В жизни древнего италийца бани играли роль значительно бо́льшую, чем в нашей. Самые большие и лучше всего сохранившиеся — это бани, выстроенные в Риме Диоклетианом[74] (площадью в 13 га) и Каракаллой[75] (площадью в 11 га). Римские бани представляют собою своеобразное сочетание бани, сада отдыха и дворца культуры; кроме специально банных помещений, здесь имелись библиотеки, картинные галереи, парки, украшенные первоклассными произведениями искусства, площадки для занятий гимнастикой, врачебные кабинеты и залы для отдыха. Здесь зачастую проводили добрую половину дня: купались и плавали в роскошных бассейнах, работали в библиотеках, беседовали с друзьями, подвергали себя различным врачебным процедурам, прогуливались по саду, играли и занимались гимнастикой.
Бани такого небольшого городка, как Помпеи, не могли, конечно, соперничать со столичными, но это не делает их менее интересными. Благодаря их хорошей сохранности по ним можно судить об устройстве и виде обычных бань, какими пользовалась провинциальная Италия.
В те времена, о которых мы говорим, население Италии мылось в бане ежедневно. Давно оставлен был обычай мыться только раз в неделю; теперь он соблюдался только для рабов. Уже в конце III в. до н. э. люди посостоятельнее строили себе отдельные помещения для бань. Сенека оставил нам описание бани в имении Сципиона (победителя Ганнибала) под Литерном (Кампания); это было узкое и темное помещение, с окнами, похожими скорее на щели, просто оштукатуренное, без всяких украшений. Такие же простые бани, только, конечно, значительно больших размеров, строились частными лицами и на казенный счет для общественного пользования по всей Италии и не только в городах, но и в деревнях. В деревне, возле которой было расположено имение Плиния Младшего (под Лаврентом, Лациум), имелись три платные бани. В Риме к концу республики их было около 170. На обязанности эдилов лежало следить за чистотой в этих помещениях и за должной температурой воды, которую они мерили собственной рукой. Бани были мужские и женские; в небольших же поселениях с единственной баней отводились различные часы пользования для женщин и для мужчин. Открывали бани обычно с двух часов дня; об открытии возвещали звоном колокольчика. Плата за посещение бань взималась минимальная (1/4 асса, т. е. меньше одной копейки); часто населению предоставлялось пользование банями бесплатно. Кроме общественных бань, имелись и частные. Сельскую усадьбу немыслимо представить себе без бань — одной для хозяина и другой для рабов. В Помпеях мы знаем ряд домов, которые имеют маленькие (на одного человека) баньки, расположенные обычно рядом с кухней и устроенные (в миниатюре) по общепринятому плану италийских бань.
В Помпеях было несколько бань, принадлежащих частным владельцам. От них почти ничего не уцелело; зато довольно хорошо сохранились городские бани, которых в Помпеях было (ко времени гибели города) три: две вполне законченные и третья строившаяся. Самыми старыми и большими были Стабиевы (названы так потому, что выходят одной стороной на улицу, получившую в новое время название «Стабиевой»), занимавшие целый большой квартал. Выстроены они были еще во II в. до н. э., а в 80-х годах до н. э., после вывода Сулловой колонии, очевидно в связи с изменившимися потребностями и выросшим населением, несколько переделаны и отремонтированы. В то же время по распоряжению городского совета выстроили и новые бани, поменьше и попроще, к северу от форума. Археологи называют их «Форумскими» или «Малыми банями». Место для них выбрали с правильным расчетом; город был теперь как бы поделен между двумя банями: старым надлежало обслуживать преимущественно восточную и южную части города, новым — западную и северную.
Стабиевы бани наглядно свидетельствуют о том влиянии, какое греческое население Кампании оказало на нравы и обычаи ее коренных жителей. В Греции баня являлась обычно добавлением к палестре (площадке для гимнастических игр). Как ни сильно было в Риме греческое влияние, но там палестру при банях мы найдем только со времен Августа. В Помпеях баню с палестрой выстроили во II в. до н. э.
Посетитель Стабиевых бань (рис. 40), если он входил через главный вход (5) с улицы Изобилия, попадал прямо на палестру (Б) — обширный двор (21 м в ширину и 33 м в глубину), окруженный с трех сторон крытой колоннадой. Налево от входа стояла широкая каменная скамейка, всегда находившаяся в тени, так как над этой частью колоннады шел второй этаж. С этой скамейки можно было удобно наблюдать за всем, что происходило на палестре. Здесь, перед тем как идти в баню, играли в разные игры и занимались гимнастикой. Одни фехтовали на мечах; другие раскачивали тяжелый мешок, набитый песком, мукой или зерном, и, раскачав, старались сразу же остановить его. На нем же учились боксу под руководством учителя-специалиста. Некоторые упражнялись со штангами. Любимой игрой, имевшей много разновидностей, была игра в мяч. Игравшие «в треугольник» становились по углам воображаемого треугольника и должны были одной рукой бросать партнеру свой мяч, а другой рукой ловить брошенный партнером. Тот, кто поймал больше мячей, считался выигравшим. Игра эта требовала много внимания, а главное — умения действовать обеими руками одновременно, но в разных направлениях и по-разному. Если игроков было много, то они делились на две партии и начинали игру, несколько напоминавшую наш футбол, с той только разницей, что тут действовали не ногами, а руками. Обе партии носились за мячом по всей палестре, поднимая клубы пыли и обливаясь потом. Рядом с ними любители атлетических упражнений занимались подъемом тяжестей. На нашей палестре (рис. 85) с четвертой стороны (там, где не было колоннады) устроили широкую (в 2,48 м) дорожку из туфа, с высокими закраинами, где были найдены тяжелые каменные шары, служившие для «выжимания тяжестей».
Рис. 40.
Интересно, что Малые бани (рис. 41), строившиеся уже при римской колонии и, надо думать, с учетом вкусов нового населения, палестры не имели; здесь устроили только внутренний дворик с садиком (7 и 8) (рис. 41 и[21]), размером 21,8x16,3 м; вокруг него шел портик, и на него же выходила открытая беседка, где можно было посидеть в прохладе и уединении. Вечерами беседка эта слабо и причудливо освещалась светильником, поставленным в нише тепидария (5) и бросавшим свой неверный свет внутрь (в тепидарий) и наружу (в беседку). Большое количество объявлений на стенах портика — между прочим и о гладиаторских играх — свидетельствует о том, что место это посещалось весьма охотно. Сюда приходили, по всей вероятности, солидные люди старого римского склада, не увлекавшиеся гимнастикой и не любившие сутолоки и гама, обычно стоящих на палестре Стабиевых бань, куда нам еще предстоит вернуться.
Рис. 41.
На палестре, как правило, играли одетыми. Если было жарко, то игроки с палестры отправлялись в большую раздевальню (13) с невысокими (1,65 м) шкафами для платья, раздевались там, соскребали с себя грязь, омывались в мелком (0,65 м) бассейне (14) и оттуда шли в большой (12,7x8 м, глубина 1,5 м), открытый бассейн (4), выложенный белым мрамором (рис. 40). Здесь было очень приятно и выкупаться, и поплавать в прогретой солнцем воде, все время втекавшей и вытекавшей через особые трубы. Поплавав, отдыхали; для сиденья внутри водоема специально устроены были две ступеньки.
В прохладную погоду или если посетитель не удовлетворялся холодным купаньем, он шел в самые бани. Преддверием их служил аподитерий (от греческого слова «apodyo» — «снимаю», «раздеваюсь») — раздевальня (7) (рис. 40 иил. 48). Размеры раздевальни в Стабиевых банях — 11,5x9 м; в Малых — 11,5x6,8 м. Здесь на высоте 1,75 м шел ряд ниш, выступавших из стены и опиравшихся на тяжелую каменную доску; в них складывали одежду. В аподитерий Малых бань вместо ниш устроены были просто полки. Вдоль стен в обеих банях стояли в этой комнате низкие каменные скамейки с приступочками для ног. Так как воровство в италийских банях было явлением обычным, то хозяева нередко оставляли здесь рабов сторожить одежду. Имелся при банях и свой сторож — капсарий (от «capsa» — «большая коробка»), прятавший к себе за небольшую плату особо ценные вещи купальщиков.
Из аподитерия можно было идти в две стороны: или во фригидарий (6) (от «frigidus» — «холодный») — отделение с холодным бассейном, или в тепидарий (8) (от «tepidus» — «теплый») — теплое отделение (рис. 40).
Фригидарий невелик и представляет собой четырехугольник, внутри которого вписан круг. Круг этот почти целиком занят бассейном с холодной водой, которая льется из ниши напротив дверей, а вытекает через отверстие в самом бассейне. Площадь фригидария несколько увеличивают четыре полукруглые ниши по углам четырехугольника. Фригидарий в Малых банях сохранился полностью, недостает только воды. Приведем его размеры: диаметр 5,74 м, высота ниши 2,2 м, диаметр ее 1,6 м; бассейн: в диаметре 4,31 м, ниже пола на 0,48 м, круглое сиденье шириной 0,28 м, под ним еще ступенька; глубина бассейна 1,3 м. Вода вливалась из медной трубы, шириной 0,13 м, вделанной напротив входа на высоте 1,2 м от пола; по мере надобности вода из бассейна выливалась через отверстие в дне его.
Дверь из раздевальни вела (в обеих банях) в тепидарий. Помещение это обычно небольшое (в Стабиевых банях 12,52x6,86 м, в Малых — 10,4x5,6 м), имело своеобразное назначение. Здесь, как правило, никогда не мылись{24}, а только «прогревались». Римские медики считали, что для тех, кто устал, «самое лучшее посидеть в тепидарий, а затем, немного отдохнув, пойти в горячую баню» (Цельз). Сидели обычно не раздеваясь, чтобы скорее и лучше прогреться. В тепидарий Малых бань устроены для одежды ниши, выступающие из стены, как ниши в Стабиевом аподитерии. Стенки каждой ниши заканчиваются плоскими пилястрами, перед которыми стоят маленькие (0,61 м) терракотовые фигурки атлантов — мощных великанов, поддерживающих карниз на вытянутых и закинутых назад руках. Тут же сохранились три большие (1,8 м длины) бронзовые скамейки, подарок некоего Марка Нигидия Ваккулы; он сообщает об этом в надписи на сиденье и намекает орнаментировкой скамей на свое имя («vaccula» — «коровка»): ножки скамеек он заказал сделать в виде коровьей ноги и закончить их вверху головой коровы.
Посидев в тепидарий, отдохнув и вспотев, растершись и смазавшись оливковым маслом, посетители шли в кальдарий (от «caldus» — «горячий», горячая баня). В Стабиевых банях кальдарий очень разрушен, в Малых — сохранился довольно хорошо. Это продолговатое помещение (16,25x5,35 м), заканчивающееся с одной стороны полукруглой глубокой нишей, где на толстой подставке из лавы в 1 м высотой стоял огромный (2,34 м диаметром) мраморный таз глубиной 0,21 м. Из середины его била фонтаном тепловатая вода; под ним принимали душ, вымывшись в горячей мраморной ванне, которая занимала почти всю противоположную сторону кальдария (длина ванны 5,05 м, ширина 1,59 м, глубина 0,6 м); в ней могли мыться, сидя, человек десять; заднюю стенку ванны, чтобы к ней удобно было прислоняться, ставили под тупым углом ко дну. Вода в ванне была своего рода проточной, так как все время вливалась и выливалась. Очень остроумно устроен сводчатый потолок в кальдарии Малых бань: он весь разделен поперечными желобками, идущими от карниза к карнизу; они подчеркивают форму потолка и в то же время образуют ряд маленьких стоков воды, образующейся здесь от оседающего пара.
План помпейских бань, в главных чертах, был стандартом для всех помещений такого назначения. По такому плану строил свои маленькие баньки при доме помпейский домовладелец, Плиний Младший — на своих загородных виллах, богатый африканский землевладелец, назначавший у себя в имении под баню 21 комнату, и бедный италийский колонист, устраивавший при своей усадьбе среди германских лесов и болот крохотную баню на одного-двух человек. Различными, в зависимости от состояния строителей, были комнаты, прямого отношения, по нашим взглядам, к бане не имеющие, а также внутреннее убранство бани. Мы говорили уже, что бани у древнего италийца играли роль, совершенно несоизмеримую с той, какую они играют у нас. Поэт Марциал, перечисляя те жизненные радости, которыми он хотел бы воспользоваться, рядом с книгами, дружескими беседами и прогулками, называет бани; а какой-то полуграмотный философ из Тимгада выводит на игральной доске краткий афоризм, объявляющий, что охотиться, мыться в банях, играть в кости — вот это жизнь. Не будем говорить о столице, где бани, выстроенные императорами, были подлинными домами культуры, но и в маленьких скромных Помпеях в баню шли не только вымыться, но и отдохнуть, развлечься и побеседовать с приятелями.
Строители бань стремятся украсить их по мере возможности: стенная живопись, мозаика, лепные орнаменты — все пущено в ход. Входя в баню, посетитель должен сразу почувствовать, что он попадает в атмосферу простой и легкой радости бытия, которую создают физическое благополучие и отдых, душевный покой и непринужденное общение с милыми людьми — пусть он оставит груз своих забот и обязанностей за порогом. Об этом языком рельефов и живописи говорят ему сами стены: легкие фантастические постройки, мифологические истории, фигурки вакхического хоровода, полуобнаженные летящие женщины, изящная роспись веселых ярких тонов. Художник помнит, что он отделывает бани; поэтому он особенно часто берет сюжеты, которые подчеркивают назначение данного места и говорят об изобилии воды: потолки и стены украшены изображениями плывущих кораблей, бьющих фонтанов, раковин, дельфинов и морских коней, которыми иногда правят маленькие амурчики. Посетителю фригидария он хочет внушить, что тот моется в прелестном саду под открытым небом: на стенах и в нишах изображены деревья и кусты, над ними голубое небо, кругом порхают птицы: среди зелени на тонких изящных ножках стоят чаши, похожие формой на чашечки цветов, вода бьет оттуда фонтаном. На куполе — по голубому фону золотые звезды.
Очень элегантно отделан аподитерий в Стабиевых банях: он разделен на три неравные части четырьмя сильно выступающими пилястрами, на которые опираются арки; на их боковых плоскостях вылеплены женские фигуры с дельфинами в руках, переходящими в арабески; сводчатый потолок украшен лепными кассетами разной формы (в одной части аподитерия — это восьмиугольники, в другой — шестиугольники и четырехугольники); они представляют собой как бы рамку, заключающую в себе маленький, тоже лепной орнамент — розетку, амурчика, кого-нибудь из спутников Вакха; пол — серый мраморный, с дорожками из лавы вдоль стен.
Аподитерий Малых бань — попроще. Лучше всего украшена там глубокая оконная ниша: под самым оконным отверстием нарисована огромная маска Океана или какого-то речного бога; на стене ниши — тритоны с огромными сосудами на плечах, а вокруг них — дельфины. Само окно (величина 1x0,7 м) интересно тем, что оно было застеклено; большое, 0,013 м толщины, матовое стекло (куски его нашли тут же при раскопках) вставлено было в медную раму, вращавшуюся на двух цапфах, вделанных вверху и внизу по самой середине оконного проема. Находка эта делает несомненным употребление оконного стекла; застеклено было в Малых банях и большое окно в тепидарий. Под окном маленькая ниша для светильника — свидетельство того, что в банях мылись и поздно вечером. В Малых банях нашли более тысячи светильников, большей частью из простой обоженной глины{25}. Богато украшен и тепидарий Малых бань (в Стабиевых он очень разрушен, хотя кое-где и сохранились лепные орнаменты). Мы говорили уже об атлантах, стоящих перед нишами и поддерживающих сильно выступающий карниз, над которым идут лепные арабески — белые по белому фону. Стены выкрашены красным; потолок — весь в лепных украшениях по белому, светло-голубому и фиолетовому полю, разделенному на отдельные участки разной величины и формы. Превосходно подобранные краски сливаются в одно гармоническое целое.
Незадолго до катастрофы в Помпеях приступили к постройке новых бань. Интересно место, которое было для них отведено. Они находились, как и Стабиевы, в восточной части города, но севернее их, совсем рядом с богатыми кварталами города. Бани строились, видимо, с расчетом на их обитателей, как на главную клиентуру. Они далеко не были закончены ко дню гибели города, но и в своем незавершенном виде красноречиво свидетельствуют о любви к роскоши и об изнеженном вкусе своих будущих посетителей.
Сенека, восхищавшийся простотой сципионовой бани, описал для контраста бани современные: «Человек сочтет себя жалким бедняком, если по стенам его бани не вставлены сверкающие большие куски драгоценного мрамора, если александрийский мрамор не отделан инкрустацией из нумидийского, если бассейны наши, куда мы опускаем наше тело, выпаренное обильным потением, не выложены фасосским мрамором, который раньше был редкостью в храме, если вода льется не из серебряных кранов! Я говорю о простых банях… У Сципиона в бане высечены в каменной стене не окна, а скорее щели, пропускающие свет без ущерба для зрения. Теперь назовут берлогою баню, где солнце не льется круглый день через широчайшие окна, где нельзя одновременно и мыться и загорать, где из ванны нельзя глядеть на поля и на море».
Мы не знаем, собирались ли помпейцы обзавестись серебряными кранами и облицевать стены новой Центральной бани (рис. 42) дорогими сортами мрамора; внутренняя отделка новых бань еще только-только начиналась, но план этой новой постройки говорит о вкусах, значительно более прихотливых, чем у людей, которые довольствовались Стабиевыми или Малыми банями. Здесь имелась обширная палестра (1), на одной из сторон которой устраивали большой открытый бассейн для купанья и плаванья (2). Палестру должен был окружать портик, для которого только с одной стороны успели вывести фундамент; палестра завалена цельными колоннами, частями их, мраморными плитами: накануне катастрофы здесь кипела работа. Стабиевы и Малые бани окружены лавками, которые, разумеется, торговали всем, что нужно было для купальщиков, включая и съестное; в новых банях, кроме таких наружных лавок, имелись еще лавки (7) и внутри. Рассеянный посетитель уже в бане мог купить себе банные принадлежности и закусить тут же, не ожидая появления разносчика.
Фригидария нет; любители холодного купания могли довольствоваться бассейном на палестре или большой и глубокой (1,4 м) ванной в аподитерии (3). Аподитерий, тепидарий (4) и кальдарий (6) освещались каждый тремя большими сводчатыми окнами, выходившими на юго-западную сторону и на палестру. С полудня помещения эти были залиты солнцем; посетитель, говоря словами Сенеки, мог здесь «вариться на ярком свету». Какая разница по сравнению с маленькими, высоко проделанными оконцами в старых банях! Перед купальщиком, правда, не расстилался вид на море, но, моясь, он наблюдал из этих окон за тем, что происходило на палестре. В кальдарий кроме этих больших окон было еще пять маленьких, выходивших прямо на юг; их проделали, впрочем, не столько для света, сколько для того, чтобы посетители могли любоваться пейзажем, который художник должен был изобразить на невысокой стене, возведенной на некотором расстоянии от этих окон. Назначением ее, кроме того, было еще скрыть от глаз людей, находившихся в кальдарии, работу истопников и банной прислуги, которые должны были проходить здесь под окнами. Вместо одной ванны, как в Стабиевых и Малых банях, здесь их три: две большие, где могли одновременно мыться 26–28 человек, и третья маленькая, заменявшая большой таз.
Рис. 42.
В этих банях мы найдем помещение, не встречавшееся нам ни в Стабиевых, ни в Малых банях, — это так называемая «лаконская баня» (5). Сенека, имея ее в виду, пишет: «Нынче додумались здесь до температуры, похожей на температуру пожара: раба, уличенного в преступлении, достаточно выкупать здесь живьем». Помещение это, похожее с виду на фригидарий (такой же круг, вписанный внутри четырехугольника с четырьмя нишами по углам), было самым жарким отделением; здесь не мылись, а парились в горячем сухом воздухе. Такая баня считалась полезной при некоторых заболеваниях; полагали, между прочим, что она способствует пищеварению, поэтому сюда шли лечиться от несварения желудка после слишком обильных пиршеств: «Тут-то и случаются внезапные смерти, и старик умирает, не оставив завещания», — нравоучительно замечает по этому поводу Ювенал.[76]
Каким образом нагревались бани? Познакомившись с отоплением бань, мы узнаем и об отоплении домов: оно было в обоих случаях одинаковым.
Старым и обычным для большинства италийских домов способом было отопление жаровнями (ил. 47); так же обогревались и бани. В тепидарий Малых бань и посейчас стоит, как стояла, медная жаровня, подаренная тем же Нигидием Ваккулой («Коровка»), который одарил тепидарий и скамьями. Жаровня представляет собой большой (2,12x0,77 м) резервуар с бронзовой решеткой на дне, куда клали сначала черепицу, потом пемзу, а затем уже насыпали горящие угли. Посредине этой жаровни Ваккула велел изобразить горельефом корову в качестве своего герба. Такая же жаровня (тоже подарок Ваккулы) стоит в Стабиевых банях в очень открытой, выходящей на палестру комнате, куда ее вынесли из какого-то специального банного помещения, где она стояла, пока при ремонте бань в 80-х годах в них не устроили нового отопления. В тепидарий Малых бань подарок Ваккулы остался, потому что в этих банях новую систему отопления применили только для кальдария.
Система эта заключается в отоплении горячим воздухом; изобретателем ее считался Сергий Ората, старший современник Цицерона. Это был ловкий предприимчивый человек, превосходно умевший использовать в свою выгоду растущие причуды своих земляков: он устроил под Байями, самым роскошным римским курортом, устричные садки, дававшие ему большой доход; бани, нагревавшиеся горячим воздухом, которые, по словам Плиния, он «придумал», послужили ему новым источником наживы, так как сразу же пришлись по вкусу все более и более изнеживающимся «потомкам Ромула».
Новое отопление устраивали следующим образом. Возле помещения, которое желали отапливать, складывали в земле круглую или четырехугольную сводчатую печь. Над землей обычно выдавался только ее верх. Через одну из стенок, при этом не всегда напротив топки, шел канал, являвшийся как бы продолжением печи. Через него тепло попадало в подполье согреваемой комнаты. Подполье устроено особым способом: на четырехугольных или круглых столбиках, сложенных из отдельных кирпичей (реже из камня), промазанных глиной с волосом, кладется пол с таким расчетом, чтобы каждая кирпичная рифленая плита его легла на четыре столбика, закрыв собой только четверть верхнего, более широкого кирпича, венчавшего этот столбик. Таким образом, четыре столбика, образующие квадрат (они обычно отстояли друг от друга на 25–30 см), служили опорой для четырех смежных плит. Плиты эти заливали сначала глиной или особой смесью из песка и извести, затем усыпали мелким булыжником или битым кирпичом, заливали все цементом и затем укладывали уже верхний пол из мраморных плит или мозаик. Делалось так для того, чтобы пол, медленно прогреваясь, долго сохранял тепло, не обжигал ног и не трескался от жара. Высота подполья обычно около 0,75 м; в полу имеется отверстие, плотно закрытое плитой, через которое можно спуститься в подполье на случай какого-нибудь исправления или чистки его.
Следующим шагом в развитии отопления было такое устройство стен, при котором горячий воздух мог по ним циркулировать. Для этого между стеной и ее облицовкой прокладывали трубы, сложенные из полых кафлей в форме параллелепипеда каждая (высота кафли 20–30 см, ширина 8-12, толщина ее стенки 1,5–2 см) с отверстиями разной формы в середине узкой стороны). Кафли прикреплялись к стене железными крюками, а для того чтобы штукатурка на них держалась лучше, наружную сторону их делали всю в желобках. Трубы эти сообщались непосредственно с подпольем, горячий воздух шел по ним и прогревал стены, в которых делали еще и душники, чтобы впускать этот воздух прямо в комнату. Иногда всю стену превращали в своего рода огромную трубу; с этой целью брали для облицовки особые «плиты с соска́ми» («tegulae mammatae», «mamma» — «сосок»), имевшие на каждом углу острые выступы, похожие на сосок. При облицовке этими плитами, между ними и стеной оставалось полое пространство, по которому и шел горячий воздух. В Стабиевых банях после ремонта в 80-х годах новым отоплением снабдили тепидарий и кальдарий: в обоих помещениях устроено было подполье, обогревающееся горячим воздухом; кроме того, в кальдарий в стенах проведены были трубы для нагревания, а в тепидарий использованы были плиты с соска́ми. В Малых банях таким образом обогревался один кальдарий. Можно не сомневаться, что в новых банях эту систему отопления собирались широко использовать.
Посмотрим теперь, как нагревали воду и подавали ее в ванны.
Согревание воды в обеих помпейских банях (в новых отопление не успели еще сделать) производилось почти одинаково. Рядом с кальдарием, в помещении (Е) — см.,рис. 40 находилась печь, обогревавшая горячим воздухом подполье и стены. Над самой печью стоял большой (2,2 м в диаметре) котел I, откуда горячая вода поступала прямо в ванну. Второй котел II стоял над пустым круглым пространством, непосредственно соединявшимся с топкой; вода в нем была достаточно горяча. Пустое пространство под третьим котлом III сообщалось с подпольем кальдария; здесь вода была только тепловатой и отсюда она поступала в большой таз, где обмывались под душем после горячей ванны. Все три котла соединялись между собой.
Каким образом вода из этих котлов попадала в ванну и как ее смешивали до требуемой температуры? Ответ на эти вопросы нам дает усадьба под Боскореале, недалеко от Помпей, где сохранились не только котлы для бани (их было два — для горячей и холодной воды), но и целая система труб с кранами (рис. 43). Над очагом стоит свинцовый котел (высота 1,95 м, диаметр 0,59 м), закрытый простой глиняной крышкой и вмурованный в нижней своей части (около 1 м). Он соединен тремя свинцовыми трубами с баком на кухне, получающим холодную воду со двора. Вода из бака наполняет котел, идя по трубе (АА), имеющей один кран (а). Нижняя труба (ВВ) разветвляются возле котла: левый рукав ее идет в котел, правый проходит через стену прямо в ванну. Кранов в этой трубе два: один (г) между котлом и развилкой, другой (д) повыше развилки. Если этот последний завертывали и открывали кран (г), в ванну набегала горячая вода; если же закрывали (г) и открывали (д) — шла холодная; открывали то один, то другой или два одновременно, получали воду желаемой температуры. Верхняя труба (ББ) также разветвлялась: одно колено шло в котел, другое в нишу, где стоял большой таз. Здесь такие же два крана: один (б) — над развилкой, другой (в) — между ней и котлом; стоило закрыть (б) и открыть (в), как начинала течь холодная вода; закрывали (в) и открывали (б) — и из котла в таз шла горячая вода. В помпейских банях этих труб не сохранилось, но система подачи воды была там, разумеется, такой же.
Рис. 43.
Сенека упрекал своих современников в том, что в банях им угодно «вариться». В его время любили и жаркую баню, и горячую воду, а так как в мраморной ванне вода быстро охлаждается, то придумали средство, устраняющее этот недостаток. Прямо над отопительным каналом, шедшим от печки, укладывали полуцилиндрический котел, одним концом своим сообщавшийся с ванной. Вода наполняла одновременно и ванну, и котел, но в котле, находясь в непосредственной близости с огнем, она все время подогревалась и не позволяла стынуть воде и в ванне.
В заключение приведем живую сценку из жизни бань, нарисованную в несколько юмористических тонах Сенекой. «Я живу, — пишет он, — над самыми банями. Представь себе всевозможные звуки, от которых можно прийти в бешенство. Вот, размахивая тяжелыми гирями, напрягаясь или делая вид, что они напрягаются, упражняются силачи: я слышу стоны, свист задержанного и наконец выдыхаемого воздуха, мучительно затрудненное дыхание. Вот пришел какой-то флегматик, которому довольно обычного массажа: я слышу, как хлопает его по плечам рука массажиста, и звук меняется, смотря по тому, ударяет ли он всей ладонью или складывает ее лодочкой; если тут подошел еще игрок в мяч и начал считать мячи — кончено! Прибавь еще скандалиста, пойманного вора и человека, который с удовольствием слушает в бане свой голос{26}. Прибавь еще тех, кто со звучным всплеском прыгает в бассейн, людей, которые говорят только во весь голос; подумай о цирюльнике, который выдергивает волосы: он возвещает о себе голосом тонким и пронзительным и умолкает только, когда выщипывает волосы подмышками и заставляет вопить вместо себя другого. Затем всевозможные выкрики пирожников, колбасников, трактирных разносчиков, расписывающих нараспев свои товары».
Примечания:
2
2 Сенека — римский философ-моралист I в. н. э.
7
7 Светоний — современник Плиния Младшего. Составил биографии 12 цезарей.
