Солженицын цитирует оставшегося в живых Юрия Ермолова, который был арестован, избит и брошен в тюрьму, когда ему исполнилось всего четырнадцать лет: «Начальство и надзиратели живут за счет государства, прикрываясь воспитательной системой. Часть пайка малолеток уходит с кухни в утробы воспитателей. Малолеток бьют сапогами, держат в страхе, чтобы они были молчаливыми и послушными» (47, VI, 416). Сапоги, которыми избивали детей, можно считать сапогами самого Сталина, потому что многие из этих детей могли бы быть помилованы, если бы он того пожелал. Сапоги имели особое значение для Сталина. Его отец был сапожником и хотел, чтобы сын пошел по его стопам (28, 44; 175, 2). На большинстве фотографий Сталина в полный рост он обут именно в сапоги, а не в ботинки. Иосиф, сын грубого сапожника Виссариона, бил сапогами своего собственного сына Василия так же, как и свою первую жену. Он бил сапогами убийцу Кирова. Он разбил ими вдребезги зеркало (все эти примеры приводит Антонов-Овсеенко). Сапоги были неотъемлемой частью мира садистских фантазий Сталина: «Однажды, в конце 30-х годов, Сталин отдыхал в Гаграх. После обеда он вышел с гостями в сад и повел их в свой розарий. При расставании один из гостей спросил: — Иосиф Виссарионович, сейчас так жарко, а вы в сапогах… Действительно, светлый чесучовый костюм мало подходил к черным сапогам.
— Что вы, — ответил Хозяин, — сапоги — это очень удобно. Можно так ногой пнуть в морду, что все зубы вылетят.
И засмеялся…» (12, 94). На месте того, кого можно «пнуть в морду» так, чтобы сшибить с ног, мог оказаться и ребенок, такой, как его маленький сын Васька, которого он постоянно пинал ногами. Сталин, казалось, ассоциировал сапоги с простым, пролетарским социальным происхождением. Он любил носить брюки, «заправленные в сапоги, как это делали русские рабочие до революции» (10, 339). Айно Куусинен, которой пришлось провести некоторое время со Сталиным на Черном море в 1926 году, описывает характерный сталинский жест и последовавшую за ним реплику: «Когда Сталин однажды расслабился, он хлопнул ладонью по сапогу — я никогда не видела, чтобы он носил что-то, кроме сапог, — и крикнул: «Я здесь только один настоящий пролетарий, потому что моя фамилия заканчивается на «швили». Все остальные грузины в партии — аристократы или буржуи, поскольку их фамилии кончаются на «идзе» или «адзе» (180, 30). Сталин имел в виду таких людей, как Орджоникидзе или Ломяяадзе, в противоположность Джугашвили. По его мнению, только «швили» может быть сапожником, отсюда и подчеркнутый удар ладонью по сапогам. В этот момент он показал, что гордится тем, что его отец был представителем рабочего класса. Его гордость своим пролетарским происхождением доказывается также другими свидетельствами (см.: 150). То, что Сталин отдавал предпочтение сапогам, было хорошо известно среди его коллег. На этот счет ходила такая шутка: — Почему Ленин носил ботинки, а Сталин — сапоги?
— При Ленине Россия была загажена лишь по щиколотку (52, 15).
Соратники Сталина, должно быть, чувствовали, что он имел особое отношение к ногам как таковым: «Мы в насмешку называли его «левой ногой Ленина» (13, 233; ср.: 292, 135). Очевидно, имелось в виду странное упрямство, с которым он одно время отстаивал позиции Ленина (сравните с выражением «встать с левой ноги», что соответствует «быть не в духе»). А возможно, им было известно о дефекте его левой ступни: («второй и третий пальцы левой ноги сращены вместе» — из документа царской охранки (212, 201;ср.: 162, 57). Кротков (179, 35–55) рассказывает историю, которая ходила в высших правительственных кругах после войны. Один из ночных телохранителей Сталина надевал тапочки, чтобы не потревожить спящего Генсека. Когда Сталин это обнаружил, то приказал арестовать телохранителя. Он был обвинен в намерении, тихо подкравшись, убить Сталина. Эта история очень характерна для параноидального характера Сталина. Даже если ее и не было в действительности, она показывает, что соратники Сталина понимали, насколько он был чувствителен ко всему касающемуся ног. Еще один случай (который, возможно, отражает реальные события) описан в недавно опубликованном романе Анатолия Рыбакова «Дети Арбата» (44, № 4, 98). Во время ссылки Сталин перестал разговаривать с товарищем, который смеялся над его привычкой спать в носках. Рыбаков объясняет эту привычку особой чувствительностью Сталина к сибирским морозам. По-видимому, писатель не знал о дефекте левой ступни Сталина, который он, вероятно, хотел скрыть от своих соратников. В советской среде слова «гуталинщик» и «гуталин» означают грузина или другого кавказца или азиата. Тот факт, что эти прозвища в разговорах применялись к Сталину, показывает осведомленность о его социальном происхождении (см.: 30, 105; 196, 36). В то же время буквальное значение этих слов позволяет судить о понимании особого отношения Сталина к ногам. Сталин, конечно же, никому не собирался позволять наступать на себя: «Надзиратель Тиникашвили топтался на берегу. Он не знал, как ему быть. Прыгать он боялся. Вдруг в воду попадешь. Разуваться надзирателю перед школьниками казалось неудобно. Coco, глядя на него, посмеивался. Потом разбежался и перепрыгнул на другой берег.
— Молодец, — похвалил его надзиратель, но прыгнуть все же не решался.
Тогда один из старших учеников, приятелей Coco, руководивший экскурсией, выручил надзирателя. Он стал посреди ручья, нагнулся, и Тиникашвили, ступив ему на спину, перебрался на другой берег. Школьники засмеялись, a Coco проворчал: — Ишак ты, что ли? Я бы самому богу не подставил спину — не то что надзирателю» (28, 42; ср.: 292, 78). Только Coco из всей группы ребят был раздражен этой безобидной небольшой услугой надзирателю (который к тому же похвалил Cocо за удачный прыжок). Поэтому его злобное замечание было особенно неуместным. В нем лишь обнаружилась личная проблема. Молодому Сталину была отвратительна сама мысль о ребенке, оказавшемся под ногами мужчины, олицетворявшего собою власть, то есть такого, каким был для него грубый сапожник Виссарион Джугашвили. Но если бы он сам мог представить себя таким сапожником, то есть если бы ему удалось отождествить себя с жестоким отцом в прошлом, то он бы избавился от беспокойства. Поэтому Сталин бил ногами своего ребенка, вероятно, так же, как это проделывал с ним его отец. Он также бил ногами и растаптывал множество других людей как в прямом, так и в переносном смысле.
