В ЭПОХУ РЕВОЛЮЦИЙ 1917 г

Даже сразу после Февральской революции руководители большевиков, отнюдь, не изменили своего изначального отношения к федерализму. Показателем тому является известная статья И. В. Сталина, опубликованная в газете «Правда» 28 марта 1917 г. и направленная прямо против статьи в эсеровской газете «Дело Народа», где отстаивалось «федеральное государство». Сталин в своей статье, которая так и называлась «Против федерализма» не просто не соглашался с утверждением эсеровского автора, но выступал против него весьма воинственно, подчеркивая, «что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение».[59]

Не нужно думать, что абсолютно все большевики придерживались одного мнения и разделяли воззрения Ленина на национальный вопрос, были и другие мнения. В литературе с полным основанием отмечалось, что «ленинская концепция советского федерализма формировалась и утверждалась в обстановке острой борьбы».[60] Наглядным примером тому стала апрельская партийная конференция 1917 г. Доклад по национальному вопросу на ней сделал И. В. Сталин, взгляды которого на этот вопрос в то время, практически, совпадали с мнением Ленина. Сталин подчеркивал свою приверженность праву наций на самоопределение и четко отделял право на отделение от обязательности отделения. Для народов остающихся в пределах России предусматривалась областная автономия, кроме того, для национальных меньшинств обеспечивалось издание специальных законов, которые гарантировали бы им свободное развитие. Также особо подчеркивалось создание единого пролетарского коллектива для всех национальностей данного государства и единая партия.[61]

Однако в содокладе ГЛ. Пятакова прозвучали во многом другие мотивы. Пятаков оценил право наций на самоопределение лишь как «просто фразу, без всякого реального содержания» и выдвинул лозунг «прочь границы». Более того, на секции этой конференции позиция Пятакова была поддержана и даже отражена в проекте резолюции. Ленину пришлось резко выступить против этого проекта, и уже в принятой конференцией резолюции эта позиция была отвергнута. За всеми нациями признавалось право на свободное отделение и образование самостоятельных государств.[62] Вообще, развитие взглядов Ленина на федерализацию уже получило значительное отражение в литературе, в том числе и в современной.[63]

Вместе с тем, в период после Февральской революции Ленин и многие другие большевики увязывают решение национального вопроса в России с победой власти Советов. На основе Советов Ленин подходит и к идее союза не только народов, но и республик. Там же, на этой конференции, выступая по национальному вопросу 29 апреля (12 мая), Ленин подчеркивал: «Мы хотим братского союза всех народов. Если будет Украинская республика и Российская республика, между ними будет больше связи, больше доверия. Если украинцы увидят, что у нас республика Советов, они не отделятся, а если у нас будет республика Милюкова, они отделятся».[64]

В резолюции Апрельской конференции по национальному вопросу четко говорилось о признании за всеми нациями, входившими в состав России права на свободное отделение и образование самостоятельных государств и, вместе с тем, призывалось не смешивать права на отделение с целесообразностью отделения. Там же подчеркивалось: «Партия требует широкой областной автономии, отмены надзора сверху, отмены обязательного государственного языка и определения границ самоуправляющихся и автономных областей на основании учета самим местным населением хозяйственных и бытовых условий, национального состава населения и т. п.». В этой резолюции отвергались культурно-национальная автономия, привилегии каких-либо наций и подчеркивалась необходимость слияния в единых организациях рабочих различных национальностей как средство борьбы с международным капиталом и буржуазным национализмом.[65]

Таким образом, на Апрельской конференции прозвучала идея союза советских республик и широкой областной автономии в совокупности с другими базовыми положениями русских марксистов по национальному вопросу. В целом программа большевиков по этому вопросу получила свое дальнейшее развитие.

Вообще, в «Материалах по пересмотру партийной программы» Ленин остановился на важнейших положениях будущей Конституции российской советской республики, отнеся к ним и необходимость областного самоуправления, право каждого гражданина получать образование и объясняться на родном языке при отмене обязательного государственного языка, право на свободное отделение и на образование своего государства за всеми нациями. При этом Ленин подчеркивал: «Республика русского народа должна привлекать к себе другие народы или народности не насилием, а исключительно добровольным соглашением на создание общего государства».[66]

Вообще, в 1917 г., среди прочего, произошло значительное усиление национальных движений. Это был не первый подъем национальных выступлений. Межнациональное напряжение в России и раньше имело тенденцию к усилению.[67] Если в XIX в. в стране было одно мощное национальное движении – польское, то в самом конце этого столетия настоятельно заявил о себе и ряд других национальных движений. Например, в Особом отделе Департамента полиции можно найти специальные дела об армянском национальном движении, татарском, литовском, еврейском (сионистском) и о других национальных движениях.[68] Имеется там также специальное двухтомное дело под названием «Об украинском мазепинском движении».[69]

Новый подъем национальных движений наступил после революции 1905, а затем в 1916 г., получив подтверждение, например во время восстания в Средней Азии и Казахстане или в заметной активизации украинского движения.[70] Но подъема подобного тому, что произошло в 1917 г. в России еще не было. Поэтому ограничиваться теми установками, которые были прежде, означало обречь себя на неминуемое политическое поражение. В современной литературе, ссылаясь на пример Украины, с полным основанием подчеркивается влияние системного кризиса в стране на увеличение числа самостийников и все большую радикализацию их требований.[71] И подобные тенденции отмечаются и в ряде других национальных районов России. В этих условиях старые национальные программы оказались явно недостаточными.

Недостаточность дофевральской программы большевиков по национальному вопросу, в частности неприятие федерализма или политической автономии было отмечено еще в 1917 г. и позднее.[72] Сама практика национальных движений подсказывала и новые положения, которые входили в общую программу большевиков по национальному вопросу.[73] Еще весной (в мае) 1917 г. Ленин в «Наказе выбираемым по заводам и по полкам депутатам в Совет рабочих и солдатских депутатов», останавливаясь на позиции большевистской партии в национальном вопросе, подчеркивал, что необходимо предоставить право «всем народам без изъятия решить вполне свободно, хотят ли они жить в отдельном государстве или в союзном государстве с кем угодно».[74]

Летом 1917 г. Ленин, резко критикуя политику Временного правительства в области национальных отношений и, в частности, категорически не соглашаясь с его действиями по отношению к Финляндии и Украине, вновь подчеркивал, уже на 1-ом Всероссийском съезде Советов: «Это – политика, которая представляет надругательство над правами народности, терпевшей мучения от царей за то, что дети их хотят говорить на родном языке. Это значит бояться отдельных республик. С точки зрения рабочих и крестьян это не страшно. Пусть Россия будет союзом свободных республик».[75] Таким образом, Ленин все больше и больше утверждался в мысли не только о необходимости, но и возможности будущего устройства России как союза республик. «Союз республик» это термин весны-лета 1917 г. Союз республик им разумелся как союз свободных или по-другому, советских республик.

Как давно уже писали исследователи национальных отношений в России, к национальному вопросу в 1917 г. Ленин обращался неоднократно. Это хорошо просматривается в таких статьях как «Финляндия и Россия», «Соломинка в чужом глазу», «Не демократично, гражданин Керенский!», «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!», «Украина», «Украина и поражение правящих партий России!» Эти статьи провозглашали равноправие и объединение всех наций и звали их на борьбу за победу социалистической революции.[76] Непосредственно вопросов федерализма и централизма Ленин коснулся в «Государстве и революции», разбирая отношение к этому вопросу у Маркса и Энгельса. Ленин здесь подчеркнул их приверженность демократическому централизму и единой нераздельной республике, но обратил внимание и на то, что Энгельс даже в Англии признавал национальный вопрос неизжитым и видел в федеративной республике шаг вперед. При этом Ленин подчеркивал недостаточное внимание в партийной литературе к вопросу «о федеративной и централистической республике и о местном самоуправлении».[77] Национальный вопрос, в целом, в то время носил все-таки подсобный характер, но внимание ему уделялось постоянно и развитие взглядов большевиков по национальному вопросу в 1917 г. было еще до Октябрьской революции весьма значительным. Еще в дооктябрьский период Ленин развил концепцию о многонациональном социалистическом государстве на территории бывшей самодержавной России.

Национально-освободительное движение в России 1917 г. не было единым и однотипным, как не была простой общая ситуация в этом году. После периода полной растерянности, примерно в конце августа 1917 г. оживляются как в самой России, так и за рубежом даже монархисты, планировавшие вернуть на престол Николая II.[78] Обычно выделяют две формы национально-освободительного движения. Это разделение на буржуазно-националистическое и революционно-демократическое, действительно, имело место. Но подобного деления национальных сил, все-таки недостаточно для детального учета национальных особенностей на российских окраинах. Среди представителей так называемых националов можно выделить как сторонников централизаторской, даже ассимиляторской установки, то есть людей перешедших на российские шовинистические позиции (П. Крушеван, В. Пуришкевич и др.), так и сторонников отделения от России, во что бы то ни стало. Третьим течением в национальном движением стали федералисты, заявившие о себе еще в XIX в. В этих условиях большевистская партия должна была определиться, с каким из течений национального движения наладить тесный контакт или, вообще, отказаться от непосредственных связей с различными народами страны. В России, где русские составляли лишь 43 % населения страны, недоучет настроений национальных окраин неизбежно привел бы к поражению.

Естественно, что большевики не могли поддержать ни централистов-ассимиляторов, ни сторонников отделения. Поэтому установка на сотрудничество с федералистами была единственно правильной. Федералисты, то есть сторонники Российской федеративной республики среди деятелей национальных движений в 1917 г. составляли большинство, и это еще раз подчеркивало правильность решений большевистской партии. Кроме того, нельзя было не учитывать, что партия эсеров, самая крупная по численности российская политическая партия 1917 г. уже внесла в свою программу принцип федеративизма. Вскоре после революции 1905-07 гг. в этой партии был провозглашен принцип автономии и федерализма даже в ее организационной структуре. В Грузии вообще, как отмечалось, была своя Партия социалистов-федералистов, сотрудничавшая с эсерами и анархистами и поддерживавшая Временное правительство, полагая, что оно даст Грузии территориальную автономию. О своей приверженности федеративному устройству государства заявили также Трудовая народно-социалистическая и Российская радикально-демократическая партии – партии небольшие но представленные во временном правительстве. Федералистскую программу принял съезд народов и областей России, проходивший в Киеве 8-15 сентября 1917 года.[79]

Сталин, комментируя в декабре 1924 г. свою статью «Против федерализма» и останавливаясь на эволюции взглядов большевиков по вопросу о государственной федерации, объяснял ее тремя причинами. Прежде всего, оторванностью друг от друга ряда национальностей ко времени Октябрьской революции и в таких условиях федерация являлась шагом вперед по сближению между ними. Во-вторых, советская форма федерации по его словам не противоречила целям экономического сближения трудящихся, как это казалось раньше. И третью причину Сталин видел в том, что удельный вес национального движения оказался более серьезным, а путь объединения наций гораздо более сложным, чем это представлялось раньше, в период до Первой мировой войны и даже накануне Октябрьской революции.[80]

Таким образом, как отмечается в литературе, «на основе анализа национально-освободительного движения Ленин весной 1917 г. приходит к выводу о возможности федеративного устройства Советской России».[81] Можно при этом добавить, не только возможности, но и необходимости федеративного принципа построения страны. К этому привела Ленина практика 1917 г., что отмечалось и раньше,[82] и в современной литературе по национальным отношениям.[83] Хотя сам термин федерация используется Лениным в 1917 г. довольно редко[84] и ему предпочитается установка на союзное государство, под которым можно было разуметь и федерацию, и конфедерацию. Вообще, Ленин после социалистической революции допускал и единое унитарное государство, и соединение в федерацию на правах автономии, и организацию союза самостоятельных социалистических республик.[85]

В целом, он признавал правильной линию на федерализацию. Уже позднее, в июне 1920 г. в «Первоначальном наброске тезисов по национальному и колониальному вопросам», предназначенном II-ому конгрессу Коминтерна, В. И. Ленин подчеркивал: «Федерация уже на практике обнаружила свою целесообразность как в отношениях РСФСР к другим советским республикам (венгерской, финской, латвийской в прошлом, азербайджанской, украинской в настоящем), так и внутри РСФСР по отношению к национальностям, не имевшим раньше ни государственного существования, ни автономии (например, Башкирская и Татарская автономные республики в РСФСР, созданные в 1919–1920 годах)».[86] Сталин, как один из главных разработчиков национальной программы большевиков в статье от 13 августа 1917 г. помещенной под названием «Контрреволюция и народы России» в газете «Пролетарий» вновь высказался против дробления крупных государств на мелкие, но со всей определенностью выступил за добровольность объединения, подчеркивая при этом, что «только такое объединение является действительным и прочным».[87]

Добровольность объединения подсказывалась конкретными условиями 1917 г., когда ставка на создание самостоятельных государств на ряде окраин страны заметно усилилась. Ярким примером этого процесса может служить ситуация на Украине. В литературе достаточно убедительно показано обострение отношений между Временным правительством и созданной 20 марта 1917 г. в Киеве Центральной радой. Центральная рада явочным порядком провозглашала приоритет собственной власти над центральной, формируя собственные структуры управления и издавая даже собственные законы. Там еще до Октябрьской революции шел процесс создания независимой, украинской государственности.[88] В этих условиях центральная власть особенно нуждалась в привлекательной и объединительной национальной программе, и такая программа оказалась у большевиков.

К Октябрьской революции 1917 г. у большевистской партии имелась довольно четко разработанная программа по национальному вопросу. Она, прежде всего, строилась на принципе интернационализма («Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»), принципе права наций на самоопределение вплоть до отделения и принципе федерализма или союзного государства. В то время это был оптимальный вариант построения взаимоотношений с многочисленными народностями огромной страны под названием Россия. Большевистская партия, которая в конце 1917 г. по своему социальному составу состояла более чем на 60 % из рабочих, а по национальному составу более чем на 66 % состояла из русских, сумела привлечь на свою сторону значительные массы нерусского населения страны. Не случайно так называемые националы дали Красной Армии ряд выдающихся командиров: И. Вацетиса, М. Фрунзе, Г. Гая (Бжишкяна), А. Иманова, В. Киквидзе, А. Корка, Г. Котовского, Ю. Коцюбинского, СЛазо, А. Немитца, А. Пархоменко, Р. Сиверса, С. Тимошенко, И. Уборевича, Я. Фабрициуса, Н. Щорса, И. Якира и др. Ни белые, ни розовые (меньшевики и эсеры), ни зеленые, ни черные (анархисты) столь видных командиров, представлявших различные народности страны не дали. И в этом одна из причин победы большевиков и в Октябрьской революции, и в Гражданской войне, поскольку нужно было создать, причем в кратчайшие сроки, новую армию в чрезвычайно сложных условиях.[89]

Последующее регулирование национальных отношений прошло при доминирующем влиянии Великой Октябрьской социалистической революции и резолюций и решений Советской власти. На II Всероссийском съезде Советов заявлялось, что новое руководство страны «обеспечит всем нациям, населяющим Россию, подлинное право на самоопределение».[90] Еще 21 октября 1917 г. на заседании ЦК РСДРП(б) среди нескольких важнейших вопросов, которые большевики собирались поставить на этом съезде, предполагался и национальный вопрос с докладом Сталина, но такого специального вопроса на съезде, однако, не было.[91]

В Декрете о мире, провозгласившем полный отказ от политики аннексий и призвавшего к отказу от кровопролитной империалистической войны подчеркивалось: «Продолжать эту войну из-за того, как разделить между сильными и богатыми нациями захваченные ими слабые народности, правительство считает величайшим преступлением против человечества...».[92] Внимание молодого советского государства к национальным отношениям в стране подтверждалось и тем, что в составе первого советского правительства был предусмотрен Наркомат по делам национальностей (Наркомнац), который возглавил И. Сталин, и который просуществовал до 1923 г. Ничего подобного в самодержавной России не было и быть не могло. Параллельно, в ноябре 1917 г., среди отделов созданных во ВЦИК, создается также отдел по национальным вопросам, руководителем которого назначается М. С. Урицкий. Несколько позднее, в конце декабря 1917 г. этот отдел слился с Наркомнацем.[93]

Наркомнац способствовал организации национальных республик и областей, проводил работу с национальными кадрами. Наркомат состоял из различных комиссариатов (Польского, Литовского, Мусульманского, Еврейского, Армянского, Белорусского и др.) и Отделов (Киргизского, Марийского, Украинского, Эстонского и др.), издавал специальный журнал «Жизнь национальностей», публиковал литературу на различных языках, подготавливал программные документы по национальным отношениям, участвовал в формировании национальных частей Красной Армии. Численность Наркомнаца возросла с нескольких человек в ноябре 1917 до 875 сотрудников в 1921 г., не считая местных отделов и учебных заведений, существовавших при нем.[94]

На второй день после Октябрьской революции Ленин подчеркивал, что Советская власть «обеспечит всем нациям, населяющим Россию, подлинное право на самоопределение».[95] Вместе с тем, Второй Всероссийский съезд Советов, взявший власть в свои руки, еще не предусматривал федеративного устройства нового государства. Еще предстоял значительный путь советского национально-государственного строительства.

Действительно, сразу же было принято отделение Польши и Финляндии. Польша тогда была оккупирована германскими войсками, и признание ее независимости носило формальный характер, хотя имело в перспективе большое значение. Пример Финляндии показал, что советская власть собирается выполнять свои предреволюционные обещания. Любопытно, что финская делегация специально прибыла в Петроград, чтобы получить из рук Советской власти документ о признании страны самостоятельным и независимым государством. Делегация была принята Лениным и один из свидетелей этой встречи нарком А. Шлихтер, бывший среди тех, кто 18 (31) декабря 1917 г. подписал «Декрет Совета Народных Комиссаров о государственной независимости Финляндии», вспоминал: «Так Совет Народных Комиссаров дал Финляндии, без какого бы то ни было торгашества и лукавства, честно, открыто и искренно то, что было провозглашено победоносным пролетариатом в первые же дни Октябрьской революции».[96]

Параллельно шел процесс создания многих республик как по национальному (Украинская, Белорусская, Молдавская и др.), так и по территориальному (Одесская, Донецко-Криворожская и др.) принципам. Вопрос о создании советской федерации или союзного государства перешел в практическую плоскость. Во многом надлежало урегулировать отношения с уже с созданными национальными образованиями. К числу важнейших документов Советской власти 1917 г. относится «Декларация прав народов России» от 2(15) ноября 1917 г. Ссылаясь на решения съездов Советов о праве наций на самоопределение, Декларация, которую подписали Ленин и Сталин, во исполнение их, провозгласила, что в основу своей деятельности по вопросу о национальностях России будут положены следующие начала:

1) Равенство и суверенность народов России.

2) Право народов России на свободное самоуправление, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

3) Отмена всех и всяких национальных и национальнорелигиозных привилегий и ограничений.

4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России.[97]

Вообще, свидетельством того, сколь большое значение уделял Ленин национальному вопросу в конце 1917 г. являются его работы того времени. Находясь в Финляндии с 24 по 27 декабря, на что уже акцентировалось внимание в литературе и указывалось на недоучет той работы, которую тогда Ленин провел,[98] он подготовил статью «Из дневника публициста (Темы для разработки)». В ней намечается 43 вопроса, требовавших по мнению Ленина срочной разработки. При этом сам Ленин распределил эти вопросы по следующим группам:

«Экономические вопросы:
Национальный вопрос:
Политические вопросы:
Организационные вопросы
Международная политика:»[99]

Национальный вопрос в этой программе Ленина стоял на втором месте после экономических вопросов – свидетельство того, какое большое место уделял Ленин урегулированию межнациональных отношений в то сложнейше время, когда нужно было заниматься множеством других проблем, вроде бы, на первый взгляд, более важных для молодой советской страны. Проблема советской федерации становится все более актуальной, требовавшей повседневного внимания. Особую роль в этом отношении сыграла все более разраставшаяся Гражданская война.

Советское строительство на местах сопровождалось сломом старого и созданием нового административного аппарата, столкнувшихся с необходимостью поиска и выдвижения национальных кадров – одного из сложнейших вопросов вставших перед молодым советским государством. Создание национальных республик сопровождалось большой работой по организации местного самоуправления и изменениями административного деления. Уже 24 декабря 1917 г. Народный комиссариат внутренних дел принимает обращение «Об организации местного самоуправления», а несколько позднее, 27 января 1918 г. подписывается декрет Совнаркома «О порядке изменения границ губернских, уездных и проч.», предоставивший местным органам широкие права в реорганизации территориального деления.[100]

Оглавление