Операция «Миф»

Перед тем как спросить мнение Сталина, Берия опрашивает своих ближайших сотрудников. Ему предлагают два варианта. Первый — положительно реагировать на англоамериканское предложение и продолжить расследование совместно. Второй — дать уклончивый ответ и советских данных не сообщать. Три ближайших сотрудника Берия — Круглов (новый министр МВД), Меркулов (бывший министр госбезопасности), Богдан Кобулов (первый заместитель Круглова) — за первый вариант. Против — Абакумов, бывший начальник «СМЕРШ», ныне министр госбезопасности. Почему?

Ответ на этот вопрос связан с внутренним содержанием проблемы, которое, по сути дела, с фигурой Гитлера имеет мало общего. Здесь важен не Гитлер, а Сталин. Важно угодить Сталину. Первым хотел угодить Абакумов: в мае 1945 года он собрал документы о самоубийстве, захватил останки, идентифицировал их и… провалился. Сталину это достижение чекистской разведки было не нужно. В результате западным союзникам ничего не дали (и даже не ответили). Зато, видимо, находит поддержку идея нового расследования. Но оно поручается уже не Абакумову, а его конкуренту Круглову. По распоряжению последнего разрабатываются общие указания по проведению операции с условным названием «Миф»[92] . Ее основные мотивы:

1) принципиальная необходимость перепроверки всех данных, собранных в мае — июне 1945 года;

2) сомнения в верности показаний лиц из свиты Гитлера (Линге, Гюнше, Баур, Раттенхубер);

3) некоторые несообразности в актах комиссии.

Первый план операции был составлен на основании доклада двух офицеров, занимавшихся допросом свидетелей (Парпаров и Савельев), и подписан заместителем начальника Главного управления по делам военнопленных Амаяком Кобуловым (братом Богдана). Далее его утвердил Круглов. Более подробный вариант разработал тот же Серов — теперь он приехал в Москву и стал заместителем Круглова. Иными словами, Серов стал перепроверять работу… Серова.

Этот план составлялся еще с декабря 1945 года и был предварительно утвержден в январе, после чего началась серьезная подготовка к его начальной стадии — допросам всех немецких свидетелей. Несмотря на то что Линге, Гюнше и иных неоднократно допрашивали в Берлине, Финове (месте захоронения и эксгумации трупов), затем в Бутырках, опять приступили к допросам. Но с новой установкой — доказать «исчезновение» Гитлера. И особыми, хотя и не очень сложными, методами: изнурительные ночные допросы дополнялись «двойным контролем» с помощью немецкой «подсадной утки». В камеру помещался человек, который подробно информировал о реакции подследственного и его высказываниях.

Первым объектом «Мифа» стал Ганс Баур, шеф-пилот Гитлера. Из допросов было ясно, что следователей интересовал такой вопрос: а не смог ли Гитлер улететь из Берлина? Одновременно сопоставлялись и иные данные о возможном отлете (куда-то на Дальний Восток), готовности матчасти и так далее. Баура мучили долго, а он был в тяжелом состоянии: в конце войны у него ампутировали ногу. Иногда били, а иногда заставляли слушать, как в соседней камере били другого подследственного. Баур не раз был готов к самоубийству (судя по его словам, он прятал яд в протезе).

Так шли месяцы допросов. И все об одном, что приводило подследственных в полнейшее исступление. Однако результаты были невелики: все свидетели подтверждали, что Гитлер мертв. Конечно, их версии в деталях расходились, что заставляло следователей составлять длинные сравнительные таблицы: где, кто и когда сказал, где сидел Гитлер при самоубийстве, чем стрелял, кто выносил тело, как сжигали и т.д. На основании допросов было составлено подробное описание событий в бункере, довольно близкое к истинным обстоятельствам.

Одновременно шла подготовка к следующей части операции «Миф» — выезду специальной комиссии в Берлин и вывозу туда свидетелей. Этому посвящены сотни документов.

Оглавление