой и решительностью и вынудили противника отступить, причем на фронте 1-го танкового корпуса на расстояние до 40 км. 2-й танковый корпус СС смог вклиниться во вражескую оборону лишь на 8 километров, да и то в лучшем случае. Советское командование имело возможность относительно быстро восполнять свои потери, в то время как немцы получали плохо подготовленные подкрепления из тех, кто раньше служил в авиации и на флоте. Эти люди зачастую были почти не обучены и плохо вооружены и не понимали, ради чего они должны жертвовать собой в конце проигранной войны. Немецкое наступление начало выдыхаться. В этот момент воздушная разведка немцев зафиксировала концентрацию большого числа советских соединений, свидетельствовавшую о планируемом советским командованием контрударе.
Советское наступление началось 16 марта на широком участке фронта западнее Будапешта. Удар русских, подобный молоту, привел к тому, что наступление немцев тут же захлебнулось. Дитрих лихорадочно перегруппировывал свои части, чтобы усилить наиболее угрожаемые направления, но советское командование почти сразу же меняло направление ударов, нанося их в тех местах, откуда были взяты подкрепления. Шестая танковая армия СС оказалась в очень опасном положении. Советские войска могли в любой момент прорвать линию фронта, который с огромным трудом удерживал 4-й танковый корпус СС, и окружить ее. Дивизия «Рейх» прилагала невероятные усилия для сохранения коридора, по которому могли отступить другие части, однако после капитуляции венгерской армии фланги 2-го танкового корпуса СС оказапись совершенно оголенными. Операция «Пробуждение весны» потерпела полный крах. У немцев не осталось иного выбора, как отступить. В противном случае они потеряли бы лучшие свои части из всех, что имели на Восточном фронте. К 25 марта русские проделали в немецкой обороне брешь шириной в 100 километров. В сражении у озера Балатон помимо четырех элитных танковых дивизий 6-й танковой армии СС и двух танковых дивизий 4-го танкового корпуса СС была также задействована 16-я танковая гренадерская дивизия СС «Рейхсфюрер СС». Дивизии «Хорст Вессель» удалось избежать окружения под Будапештом и уйти в Словакию, однако за 10 дней отступления она была полностью уничтожена.
Гитлер пришел в ярость от того, что его лучшие полевые дивизии СС не смогли удержать свои позиции и отступили. Он назвал это «предательством» и приказал генералу Гейнцу Гудериану отбыть на фронт и произвести экзекуцию, которая заключалась в лишении личного состава этих дивизий права носить нарукавные повязки. Гудериан отказался выполнить это поручение, мотивировав свой отказ тем, что подобные наказания являются целиком прерогативой самого рейхсфюрера СС. Гиммлер не решился лично доводить такой приказ до сведения командиров и передал его в письменной форме.
Дитрих, донельзя возмущенный оскорблением, нанесенным его солдатам, которые проявили героизм и самопожертвование, созвал совещание командиров дивизий, на котором проинформировал их о приказе Гитлера, а затем тут же приказал не исполнять его. Ни один солдат этих отборных частей не должен был снять нарукавную повязку, которая являлась предметом гордости всех эсэсовцев. До нас дошли апокрифичные* истории о ночных горшках, полных наград и нарукавных повязок, отосланных Гитлеру, чтобы с лихвой отплатить за оскорбление. Так это было или нет- не имеет большого значения. Важен сам факт потери Гитлером последних крупинок авторитета, которым он все еще пользовался среди рядовых эсэсовцев-фронтовиков. С этого времени многие из них сохраняли преданность лишь самой организации СС, своим командирам. Честь своих дивизий и полков — вот и все, что их отныне заботило. И все же они продолжали и дальше сражаться за фюрера.
Сорвав немецкое наступление в районе озера Балатон, русские продолжили свое наступление западнее Будапешта в двух направлениях — на Папу и Дьер. Ко 2 апреля Красная Армия вышла к озеру Нейзидлер на границе Венгрии с Австрией, а два дня спустя последний немецкий солдат покинул территорию Венгрии. Затем советская 46-я армия была переброшена на речных судах по Дунаю в Австрию, чтобы атаковать Вену с севера, а 4-я гвардейская армия наступала на этот город с юго-востока. Большая часть полевых дивизий СС, сражавшихся в Венгрии, была отведена в Австрию для обороны Вены. «Гогенштауфен» понесла в Венгрии тяжелые потери, и из ее остатков были сформированы небольшие боевые группы, которые, сражаясь в арьергарде, прикрывали отход немецких войск на Вену. В обороне австрийской столицы также приняли участие дивизия «Мертвая голова», а дивизия «Гитлерюгенд» заняла хорошо укрепленные оборонительные позиции в горах в районе Венского леса, юго-западнее Вены. Однако через несколько дней под неослабевающим натиском советских войск она вынуждена была оставить и их.
Дивизия «Рейх» оказала упорное сопротивление русским южнее Вены, но затем ей пришлось отступить в город и 13–14 апреля вести ожесточенные бои за мост Флорисдорф. Несмотря на все старания, она была постепенно вытеснена из Вены, а затем почти все ее уцелевшие подразделения были переброшены в район Дрездена, чтобы остановить наступление советских войск, неудержимым потоком вливавшихся на территорию самой Германии. Дивизия «Рейхсфюрер СС» отступила в Нижнюю Штирию на юге Австрии, где была рассеяна. Немцы повсюду отступали.
В последние дни войны в Восточной Европе почти все эсэсовцы, служившие в полевых войсках СС, осознали неизбежность поражения, и теперь их преследовала лишь одна мысль- сдаться в плен англо-американским войскам, главное — не попасть в лапы к русским. Никто из них не питал иллюзий относительно шансов на выживание в плену у Советов. Обе стороны отличались жестоким обращением с пленными, и русские, естественно, предъявили бы эсэсовцам счет за их зверства. Этот фактор и явился определяющим в действиях эсэсовских формирований в конце войны.
Подразделения дивизии «Рейхсфюрер СС» капитулировали южнее реки Дравы, а другие части продвинулись к Клагенфурту и сдались там западным союзникам. Дивизия «Гитлерюгенд» совершила 96-километровый бросок на запад и 8 мая сдалась американцам в Линце. Жалкие остатки «Гогенштауфена» также сдались американцам в Зейре в Австрии. Аналогичная судьба постигла и дивизию «Лейбштандарт». «Мертвая голова» отступила на северо-запад от Вены и капитулировала перед американцами 9 мая. Облегчение, которое испытали эсэсовцы этой дивизии, оказавшись в плену западных союзников, было недолгим. Вскоре их передали Советам, у которых с этой дивизией были свои счеты. Очень немногим военнослужащим из «Мертвой головы» удалось вернуться из советского плена.
В конце апреля большая часть подразделений дивизии «Рейх» дислоцировалась в районе восточнее Дрездена, однако одной ее части пришлось выполнять задание в южном секторе. Командиру полка обер-штурмбаннфюреру Отто Вейдингеру было приказано явиться в Прагу к командующему расположенными там эсэсовскими формированиями. Хотя в Чехословакии царило спокойствие, немецкое командование не самообольщалось по этому поводу. Предполагалось, что с подходом частей Красной Армии чехи поднимут восстание. Вейдингеру поручили прикрывать эвакуацию немецкого населения из Праги, которая должна была начаться в случае резкого ухудшения обстановки. Для этого ему следовало сосредоточить свой полк на западной окраине города.
К тому времени, когда Вейдингер вернулся в часть, чтобы организовать ее передислокацию в восточном направлении, в Праге действительно началось восстание. Несмотря на многочисленность немецкого гарнизона в чешской столице, поведение чехов стало вызывающим. Части Вермахта были полностью деморализованы и утратили всякую волю к сопротивлению, понимая, что от безоговорочной капитуляции их отделяют считанные дни. Однако чехи не предвидели появления в своем тылу вышколенной и дисциплинированной эсэсовской части. Эти эсэсовцы также прекрасно понимали, что конец очень близок, но сознание особой, корпоративной чести не позволяло им смириться с поражением и поддаться панике.
По мере приближения боевой группы Вейдингера к Праге на ее пути стали все чаще встречаться баррикады, и наконец было получено известие о том, что она отрезана от основных сил полка. Группа Вей-дингера поступила в непосредственное подчинение фельдмаршала Шернера, фанатичного нациста, который приказал подавить восстание чехов.
6 мая полк «Фюрер» вошел в Прагу и сразу же натолкнулся на баррикаду, настолько огромную, что ее нельзя было ликвидировать при помощи взрывчатки. Эсэсовцам пришлось разбирать ее по частям всю ночь при свете фар под огнем снайперов. К утру путь был свободен, и Вейдингер, кавалер Рыцарского креста с мечами и дубовыми листьями, решил выполнять задание, невзирая на любые препятствия. «Фюрер» двинулся дальше и, встретив на подходе к мосту еще одну баррикаду, попал под огонь из легкого стрелкового оружия. Затем появился чешский офицер, который предложил немцам отступить. Взамен он обещал не предпринимать против них враждебных действий. Вей-дингер наотрез отказался, согласившись лишь на временное прекращение огня. Однако вскоре стало ясно, что чехи просто тянут время, и взбешенный Вейдингер приказал своим подчиненным перейти в атаку и овладеть мостом. Появился еще один чешский офицер, и Вейдингер дал ему понять, что эсэсовский полк проложит себе дорогу любой ценой, и если чехи вздумают и дальше чинить ему препятствия, то они дорого за это заплатят. Повстанцы решили не рисковать и пропустили эсэсовцев через мост.
В ходе подготовки к эвакуации к полку «Фюрер» пристали солдаты, отбившиеся от своих частей. Вскоре стала ощущаться нехватка транспорта и эсэсовцы реквизировали все автомобили, какие им только удалось обнаружить. Задача Вейдингера еще более усложнилась, когда стало известно, что на запасных путях стоит брошенный санитарный поезд с раненными немецкими военнослужащими. Вейдингер был преисполнен решимости не оставлять этих несчастных на милость русских, но эвакуировать их вместе с женщинами-связистками. К моменту отбытия колонна Вейдингера насчитывала свыше тысячи автомобилей. План у этого эсэсовского командира был очень простой — двигаться со всей возможной скоростью на Пльзен и сдаться там американцам. Все попытки старших эсэсовских начальников в Праге отвлечь его полк на выполнение других задач Вейдингер просто-напросто игнорировал.
Двигаясь на Пльзен, колонна натолкнулась на заграждение, устроенное чехами, которые потребовали от немцев сдать все оружие. Вейдингер подчинился этому требованию, но приказал все сдаваемое оружие вывести из строя. Затем колонне разрешили следовать дальше, и вскоре она благополучно прибыла в Рокишаны, где сдалась американским войскам. Таким образом, последняя задача, которую выполняли части Ваффен-СС на этом участке фронта, не соответствовала их обычной роли ударных войск. Они спасали тысячи жизней гражданских лиц и раненых, судьба которых, попади они в руки к Советам, была бы скорее всего незавидной. В действительности преследования и даже убийства этнических немцев в Чехословакии в ходе многочисленных счетов сразу после освобождения этой страны Красной Армией были обычным делом.
После падения Вены 13 апреля 1945 года в руки Советов попало около 125000 пленных. Однако вместо преследования отступавших немцев Сталин остановил все крупные операции в Австрии и использовал большую часть высвободившихся войск для последнего броска на Берлин, опасаясь, что западные союзники могут выхватить эту ценную добычу из-под носа у Красной Армии.
На севере к весне 1944 года Ставка советского верховного главнокомандования решила в проведении следующих крупных наступательных операций отдать приоритет Белоруссии. Несмотря на то, что немцы понесли тяжелейшие поражения, они продолжали удерживать значительные пространства советской территории и имели мощную группировку на центральном участке советско-германского фронта, не слишком удаленном от самой Москвы. Сталин хотел, чтобы очередное наступление раз и навсегда устранило потенциальную угрозу. План этой операции поражал своим размахом. Красная Армия должна была перейти в наступление по всему советско-германскому фронту, от озера Пейпус на севере и далее по линии, проходящей через Горки в центре, огибающей Припятские болота и упирающейся на юге в Одессу, порт на берегу Черного моря, и отбросить немцев на 650 километров до самых ворот Варшавы.
Для достижения этой цели было сконцентрировано 19 общевойсковых армий и две танковые, всего около полутора миллионов солдат и офицеров, свыше 30000 стволов артиллерии, 5000 танков и 50000 самолетов. Немцы могли противопоставить этой мощнейшей военной машине всего лишь 1200000 солдат и офицеров, 9500 орудий, 900 танков и 1300 самолетов. Главное наступление началось в ночь на 22 июня 1944 года, и несколько советских армий прорвали оборону группы армий «Центр». Всего лишь за семь дней в ней была проделана брешь шириной в 320 километров от города Остров у литовской границы до Ковеля у Припятских болот. В ходе этой наступательной операции советских войск было уничтожено около 350000 немецких солдат и офицеров, что соответствует 28 дивизиям полного состава. Красная Армия стремительно приближалась к границам Польши и Восточной Пруссии.
25 июня 1944 года 3-я танковая дивизия СС «Мертвая голова» получила приказ срочно передислоцироваться из Румынии на север в район западнее Минска для отражения советского наступления. На дорогах творился настоящий хаос, и «Мертвая голова» прибыла к месту назначения лишь 7 июля. К тому времени советские войска уже рвались к Гродно, создавая угрозу для южного фланга 4-й армии немцев и северного фланга изрядно потрепанной 2-й армии. «Мертвая голова» в течение 11 дней удерживала участок фронта в районе Гродно, атакуемая превосходящими силами русских, и лишь после получения приказа отступать отошла в организованном порядке на юго-восток, где присоединилась к основной массе немецких войск, медленно отходивших к Варшаве. Восточнее Варшавы к ней в свою очередь присоединилась элитная дивизия люфтваффе «Герман Геринг", и они вдвоем удерживали коридор, по которому к Висле катились остатки разбитой 2-й армии. Когда быстро наступавшие части Красной Армии появились на подступах к Варшаве, движение польского сопротивления АК («Армия Крайова») под командованием генерал-майора Бур-Комаровского 1 августа подняло восстание против немецких оккупантов. Поляки были уверены в поддержке советских войск. Вначале размах восстания ошеломил немцев, и повстанцы смогли очистить от них почти две трети польской столицы. В этот момент, когда немцы отступали на всех фронтах, а Красная Армия была так близко, оптимизм поляков имел под собой определенные основания.
Поляки, однако, не понимали, что наступление Красной Армии уже выдыхалось. Пройдя с боями почти 750 километров и растянув коммуникации, советские войска нуждались в отдыхе и пополнении живой силой и техникой. Они достигли предместий Варшавы, но немцы были осведомлены о состоянии войск противника и усилили сопротивление. Помимо всего прочего, Сталин увидел в сложившейся ситуации возможность расправиться руками немцев с тем поляками, которые позднее могли в силу своей антисоветской ориентации доставить ему серьезные неприятности. Их ярый патриотизм не позволил бы им смириться с установлением в Польше просоветского режима. Сталину было выгоднее сидеть и наблюдать за тем, как поляки и немцы истекают кровью в боях на улицах Варшавы. А тем временем его армии приводили себя в порядок, готовясь к следующему наступлению. Как только немцы расправятся с польским сопротивлением, их самих вынудят отступить, и его войска смогут овладеть польской столицей без каких-либо помех со стороны прозападной Армии Крайовой. Западные союзники пытались наладить снабжение повстанцев по воздуху, но к тому времени контроль над большей частью территории Варшавы перешел в руки немцев и основная часть сбрасываемых боеприпасов и оружия попадала не в те руки. Кроме того, Сталин отказался предоставить союзникам для таких полетов базы на советской территории.
Тем временем в Варшаве обергруппенфюрер СС Эрих фон ден Бах-Залевски, командовавший карателями, с неистовством выкорчевывал очаги сопротивления, решив покончить с ним во что бы то ни стало. К несчастью для поляков, в состав частей, привлеченных для выполнения этой задачи, входили два прославившихся своими зверскими расправами над мирным населением соединения: 29-я гренадерская дивизия СС (1-я русская) и 36-я гренадерская дивизия СС. Обе эти части, несмотря на свой дивизионный статус, по численности являлись, скорее, бригадами. 29-я гренадерская дивизия под командованием Бронислава Каминского состояла из русских- противников советского режима, которые участвовали в антипартизанских акциях на оккупированной немцами советской территории. 36-я гренадерская дивизия была набрана из отпетых уголовников, которые сидели в тюрьмах и концлагерях Третьего рейха. Ею командовал оберфюрер СС Оскар Дирлевангер, который сам был посажен в тюрьму нацистами за серию преступлений, включавшую изнасилование несовершеннолетней. Головорезы Дирлевангера и Каминского не знали, что такое угрызения совести, творя зверства, от которых волосы вставали дыбом. Их преступные деяния вызывали возмущение у личного состава фронтовых частей Вермахта, дислоцированных на варшавском участке фронта, и вышестоящее командование было завалено рапортами с протестами от командиров этих частей. Эсэсовцы обеих дивизий настолько обнаглели, что даже угрожали оружием тем военнослужащим Вермахта, которые пытались помешать им грабить, насиловать, пытать и убивать.
В конце концов Гиммлеру пришлось принимать меры. Каминский стал слишком одиозной фигурой даже для СС, и его убрали. Подчиненным Каминского объяснили, что их командир был убит якобы советскими партизанами. Дирлевангеру повезло. У него нашлись могущественные заступники в высших сферах, и он остался в живых. Однако после войны справедливое возмездие все же настигло его. Он был опознан на улицах бывшими узниками концлагеря, в котором ему пришлось некоторое время сидеть, и те избили его до смерти.
В Варшаве Бур-Комаровскому пришлось 2 октября капитулировать, поскольку у повстанцев иссякли запасы продовольствия и боеприпасов. Бах-Залевски, на которого отвага АК произвела большое впечатление, предложил польскому генералу почетные условия капитуляции, в частности, сдавшимся гарантировался статус военнопленных. К удивлению многих поляков, немцы выполнили взятые на себя обязательства.
14 августа советские войска вновь перешли в наступление, намереваясь форсировать Вислу, и, нанося удары с севера и запада, взять польскую столицу в кольцо. Однако 4-й танковый корпус СС, имевший в своем составе испытанные в боях дивизии «Мертвая голова» и «Викинг», находился в полной боевой готовности. Завязались тяжелые бои, продолжавшиеся целую неделю. После того, как их попытки прорвать немецкие оборонительные линии не увенчались успехом, русские вынуждены были отойти и перегруппировать свои силы. 25 августа на участке «Мертвой головы» ими было предпринято еще одно мощное наступление, и немцы вынуждены были в конце концов начать отход к Варшаве. Однако 11 сентября дивизия «Мертвая голова» перешла в контрнаступление и отбила утерянные позиции. Советский паровой каток был на время остановлен. Несмотря на эти успехи, «Мертвая голова» столкнулась с прежней проблемой — невозможностью своевременно восполнить потери в живой силе и технике, в то время как Советы подтянули свежие части и к 10 октября опять были готовы к очередному наступлению на город. На этот раз измотанные в предыдущих боях эсэсовские части откатились на северо-запад от Варшавы, но и там смогли организовать прочную оборону и остановить еще раз продвижение русских.
К концу октября 1944 года Румыния и Болгария капитулировали и перешли на сторону Советов, а на севере Финляндия тоже запросила у них мира. 1-й Прибалтийский фронт 10 октября вновь овладел литовским городом Мемелем, а 2-й Прибалтийский фронт под командованием Еременко захватил столицу Латвии Ригу. В результате успешных действий этих фронтов целых две немецких армии оказались отрезанными в Курляндии. В окружение попали 33 дивизии, и это в то время, как Вермахт отчаянно нуждался в войсках на других фронтах. Вместо выделения значительного количества сил для ликвидации окруженной группировки, советская Ставка решила ограничиться воздушной и морской блокадой. Однако советский Балтийский флот не смог тягаться с немецкими ВМС, сумевшими эвакуировать на кораблях столько военнослужащих, что их хватило бы на укомплектование 12 дивизий.
Среди эвакуированных находились эсэсовцы из добровольческой бригады СС «Нидерланды». Их корабль был торпедирован и затонул, однако многим голландцам удалось спастись и они составили костяк вновь сформированной 23-й добровольческой танковой гренадерской дивизии СС «Нидерланды», которая приняла участие в боях у города Штаргард в Померании и под Штеттином, после чего отступила к Берлину.
В январе 1945 года главной задачей, стоявшей перед. Красной Армией, было вытеснить немцев из Польши. Маршал Жуков со своим 1-м Белорусским фронтом должен был нанести удар на Познань, а войска маршала Конева наступали на Бреслау, находившийся южнее. Каждая мощная группировка насчитывала свыше миллиона солдат и офицеров. Наступавшие советские войска имели в общей сложности свыше 30000 орудий и 7000 танков. Противостоящая им группа армий «Центр» располагала лишь 400000 солдат и 1000 танков. Однако в распоряжении немцев в Восточной Пруссии находилась 580-тысячная группировка, которая могла доставить Советам серьезные неприятности.
12 января после артиллерийской подготовки, продолжавшейся один час сорок пять минут, в наступление пошли войска маршала Конева. Два дня спустя неудержимой лавиной вперед ринулся и 1-й Белорусский фронт, войска которого помогли сформированной в Советском Союзе 1-й армии Войска польского взять Варшаву. Во второй половине января советские войска овладели Силезией, вторым промышленным районом Германии, главным поставщиком для Третьего рейха, а в начале февраля вышли к реке Одер. Некоторые немецкие узлы обороны оказывали русским ожесточенное сопротивление, например, Бреслау, но те просто обходили их и устремлялись дальше. Многие немецкие города, захваченные частями Красной Армии, стали ареной диких оргий. Красноармейцы насиловали немок и грабили магазины и дома, унося все, что можно было унести, уподобившись мародерам из бригад Дирлевангера и Каминского. Однако, судя по некоторым данным, эти преступления были делом рук тыловых частей, не отличавшихся высокой дисциплиной.
Весной 1945 года большая часть так называемых «классических» полевых дивизий СС пробивалась из Венгрии в Австрию, на центральном и северном участках Восточного фронта сражались эсэсовские части, укомплектованные гражданами стран Восточной и Западной Европы. В безнадежной попытке сдержать продвижение русских, эти солдаты проявляли исключительную стойкость. Впрочем, удивляться здесь особенно нечему.
Уроженцы восточноевропейских стран больше не имели родины, куда они могли бы вернуться. Их страны были «освобождены» советскими войсками и теперь находились в железных тисках НКВД. Сдача в плен русским означала бы почти немедленную смерть, и поэтому многие бойцы чувствовали, что у них нет иного выбора, кроме как продолжать сражаться. Выжили из них те, кто либо прорвался с боями на Запад и сдался англо-американским войскам, либо тайно вернулся на родную землю и продолжал в течение нескольких лет после окончания войны вести партизанскую войну против Советов. Те же, кто сдался советским войскам или был выдан им западными союзниками, обычно расстреливались на месте.
Добровольцы из западноевропейских стран находились почти в аналогичном положении. В большинстве случаев города и деревни, где они родились, уже находились под контролем союзников, и новые правительства вряд ли приняли бы их с распростертыми объятиями. Перспективе неопределенного будущего у себя на родине эти люди предпочли борьбу до конца на фронте, желая встретить смерть, если уж придется, с оружием в руках, а не с завязанными глазами. Следует также помнить и о том, что многие из них сражались за идеалы, пусть даже и ложные, и были готовы до последней капли крови защищать Европу от «зла большевизма».
В большинстве своем иностранные добровольцы, служившие в Ваффен-СС, пали на полях сражений Восточной Европы. Дивизия «Викинг», укомплектованная добровольцами из западноевропейских стран, почти вся полегла в боях на подступах к Вене. Дивизию «Норд-ланд» постигла такая же участь в битве за Берлин. 14-я гренадерская дивизия СС, состоявшая из украинцев, сдалась Советам в Чехословакии, и почти весь ее личный состав был казнен. Некоторые гренадеры 15-й гренадерской дивизии СС, сформированной в Латвии, принимали участие в обороне Берлина, после взятия которого их ждала такая же судьба, как и украинских эсэсовцев. Дивизия «Хорст Вессель», состоявшая из венгров, сдалась Советам в районе Праги, так же как и 20-я эстонская гренадерская дивизия СС. Многие бойцы этих соединений были расстреляны на месте.
Дивизия «Мария Терезия», по своему составу преимущественно венгерская, была уничтожена в боях за Будапешт. Были разгромлены и 25-я и 26-я гренадерские дивизии СС, также укомплектованные в основном венграми и еще находившиеся в стадии формирования. «Нидерланды», которые являлись дивизией лишь номинально, а фактически по численности личного состава едва превышали полк, были уничтожены в битве за Берлин, так же как и остатки бельгийских дивизий «Лангемарк» и «Валлония» и французской «Шарлемань». Русские добровольцы 30-й гренадерской дивизии были переведены в Русскую Освободительную Армию (РОА) генерала Андрея Власова и попали к Советам, где их ждала неминуемая смерть.
О вкладе, который внесли в оборонительные сражения на Восточном фронте в 1945 году иностранные добровольцы как из Западной, так и из Восточной Европы, можно судить по количеству наград, полученных ими за этот период. Если вспомнить о том, что СС, по замыслу Гиммлера, должны были стать чистой в расовом отношении элитой германской нации, то весьма показательно значительное число солдат с явно
негерманскими фамилиями, которые были удостоены Рыцарского креста, дававшегося за отвагу и безупречную службу и высоко ценившегося фронтовиками.
В январе 1945 года ряды кавалеров Рыцарского креста пополнили следующие восточноевропейские добровольцы: гауптштурмфюрер Роберт Анканс (латыш), гауптшарфюрер Занис Ансонс (латыш), гауптштурмфюрер Мирвалдос Адамсонс (латыш), оберштурмфюрер Николайс Галдинс (латыш) и гауптшарфюрер Густав (словак). В феврале и марте эту награду получили два датчанина, оберштурмфюрер Сорен Кам и гауптштурмфюрер Йоханнес Хельмерс, а в апреле обер-штурмфюрер Жак Лерой, бельгиец, унтершарфюрер Эжен Вамо, обершарфюрер Франсуа Аполло и гаупт-штурмфюрер Анри Фене — французы из дивизии «Шарлемань»,
В заключительные недели войны среди последних эсэсовцев, награжденных Рыцарским крестом, оказались пять латышей — унтершарфюрер Карлис Сенсберг, унтершарфюрер Альфредс Риксиньз, унтерштурмфюрер Андрейс Фрейманс, оберштурмфюрер Роберте Гайгальс и штурмбаннфюрер Вольдемар Рейнгольде. Все это является подтверждением того факта, что из рядов иностранных добровольцев, служивших в Ваф-фен-СС, вышли одни из самых отчаянных храбрецов, которые служили в германских вооруженных силах во время Второй мировой войны. Причем отличились они именно в то время, когда Третий рейх уже рушился, что вызывает к ним невольное уважение.
Когда разбитые на Восточном фронте германские армии отступили вглубь рейха, полевые дивизии СС опять получили очень важное задание — прикрывать их отход, ведя бои в арьергарде. Дивизия «Фрундс-берг», дислоцированная в Померании и входившая в состав 11-й танковой армии, которой командовал обер-группенфюрер Феликс Штайнер, в начале 1945 года вместе с другими частями атаковала войска 1-го Белорусского фронта, наступавшие на Берлин. 16 февраля «Фрундсберг», «Нордланд», «Нидерланды» и «Валлония» предприняли попытку наступления на юго-западном направлении и смяли северный фланг войск Жукова. Эти уже измотанные немецкие соединения, однако, не обладали потенциалом, достаточным для развития первоначального успеха, и через пару дней, испытывая на себе сильное давление русских, отошли на прежние позиции.
1 апреля Сталин провел совещание со своими командующими, целью которого была выработка плана последнего наступления на Берлин. На севере наступал Рокоссовский со 2-м Белорусским фронтом, в центре- 1-й Белорусский фронт Жукова, и на юге -1-й Украинский фронт Конева. На расстоянии примерно 65 километров от Берлина демаркация полос, отведенных для каждого фронта, заканчивалась и между ними начиналось соревнование, кто из маршалов первым достигнет столицы рейха. Сталин, подобно Гитлеру, часто извлекал пользу из соперничества между своими старшими военачальниками, а Конев и Жуков были давними конкурентами. Поощряя эту гонку, он мог быть уверен, что ни один из них не упустит ни малейшей возможности первым ворваться в Берлин. Жуков располагал плацдармом за Одером в районе Кюстрина, захваченным его войсками 28 марта. Желая достичь максимального эффекта, он решил перед началом атаки с Кюстринского плацдарма провести артподготовку неслыханной мощности из 8000 стволов в течение тридцати минут. Вслед за ней должен был сразу же начаться массированный штурм немецких укреплений. К месту атаки по распоряжению Жукова подвезли почти 150 прожекторов, мощные лучи которых, отразившись от низкой облачности, должны были ослепить немцев на передовой. Конев, в отличие от Жукова, решил не рисковать и провести более основательную артподготовку в течение 145 минут, а затем под покровом темноты двинуться в наступление. 14 апреля была проведена разведка боем, а два дня спустя началось главное наступление. Немецкое командование, однако, узнало о плане Жукова и отвело войска с передовой до начала советской артподготовки. Как только она закончилась, немцы тут же опять заняли траншеи и в полной готовности стали ожидать появления первой волны атакующих. Прожекторы, которые должны были ослепить немцев, вместо этого освещали советских солдат, сделав их удобными мишенями. Несмотря на угрозы Жукова, его войска не смогли преодолеть глубоко эшелонированную, мощную оборону немцев на Зееловских высотах напротив плацдарма. Вместо скорой победы, на которую он очень рассчитывал, закипели кровопролитные, чрезвычайно ожесточенные бои и лишь через три дня немцы начали медленно отходить. К 19 апреля немецкая оборона была все же прорвана и Зееловские высоты оказались в руках русских. В это же время начался стремительный рывок на Берлин войск Рокоссовского.
Конев приказал своим 3-й и 4-й гвардейским танковым армиям ворваться в Берлин, но 23 апреля Сталин объяснил ему, что главный удар будут наносить войска Жукова, после чего были вновь определены границы секторов, внутри которых должны были действовать части каждого из фронтов в самом Берлине. Армиям Жукова выпала часть захватить район немецкой столицы, где находились бункер фюрера и Рейхстаг.
21 апреля Гитлер приказал генералу Теодору Буссе, 9-я армия которого занимала оборону на Одере, идти на выручку берлинскому гарнизону. Такой же приказ был отдан и генералу Вальтеру Венку, сдерживавшему американцев на Эльбе. С севера к Берлину должна была также проложить себе дорогу через порядки советских войск 11-я танковая армия Штейнера.
Однако каким образом это можно было осуществить? Ход мыслей Гитлера здесь совершенно непонятен. Если бы Буссе и Венк бросили свои позиции и попытались прорваться к Берлину, их немногочисленные армии были бы тут же опрокинуты. Что касается Штейнера, то его «танковая армия» существовала только на бумаге, поскольку ее лучшие части были уже либо перемолоты русскими, либо отправлены в Берлин. Например, дивизия «Нордланд» была брошена в столицу, «Нидерланды» отправлены в южном направлении, чтобы сдержать продвижение русских, а «Валлония» была разгромлена в бою за плацдарм у Альтдамма.
К 25 апреля Берлин был полностью окружен, а на следующий день в него ворвались части Красной Армии общей численностью около полумиллиона человек. Сражение за столицу Третьего рейха было необычайно упорным. Обе стороны часто ходили в рукопашную, разя друг друга кинжалами, прикладами и штыками, и Ваффен-СС также приняли участие в этой последней, апокалиптической битве. По иронии судьбы, большинство бойцов, одетых в эсэсовские мундиры, не было немцами. Помимо мальчишек из гитлер-югенда, стариков из фольксштурма и двух неполных дивизий 47-го корпуса Вермахта, единственными другими регулярными немецкими частями в Берлине были дивизии СС «Нордланд» и «Шарлемань», латышский батальон из 15-й гренадерской дивизии СС и 600 эсэсовцев из личного батальона Гитлера.
28 апреля советские войска прорвали кольцо внутренней обороны города и устремились к Рейхстагу. Эсэсовцы дрались, как всегда, отчаянно, цепляясь за каждый метр. Почерневшее от дыма и копоти, иссеченное осколками снарядов и мин, здание германского парламента было превращено в крепость, из импровизированных амбразур которой торчали дула орудий и тяжелых пулеметов. Первую попытку штурма советские войска предприняли 30 апреля при поддержке артиллерии и реактивных минометов «катюша». Три пехотных батальона ринулись вперед и, несмотря на свинцовый дождь, сумели ворваться в Рейхстаг, внутри которого начались рукопашные схватки. Эсэсовцы засели в подвале, и потребовалось два дня непрерывных атак, чтобы выкурить их оттуда. Из числа оборонявших Рейхстаг погибло около двух с половиной тысяч бойцов и примерно две тысячи шестьсот человек были взяты в плен. К этому времени Гитлер уже был мертв и битва за Берлин закончилась. В 15.00 2 мая генерал-лейтенант Вейдлинг сдал город русским. Несмотря на смерть фюрера и захват Берлина советскими войсками, отдельные анклавы сопротивления еще продолжали сохраняться. Ядро защитников в них, как правило, составляли подразделения Ваффен-СС, которые дрались с мужеством обреченных до самой последней минуты и прекратили огонь лишь после подписания безоговорочной капитуляции. Но даже и после этого некоторые бывшие эсэсовцы, как уже указывалось выше, продолжали в течение нескольких послевоенных лет вести вооруженную борьбу в Восточной Европе. Уроженцы прибалтийских государств и Украины знали, что их ждет, если они сдадутся, и предпочитали расстрелу или виселице смерть с оружием в руках.
Однако в большинстве своем бойцы Ваффен-СС считали, что они выполнили свой долг так, как понимали его, и потому имели моральное право сложить оружие и сдаться. Они знали, что никакие другие воинские формирования не смогли бы сделать больше, чем они. Многие эсэсовцы отправились в плен с гордо поднятой головой, считая, что честь их мундира осталась незапятнанной. Однако солдаты и офицеры армий стран-участниц антигитлеровской коалиции, освободившие Европу, столкнулись с иной, более мрачной стороной деятельности СС, увидев воочию концлагеря с немногими оставшимися в живых узниками, похожими на скелеты, и крематории с еще не остывшими печами. Даже эти видавшие виды фронтовики были потрясены. Охрана лагерей носила ту же форму, что и Ваффен-СС, и это обстоятельство в немалой мере повлияло на отношение ко всем эсэсовцам, попадавшим в плен.
Когда Третий рейх уже корчился в предсмертных конвульсиях, Гитлер стал все более открыто выражать свое презрение к тем, кто, по его мнению, подвел его. И хотя в первую очередь это относилось к Вермахту, Ваффен-СС также получили свою порцию. Когда его элитные войска, испытывавшие недостаток в продовольствии и боеприпасах, уступали врагу, имевшему подчас подавляющее превосходство в живой силе и технике, фюрер не проявлял к ним ни малейшего снисхождения, осыпая их оскорблениями. Исключением в этом отношении не было даже подразделение эсэсовцев, несшее охрану самого фюрера. Их высший начальник, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, был трусом, который даже не пытался вступиться за своих солдат и защитить их от несправедливого гнева Гитлера. Его собственная абсолютная некомпетентность в вопросах стратегии и тактики стала очевидной для всех, когда ему было поручено командовать группой армий «Висла».
Бывшие солдаты Ваффен-СС презирали эсэсовцев из Альгемайне-СС (общих СС) и охраны концлагерей, которым не приходилось рисковать своими жизнями на передовой, и очень гордились своими боевыми заслугами. И в самом деле, им нельзя отказать в воинской доблести и отваге.
