• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

В связи с тем, что я не мог нести бремя супружества в годы борьбы, я решил теперь, перед концом моей земной карьеры, жениться на той, кто после долгих лет верной дружбы приехала в этот осажденный город, чтобы разделить мою судьбу. По ее собственной просьбе она умрет вместе со мной как моя жена. Смерть вознаградит нас за то, чего мы были лишены тогда, когда я нес службу на благо моего народа.

Все, что является моей собственностью, если представляет какую—либо ценность — принадлежит Партии; или, если она перестанет существовать, Государству. Если же и Государство будет разрушено, то дальнейшее распоряжение с моей стороны представляется необязательным.

Произведения искусства, купленные мною, никогда не приобретались для личных целей; они покупались исключительно ради создания галереи в моем родном городе Линце на Дунае. Мое задушевнейшее желание, чтобы этот пункт моего завещания был полностью исполнен.

Своим душеприказчиком я назначаю моего самого верного партийного товарища — Мартина Бормана. Ему дается полное право принимать все решения. Ему разрешается выдать моим братьям и сестрам все то, что представляет какую—либо ценность как персональная память или, если необходимо, помочь им в поддержании скромного уровня жизни; то же надлежит сделать и в отношении матери моей жены и моих секретарей (мужчин и женщин), фрау Винтер и всех других, кто на протяжении многих лет поддерживал меня своими трудами.

Моя жена и я предпочитаем умереть, чтобы избежать позора капитуляции. Наше желание, чтобы наши тела были сожжены немедленно здесь, где я выполнял основную часть своей ежедневной работы в течение тех двенадцати лет, когда я служил своему народу.

Составлено в Берлине, 29 апреля 1945 года. 4.00 утра.

Подпись:

Адольф Гитлер

Свидетели:

Мартин Борман,

д—р Йозеф Геббельс,

Николаус фон Билов.

Прошло более тридцати лет с тех пор, как я внес скромный вклад в 1914 году как доброволец в первую мировую войну — войну, которая была навязана Рейху.

В течение этих трех десятилетий все мои мысли, все мои дела и все прочие аспекты моей жизни мотивировались исключительно любовью к моему народу и моей преданностью ему. Эти чувства дали мне силу принимать наиболее трудные решения, которые когда—либо выпадали на долю смертного. В течение этих трех декад я истощил мое время, мои творческие силы и мое здоровье.

Неправда, что я или кто—то другой в Германии хотел войны в 1939 году. Она была желаема и спровоцировала теми международными государственными деятелями, которые либо сами были еврейского происхождения, либо действовали в еврейских интересах. Я сделал слишком много предложений по ограничению и контролю над вооружением — они не могут быть проигнорированы последующими поколениями, — чтобы на меня возлагали ответственность за возникновение этой войны. Более того, я никогда не хотел, чтобы после ужасной первой мировой войны последовала вторая против Англии с Америкой. Пройдут столетия, но и тогда из руин наших городов и монументов возродится ненависть к тем, кого мы должны благодарить за все случившееся: международное еврейство и его пособников!

Всего за три дня до начала германо—польской войны я предлагал английскому послу в Берлине решение германо—польской проблемы, — решение, аналогичное тому, что было применено к Саарской области, когда ее поставили под международный контроль. Невозможно предать забвению это предложение. Оно было отвергнуто лишь потому, что в руководящих кругах Англии хотели войны. Дело в том, что эти круги подпали под влияние пропаганды, распространяемой международным еврейством, и предвкушали усиление деловой активности.

Я также не сомневаюсь в том, что если к народам Европы еще раз отнесутся как к обычным биржевым акциям, являющимися предметом купли и продажи для финансовых заговорщиков, то ответственность падет и на тех, кто воистину представляет виновную сторону в этой смертельной схватке: еврейство!

Более того, я не сомневаюсь в том, что на этот раз гибель миллионов людей не обойдется без того, чтобы платить пришлось и виновным, даже если к ним будут применены более гуманные меры, чем они заслуживают.

После шестилетней борьбы, которая, несмотря на все неудачи, войдет когда—нибудь в историю как славное и героическое выражение человеческой воли к жизни, я не могу покинуть этот город — столицу Рейха. В связи с тем, что наши силы слишком малы, чтобы устоять под натиском врага и из—за того, что наше сопротивление подорвано изнутри презренными тварями,[6] которым недостает силы характера, я хочу разделить судьбу миллионов людей, решивших остаться в этом городе. Помимо того, я не желаю оказаться в руках врага, намеревающегося поставить новый спектакль под еврейской режиссурой для ублажения оболваненных ею масс.

Следовательно, я решил остаться в Берлине и принять добровольно смерть в тот момент, когда буду уверен, что резиденция фюрера и канцлера не может быть больше удержанной. Я умираю с легким сердцем, обозревая бесчисленные подвиги и свершения наших солдат на фронте, женщин дома, достижения наших фермеров и рабочих, и военные усилия — уникальные в истории — нашей молодежи, носящей мое имя.[7]

Я выражаю мою сердечную благодарность всем тем, кто вопреки любым обстоятельствам продолжает борьбу против врагов Отечества в соответствии с принципами великого Клаузевица. Самопожертвование наших солдат и моя связь с ними и в смерти даст то зерно, которое тем или иным способом прорастет и приведет еще раз к славному возрождению национал—социалистического движения и к осуществлению подлинно расового общества.

Многие из самых храбрых мужчин и женщин решили связать свои жизни со мной до самого конца. Я просил и в конце концов приказал им не делать этого, а лучше принять участие в продолжении борьбы, ведущейся нацией. Я требую от руководителей армии, флота и военно—воздушных сил всеми средствами поддерживать дух сопротивления наших солдат в национал—социалистическом смысле, особенно подчеркивая факт, что я сам — основатель и вождь этого движения, — предпочел смерть трусливому бегству или капитуляции.

Пусть в будущем станет особой честью, присущей германским офицерам, — как это уже имеет место в, нашем флоте, — чтобы вопрос сдачи местности или города даже не рассматривался ими. А самое важное командиры должны показывать пример верного выполнения долга до самой смерти.

Перед своей смертью я исключаю из партии бывшего рейхсмаршала Германа Геринга и лишаю его всех прав, данных ему декретом от 29 июня 1941 г. и моим заявлением в рейхстаге от 1 сентября 1939 г.

Вместо него я назначаю адмирала Деница рейхспрезидентом рейха и верховным главнокомандующим вооруженными силами.

Перед своей смертью я исключаю из партии и снимаю со всех официальных постов рейхсфюрера СС и рейхминистра внутренних дел Генриха Гиммлера. Вместо него я назначаю гауляйтера Карла Ханке рейхсфюрером СС и шефом германской полиции, а гауляйтер Пауль Гислер назначается рейхсминистром внутренних дел.

Геринг, Гиммлер и их секретные переговоры с врагом, ведшиеся без моего ведома и против моей воли, а также их преступная попытка захватить государственную власть, помимо нелояльности лично ко мне, нанесли неисчислимый вред стране и всему народу.

Для того, чтобы германскому народу дать правительство, состоящее из достойных людей, а именно такое правительство, которое продолжит войну всеми возможными средствами, я назначаю лидерами нации следующих членов нового кабинета:

рейхспрезидент — Дениц,

рейхсканцлер — д—р Геббельс,

министр по связи с партией — Мартин Борман,

министр иностранных дел — гауляйтер Гислер,

военный министр — Дениц,

главнокомандующий сухопутными силами — Шернер,

главнокомандующий ВМС — Дениц,

главнокомандующий ВВС — Грейм,

министр юстиции — Тирак,

министр культуры — Шеель,

министр пропаганды — д—р Науман.

министр финансов — Шверин—Крозиг,

рейхсфюрер СС и шеф германской полиции — гауляйтер Ханке,

министр экономики — Функ,

министр сельского хозяйства — Баке,

министр труда — д—р Хупфауэр,

министр вооружения — Заур,

руководитель германского трудового фронта и член имперского кабинета, рейхсминистр — д—р Лей.

Некоторые из этих людей, как Мартин Борман, д—р Геббельс и другие, включая их жен, добровольно присоединились ко мне здесь. Они не хотят покидать столицу Рейха ни при каких обстоятельствах, они желают умереть со мной. Тем не менее, я вынужден попросить их повиноваться моему приказу и в данном случае поставить интересы нации выше своих собственных эмоций.

Благодаря их работе и соратнической преданности они будут близки мне и в смерти, и я надеюсь, что мой дух пребудет с ними, пусть он останется среди них и сопровождает их всегда.

Пусть они будут тверды, но справедливы; главное же — пусть они никогда не допустят, чтобы страх влиял на их действия, и пусть честь нации станет для них превыше всего на Земле.

Наконец, пусть они осознают тот факт, что наша задача на грядущие столетия — продолжить созидание национал—социалистского государства, и понимание этого обяжет каждого служить общей цели и подчинить ей личные интересы.

Я требую от всех немцев, всех национал—социалистов, мужчин, женщин и всех солдат вооруженных сил, чтобы они оставались верными долгу и до самой смерти подчинялись новому правительству и его президенту.

Превыше же всего, я призываю лидеров нации и всех подчиненных им неукоснительно соблюдать расовые законы и безжалостно противостоять общему отравителю всех народов — международному еврейству.

БЕРЛИН, 29 апреля 1945 г., 4.00 утра.

Подпись:

Адольф Гитлер

Свидетели:

д—р Йозеф Геббельс,

Мартин Борман,

Вильгельм Бургдорф,

Ганс Кребс.

9 июня 1946 ГОДА

г. Москва

Совет Министров Союза ССР Постановлением от 3 июня сего года утвердил предложение Высшего военного совета от 1 июня об освобождении Маршала Советского Союза Жукова от должности Главнокомандующего сухопутными войсками и этим же Постановлением освободил маршала Жукова от обязанностей заместителя Министра вооруженных сил.

Обстоятельства дела сводятся к следующему.

Бывший командующий военно—воздушными силами Новиков направил недавно в правительство заявление на маршала Жукова, в котором сообщил о фактах недостойного и вредного поведения со стороны маршала Жукова по отношению к правительству и Верховному главнокомандованию.

Высший военный совет на своем заседании 1 июня сего года рассмотрел указанное заявление Новикова и установил, что Маршал Жуков, несмотря на созданное ему правительством и Верховным Главнокомандованием высокое положение, считал себя обиженным, выражал недовольство решениями правительства и враждебно отзывался о нем среди подчиненных лиц. Маршал Жуков, утеряв высокую скромность, и будучи увлечен чувством личной амбиции, считал, что его заслуги недостаточно оценены, приписывал при этом себе в разговорах с подчиненными разработку и проведение всех основных операций Великой Отечественной войны, включая и те операции, к которым он не имел никакого отношения.

Более того, маршал Жуков, будучи сам озлоблен, пытался группировать вокруг себя недовольных, провалившихся и отстраненных от работы начальников и брал их под свою защиту, противопоставляя себя тем самым правительству и Верховному главнокомандованию.

Будучи назначен Главнокомандующим сухопутными войсками маршал Жуков продолжал высказывать высказывать свое несогласие с решением правительства в кругу близких ему людей, а некоторые мероприятия правительства, направленные на укрепление безопасности сухопутных войск, расценивал не с точки зрения интересов обороны родины, а как мероприятия, направленные на ущемление его, Жукова, личности.

Вопреки изложенным выше заявлениям маршала Жукова на заседании Высшего военного совета было установлено, что все планы всех без исключения значительных операций Отечественной войны, равно как и планы их обеспечения, обсуждались и принимались на совместных заседаниях государственного Комитета обороны и членов Ставки в присутствии соответствующих командующих фронтами и главных сотрудников Генштаба, причем нередко привлекались к делу начальники родов войск.

Было установлено далее, что к плану ликвидации сталинградской группы немецких войск и к проведению этого плана, который приписывает себе маршал Жуков, он не имеет отношения: как известно, план ликвидации немецких войск был выработан и сама ликвидация была начата зимой 1942 года, когда маршал Жуков находился на другом фронте вдали от Сталинграда.

Было установлено дальше, что маршал Жуков не имел также отношения к плану ликвидации крымской группы немецких войск, равно как к проведению этого плана, хотя он и приписывал их себе в разговорах с подчиненными.

Было установлено далее, что ликвидация Корсунь—Шевченковской группы немецких войск была спланирована и проведена не маршалом Жуковым, как он заявляет об этом, а маршалом Коневым, а Киев был освобожден не ударом с юга, с Букринского плацдарма, как предлагал маршал Жуков, а ударом с севера, ибо Ставка считала Букринский плацдарм непригодным для такой большой операции.

Было, наконец, установлено, что признавая заслуги маршала Жукова при взятии Берлина, нельзя отрицать, как это делает маршал Жуков, что без удара с юга войск маршала Конева и удара с севера маршала Рокоссовского Берлин не был бы окружен и взят в тот срок, в какой он был взят.

Под конец маршал Жуков заявил на заседании Высшего военного совета, что он действительно допустил серьезные ошибки, что у него появилось зазнайство, что он, конечно, не может оставаться на посту Главкома сухопутных войск и что он постарается ликвидировать свои ошибки на другом месте работы.

Высший военный совет рассмотрев вопрос о поведении маршала Жукова, единодушно признал это поведение вредным и несовместимым с занимаемым им положением и, исходя из этого, решил просить Совет министров Союза ССР об освобождении маршала Жукова от должности главнокомандующего сухопутными войсками.

Совет министров Союза ССР на основании изложенного принял указанное выше решение об освобождении маршала Жукова от занимаемых им постов и назначил его командующим войсками Одесского военного округа.

Настоящий приказ объявить главнокомандующим, членам Военных советов и начальникам штабов групп войск, командующим, членам Военных советов и начальникам штабов военных округов и флотов.

Министр вооруженных сил Союза ССР, генералиссимус Советского Союза И. Сталин

Внизу написано рукой Василевского:

Подписано товарищем Сталиным 9.6.46 г. Подлинник в делах товарища Поскребышева.

Василевский

9.6.46 г.»

С этого документа снимались копии:

2.2.47 г. для генерала армии Булганина, печатал генерал лейтенант Ломов.

Снималась копия в одном экземпляре 10.6.46.

Отпечатана копия в одном экземпляре для тов. Ворошилова 15.6.

Снята копия в одном экземпляре для тов. Абакумова 19.6.46 г.

Товарищи, разрешите мне поднять еще один, последний тост. Я хотел бы поднять тост за здоровье вашего Советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики «ура».)

Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.

Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.

У нашего правительства было не мало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело—Финской республики, покидала потому, что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать Правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.

Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому Правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие! За здоровье русского народа! (Бурные, долго не смолкающие аплодисменты.)

Копия — Маршалу Советского Союза тов. Малиновскому Р. Я.

Уважаемая редколлегия!

В октябрьском журнале «Военная мысль» № 10 1958 г. помещена статья генерал—лейтенанта С. Платонова и полковника А. Грылева о Проскурово—Черновицкой операции 1–го Украинского фронта, проведенной в 1944 году в период 4 марта — 17 апреля.

Ввиду допущенных авторами в статье неточностей, искажающих историю Проскурово—Черновицкой операции войск 1–го Украинского фронта, тем самым искажающих историю Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне, считаю себя обязанным дать ряд справок, отражающих действительную историю этой замечательной наступательной операции, которой вправе гордиться каждый воин Советских Вооруженных Сил, каждый советский человек.

Как известно, бывшие немецкие фашистские генералы, фельдмаршалы, не раз битые советскими войсками, в последнее время выбрасывают на мировой рынок много военных книг, в которых, фальсифицируя историю, «из кожи лезут», чтобы в какой—то степени принизить мировое значение овеянных славой побед Советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне, принизить советское оперативно—стратегическое искусство и боевую доблесть советских вооруженных сил; одновременно как—то возвысить оперативное искусство штабов фашистских войск, их командующих и «боевую доблесть» своих войск, разгромленных советскими Вооруженными Силами в минувшей войне. Это и не удивительно — фашистские «герои» — сподвижники Гитлера не хотят честно признать явного превосходства советской военной науки над фашистской немецкой военной наукой, не хотят признать небывалого в истории войн такого разгрома, который им учинили советские Вооруженные Силы.

Преследуя явно неблагонамеренные и далеко необъективные цели, фельдмаршал В. Манштейн в своей Книге «Утерянные победы» пытается теперь доказать, что руководимая им 1–я танковая армия, входившая в состав группы армий «Юг», вовсе не была разгромлена и уничтожена советскими войсками в районе Тернополь, Проскуров, Черновцы весной 1944 года, а что она, якобы, благодаря лично его предусмотрительности, творческому искусству и боевой доблести немецких войск, понеся некоторые потери, была выведена из окружения в период 5–9 апреля 1944 года.

Нам, конечно, не приходится удивляться подобной лжи, она вполне закономерна. Манштейн вообще не признает в своих воспоминаниях то, что происходило и произошло с немецкими войсками на ряде фронтов, особенно там, где он лично руководил операциями. Так, например, Манштейн не хочет честно признать не удавшегося ему контрудара из района Котельникова, с целью вывода 6–й немецкой армии из окружения под Сталинградом. Он не признает уничтожения группы немецких войск и в районе Корсунь—Шевченковской, окруженных и уничтоженных войсками 1–го и 2–го Украинских фронтов. Манштейн по этому поводу пишет:

«В 1 ч. 25 м. в ночь с 16–17 февраля пришло радостное известие о том, что первая связь между выходящими из окружения корпусами и передовыми частями 3 т. а. установлена. Противник, находившийся между ними, был буквально смят. 28 февраля мы узнали, что из котла вышло 30–32 тысячи человек, так как в нем находилось 6 дивизий и одна бригада, при учете низкой численности войск это составляло большую часть активных штыков». (Подчеркнуто мною).

Вот так гитлеровский полководец задним числом фабрикует историю фашистских войск и их командования, он лживо приписывает себе, своему штабу, фашистским войскам незаслуженные успехи, чуть ли не возводя их в степень высшей военной доблести.

Генерал—лейтенант С. Платонов и полковник А. Грылев в своей статье также бездоказательно утверждают, что немецкому командованию удалось вывести из окружения свою 1–ю танковую армию.

Верно ли подобное утверждение авторов?

Нет, не верно.

Немецкая 1–я танковая армия (в составе 21 дивизии) была разгромлена и уничтожена доблестными войсками 1–го Украинского фронта.

Она была разгромлена, перемолота и уничтожена в ряде сражений Тернополь, Проскурово, Черновицкой операции.

Эти данные могут подтвердить ныне здравствующие бывшие командармы и командиры корпусов 1–го Украинского фронта, ныне Маршалы Советского Союза т.т. А. А. Гречко, К. С. Москаленко, генерал—полковники Лелюшенко, Катуков, генерал—лейтенанты Журавлев, Афонин и др. участники операции, а также фактические документы по проведению операции.

В первом этапе операции, понеся значительные потери, части 1–й и 4–й танковой армии начали общий отход с фронта Млынов, Ямполь, Изяславль, Браженцы, Оратов. Особенно тяжелые потери противник нес от сокрушительных ударов 4–й танковой армии, 3–й танковой армии и 60–й армии.

Бросив все свои резервы, в том числе пять танковых дивизий, переброшенных из района Умань (где действовал 2–й Украинский фронт), командование немецких войск любой ценой пыталось задержать наступление войск 1–го Украинского фронта на рубеже железной дороги Тернополь—Проскуров. Завязалось ожесточенное сражение, противник ввел здесь в дело в общей сложности 16 дивизий.

7 марта ударная группировка фронта (четыре армии 4, 3 т.а., 60 и 1 г в. А), медленно тесня противника, вышла на линию железной дороги. Несколько отставала 1–я гв. А., наступление которой сдерживалось сильной группировкой бронетанковых войск противника.

Дальнейшее продвижение войск фронта сдерживалось непрерывными контратаками танковых дивизий противника. Танковые дивизии противника в своих яростных, но бесплодных атаках несли громаднейшие потери от огня наших танкистов и артиллеристов. Мы видели в их больших потерях и безрассудных контратаках их близкую и неминуемую гибель и верный залог успеха следующего этапа наступательной операции фронта.

Никакой остановки наступления войск фронта не было, как это теперь изображают т.т. Платонов и Грылев. Войска фронта, хотя и очень медленно, но все время продвигались вперед, а противник терял один оборонительный рубеж за другим.

К середине марта заканчивала пополнение наша 1–я танковая армия, находившаяся в резерве фронта. Согласно плану операции, она перегруппировывалась в район Волочиск для усиления ударной группировки и развития операции.

Для успешного продолжения операции необходимо было подтянуть артиллерию и тылы, которые буквально застряли в весенней грязи. Участники сражений, очевидно, хорошо помнят, с какими трудностями приходилось вытаскивать из грязи артиллерию и транспорты. Вспоминая эти героические усилия войск, мы всегда с глубокой благодарностью вспоминаем славных солдат и офицеров войск 1–го Украинского фронта, которые не щадя своих сил, своей жизни, умело и мужественно обеспечивали блестящую победу наших войск в операции.

Противник находился с нами в одинаковых погодных условиях и мы не торопились с вводом в сражение нашей первой танковой армии. Начиная с середины марта, распутица становилась еще тяжелее и мы считали, что для отступающего противника она будет гибельной, так как движение его войск, вне дорог будет совершенно невозможно и он вынужден будет бросить всю свою боевую технику в тылы. Так оно и получилось.

Мы же вводили в дело свежую танковую армию, горевшую желанием добить фашистского зверя и освободить украинскую землю от немецких оккупантов.

20 марта начался 2–й этап операции фронта.

Усиленная ударная группировка фронта стремительно раздавила всю противостоящую группировку войск 1–й танковой армии противника. Противник, бросая свою артиллерию, тылы и другую технику, неся громаднейшие потери, начал поспешный отход на юг, юго—запад и юго—восток. Наша 1–я танковая армия, разгромив танковые части противника в районе Волочиск, взаимодействуя с 4–й танковой армией, стремительным броском вышла на р. Днестр, уничтожив на своем пути ряд других частей противника, пытавшихся остановить ее продвижение.

В сражениях на рубеже Тернополь, Проскуров, Хмельники и последующих боях противник был окончательно разбит. Некоторые его дивизии понесли до 60 % потерь. С выходом противника в район Ляцкорунь, Дунаевцы, Каменец—Подольский все его дивизии были перемешаны. В дальнейших боях действовали уже не дивизии, а лишь боевые группы, которые из за отсутствия артиллерии усиливались танками.

В районе Ляцкорунь противнику удалось собрать ударную группу танков общей численностью до 90–100 танков, которая, не считаясь с потерями, прорвалась на узком фронте на Озервны, прикрыв собою отход штаба армии. Отходя далее на Бучач, остатки боевых групп противника несли значительные потери от ударов 4–й Т. А., 52 и 74 ск и частей 1–й гв., 18 и 38 армий, преследующих остатки 1–й танковой армии противника. По данным наших войск, действовавших в составе 18 и 23 ск, из района Бучач прорвалось на запад не более 30–40 танков противника, прикрывших выход штаба армии.

Эти жалкие остатки от 1–й танковой армии противника, имевшей к началу операции в своем составе 21 дивизию, в том числе 9 танковых дивизий, Манштейн и пытается в своей книге «Утерянные победы» выдать за танковую армию, якобы умело выведенную им из—под уничтожения.

Очень жаль, что генерал С. Платонов и полковник А. Грылев своей тенденциозной статьей подтверждают лживую версию махрового фашистского полководца Манштейна.

Это первый и, пожалуй, самый важный вопрос для воспитания наших военных кадров, для правдивого освещения истории советских Вооруженных Сил.

Второй вопрос — это оценка направления отхода войск 1–й Т. А. противника.

Авторы статьи утверждают, что командование фронтом якобы ошиблось в оценке направления отхода 1–й Т. А. противника.

Как известно, оценка обстановки и намерений противника делается на основе конкретных мероприятий противника, дислокации его сил и средств и направлений, по которым войска противника производят тот или иной маневр.

Что происходило в войсках противника после разгрома их на рубеже железной дороги Тернополь—Проскуров, после того, как начали свое наступление 18 и 38 армии фронта?

Вся группировка противника из района Волочиск—Проскуров отходила на юг и юго—запад, в общем направлении на Каменец—Подольский. Из района Проскурово противник под ударами 1–й гв. А. также отходил на юг, в общем направлении на Каменец—Подольский. Туда же отходили части под ударами 18 и 38 армий.

Что же отходило на запад и юго—запад? Туда отходили лишь разбитые части, действовавшие против 60–й А., которая, окружив в Тернополе три дивизии противника, выходила на фронт Заложцы, Козово, Подгайцы для образования внешнего фронта.

Данные об отходе разгромленных соединений 1–й Т. А. противника были подтверждены всеми видами разведки фронта, 2–го Украинского фронта и Ставки ВГК.

Как описывает сейчас в своей книге «Утерянные победы» Манштейн, командование 1–й Т. А. противника действительно решило отходить на юг и это свое решение упорно отстаивало до последней минуты, т. е. до тех пор, пока наша 1–я Т. А. стремительно переправилась через Днестр и захватила Черновцы, район Коломая и вышла к г. Станислав, поставив противника в условия полной невозможности пользоваться южными путями.

Спрашивается, с какой же целью разбитые части противника отходили в общем направлении на юг, уж не для того ли, чтобы потом повернуть на запад? Мало—мальски грамотный в военном деле человек может оказать, что путь отхода на Бучач через район Каменец—Подольский—Ляцкорунь почти в два раза больше пути из района Проскуров—Волочиск прямо на Бучач, а если учесть полную распутицу, то значение этого направления еще более осложняется.

И второй вопрос — воспользовался ли бы противник южными путями, если бы их быстро не захватила наша 1–я танковая армия и могла ли быть очищена от противника территория районов Черновцы, Коломыя, Станислав, что было так важно ввиду наступления весны?

Ответ ясен. Противник успел бы подтянуть свои войска в район Черновцы—Хотин и не только бы спас остатки своей 1–й Т. А., но и прочно закрепился бы на южном берегу р. Днестр, что усложнило бы ведение дальнейших операций.

Следовательно, не гений Манштейна заставил остатки 1–й Т. А. противника повернуть на запад и не ошибка Жукова, а безвыходное положение, которое было создано для противника нашей доблестной 1–й и 4 и танковыми армиями.

Авторы статьи пишут, что силы фронта к 28 марта оказались слабыми как на своем внешнем фронте, так и западном внутреннем фронте окружения, особенно слабыми в артиллерийском отношении.

Ну что касается артиллерии авторы правы, — из—за бездорожья она могла передвигаться лишь на прицепе танков. В остальном авторы сами себе противоречат. На стр. 73 они пишут: «Замысел командующего фронтом генерала армии Ватутина Н. Ф. на проведение операции предусматривал нанесение ряда сильных ударов на различных направлениях с целью раздробить оборону противника и лишить его возможности маневрировать своими войсками вдоль фронта. Следует подчеркнуть, что такой замысел операции, когда каждая общевойсковая армия осуществляла прорыв обороны на своем участке, соответствовал конкретно сложившейся обстановке.

В—третьих, нужно учесть и то, что создание мощной ударной группировки фронта на каком—то одном участке не обеспечивалось плохим состоянием дорог и ограниченностью времени на подготовку операции».

Не вдаваясь в критику этих весьма путанных размышлений, я хочу дать фактические справки по существу.

1. К началу операции сил фронта было вполне достаточно для окружения и уничтожения 1—й Т. А. противника и для создания внешнего фронта. В процессе же операции командование войсками противника, поняв тяжелые последствия разгрома своей 1–й Т. А. и потерю важнейшего района, бросило против 1–го Украинского фронта все свои новые резервы общей численностью до 20 дивизий, стянув их с различных стратегически важных районов. И это не могло не сказаться на соотношении сил внешнего фронта, тем более фронт не получал для усиления своих сил никаких резервов. Надо отдать должное войскам 1–го Украинского фронта, действовавшим против численно превосходящих сил на внешнем фронте, где они с честью справились со своей задачей и не толь ко сдержали контратаки противника, но и полностью уничтожили три дивизии противника, окруженные 60–й Армией в гор. Тернополе.

Особенно следует отметить доблестные действия 1–й Т. А., уничтожившей свыше 200 танков и САУ противника в районе Станислав и ряд пехотных и моторизованных частей, пытавшихся опрокинуть соединения танковой армии и 11 ск.

Слов нет, если бы накануне операции фронта Ставка ВГК не изъяла из состава 1–го Украинского фронта 40–ю общевойсковую, 2–ю и 6–ю танковые армии и не передала бы их 2–му Украинскому фронту, разгром и уничтожение были бы завершены значительно раньше и с еще большим эффектом.

2. О плане операции. Как известно, план операции фронта разрабатывается и конструируется не одним командующим, а многочисленным коллективом руководящих командных и штабных работников и утверждается Ставкой ВГК. Авторы, видимо, не знали, что замысел и план операции разрабатывался Военным Советом фронта и штабом фронта при непосредственном личном участии представителя Ставки ВГК, заместителя Верховного Главнокомандующего Маршала Жукова Г. К., который все время находился при 1–м и 2–м Украинских фронтах, координируя их действия, начиная с Курской битвы, а в момент ранения Ватутина Н. Ф. маршал Жуков непосредственно был в штабе фронта, обеспечивая подготовку операции. По этому вопросу авторы могли бы проконсультироваться у Н. С. Хрущева, который в то время был членом Военного Совета фронта.

Тернополь — Проскурово — Черновицкая операция войск 1–го Украинского фронта — одна из важнейших наступательных операций советских войск против фашистских войск гитлеровской коалиции. Главной и характерной ее особенностью является то, что она проведена с решительной целью при равном соотношении сил, а по количеству танков превосходство в количестве было даже на стороне противника. На фронте Броды, Тернополь, Станислав, Черновцы противник ввел в дело более 40 дивизий, из коих 24 дивизии были полностью уничтожены нашими войсками, остальные понесли тяжелые потери.

Операция успешно проведена в условиях полной весенней распутицы, полного бездорожья, на которое так часто ссылаются бывшие немецкие генералы, объясняя свои неудачи и разгром фашистских войск под Москвой и других районах.

В заключение хочется оказать, что боевые действия войск 1–го Украинского фронта в этой операции являются яркой и незабываемой страницей в истории борьбы советского народа, советских Вооруженных Сил с фашистскими оккупантами.

В результате героических действий войск 1–го Украинского фронта не стало сплошного фронта противника от Балтики до Черного моря. Противник вынужден был в дальнейшем осуществлять свой маневр между Европейским стратегическим направлением и Балканским не по кратчайшим путям, а в обход Карпат, по крайне бедным коммуникациям, что в значительной степени осложняло ведение операций.

Советским Вооруженным Силам представилась полная возможность бить и уничтожать фашистские войска на разобщенных направлениях. И не случайно Центральный Комитет партии и Правительство высоко оценили значение проведенной операции, наградив ее участников высокими правительственными наградами

МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА Г. ЖУКОВ

ноябрь 1958 года

Примечания:

6

Намек на Геринга, Гиммлера и проч., изменивших фюреру в последние дни и пытавшихся вступить в переговоры с западными странами. — Ред.

7

Фюрер имеет в виду организацию гитлеровской молодежи «Гитлерюгенд», — подростков, которые фанатично обороняли Берлин в последние дни Третьего Рейха. — Ред.