• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

На текущий момент история знает цивилизации — со своим языком, литературой, наукой, искусствами и оружием — древнее египетской. Надо изменить и модернизировать устаревшую пословицу «Ех Oriente lux» — «свет исходит с Востока», — представляющую, будто это освещение исходит из Индии; истина прямо противоположна. Заря знания зародилась и взошла не на востоке, а на юге, на Черном континенте, который является также и Высоким континентом [240]. Не можем мы больше соглашаться и с тем, что

Путь империи лежит на запад.

Как учит нас профессор Лепсиус, «в древнейшие времена на человеческой памяти мы знали только одну продвинутую культуру, только один способ письма и только одно литературное искусство — египетское». Карл Фогт, человек, имеющий смелость говорить то, что думает, режет напрямик: «Наша цивилизация произошла не из Азии, а из Африки». В поисках нашего происхождения мы должны вернуться к

Великой владычице мира в египетской долине.

Современные египтологи пересматривают ложные и односторонние теории, основанные на скудных исследованиях антропологической литературы на греческом, латыни и иврите. В долине Нила мы все еще находимся на пороге изучения — топографического, лингвистического и научного. О протоегиптянах и их первоначальном ремесле мы знаем все еще очень мало; а ведь абсурдно было бы предполагать, что человек начал свой путь к цивилизации с постройки пирамид, высекания обелисков и вырезания иероглифов. «Кушитская» школа, основанная на азиатских эфиопах или епископе Евсебии и неудачно представленная Бансеном, Масперо, Уилкинсоном, Мариэттом, Бругшем и еще множеством менее значительных имен, определила, что древние жители окрестностей Нила «несомненно прибыли из Азии». Этой теории сильно не хватает доказательств; и то же самое можно сказать и о популярных представлениях, основанных на библейских сказаниях, — «первые колонисты Египта пришли из Месопотамии». Кажется, мы читаем сказку, когда видим (у Уильяма Осбурна), что «искусство этих первобытных египетских художников было частью той цивилизации, которую принесли с собой первые поселенцы, прибывшие в долину Нила».

Я убежден в том, что древние египтяне были африканцами, и чистыми африканцами; что жители долины Нила — это и сейчас негроиды, «подбеленные» большим вливанием сирийской, арабской и других азиатских кровей, и что колыбель этого народа — Эфиопия. Эсхил уже покрыл их черные тела белыми одеждами, когда Геродот сделал их чернокожими по сравнению с арабами [241] и североафриканцами. Каждый путешественник считает свое описание хорошим для своих дней. Блюменбух объявил, что древние египтяне имели берберское происхождение (народ Псаметика, или сына Солнца). Хартманн выражал мнение, что они были не азиаты, а африканцы; доктор Мортон изменил свое изначальное мнение, обнаружив, что у них черепа негроидов. Я надеюсь подтвердить их правоту, создав большое собрание черепов мумий. Совершенно точно, что волосы — эта великая характеристика любого народа — у современных египтян не мягкие, как

утверждает профессор Хаксли, а наподобие проволоки, как и у их предков. Более того, их тип, как отчетливо показывает пример Сфинкса — меланохроитовый негроидный. В конце концов, есть и другие признаки, которые нет необходимости отмечать здесь, отделяющие как людей, так и лошадей африканского происхождения от арабского.

Есть история Древнего Египта, в которую мы еще не углублялись. Геродот освещает ее, когда считает, что жрец Пта в Мемфисе претендует на древность в 11 340 лет, за каковой период правило 341 поколение царей и жрецов. То же самое делает Платон, когда говорит о гимнах, которым 10 тысяч лет, и Мела, когда насчитывает 330 царей перед Амасисом, которые правили более 30 тысяч лет.

Размеры «Кеми» [242] произвольно приписывались речной долине до Первого порога, или 700 миль в длину и семь — в ширину, которые в районе дельты расширялись до 81 мили. Мы справедливо можем ожидать, что современный Маср — только кусок восточной части древнего Мизраима. Греки считали границы Азии раскинувшимися за Суэцкий перешеек и Нил и простирающимися до Ливии [243]. Этот «Великий Египет» все еще предлагается системой Бар-Била-Ма, обширной Фиумаре, ныне сухой, как кость, и линией оазисов в диких землях к западу от Речной долины с их гигантскими развалинами протоисторического Прошлого, которые могут датироваться еще теми временами, когда бассейн Бар-эль-Газала — озера, подобного Танганьике и Виктория-Ньянза, — начал свой ежегодный слив воды на север по каналам, параллельным «реке Египетской». Бассейн озера заилился бы в ходе естественных процессов, и избыток воды, который больше не мог стекать на север, проложил бы себе путь на восток, в Нил. Более легкое стекание превратило бы озеро в речной бассейн и систему, а более неорошаемые земли могли превратиться в пустыню, покрытую пятнами, как леопардовая шкура, в виде оазисов или имеющих воду долин.

Обилие популярной литературы ознакомило публику со внешними аспектами Древнего Египта, но мир все еще далек от того, чтобы прочитать то послание, которое Египет оставил человечеству. Мы должны вернуться к «Чудесам на берегах могучего Нила» в поисках происхождения всего, что интересует нас больше всего. Эта страна — колыбель языка. Ее язык содержит все элементы так называемых «арийской», семитской и аллофилийской, или туранской, языковых семей и датируется задолго до дней их теперешнего распространения. В «Египте» Бунсена впервые отмечен этот факт, на некоторой дистанции, впрочем, и без указания его важности. «Все семитские местоимения и суффиксы», утверждает М.К. Бертин, «можно проследить вплоть до их египетских прототипов, особенно времен ранних династий»; он мог многое добавить и о других формах. Бругш повествует нам, что примитивные корни и основные элементы египетской грамматики указывают на тесную связь с индогерманскими (!) и семитскими языками [244]. Аллофилийский, или агглютинативный туранский, язык [245], третий, не являющийся ни арийским, ни семитским, тоже прослеживается в древнекоптском.

Что же позволяют предположить эти факты? Лишь то, что элементы, существовавшие в египетском языке, переместились с берегов Нила и эволюционировали, разделялись и дифференцировались во многих центрах. Словосоставная, или иранская, схема находит свой дом в Восточной Европе (Греция, Италия и славянская, или полуазиатская ее часть); в Малой Азии — особенно во Фригии, в Месопотамии, в Персии и, в конце концов, в Индии, где он установился сравнительно недавно. Это объясняет, как филолог может вывести санскрит из литовского языка, уберегает нас от «арийской ереси» [246], отменяет «индоевропейский язык», или, что еще хуже, «индогерманский» — этот современный пример национальной скромности. Оба термина содержат в себе теорию — и теорию недоказанную. Опять же словоразвивающая, или арабская, схема, абсурдно именуемая «семитской» (от имени Сим!) возрастала, умножалась и совершенствовалась в Северной Африке и Аравии, в то время как туранская становилась все более независимой и, выделяясь из аккадского, распространилась по Китаю и землям татар.

Этот изначальный язык Египта создал себе алфавит, из которого выводятся все остальные алфавиты, что подтверждается следующим фактом: каждый и все они начинаются (как, по словам Плутарха, и древнекоптский) с буквы А. О его возрасте в стране Нила мы можем судить по картушу с именем Хуфу, оставленному каким-то рабочим на внутреннем блоке Великой пирамиды. Как много поколений членораздельно говорящих людей должно было пройти, пока в голове человека не появилось такой искусной и прекрасной системы, как королевская подпись на щите!

Но Египет сделал еще больше. Он стал фонтаном знания, которое затопило весь мир. На восток этот поток хлынул через Вавилонию и Халдею, Персию и Индию, Индокитай, Китай и Японию в Австралию и Полинезию. В западном направлении он заполонил Африку и Европу. Америки он мог достичь с обеих сторон. Восточный поток мог через Китай и Японию достичь восточного побережья, а западный — перебраться через Атлантику; возможно, в те дни Берингова пролива еще не существовало. В лице Карибского залива нашлось новое Средиземное море, а в Мексике и Перу — новые Индии. Действительно, поход разума из Египта имеет общую протяженность с пределами привычного мира.

Изобретение алфавита непременно должно было привести к появлению литературы — поэзии, истории, критики. Самый первый из известных манускриптов — это папирус Присса (д'Авеннес), свиток, датируемый временами фараона Тат-ка-ра, последнего из Пятой династии (около 3000 г. до н. э.). Это — собрание пословиц, максим, советов и указаний, пятое из которых гласит: «Чти отца своего и мать свою, и да будет твоя жизнь долгой». Стиль ее восхищает своим юмором и графическим описанием пожилого возраста — «Senex bis puer» [247]. Самый первый эпос — это героическая поэма Пентаура, посвященная Рахмсесу II (1333–1300 гг. до н. э.); это прообраз циклической песни, которая, особенно на Кипре, предшествовала шедеврам предводителя гомеридов; а открывается она «Arma Virumque cano». «Книга мертвых» — это рождение драмы, и она, возможно, была создана за века до диалогов Иова. «Песни Соломона» — это воскрешение Изиды и Нефтис. Критика молодого автора приверженцем чистоты стиля может добавить линию и в сегодняшние «обзоры». Изобретение географических карт и планов мы тоже должны приписать египтянам. Они первыми начали изучать геральдику: каждый округ имел свою отличительную эмблему, обычно это была птица или зверь, а каждый храм и гильдия — свой герб [248].

Литература была бы несовершенной без искусств и науки, и, следовательно, их родину и центр мы тоже находим в Египте. Эти исследования гуманизировали этот народ; их кодекс предлагает ту же мягкость в наказаниях, что и современное законодательство; а почтительность египтян к буквам, к пожилому возрасту и к человеческому достоинству делает их вечным примером для подражания для всего мира. Памятники показывают их увлечение музыкой и живописью. Их знание скульптуры доказывает ряд работ, особенно деревянный «шейх эль-балад» (староста деревни) в Булакском музее — чудо искусства, датируемое, возможно, Четвертой династией, 3700 г. до н. э. В числе их архитектурных достижений — арка, закругленная и заостренная, восемь различных видов колонн, в том числе протодорийская; атланты, кариатиды в виде людей. Храм в Гизе возле Сфинкса явно старше, чем окрестные пирамиды; это прочнейшее произведение, при создании которого самый твердый камень обрабатывался как дерево.

Из наук египтяне особенно культивировали геометрию, астрономию, астрологию и алхимию, по имени которой можно узнать ее происхождение. Их арифметика имела дело как с десятичными, так и с двенадцатиричными числами, математика выросла из измерения полей и строительно-храмовых вычислений. Египтяне знали прецессию равноденствий: Родье считает, что они высчитали ее, наблюдая точку равноденствия и восход Сотиса, звезды Тут, «оси небес», и что исследования в Сьене начинаются с 17 932 г. до н. э. Они знали движение апсид, периоды обращения Солнца и звезд; они изобрели понятия широты и долготы, отмечали крестиком пересечения солнцестояний и равноденствий и издавали календари на год. В области оптики египтяне изобрели линзы, не оставались они в неведении и о движущей силе пара и даже, возможно, получили зачатки знаний об электричестве из наблюдений за электрическими рыбами.

В области механических технологий они были просто великими. В области медицины египтяне занимались вскрытиями и вивисекцией, в области земледелия изобрели плуг, борону, серп с зазубренным лезвием и цеп, в области ткачества — «ласточкин хвост», в области керамики — гончарный круг, в области гидравлики — водяное колесо. Что касается садоводства, то они умели пересаживать взрослые деревья, кроме того, делали стекло и фарфор, поддельный жемчуг и драгоценные камни, пользовались наждачным порошком и шлифовальным кругом. Египтяне пряли шелк и умели протравливать материалы кислотой и красить волосы, делали из глины кукол и детские игрушки, отливали маски из папье-маше. В некоторых моментах они были до странного современны: на охоту одевались в одежду защитного цвета, а не розовые или зеленые охотничьи костюмы: мы же сейчас только начинаем понимать свои ошибки. У египтян была соколиная охота, и они играли в шашки, из которых позже выросли шахматы, восседая в креслах, форма которых напоминает наши, а не на диванах или триклиниях. Их домашняя мебель старательно избегала слишком правильных форм; а сейчас Япония учит Англию и Германию не утомлять глаз однородностью.

Насколько они были продвинуты в литературе и политике, этой земной религии, настолько же культивировали они и религию — небесную политику. Исследователь Библии обнаружил среди гробниц стран Нила подтверждение абсолютной правоты слов Цельса — а именно о том, что евреи заимствовали свои доктрины и практики у египтян. Их дата сотворения ex nihilo [249] (4004–4620 гг. до н. э.) — это, очевидно, дата начала династии Мена по Мането; она используется по сей день. Их космогония сотворения мира, как показывает каббала и выразительно заявляет Ориген, являлась адаптацией аллегорий и мистерий Нила, которые принято понимать буквально и фактически. Их «Адам» — это «Атум», от которого происходит и «Адима», Первочеловек индусов. Их Ann, или Апап (Апофис), чье определение — змея, пронзенная четырьмя ножами, — это великий старый змей, Син, Сатана. «Потоп» — это ежегодный разлив Нила в восприятии, искаженном издубарскими легендами равнины Междуречья. Имя Ной подозрительно похоже на Ну или Нуху, Плавающего-по-реке, Повелителя Разлившегося Нила. «Хам» — это предположительно «Кам», черная раса. Ковчег — это Бар или Уа (Барис, корабль Арго) Ну, священный корабль, изображенный на развалинах египетской Элефанты, корабль Осириса, или Уасура, бога-Солнца, имеющего вид человека; а плывущая корзина с Моисеем — это просто повтор ковчега Осириса. В этой сложной политеистической системе из умерших предков, изначально основанной на монотеизме, Солнце обозначало жизнь человека. Оно вставало ребенком Гором; оно же было Господином Ка в полдень; старело и садилось оно, будучи Тумом; и Гормаху (Гармахисом) оно сияло подземному миру, уйдя за горизонт, делая Ночь и Смерть предвестниками Света и Жизни.

Сверхъестественный аппарат обеих вер (и изначальной, и заимствованной) один и тот же. Четыре духа Смерти — Амсет (под Исидой), Хапи (Нефтис), Туамутеф (Нейт) и Хебсенауф (Себк) — стали четырьмя архангелами. От Урима и Туммима (последнее — множественное число от Тме или Темис) происходит слепая или безголовая богиня Справедливости и Правосудия [250]. Даже такие фразы, как «Я есмь то, что я есмь», — это заимствования из египетских священных письмен: Анх («Я есмь Жизнь») перешло в Яхве (Иегова). Это «неизреченное имя» [251] было заимствовано некоторыми, включая Коленсо, из семитского язычества; но Бругш показал, что Египет предоставил ветхозаветную концепцию Творца. Здесь же появляется действительно прямое заимствование в единстве Бога и двоичности Тифона, Сета, Сатаны, Злого Духа. Позже были скопированы и местные триады Кеми, в которых третий происходил от первых двух. Оба церковных устава содержали Пророков («Сем») [252], Верховных жрецов [253], Жрецов, «Святых Отцов», и Писцов. Десять заповедей — это резюме из сорока двух предписаний «Книги мертвых» (гл. 125). Переносные раки великих египетских богов породили идею молитвенного дома, которая переросла в идею Храма; она соотносится с передвижным шатром карфагенян. Африканский обычай обрезания изначально был введен предположительно как мера профилактики сифилиса, следы которого находят в доисторических костях. Странная неприязнь евреев к свинине кажется бессмысленной, если не объяснить ее сверхъестественным страхом перед зверем Тифона. Рационалисты утверждают, что религия запрещала мясо свиней, поскольку в тропических условиях оно опасно для здоровья, но это causa non causa — свинина является излюбленной пищей в Бразилии, в Китае и среди христиан Индии; даже маратхи едят мясо диких свиней; а повадки этого животного не более омерзительны, чем, скажем, утки. Правда заключается в том, что эти гастрономические запреты служили цели разобщения — они помогали воздвигать ненависть между народами и держать людей в повиновении жрецам.

Но, переняв многое из мудрости (и глупости) Египта, евреи жестоко вычеркнули в высшей степени египетские представления о Душе, о Суде над умершими и о грядущем состоянии наказания или награды — три догмата, которые в современном мире лежат в основе любой веры. «Когда умрет человек, го будет ли он опять жить?» — вопрошает Иов (14, 14) в главе, показывающей, что однажды потерянная жизнь — потеряна навсегда. И явно со времен Моисея это было особенностью «семитского» мышления; они жили в Настоящем и не имели Будущего, вернее, отпихивали его с презрением. «Моисей, — пишет профессор Оуэн, — не мог принять существование загробной жизни или проповедовать награду и возмездие в будущем без риска примешать к своему монотеизму оттенок многообразного символизма, окружавшего «Божественного сына Амена» (Озириса), который, утратив земную жизнь ради блага людей, стал, получив божественное существование, их судьей». Евреи приняли идеи и Души, и Суда, и Рая, и Ада от своих родственников-ассирийцев [254], которые также передали им и имеющиеся у них сегодня имена для двенадцати месяцев, и астрономические знания. А их современные последователи, приняв повсеместно концепцию Воскрешения, совершили тот шаг, от которого так старался охранить их Моисей.

Вряд ли надо объяснять, что мифология Греции, Этрурии и Рима представляет из себя лишь искаженные мистерии и метафизику Египта. Хватит и трех примеров: Харон — это деградировавший Гор; Минос — это Мена, а в имени Радамант заключено слово «Аменти», правая сторона (Озириса), запад. Не стоит удивляться и тому, что сейчас Египет дает почву для научных предрассудков. Каждый читатель «литературы пирамид» отметит то таинственное влияние, которое Кеми оказывает на современные умы [255].

В предыдущих главах я отмечал развитие металлургии в Древнем Египте. Возможно, начали египтяне с обработки золота [256] — его руду легче всего найти и обрабатывать; оно в изобилии встречалось в Верхнем Египте, и около 1600 г. до н. э. они нашли свою Калифорнию в лице страны Куш (Эфиопии). Они называли ее «Тум», «Хетем» и «Нб», что произносится по-разному — «Небу», «Неб» и, наконец, «Нуб», от чего и произошло слово «Нубия». У него было два иероглифа, обозначающие ожерелье и миску для промывания, покрытую тканью для фильтрации. Жители Кеми называли серебро «белым золотом», что позволяет сделать выводы о том, какой из двух металлов был обнаружен первым; и они три тысячи лет назад могли изготавливать серебряную проволоку. Уилкинсон отмечает: «Положение серебродобывающих шахт неизвестно»; но он писал до открытия Мидиана, где с поверхности земли поднимали камни, в которых содержалось три унции серебра на тонну. Как показывают изображения, они добывали железо, хотя немного его пережило коррозию времени. Египтяне использовали поддувало при работе лудильщика и были хорошо знакомы с процессом паяния с помощью свинца или сплавов [257], как показывает шеш, или систрум, мистера Бартона. Я могу здесь отметить, что от этого crepitaculum, используемого в храмовых службах, пошла и марака, или таммарака, священная погремушка, тыква, в которую насыпали гравий и которую боготворят бразильские тупи, которые с ее помощью познали таинственное влияние ритмических звуков. Они были искусны в изготовлении оружия с инкрустацией, права на изобретение которого считались принадлежащими грекам. Их простая технология заключалась в том, чтобы вырезать место узора, вбить туда молотом золото и серебро и в завершение отполировать поверхность [258].

Высокий уровень металлургии в Египте не мог не привести к развитию оружия и доспехов, он просто должен был предоставить солдатам возможность побеждать «подлых, нечистых и ничтожных иноверцев» — то есть все народы, кроме них самих. Бог Анхар, он же Шу, является «повелителем ятагана». Гор, как мумифицированное божество с головой ястреба, сидит, держа два меча. Амон-Ра, повелитель Хаб, является «великим богом Раменма», «повелителем меча». «Носитель Пшента — двойной короны» (фараон), образ Монту, бога войны, был «Его Святейшество» (верховный жрец) и верховный главнокомандующий, который лично вел своих воинов «омыть сердца» (остудить свою доблесть), как зулусы омывают свои копья. Как и Гор, он — «Доблесть с Мечом». Когда он собирался на войну, ему преподносили «фальчион победы», с такими словами: «Прими это оружие и разбей им головы нечистых». На рисунках и скульптурах это большая и героическая фигура: он держит лук, сражает врага копьем или мечом и ведет свою боевую колесницу по телам убитых. Его солдаты делились на каласири (крашр — лучников) и «гермотибиан». Эти два подразделения представляют собой вторую из пяти каст, считающуюся ниже жреческой и выше крестьянской: им принадлежала одна из трех частей, на которые делилась земля. Рекрутов обучали в военных школах, которые и породили позже панкратиумы, палестры и гимназии; они тщательно обучались гимнастике, как показывают изображения на памятниках в гробнице Бени-Хасан, пользуясь модгарами, или индийскими дубинками, и были превосходными борцами, хотя этого нельзя о них сказать как о кулачных бойцах. Царские статуи — это статуи атлетов: у них широкие плечи, узкие бока и хорошо развитые мышцы. Солдаты практиковали технику одного удара; очевидно, правая рука их была прикрыта защитной корзиной, а левая — лубком или лубками из дерева, связанными вместе и служившими щитом (рис. 152).

Действующая армия состояла из пеших и конных [259] (последние большей частью находились в колесницах), они делились на корпуса, полки, батальоны и отделения. Воинами командовали хилиархи (полковники), гекатонархи (капитаны) и декархи (сержанты) — так их называли греки. Тяжеловооруженные воины были снабжены длинными мощными копьями и огромными щитами, в которых были проделаны смотровые отверстия. У некоторых были дубинки «лисан», боевые топоры или булавы; почти у всех были вдобавок к этому секиры на длинной ручке [260], мечи, фальчионы и кинжалы. Легкую пехоту представляли собой в основном лучники и пращники, тоже вооруженные лисанами, топорами, боевыми цепами и мечами. Корпуса колесничих, или кавалеристов, помимо луков и стрел, были вооружены также дубинками и короткими мечами для ближнего боя. По боевым топорам явно прослеживается их происхождение от каменных кельтов, которые привели к появлению в иероглифике слова «натр» или «нетр» («нетер» и т. д.), что означает бога, богов или богиню. В демотическом алфавите топор обозначал букву К («Келебия»).

Битва начиналась по сигналу трубы с наступления легкой пехоты, лучников и пращников. Затем поднималась в атаку тяжелая фаланга из десяти тысяч человек, шедшая в боевом порядке — сто рядов по сто человек в каждом, охраняемая с флангов колесницами и кавалерией. Так что битва представляла собой не беспорядочную мешанину поединков, как в Европе в Средние века. При штурме укрепленных мест египтяне использовали «черепаху», тараны, складные лестницы, осадные башни и переносные мосты. Были они искусны и в проведении военно-подрывных работ.

Египетские фалангиты были вооружены большими щитами, копьями и мечами; последний именовался в большинстве случаев «сефт»; также можно было встретить форму написания «сетф»; из нее получились такие названия, как эфиопиский «сифет» и берберский «сивуит». В иероглифике это оружие имело четыре различных обозначения. Первое — «меч-бумеранг» — звучит так «м» или «ма», что переводится как «разрушать»; «м» — это корень иврите кого и арабского «маут» и пракрито-санскритского «мар». Второе — «меч-нож»: «ат» или «кат», определяющий суть резания. В корне «ма» («резать, косить») объединены два иероглифа. Третье — это «хопш», «хепш», или «хепши», то есть «меч-серп», все еще используемый в Абиссинии и по всей Африке: он стал позже индийским «кубья», греческим «копис» и гуркхским «куккри», при этом потеряв свой изгиб.

Следующие два объединялись корнем «смам» («сражать»). Еще у меча были такие имена, как «та» или «на» (он же — «наи», «на-уи» и «нахтуи»).

Фальчион («ensis falcatus»), именуемый «шопш», «хепш» или «хопш» [261], представлен периодом Шестой династии (после 3000 г. до н. э.). Как утверждает Мейрик, Аргос-Арголис был провинцией с весьма смешанным населением, основу которого составляли пеласги, а высшие слои — египтяне; за ними пришли финикийцы, основавшие город Финикию. Квинт Курций утверждает следующее: «Copides vocant gladios leviter curvatos, falcibus similes, quibus appetebant belluarum manus» [262].

Очевидно, египетское «сф», «сефи», или «сефт», что означало «меч» в целом, является источником месопотамских слов «сибир», «сибирру» или «сапара»; арамейских «сеф», «сифо» и арабскому «сеф-ун»; второй слог здесь является просто окончанием; латинское «spatha», немецкое «Schwerte» и английские «swerde» и «sword» являются поздними отзвуками все тех же слов «сеф» и «сефт». Немцы правильно говорят: «Nichts wandert so leicht, als Waffen and Waffennamen» [263].

Серповидное лезвие египтяне называли также «хроби», от чего проиходит и иврите кое «херев» («оружие», «меч»). Мы уверены в том, что эти слова изначально египетские: доказательством этого является тот факт, что символ «ма» («разрушать» и т. д.), обозначающее «хопш» или ensis falcatus, является числительным «девять»; а прямой тесак («кт») — местоимением «ты», «твой». Два этих слова вместе относят к древнейшей религиозной практике [264].

Фальчион, форма которого соответствует образцу Ursae major (что дословно означает «созвездие Медведицы»), имел толстую заднюю кромку и был утяжелен бронзой; клинок же, по крайней мере в позднее время, изготавливался из железа или из стали, как показывает его голубой цвет. Шампольон отмечал голубые мечи с золочеными рукоятками в гробнице Рамсеса III и «оружие «копис», в котором золото, из которого состояла ручка, было пропущено и по желобу в задней кромке клинка. Золото было либо вплавлено в железо, либо просто задняя кромка была позолочена. Бывало и так, что царские кописы целиком состояли из золота, или, как обычные кописы, — целиком из латуни (меди?). В другом похожем оружии в клинке были сплавлены латунь (медь?) и железо. В одной гробнице в Гурнахе был обнаружен железный копис.

Хопш, изначально серповидный и являвшийся как рубящим, так и метательным оружием, всегда носил при себе фараон, который пользовался им так же, как и пикой («тару»), булавой, топором («ака», «акху») и секирой («хетен»). Так, на изображениях им орудуют как офицеры, так и рядовые, как легковооруженные, так и тяжеловооруженные. Командующие же пехотными корпусами вооружены простыми палками-стеками, как римские центурионы или наши армейские сержанты прошлых лет.

Четвертый — длинный прямой меч, который не встречается в иероглифах, — имел обоюдоострое колюще-режущее лезвие листовидной формы длиной в два с половиной — три фута [265], с колющим острием, как мечи сомалийцев [266]. Это большое оружие, кажется, использовалось иностранными наемниками. Листообразная форма перекочевывает также в «совкообразную» форму наконечников копий. Рукоятка была узкой в середине, постепенно расширяясь в обе стороны, и была иногда инкрустирована металлами, драгоценными камнями и ценными породами дерева. Головка меча, который носил фараон, увенчивается головой ястреба (или несколькими): эта птица служила символом Ра (Солнца). Также ручка снабжалась иглами и штифтами из золота, которые виднелись сквозь специальные отверстия в передней части ножен. Это оружие воины вонзали в горло врагу, как Митра вонзал меч под лопатку быку. Видоизмененной его формой был меч-кинжал; иногда фараона изображают с двумя такими кинжалами. Носился он, как правило, за поясом. Оружие такой формы распространилось на Кавказе [267]: формой его является грузинский ханджар, который вешается на пояс вместо меча.

Длина египетского оружия была различной. Бронзовый клинок Аменофиса II, обнаруженный Уилкинсоном в Фивах, имел лишь пять с половиной дюймов в длину; длина других достигала семи и даже десяти дюймов. Экземпляр мистера Солта, находящийся в Британском музее, имеет длину одиннадцать с половиной дюймов, включая рукоять; длина других достигает фута и даже шестнадцати дюймов. Многие из этих клинков к острию сужаются с полутора до ⅔ дюйма. У доктора Джона Эванса есть меч, найденный в «Большой Кантаре» при постройке Суэцкого канала; лезвие его, семнадцати дюймов в длину, имеет листообразную форму, а полная длина меча — двадцать два и три восьмых дюйма (рис. 165). «Вместо гарды он переходит в маленький хвостовик. Там опять же расширяется до восьмигранного штыря диаметром около трех восьмых дюйма, который сводится к точке, а затем загибается, образуя крюк — возможно, служивший древнейшим способом подвешивать оружие на пояс». У основания лезвия — два отверстия для заклепок; видимо, ручка состояла из двух частей, охватывавших хвостовик. Упоминает доктор Эванс также и бронзовый клинок меча, предположительно из Нижнего Египта, находящийся в Берлинском музее: на нем есть выгравированная полоса по обеим сторонам лезвия; по ширине он ровнее, чем экземпляр из Кантары, рукоять его отломана.

Достаточно много египетских мечей посередине толще, чем по краям, и еще больше — имеющих небольшие желобки. Бронза их столь хорошо закалена — или ковкой, или гидравлическим прессом, или фосфоризацией (?), — что они и много тысяч лет спустя сохранили упругость и пластичность — и сейчас они не менее эластичны, чем современная сталь. Я уже отмечал фиванские кинжалы пасалаквы и харриса. Рукоять кинжала, как правило, была частично покрыта металлом, как и рукоять меча, а шитье кожаных ножен снова напоминает сомалийские потайные ножны. У египтян, как это подтверждают иероглифы, были и односторонние рубящие ножи, которые были короче, чем мечи, и делались, очевидно, из стали; они похожи на наши ножи для рубки мяса [268].

Длинный меч встречался редко и был скорее оружием варваров, поскольку мало где присутствует на картинах и барельефах. Однако Розалини зарисовал один такой меч, похожий на эспадон или европейский тяжелый двуручный меч. Одна запись времен Рамсеса приводит в списке трофеев, добытых у ливийских максийцев (киренийцев), сто пятнадцать мечей длиной пять локтей (семь с половиной футов) и сто двадцать четыре меча длиной три локтя.

Мейрик, в его общем введении, касающемся оружия всех народов, приводит два вида египетских клинков — скорее тесаков. Один (б, рис 174) — прямой с загнутым клювом, на рукояти которого имеется кисточка. В действительности это древний турецкий ятаган и его производные, о которых я уже говорил; таким образом Египет перешел к рубящему оружию. Другой (а) — это кривой ятаган со скошенным концом и двойным шнуром у рукояти. Первый, кажется, является имитацией обломка обсидиана; второй — вариантом хопша или серпообразного меча.

Теперь мне придется временно отказаться от хронологического порядка ради географического, чтобы бегло описать мечи современной Африки.

На Черном континенте, как и в Новом Свете, это оружие не имело большой значимости. Следует сделать вывод, что основным оружием здесь является боевой топор, используемый для грубой работы, и копье [269] — для тонкой. Меч же, как таковой, имеет место только в мусульманской части Африки.

Денхэм и Клаппертон сообщают, что мальтийские рыцари вывезли много своих прямых двусторонних мечей в Бенгази (Северная Африка), где меняли их на быков. Из Триполи их через Сахару доставляли в Борну, в страну хауси, и в Кано, где ими пользовалось негроидное мусульманское население. Современные путешественники отмечают, что эта меновая торговля все еще идет в Кано, куда ежегодно импортируется через Средиземное море около пятидесяти тысяч клинков, — причиной тому служит неспособность местных негров изготавливать собственные. Так они попадают к племенам пуле (фула) и фульбе, к хауси, к борнейским племенам и ко всем остальным жителям северо-запада. Большая группа народов манденка, которую еще неправильно именуют мандинго, тоже закупает европейские клинки, для которых сама изготавливает рукояти и ножны. Дальше к юго-востоку мистер Генри М. Стенли отмечает, что «у царя Кишакка имеется арабский ятаган, почитаемая фамильная реликвия царской семьи, и меч основателя этого царства (?)».

Барт («Путешествия») оставил нам точные, хотя и скудные подробности об оружии Северо-Западной и Центрально-Западной Африки. «Местные утверждают, что единственным человеческим оружием являются копья и мечи». Клинки, по большей части изготавливаемые в Золингене [270], являются принадлежностью благородных и свободолюбивых амошагов, или имошагов; все путешественники отмечают, что эти мечи сохранили старый рыцарский вид эпохи Крестовых походов. Таварики — люди низшей касты — пользуются только копьем и общеафриканским боевым ножом «телак». Форави всецело полагаются на свои мечи; кель-оуи (хаиль, что значит «жители долины Оуи») и кель-герес пользуются копьями, мечами и кинжалами. Имгад, племя опустившихся негроидных берберов, не имеют права пользоваться ни мечами, ни копьями; подобным же образом и в Сомали лук является принадлежностью касты слуг. Сын Кази под Агадом был вооружен железным копьем, мечом и кинжалом: вождь мусгу — мечом-бумерангом. Среди багирми немногие могут позволить себе иметь каскара (меч), да и боевой нож кинья, являющийся самым популярным орудием среди этих народов, а также среди камури, борнавис, ндзига и голлио — я упоминал их под именем «даниско». Это короткий египетский нож с двумя остриями, который используют как для метания, так и для ближнего боя. В Сокото путешественнику встречалось доброе железо; в Кано, в стране хауса, он наблюдал, как кузнец с помощью самых грубых инструментов создавал кинжал листовидной формы, с длинным ребром, красиво украшенный и с очень острым лезвием. У племени таварик кузнец называется «энхад»; у тимбукту его название — «му-аллим», что означает «художник».

Североафриканские «игры с мечами» — это то же самое, что подобные обряды в Аравии и Индии, явно они заимствованы из изначального танца мечей [271]. Итальянский автор Эдмондо де Амицис очень живо и красочно описал подобные танцы в Танжере. «Три мужчины с мечами держали в другой руке по палке. Невозможно описать словами экстравагантную буффонаду (gofifagini) этой школы (я говорю именно о местной школе, потому что и в других городах Марокко мы видели похожее представление). Налицо были все движения ганца с веревками, бестолковые высокие прыжки, травмы и удары, которые можно было увидеть аж за минуту до широкого взмаха руки. Все проделывалось величаво-лениво; любой из наших специалистов смог бы осыпать всех четверых градом ударов, не получив при этом ни одного».

Мечи древнеегипетского вида распространились по Черному континенту вширь и вглубь, и они по сей день сохраняют свою форму. У сомалийского оружия клинок прямой, копьеобразный. Шотель — абиссинский меч (рис. 176) — прямой наследник фальчиона-хопша. Вряд ли есть что-то еще неудобнее этого огромного серпа; режущая кромка его — внутренняя, рукоять слишком мала, и вытащить его из ножен затруднительно. Рукоять, имеющая четыре дюйма в длину, является грубой шишкой из черного дерева, а хвостовик проходит в головку и там заклёпывается. Грубый и уродливый клинок имеет ребро жесткости по всей своей длине, с которого идет скат к обеим кромкам. У основания длина его — один дюйм, и он постепенно сужается к острию, пользоваться которым вряд ли представляется возможным. Длина лезвия по всему изгибу — три фута тридцать семь дюймов; длина изгиба (расстояние от дуги до хорды) составляет два дюйма; проекция за направляющую — четыре дюйма. Грубые ножны из недубленой кожи окованы полым латунным кангом; сделанным еще грубее, чем клинок; присоединенная к верхней части ножен под устьем большая железная пряжка соединяет их с поясом или напульсником. Народ, имеющий такое оружие, явно не привык к мечам [272].

Афроарабские племена с верховьев Нила (например, бишарины) также сохранили египетскую форму, унаследованную от дубинки лисан. Меч галла короче и проще, чем египетский. Но североафриканский флисса, ятаган, по типу которого с легкой руки герцога д'Омаля Франция много лет имела кошмарный штык, если и был унаследован от лисана, то приобрел причудливый изгиб. Полковник Лэйн Фокс считает, что флисса кабилов (от слова «кабаил» — «племена») напоминает «выпрямленный копис, вроде того, что представлен в руках греческого воина на вазе в Неаполитанском музее». Вряд ли есть что-то, лучше приспособленное для ближнего боя, чем это удобное рубящее оружие; если же прикрепить его на конец мушкета (причем ствол перевешивается вперед), то результат получается хуже некуда. Но как военные «модельеры» британской армии ищут философский камень в создании такой военной формы, которая была бы одновременно и теплой, и прохладной, и тяжелой, и легкой, и дышащей, и влагонепроницаемой, и красивой, и долговечной, и дешевой, и хорошей, — так и французы стремятся сделать из штыка «multum in parvo» [273] — меч, пилу, в общем — все, чем должен и не должен быть штык. Абсурдный штык-ятаган лишь недавно был снят с вооружения французской армии, а во многих странах континента сохраняется и до сих пор.

Меч, распространенный среди племен данкали, которые населяют юго-западное побережье Красного моря севернее Сомали, имеет явно европейское происхождение. Прямой тонкий клинок, имеющий, как минимум, два продольных желоба, в длину почти четыре фута и расширяется к острию; рукоять его состоит из головки, ручки, обмотанной шнуром, и из прямых поперечин, формирующих крестообразную гарду. Сейчас это оружие производится в Германии — думаю, в Золингене, который снабжает оружием, кажется, всю Африку к северу от экватора.

В нашем веке наконец-то поняли, что сердце Африки населяет единая семья народов, говорящих на родственных языках. Это люди крупного, мощного сложения, часто каннибалы, совершенно не похожие на негров из табачных лавок. Среди этих людоедов затерялись являющиеся, возможно, аборигенами этих земель племена карликов — явно это и есть пигмеи Гомера и Геродота; ныне известны названия их многочисленных кланов — ака, тикитики, доко, вамбиликимо («двулоктевые») и т. д. И карлики и великаны — из которых первыми в Европе получили известность мпангве, они же фаны, — умеют работать с металлом, и работают с ним и те и другие неплохо. Они презирают оружие, которое трескается и ломается, и предпочитают, имея на то причины, нашему оружию свою самодельную продукцию, которую закаляют путем многоразового нагрева без охлаждения в воде. Согласно сведениям майора Серпа Пинто, представители племени бароце закаливают оружие бычьим жиром [274] и солью. Однако он отмечает, что гангелла «изготавливают сталь из кованого железа, закаляя ее в воде, куда бросается раскаленный металл».

В окрестностях реки Габон производят также бабанга (?), меч с клинком листообразной формы с квадратным концом (его делают в Батта и используют мпангве), глейв тоже листообразной формы, имеющий длинную рукоять и острие на утолщенном конце, и мечи с трехгранными клинками, более-менее расширяющимися кверху.

На славной реке Конго мне показали меч, принадлежавший живущему в самых верховьях речной долины племени миджоло, или миджере. Все утверждали, что он местной работы и используется для танца с мечом, исполняемого перед князем. Но он явно является копией с аналогичного оружия XV века; крестовина рыцарского образца, как и у мпангве, перекочевала в африканское окружение. Рукоять и головка были сделаны из кости (в более бедных вариантах — из дерева); гарда представляла собой тонкую железную полоску, исходящую из места соединения лезвия и рукояти — под ней создавалась открытая «pas d'ane» овальной формы — и вверх и вниз торчали две поперечины, параллельные рукояти и предназначенные для защиты руки. Клинок, сбалансированный хвостовиком, был прямым, гибким и обоюдоострым.

В деспотии Униоро, что на северном побережье озера Ньянза (Виктория), сэр Сэмюэл Бейкер нашел нож египетской листообразной формы, какую итальянцы называют «Lingua di Bove» (бычий язык). Клинок этот имел выдающееся ребро жесткости, рукоять его была обмотана медной проволокой. Очевидно, что его использовали и как рубящее, и как колющее оружие (как и сомалийский меч).

У занзибарских арабов сохранился старый европейский двуручный меч с тонким, плоским обоюдоострым лезвием и выступающим острием, очень напоминающий удлиненный меч палача. На их мечах стоят клейма Золингена, однако в Занзибаре распространены два вида мечей. Короткий меч (а, рис. 183) имеет три стока и только одну режущую кромку, длина его лезвия составляет один фут десять дюймов; рукоять и ножны его — из меди, на них есть рельефные и резные украшения, и отделаны они драгоценными камнями. Второй (б, рис. 183) — самый распространенный, именно его носят, как правило, арабские мужчины. Меч имеет длину три с половиной фута; длинный хвостовик его сужается по мере приближения к эфесу; он заключен в оболочку из дерева и кожи. Головка имеет цилиндрическую форму, а у эфеса нет ни гарды, ни крестовины. Деммину «сложно понять, как можно сражаться этим оружием одной рукой». По большей части это оружие декоративное, а использовать его в случае необходимости можно взяв двумя руками, как дубину. Но занзибарские мечи всегда неуклюжи и так же опасны для собственного хозяина, как и древние клинки галлов и бриттов. Родственники занзибарцев, бедуины, живущие в окрестностях Маската, хранят с религиозной почтительностью множество предметов древнего оружия, добытых или купленных в прежние времена, и, возможно, датируемых еще временами Крестовых походов. Эти ценные предметы разошлись очень далеко: португальцы встречали у малаккских мавров мечи с надписью «Помоги мне Бог» на латыни.

Известен был меч и в кровавых деспотиях, тянущихся по западному побережью Африки, — Ашанти, Дахоме и Бенин. Многие их формы заимствованы у марокканского ятагана, турецкого (или, скорее, персидского) скимитара и у малайского криса. Их снабжают серебряными рукоятками и ножнами и обычно заворачивают в ткань так, что видна только рукоять и часть ножен. Некоторые из форм настолько видоизменились, что выглядят почти оригинальными; особенно это касается коротких прямых клинков, в которых просверлены отверстия, как в ножах для разделки рыбы, и которые оканчиваются округлым изгибом. Они похожи на хорошо известные индийские тесаки; вероятно, и те и другие имеют египетское происхождение. У ашанти и дахоме эти мечи делались по большей части из железа, иногда — из латуни, иногда — из золота [275]; они несут на себе фантастические украшения в виде орнаментов и вырезов. Эти «рыбные ножи» используют при жертвоприношениях и обезглавливаниях (причем последнее с их помощью выполняется из рук вон плохо). Мистер Генри М. Стэнли упоминает о наличии «длинных тесаков», распространенных среди дикарей Маконго, и о железных клевцах и «массивных тесаках с отполированными лезвиями» в Карагве.

Гезо, воинствующий царь народа дахоме страны Ффон, любивший в отношении оружия как изобилие, так и разнообразие, имел похожие на ножницы мечи с двумя лезвиями. Содержал он и устрашающую бригаду «амазонок», которых звали «женщины-бритвы», по имени лезвия «ньек-пле-нен-тох». Оно представляло собой увеличенную европейскую бритву, где тридцатидюймовое стальное лезвие выкидывалось пружиной из простой рукояти черного дерева. Этой бритвой отрубали голову пленным царям; один вид ее приводил в трепет вассалов.

Мой друг капитан Кэмерон приводит интересные подробности о мече тех частей Африки, которые он посетил впервые, и он любезно прислал мне рисунок небольшого меча «маньюэма» с размеченным масштабом. Он пишет, что представители племени вахумба пользуются обоюдоострыми железными мечами, по форме напоминающими мечи римских легионеров. Вожди боготворят свои стальные клинки, несущие на себе различные ажурные украшения; у некоторых нижняя часть ножен украшена к тому же еще и рядом бубенцов. Кожаный ремень замыкается в петлю из меха (часто используется мех выдры); его перекидывают через левое плечо. Вожди рехомбо используют похожие клинки с широкими серпообразными краями; рядовые воины у них вооружены тяжелыми копьями и короткими ножами, которыми они пользуются и за едой.

Население центральных Медных земель [276] имеет только длинные ножи в форме наконечников копий. Стэнли описывает их как «короткие мечи с ножнами из дерева, к которым привязаны маленькие латунные и железные бубенцы». Мечами владели и вожди, находившиеся в вассальной зависимости от «царя Касонго», — но эти мечи остались неописанными [277]. Кажется, они были похожи на те, что я видел в Конго. У этих негров есть обычай ложного нападения, как знак уважения — такой обычай хорошо знаком и бедуинам. «Намазавшись хорошенько (глиной или киноварью), вождь отдал сумку мальчику и, выхватив меч, бросился на Касонго с очевидным устремлением отрубить тому голову; однако, добежав до него, вождь внезапно рухнул на колени, воткнул меч в землю и склонил голову в пыль».

Меч покве, которым обладали вожди народа лунда, простым людям иметь не разрешается. Это оружие (рис. 191) тоже попало в области, лежащие южнее экватора, из Египта; его путь можно проследить по ножам-кинжалам Овампоса. Это большой обоюдоострый нож, имеющий три пяди в длину и четыре дюйма в ширину; ножны его делаются из кожи, вешается он под левую руку. Покве сильно напоминает короткие листообразные клинки с реки Габон в Западной Африке; это вновь напоминает о мечах и наконечниках копий бронзового века. Стэнли показывает «нож басва» в Верхнем Конго, в точности напоминающий покве; это оружие «может иметь различный размер — от мясницкого тесака до дамского кинжала» (?). Также он находил и «великолепные длинные ножи вроде персидского куммарса (ханджара?) и «мечей-клевцов».

Народ хабши, населяющий Джанджиру («эль-джезира» — «остров») неподалеку от западного побережья Индии, южнее Бомбея, сохранил любопытное напоминание о своем африканском происхождении. Эти негроиды, именующие себя абиссинцами, на самом деле являются васуахили из Занзибара. Их тесак — это выпрямленный хопш, сделанный полностью из железа, имеющий плоскую крестовину и головку (рис. 193). Клинок имеет пятнадцать дюймов в ширину, задняя часть его имеет полтора дюйма в толщину, и он ровно настолько тяжел, чтобы им только можно было орудовать. Этих бывших пиратов все еще боятся, из-за их большой физической силы [278] и свирепого нрава их изнеженные индийские соседи. Стоит отметить, что в случае еще одного «индийского бунта» мы можем без проблем подавить его с помощью армии негров с восточного побережья Африки.

Полковник А. Лэйн Фокс отмечает, что одной из наиболее причудливых форм меча, используемых в Африке, является гофрированный меч с S-образным участком. С каждой стороны один участок клинка утоплен только с одного бока. Таким образом, при поперечном разрезе мы увидели бы что-то вроде буквы Z. Назначение такого ухищрения можно понять, если подумать о нем применительно к стреле лука или арбалета. Такой наконечник придаст стреле вращательное движение, что приведет к увеличению точности при попадании в цель. Но эта особенность была сохранена там, где смысл ее теряется; и, что любопытно, эта S-образная форма представлена на всех мечах, привозимых с Кавказа; саксонские и франкские железные клинки, обнаруженные в могильниках Англии и Франции, имеют ту же отличительную особенность. Все они могут иметь египетское происхождение: на Кавказ они могли попасть через Колхиду, а в Западную Европу — через посредство финикийцев. Иллюстрации взяты из «Языческой Саксонии» мистера Дж. И. Акермана, который оказался первым, кто обратил внимание на странную схожесть саксонских и готтентотских копий [279].

Так, мы видим, что с тех пор, как в Египте были изобретены три вида клинка — прямой, кривой и полуизогнутый, — больше в Африке положительно ничего нового в хоплологию внесено не было. Негры и негроиды либо заимствовали свое оружие из Египта, либо ввозили его из-за моря. В межтропической Африке никогда не изобретали ни алфавита, ни плуга, ни меча.

Примечания:

2

Я имею в виду живую, но одностороннюю статью «О мече» в «Эдинбургском журнале Блэквуда» за май 1881 г.

24

Антропологическое собрание. С. 180. Деммин же, однако, не прав еще и в том, что описывает это оружие как имеющее «два с половиной фута в длину» (Оружие и вооружение. С. 413. Издание Белла, Лондон, 1877). В «Каталоге индийского искусства музея Южного Кенсингтона» лейтенанта Х.Х. Коула, R.E. (С. 313). По его словам, Сиваджи убил мусульманина с помощью «бичва», или «скорпиона», — «изогнутого обоюдоострого лезвия». Возможно, имеется в виду некий уменьшенный кинжал.

25

Говорят, что ему поклоняются в старой крепости, столице Маратхи, Саттара (от слов «сат-истара», «семь звезд», — созвездие Плеяд). Здесь же находится и меч Сиваджи, «Бхавани», длинный генуэзский клинок хорошего качества. Миссис Гатри, видевшая последний, описывает его как «хороший меч из Феррары (?), четыре фута в длину, с шипом на эфесе для нанесения ударов». Также она отмечает малый размер эфеса. В индийском музее в Южном Кенсингтоне находится браслет из семи «когтей тигра», отделанный золотом, с застежкой на руке. Мистер Рузлет, приезжавший в Бароду в 1864 году, описывает в своей замечательной книге одно из любимых зрелищ раджи Геквара или Бароды — «наки-ка-каусти» («наки-ка-кушти»). Голые бойцы вооружались «тигриными лапами» из рога, позже замененными на стальные; смерть одного из спортсменов была неизбежной. Оружие, снабженное чем-то вроде рукоятки, было пристегнуто ремнями к сжатому правому кулаку. Бойцы, опьяненные бхангом (индийской коноплей), набрасывались друг на друга и раздирали лицо и тело соперника, как два тигра; нередко один из них или даже оба умирали от потери крови. Возбуждение правителя в этих случаях было столь высоко, что ему едва удавалось удержаться от повторения движений дуэлянтов.

26

Боутелл в «Оружии и вооружении» приводит гравюру защитного оружия с лезвием, находящимся под прямым углом к рукояти. Он назвал его «маврской адаргой» (XV век). Адарга это просто арабское «эль-дакара», что означает «щит»; от этого слова и происходят английские «targe» («круглый щит») и «target» («мишень»). Адага (а не «адарга»), которой, по описаниям Камоэнса в «Лузиадах», были вооружены восточноафриканцы, представляет собой оружие типа маду. Я перевел его как «боевой щит», потому что в этой части света он объединяет в себе и щит, и кинжал. Дикари и коварные аборигены Соломоновых островов все еще пользуются неописуемым оружием, наполовину мечом, наполовину щитом, имеющим около шести футов в длину.

27

Я имею в виду атаку, именуемую «манжетой», при которой кисть, запястье и предплечье режутся внутренним лезвием оружия.

240

Австрийский географ доктор Иосиф Чаванн оценивает среднюю высоту Африки в 2170 футов (округленно), что в два раза выше, чем Европа (971 фут, М.Г. Лейпольдт).

241

Мистер Лэйн, который был сильно привязан к Каиру и его населению, с недавних пор настаивает на арабском происхождении и родстве египтян. С точки зрения тех, кто знает оба народа, они не менее различаются, чем англичане и греки. Поставьте араба, особенно бедуина, рядом с феллахом, и контраст между ними поразит даже наименее опытный глаз.

242

«Кеми» — «Черная земля», в противоположность «красной земле», диким землям Северо-Западной Аравии.

243

Гекатей и Анаксимандр делили мир на Европу (Эреб, Гарб, Запад) и Азию (Азиих, Восток). Их наследники добавили к этим частям света Ливию (Африку); слово это было произведено от названия племен либу или рибу; а Отец Истории добавил к ним, совершенно необоснованно, четвертую — дельту Нила. Хотя этнологически это совершенно верно: Египет — это ни Африка, ни Азия, это страна в себе.

244

Как пример корней — которые наиболее примечательны, когда состоят из единого согласного звука, удвоение которого создавало самые первые слова, — взять хотя бы «папа» и «мама». Первое — от египетского па-па (корень П): производить, изначальное представление об отце, а второе — ма-ма (корень М): носить, вынашивать, быть беременной. «Мут» становится «мата», «матерь», мать. Мер («а-мор») — любовь; «меран» («мориор») — «умирать» и «море» («маре») — море. В семитских языках у нас есть «ма», еврейское и арабское та — вода, и длинный список других слов (как «йа» — да, «на» — нет и другие, список которых слишком длинен, чтобы приводить его).

245

Характеризуется по большей части постпозициями, в противопоставление препозициям, которые, будучи добавленными к глаголу, делают его каузальным, рефлективным и т. д., и причудливой формой предложений. Примеры — финноугорская группа и тюркомонголотатарская группа, обе из которых, возможно, происходят от древнескифского языка.

246

Я предпочитаю термину «арийский» старый термин «иранский». Иран (Персия), который когда-то был расширен из Индии в область Средиземного моря, стал одним из великих центров, где развивался «арио»-египетский элемент языка и где еще можно найти типичный народ. Нет особых возражений и против термина «туранский», где Туран — это неиранские области на востоке — земли татар и Китай. Но термин «семитский» основан на мифах и теориях, и его следует изменить на «арабский». Египто-арабский достиг наивысшего развития на Пиренейском полуострове. Иврит — это северный и в какой-то степени варварский диалект; сирийский — это его северовосточная ветвь, галла — западный и т. д.

247

«Старик — дважды ребенок» (лат.).

248

Эмблемой одного округа (Танис) был полумесяц и звезда, у других округов были такие же эмблемы с двумя-тремя звездами. Позже эта эмблема перешла к Византийской империи, а на египетском флаге мы и сегодня видим полумесяц и Себ — пятиконечную звезду. От турецкого он отличается главным образом тем, что на последнем звезда имеет семь лучей.

249

Из ничего (лат.).

250

Слепая потому, что видит не глазами, а внутренним взором. Ее глаза скрыты повязкой. Обычно ее называли Ма, а идеограф ее — линейка в один локоть.

251

Это форма аориста от «Хава», a «natura» («природа» (лат.) — от «nascor» («рождаться»). Если рассуждать мистически, то «Иа» — это прошедшее время, «Ха» — настоящее, а «Ва» — будущее.

252

Мой товарищ по путешествиям, преподобный У. Робертсон Смит, отрицал происхождение иудейского института пророков от египетского. Его интересная книга «Ветхий Завет и т. д.» нуждается в большем египтизме. Пророки страны Нила имели свои заслуги; они предсказали, что Суэцкий канал фараона Нехо принесет больше пользы чужакам, чем местным жителям.

253

Одеяние Верховного жреца в иудаизме имело 366 колокольчиков, символизирующих дни звездного года Сириуса. Во времена первых фараонов «Царица нового года» появлялась, совпадая с началом солнечного года. Эра Сириуса была установлена из наблюдений до Тутмоса III (Восемнадцатая династия, примерно 1580 г. до н. э.).

254

Авраам, легендарный предок евреев, был халдеем из Ура в Халдее. На восточном берегу Евфрата расположен Уру-ки, Эрех, он же Варка, а напротив него — Ур, Уру, или Муфэр. Бедуины до сих пор называют его «Урха» в память об Уре. Так, Авраам был горцем из суровых мест на границе с Южной Арменией. Отсюда «еврейское лицо», с его резко выраженными чертами и густыми волосами и бородой, которое появляется на многих скульптурах Вавилонии и Персии. Отсюда также и поверхностное наблюдение, что афганцы и горные племена запада Индии — это евреи, потому что выглядят как евреи. Причина этого в том, что они все происходят из единого этнического центра, великого водораздела рас.

255

В нашей половине XIX века три популярных помешательства производят стремительный рост литературы. Во-первых, это литература по Шекспиру — о том, что произведения Шекспира написал не Шекспир, а Бэкон или какой-нибудь другой поэт из Палмерстоуна. Во-вторых, в качестве побочного эффекта «книги мормона», наследие «утерянных племен» Джона Булла, которых никто никогда не терял. В-третьих, это помешательство на пирамиде; в массовом сознании уже укрепилась идея о том, что пирамида вызвала появление британского дюйма: эти «пирамидисты» по большей части забыли о том, что их «пирамида» — лишь одна из многих и помимо нее существуют еще три, превышающие ее в размерах, и около семидесяти уступающих ей, с которыми в сумме она формирует кладбище Мемфиса.

256

Примечательно, однако, как подметил Бругш, что с древнейших времен проклятия тифонических богов имели отношение к золоту. Так, Плутарх («Исида и Осирис») повествует нам, что верующим было указано не носить этого благородного металла.

257

«Свинец соединяется также и с помощью белого свинца (олова); белый свинец — с помощью масла» (Плиний. XXXIII, 30).

258

Этот процесс напоминает наше чернение. Самое древнее произведение этого рода содержало по большей части серебро и никакого свинца.

259

Лошадь, очевидно неизвестная во времена Первой династии Мемфиса, была хорошо известна при Второй. Есть предположение, что это животное попало туда из Ливии или из Верхнего Египта; но африканская лошадь, возможно, имеет азиатское происхождение. Первые рисунки лошадей и колесниц мы находим в Эйлейтиасе, в храме Аах-меса, Амоса, Амозиса, датируемом 1500 г. до н. э.

260

Эти секиры имели три фута в длину, два из которых составляла ручка; длина лезвия колебалась от десяти до четырнадцати дюймов, а под ним был тяжелый металлический шар, около четырех дюймов в диаметре; для владения таким топором требовались сильные руки! Дубинка, находящаяся в Британском музее, снабженная деревянными шипами, на памятниках не представлена и, возможно, принадлежала какому-нибудь варварскому племени.

261

Я не могу не счесть это слово родственным английскому «chop» (рубить).

262

«Кописами именуют слегка изогнутые мечи, используемые на войне» (лат.). Подробнее об упоминаниях кописа см. в гл. 11.

263

«Ничто с такой легкостью не распространяется, как оружие и его имена» (нем.).

264

Согласно Кастору, два меча, направленные остриями в горло стоящего на коленях человека, были общим знаком, которым жрецы помечали чистых животных, избранных для жертвоприношения. По его словам, это четко указывает на то, что в прошлом жертвоприношения были человеческими.

265

Розелини приводит пример длинного конусообразного клинка с ребром жесткости явно утопленным и поднимающейся поверхностью с каждой стороны. По всей своей длине клинок разделен на пять чередующихся участков — гладких и заштрихованных.

266

В Сомали сохранилось еще три примечательные особенности из быта Древнего Египта: парики (какие носили египтяне), деревянная подставка для головы «уте», служащая вместо подушки, — дальше на север в качестве нее используют полуцилиндр из алебастра с ровным вырезом — и головной убор из перьев страуса. Последний у древних египтян был символом правды, поскольку, как утверждает Гор — Аполлон, все перья имеют одинаковую длину. Римляне переняли эту моду в качестве военного украшения. «Твоя храбрость еще не снабдила твой шлем всем необходимым, чтобы защищать лицо от палящего солнца?» — говорят курды, которые прикрепляют на шлем по одному перу за каждого сраженного врага. Сомалийцы тоже добавляют в волосы по одному белому перу после каждой победы или убийства. Мы тоже иногда говорим «перо в его шляпу». Перо принца Уэльского — это египетское обозначение правды. Мистер Джеральд Мосси, кажется, считает, что «тмеи» — «всего лишь обратный перевод греческого «темис»; что перья — это «шу» и что богиня — это «ма», или «мати». Но корнем «темис» является «та-ма», «богиня» (правды?).

267

Полковник А. Лэйн Фокс отмечает, что сток, постоянно встречающийся в этих кавказских кинжалах, несколько отклонен от середины лезвия и с обеих сторон находится на чуть разных местах, что показывает его происхождение от волнистой формы. Я предполагаю, что изначально он появился из наконечника стрелы, «расширенного на изгибе», и привожу рисунок этого оружия (рис. 170).

268

Форму которого в точности сохраняют замечательные афганские «хараи» — односторонние ножи.

269

Согласно Денхэму, племя багирми поклоняется длинному копью причудливой конструкции; это обожествление копья наблюдается также и у племен марги и мусгу. Оно распространилось из Древнего Рима до некоторых тихоокеанских островов; а жители острова Фиджи поклоняются боевой дубине. В Бароде (Гуджарат) высочайшие почести оказываются золотым пушкам с серебряными колесами.

270

В больших количествах ввозятся также лезвия из Англии Сирии.

271

Атенеус рассказывает о фракийском танце с оружием, в котором «мужчины высоко и легко прыгали, орудуя мечами». В конце концов один из них ударил другого так, что всем показалось, что тот ранен.

272

Отсюда и жгучее стремление абиссинцев, когда их впервые посетили европейцы, заполучить цивилизованные мечи. Отец Альварес, живший в Абиссинии между 1520-м и 1527 гг., рассказывает, как бар-негийцы («бар-негусы», что значит «владыки моря») выпрашивали у португальского посла его богато украшенный меч, «ибо даже у великих вельмож мало мечей». Престер Джон (негус, или император) демонстрирует «пять связок коротких мечей с серебряными рукоятями», отобранных у мусульман. Король Португалии выслал Престеру Джону «в первую очередь золотой меч с богато украшенной рукоятью» и хорошего фехтовальщика — Эстевама Полларта.

273

«Многое в немногом» (лат.).

274

Закалка в масле или жире вместо воды — это распространенная практика. До сих пор рабочие добавляют в воду небольшой кусочек жира или выливают в нее горячее масло, через которое проходит сталь перед тем, как попасть в воду, поскольку таким образом предотвращается образование в ней трещин и изъянов.

275

Я уже упоминал об этом форменном надувательстве, о знаменитом «золотом топоре», который в 1880–1881 гг. вызвал памятную «ашантийскую золотую лихорадку» (На Золотой Берег за золотом. II). В Англию был прислан вовсе не тот предмет, который считают национальным палладиумом. Другое напоминание о последней «ашантийской войне», «зонт короля Кофе, предмет огромных размеров из яркого материала», был всего лишь возвращен на родину. Вещи такого типа можно увидеть на большинстве итальянских рынков — они там закрывают от солнца фрукты и овощи, которые продают старухи; и мне кажется, что честь производства этого зонта принадлежит Манчестеру.

276

Знаменитые медные шахты Конго, добываемый в которых металл, по словам Барбота, путали с золотом.

277

Капитан Кэмерон привез их образцы домой.

278

Согласно Марко Поло, люди Занзибара «высокие и плотного сложения; но высокими в собственных пропорциях не кажутся; те, что кажутся, — просто великаны. Они так сильны, что могут нести за четверых и есть за пятерых».

279

В «Журнале Антропологического института» за август 1883 г. была опубликована великолепная статья «О механических методах древних египтян». Мистер У.М. Флиндерс Петри считает, что они обрабатывали диорит на токарных станках и вставляли камни в острия инструментов для гравировки (алмазы? или в изобилии встречающиеся в Мидиане корунды?) и что именно алмазами наносились древневавилонские надписи.