• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Культура Мочика, представленная в долинах Пакасмайо, Моче и Чикама на северном побережье, в большой степени отражает особенности Классического периода. Она была отчасти современником культуры Гальиназо долины Виру, а позднее люди Мочика вторглись в Виру и поработили ее население, расширив свои завоевания до долин Санта, Непенья и Касма. Название Мочика взято из языка, на котором говорили люди Чиму в этой самой области, их предшественники, возможно, тоже говорили на нем. Это подходящее название, вытеснившее старые названия прото-Чиму и ранняя Чиму, поскольку они вносили путаницу, затеняя тот факт, что между Мочика и Чиму имелась разница. Это название сохраняется в современной долине и деревне Моче.

Подобно другим народам этого времени, жизнь людей Мочика в значительной степени зависела от сельского хозяйства, но лов рыбы, конечно, также продолжал играть свою роль, так как дело происходило на побережье. Рыба ловилась крюками без шипов и сетями, как с берега, так и с помощью уже упомянутых лодок из тростника. Охота, по оценке изображений на горшках, была скорее спортом высшего класса, чем средством добычи продовольствия. Так, на рисунках богато одетые люди бросают стрелы в оленя, загнанного в сети. Имеются также изображения людей, стреляющих в птиц из духовой трубки, но это, должно быть, являлось своего рода хобби.

Оккупация людьми Мочика долины Виру ознаменовалась некоторыми изменениями в распределении участков, но жилье, храмы и крепости, видимо, не претерпели особых изменений. Простые прямоугольные саманные кирпичи оставались обычным строительным материалом. Огромные пирамиды из самана в долине Моче, называемые Уака-дель-Соль и Уака-де-ла-Луна, датируются тем же периодом, как и множество других пирамид и построек в Чикама. Среди них – большой глиняный акведук в Аскопе, который имеет высоту приблизительно 50 футов и простирается на целую милю от устья в засушливую долину. Он оставался неповрежденным, пока его работа не была случайно нарушена в течение необычно дождливого сезона 1925 г., но и сейчас он поражает своим чрезвычайно внушительным видом, дающим некоторое представление о том, на что были способны люди Мочика. Канал в Чикама, 75 миль длиной, все еще орошающий некоторые области около Чан-Чан, столицы Чиму, также относят к этому периоду.

В то время как существование таких внушительных сооружений и обширные ирригационные системы подразумевает наличие сплоченной социальной организации, мы знаем о ее деталях совсем немного, кроме того, что можно извлечь из изображения бытовых сценок и отдельных людей, представленных на церемониальной глиняной посуде. Великолепно одетые люди, сидящие на тронах или в паланкинах, по идее должны считаться важными руководителями, другие, на которых может быть надета маска, несомненно, представляют богов или священников, исполняющих роль богов. Богатое захоронение из долины Виру, которое будет описано позже, очевидно, также принадлежит воину и священнику, одетому наподобие бога. Комбинации аналогичного рода и многочисленные рисунки воинов и оружия показывают, что организация того времени не была исключительно теократической, как это, судя по всему, будет позже в раннем Созидательном периоде, но была также и сильная светская власть. Разнообразие в формах и качестве одежды, а также развитие ремесел указывают на профессионально специализированное, так же как и стратифицированное общество. Женщины изображены одетыми в своего рода длинные рубашки с неким подобием капюшона, охватывающего голову, и они не изображаются в церемониях, представленных на некоторых из горшков. Отсюда полагают, что они находились в зависимом положении, но, должно быть, существовали и исключения, так, например, одно из женских захоронений в Виру отличалось своей богатой погребальной утварью.

Глиняная посуда продолжила свое постепенное изменение, и наиболее популярным видом во времена Мочика были широкогорлая красная фляга или глубокий кувшин шаровидной формы, в то время как узкогорлые сосуды потеряли свою популярность. Более простая серая посуда, обожженная с применением упрощенных технологий, присутствует во все более увеличивающихся количествах. Как и прежде, церемониальная глиняная посуда сильно отличалась от бытовой и имела уже известный орнамент, «белое-на-красном», о котором мы уже упоминали. Это хорошо выполненные тонкостенные изделия красного цвета, к которому добавляются белая или частично белая и частично красная бороздки. Детали прорисовываются красным на белом или – реже – белым на красном. Позднее во времена Мочика иногда добавлялся в незначительной степени и третий цвет, черный. Сосуды имеют многочисленные формы, чаще всего встречаются разновидности с носиком U-образной формы, а также колоколообразные кувшины с кольцевыми основаниями и кувшины с выпуклым горлышком, которое может быть шаровидным или лепным. Известны также более или менее полусферические кувшины, двойные сосуды и необычный приплюснутый кувшин, известный как черпак, с зауженным горлышком и конической ручкой, торчащей сбоку, как у сковороды. Плоские поверхности украшены рельефом с окрашенным орнаментом, представляющим собой довольно сложный узор; некоторые из его лучших образцов были найдены на колоколообразных кувшинах, где они занимают широкую площадь на внутренней стороне рядом с краем. Некоторые сосуды демонстрируют комбинацию этих методов, которые в дополнение еще могут также быть объединены с лепными украшениями.

Ларко установил пять последовательных стадий в развитии глиняной посуды Мочика, и здесь будет достаточно упомянуть, что они различаются такими особенностями, как форма носика и характер художественного оформления. На одной из фотографий, например, показана ранняя форма носика U-образной формы, имеющая некоторое сходство с его предками из Куписнике (фото 25), а другой рисунок демонстрирует позднюю форму носика U-образной формы и последний вид окрашенного художественного оформления. Вообще тщательно нарисованные сцены и небрежно выполненная окраска – такие же признаки позднего периода, как и черная краска.

Большинство сосудов выполнялось в состоящих из двух частей формах, а такие детали, как носик U-образной формы, добавлялись впоследствии. Сами формы изготовлялись из толстостенной или цельной заготовки и, будучи пористыми, поглощали влагу из отливок невысохших изделий, которые по мере высыхания отставали и могли быть легко удалены. Этот метод привел к производству почти что идентичных изделий, но они редко были одинаковы, так как незначительные различия в художественном оформлении и даже в форме добавлялись при окончательной доводке сосуда.

Рис. 7. Кувшин с носиком U-образной формы и с геометрическим рисунком. Поздний период Мочика. Высота 10 дюймов

Скульптурное моделирование и тщательная проработка рисунка делают эти сосуды особенно информативными источниками о жизни людей. Некоторые кувшины настолько выразительны и так тщательно оформлены, что являются не чем иным, как портретами, и лица, изображенные на них, не выглядели бы чужими среди жителей отдаленных прибрежных деревень и в настоящее время. Другие же изображения вполне могли быть карикатурами. Имеются изображения нескольких видов мужской одежды, среди которых типичной является рубашка, похожая по крою на современное пончо, сшитое по бокам, а под ними можно заметить набедренную повязку. В других случаях встречается более длинная нательная рубашка с юбкой, доходящей до колен, иногда подпоясанная, надетая поверх короткой, похожей на пончо, рубашки с короткими же рукавами. Еще один вид одежды – накидка, носимая поверх рубашки. Некоторые из этих предметов одежды отделаны четкой геометрической окантовкой и другими художественными украшениями, иногда геральдическими. На одном кувшине изображен воин в рубашке наподобие плаща герольда – красного и белого цвета, тогда как на другом – рубашка разделена на красные и белые части, при этом белая испещрена красными точками. Не изображено никаких ботинок или сандалий, но ноги могут быть окрашены так, что создается впечатление надетых носков. Большинство людей изображаются с украшениями для ушей, имеющими обычно форму шпульки с большими круглыми концами. Известны их экземпляры из золота, серебра, меди, древесины и кости, с инкрустациями из раковин, бирюзы и других материалов. Большое разнообразие существовало в головных уборах, в некоторых случаях напоминавших по форме простые ермолки, но часто выполненных очень затейливо – с имитацией птиц и животных, венчавшихся серповидными медными остриями. Головные уборы представляли собой целые кусты из перьев и многие другие предметы, столь же отличные друг от друга, как украшения на средневековых шлемах. Воин с рубашкой герольда имеет конический шлем со своего рода накидкой, оба шлема почти одинаково украшены и венчаются серповидными медными лезвиями. Все головные уборы снабжались ремешком, уходившим под подбородок. Характер головного убора, должно быть, был связан со статусом и функцией его носителя, хотя едва ли возможно точно предположить, что же они в действительности символизируют. Например, люди, которые, как полагают, являются посыльными, изображаются только в набедренных повязках и головных уборах, представляющих собой головы животных с длинным придатком, тянущимся позади. Эти люди всегда в движении, они несут мешок, возможно с бобами. И действительно, бобы, испещренные точками, линиями и другими рисунками, изображены на упомянутой и других картинках. Ларко, который нашел настоящие бобы с выгравированными рисунками в могилах, расценивает эти разметки как идеографическое письмо, но если оно и было таковым, то о его значениях ничего не известно. В некоторых случаях посыльные показаны с крыльями и в масках колибри; в действительности маски различных типов, так же как и татуировка лица, являются обычной практикой.

Заключенные изображены голыми, часто с веревкой вокруг шеи, но классовые различия соблюдены даже здесь, и узники несут своих плененных вождей в паланкинах, при этом они раздеты подобно своим подчиненным, и только в некоторых случаях им оставлены лишь головные уборы. Иногда они изображаются бросаемыми вниз в пропасть, и так как клыкастый бог часто изображается их палачом, то вся сцена, вероятно, представляет собой жертву этому богу. Очень часто встречается изображение некой человекоподобной фигуры с кошачьими клыками, очевидно представляющей бога – преемника кошачьего бога чавинских времен, и он появляется так часто и в столь многих обличьях, что должен был, по сути, иметь доминирующее место в пантеоне, хотя уже и не главное.

Встречаются и другие боги в форме рыб, летучих мышей, птиц и других животных с частично человеческими формами или органами, а также всецело гротескные демоны, выползающие из больших морских раковин.

Рис. 8. Сцена борьбы двух мочикских воинов. Рисунок с вазы. Оба воина держат в руках булавы с заостренными концами. Победитель, сбивший шлем своего противника, держит его за волосы. Он одет в рубашку и шлем, рисунок на которых напоминает геральдические треугольники на средневековых щитах. Слева – трофейное оружие: две булавы, два дротика и квадратный щит. Наверху над воинами кружат колибри. (По рисунку Ларко.)

Воины несут маленькие квадратные или круглые щиты и булавы с грушевидными набалдашниками, иногда с заточенным противоположным концом, который мог бы служить копьем, в момент победы они хватают им противника за волосы. Бороться они могут и медным топором с выпуклым лезвием. В могилах были также найдены копья с медными наконечниками и копьеметалки, последние, вероятно, использовались как военное оружие, но копьеметалка чаще изображается на глиняной посуде в сценах охоты. Оружие иногда изображается на горшках без каких-либо других сопроводительных сюжетов, и тогда оно может быть персонифицировано приданием некоторых человеческих черт; так, на полихромной фреске одной из больших пирамид в Моче оружие изображено восставшим против своих владельцев-людей. На некоторых вазах также представлены музыка и танец, очень часто изображаются свирели, на них играют и боги, и люди, и даже скелеты в своего рода танце смерти.

Есть и настоящие глиняные трубы, как прямые, так и изогнутые; для той же самой цели использовались раковины с удаленным кончиком, они все еще находятся в употреблении на перуанских и эквадорских побережьях. Известны были свистки из глины, особенно сферические, встроенные в свистящие фляги; встречаются и зубчатые флейты из кости и глины, вид, все еще используемый в Перу под названием куэна. В данном случае помимо изображений на посуде имеются и настоящие экземпляры. Трещотки делались из глины, металла или из волокон крупных семян, и опять же они изображены на горшках, как и барабаны с тамбуринами.

На некоторых горшках натуралистично изображены люди, страдающие от различных болезней, другие же, видимо, были преднамеренно искалечены ампутацией различных частей тела, губ или носа, возможно в виде наказания. Есть немного ваз, которые имеют форму картофелины с нарисованными или рельефными «глазками», увенчанные человеческой головой со ртом, искалеченным так, что он тоже напоминает глазок картофеля. Предполагают, это была некая форма волшебства, призванная стимулировать плодородие этого растения. Ампутации же, вероятно, делались и по медицинским причинам, практиковалось и обрезание. Имеются изображения знахарей, сосущих кровь из пораженной части тела, чтобы таким образом удалить болезнь; этот прием является общеизвестной шаманской практикой. Ужасные фигуры – голые и со снятой с лица кожей – изображены привязанными к раме и выставленными на съедение хищным птицам. Предполагается, что это был способ казни людей, виновных в серьезных преступлениях. На некоторых сосудах показывают сексуальные сцены, и примечательнее всего то, что многие, если не все, отражают своего рода половые отклонения, в отличие от более естественных сцен на ранних сосудах из Салинара. Они достаточно редки и составляют лишь небольшую часть самых больших известных собраний глиняной посуды Мочика. И хотя сосуды с такими изображениями неизбежно привлекают к себе внимание, они вовсе не обязательно указывают на то, что эти отклонения были широко распространены. Ларко, например, заявляет, что они ограничиваются самыми последними стадиями культуры Мочика.

Изображения на глиняной посуде не ограничены темами сверхъестественного, необычного и аномального. На них может быть показано почти все, что угодно. Есть даже сосуд, изображающий человека, моющего свою голову! Часто также изображается животный и растительный мир. Есть олени, рыбы, лисы, лягушки, обезьяны, змеи и другие животные, но особенно красиво вылеплены или раскрашены птицы, иногда можно даже определить тот или иной вид. Совы здесь – особенные фавориты, и часто можно обнаружить человеческие фигуры с лицом, крыльями и хвостом совы. Натуралистически изображенный ягуар, нападающий на заключенного (фото 23), – довольно редкий случай. Среди изображаемых овощей преобладают кукуруза, картофель, кабачок и тыква. Тыквы также иногда использовались как своеобразные вместилища, и они могут быть украшены выгравированными орнаментами.

Мочика хоронили своих покойников лежащими на спине в прямоугольных могилах, облицованных камнем или прямоугольными саманами, в них были сделаны ниши для подношений. Тела часто обертывались в ткань, которая редко когда хорошо сохранялась, иногда их обкладывали связками тростника или же просто клали в гробы из тростника. В редких случаях тела могли быть обложены большими кувшинами или их черепками. Обычно в рот мертвецу клали кусок металла, обернутого, согласно его статусу, в ткань, золото, серебро или медь. Известны также случаи, когда находили трубы из тростника, выходящие из могилы на поверхность до уровня земли. Ларко интерпретирует их как своего рода каналы для транспортировки продовольствия или спиртного, хотя, возможно, они могли быть оставлены и для выхода духа умершего.

Поразительный случай захоронения в тростнике был обнаружен профессором Стронгом в Уака-де-ла-Круз в долине Виру. В прямоугольной яме приблизительно 11 футов глубиной, которая, казалось, была вырыта наспех, он нашел останки человека с медной пластиной во рту, обернутого в тонкую хлопковую ткань и тростник и обложенного несколькими мочикскими флягами. Ниже находился прямоугольный гроб из тростника с остатками грубого покрытия из саржи, рядом же были обнаружены две обезглавленные в качестве жертвоприношения ламы. Согнутые останки двух принесенных в жертву женщин были найдены вне гроба, в двух противоположных углах ямы. Внутри открытого гроба оказалось множество погребальной утвари, включая 27 кувшинов последнего мочикского типа, а также емкости из тыквы, три коробки, сделанные из деревянных планок и обшитые цветной нитью, и остатки перьев и украшений богатых головных уборов. В середине лежали три деревянных посоха, уже достаточно старых еще во время захоронения и имевших следы починки. Один являлся, видимо, военной булавой с грушевидным набалдашником, украшенным сложной резьбой, изображающей сцену борьбы, и вставленным в углубление медным наконечником. На втором была вырезана сова, сидящая на вершине; третий же, покрытый медью, был церемониальной палкой, и на вершине его была вырезана фигура человекоподобного бога с кошачьими клыками, в набедренной повязке и полукруглом головном уборе, спереди украшенном кошачьей мордой и выпуклым сзади. Красные с желтым оттенком глаза, клыки и другие особенности выделялись инкрустацией из раковин, некоторые кое-где уже выпали. По правую руку бога стоял маленький мальчик с большим ртом, из которого, возможно, ранее торчали кошачьи клыки, в руках у мальчика были куски бирюзы.

Эта пара, без сомнения, представляла собой кошачьего бога и его спутника, изображенного в виде покровителя сельского хозяйства. Бирюзовые зерна символизировали кукурузу, которую мальчик сажает, в то время как бог роет землю, так же как это до сих пор делают перуанские женщины, в то время как их мужья роют землю с помощью таккла или палки-копалки.

Рис. 9. Фигура клыкастого бога и мальчика с набалдашника церемониальной палки-копалки, найденной в захоронении мочикского воина-священнослужителя в Уака-де-ла-Круз, долина Виру. Высота около 6 дюймов. (По рисунку Стронга.)

Когда большинство вещей было извлечено из могилы, в левой части гроба нашли скелет маленького мальчика с деформированным черепом и тяжелой челюстью, обернутого в ткань, а вокруг его талии были пришиты позолоченные медные пластины ткани. Под ним лежал слой тростника, занимавший почти весь гроб, а под этим слоем находилось тело очень старого человека, обернутое в ткань, с остатками головного убора, похожего на тот, что был у бога на посохе. Лицо покойника прикрывали две полумаски: медная позолоченная с инкрустацией бирюзой вокруг рта и простая медная на остальной части лица. И старик и мальчик очень напоминали изображения фигур на посохе, но военная булава и посох с совой указывают на то, что старик имел также и другие функции, и Стронг справедливо назвал его священником-воином. Значение посоха с совой неизвестно, но он, несомненно, символизировал некие властные полномочия, и весь этот набор предметов указывает на двойственный характер власти мочикских правителей: религиозный и светский. Почему же старец с такими почтенными знаками отличия был захоронен наспех? Глиняная посуда, обнаруженная там, принадлежит к самым последним стадиям культуры Мочика, когда искусство обнаруживало признаки декаданса и распада, и доминирование Мочика должно было быть скоро оттеснено прибытием захватчиков, несущих новые веяния с юга. Может быть, смерть старика и завершила собой династию, а возможно, враг уже стоял у ворот.

На территории северного нагорья присутствуют две весьма отличные друг от друга разновидности культуры Классического периода, и ни одна из них детально не изучена. Более северный регион, расположенный в бассейне Кахамарки, был полностью независим от влияний всех исследованных перуанских областей, датируемых в промежутках между уже упомянутым Чавинским периодом и концом Классического. В то время там появился стиль глиняной посуды, известный как курсив, получивший свое название за слегка окрашенные бегущие узоры, напоминающие письмо, которые выполнялись в коричнево-черном, а иногда и в красном цвете по белому или светло-коричневому полю. Иногда в эти узоры включались стилизованные изображения животных – целиком или одни только головы. Большинство сосудов представляет собой открытые кувшины различных форм на кольцевых основаниях. В Классическом периоде здесь появляются большие плоские горшки на высоких треногах – особенность, неоднозначно свидетельствующая о наличии контактов жителей с Эквадорскими Андами, хотя там, в свою очередь, нет никаких признаков наличия стиля курсив.

В Кальехон-де-Уайлас представлен замечательный стиль глиняной посуды – рекуай. Его отличительной чертой является наличие сосудов, украшенных черными негативными узорами по белому и красному полю. Один из наиболее характерных рисунков этого стиля – изображенный в профиль высокостилизованный представитель семейства кошачьих с удлиненной гривой на голове. Имеется также масса скульптурных композиций, отличных по стилю от мочикских и низших по отношению к последним. Типичная особенность этого стиля – широкая, почти горизонтальная кайма, опоясывающая верхний край сосуда. Высокостилизованные и довольно грубые каменные статуи, представляющие воинов и женщин, тоже относят к стилю ре-куай благодаря характерным особенностям выгравированных на этих камнях орнаментов. Считается, что некоторые довольно тщательно возведенные каменные здания в два или три стажа, покрытые каменными же плитами, могут также принадлежать этой культуре. Рекуайские могилы выложены камнем и могут представлять собой по форме простую коробку или же целую галерею. Вообще, эта область демонстрирует предпочтение такому строительному материалу, как камень, а не саман, что является следствием не только доступности первого, но также и наличием влажного климата с его регулярными дождями.

Центральное побережье в Классическом периоде – область не столь интересная, и до сих пор не представлялось возможным в достаточной мере изучить архитектуру зданий или распределение там населения в те далекие времена. Полихромный стиль росписи глиняной посуды, названный непрерывным, характерен для многих долин. Он получил свое название от маленьких декоративных угловых непрерывающихся элементов, некоторые из них имеют геометрическую форму, а другие напоминают животных и рыб – целиком или одни головы. Эти рисунки могут занимать всю поверхность посуды наподобие некоторых текстильных орнаментов, идти только по краю сосуда или же быть рассеянными по всей поверхности. Известно, что важный церемониальный участок Пачакамак, находящийся на близком расстоянии к югу от Лимы, в этот период был уже заселен, и большинство руин в более низкой долине Римак, в которой лежит сама Лима, видимо, принадлежит этому комплексу. Среди его артефактов – известная группа прямоугольных пирамид из самана, именуемых по-разному – Арамбуру и Маранга, где профессор Крёбер откопал множество захороненных человеческих тел, обычно положенных лицом вниз, спеленатых в ткани и привязанных к паланкинам из тростника. При них нет никакой погребальной утвари, иногда только рядом можно найти один-единственный горшок.

Рис. 10. Два сосуда, раскрашенные непрерывными линиями в черном, белом и красном цветах. Классический период. Центральное побережье. Высота около 7 дюймов. (По рисунку Крёбера.)

На южном побережье Классический период представлен культурой Наска. До недавней работы Стронга она была в основном известна по полихромной погребальной глиняной посуде, широко представленной в музеях во всем мире. О жилье или церемониальных центрах фактически ничего не было известно. Работа Стронга написана совсем недавно, и нам доступно только ее краткое резюме. Он нашел участок, который описывается им как большая столица в Кахуачи в бассейне Наска, хотя не ясно, может ли это место в действительности быть названо городским центром. Там обнаружены плетни, мазанки, стены из конических сама-нов, а также платформы и пирамиды.

Культура Наска, ограничиваясь тремя сравнительно маленькими долинами: Наска, Писко и Ика, отличается от мочикской культуры отсутствием какого-либо свидетельства о стремлении к расширению и проявлению агрессивных тенденций. Ввиду меньшей территории и меньшего населения ее ирригационные каналы не должны были иметь слишком большие размеры, и никаких соответствующих укреплений не обнаруживалось. Глиняная посуда этой области не позволяет сделать выводы относительно структуры существовавшего общества, как это можно сделать в случае с культурой Мочика. Но при всем при том эта посуда представляет определенный интерес, и хотя по ней нельзя определить профессию и социальное положение хозяина, зато можно судить о существовавших тогда верованиях и ритуалах. В погребениях продолжала соблюдаться традиция, пришедшая с юга, и свернутые калачиком и обернутые в ткани мумии захоранивались в круглых камерах, к которым с поверхности земли вела специальная шахта. Текстильные изделия тех мест не отличались красотой и изобилием, как в Паракасе, но, несомненно, их производство, тем не менее, отнимало большое количество времени и энергии многих людей, чего, судя по раскопкам, нельзя сказать о занятии населения северного побережья, где находили в основном лепную глиняную посуду.

Глиняная посуда была тонкостенной, хорошо обожженной и, в отличие от аналогичных предметов из Мочика, окрашенной в разные цвета. Изначально темно-желтые или красные изделия раскрашивались в различные цвета, иногда их число доходило до восьми, при этом предпочтение обычно отдавалось оттенкам красного, желтого, коричневого, серого и фиолетового вместе с черным и белым; в некоторых случаях рисунки еще и обводились черной краской.

Много лет назад Крёбер определил несколько хронологических стадий на исследуемых им площадках: Наска А – главная и более ранняя, более поздняя – Наска Вив основном относящаяся к Постклассическому периоду – Наска У. В своей стратиграфической работе Стронг подтвердил эти данные и добавил к ним еще более раннюю стадию, предшествующую Наска А, но конкретные детали о ней пока еще недоступны. Большинство горшков из Наска А имеет довольно мрачный красный фон, тогда как в Наска В он обычно белый. Разного рода кувшины и чаши имеют самые обычные формы, при этом очень характерны сосуды с двумя носиками, а также в форме головы. Лепная работа, полностью воспроизводящая какую-либо фигуру, а не только голову, встречается среди кувшинов довольно редко, так, например, фигурка «человек-оркестр» принадлежит Наска Y, где художественная лепка более популярна. Раскрашенные изделия делятся на две главные группы; к первой относятся стилизованные, но все же узнаваемые малые формы: птицы, рыбы или плоды, во второй же группе преобладают религиозные и мифологические мотивы, часто демонические, например многоножка с кошачьей мордой, которая еще может иметь накладку, напоминающую металлические маски, встречающиеся на некоторых мумиях. Некоторые из демонов имеют человеческие головы, что тоже является очень характерной особенностью, обычно эти головы составляют лишь часть художественного оформления сосуда, но иногда они, собственно, формируют весь кувшин.

Частое использование этого мотива показывает, что культ головы, о котором уже шла речь, был в то время очень силен. Изображение человеческого лица в искусстве Наска весьма характерно для этой культуры и не ограничено только глиняной посудой. Имеется очень большое сходство между глиняными сосудами-демонами Наска и изображениями на ткацких изделиях из Паракас-Некрополис, что позволяет предположить не очень большое возрастное различие между ними.

Когда воздушный путешественник смотрит вниз с борта самолета на пустынные пампасы вокруг района Наска, его взору предстает множество протяженных прямых линий, геометрических фигур и других пометок, сделанных на земле, – явление, нигде более в Перу не встречающееся, за исключением долины Виру, но там оно представлено в гораздо меньших масштабах. Эти линии образованы путем снятия верхнего темно-коричневого слоя почвы, богатого окисью железа, который покрывает желтую песчаную поверхность земли в этих окрестностях, и обкладки оголенных участков этим снятым слоем. Эти линии могут расходиться из одной точки практически в любом направлении, идти параллельно друг другу или же создавать неправильный рисунок; отличаются они и по длине: от полукилометра до более чем восьми. Эти протяженные рисунки ассоциируются более или менее с прямоугольной, трапециевидной или треугольной формой, один из самых больших участков, ограниченных таким образом, имеет длину 1700 метров и среднюю ширину 50 метров. Часто встречаются спирали и зигзагообразные линии, есть и фигуры неправильной формы, а также немногочисленные изображения птиц и рыб. Линии часто пересекаются, и в результате этого фигуры могут быть как бы наложены друг на друга, но если судить по технике исполнения, то возрастные их различия незначительны.

Их фактический возраст представляет собой загадку, но к ней есть один ключик – некоторые фигуры животных имеют дополнительные черты, благодаря которым они отдаленно напоминают монстров, изображенных на посуде из Наска V или даже, возможно, из Наска В. Назначение этих линий не имеет пока удовлетворительного объяснения; лучшее на сегодняшний день предположение – это то, что эти линии предназначались для астрономических наблюдений с целью определения времени года и что протяженные геометрические фигуры представляют собой не что иное, как проекции звезд, демонстрирующие, какой путь они проходят за некий временной период. Но это предположение не годится для зигзагообразных линий и криволинейных фигур. Для чего бы в конечном итоге эти линии ни предназначались, нужно признать, что четкое расположение и вычерчивание абсолютно прямых линий и других фигур требовало большого навыка и весьма дисциплинированного труда.

Остающаяся область, где известны культуры, относящиеся к Классическому периоду, – южная горная местность с ее двумя важными участками, находящимися в Тиауанако и Пукара. Из них Тиауанако известен гораздо больше и, ввиду его обширного влияния на последующие события, его значимость весьма существенна. Руины Тиауанако с их внушительной каменной кладкой привлекали внимание исследователей давно, и мало того, что они очень страдали от разграбления каменной кладки зданий, они также были своеобразной жертвой целой массы необоснованных спекуляций, которые приписывали им невообразимо большой возраст, исходя из прямо-таки смешных оснований. Тиауанако, как полагают, являл собой церемониальный центр с сильным религиозным правлением и, судя по всему, его строили паломники, что также предполагалось и в отношении некоторых из участков, относящихся к Созидательному периоду. Искусство его имеет застывшие формы, оно безлично. Окрестности Тиауанако находятся на большой высоте, это холодный и суровый край, но, тем не менее, там имеется довольно большое, территориально рассеянное население, и, вероятно, так было и в прошлом. Это место подходит для выпаса лам и альпака, выращивания картофеля и некоторых видов зерна (киноа).

Руины в Тиауанако представляют собой остатки многочисленных сооружений, каждое из которых имеет прямоугольную форму, но расположены эти постройки относительно друг друга весьма хаотично. Облицованная камнем ступенчатая пирамида, более или менее треугольная в проекции и возведенная на месте естественного пригорка, открывает со своей вершины взгляду исследователя остовы зданий и некоего резервуара. Поблизости находится прежде слегка приподнятое прямоугольное сооружение размером 130 на 135 метров с остатками облицовочного камня, поддерживающего стену из вертикально поставленных камней, чередующихся с меньшими по размеру прямоугольными блоками, большинство из которых утрачено. В пределах этой конструкции, в одном из ее концов, расположено меньшее сооружение, к которому от внешней стороны ведет широкая лестница с шестью большими монолитными ступенями, закрепленными между двумя массивными глыбами, формирующими в том конце часть стены, являющейся общей для внешнего и внутреннего ограждения.

На этих внутренних участках были найдены некоторые каменные статуи, а наиболее поразительной находкой, стоящей в одном из углов внешнего дворика, являются вырезанные из куска лавы большие монолитные ворота размером 12 футов и 6 дюймов на 10 футов. Наверху по их центру находится фигура, завершающая собой бордюр, состоящий из трех рядов служек, ниже которых проходит узор из прямоугольных элементов и человекоподобных лиц, похожих на лицо центральной фигуры, а заканчивается рисунок головами кондоров. Центральная фигура стоит лицом к входу и в каждой руке держит вертикально по посоху. У обеих рук отсутствуют мизинцы. На нижних концах посохов изображены головы кондоров, а тот, что находится в правой руке и похож на копье, имеет кондора и на верхнем конце, тогда как в левой руке верхний конец посоха раздвоен и увенчан сразу двумя головами кондора. Возможно, что это колчан с двумя стрелами. Трапециевидная голова фигуры окружена узором, состоящим из шести голов пум, имеющих длинные шеи и украшенные кольцом морды. На этих мордах видны большие круглые глаза, с которых спадают круглые обручи, символизирующие слезы. Орнамент из голов кондоров и пум повторяется и на теле фигуры, а на ее поясе изображены человеческие лица, возможно, это трофейные головы.

Эта фигура, как предполагается исследователями, впрочем без какого-либо конкретного свидетельства, представляет собой великого бога – создателя перуанской мифологии, который в гораздо более поздние времена упоминался испанскими летописцами под различными именами, наиболее известным из которых является имя Виракоча. Его служки, изображенные сбегающимися к своему повелителю, имеют лица либо схожие с ним, только представленные в профиль, либо опять же в виде голов кондора. Одеты они в крылатые плащи со многими дополнительными украшениями – и опять в виде голов кондора. В руках у них посохи, тоже похожие на посох своего господина. Плачущие глаза, бегущие фигуры и, прежде всего, кондор и пума, изображенные столь не похоже на кошачьи мотивы Северного Перу, являются теми постоянными особенностями, которые встречаются везде, где чувствуется влияние Тиауанако.

Рис. 11. Главная фигура с монолитных ворот в Тиауанако. Высота около 2 футов. (По рисунку Джойса.)

Есть и другие примечательные сооружения, главные из которых – прямоугольная ограда, а также сильно разрушенная платформа, или пирамида, построенная из очень больших каменных блоков, достигающих веса более чем 100 тонн. В этом комплексе найдено много интересных резных блоков, испещренных геометрическим орнаментом, например квадратами со ступенчатыми сторонами. Некоторые очень большие блоки имеют ниши и дверные проемы, они, вероятно, были частью палат с монолитными стенами. Камни, составляющие это, а также и другие сооружения Тиауанако, могут быть пригнаны друг к другу и скреплены пазами и пропилами или с помощью медных скоб с прямыми или Т-образными концами, устанавливаемыми в углублениях.

В Тиауанако и близ него найдено множество массивных монолитных статуй, самая большая из которых имеет высоту равную 24 футам. Эти статуи скорее напоминают столбы с геометрическим орнаментом, чем истинные скульптуры. Изображенная на них одежда всего лишь обозначена легкой гравировкой, а в руках они могут держать кубки или не поддающиеся идентификации предметы. Другие резные изделия представляют собой украшенные рельефами плиты и головы с шипами, предназначенными для вмуровывания в стены. Естественно предположить, что выгравированные рисунки на статуях скопированы с текстильных образцов, то же самое можно, наверное, сказать и относительно орнаментов на монолитных воротах. И хотя никаких образцов текстиля из нагорья Тиауанако не сохранилось, очень похожие орнаментальные мотивы находят в прибрежных районах, подверженных влиянию Тиауанако. Классической глиняной посуде из Тиауанако недостает некоторых орнаментов, найденных на каменных плитах, например, таких, как стоящие фигуры с хорошо проработанными лицами. Подобные рисунки появляются на глиняной посуде и тканях прибрежных мест, но там нет никаких каменных сооружений, поэтому наиболее вероятно, что именно текстиль был главным проводником орнаментального дизайна Тиауанако от горной местности к побережью.

Единственные стратиграфические раскопки в Тиауанако проводились Беннеттом в 1932 г., да и то ему разрешили работать только в очень ограниченном масштабе. Он установил последовательность периодов, отмеченных разными стилями глиняной посуды, включая Классический период (предшествовавший Раннему и сменившийся Декадентским периодом), который, как полагают, соответствует времени возведения главных зданий в Тиауанако.

Типичная, украшенная орнаментами классическая глиняная посуда тонка, отполирована и полихромна, она обычно имеет красную ручку и орнаменты, окрашенные в желтый, серый, коричневый, черный, белый цвета или же в многоцветную комбинацию, включающую некоторые из перечисленных. Эти цвета, первоначально столь яркие, со временем поблекли. Изображенные в профиль пумы и кондоры с глазами разделенными вертикально на черно-белые половины, являются обычными орнаментами, так же как и геометрические фигуры типа ступенек, треугольников и комбинации, называемые ступенчатым прямоугольным орнаментом. Подобно всему искусству Тиауанако, орнаменты статичны и стилизованны. Формы глиняной посуды включают высокий, изящный кубок керо и различные типы бутылок и кувшинов с выступающими округлыми боками, а также скульптурно оформленные сосуды в виде пумы. Ранние полихромные сосуды Тиауанако окрашены в черный, белый, красный, оранжевый и коричневый цвета блестящей краской, наложенной прямо на слюдяную терракотовую глину сосуда или на ручку того же цвета. На них имеется характерный сцепляющийся геометрический орнамент, а также довольно любопытные изображения с разделенными глазами, которые скорее напоминают упрощенные стилизованные рисунки, чем примитивные декоративные элементы, хотя они весьма отличаются от декадентских упрощенных орнаментов Тиауанако. Типичной ранней формой искусства Тиауанако является «плевательница» (фото 38). Постклассическая декадентская стадия демонстрирует большую повторяемость геометрических орнаментов, упрощение изображений животных с повторением глаз или голов вместо целых фигур и общее снижение качества исполнения. Цвета стали более тусклыми, и по сравнению с Классическим периодом поблекла полировка. Формы кубков, или керо, становятся менее изящными и могут иметь непропорционально маленькое основание. Декадентский Тиауанако, возможно, имел свое продолжение в Боливии в течение длительного периода почти вплоть до завоевания инков в XV столетии.

Рис. 12. Керо, или кубок. Классический Тиауанако. (Интерес вызывает сама форма сосуда.) Высота около 6 дюймов.

Классическая культура Тиауанако в ее чистой форме имеет ограниченное территориальное распространение, хотя несколько участков с типичными для нее сооружениями, глиняной посудой или и тем и другим вместе были найдены за пределами этой территории. Эта область полностью еще не исследовалась, но маловероятно, что какие-либо культурные центры Классического периода, сопоставимые по важности с Тиауанако, избежали внимания исследователей. С другой стороны, налицо признаки влияния Тиауанако, проявляющиеся в форме характерных орнаментов, хотя и без некоторых особенностей культурного комплекса в целом, например, типичная для Тиауанако каменная кладка широко распространена. Производные Тиауанако, как называет эти проявления Беннетт, были найдены в той или иной форме в Восточных Кордильерах в Боливии, в Уари в центральном нагорье и на многих территориях побережья, но его проявления в двух последних областях освещаются в следующей главе.

Пукара находится на некотором расстоянии к северо-западу от озера Титикака напротив Тиауанако, близ станции Хулиака по железной дороге, ведущей в Куско. Это место известно путешественникам в настоящее время как процветающий центр производства глиняной посуды, и умело сделанные кувшины и другие предметы расставлены для продажи вдоль железнодорожной линии. Произведенные там раскопки полностью описаны не были, но известно, что этот участок включает грубые, судя по всему, хозяйственные постройки из голого камня, а также искусно выстроенное святилище. Последнее представляет собой лежащие на уровне земли ряды подковообразных стен из красного известняка, составленные из прямых секторов, прилегающих к слегка осевшей в землю террасе, ограниченной белыми плитами из песчаника. Еще на семь футов ниже террасы располагается двор площадью 50 футов, также ограниченный высокими белыми плитами из песчаника и ведущими к нему ступеньками. Внешняя подковообразная стена включает в свою толщину ряд маленьких палат, с входами с внутренней стороны, каждая из которых имеет одну или две похожие на алтарь плиты. На центральном дворе расположена облицованная камнем гробница, имеющая несколько захоронений в центре каждой стороны двора. Изначальная высота стен этого сооружения неизвестна, и нет никакого свидетельства того, что оно целиком было покрыто крышей. На поверхности земли есть некоторые признаки, что некогда существовали и другие подобные структуры на этом участке. Следует отметить, что каменная кладка не столь хороша, как в Тиауанако, камни хуже пригнаны, так как щели между ними заполнялись саманом или осколками камней.

Кроме стен, работа по камню представлена в основном статуями, стоящими плитами или стелами. Статуи по форме меньше похожи на столбы, чем в Тиауанако, и чаще всего представляют собой фигуру человека, одетого только в набедренную повязку с любопытным необычным квадратным подолом и своего рода шапочку. Фигура может держать в руках голову-трофей и иногда нож. Стелы часто могут иметь ступеньки наверху на одной из сторон. Они украшены тонкой работы champleve или выгравированным орнаментом, в виде существа, похожего на ящерицу, с кольцом над головой, или же в форме сложных геометрических фигур, главным образом составленных из ступенчатых крестов, зубчатых зигзагообразных элементов, ромбов и углов, что наводит на размышления об их прототипах, взятых из текстильных образцов.

Среди простого красного и коричневого цвета слюдокерамики встречается и характерная для этого места полихромная роспись. Она наносится прямо на терракотовую слюдокерамику, очень похожую на использовавшуюся в раннем Тиауанако: орнаменты нарисованы или прямо красным и черным поверх естественного цвета, или черным и довольно непрочным желтым по красной бороздке. Характерной особенностью является то, что границы цветовых пятен выгравированы. Но ни одного целого сосуда найдено не было, так что наши знания орнаментов и форм несовершенны, хотя нам известны барельефы пумы или кошки, где тело животного изображено в профиль, а голова анфас. Встречаются также изображения в профиль человеческих голов и головы кондора, концентрические круги в черном и красном цвете и геометрические фигуры в виде ступенчатых линий. Глаза на рисунках разделены вертикально – подобно изображениям животных в Тиауанако, но вместо белого может быть оставлен естественный цвет глины.

Другая особенность, которую разделяют эти две культуры, – кольцо на носу кошки. Насколько можно себе представить из найденных глиняных черепков, наиболее обычной формой сосудов являются плоскодонные кувшины с выпуклыми сторонами и кувшины с низким кольцевым основанием.

Глиняная посуда и скульптура Пукара демонстрируют территориальное распределение данной культуры по области между этим участком и северо-западной границей озера, но ее артефакты не были найдены ни в каком другом месте, поэтому ее отношение к Тиауанако представляется сомнительным, они имеют общие особенности, но много среди них и различий. Никаких хронологических стадий для этого участка не определено, но в целом создается впечатление, что он значительно старше, чем классический Тиауанако.