• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Судьба армянских переселенцев в Грузии* не была счастливой. Причины этого до того смутны, что здесь не место говорить о них в целом. И мелики, и их подданные столкнулись со множеством трудностей. Эпидемия, спасаясь от которой они бежали в Грузию, повторилась и здесь, унеся множество жизней.

* Хотя мы постоянно употребляем слово «Грузия», однако те районы – Болниси, Лори, Борчалу, которые были отведены им для поселения, – являются, по существу, армянскими гаварами.

Самым предусмотрительным из меликов оказался мелик Джумшуд Мелик-Шахчазарян. Под давлением неблагоприятных обстоятельств он после смерти Ираклия и Георгия решил продать Лори и вновь вернуться н Карабах, в свой отчий край – Варанду.

Заведовавший тогда горной частью в Грузии граф Мусин-Пушкин (1) посчитал выгодным купить у мелика Джумшуда Лори за 6000 рублей. В противоположность этому, главнокомандовавший в то время князь Цицианов (грузин), приводя различные доводы, пытался доказать, что Лори не является собственностью мелика Джумшуда и он не имеет права на его продажу. Но в Санкт-Петербурге уже знали о недружественном отношении князя Цицианова к армянским меликам, которое он проявлял неоднократно*.

* Тот же Мусин-Пушкин в своем донесении государю императору от 9 мая 1803 года просил наградить мелика Джумшуда за оказанные русскому правительству услуги золотою саблею. Однако князь Цицианов в своем рапорте от 20 января 1804 года сообщил, что подобное награждение армянского мелика может показаться обидным грузинским князьям, как и всякое сравнение князей армянских с грузинскими.

В своем донесении государю от 30 декабря 1804 года князь Цицианов, между прочим, писал: «Ибрагим-хан (шушинский) имел до 60000 домов одних карабахских армян, управляемых пятью знатнейшими меликами, из коих иные, как думаю, по глупости ведут свои начала от царей древней Армении»(2).

Поэтому с мнением князя Цицианова в Санкт-Петербурге не согласились и распоряжением министр финансов от 22 мая 1805 года мелик Джумшуд было дано право продать Лори, а местному начальству приказано купчую крепость совершить.

Конечно, если бы мелик Джумшуд опоздал на несколько лет, он, как и наследники мелика Абова, лишился бы всего. Но мелик Джумшуд, продав Лори, в тот же год (1805) покинул Грузию и вместе со своими подданными переселился в Карабах, в свой родной гавар Варанду.

Этот храбрый и в то же время рассудительный воин много способствовал утверждению русского господства в Закавказье. Еще в 1803 году, когда князь Цицианов осадил Гандзак, мелик Джумшуд во главе армянского отряда, составленного из собственных всадников, стоял у стен крепости. Среди его отряда находились глава армянской церкви в Тифлисе архиепископ Ованес и вардапет Нерсес, ставший впоследствии знаменитым армянским католикосом Нерсесом V. Служа делу освобождения родины от персидского господства, этот энергичный священнослужитель принимал участие в действиях князя Цицианова, точно так же, как в свое время архиепископ Овсеп Аргутян-Долгорукий участвовал в походах графа Зубова. Осада крепости продолжалась долго. Джавад-хан, уже знакомый нашему читателю, храбро защищался. В конце концов 3 января 1804 года русские и армянские войска, предприняв отчаянное наступление, смогли разрушить часть крепостной стены и проникнуть в город. Битва и резня в самой крепости продолжались несколько часов и прекратились лишь тогда, когда Джавад-хан и его сыновья пали на поле брани.

Затем мелик Джумшуд и другие мелики вместе со своими отрядами приняли участие в ширванском и ереванском походах князя Цицианова, где также оказали ему немало услуг.

По совету и стараниями мелика Джумшуда, шушинский Ибрагим-хан, заклятый враг карабахских меликов, после взятия Гандзака безо всякого сопротивления принял русское подданство (1805).

А когда несколько месяцев спустя (8 февраля 1806 года) князь Цицианов в момент вступления в Баку был предательски убит местным Гусейн-Кули-ханом* и весть о гибели главнокомандующего русскими войсками мгновенно разнеслась повсюду, все мусульманское население Закавказья пришло в сильное волнение. В это время персидская армия под командованием престолонаследника Аббас-Мирзы находилась на правом берегу реки Ерасх.

* Обстоятельства убийства князя Цицианова широко известны, но для нас, армян, представляет интерес то, что все армянское население Баку должно было разделить участь главнокомандующего русским войском, если бы один добросердечный перс не спас их. Еще до прихода Цицианова бакинские армяне выказывали свое сочувствие русским и готовность содействовать во взятии этой крепости. Кроме того, один армянин, близкий к Гусейн-Кули-хану и осведомленный о его злодейском замысле, тайно сообщил князю, чтобы тот опасался предательства. Князь Цицианов не обратил внимания на его предостережение и поплатился за это. Впоследствии хан решил наказать армян Баку за проявленную ими симпатию к русским. Он посоветовался с именитыми мусульманами города и получил их согласие на резню армян. С этой целью хан приказал армянам собраться в церквах. Но некий персидский хаджи, человек добрый и разумный, поспешил к хану и, указав на возможные последствия его варварского преступления, сумел смягчить его гнев и спасти жизнь армян. После этого случая армяне Баку относились с огромным уважением и благодарностью к семье этого человека.

А Ибрагим-хан, несмотря на то, что всего несколько месяцев назад присягнул на верность русскому правительству, как только услышал о смерти князя Цицианова, вновь изменил данной присяге. Он тайно послал своего брата Мамад-Хасан-агу к Аббас-Мирзе и, сообщив о том, что русское войско покинуло страну, приглашал его быстрее перейти Ерасх, обещая присоединиться к персидской армии и принять участие в войне против русских.

Аббас-Мирза с огромной армией переправился через Ерасх и подошел к крепости Шуши. Здесь находилось всего несколько сот русских солдат и небольшой отряд казаков под командованием подполковника Лисаневича (3), известного местному населению под именем «дали-майор», то есть сумасшедший майор.

Армия Аббас-Мирзы уже расположилась на возвышенности возле деревни Шоши* и готовилась оттуда обстреливать крепость. Ибрагим-хан, захватив с собой свою семью, состоявшую из 24 человек, ночью тайно покинул крепость и двинулся к лагерю Аббас-Мирзы.

Никто этого не заметил, кроме мелика Джумшуда, который знал о намерениях хана. Мелик Джумшуд со своим конным отрядом находился в это время в крепости. Он тут же дал знать подполковнику Лисаневичу, и оба, сопровождаемые отрядом всадников, начали преследовать Ибрагим-хана. Схватив его на полпути, они пощадили лишь женщин и детей, а самого Ибрагим-хана и находившихся с ним родственников убили** (1806, май).

* Деревня Шоши, населенная армянами, находится примерно в трех верстах от крепости Шуши.

** Сын Ибрагим-хана Мехти-хан из-за болезни остался в крепости Шуши, и это спасло его. Впоследствии русские назначили его на место Ибрагм-хана.

Виновник падения армянских меликств Карабаха был убит. Мелик Джумшуд отомстил не только за себя, но и за других меликов. Его отец мелик Шахназар возвысил этого злодея и за это был осужден и проклят всеми карабахцами. А достойный сын недостойного отца искупил его грехи… Но было уже очень поздно… Смерть Ибрагим-хана не могла исцелить тех ран, которые нанесли меликам Карабаха шушинские ханы…

За все эти услуги мелику Джумшуду был пожалован чин полковника.

Вот что писал мелик Джумшуд Минасу Лазаряну в своем письме от 2 декабря 1806 года: «Хотя пред сим несколько раз отвечал на письма ваши, но так как не знаю, доходят ли они до вас, то сим я вновь отвечаю на все ваши письма. Во-первых, вы не довольны тем, что наше имя не упоминается в числе князей Грузии, отличившихся в сражениях. По сему предмету хотя я и уязвлен, тем не менее отвечаю, что и мы, мелики Хамсы, более их (князей Грузии) отличались в сражениях и были достойны более высших наград и милостей, но закоренелая в сердце покойного князя Цицианова ненависть к народу армянскому (хотя он рожденных в Грузии армян и считал как бы за грузин) не дозволила ему довести до всемилостивейшего Государя про утомительную службу и старание наше, которое оказали мы во время взятия Гандзака, а также в походах эриванском и ширванском, где князь, увидев меня с войском моим в отличном порядке и служащим русскому правительству без интереса (безвозмездно, не получая за это никакого жалования), обещался исходатайствовать для меня у Императора знамя, которое, быть может, я бы и получил, если бы не случилось с князем такого несчастия. После смерти князя Цицианова я, находясь здесь и зная все злые умыслы персов и дабы утвердить за Россиею новоприобретенную карабагскую землю, изложил письменно некоторые свои соображения ген.-майору Несветаеву (4), а сам я поехал в крепость Шуши и присоединился к русским войскам.

Когда персияне узнали о смерти кн. Цицианова, то под предводительством сына Баба-хана* Аббас-Мирзы, многочисленные войска их грянули на Карабаг, хотели перерезать все русское войско и всех находящихся в крепости армян. С этим был согласен и владетель Шуши, Ибрагим-хан, почему и получил он должное наказание.