Турниры представляли собой военные упражнения, происходившие на арене, окруженной зрителями.
Во Франции, в Англии, в Испании и в других европейских государствах, короли и верховные владельцы в праздничные и торжественные дни по случаю их браков, коронаций, крестин их детей и многих других случаев, когда бывали при дворах публичные собрания, имели обыкновение устраивать турниры. На этих турнирах одинаковое число рыцарей с каждой стороны бились друг с другом тупым оружием (armes courtoises), т. е. копьями с закругленными, тупыми концами, или затупленными мечами, так что удары бывали не слишком опасны.
Король Филипп Валуа издал множество законов и постановлений относительно турниров; в особенности он узаконил, кого исключать, что можно видеть из следующих пунктов одного постановления.
1. Дворянин или рыцарь, сказавший или сделавший что-либо противное католической вере, исключается из турнира, и если, несмотря на преступление, он будет домогаться участия, основываясь на знатности своего происхождения, то да будет он сильно побит и изгнан другими дворянами.
2. Кто не дворянин по отцу и матери, по крайней мере в третьем колене, и кто не представит свидетельства о своем воинском звании, тот не допускается в число сражающихся.
3. Кто изобличен в вероломстве, тот со стыдом изгоняется с турнира, а гербы его бросаются и попираются участниками турнира.
4. Кто учинит или скажет что-нибудь противное чести короля, своего государя, тот да будет побит посреди турнира и с позором выведен, за барьер.
5. Кто изменит своему государю-повелителю или покинет его в битве, предательски убегая, возбуждая смятение в войске, сражаясь из злости или вражды со своими, вместо нападения на неприятеля, если только такое преступление будет доказано, — да будет примерно наказан и изгнан с турнира.
6. Кто употребит в дело насилие или оскорбит словами честь или честное имя дамы или девицы, да будет побит и изгнан с турнира.
7. Кто подделает печать свою или чужую, кто злоупотребит, или нарушит, или даст ложную клятву, кто учинит что-либо недостойное, кто похитит что-либо из церкви, монастыря, часовни или другого священного места и кто осквернит их, кто притеснит бедного, вдову и сироту или силой отнимет у них собственность, вместо того, чтоб их наградить, поддержать и поберечь, — да будет наказан по законам и изгнан из общества, участвующего в турнире.
8. Кто по вражде к кому-нибудь будет изыскивать средства отомстить ему каким-нибудь бесчестным и чрезвычайным способом, разграблением или поджогом его строений, потравой его лугов, полей, виноградников, из-за чего народ может потерпеть убыток или неудобство, тот да будет наказан и изгнан с турнира.
9. Кто придумает и обложит свои земли новым. налогом без дозволения своего верховного владельца, от чего могут потерпеть купцы убыток, а торговля остановиться в ущерб народа, тот да будет наказан на турнире публично.
10. Пьяница и сварливый изгоняются из общества, участвующего в турнире.
11. Кто ведет недостойную дворянина жизнь, существуя ленными доходами и щедротами своего государя, и кто промышляет товарами, подобно простолюдинам, кто вредит соседям, и таким образом своими дурными поступками порочит дворянское звание, — тот да будет высечен на турнире и изгнан с позором.
12. Кто не явится в собрание, когда он приглашен, кто по алчности или по какой-либо другой причине женится на простолюдинке, тот исключается из турнира.
Следственно турниры устраивались не только, как великолепные и царские потехи для зрителей, но и как благородные собрания, в которых, так сказать, очищалась нравственность. Государи этой суровой строгостью, страхом всенародного бесчестия, принуждали дворянство исполнять его обязанности, обязывали его стремиться к добродетели и удерживаться от порока; из желания попасть в число рыцарей дворяне становились честными людьми.
На турнирах и военных игрищах было строго запрещено разить острием меча; наносить удары можно было только плашмя, затупленным лезвием, и не по лицу.
Почетный рыцарь, избранный дамами, обязан был наблюдать, чтобы никого из рыцарей не увечили, чтоб никого из них не били жестоко; было постановлено, что если почетный рыцарь своим шарфом или привязанным дамами к концу его копья значком (couvre-feu) дотронется до кого-нибудь, то соперник давал ему перевести дух; поэтому несчастья случались редко.
Новики, оруженосцы и пажи, домогавшиеся рыцарского звания, во избежание вреда упражнялись деревянными мечами и ломали пихтовые копья.
Турниры и смертные поединки, на которых бились острым оружием или боевыми мечами, или заостренным булатом, следовательно с кровопролитием или насмерть, никогда не дозволялись; они были даже осуждаемы религией. Папы Иннокентий и Евгений запретили их; то же постановил и собор лютеранский, бывший в Риме в 1180 году, в папствование Александра III. Иннокентий III возобновил это запрещение; наконец папа Климент, желавший уничтожить кровопролитные турниры, обнародовал в октябре 1313 года, в царствование Филиппа Прекрасного буллу, воспрещавшую всякого рода бои под страхом отлучения от церкви. Но довольно о кровавых игрищах, отзывавшихся временами варварства, возвратимся к рыцарским празднествам, на которых, конечно, случалось, что несмотря на все предосторожности, неумелые и разгоряченные бойцы проливали кровь, но это делалось не намеренно.
Во всех странах турнир обнародовался за несколько месяцев или по крайней мере за месяц ранее. Герольды отправлялись в города и в большие замки с гербовым щитом приглашавшего, и вот как возвещали о турнире под звуки трубы.
«Слушайте, слушайте, слушайте! Владетели, рыцари и оруженосцы, вы все, искатели счастья, уповающие на крепость оружия во имя милосердого Бога и Пресвятой Богородицы, извещаетесь о великом турнире; он устраивается пресветлейшим и великим владетелем, гербы которого вы видите; этот турнир будет доступен всякому и удальство на нем будет покупаться и продаваться железом и сталью. В первый день будет три боя копьем и двенадцать мечом, на коне, тупым оружием. Запрещается, как то всегда у достойных рыцарей водится, горячить коня соперника, бить в лицо, увечить и наносить удары лежачему (apres le cri de merci). Наградой лучшему бойцу будут: развевающиеся при малейшем дуновении перья, золотой браслет с эмалью весом в шестьдесят ефимков.
На второй день противники будут биться пешие, сперва копьем, потом бердышом, и по приговору судей наградой храбрейшему будет рубин в сто ефимков и серебряный лебедь.
На третий день назначена общая схватка (behoyrs)[37] и рыцари будут сражаться половина на половину; победители берут пленников и ведут их к дамам, награда — полное вооружение и конь с золотым чепраком.
Вы, желающие отличиться, приезжайте туда-то (означалось место турнира) за четыре дня, чтобы разместить гербы у дворца, аббатства и других строений по соседству с ристалищем. Между прочим, вот что гласит королевский приказ».
Герольд читал затем устав турнира.
Такие прокламации были весьма часты в мирное время, ибо турниры, удаляя дворянство от праздности, развивали искусство владеть конем и оружием и поддерживали воинственный жар, который погас бы при долгом бездействии.[38]
Для турниров всегда выбирали место около больших городов, построенных на реке, близ леса, так что город был как бы оградой с одной стороны, а лес с другой; оба пролета закрывались деревянными барьерами, вне их выставляли флаги начальников турнира.
Роскошь вооружения и нарядов, красота пиров и балов, словом великолепие этих замечательных игр поощряло промышленность, торговлю и искусства, развивая во всех классах то нравственное, что при феодализме было доступно только высшим слоям общества.
Турниры, куда стекались трубадуры и менестрели, чтобы воспевать в своих балладах и тансонах победителей, бывали для этих романтических Пиндаров поводом соревнования, а частое соревнование могло содействовать возрождению литературы.[39]
Лишь только герольды возвестят об устройстве турнира, как все владельцы, рыцари, их жены начинают собираться в назначенное место. Они стекались туда отовсюду и даже из чужих краев; несколько дней по дорогам тянулись караваны, оруженосцы, ведущие добрых коней (de beaux dextriers en dextres), гаеры и забавники, со всех сторон показывались дворяне с соколами на руках и в сопровождении пажей и слуг, богато разряженные дамы, придерживающие одной рукой шелковые вожжи своих иноходцев, а другой — свои прозрачные зонтики, наконец, показывались партии человек в двести, делавшие небольшие дневки и тратившие много денег. Так в веселом обществе собиралось на турнир дворянство целого округа; все члены его, и, дамы и кавалеры носили одинаковое платье, — или белое с золотым галуном, или красное с галуном серебряным; все они в монастырях и гостиницах назывались одним, простым именем: белые (compagnie blanche) или красные (compagnie a la riche couleur). В числе их были знатные владельцы под именами: красный граф (comte rouge), зеленый барон (baron vert), черный принц (prince noir), потому что они отправлялись на турнир в вооружении такого цвета. Имена эти были в чести, ибо доказывали право участвовать на турнире; они неизменно сохранялись между современниками и даже в истории; значительнейшие личности скрывали под такими именами свои настоящие фамилии.
Прибыв на ристания, рыцари, по предварительному уведомлению, развешивали до открытия турниров свои шлемы, свои гербовые щиты, свои украшения поблизости от ристалища.
Вот как один очевидец рассказывает о приготовлениях и обрядности турниров.
«Обыкновения и обрядность турниров состояли в том, что король или принц посылал герольда с двумя помощниками (poursuivants d'armes) или с двумя молодыми дворянами, вооружаемыми его гербовым щитом, к тому королю или принцу, с которым намеревался состязаться. Посланники вручали вызов. Вызов заключал желание устроить турнир в честь его высокого имени, мужества и доблестей, в таком-то месте, для славы и чести рыцарства, на удовольствие и отраду дам.
Вызываемый смело выступал и радостно вербовал рыцарей, желавших принять его сторону; он помогал им во всем для них необходимом. Высшие рыцари (les chevaliers du plus haut etat)[40] носили цвета и гербы, какие им вздумается, лишь бы только был кое-какой значок того, чью сторону принимали; низшие, напротив, носили цвета и гербы своего временного повелителя. Только начальники дружин поднимали знамена. Дружины разделялись на три равных отряда: в последний помещали славнейших рыцарей для того, чтобы их мужеством выдержать натиск и окончательно выиграть битву.
Принимающий вызов являлся не ранее, как за три или четыре дня до срока, и располагался против города, потому что ему не дозволялось входить туда до окончания турнира.
Трибуны для дам строились в том месте, где сходились оба ристалища (les deux lices), примыкавшие обыкновенно к городским стенам: отсюда начинались ристания рыцарей. Напротив была или река, или лес.
У каждого ристалища было по трое больших и довольно широких ворот; в них въезжали рыцари, по шесть с обеих сторон для того, чтобы изготовиться к бою под своими знаменами.
Всякий рыцарь мог до открытия турнира навещать своих друзей как вздумается, а принцев — только переодетый. Это было дозволено и оруженосцам и вообще всем участникам до кануна турнира, а потом всем запрещалось оставлять свои места без разрешения начальника.
Накануне вся молодежь, домогавшаяся рыцарства, собиралась вместе и одетая в одинаковое платье обедала за столом своих сеньоров, сидя в порядке, соответствовавшем достоинству и обязанностям каждого; затем все вместе в сопровождении старых рыцарей шли к вечерне.
После этого главный начальник дружески увещевал их быть верными и честными во всем, чтить церковь, поддерживать вдов и сирот, часто бывать на войне, биться и умирать за правду, уважать дворянство, любить храбрых мужей, быть ласковым и любезным с добрыми и гордым со злыми.
Затем они возвращались в церковь, где с благоговением бдели всю ночь до утра, когда пели раннюю обедню Св. Духу.
А после, отдохнув в своем пристанище, все идут за главным начальником к поздней обедне, по два в ряд, и в церкви садятся на указанных церемониймейстером местах; тотчас после пения молитвы и благословения, установленных по сему случаю, главное лице дает всем лобзание, препоясывает всех мечом, а тем временем низшие чины надевают рыцарям шпоры. Потом садятся опять на свои места и по окончании литургии провожают начальника в его ставку, где пируют, как пировали накануне.
В девятом часу рога трубят вечерний турнир; вооруженные рыцари, в богатом убранстве, на конях являются на ристалище, но не с разноцветным щитом, а с одноцветным, не препоясанные мечом, а с пихтовым затупленным копьем, ристают и мечут копья до вечера; когда рога затрубят отступление, тогда они снимают с себя оружие, роскошно одеваются и являются к ужину, а за ужином начальник ласкает и чествует каждого по заслугам; отличившийся больше других садится за столом начальника, который его потчует и хвалит беспрестанно.
На рассвете следующего дня, после литургии, завтракал тот, кто хотел; в первом часу все участники турнира являлись на ристалище, вооруженные с головы до ног, под своими знаменами.
На турнире, всякий имел девиз, какой ему нравился, лишь бы в девизе был хоть малейший знак того владельца, сторону которого он принимал; случайно приехавшие и не желавшие быть узнанными не имели девиза.
Дамы появлялись на трибунах, сопутствуя знатнейшим принцессам.
После этого и после сигнального рожка, въезжали на ристалище первые ряды рыцарей; там наносили много славных ударов и много рыцарей бывало побито, так что иной ряд совершенно расстраивался, если не подкреплял и не поддерживал его свежий; противная сторона посылала столько же рыцарей или сколько было нужно; отряды увеличивались, усиливались, подкрепляли друг друга до того, что наконец все вступали в бой, и как приятно было видеть усилие и мужество каждого на защиту собственной чести и на победу. Но когда одна сторона, видимо, терпела явное поражение, тогда въезжали неизвестные и весьма мужественные рыцари; они так помогали разбитым и смятым, что отдали бы им победу в руки, если бы в свою очередь не были побиты наповал вновь прибывавшими, так что счастье победы переходило то на одну, то на другую сторону; победители бывали побеждены, и глас народа указывал на неизвестных рыцарей так: „Вот этот герб всегда побеждает!“
Наконец окончательно разбитая и побежденная сторона покидала поле битвы и скрывалась в лесу; оттуда рыцари показывались по одиночке, без коня и без оружия, а победители, не заманивая их больше на новый бой, собирались под свои знамена.
Часто случалось, что неизвестные рыцари, хотя и побеждали на турнире, но так быстро удалялись, что только по догадкам узнавали, кто они; по этой причине многие пускались за ними в погоню, чтобы настигнуть и вернуть их ко двору принца, который принимал их с великой честью.
Иногда по окончании турнира побежденной стороне предоставляли право возобновить битву на другой или в назначаемый день.
Редко случалось, чтобы владетели при расставании, на третий день, сохраняли дружественные отношения; чаще досадовали на мужество соперников, что впрочем тщательно скрывали. Эта досада бывала поводом к возобновлению турниров, так что месяца без них не проходило; славные рыцари по этой причине были особенно награждаемы и ласкаемы в это время; многие из них пользовались почестями и уважением более самих принцев, а это порождало много храбрых и смелых рыцарей».[41]
В императорской парижской библиотеке есть подлинная рукопись короля иерусалимского Рене д'Анжу о чине увеселительных турниров. Это полнейшее по поводу турниров сочинение, написанное государем, принимавшим самое живое участие в— подобных забавах, дает точное объяснение обычаям, предшествовавшим турнирам. Обширность сочинения не позволяет привести его вполне; да к тому же многие из этих постановлений уже приведены в этой главе; поэтому мы удовольствуемся выборкой некоторых частностей, которые будут достаточны, чтобы составить понятие о рукописи этого государя, настоящего рыцаря-трубадура.
Прежде всего автор кладет в основу, что желающий устроить турнир должен быть государем, или по крайней мере знатным бароном, или знаменным рыцарем. Потом он вдается в подробности обрядов, при соблюдении которых принц вызывающий (appelant) посылает объявление о турнире к государю-защитнику (defendant); он определяет, как выбирать судей (juges-diseurs), порядок и способ обнародования и т. д. Переходя потом к костюму и вооружению рыцарей, участвующих в турнире оруженосцев (ecuyers-touno-yeurs), он описывает все со всеми подробностями. Вот некоторые из них:
«Герб должен быть кожаный, плотно набитый волосом или шерстью, в толщину, по крайней мере, меча; на гербе должен быть изображен шлем со всеми его атрибутами; сверх намета должен быть еще герб, а вокруг него бурелет или жгутик (un tortil) какого угодно рыцарю цвета, в толщину локтевой кости или по желанию рыцаря.
Меч должен быть шириной в четыре пальца, чтобы он не мог пройти сквозь сетку забрала; он должен быть затуплен с обеих сторон; для легкости он должен быть выбран по средине; рукоятка не длиннее руки; клинок (la masse) той же длины, с чашкой для защиты руки.
Толщина и вес мечей определяются судьями накануне турнира; мечи должны иметь клеймо для предупреждения незаконной длины или веса.
Самые короткие шпоры удобнее длинных, потому что в свалке их труднее сорвать с ног; полукафтанье должно быть такое же, как и у герольдов, но без складок, чтобы виднее было вооружение».
Далее следует длинное описание вооружений и одеяний, употребляемых на турнирах в Брабанте, Фландрии, в Геннегау и в зарейнских землях. Потом автор переходит к устройству ристалищ и к въезду в город, в котором устроен турнир.
«Ристалища должны быть длиннее ширины на четверть, а ограда в вышину человеческого роста или в шесть с половиной футов, из крепкого дубового дерева и четырехугольных двойных свай; и те, и другие на вышину колена должны быть двойные. Внешнее ристалище должно устраиваться в четырех шагах от первых для того, чтобы пешие слуги могли освежаться и спасаться из свалки; там же помещались особые слуги (gens armes), назначенные судьями, чтобы не допустить народной толпы участникам турнира; что касается величины ристалищ, то строят и большие, и малые, смотря по числу участников и приговору судей.
Вот каким образом участники должны въезжать в город, где будет происходить турнир: прежде всего въезжают принцы, сеньоры и бароны, желающие на турнире поднять свое знамя, в сопровождении наибольшего числа рыцарей и оруженосцев, сколько могут набрать.
При въезде в город ратный конь принца, сеньора или вождя других рыцарей, покрытый попоной с девизом своего хозяина и с гербами на четырех концах, и сопровождавшие коня оруженосцы должны быть впереди; на хребте коня или в седле сидит маленький паж. За ним должны идти ратные кони других рыцарей и оруженосцев, по два в ряд или в одиночку, если хотят, с гербами на четырех концах попон. За ними идут и играют трубачи и другие музыканты, а потом герольды со своими помощниками (poursuivants) в полукафтаньях. Потом рыцари и оруженосцы, участвующие в турнире, со всей свитой.
Тотчас по прибытии на квартиру (hebergement) сеньор или барон должен выставить свой герб напоказ, для чего его герольды и их помощники должны были к стене его жилища приставить длинную доску с нарисованными на ней гербами; на верхнем окне жилища должно поднять свое знамя; упомянутые герольды и их помощники должны иметь по четыре парижских су для того, чтобы ими прикрыть гвозди и узлы, которыми прикреплялись герб и знамя.
Судьи должны въезжать, как сказано ниже: сперва перед ними идут четыре играющих трубача, каждый со знаменем одного из судей; за четырьмя трубачами — четыре помощника герольдов, каждый с мантией одного из судей; за ними должен идти герольдмейстер (le roi d'armes), в мантии, на которую нашивался кусок зеленой парчи, красного бархата или атласа, а над ним — гербовый пергамент.
А за упомянутым герольдмейстером должны ехать в ногу два рыцаря-судьи (juges-diseurs) на красивых парадных конях, покрытых гербами до земли, а одеты должны быть в длинные и по возможности богатейшие платья, а оруженосцы за ними также; при каждом из судей находится пеший служитель; он ведет одной рукой под уздцы ратного коня, в другой держит белый прут длиной в свой рост, а прут они должны носить и пешие, и конные во все время торжества».
Надо заметить, что сеньор вызывающий и сеньор защищающий обязаны послать, как только прибудут, каждый по одному из своих гофмаршалов с казначеями, которые должны платить за содержание судей.
Далее следуют инструкции судьям, как поверять гербы и как провозглашать исключение из турнира подпадающих под какой-нибудь из упомянутых случаев.
Накануне назначенного для турнира дня сеньор вызывающий делал смотр, затем судьи произносили присягу участников турнира. Она провозглашалась герольдами следующим образом:
«Верховные могучие принцы, сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы, не благоугодно ли вам, всем вам и каждому из вас поднять правую руку к небу и всем вместе обещать и присягнуть верой и правдой, жизнью и честью, что никто из вас на предстоящем турнире не ударит другого острием меча, ниже пояса; а если шлем случайно упадет с чьей-нибудь головы, никто до того рыцаря не дотронется, пока он не наденет и не застегнет шлема, под опасением, в противном случае, лишиться вооружения и коня и быть изгнанным с турнира, если только это сделано умышленно; выполнять приказ везде и во всем, в чем вы присягаете верой и правдой, жизнью и честью».
На это отвечали: «Да, да».
Затем, защищающий входил в ристалища и делал такой же смотр, как и сеньор вызывающий.
За всеми этими предварительными действиями следовало отдохновение, после чего герольдмейстер объявлял назначенный для турнира час таким образом:
«Теперь слушайте, теперь слушайте, теперь слушайте (Or oyez, or oyez, or oyez).
Верховные могучие принцы, принцы, графы, сеньоры, бароны, рыцари и оруженосцы — участники турнира, я вам возвещаю от имени судей, чтобы обе стороны построились в ряды завтра в полдень, в вооружении и в готовности ристать, ибо в час судьи прикажут обрубить канаты для начала турнира, на котором дамы раздадут богатые и изящные дары.
Кроме того, предупреждаю, что никто из вас не должен вводить в ряды конных пажей для услуг, кроме назначенного числа, т. е. четверых для принца, трех для барона, двух для рыцаря и одного для оруженосца; пеших же пажей, сколько кому благоугодно».
Затем дамами выбирался почетный рыцарь, который, как уже сказано, был посредником. Обязанность его состояла в том, чтобы предупреждать излишнюю запальчивость и защищать слабого от победителя, раздраженного его стойкостью или ослепленного успехом. Почетный рыцарь должен был также препятствовать нанесению увечий тому, кто присужден был к битью и изгнанию с турнира. Знаком власти был головной убор, который давали ему дамы и который по этой причине назывался merci des dames.
Примечания:
3
Marchangy, Gaule poetique.
4
oрлик с лазоревым клювом
37
Le behours, называемое также etour или behourdis, представляло настоящее сражение. Рыцари, разделясь на отряды, устремлялись друг на друга. Если копье ломалось при первой стычке, то бились мечом, стараясь опрокинуть соперника, отнять щит, каску, меч и даже брать в плен.
38
La Colombiere. Marchangy, Gaule poetique.
39
Memoire de I'Academie des belles lettres.
40
Барон Зедделер в своем «Обозрении истории военного искусства» говорит: «Рыцари разделялись на два класса: высший и низший (haut et bas chevaliers, Herrn und Ritter), хотя неизвестно, в чем именно состояло это различие. По всей вероятности к первому классу принадлежали рыцари, которые могли поднять свое собственное знамя (lever baniere), т. е. выступить в поле с целой дружиной своих воинов, почему они и именовались также Баннергерами (Bannerherrn, banerets); беднейшие рыцари, служившие в войске своих ленных властителей, одни или с несколькими слугами, принадлежали ко второму классу.»
41
La Colombiere, Theatre d'honneur et de chevalerie.
