• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Рихард Зорге — журналист

"Цайтшрифт фюр геополитик". 1938, № 7, 8.

Введение

Тому, кто едет сегодня из Японии через Шанхай в Южный Китай мимо все еще безлюдных, растерзанных Усуна и Чапэя, трудно удержаться от глубоких размышлений. Великая Китайская стена опять оказалась недостаточной защитой от чужеземных захватчиков. Весь Северный Китай, то есть пять северокитайских провинций, контролируется японской армией. Даже Желтая река, дугой опоясывающая плато Ордос во Внутренней Монголии, преломляющаяся у города Туньгуань на стыке провинций Шаньси, Шэньси и Хэнань коленом, которое сыграло такую важную роль в истории, и пересекающая на пути к морю всю провинцию Шаньдун, перестала быть непреодолимым препятствием для японских войск. Центрально-китайская область в устье реки Янцзы, между Шанхаем, Нанкином и Ханчжоу, так же находится в руках японцев.

Приходишь к мысли, что у японской стороны может возникнуть желание или даже чувство необходимости оккупировать так же, по крайней мере, важнейшие области Южного Китая в провинциях Фуцзянь и Гуандун и поставить их под контроль Японии, учредив власть сомнительных "временных или иных правительств".

Подобная попытка военного захвата Китая с юга исторически стала бы совершенно новым событием, ибо даже роль Гонконга в открытии Китая для мировой торговли не могла бы быть использована здесь в качестве параллели. Однако Япония в своей экспансии никогда не ориентировалась только на северное и северо-западное направления. Формоза, первый плод этого продвижения, а позднее захват островов в Южно-Китайском море породили у Японии столько интересов к Южному Китаю, что вторжение в Южный Китай и даже военные операции оттуда против Северного Китая отнюдь не являются чем-то невообразимым. Возможность такого развития событий становится даже все более… вероятной благодаря полностью изменившемуся отношению Японии к Англии. Для японских притязаний на ведущую роль в дальневосточных областях, притязаний, о которых Япония заявляла неоднократно, Гонконг, непосредственно прилегающий к Южному Китаю, представляется большой помехой. И чем ближе пароход, за которым ведется настороженное наблюдение с голубовато-серых японских военных кораблей, приближается к колонии британской короны Гонконг, тем сомнительнее, в связи с предполагаемым наступлением японцев, кажется будущая судьба Южного Китая… и так тесно связанного с ним Гонконга.

Внимательное исследование положения в Гонконге и Южном Китае подтверждает эти теоретические размышления. Довольно быстро убеждаешься в том, что роль британской королевской колонии и ее… связи с Южным Китаем могли бы дать довольно действенный толчок японской экспансии.

1. РОЛЬ ГОНКОНГА В ЯПОНО-КИТАЙСКОМ КОНФЛИКТЕ

Географическое и политическое положение британской колонии

Гонконг расположен на восточной стороне большой бухты при входе в Кантонскую дельту Жемчужной реки. На западной стороне этой бухты лежит португальская колония Макао. Пароходом до Кантона можно добраться всего за шесть-семь часов. Железной дорогой при нормальных условиях ехать менее трех часов. Гавань Гонконга, расположенная в бухте между главным островом колонии и материком, считается лучшим естественным портом во всей Восточной Азии. Обилие питьевой воды, отличная защита от ветров, созданная горами различных островов, придают гонконгской гавани особую притягательную силу во время больших тайфунов. К этому следует добавить, что Кантон, единственный крупный китайский торговый город на южнокитайском побережье, благодаря водной системе Северной и Западной* рек, отнюдь не незначительной, является естественным партнером Гонконга. Ни одна из южнокитайских гаваней не в состоянии принимать большие океанские суда; в Гонконг же они входят и перегружаются без всяких трудностей. Таким образом, Гонконг в симбиозе с Кантоном играет роль перевалочного пункта во всей южнокитайской торговле.

Британская королевская колония включает собственно остров Гонконг со столицей Виктория, расположенные к юго-западу от него острова Ламма и далее на запад остров Лантао, наибольший из всех островов. Южная граница королевской колонии проходит южнее вышеназванных островов по южному побережью маленьких островов Соко и Путайцюндао.

* Северная река — река Бэйцзян, Западная река — река Сицзян.

Севернее острова Гонконг королевская колония занимает область "новой территории", то есть южной оконечности китайского континента между бухтами Дип Бэй и Мэре Бэй*. Северная граница этой континентальной части проходит на западе вдоль устья реки Кэн-Кан**, затем сворачивает на восток и в районе города Шацзинтоу снова упирается в бухту Мэре Бэй. Мэре Бэй и Дип Бэй считаются еще территориальными водами британской королевской колонии.

Благодаря такому великолепному географическому положению и тому, что ее территория охватывает и острова и материк, б р и т а н с к а я к о р о л е в с к а я к о л о н и я я в л я е т с я с е г о д н я в а ж н е й- ш и м з а г р а н и ч н ы м о п о р н ы м п у н к т о м к и т а й- с к о г о ц е н т р а л ь н о г о п р а в и т е л ь с т в а в е г о б о р ь

б е п р о т и в Я п о н и и. Это утверждение остается справедливым даже при учете возрастающего значения Французского Индокитая и северных связей центрального правительства с Советской Россией.

Сегодняшнее значение Гонконга тем более впечатляет, что королевской колонии во время ее основания, приблизительно сто лет назад, отводилась прямо противоположная роль. Гонконг был ключевой позицией англичан, откуда можно было совершать набеги на самоизолировавшийся Китай. Только после успешной борьбы англичан против Кантона стало возможным преодоление замкнутости и быстрое политико-хозяйственное проникновение в Китай "западных варваров". Из Гонконга китайцам сначала был навязан опиум, потом военная и политическая воля западных держав. Эту его роль китайцы все еще не могли забыть даже в 1925 году, когда тогдашнее гоминьдановское правительство Кантона, по своему составу все еще частично равнозначное сегодняшнему центральному правительству, довольно успешно боролось путем бойкотов и стачечного движения с самым крупным "империалистическим врагом" Китая.

Однако тесная… связь Гонконга с Южным Китаем характеризуется отнюдь не только противоречиями. Выступление Японии, от которой должны защищать свои интересы не только Китай, но теперь так же Англия и другие западные державы, вынуждает Гонконг и Китай к самому тесному сотрудничеству. Нынешнее значение королевской колонии для китайского сопротивления базируется не только на географическом положении, усиливается не только из-за потери Тяньцзин и Шанхая как перевалочных пунктов в снабжении Китая заграничными товарами, но имеет предпосылкой весьма однозначное п о л и- т и ч е с к о е отношение гонконгских англичан и Британской империи к разразившемуся японо-китайскому конфликту.

* По-китайски — Шэньчуань-ванг и Шитахэкоу.

** Сетуа.

Б е з я с н о г о п о л и т и ч е с к о г о р е ш е н и я А н г л и и в п о л ь з у к и т а й с к о г о ц е н т р а л ь н о г о п р а в и т е л ь- с т в а или вообще в пользу китайской стороны в этом конфликте Г о н к о н г, н е с м о т р я н а с в о е б л а г о п р и я т н о е г е о- г р а ф и ч е с к о е п о л о ж е н и е, н и к о г д а н е п р и о б р е л б ы с в о е г о н ы н е ш н е г о з н а ч е н и я.

Эта британская позиция, судя по многочисленным высказываниям англичан в Гонконге, может быть сформулирована следующим образом.

Хозяйственные, политические и военные интересы Англии в Китае, а так же в южной части Тихого океана требуют ограничить японскую экспансию областями севернее Желтой реки. Так как Англия ни сегодня, ни в ближайшем будущем не в состоянии с помощью собственных средств ограничить японскую экспансию названной территорией и так как сил одного Китая для этого тоже недостаточно, Англия оказывает Китаю через свою королевскую колонию Гонконг совершенно легальную транспортно-техническую, хозяйственную и политическую помощь для усиления сопротивления китайского центрального правительства.

При этом интерес англичан вовсе не ограничивается только тем, чтобы воспрепятствовать вооруженному продвижению Японии за пределы упомянутой границы. Для Англии важнее, поддерживая сопротивление Китая, в такой мере ослабить Японию, чтобы она была вынуждена после ликвидации конфликта признать такие границы своей экспансии, какие желательны Англии, как, впрочем, и некоторым другим государствам. При этом Англия очень ясно дает понять, что она при определенных обстоятельствах охотно сохранила бы благожелательный нейтралитет по отношению к любой японской экспансии севернее Желтой реки и что она не считает противоречащими вышеизложенной точке зрения определенные уступки Японии в районе Шанхая.

Один из пределов помощи центральному правительству, оказываемой Англией, ставит опасность военного столкновения с Японией. Высший принцип состоит в том, чтобы всеми средствами избежать этой опасности. Англичане в один голос настойчиво заявляют, что в случае объявления Японией войны Китаю они запретят торговлю и транспортировку военного снаряжения через Гонконг, чтобы не подвергать себя опасности быть втянутыми в войну. При этом они вполне ясно сознают, что такое решение очень тяжело отразилось бы на экономике Гонконга.

Но так как этот предел, эта опасность вовлечения в войну с Японией являются зыбкими, зависящими не только от силы или слабости Японии или от одного международного положения, но так же и от степени военной готовности Англии на Дальнем Востоке, это порождает для Англии новую необходимость ускоренно провести работы по дальнейшему укреплению Гонконга и Сингапура; эта работа ведется с удивительной энергией.

Таковы, пожалуй, основные соображения всех англичан, проживающих в Гонконге. Их целиком разделяют прочие иностранные торговцы, американцы и европейцы, в том числе и немцы. Они удивительно единодушны с англичанами и с точки зрения симпатий в конфликте, и с точки зрения желанной цели. Одинаковая экономическая заинтересованность в китайском рынке — лучшее тому объяснение.

В Гонконге нет собственной промышленности или сельского хозяйства, продукция которых имела бы значение для экспорта в Китай. Он играет роль исключительно торгового и перевалочного пункта в международной торговле, и особенно в торговле с Китаем. Сейчас в условиях военных действий это его значение особенно возрастает потому, что в противоположность Шанхаю, Тяньцзиню и другим крупным торговым центрам Китая Гонконг не находится на китайской земле; он является суверенной британской территорией, а тем самым — "нейтральной заграницей".

Значение Гонконга как международного торгового центра, возросшее в результате японо-китайского конфликта, видно из следующих показателей торгового оборота. По совокупному объему товарный экспорт и импорт Гонконга составлял:

в 1935 г. — 636 миллионов гонконгских долларов;

в 1936 г. — 803 миллиона гонконгских долларов;

в 1937 г. — 1084 миллиона гонконгских долларов.

(Английский фунт стерлингов равен 14 гонконгским долларам.)

Китайско-японский конфликт, который начался во второй половине 1937 года и превратил большую часть Китая в театр военных действий, не смог задержать рост гонконгского товарооборота, наметившийся несколько лет назад. По сравнению с 1936 годом в 1937 году торговый оборот возрос на 35 %. Правда, следует заметить, что в 1937 году импорт в Гонконг увеличивался быстрее, чем его экспорт. Первый вырос на 36,4 %, второй — на 33,2 %. Это связано с ростом собственного потребления Гонконга, который очень сильно вооружается, а так же увеличивает и улучшает свой технический перевалочный аппарат.

Для настоящего исследования, однако важнее вопрос о том, какую роль играет Гонконг в торговле с Китаем, и особенно в снабжении Китая иностранными товарами. Экспорт из Гонконга в Китай (учитывая весь Китай) увеличился довольно значительно, хотя и не в таком объеме, как общий экспорт Гонконга. В 1937 году он вырос по сравнению с 1936 годом на 30 % (общий экспорт Гонконга — на 33,2 %), а по сравнению с 1935 годом — на 45 % (общий экспорт за соответствующее время — на 72,4 %).

Доля китайского экспорта в общем экспорте Гонконга составляла в 1937 году примерно 41 %, то есть намного превосходила экспорт в любую другую страну. Следующим партнером по объему отправляемых через Гонконг товаров являются США, однако их доля в экспорте Гонконга составляет только 8,8 %. В рамках экспорта в Китай, составившего в 1937 году почти 200 миллионов гонконгских долларов, главную роль играет экспорт в Южный Китай. В 1937 году, то есть включая и первые пять месяцев конфликта, экспорт в Южный Китай составил 66 % от всего экспорта в Китай, а в конце года, в декабре, он вырос почти до 70 %. Удивительно, что экспорт из Гонконга в Северный и Центральный Китай в цифровом отношении отнюдь не уменьшился, хотя стоимость экспорта в Южный Китай — особенно в последние месяцы 1937 года — росла быстрей и в декабре превысила 14 миллионов.

В нынешней торговле Гонконга с Китаем можно отметить д в а с у щ е с т в е н н ы х к а ч е с т в е н н ы х и з м е н е н и я. Если по сумме своей соотношение между экспортом в Южный Китай и экспортом в другие области Китая, оккупированные в настоящее время Японией, изменилось мало, то ассортимент товаров решительно изменился. Те товары, которые идут сегодня в Северный и Центральный Китай, то есть в Тяньцзинь и Шанхай, не могут иметь никакого отношения к войне. Об этом позаботятся японцы. Бойкая торговля важными в военном отношении материалами, которая шла преимущественно через Шанхай, теперь переместилась в Южный Китай. Можно безошибочно утверждать, что экспорт, идущий из Гонконга в Южный Китай, имеет почти исключительно военно-хозяйственное значение, чего вовсе не было перед конфликтом. Под экспортом, имеющим военно-хозяйственное значение, мы понимаем военные товары в широком смысле, то есть включаем сюда грузовые автомашины, которые занимают важное место в южнокитайском торговом балансе, а так же материалы для строительства дорог, которые сегодня представляют один из важнейших элементов продления боеспособности центрального правительства, почти столь же важный, как поставки собственно боеприпасов и оружия, идущие исключительно через Гонконг.

Второе значительное смещение в значении Гонконга заключено в том, что он взял на себя решение такой чрезвычайно трудной задачи, как переброска большинства важных в военном отношении товаров со своей нейтральной территории в Южный Китай, находящийся в военных условиях, то есть переброска через кольцо японских военных кораблей и через области, подвергающиеся налетам японской авиации.

Оба этих новых момента: изменение характера экспортируемых товаров и необходимость доставки этих товаров с нейтральной территории на военную делают Гонконг чрезвычайно важным для сопротивляемости центрального правительства. Следует указать на то, что месячный ввоз в Южный Китай, стоимостью в 12–14 миллионов гонконгских долларов, слишком невелик, чтобы решительно повлиять на ведение войны Китаем. Уже не останавливаясь подробно на примитивном характере ведения войны китайцами, здесь можно только выдвинуть утверждение, что, хотя заграничные военные поставки не очень велики количественно, они по своему качеству включают материалы, без которых невозможно продолжение войны. Массовые товары, такие как патроны, ручные гранаты, винтовки, китайцы изготовляют в достаточном количестве в собственных мастерских и на предприятиях фабричного типа. Важнейшие предметы ввоза составляют химикаты для производства боеприпасов, автомобили, самолеты, специальные марки стали для изготовления пулеметов, зенитные орудия.

Конечно, не должно создаваться впечатления, что Гонконг является единственным местом на земле, откуда подобные военные материалы идут в Южный Китай и дальше, в Центральный Китай. Несомненно, что самолеты, танки, автомобили, материалы для строительства шоссейных и железных дорог находят свой путь в Китай и через Индокитай. Наверняка и Советы каждый месяц поставляют некоторые важные виды вооружения по железной дороге из Сибири в Центральный Китай. Объем этих поставок трудно определить; во всяком случае, сегодня, они еще не играют столь большой роли, как поставки из Гонконга, организуемые кратчайшим путем из наилучшего и наиудобнейшего перевалочного пункта.

Можно было бы подумать, что англичане монополизировали выгодные военные поставки. Это не так. Они поставляют только часть самолетов, противотанковых орудий, материалов для строительства шоссейных и железных дорог. Гонконгские англичане зарабатывают, кроме того, на перегрузочных операциях и на финансовых трансакциях, связанных с военными поставками из других стран. И наконец у них, вероятно, полно дел с поставками для вооружения Гонконга. В коммерческих делах, связанных с войной, участвуют торговцы всех стран без исключения.

Задачу доставки предназначенных для Южного Китая товаров в Кантон можно решить только при активнейшей помощи Гонконга. Китайским торговым судам всех типов, будь то пароходы или джонки, только до тех пор не угрожает опасность нападения японских военных кораблей или самолетов, пока они находятся в территориальных британских водах. За их пределами они в любой момент на пути в Кантон могут подвергнуться нападению. Поэтому пароходное сообщение с Кантоном возможно только под иностранным флагом. Наиболее часто такие рейсы осуществляются под английским флагом. Но можно видеть так же корабли под португальским и американским флагами. Корреспондент, плывя в Кантон на пароходе, видел два шедших встречным курсом американских грузовых судна, принадлежавших, по-видимому, американским нефтяным компаниям, в то время как два больших английских грузовых парохода плыли вверх по течению. Пассажирские пароходы, которые регулярно совершают по одному рейсу в день, не перевозят военных материалов в узком смысле слова. Однако на подобные рейсы часто отваживаются китайские пароходы и джонки; однако многочисленные обломки кораблей на Жемчужной реке свидетельствуют о том, что подобные рейсы для китайских кораблей далеко не безопасны. Количество товаров, которое поставляется в Кантон по воде, невозможно учесть. Создается впечатление, что в процентном отношении оно не превышает количества товаров, которые перевозятся по железной дороге и по новому шоссе Коулун-Кантон.

Железная дорога, которая идет в Кантон прямо из Коулунского порта, это китайская дорога, построенная на английские деньги, на основе английских организационных принципов и обслуживаемая на наиболее важных участках англичанами. Значительнейшей фигурой среди них является английский майор Уокер, в руках которого сосредоточено все организационное руководство.

До самой границы владений королевской колонии, то есть до реки Кэн-Кан, движение поездов абсолютно безопасно. Однако тотчас же по выходе за эти пределы транспорт подвергается постоянным воздушным налетам японцев. Поэтому поезда начинают ходить только с наступлением темноты — даже пассажирские поезда, которые, как постепенно выяснилось, японцы не бомбят, когда могут разобрать, что они пассажирские. После значительных пробок, вызывавшихся на первых порах воздушными налетами, регулярное ночное движение теперь полностью обеспечено. При этом противовоздушная защита чрезвычайно слаба. Имеется только несколько зенитных орудий на важнейших железнодорожных мостах и станциях. Обычные станции лишены какой бы то ни было защиты. Так как японцы очень редко предпринимают налеты на железную дорогу ночью, а поезда в таких исключительных случаях, заблаговременно получив предупреждение, укрываются, соблюдая затемнение, в туннелях либо на станциях, всего лишь однажды выступавшая из туннеля часть состава подверглась повреждению. В общем японцы ограничиваются дневными бомбежками железнодорожного полотна.

Сейчас все организовано так, что даже при прямом попадании в мост ремонт, благодаря умелому ведению ремонтных операций, длится не более двух-четырех часов. Перебои в движении на линии Кантон-Ханькоу продолжительнее, потому что среди руководящего персонала там нет ни англичан, ни других иностранцев.

Таким же образом поддерживается сообщение на новом Коулунском шоссе. Здесь, как и на железной дороге, автомобили загружаются в полной безопасности в пределах территории королевской колонии. И здесь перевозки осуществляются главным образом ночью.

Однако поскольку трасса большей частью не имеет твердого покрытия и колея врезается в глинистую землю, машины часто ломаются и застревают. Обусловленные этим попытки поддерживать-таки движение днем побудили японцев атаковать движущиеся грузовики с бреющего полета, что, по описаниям китайцев, ведет к очень большим помехам. Сообщение по этой дороге осуществляет компания, которая до февраля имела автопарк приблизительно в сто грузовиков.

Растет и значение воздушного сообщения, которым располагает Гонконг. "Евразия" (авиационная компания, установившая прямое воздушное сообщение между Европой и Азией) сделала Гонконг центром регулярных воздушных перевозок. За семь часов можно преодолеть путь в Ханькоу, которым в значительной мере пользуются члены центрального правительства. В Гонконге можно пересесть на самолеты таких авиакомпаний, как "Пан-Пасифик", "Импириал Эр Лайнс", а так же на самолеты индокитайской и европейской линий французских авиакомпаний. Таким образом, это идеальное средство связи во всех международных экономических и политических переговорах центрального правительства. Однако Гонконг предоставляет свой аэродром так же частным самолетам членов центрального правительства. Редкая неделя обходится без подобного визита "высокой персоны".

Политико-финансовая поддержка

Известно, что примерно два года назад англичане, в какой-то мере вопреки сопротивлению различных китайских и особенно японских банковских кругов, стабилизировали китайскую денежную единицу. Известно и то, что нынешняя китайская валюта может существовать только благодаря английской помощи. Последний визит в Гонконг китайского министра финансов Куня и его постоянные переговоры Суня с английскими банковскими кругами в феврале, во время пребывания там корреспондента, связывались англичанами с вопросом дальнейшей поддержки курса китайской валюты.

Финансово-политическое значение Гонконга достаточно ясно характеризуется импортом и экспортом серебра. В 1936 году, то есть перед конфликтом, Гонконг импортировал из Китая 72 миллиона долларов серебром, а экспортировал в Америку и Лондон 143 миллиона для выравнивания торгового баланса и для стабилизации своей валюты. Но в 1937 году, в связи с конфликтом, Гонконг ввез 386 миллионов долларов и вывез 395 миллионов — это означает, что Китай финансировал свою борьбу ценой своих больших серебряных запасов, которые создали в Лондоне основу для иностранных заказов и стабилизации валюты. Стало так же известно, что наряду с этими суммами в Лондоне уже депонировано китайского серебра более чем на 300 миллионов долларов. Вопрос, сколько времени Китай сможет нести финансовые расходы на войну, зависит от количества серебряных запасов в стране и от готовности Англии признать их как основу китайской платежеспособности. Только Гонконг и Лондон могут ответить на этот вопрос.

Немаловажное значение для финансового положения китайского правительства имеет увеличение экспорта из Южного Китая. Несмотря на трудности военного времени китайцам удалось значительно поднять этот вывоз, почти удвоив его по сравнению с 1936 годом. Тем самым пассивный торговый баланс снизился до нескольких миллионов. Кроме того, часть импорта была оплачена на основе прямого товарообмена посредством экспорта таких важных материалов, как вольфрам, цинк, свинец, растительные масла. Помощь, организованная в Гонконге, особенно способствовала этому.

Англичане постоянно подчеркивают безупречную международно-правовую основу всех исходящих из Гонконга мероприятий. Однако они знают лучше многих других народов, что вопросы международного права в большинстве случаев являются вопросами могущества. Поэтому-то они и пытаются наверстать то, что было упущено прежде в отношении обороноспособности Гонконга.

Сегодня Гонконг снова начинает играть военную роль. Приблизительно сто лет назад, во время основания королевской колонии, голый, почти безлюдный остров имел значение лишь как база британского морского флота и крепость против Кантона. Лишь постепенно он стал торговым центром, превзойдя Макао, традиционный торговый центр, где все нации вели торговлю с Китаем. После заключения Вашингтонских соглашений о флотах Гонконг как крепость утратил последнее значение. Уже сами по себе устаревшие крепостные сооружения быстро превратились в развалины. Кроме того, система оборонительных сооружений Гонконга в соответствии со старой идеей противостояния Кантону была направлена почти исключительно на север. Таким образом, королевская колония встретила последние события в Китае, то есть японо-китайскую войну, располагая укреплениями, состоявшими всего лишь из нескольких устаревших сооружений на северной границе "новой территории" и пары тяжелых орудий на горе Дэвис со стволами, направленными на север.

Неожиданное расширение японо-китайского конфликта, активная поддержка Китая Гонконгом, усиливающиеся антибританские настроения в Японии и в особенности передвижения японского военного флота возбудили сильное опасение, что Япония нападет на Гонконг. Ведущиеся теперь с поразительной энергией работы по укреплению Гонконга обусловлены ежедневной констатацией того факта, что японский военно-морской флот запер Гонконг с трех сторон, и, далее, тем, что в случае военных действий придется считаться с возможностью высадки японцев на материке вблизи "новой территории", а так же ожидать нападения на сухопутную границу колонии на континенте. Таким образом, новые оборонительные сооружения должны учитывать возможность нападения неприятеля со всех сторон.

Из разговоров с многочисленными заинтересованными англичанами выяснилось, что по меньшей мере на двух направлениях оборонительные сооружения удалось довести до определенной степени совершенства. Это северная граница на материке и вход в бухту Гонконга с юга. Сооружение северной укрепленной полосы облегчается рекой Семчун, которая представляет естественный защитный рубеж для половины границы. Оборонительные сооружения возводились с учетом опыта "точика" (земляная огневая точка. — яп.). Любопытно, что этот термин пришел в японский язык из русского военного лексикона — "точка" и "филлбокс" (долговременная огневая точка — англ., дот). Рисовые поля так же затрудняют приближение неприятеля. Общая протяженность этого "фронта" составляет приблизительно 20 км. Западная часть этой оборонительной линии холмиста и создает значительные преимущества для обороны.

Оборону южного входа в бухту Гонконга (через пролив Датон) образуют огневые позиции, размещенные на обращенных к входу в порт склонах гор самого острова Гонконг. Речь идет о побережье длиной в 7 км. Чтобы усилить оборонительные сооружения этого участка, сильно укреплены материковые полуострова, сужающие вход в бухту.

Краткость сроков, очевидная нехватка дальнобойных тяжелых крепостных орудий, учет возможности нападения с воздуха привели к решению дополнить стационарную оборонительную систему подвижными моторизованными соединениями. Может быть, наибольшее впечатление производит сооружение дорог, которые пересекают сегодня все части Гонконга.

Уже в прошлом корреспондент находил строительство дорог в Гонконге удивительно развитым. Сегодня едва ли найдешь группу холмов или косу, сколь бы пустынны они ни были, которые великолепное шоссе не связывало бы с главными автомагистралями Гонконга. Англичане прямо заявляют, что развитие сети путей сообщения этой, конечно, сравнительно небольшой королевской колонии является одной из важнейших задач оборонного характера. Уже сегодня подвижные воинские соединения в очень короткое время могут быть переброшены в любую часть главного острова и в важнейшие пункты гораздо большей "новой территории". Правда, утверждается, что численность гарнизона королевской колонии не превышает нескольких тысяч человек, помимо небольшого количества добровольцев из числа жителей Гонконга. Однако в случае критической ситуации рассчитывают на подкрепление из Индии, выделяющей резерв и для военно-воздушных сил, которые при необходимости могут быть усилены несколькими эскадрильями из Сингапура. О применении против японцев в случае войны крупных военно-морских соединений едва ли думают. На подкрепление флотом из Сингапура не рассчитывают, ибо его было бы далеко не достаточно для того, чтобы противостоять всему японскому флоту. Находящиеся в Гонконге корабли по их боевым качествам совершенно ничего не значат.

Сегодня, конечно, еще нельзя судить о степени обороноспособности Гонконга. И все же беседа корреспондента с одним ответственным английским военным дает некоторые основания для выводов. Этот офицер признал без обиняков, что еще осенью прошлого года ни о каком оказании сопротивления Японии не могло быть и речи. Англия могла бы лишь пытаться с помощью политических средств уменьшить катастрофическое впечатление такого падения престижа. Сегодня же даже общее внешнеполитическое положение Англии лучше; подозрительность американцев относительно японских намерений снова-таки создала-де атмосферу "англосаксонской солидарности". И наконец обороноспособность Гонконга сейчас-де такова, что за него пришлось бы вести у п о р н у ю б о р ь б у. Каким бы ни был исход борьбы, она, в л ю б о м с л у ч а е о з н а ч а л а б ы в о з н и к н о в е н и е б о л ь ш о й а н г л о-я п о н с к о й в о й н ы. Есть надежда, заявил упомянутый офицер, что японцы отдают себе отчет в том, что означает война с Б р и т а н с к о й и м п е р и е й.

Рост уверенности королевской колонии отчетливо выражается во всем поведении не только англичан, но и жителей других национальностей, которые все больше верят в обороноспособность Гонконга и считают, что каждый месяц оборонительных работ значительно увеличивает его военную силу. Можно даже снова слышать голоса, предостерегающие Японию от каких-либо намерений высадить десант в Южном Китае, то есть за пределами английской колонии. Если еще несколько месяцев назад высадка японцев была бы принята как должное, сегодня многие иностранцы считают, что пришло время заявить об ущемлении крупных интересов иностранных государств в Южном Китае; они все чаще намекают, что высадка японцев очень легко могла бы привести к увеличению числа неприятных инцидентов, последствия которых могли бы быть не меньшими, чем последствия инцидента на Янцзы. И в этой позиции выражается вновь ожившее самосознание англичан. В этом отношении удивительное моральное воздействие произвел ввод в эксплуатацию сингапурской базы, — которое несомненно превосходит сегодняшнюю ценность Сингапура для королевской колонии Гонконг.

2. КАНТОН И ЮГО-ЗАПАДНЫЙ КИТАЙ В ЯПОНО-КИТАЙСКОМ КОНФЛИКТЕ

Кантон

Тот, кто собирается сегодня ехать из британской королевской колонии Гонконг в Кантон, должен — чего не случалось в былые времена приготовиться ко всякого рода неожиданностям и неудобствам. О тех и других заботится японский военно-морской флот. Наиприятнейшим и сулящим меньше всего помех является путешествие на судне вверх по Жемчужной реке до Кантона. Однако даже эти речные пароходы под английским флагом вынуждены иногда, не достигнув цели, поворачивать назад, в Гонконг. Дело в том, что китайские власти из страха перед тем, что к Кантону продвинутся японские канонерки, перекрывают иногда самое узкое место Жемчужной реки специальными заграждениями. Нередко поездка затягивается из-за того, что пароходу приходится на почтительном удалении ожидать окончания оживленной дуэли между японскими военными кораблями и китайскими речными фортами Бокка-Тигрис. По опыту известно, что перестрелки длятся не очень долго и протекают почти всегда без ущерба для обеих сторон. Время от времени можно бывать и ошарашенным свидетелем авиационных налетов на китайские джонки, заподозренные японцами в том, что они везут в Кантон военные материалы. Множество торчащих из воды обломков свидетельствует о том, что во время налетов используются отнюдь не холостые заряды.

Уже сама по себе неудобная езда по железной дороге из Коулуна (материкового района колонии британской короны) в Кантон стала сегодня еще менее приятной. Пассажирский поезд из Кантона или в Кантон идет только раз в сутки, причем только после наступления темноты. И в то время как раньше на этот отрезок не требовалось полных трех часов, теперь приходится настраиваться на четырех-шестичасовую поездку. Все зависит от того, не придется ли поезду в связи с воздушной тревогой стоять в каком-нибудь туннеле или на какой-нибудь станции, или от того, не окажется ли железнодорожная колея повреждена редким прямым попаданием бомбы. Даже столь мастерски организуемые (с британской помощью) ремонтные работы все-таки задерживают прибытие в конечный пункт на несколько часов. Так уже до прибытия в Кантон не остается никаких сомнений в том, что столица Южного Китая тоже втянута в японо-китайские распри. Интерес японцев к Кантону, конечно, очень легко понять. Кантон сегодня — это значительно больше, чем просто столица Южного Китая. Это важнейший партнер Гонконга, играющего роль самого значительного иностранного опорного пункта Китая в его борьбе против Японии.

На южнокитайском побережье нет другого портового города, который хотя бы с мало-мальски подобным успехом мог взять на себя выполнение этой задачи. Еще только строящиеся дороги через Индокитай и Бирму, вероятно, никогда не окажутся в состоянии взять на себя роль Кантона в снабжении Китая, после того как Северный Китай и район Шанхая попали в руки японцев.

И житель Кантона полностью сознает свое новое значение. Не говоря уже об удовлетворении его ярко выраженной потребности показать себя, о его традиционной враждебности к иностранцам, и сегодня особенно к японцам, он сознает материальные выгоды своего положения как решающего звена в связях Китая с внешним миром. Уже более ста лет назад он умел отлично использовать монополию исключительной связи с "западными варварами". Почти вдвое увеличившийся товарооборот как ввозимых, так и вывозимых товаров дает значительно большую возможность заработать всем — от кули до правительственного чиновника. Это точно так же относится и к ускоренно ведущимся работам по расширению всей сети путей сообщения с соседними юго-западными провинциями, с севером в направлении Ханькоу, с штаб-квартирой Чан Кайши и с югом, с прибрежными районами провинции Гуандун. Здесь возникает становящаяся все более густой сеть дорог, которая является необходимым условием успешной обороны в случае возможной высадки японцев. Снова возрастает и значение кантонских банков, которые в течение многих лет были обречены на роль второстепенных по сравнению с банками "чжэцзянской клики", господствовавшей в банковском деле Шанхая и Нанкина.

Целью Японии в Южном Китае является отторжение провинции Гуандун от центрального правительства. Чуть ли не ежедневные воздушные налеты на Южный Китай, особенно на Кантон, должны вызвать, кроме транспортных затруднений, усталость от войны и разложение. Одновременно из Гонконга в Кантон для подготовки "государственных переворотов" протянулись нити тайных связей с различными политическими и гангстерскими элементами. В качестве последнего средства может быть применена крупная высадка в Южном Китае, живая угроза которой постоянно маячит перед глазами кантонцев и иностранцев-гонконгцев.

Первые воздушные налеты на Кантон (в конце лета 1937 года), казалось, привели к ожидаемым результатам. Бомбы, безжалостно сбрасывавшиеся на перенаселенные кварталы города, производили ужасающее психическое и моральное действие. Многие кантонцы уверяли корреспондента, что решительное продолжение этих налетов на открытый город неизбежно привело бы к величайшей панике и тем самым к капитуляции Кантона. Страстная кампания протеста, особенно со стороны английских телеграфных агентств и газет, принесла свои плоды. Японцы отказались от такого способа ведения войны, ограничившись намного более безобидными целями для воздушных налетов. Насколько эти ежедневные бомбардировки, воздушные тревоги в городе и ограничение движения затрудняют жизнь каждого жителя, настолько невелико значение налетов японских эскадрилий, насчитывающих до 40 бомбардировщиков. С не совсем понятной регулярностью они сбрасывают 500-килограммовые бомбы на давно покинутые аэродромы, снова и снова перепахивая уже развороченную землю; не менее безрезультатны и бомбардировки давно бездействующего военного завода, оборудование которого большей частью уже вывезено и установлено на других заводах в глубоком тылу. Иностранцы и богатые китайцы, живущие в несколько более современных пригородах Кантона, уже давно оборудовали бомбоубежища на случай, если японские летчики вдруг изберут в качестве мишеней частные дома высокопоставленных китайских чиновников. Помехи движению транспорта и тем самым военным перевозкам тоже невелики.

Попытки вызвать "стихийные государственные перевороты" пока не принесли успеха. Об одной из таких попыток стало известно корреспонденту. В феврале был раскрыт подготовленный до мелочей заговор, который, по крайней мере по словам губернатора провинции У Дэ-чжэня, был организован японской стороной. Да было бы и странно, если бы японцы не пытались достигнуть своей цели посредством столь часто применявшегося до сих пор "внутреннего государственного переворота" и заполучить в свои руки Кантон и юг страны. При этом японцы рассчитывают не только на силу денежного подкупа. Они надеются использовать старые противоречия между южными и северными китайцами, между руководящими деятелями в Кантоне, которые отнюдь не образуют единую, абсолютно доверяющую друг другу группу. Первую попытку переворота должен был осуществить один старый генерал, оставленный без внимания сегодняшним руководством. Однако в Китае очень многое переменилось, и сколь бы ни были велики противоречия между этим генералом и сегодняшними правителями, их оказалось недостаточно, как оказалось недостаточно и крупных денежных сумм, чтобы превзойти противоречие между китайцами и японцами. Старый генерал обстоятельно сообщил правительству о всех подробностях заговора. Когда в день запланированного переворота армада японских самолетов беспрерывно кружила над Кантоном и ждала условленного сигнала об успехе задуманного предприятия, участники заговора уже давно сидели за решеткой.

Японцы, кажется, и здесь не видят изменений в отношении к японской политике, которые произошли с 1931–1932 годов в сознании даже простого китайца. Однако можно впасть в противоположную ошибку, если при оценке внутриполитического положения оставлять без внимания имеющиеся противоречия и трения между правящими группировками Китая.

Сегодня слабейший пункт в единстве Кантона нужно усматривать, пожалуй, в том недоверии, которое существует между верховным главнокомандующим провинциальной армии и политическими руководителями провинции Гуандун и Кантона. Это недоверие приводит не только к частым интригам, но и к очень опасным экспериментам. Так, например, очень широко осуществленное в провинции Гуандун вооружение крестьян, создание из них локальной гражданской милиции было ускоренно проведено большей частью с прицелом на то, чтобы смочь предотвратить последствия ненадежности военного руководства, которая может принять опасные размеры с помощью независимых вооруженных сил. Однако в истории Китая крестьяне часто применяли оружие ради целей, которые не всегда целиком отвечали намерениям сиюминутных владык.

Страх китайцев перед высадкой японцев на юге в последние месяцы уменьшился, хотя и не прошел полностью. Частые обстрелы китайского побережья, попытки высадок морской пехоты на многочисленные прибрежные острова держат Кантон в постоянном напряжении. Ибо не первый месяц опасаются, что все эти японские акции следует рассматривать только как подготовительные мероприятия к широко организованной высадке на юге, целью которой будет уничтожение единственной коммуникации, связывающей Кантон с заграницей, то есть с Гонконгом, и оккупацию самого Гонконга. По поводу пунктов, в которых могут высадиться японцы, в общем и целом существует известная ясность. В качестве особо подходящих для этого мест рассматриваются бухта Байэс и район к северо-западу от Гонконга. Успешная высадка тотчас поставила бы под угрозу с двух сторон железную дорогу Коулун-Кантон, причем для этого не понадобилось бы вторгаться на британскую территорию.

Естественно, китайцы предприняли широкие контрмеры; различные пункты сосредоточения войск связаны с прибрежными районами, находящимися под угрозой вторжения, автомобильными дорогами. В Кантоне приведены в готовность особые колонны грузовиков, дабы в случае нужды на предельной скорости перебросить в пункты, подвергнутые угрозе, дополнительные войска. Уверенность китайцев в том, что они смогут защитить свое побережье, постепенно растет. Во всяком случае, пожалуй, правильно считать, что с каждой неделей промедления должно возрастать число дивизий, которые надобны японцам для успешного проведения десантного маневра.

Дать какую-либо оценку кантонским войскам трудно. Многие иностранцы считают, что они лучше, чем солдаты центральной армии, и ссылаются на пример 1932 года, когда китайцы с юга сумели одни на протяжении недель сдерживать атаки японцев на Шанхай. Говорят так же о том, что южнокитайские дивизии неплохо показали себя в последнее время в Центральном Китае. Внешнее впечатление от солдат на улицах Кантона хорошее; о южнокитайских военно-воздушных силах не удалось узнать ничего. Видимо, они были уничтожены еще в первые недели конфликта.

Юго-западные провинции

Роль Кантона не стала бы такой большой, если бы не произошли значительные изменения во всех провинциях Юго-Западного Китая. К юго-западным провинциям, кроме провинции Гуандун, относятся провинции Гуанси, Юньнань и Гуйчжоу. Становится заметным широкое перемещение хозяйственных и особенно военно-хозяйственных предприятий из провинций, которые война подвергла угрозе или которые уже оккупированы. Многие арсеналы переведены из зоны военных действий в провинцию Гуанси, труднодоступную для японской авиации. Новые аэродромы, построенные в провинциях Гуанси, Юньнань, Гуйчжоу взамен кантонских, разрушенных в результате бомбежек, могут быть использованы в любое время и для воздушного сообщения с Гонконгом. Оборудованы даже заводы по сборке самолетов и ремонтные мастерские для переправляемых через Гонконг иностранных машин, сборка которых не производится на английской территории и которые так же не имеют права перелетать оттуда в Китай в качестве боевых самолетов, предназначенных для формирования центральной армии. Кроме того, в этих провинциях идет оживленная разработка источников сырья на экспорт. Эта эвакуация и развертывание новых предприятий, важных в военном отношении, требует в качестве предпосылки создания густой транспортной сети в этих провинциях. И одним из значительнейших достижений центрального правительства вкупе с администрацией провинций остается пример удивительного размаха, преподанный при строительстве шоссейных и железных дорог национального значения в особо тяжелых условиях военного времени. Большая автомагистраль Гонконг-Кантон-Ханькоу не единственная коммуникация, связывающая юг страны с Центральным Китаем. Юньнань-фу, столица одноименной провинции, уже давно соединена с Ханькоу автомагистралью, которая имеет выход к индокитайской железнодорожной сети французских владений. В качестве третьего и новейшего достижения к этому добавилось шоссе, которое идет от бирманско-индийской границы — с подключением к британско-индийской железнодорожной сети — в провинцию Сычуань, обеспечивая на заключительном этапе связь с Ханькоу на Янцзы. Несомненно, здесь говорится не об автострадах в нашем смысле. Они большей частью не имеют твердой подушки, и сообщение едва ли может регулярно поддерживаться при всех погодных условиях. И все же значение этих дорог едва ли можно недооценивать при трудновообразимых огромных расстояниях и былой обособленности всех этих областей от международных коммуникаций и транспортной сети на Янцзы в Центральном Китае.

Однако дело не ограничивается строительством шоссейных дорог на скорую руку. Параллельно шоссе Гонконг — Ханькоу идет уже вступившая в строй действующих железная дорога. А перечисленные новые магистрали рассматриваются лишь как предшественники уже строящихся железнодорожных линий, которые должны обеспечить лучшую и более быструю связь Индокитая и Британской Индии с Центральным Китаем. Отдельные участки этих железных дорог даже уже действуют. Важные поперечные связи между этими тремя названными главными транспортными линиями, каждая из которых выходит к иностранным линиям сообщения, имеются в большом количестве и делают возможным быстрое сообщение между важнейшими городами юго-западных провинций и с Кантоном. Этим объясняется и удивительный факт, что экспорт вольфрама, свинца и цинка вовсе не пострадал из-за войны и даже осуществляется китайской стороной в увеличенном объеме. Естественно, было бы трудно получить ясный ответ на вопрос, откуда поступают материалы для сооружения этих новых железных дорог. Напрашивается мысль, что английские и французские заинтересованные круги предоставили для этого в распоряжение центрального правительства товарные кредиты большого объема.

Таким образом, пока в Северном и Центральном Китае бушует японо-китайская борьба, внутри Китая имеют место весьма заметные транспортно-политические и хозяйственные преобразования. Юго-Запад Китая успешно осуществляет попытку заменить коммуникации, попавшие в руки японцев, и важные международные торговые центры. Эти считавшиеся обычно столь отдаленными провинции, которыми и нанкинское правительство сильно пренебрегало, предпочитая им провинции Чжецзян и Цзянсу, стали отныне важными ключевыми провинциями, с помощью которых вообще только и можно организовать дальнейшее сопротивление Японии. И можно со значительной гарантией полагать, что это новое значение Юго-Запада сохранится большей частью и на период после окончания военных действий и возобновления сообщения по Янцзы.

Такое развитие, естественно, было бы невозможным, если бы Англия с помощью своей королевской колонии Гонконг и Франция с ее индокитайской колонией не осознали тотчас хозяйственное и транспортно-политическое значение Юго-Запада и не взяли его под энергичнейшую опеку.

Их готовность в этом направлении, которая уже гарантирует значительные торговые прибыли, а в будущем и политические выгоды, является предпосылкой роста значения юго-западных провинций в пределах китайской территории, еще не оккупированной японскими войсками. Соответственно превосходят пределы уже достигнутого объема финансовые связи Гонконга — Англии с Юго-Западом и тем самым с китайским центральным правительством. И без того существовавшее желание Франции и Англии увидеть Японию ослабленной в результате борьбы с Китаем приобретает благодаря увеличению финансовых и торговых интересов более сильное материальное основание. Сегодня Франция, а в особенности Англия больше, чем когда-либо, заинтересованы в сохранении Центрального и Южного Китая, не входящего в сферу японского господства, и ищут здесь достаточную замену Северному Китаю, считаемому потерянным, и району Шанхая, международное значение которого уменьшилось. И для немецких торговых интересов, которым в Шанхае нанесен ущерб, здесь, на юге, открывается широкое поле деятельности.

В связи с вышеобрисованным процессом можно констатировать усиление военной мощи Юго-Запада. Сегодня это военное усиление отдельных провинций осуществляется не столько вопреки воле центрального правительства, сколько даже при его согласии и помощи. Правда, в этом кроется известный опасный момент для Чан Кайши, однако в настоящее время перевес на стороне выгод, связанных с продолжением борьбы против Японии. Старые военные соперники проявили себя особенно искусными в борьбе и представляют значительную помощь центральному правительству. В этом отношении следует особо указать на армию провинции Гуанси. Она приняла выдающееся участие в боях за Шанхай, а позднее так же в обороне Центрального Китая. Увеличение численности гуансийской армии, несмотря на известные сомнения в надежности ее командующего Юй Ханьмо, тоже расценивается как усиление центрального правительства, ибо она во все возрастающих размерах обретает способность защитить Южный Китай от высадки японцев. Опасность такой высадки и связанного с ней прекращения ввоза материалов из-за границы представляется центральному правительству намного большей, нежели ненадежность высшего командования этой провинциальной армии.

С другой стороны, центральное правительство способствует новому единению Юго-Запада с центральными областями путем денежных субсидий, материальных поставок, усиленного привлечения руководящих провинциальных деятелей к решению важных политических вопросов. И ряд этих "провинциальных милитаристов" в ходе войны с Японией переросли размеры мелких провинциальных генералов. И здесь выделяются оба руководителя бывшей "гуансийской клики" Бао Чжунши и Ли Цзужэнь, которым Чан Кайши с успехом доверил большие участки фронта. Губернатор провинции Гуандун в противоположность многим своим предшественникам, хорошо зарабатывавшим на сепаратизме, слывет безусловным сторонником центрального правительства.

В этом бегло рассматриваемом, бегло очерченном, охватывающем почти все области провинциальной жизни изменившемся положении Юго-Запада в общих рамках сопротивляющегося Китая содержится в значительной мере ответ на так часто задаваемый вопрос о том, как долго просуществуют сплоченность и единство китайских провинций, еще остающихся под контролем центрального правительства. Можно, пожалуй, считать, что не все противоречия, раздиравшие ранее по преимуществу формально объединенный под контролем нанкинского правительства Китай, исчезли. И Юго-Запад еще будет преследовать некоторые собственные цели и намерения, которые нельзя полностью согласовать с политикой центрального правительства. Поэтому было бы рискованно уже сегодня объявлять новый откол или самостоятельное конституирование южной провинции полностью невозможным.

Однако следует подчеркнуть, что именно Юго-Запад Китая, поддерживая связь с центральным правительством, твердо сохраняя курс на оказание сопротивления Японии, добился быстрейшего и значительнейшего прогресса в своем развитии и может продвинуться еще дальше. Под эгидой центрального правительства он смог провести и осуществить желания и планы, каких отдельная провинция никогда не смогла бы выполнить обособленно от центрального правительства или наперекор ему, а уж под японским владычеством и подавно. Кроме того, отделение от центрального правительства и ограничение узкими провинциальными рамками очень скоро привело бы к резкому оживлению старых противоречий между юго-западными провинциями. Корреспонденту кажется, что самое серьезное испытание выковываемого в борьбе практического единства Юго-Запада с остальным Китаем наступит только после окончания борьбы с Японией. Центральное правительство, придавленное во многих отношениях грузом той политики, которую оно проводило до конфликта, окажется тогда перед лицом двух больших группировок, и ему придется иметь дело с их руководящими деятелями, новыми путями экономического развития и политическими течениями. Это, с одной стороны, Северо-Запад Китая, находящийся под влиянием коммунистов, а с другой антикоммунистический, приобретающий все большее значение Юго-Запад.