• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Восстал всевышний Бог, да судит

Земных богов во сонме их;

Доколе, рек, доколь вам будет

Щадить неправедных и злых?

Ваш долг есть: сохранять законы,

На лица сильных не взирать,

Без помощи, без обороны

Сирот и вдов не оставлять.

(Г. Р. Державин. «Властителям и судиям»)

В частности, неоспоримым является факт, что Сен-Жермен находился в России в 1760–1762 годах и вместе с братьями Орловыми сыграл заметную роль в дворцовом перевороте, который 28 июня 1762 года возвел на российский трон новую императрицу. Конечно, речь идет о Екатерине II. И опять можно предвидеть обвинения в адрес легендарного графа относительно того, что он способствовал политическим катаклизмам, что отстранение Петра III от власти в конечном итоге привело к отстранению его от жизни, а значит — к насилию, к пролитию крови. Такие же обвинения, но куда в большем масштабе будут предъявляться графу в связи с французской революцией. И как всегда, люди будут «правы» с точностью до наоборот. Посланник Великого Братства как раз и стремился к тому, чтобы наиболее мирными средствами добиться принципиальных изменений в жизни такой важной для мира страны, как Россия!

Попробуем на секунду представить себе, что было бы, если б царствование Екатерины II не состоялось вовсе или существенно отодвинулось по времени. Россия оказалась бы придатком реакционной и политически отсталой Пруссии, рьяным поклонником которой был Петр III, она бы во всем слепо следовала по пути, указанному ей дядюшкой Фридрихом, бездарным внуком двух великих предков: Петра I и его главного противника Карла XII. А у России были иные задачи и иная, сужденная свыше, миссия. Она должна была играть все большую роль в европейской и мировой истории как материк грядущей цивилизации Новой Эпохи, как фундамент, на котором здание этой Эпохи наиболее прочно могло бы стоять.

Ни один, даже самый дальновидный, политик того времени и представить себе не мог, что где-то далеко в снежных горах Тибета существуют Великие Души, которым открыто все прошлое, настоящее и будущее нашего мира. Именно они направляют подлинно эволюционное развитие планеты, а вовсе не те, кто в гордыне своей мнит себя «сильными мира сего».

Великие Духовные Учителя, никогда не допускающие грубых вмешательств в судьбы человечества и соблюдающие закон Свободной Воли, тем не менее всегда старались всячески корректировать «жесткий курс» человеческой истории.

Но вернемся к России, где Сен-Жермен занимает подобающее ему блестящее положение в свете, покоряет дам своими талантами в музыке, живописи и искусстве обработки драгоценных камней, а заодно делает стремительную военную карьеру и (или за особые заслуги перед монархией?) получает чин генерала русской армии. Вот какую информацию «нашего русского друга» приводит И. Купер-Оукли: «Граф Сен-Жермен был в этих краях в эпоху Петра III и покинул Россию по восхождении Екатерины II на престол… В Санкт-Петербурге Сен-Жермен жил вместе с графом Ротари, известным итальянским художником, автором прекрасных портретов, украшающих Петергофский дворец. Проживали они, предположительно, в Графском переулке близ Аничкова моста, по соседству с дворцом на Невском. Сен-Жермен был восхитительным скрипачом, он играл „как оркестр“. Господин Пыляев видел своими глазами… нотный листок с несколькими мелодиями для арфы и посвящением графине Остерман, сделанным рукой Сен-Жермена… Имеющаяся дата указывала на 1760 год». (Тетрадь с этим листком, приобретенная Пыляевым на аукционе, впоследствии была им подарена «прославленному композитору Петру Чайковскому».)

Кстати, об игре Сен-Жермена на скрипке. Стоит вспомнить, что спустя почти столетие о великом маэстро Паганини говорили, по свидетельству Е. П. Блаватской, что «это Сен-Жермен в теле итальянского скелета». Отсюда можно сделать вывод, каково было исполнительское мастерство графа. Нам известно, что некие энтузиасты в наше время заняты поисками утраченных музыкальных произведений и живописных полотен, созданных Сен-Жерменом. Поистине, бесценный подарок был бы всем нам, если бы эти поиски увенчались успехом!

Через несколько лет, в 1774 году, когда Сен-Жермен под именем графа Цароги проживал в замке Тройсдорф в немецком княжестве Ансбах, будучи гостем и близким другом маркграфа Бранденбург-Ансбахского, он получил письмо, доставленное курьером от графа Алексея Орлова-Чесменского. Граф Орлов возвращался из Ливорно в Италии проездом через Германию и назначил Сен-Жермену встречу в Нюрнберге. Рассказ об этой встрече И. Купер-Оукли нашла в сборнике «Curiositдten der Literaturisch-historischen Vor — und Mitwelt», Weimar, 1818: «Маркграф немедля отправился с графом Цароги в указанный город, где их уже дожидался граф Алексей Орлов. По прибытии этих двух особ им навстречу вышел с широко распростертыми объятиями сам Орлов, поприветствовал и крепко обнял графа Цароги, который впервые появился в форме русского генерала. Причем Орлов несколько раз назвал его „caro padre“ и „caro amico“. Граф Алексей Орлов со всевозможной учтивостью принял маркграфа Бранденбург-Ансбахского и не однажды поблагодарил его за покровительство, оказываемое его достойнейшему другу; в полдень был подан обед. С милой непринужденностью завязалась в величайшей степени интересная беседа. Довольно много говорилось о недавней Архипелагской кампании, однако еще больше — о различных полезных усовершенствованиях и научных открытиях. После обеда граф Орлов зазвал графа Цароги в соседнюю комнату, где оба и провели достаточно долгое время в конфиденциальной беседе… По возвращении в Ансбах граф Цароги впервые предоставил маркграфу документ, который удостоверял, что он русский генерал. Впоследствии он признался маркграфу, что он вынужден пользоваться именем Цароги, а настоящим его именем следует считать Рагози (Ракоци), и что он является единственным представителем этого рода и прямым потомком принца-изгнанника, некогда управлявшего Зибенбюргеном времен императора Леопольда».

Позже при путешествии маркграфа Бранденбург-Ансбахского по Италии ему довелось наслушаться самых невообразимых сплетен и небылиц о Сен-Жермене, подвергающих сомнению все то, что знал о нем маркграф, и прежде всего его порядочность и высокое происхождение. По возвращении в Швабах маркграф потребовал объяснений у Сен-Жермена. Тот подтвердил, что он действительно пользовался именем генерала Салтыкова, будучи в Италии, по определенным причинам.

Из других источников также явствует, что в 1770 году Сен-Жермен находился в Италии под именем генерала Салтыкова.

Английская исследовательница Дж. О. Фуллер высказывает и весьма остроумно доказывает гипотезу о непосредственном участии Сен-Жермена в Архипелагской кампании русского флота под командованием графов Алексея и Федора Орловых и адмирала Петра Румянцева и даже предполагает участие графа в Чесменской баталии. (К сожалению, ее собственные розыски в Военно-морском музее Ленинграда, предпринятые в 80-х гг. через запрос в советское посольство в Лондоне, ничего не дали.) Тогда ясно, почему А. Орлов был так рад встрече со старым боевым товарищем. И следует признать совершенно ошибочным предположение Поля Шакорнака[15] относительно того, что тут под графом Сен-Жерменом следует понимать графа Клода-Луи де Сен-Жермена. Этот второстепенный военный и исторический деятель XVIII в. находился на французской военной службе и заслужил чин генерала, отличившись в ходе Семилетней войны; затем, после своей отставки, по разрешению Людовика XV он перешел на службу Дании и был назначен генерал-фельдмаршалом. Как пишет Шакорнак, «ему было приказано сдерживать русских. Заняв Любек, он собирался захватить Варрен — продовольственную базу русских. Если бы этот город был взят, русским пришлось бы вернуться в Пруссию». Хорошенькая помощь русским, стоящая присвоения чина генерала русской службы! Совершенно неубедительна версия о том, чтобы этот Сен-Жермен «нападал на русские войска и отвлекал Петра III, что позволило Екатерине II и братьям Орловым подготовить заговор, в результате которого она оказалась на престоле». Якобы именно поэтому Клод-Луи Сен-Жермен мог быть «дорогим другом» Алексею Орлову, да еще вдобавок таким, «который сыграл большую роль в нашей революции».

Вообще, когда речь заходит о Сен-Жермене, и особенно — о его связях с Россией, мне почему-то вспоминается недостроенный дворец в Царицыно, заказанный Екатериной II прославленному зодчему и отвергнутый ею же. Не понравился он ей, слишком уж странную архитектуру и символику он являл. Тут и мальтийские кресты, и масонские символы, и чисто русские приметы! Даже просвещенной государыне показалась мудреной сия загадка, и она предпочла предложить самое простое решение: Господь с ним! А дворцовый ансамбль вот уж два века стоит себе да стоит и привлекает многочисленных любопытных как из России, так и из-за рубежа. Были попытки достроить дворец. Закончить то, что начали Василий Баженов с Матвеем Казаковым. И кое-какие неосновные здания совсем недавно привели в «завершенный» вид. А к юбилею Москвы закончили и большой дворец. Да только будет ли новодел тем, чем хотели его видеть масоны Баженов и Казаков? Рассказывают, что там, в Царицынском парке, все признаки геопатогенной зоны налицо, лозоходцы с рамкой проверяли — аккурат под дворцом разлом проходит…

Такую аллегорию, может, слишком нарочитую, захотелось мне привести здесь для того, чтобы понять, как смотрелся Сен-Жермен глазами даже самых передовых современников, от которых и мы-то не слишком далеко ушли.

Царицынский дворец… Это было потом, намного позже переворота, который поставил у власти Екатерину. Как и те поездки графа, о которых мы здесь говорили. Но отведем часовую стрелку чуть-чуть назад и поговорим еще о событиях 1762 года.

Как это хорошо известно из истории, после вступления на российский престол Петра III внешняя политика Российской империи круто изменилась: вместо войны с Пруссией, в которой до этого Россия неоднократно одерживала победы, и совместных действий с Австрией произошел резкий разрыв с прежними союзниками, возврат Пруссии без всяких контрибуций всех отвоеванных у нее территорий, заключение с нею договора о союзничестве и вступление России в войну теперь уже на прусской стороне против Австрии. Перемена политики России сразу же отразилась на расстановке сил европейских государств. Агрессивность юнкерской Пруссии Фридриха II получала слишком сильную опору в лице России. От антипрусской коалиции отвернулись прежние союзники — например, Швеция вышла из войны.

Устранение Петра III было необходимо также в интересах внутриполитических, сословно-дворянских. Появление же на российском троне Екатерины II, как показала история, стало явлением прогрессивным и для России, и для Европы. Со сменой власти Россия не возобновила своего участия в Семилетней войне, которая вскоре, через полгода с небольшим, закончилась. Значение этой войны историки усматривают в том, что она наметила будущих новых «лидеров» в европейской истории — Англию и Россию. Таким образом, как и всегда, Сен-Жермен добился выполнения «общестратегических» целей эволюции и дальнейшего развития нашего континента и всего мира.

И еще одна важная деталь, если говорить о связи Сен-Жермена с Россией. Из всех, кто наиболее полно представлял себе масштабы миссии и личности графа Сен-Жермена, самым осведомленным был русский граф Воронцов. О Воронцове и его отношениях с Сен-Жерменом писала Елена Рерих в письме от 17 декабря 1936 года: «…Один из эпизодов жизни Сен-Жермена в связи с русским именем. Так, Воронцов был одним из тех русских, которые после встречи с графом Сен-Жерменом при дворе Екатерины обратились к учению жизни… Воронцов прибыл вместе с Сен-Жерменом в Индию. Можно представить себе, как близко он мог подойти к Твердыне Света. Но три обстоятельства привели его обратно на родину. Первое — его чрезмерное увлечение обрядами магии, второе — его привязанность к родственникам и третье, когда стало ясно, что он не может остаться в Индии без вреда для своего духовного развития, ему было поручено предупредить декабристов о неверном задании. В роду Воронцовых сохранилась память о странном предке, когда-то исчезнувшем, но так как все около Белого Братства связано с кличкой шарлатанства, то имя Воронцова было между мистиками и шарлатанами. Часть его писем в Публичной библиотеке в Петербурге, но некоторые были впоследствии извлечены оттуда. Во всяком случае, Воронцов был одним из немногих, кто знал о Гималайском Братстве и распространял сведения о Махатмах. Среди частного архива наместника Кавказа Воронцова-Дашкова имелись письма об Учителях Индии. И в семейных архивах Фадеевых, родственников Блаватской, хранились любопытные документы о Воронцове; так, у меня имелся ритуальный кинжал, принадлежащий Воронцову, и в детстве я любила повторять отрывки привезенных им из Индии ритуальных напевов, каким-то образом дошедших до нашей семьи. Конечно, никто уже не помнил их происхождения и значения. Также и имение семьи моего мужа носило название Извара, данное этим самым Воронцовым, ибо оно раньше принадлежало ему».

Примечания:

1

См.: Агни-Йога. Надземное, § 541. — Москва, издательство «Сфера» Российского Теософского общества, 1995 г., с. 527–528.

15

Chacornac, Paul. Le Comte de Saint-Germain. — Paris, Editions Traditionelles, 1947, 3-е издание. — 1989, там же; русский перевод в сборнике «Святейшая Тринософия». — Москва: Беловодье, 1998.