• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

До того времени уже две великие династии прекратили своё существование со смертью императоров, сперва Нерона, а затем и Домициана. В первый раз сенаторам, не успевшим подготовиться к последствиям этой смерти, пришлось вступить в небольшую гражданскую войну (к счастью, она закончилась удачно). Во второй раз сенат был готов ко всему, и дела с самого начала пошли на лад. После смерти Коммода правительство постаралось точно воспроизвести свои действия во время второго происшествия того же рода: в то время наследником Домициана стал пожилой, уважаемый сенатор Нерва, в этот раз императору должен был унаследовать не менее пожилой и не менее уважаемый человек по имени Публий Хельвий Пертинакс. Он родился в 126 г., в правление Адриана, и происходил из бедной семьи. С большим трудом Пертинаксу удалось достичь высокого положения на государственной службе, так что ко времени смерти Коммода он занимал пост, аналогичный сегодняшнему положению мэра города Рима.

Как и Нерва, Пертинакс чувствовал себя слишком старым, чтобы согласиться выполнять тяжелые обязанности главы государства, и попытался отказаться от этой чести, однако преторианцы не позволили ему этого. Их военачальники (участвовавшие в заговоре против Коммода) приказали избрать императором именно Пертинакса, и ему пришлось, хотя и с тяжелым сердцем, принять этот пост по настоянию гвардии. С военными, увы, не приходилось спорить: они имели достаточно власти, по крайней мере в переходный период, чтобы настоять на своём.

Однако вскоре преторианцы изменили свое мнение. Едва взойдя на престол, Пертинакс попытался восстановить экономику страны, подорванную расточительностью своего предшественника, точно так же как это в свое время сделал Гальба. Его попытка имела такой же результат: гвардейцы подняли восстание, и когда император вышел, чтобы поговорить с ними, то был убит. Таким образом, правление Пертинакса продлилось всего лишь три месяца.

За этим убийством последовала сцена, в полной мере отразившая упадок римских нравов, степень власти, которую получили в империи солдаты, и то, насколько мало они пеклись о такой абстрактной вещи, как благо государства. Преторианская гвардия выставила должность императора на аукцион. Их угрюмая уверенность, что Пертинакс мечтал уменьшить их доходы, привела к тому, что они решили не позволить следующему императору сделать что-либо в этом роде и предложили провозгласить правителем Рима того, кто предложит им большее вознаграждение. Прослышав об этом, один из богатых сенаторов по имени Марк Дидий Юлиан решил вступить в торги, но, возможно, исключительно шутки ради выиграл их, предложив преторианцам сумму, равную в пересчете на современную валюту 1250 долларам на человека. После этого его немедленно провозгласили императором. И раньше случалось, что государственные должности покупали и продавали, но никогда ещё это не делалось настолько открыто и никогда на аукцион не выставлялся такой высокий пост. Однако случилось так, что Дидию Юлиану удалось всего лишь купить себе за очень большую цену смерть. После убийства Нерона каждый легион стремился в Рим, а каждый военачальник считал себя вправе претендовать на престол империи, и момент после смерти Коммода не стал исключением: британские, сирийские и дунайские легионы начали борьбу за вожделенный приз.

Полководец, войска которого стояли на Дунае, оказался самым быстрым. Это был провинциал по имени Септимий Север, родившийся в Африке в 146 г. Возможно, что по происхождению он даже не был итальянцем, поскольку выучил латынь уже в зрелом возрасте и весь остаток жизни говорил с иностранным акцентом.

Полководец отправился в Рим в самый разгар суматохи, вызванной восстанием, и как только в июне 193 г. он оказался в Италии, преторианцы немедленно провозгласили его императором (как бы то ни было, но за спиной у Севера стояла мощная армия). Сенат с радостью согласился, и бедного, глупого Юлиана казнили через два месяца после начала его правления. В то время как его тащили прочь из дворца, он не переставал повторять: «Кому я причинил зло? Кого я обидел?» Конечно же никого; но когда человек идет на рискованную игру, он должен быть готов к тому, что придется платить за проигрыш.

В качестве императора Северу прежде всего необходимо было справиться с мятежными военачальниками. После того как он принял титул, пути назад уже не было: удачливый кандидат на звание императора не мог позволить себе оставить остальных претендентов в живых, поскольку, если военного однажды обуяла жажда власти, ему уже никогда нельзя будет доверять. Более того, неудачники отлично понимали все это и потому продолжали сражаться. За избранием нового императора последовала первая серьезная гражданская война за последние двести лет. После смерти Нерона она продолжалась всего лишь год и стоила гораздо меньшей крови, после смерти Коммода — четыре года, причем во время этой войны произошли серьезные сражения и погибло много людей. Римляне сражались против римлян с той же яростью, что и против варваров; это ещё больше подчеркивало, насколько армия перестала зависеть от государства.

Первым делом Север отправился на Восток, чтобы скрестить мечи с Песцением Нигером, командующим сирийскими легионами. Оба полководца были давно знакомы и в свое время одновременно служили консулами, но при этом Нигер оказался самым популярным из противоборствующих полководцев, имел достаточно сил, чтобы захватить Египет и отрезать Рим от поставок зерна, поэтому Северу пришлось забыть о старой дружбе и принять решительные меры, чтобы не допустить такого исхода.

Популярность оказалась гибельной для Нигера: восточные провинции так быстро покорились ему, что он не стал предпринимать больше никаких действий, остался в Сирии в относительной безопасности и позволил Северу навязать ему бой на своих условиях. Более энергичный полководец сам пришел за своим соперником, выиграл подряд несколько битв в Малой Азии и в 194 г. захватил в плен и казнил на месте Нигера, пытавшегося отступить в сторону Парфии.

После этого осталось разбить полководца Децима Клодия Септимия Альбина, командующего войсками в Британии. Его войска были последним препятствием, отделявшим удачливого военачальника от окончательной победы. Одержав верх над Альбином, Север мог уже никого не бояться и с триумфом вернуться в Рим, где никто больше не осмеливался бы оспаривать его права на престол.

В первое время Север обеспечил себе нейтралитет со стороны британских легионов, назначив их полководца своим наследником и таким образом выиграв время, необходимое, чтобы уничтожить Нигера. Альбин надеялся на то, что оба его врага поставят друг друга в патовое положение, но после гибели сирийского полководца понял, что нападение на него — только вопрос времени. Поэтому он решил напасть первым: провозгласил себя императором и в 197 г. отправился маршем на Галлию.

Энергичный Север двинул свои войска на север, чтобы там встретить своего последнего соперника. Под Лугдуном (современный Лион), в то время величайшим городом Галлии, обе армии сошлись и произошло величайшее со времен битвы при Филиппах за полтора столетия до этого столкновение римлян с римлянами. Войска Севера одержали полную победу, а Лугдун был разграблен настолько основательно, что в течение всего периода древней истории не смог восстановить своего могущества. Ценой этих разрушений Север наконец в 197 г. (950 г. AUC) стал неоспоримым властелином Империи.

Римское государство полностью покорилось новому императору, точно так же как это столетие с четвертью назад случилось с Веспасианом, однако на этот раз оно было гораздо слабее: эпидемия истощила Империю, ее население неуклонно продолжало сокращаться. Кроме того, гражданская война нанесла жителям ряд психологических и физических ударов. В этих условиях Север не мог даже попытаться восстановить августовскую модель принципата, как это собирался сделать Веспасиан; впрочем, возможно, что он и не хотел этого делать. Вместо этого он воспринял как должное тот факт, что властелином Рима можно считать человека, командующего большой армией, и ни сенаторы, ни народ ничего не могут противопоставить этой силе. Результатом явилась реорганизация войск. Север повысил плату солдатам, позволил им жениться во время действительной службы и зачастую либо вводил их в ряды среднего класса, либо просто позволял выйти в отставку. Он поставил себя во главе всех военных сил Империи, отстранив сенат даже от номинального управления отдельными легионами, увеличил размеры армии, доведя количество легионов до тридцати трех (во времена правления Августа их было всего лишь двадцать пять), и усилил дополнительные войска, так что к 200 г. общее число солдат в военных силах Империи, возможно, превышало 400 тысяч.

Более того, Север разоружил и распустил преторианскую гвардию, которая продала Империю, и заменил ее одним из своих дунайских легионов. Впоследствии все преторианцы вербовались из обычных солдат, и, таким образом, это подразделение уже никогда больше не включало в себя одних итальянцев. Поместив свой легион непосредственно в метрополии, император повторил шаг, предпринятый Августом двести лет назад, и в результате сделал Италию такой же провинцией, как и все прочие, перестав выделять ее среди других. Таким образом, с этого времени все части Римской империи стали равноправными и все одинаково подчинялись армии и её лидеру.

Под властью Севера продолжался процесс централизации Империи; он разделил некоторые из провинций на более мелкие части, так чтобы дать наместникам ещё меньше власти, и изрядно усложнил иерархию государственных служащих. Теперь она представляла собой обширную пирамиду, во главе которой стоял сам император.

В целом это твёрдое правление пошло на благо государству, которое могло жить под властью военной деспотии с большим успехом, чем во времена расточительности или анархии. Фактически во время правления Севера границы Империи оставались неприступными несмотря на то, что войска были заняты сражениями друг с другом вместо того, чтобы охранять внешние рубежи. К счастью, в то время величайший соперник Рима, Парфия, была занята постоянными гражданскими войнами, которые ослабляли ее с такой скоростью, что Рим, несмотря на общий упадок, по-прежнему находился в лучшем положении. Когда парфяне все же начали наступление, рассчитывая воспользоваться тяжелым положением соперничающей державы, Север был готов дать им достойный отпор: война с иностранцами была именно тем удачным случаем, который мог основательно сплотить государство под его властью. В 197 г. легионы императора, вдохновлённые недавней победой над Альбином, снова отправились на Восток и без труда разбили врага. Когда в 202 г. император вернулся в Рим, его встретили триумфом, и в честь своей очередной победы он построил арку, сохранившуюся до нынешних дней.

В период мира, который последовал за этими событиями, Север занялся реорганизацией судопроизводства и государственных финансов. В этом ему помогал известный юрист Эмилий Папиниан, пересмотревший римское законодательство и чьи поправки стали основой законов, действующих в течении трех последующих столетий. Однако, несмотря на все усилия, финансовые преобразования не помогли остановить упадок Империи. Север был вынужден снизить содержание серебра в монетах, а это один из наиболее характерных признаков экономического спада.

Жена императора, Юлия Домна, интересовалась философией и сумела придать его царствованию оттенок интеллектуального превосходства, совершенно чуждый императору-полководцу. К примеру, она окружила себя такими людьми, как врач Гален (он прожил при дворе свои последние годы и умер около 200 г.), Диоген, которого обычно звали Диогеном Лаэртским по названию городка в Малой Азии, откуда он был родом. Его слава объясняется тем, что этот человек написал краткие биографии известных философов древности, рассчитанные на среднего читателя и в основном состоящие из сплетен о личной жизни ученых и особо драматическими цитатами из их работ. Без сомнения, эта книга очень подходила для праздных джентльменов, готовых с удовольствием поболтать о философах и философии, не давая себе тяжкого труда прочесть все, что те написали, а серьезные ученые того времени считали ее недостойной внимания. Тем не менее, широкая популярность сочинения Диогена означала, что с его книги сделали множество копий, которые сохранились до наших дней, в то время как более достойные, но менее известные сочинения погибли. Таким образом, о некоторых великих философах древности мы знаем только то, что говорится в книге Диогена Лаэртского, и нужно быть благодарными ему хотя бы за это.

Сам император Север дружил с Дио Кассием, довольно известным историком. Его отец во времена правления Марка Аврелия служил наместником Малой Азии, и Дио Кассий родился там же, но в 180 г. переехал в Рим, при Коммоде входил в сенат и сумел пережить это трудное время, тогда как многие из приближённых императора погибли от его руки. При Севере и его ближайших преемниках он занимал высокие государственные должности. Кассий написал историю Рима, из которой до нас дошли части, касающиеся последних пятидесяти лет существования Республики и первых пятидесяти после установления власти Империи. Именно этим книгам мы обязаны тем, что довольно много знаем о временах Цезаря и Антония.

В 208 г. императору пришлось лично отправиться в Британию, чтобы способствовать активной борьбе с горцами дикого севера. Она уже слишком многого стоила Риму; местные оккупационные легионы были истощены постоянными столкновениями, регулярное снабжение на острове организовать было нельзя, и оружие, продукты и снаряжение приходилось перебрасывать морем с материка. В конечном счете, учитывая, что подавление восстаний в Британии стоило куда больше, чем она приносила дохода, Септимию Северу пришлось удовлетвориться номинальными жестами, призванными продемонстрировать местным племенам варваров силу римского оружия. Он добился некоторых уступок и использовал их как предлог для прекращения военных действий, чтобы скрыть тот факт, что, в сущности, его легионы вынуждены были отступить, оставив завоеванные рубежи. Император решил оставить без охраны стену Антонина, построенную за пятьдесят лет до описываемых событий в Шотландии, и приказал своим солдатам отступить к Адрианову валу, заняв там оборону. Эту позицию было гораздо удобнее защищать, там римские легионы и остались до тех пор, пока не вынуждены были по политическим соображениям окончательно оставить Британию.

Северу не суждено было покинуть остров. Ко времени этого похода ему было уже далеко за шестьдесят, он многие годы ужасно страдал от подагры и в 211 г. (964 г. AUC) умер от этой болезни в Эборакуме (современный Йорк).

Для того чтобы увеличить свою популярность и сделать более законным получение титула императора, Север не отказал себе в удовольствии официально заявить, что он является сыном Марка Аврелия и братом Коммода. Это отразилось на имени его старшего сына: изначально его звали Бассиан, но после того как его отец взошел на престол, молодой человек стал Марком Аврелием Антонином. Однако, как и в случае с Калигулой, его имя заменили прозвищем, названием любимой одежды молодого человека, длинного плаща вроде тех, которые носили галлы и который назывался каракалла.

Каракалла вместе с братом, Гетой, служил в Британии во время последней кампании Севера, и после его смерти оба брата унаследовали престол в качестве соправителей, так же как это полстолетия назад случилось с Марком Аврелием и Луцием Вером. Однако Каракалла не собирался отказываться от власти, к тому же братья ненавидели друг друга лютой ненавистью. В Британии они на короткое время заключили мир, но при первой же возможности поторопились вернуться в Рим и, так или иначе, начать борьбу друг с другом. В 212 г. Каракалла победил, убив Гету и всех, кого подозревал в сочувствии ему, и таким образом обеспечив себе возможность спокойно править государством. Солдат он щедро наградил деньгами и взамен обрел их поддержку, после чего уже и вовсе не о чем стало беспокоиться. Поддерживаемый армией своего государства, император мог быть уверен, что никто не посмеет оспорить его права или покуситься на то, что он считал своим.

Самым известным римлянином, павшим в борьбе нового императора против сторонников своего брата, был Папиниан, друг и советник Септимия Севера, известный составитель законов. Он сопровождал отца нынешнего правителя в походе на Британию, а после его смерти сделался опекуном Каракаллы и Геты, которым тогда было немногим более двадцати лет. Папиниан старался сохранить мир между братьями, но потерпел неудачу и, как это часто бывает с миротворцами, завоевал ненависть обеих сторон, так что, скорее всего, ему не удалось бы уцелеть и в том случае, если бы в борьбе за власть победил Гета.

Каракаллу, как и Калигулу, Нерона и Коммода, испортило дворцовое воспитание, поэтому он не сумел стать сильным императором и правил всего лишь шесть лет. За это время была создана одна значительная постройка: гигантские термы Каракаллы, занимавшие пространство в 33 акра. Развалины этого сооружения всё ещё стоят в Риме и привлекают внимание туристов.

В течение всей истории Рима привычка к омовениям приобретала всё большую популярность, а в имперские времена форма этого действия достигла вершин роскоши. Общедоступные бани (термы) представляли собой огромные анфилады комнат, где купальщик мог переходить из ванны в ванну, причем в каждой поддерживалась определенная температура. Существовали парильни, гимнастические залы и комнаты для умащения и массажа и даже комнаты отдыха, где посетитель мог почитать, побеседовать или услышать декламацию. Все это стоило не слишком дорого, и потому бани были очень популярны. Граждане, обладавшие хотя бы минимальными средствами, проводили в термах целые дни, между омовениями читая свитки знаменитых философов, беседуя между собой или закусывая. Таким образом, в общественной жизни Рима бани играли приблизительно такую же роль, как клубы для британских джентльменов недавнего времени.

Конечно, гораздо лучше, что люди идут в такие заведения, а не на бои гладиаторов или схватки диких зверей, но, тем не менее, римские сатирики, философы-стоики и ранние христиане считали роскошь, окружающую бани, бессмысленной и попросту неприличной. В основном осуждались те, где мужчины и женщины проводили время в одном помещении, что давало повод строгим моралистам вообразить, что в купальнях творятся всяческие мерзости, чего в действительности, вполне возможно, вовсе и не было. Древний мир относился к наготе совершенно иначе, чем это принято у нас; только христиане считали красоту человеческого тела греховной. К примеру, греческие атлеты соревновались совершенно обнаженными, и это никого не шокировало. Поэтому вовсе не обязательно, что мужчины и женщины в банях предавались разврату. Скорее всего, вероятность этого не больше, чем, скажем, на современном пляже.

Другим важным событием, произошедшим в царствование Каракаллы, было издание в 212 г. (965 г. AUC) эдикта, даровавшего римское гражданство всем свободным жителям Империи. Это оказалось не такой уж большой милостью; различие между людьми, официально получившими гражданство, и остальными постепенно исчезало, да и значение самого титула при военном деспотизме практически свелось к нулю. Фактически Каракалла просто хотел извлечь из эдикта определенную выгоду: граждане Рима платили налоги, которые все остальные не обязаны были платить, и с помощью такого новшества император несколько повысил доходы государства.

На границах Каракалла продолжал вести агрессивную политику. В 214 г. он сражался на всем протяжении Дуная и не пускал германцев дальше берега реки, а затем отправился на Восток продолжать непрерывную войну с персами и, как и его отец, сделал удачную вылазку в глубь Месопотамии.

Как бы то ни было, но жестокость императора начинала все больше беспокоить его союзников. К примеру, он приказал своим солдатам разграбить Александрию, вторую по величине столицу Империи, и при этом тысячи жителей города были убиты на месте. Было понятно, что такой человек не постесняется перебить своих последователей под каким-нибудь вымышленным предлогом, если только они не позаботятся о том, чтобы нанести удар первыми. Так они и сделали: в 217 г. (970 г. AUC) Каракалла был убит по наущению одного из своих офицеров, Марка Опилия Макрина. Точно так же, как Нерон и Коммод, он умер насильственной смертью в возрасте тридцати одного года.

После этого убийства Макрин провозгласил себя императором. Это был первый в истории Рима случай, когда высший государственный пост занял представитель среднего класса, поскольку Макрин происходил из семьи небогатых горожан, живших в Мавритании, и ни в коем случае не смог бы официальным путем добиться хотя бы ранга сенатора, даже несмотря на то, что теперь это было доступно людям сравнительно низкого происхождения.

Макрин явно хотел улучшить положение Империи: он снизил некоторые налоги и делал попытки уменьшить расходы на содержание армии, при этом увеличив дисциплину в войсках (а это всегда является опасной практикой). Более или менее ему удавалось держать ситуацию под контролем, но, к сожалению, положение страны резко изменилось. Парфяне воспользовались неразберихой, возникшей после смерти Каракаллы, и вторглись в Сирию, разбив римские легионы. В результате Макрин вынужден был подписать договор о мире на очень невыгодных условиях и таким образом вызвал возмущение солдат, заставив их начать поиски нового кандидата на престол.

Таким кандидатом должен был стать человек, находившийся в родстве с Каракаллой и таким образом принадлежащий к роду Севера. У самого императора детей не было, но были близкие родственники по женской линии: у его матери, умершей вскоре после его гибели, была сестра, Юлия Меса, а у той были две дочери: Юлия Соэмия и Юлия Мамея. Каждая из них приходилась Каракалле кузиной, и у каждой был юный сын. Ребёнка первой звали Бассиан, а второй — Алексиан.

Бассиан жил вместе со своей матерью в местечке под названием Эмеса, в Сирии. Ко времени смерти дяди ему было семнадцать лет и он служил священником в храме Солнца. В тех местах бога солнца называли Элагабал, и впоследствии романизированной формой этого имени стали называть и императора (иногда это имя произносят ещё и как Гелиогабал, поскольку приставка гелио- по-гречески также означает солнце).

Бабушка Элагабала, Юлия Меса, подкупила бунтующих солдат обещанием денег и распространила слух, что молодой священник является родным сыном Каракаллы. Элагабал принял имя Марк Аврелий Антонин и был провозглашен императором. Макрин пытался протестовать против этого избрания, но после битвы бежал, был схвачен и казнён, на чём и кончилось его правление, продлившееся чуть больше года.

Элагабал с триумфом отправился в Рим, и вместе с ним туда прибыли все три Юлии: его бабка, мать и тетка, которые и стали настоящими правительницами, а императора убедили назначить двоюродного брата Алексиана своим наследником. Молодой священник оказался никуда не годным императором, жалким подставным лицом, а вдобавок привез с собой в столицу сирийские обычаи, которые откровенно шокировали римлян. Он ввел культ своего божества и велел доставить в метрополию его символ, конический чёрный камень. Вдобавок он оказался склонным к самодурству и жестокости ничуть не меньше, чем все остальные молодые императоры, так что к 222 г. преторианская гвардия, уставшая от всего этого, убила Элагабала и его мать, а затем чёрный камень вместе с новым культом вернулся обратно в Сирию, так и не прижившись в Римской империи.

Двоюродный брат и наследник императора, Алексиан, в свою очередь, был провозглашен императором. После своего избрания он принял имя Марк Аврелий Александр Север для того, чтобы продемонстрировать свои родственные отношения с двумя великими правителями Рима (имя Александр появилось благодаря тому, что молодой человек родился в Финикии, то ли непосредственно в храме, посвященном Александру Великому, то ли поблизости от него). Обычно его называют просто Александр Север.

К сожалению, он не был воплощением великого македонского полководца или хотя бы Септимия Севера. Это был всего лишь семнадцатилетний мальчик, полностью подчиняющийся своей матери и бабке и не имеющий своего мнения ни по одному из действительно важных вопросов. Когда в 226 г. бабка умерла, Юлия Мамея стала единоличной властительницей империи. Правила она достаточно мягко и совершенно честно пыталась восстановить ту ситуацию, которая сложилась в государстве в правление династии Антонинов. С этой целью она собрала совет из сенаторов и законоведов для решения государственных вопросов, причём в него, в частности, вошёл Домиций Ульпиан, коллега Папиниана, который очень хорошо себя проявил при Септимии Севере и Каракалле. Элагабал отправил его в ссылку, но следующий император вернул обратно в Рим. В первую часть правления Александра Севера Ульпиан практически исполнял обязанности премьер-министра.

К сожалению, оказалось, что время невозможно повернуть вспять: экономика государства по-прежнему находилась в плачевном состоянии, а валюта обесценивалась. К тому же на Востоке появился новый враг.

Парфянское вторжение в Сирию после смерти Каракаллы оказалось последней военной авантюрой этого государства. Приходилось прилагать все большие усилия для того, чтобы поддерживать мир в различных провинциях, а в результате постоянные войны с Римом и непрекращающиеся гражданские войны окончательно уничтожили Парфию. В течение трехсот лет парфяне более или менее успешно сражались с Империей, но теперь этому навсегда пришел конец, однако это не значило, что отныне на Востоке у римлян не было ни одного противника. В 226 г. Ардашир, правитель Персии, восстал против последнего парфянского царя и сам возвел себя на трон. Таким образом, на место Парфии пришла Персидская империя. Для того чтобы отличить это новое государство от того, которое пять с половиной столетий назад уничтожил Александр Великий, его иногда называют Новой (или Нео-) Персидской империей. Благодаря тому, что новый царь вел свою родословную от правителя по имени Сасан, его государство ещё иногда называют империей Сасанидов.

Для Рима эти изменения значили мало: люди, жившие к востоку от Сирии, по-прежнему были врагами, вне зависимости от того, называли ли они себя парфянами или персами и кто ими правил. Фактически ситуация стала ещё хуже, поскольку Сасаниды считали себя наследниками древних персидских царей и претендовали на все земли, захваченные Александром, то есть на Малую Азию, Египет и Сирию. Они вполне могли подтвердить свои претензии оружием, особенно после успешного завоевания парфянских земель, так что римляне оказались перед лицом ещё большей угрозы, чем это было в последние годы.

К 230 г. персы начали вторгаться в восточные провинции Империи, и Александру Северу пришлось отправиться туда во главе своей армии. Точно неизвестно, как проходил этот поход, но, хотя Александр вскоре триумфально вернулся в Рим, приписывая себе всевозможные победы, очевидно, что война просто в очередной раз зашла в тупик. Противники обладали примерно равными силами, несмотря на то что персы хуже знали местность и не могли тщательно планировать свои боевые действия, но всё же сделали достаточно, чтобы победа не досталась ни той, ни другой стороне.

Во время отсутствия императора германцы снова начали пересекать Рейн и вторгаться в Галлию, поэтому Александру пришлось отправиться на север. К сожалению, и он, и его мать пытались экономить на содержании армии и таким образом вызвали растущее недовольство солдат. То и дело в течение царствования Александра Севера вспыхивали восстания, причем во время одного из них, в 222 г., старый юрист Ульпиан был убит прямо на глазах своего императора. Однако на этот раз солдаты готовы были идти до конца. В Галлии, когда Александр, для того чтобы прекратить набеги, был вынужден откупиться от германцев, солдаты воспользовались этим предлогом для того, чтобы поднять мятеж из якобы патриотических побуждений. В 235 г. (988 г. AUC) они обвинили императора в неспособности добиться каких-либо результатов (возможно, они были правы по сути, если не по форме) и убили его вместе с матерью.

Правление Александра Севера оказалось последним временем в истории Римской империи, когда хотя бы делались попытки сохранить некую форму гражданского правления. Впоследствии в государстве царил неприкрытый военный деспотизм.

Со смертью Александра оборвался род Севера, который правил Римом в течение сорока двух лет (за исключением одного года номинального правления Макрина). Если учитывать Гету, то эта династия дала Риму пять императоров.

В течение периода все нарастающей угрозы безопасности Империи, последовавшего за смертью Марка Аврелия, христианство постепенно набирало силу, в особенности в городах. В наибольшей степени эта тенденция проявлялась на грекоговорящем Востоке. Появилось множество ученых трудов, связанных с этой религией. Тех, кто во время существования Римской империи наиболее рьяно защищал христианство, впоследствии стали называть отцами церкви, причем подразделяли их на греческих и латинских, в зависимости от языка, на котором они писали. До сих пор не существует определенного соглашения относительно того, кого именно следует причислять к отцам церкви, и, безусловно, в этой книге не будет попыток уточнить этот вопрос. Тех, кто будет перечислен ниже, относят к упомянутой категории те или иные группировки христиан.

Климент Александрийский (Тит Флавий Климент) родился около 150 г. в Афинах, в семье язычников, и, вероятнее всего, был посвящен в определенные тайны до того, как обратился в христианство. Позднее он учился и жил в столице Египта и основал там учебное заведение, которое иногда называют Александрийской школой теологии. Климент зашел даже дальше Юстина Мартира в попытках обратить все знания греков на пользу христианской доктрине: он смотрел на свою религию как на некоего рода философию, причем намного превосходящую философию греков. Он пытался доказать, что иудейские манускрипты древнее греческих, и утверждал, что в первых записана вся истина, в то время как вторые несут в себе только ее часть. Ни один из отцов церкви раннего периода не был настолько искушен в греческой философии и не изучал ее так, как изучал Климент для того, чтобы доказать свои положения.

Одним из студентов Климента был Ориген, который впоследствии стал ещё более известным, чем его учитель. Он родился около 185 г. в Александрии в семье христиан. Отец Оригена умер мученической смертью, а сам он посвятил свою жизнь религиозным исследованиям и даже кастрировал себя для того, чтобы мысли о женщинах и семье не отвлекали от работы. Популярность его учения и книг, подкрепленная тем, что его воззрения включали в себя многие элементы философии Платона, привела ко множеству столкновений с правительством. Тем не менее, он писал многотомные труды и вступил в полемику с греческим писателем по имени Цельс (не тем знаменитым ученым I столетия, а философом-платоником, жившим полутора столетиями позже). Цельс написал сдержанную и критичную книгу, направленную против христианства, которое в то время было всего лишь одним из малых культов, и в ней подверг сомнению возможность непорочного зачатия, воскрешения из мертвых и прочих чудес, используя те же аргументы, которые приводят и современные скептики. Это была первая книга, написанная язычником, в которой христианская доктрина подверглась серьезному рассмотрению. Она оказалась чересчур рациональной и не рассчитанной на массовый успех и не сохранилась до наших дней. Мы и вовсе не знали бы о ее существовании, если бы Ориген не написал книгу «Против Цельса», в которой привел цитаты из девяти-десяти книг своего оппонента и таким образом не сохранил бы их для потомства. Работа Оригена оказалась самой полной и доскональной книгой, написанной в защиту христианства и опубликованной в древности.

После смерти Марка Аврелия церковные писатели появились и на западе, причем это были переселенцы из Греции, колыбели философии. Первым из них был Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан, родившийся около 150 г. в Карфагене. Практически именно он создал христианскую литературу латинского направления, хотя сам с тем же успехом мог говорить и читать по-гречески. Родители Тертуллиана были язычниками, и сам он собирался сделать карьеру на государственной службе, но, попав уже в зрелом возрасте в Рим, обратился в христианство и вернулся в Карфаген, где и прожил до конца жизни, покончив с мечтами о возвышении. Его книги помогли снизить популярность учения гностиков, которая с этого времени неуклонно падала.

Тертуллиан был монтанистом и потому больше всего старался склонить христиан вести пуританский образ жизни. В конечном счёте это привело к тому, что ему пришлось порвать с карфагенской церковью, которой он служил, и продолжать свои труды в небольшой монтанистской общине, существовавшей невдалеке от города, однако вплоть до своей смерти в 222 г. он оставался очень влиятельным лицом.

Фасций Цецилий Киприан, живший в Африке, был ещё одним известным писателем того времени. Он родился в 200 г., также в семье язычников и также обратился в христианство в довольно зрелом возрасте. В конечном счете он сделался епископом Карфагена и начал писать книги, по стилю напоминающие труды Тертуллиана. Киприан умер мученической смертью в 258 г.

Растущая мощь христианства была настолько заметна, что снисходительный в отношении религии Александр Север, который старался умиротворить все народы, живущие в Империи, и с этой целью проявлял интерес ко всем основным религиям, добавил бюст Иисуса Христа к изображениям других божеств и пророков, украшавших его кабинет.

Вполне естественно, что на языческих философов оказала влияния растущая сила новой религии: стоики, которые никогда не были популярны за пределами весьма тонкого слоя правящего класса, полностью потеряли свое влияние со смертью Марка Аврелия и появилась новая версия идей греческих философов, к примеру Платона, в которой его учение стало более таинственным и глубоким. Неоплатонизм представлял собой попытку философов найти новую эмоциональную основу для своего учения, не прибегая к доктринам христианства. Самым известным из неоплатоников был Плотин, родившийся около 205 г. в Египте в римской семье и учившийся в Александрии. В 244 г. он вернулся в Рим и проповедовал свою сложную, мистическую философию вплоть до смерти в 270 г.

Хотя неоплатонизм не смог стать основной философией Империи, многие из его идей проникли в христианское учение, в особенности в церкви, существовавшие в восточной части государства.