• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Два пистолета у меня были, но это означало всего два выстрела, а потом между мной и смертью — только нож.

Где они положили мой мушкет и шпагу? Конечно, в главной каюте, тут я был уверен. Это шпага моего отца, и я хотел бы ее вернуть. Но сейчас я согласился бы на любую шпагу, любое оружие вообще.

Я быстро оглядел крохотную каюту — и ничего не увидел. Но все же они сунули нас сюда в спешке, не раздумывая, и здесь могло что-нибудь остаться. Я придвинулся к Лиле и велел ей поискать.

Они начала обыск бесшумно — прощупала койку человека, который спал здесь обычно, осмотрела выдвижные ящики небольшого шкафа. Компас, Библия, небольшая, затертая до дыр штурманская книжечка, швейная коробка — и ничего больше.

— Подушка, Лила! — подсказал я.

Она посмотрела. Подушки нечасто увидишь на борту корабля, но этот человек, видно, любил удобства, сколь ни убоги они были, и у него имелась подушка — мягкая пуховая подушка, отдававшая легким рыбным запахом. Видно, она набита перьями чаек и сделал он ее себе сам.

Лила заглянула под подушку, но я качнул головой и жестом показал ей, чтоб подняла ее над головой. Лила сразу уловила мою мысль и подняла подушку, положив ее на небольшую полочку рядом с собой.

Джереми Ринг — молодой человек острого ума и умеет соображать быстро. Я верил, что он сразу заподозрит неладное, когда увидит шлюпку, возвращающуюся без нас. Поистине, жизни нас всех — моя, моей семьи и Лилы, — были сейчас в его руках. Его — и Тома Уоткинса.

Но я не имел желания надеяться на кого бы то ни было, когда на карту поставлено так много, и потому намерен был использовать любой шанс, который предоставится нам здесь. Мне не понравилось лицо этого человека — Олдфаста Уилсона.

Ну что ж, два выстрела у меня есть. Если случится самое худшее, первый достанется ему. Если нам удастся хитростью заставить охранника открыть дверь и я сумею отвлечь его внимание, тогда Лила и ее подушка сделают остальное.

Если кто-то, мужчина или женщина, склонен совершить убийство, не так уж важно, есть ли под рукой ружье. Вокруг всегда найдется добрая дюжина предметов, с помощью которых можно убить человека. Что касается меня, я не желал никаких таких предметов. В те дни я уже умел сдерживать свой нрав и надеялся, что когда-нибудь смогу завоевать его полностью. Ибо всегда у меня была склонность впадать в свирепую, пусть даже не беспричинную ярость. Это был мой серьезный порок, и я немало трудов положил, чтоб научиться сдерживать себя, ибо давать волю гневу — признак слабости в мужчине.

До нас не доносились никакие звуки, кроме тех, что издавал сам корабль, да случайных передвижений на палубе.

Эбби сжала мои пальцы и шепнула:

— Барни, что же будет?

— Надейся на Джереми, — постарался успокоить ее я. — Если затеется драка, так у нас есть на берегу несколько правильных парней, а если они потерпят неудачу, тогда придется нам сделать что-нибудь самим.

Ждать — дело тяжкое. Эбби положила маленького Кина на койку и он лежал вполне довольный — что ж, иногда не понимать, что происходит, — это счастье.

Время тянулось долго и медленно, но наконец мы услышали шаги на палубе снаружи и дверь распахнулась. Это был Джошуа, и в руке он держал пистолет.

— Капитан Уилсон желает знать, как далеко им пришлось идти. Уж слишком долго их нет.

— Н-ну, — я сдвинулся к дверному косяку в противоположную сторону от Лилы, — им надо перейти через остров, ты же знаешь. Там всего-то примерно миля, но по глубокому песку быстро не пойдешь. Туда и обратно — это уже две мили. Дальше им надо выгрузить меха из лодки и перенести на эту сторону. Шесть тюков, каждый тюк — ноша на двоих, я так считаю.

Я умышленно оперся плечом на косяк, так что ему пришлось повернуться, чтобы глядеть на меня, и он оказался к Лиле боком. Пистолет был нацелен прямо на меня, и на таком расстоянии он промахнуться не мог. Лила колебалась в нерешительности, и я внезапно проговорил:

— Только и вправду они что-то завозились. А по мне, если уж взялся что делать, так давай делай!

Последние два слова я резко выкрикнул и в тот же миг ударом правой ладони сбил ствол пистолета в сторону — а Лила с размаху прижала ему подушку к лицу. Только все пошло не так, как я задумал.

Ладонь моя, ударив по пистолетному стволу, не схватилась за него крепко, а лишь немного сбила в сторону. А Лила, припечатав подушку к лицу Джошуа, дернула его назад и вывела из равновесия. Пистолет выстрелил, что-то ужалило меня в лицо, опалив щеку и лоб, но Лила уже крепко держала Джошуа, а я выворачивал пистолет у него из пальцев.

На палубе раздался топот ног — кто-то бежал, — но я уже переступил через Джошуа. Эбби схватила Кина и бросилась за мной следом. Мы направились к палубе. Лила бросила Джошуа — то ли потерявшего сознание, то ли мертвого, но не забыла забрать у него разряженный пистолет и снять абордажную саблю — а я еще не забыл, что когда у нее в руках клинок, шутить с этой девушкой не стоит.

Эбби быстро кинулась к двери в главную каюту в конце коридора и распахнула ее. А я стоял лицом в противоположную сторону, к выходу на палубу. В проеме возник человек с обнаженным клинком в руке и бросился на меня.

Дверь была узка, и в тот момент, когда он сделал выпад, я выстрелил. Пуля ударила его в грудь и остановила в середине прыжка. Потом его глаза словно остекленели и он повалился вперед, в мою сторону. Я заткнул пустой пистолет за пояс, схватил его абордажную саблю и выскочил на палубу.

Передо мной стояла добрая дюжина людей, но Уилсона среди них не оказалось. У меня была сабля и один заряд. Рядом со мной остановилась Лила, тоже с абордажной саблей в руке.

— Брось оружие! — крикнул плотный чернобородый матрос со свернутым набок носом. — Ничего ты этим не добьешься.

Есть время сражаться — и время вести разговоры. Мы с Лилой вдвоем могли уложить троих-четверых, прежде чем они справятся с нами, но у нас за спиной оставалась Эбби с Кином.

— Джошуа убит, — сказал я. — Ваши матросы, отправленные на берег, сейчас или мертвы, или в плену. У меня там две дюжины человек и больше сотни индейцев. Спустите на воду шлюпку — и мы уплывем. Попробуйте нас задержать — и мы выпустим на вас индейцев.

— Капитан! — позвал чернобородый здоровяк. — Капитан Уилсон!

Он смотрел мне за спину. Страх обрушился на меня, словно волна ледяной воды в штормовую ночь в море. Уилсон — позади нас, в главной каюте!

Я стоял твердо, но был напуган. Эбби — там, сзади, Эбби и Кин! Они находятся за мной, а Уилсон — за ними, но если я оглянусь, мы все пропали.

— Звать его бесполезно, — сказал я. — Спускайте шлюпку, если жить хотите. И еще, — добавил я, — если кто-то из вас захочет скрестить клинок с Лилой, так учтите, что она сильнее любых двоих из вас, а клинком владеет лучше, чем любые четверо…

— Пятеро, — хладнокровно поправила Лила. — Столько я наметила для себя. А ты бери остальных.

Вредно человеку раздумывать слишком долго, когда нужно действовать, а на них обрушилось сразу слишком много мыслей, и каждая порождала сомнения и неуверенность.

Джошуа мертв… Где капитан Уилсон?.. Индейцы на берегу, команда шлюпки то ли захвачена в плен, то ли мертва, на них самих нацелены два клинка и пистолет — с такого расстояния, что по крайней мере один человек упадет мертвым еще до того, как скрестятся сабли…

Они колебались — и утрачивали свое преимущество.

Я быстро шагнул вперед, Лила двинулась вместе со мной — и они осмотрительно сдали назад. Никто не отдавал им приказа, каждый ждал, пока начнет действовать другой, — а из каюты у нас за спиной все еще не прозвучало ни слова.

Раздираемый страхом, я не отваживался оглянуться назад и потерять свое сиюминутное превосходство. Я не знал ни что произошло на берегу, ни в каком положении моя жена и сын.

И вдруг у меня за спиной раздался удар и выкрик, в борт корабля ударилась лодка, а люди передо мной, рванувшиеся было вперед, услышав крик из каюты, замерли и полуобернулись к борту.

Едва удержавшись от выстрела, я сделал быстрый выпад в сторону ближайшего противника. Он попытался парировать мой укол, но реакция у него была слишком медленная, хоть отчасти он и отбил выпад. Острие, а заодно добрых шесть дюймов моего клинка вонзились ему в бедро. Быстро выдернув саблю, я без замаха провел резкий рубящий удар сбоку, метя во второго, тот отскочил и наткнулся на третьего.

Внезапно через борт один за другим посыпались на палубу люди, и первым из всех появился Джереми Ринг со шпагой в руке. Никто из команды корабля, как и следовало ожидать, не был вооружен пистолетом, зато у всех моих людей они были.

За спиной у меня раздался резкий вскрик, я, развернувшись на месте, прыгнул в коридор и двумя скачками оказался у двери в главную каюту. Дверь была распахнута, внутри, за столом, стояла Эбби, прижимая к себе Кина. Лицо у нее было очень белое, а глаза, расширенные и холодные, смотрели на Олдфаста Уилсона.

У него рожа лоснилась от пота, рубашка была мокрая и каюту заполнял запах бренди.

— Я убью тебя, ты!..

Пистолет у меня был заткнут за кушаком, а сабля опущена к полу. Меня ввела в заблуждение огромная туша этого человека, я никак не ожидал от него такой быстроты движений. Он развернулся мгновенно, как кот, и нанес сильный удар подзорной трубой.

Медная труба угодила мне по костяшкам, и я выронил абордажную саблю. Он прыгнул на меня, и я отреагировал инстинктивно — как любой человек, знакомый с кулачным боем: ударил в лицо — слева, потом справа.

Кровь брызнула во все стороны, но в следующее мгновение я оказался в тисках здоровенных лап.

— Х-ха! — просипел он. — А сейчас я сломаю тебе спину!

Силища у него была необычайная. Выглядел он огромным и жирным, таким он и был — но, кроме того, отличался неимоверной силой. Огромные руки оплели меня и начали сдавливать. Я отчаянно колотил его короткими хлесткими ударами в лицо, и каждый удар разбивал кожу до кости, но он, безразличный к этим ударам, стискивал меня все сильнее. Я ощутил, как пронизала меня мучительная боль. Я боролся, пытаясь разорвать захват, — и не мог. Уже нечем было дышать. А он теперь навалился на меня всем своим чудовищным весом. Рот у него был раскрыт, из него со свистом вырывалось тяжелое дыхание. Кровь текла из губ, расплющенных моими ударами.

Я впился большим пальцем ему в щеку, а остальными захватил кожу под ухом, за челюстью — и рванул изо всех сил. Что-то лопнуло, разорвалось, и он завопил. Отчаянным толчком я сбросил его с себя и свирепо ударил справа. Кулак угодил ему под задранный подбородок.

Голова его мотнулась назад, но я бешеный от страха, продолжал молотить его по лицу и корпусу. Но лупить это огромное тело было бесполезно. С тем же успехом я мог колотить по кожаному мешку с пшеницей. Так что я оставил в покое корпус и бил дальше только по лицу, пока он не упал; я покачнулся, чуть не упал сам и едва удержался на ногах, вцепившись в дверной косяк.

Кто-то схватил меня за руку, я вырвался, резко повернулся — и увидел Джереми Ринга.

— Все в порядке, — сказал он. — Корабль наш.