• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Буква Г с легкостью переходит в физиологически ей близкую букву Ж: Бог — божок. Рог — рожок. Вот и слово хронология напоминает хроноложие. Не связано ли это с тем, что хронология — одна из наложниц истории?

((Ссылку на автора этого замечания я найти не смог))

О чем эта книга? Ниже я кратко описываю две ее основные части: историческую и хронологическую. Этим двум частям предшествуют две главы вводного характера. В главе 1 я пытаюсь показать, как возникло мое скептическое отношение к историческим побасенкам. В главе 2 приводятся несколько примеров из художественной литературы, демонстрирующие, что некоторые выдающиеся писатели в полной мере осознавали фальшивый характер традиционной историографии.

Для обозначения критического направления в исследовании историографии и хронологии я использую термин «историческая аналитика».

Начиная с третьей главы, книга состоит из двух частей, первая из которых посвящена преимущественно истории, а вторая — хронологии. Такое их описание верно лишь в той мере, в которой можно разнести по разным главам две столь связанные друг с другом вещи. Но ведь и анатомы описывают скелет человеческого тела и его мускулатуру и разные органы в разных главах своих увлекательнейших книг. Историческая часть книги показывает придуманность истории в разных ее «древних» разделах, а хронологическая пытается довольно подробно осветить начальный этап становления хронологии как придуманного костяка выдуманной истории.

В первой главе исторической части настоящей книги (глава 3) я рассматриваю давно занимающий меня вопрос о том, что такое история и как и где возникла современная историческая идея. Впрочем, идея эта возникла вовсе не в том виде, в котором она нам знакома сегодня благодаря массовому гипнозу на основе традиционной истории (которую я обычно именую в этой книге коротко ТИ). Сегодняшнее религиозное историческое сознание прошло через несколько революционных этапов. От чудес и выдуманных «деяний» святых путь писателей, интересующихся прошлым, шел к истории отдельного города, а от нее к истории некой местности или отдельно взятой страны. Возникновение мировой истории было очередным революционным этапом историографии. Параллельно с эволюцией историографии шла и революция, приведшая к возникновению сначала относительной, а потом и сконструированной по принципам позднесредневекового мышления абсолютной хронологии. XIX век проложил историку путь к архивам, а в XX веке французская Школа Анналов переориентировала внимание историка с исторических событий на исторические процессы в обществе. Каждый из этих этапов был настоящей революцией исторического мышления.

Имея в виду эту революционную динамику процесса моделирования прошлого и считая историческую аналитику и новую хронологию (НХ) современными проявлениями очередного этапа этой динамики, этапа, который можно назвать хронологической революцией, я рассматриваю процесс возникновения истории с точки зрения западной исторической аналитики. Основные характеристики этого процесса: сравнительно позднее возникновение истории, ее преимущественно европейский (а не восточный) характер, ее ускоренное развитие как последствие игнорируемой ТИ катастрофы XIV века, ее надуманность и выдуманность, ее виртуальный характер («как могло бы выглядеть прошлое» вместо «каким оно было на самом деле»). С точки зрения исторической части книги эта глава имеет вводный характер и может рассматриваться как сборник эссе на тему о нетрадиционном взгляде на историю.

В главе 4 я становлюсь конкретнее и привожу примеры схваченных за руку фальсификаторов истории. Для меня эти примеры — только малая «надводная» часть айсберга исторических подделок и я уверен, что большая часть таковых уже прочно обосновалась на страницах ТИ в качестве одобренных «исторической наукой» исторических догм. Фантастический характер древней истории вытекает из всего многообразия историко-критических исследований в разных странах и никоим образом не является следствием одних лишь разоблачительных исследований российской НХ. При всем моем уважении к последней и восхищении глубиной новаторской критики российских авторов, я исхожу в своих оценках и в своем восприятии наших знаний о прошлом в основном из моего опыта, приобретенного внутри немецкой историко-критической школы, в частности, в основанных мной Исторических салонах в городах Карлсруэ и Потсдаме.

Многие критические авторы поднимали вопрос о продажности истории, о готовности последней состоять на службе политики и идеологии. История слишком часто презентует себя как миф. Не только в смысле правдоподобности на уровне мифа или сказки, но и в плане оперативной готовности творить новые мифы на потребу любой политике, любой государственной задаче, любой идеологии. Особенно для российского читателя с его опытом тоталитарного и автократического насилования истории тезис о том, что история — продажная девка политики, представляется чуть ли не самоочевидным. Тем не менее мало кто представляет себе истинный масштаб продажности истории. Я посвящаю этой теме несколько глав.

Тезисы типа «Историю всегда пишут победители» упрощают и искажают сложный симбиоз истории и идеологии. И хотя в рамках книги о критическом взгляде на традиционную историографию тема взаимоотношения истории, политики и идеологии может быть затронута лишь вскользь, я попытался дать представление о ней. В главе 5 на примере исторических мифов народов Кавказа и других мифов советской и постсоветской историографии я показываю, что ТИ без особого смущения терпит взаимоисключающие версии истории, не впадая в истерику, которой характеризуется ее реакция на критику фантомных образов и фантомных времен, осуществляемую в России в рамках НХ. Удалось также кратко затронуть историческое мифотворчество в Африке и современные исторические мифы некоторых регионов Азии. Мифотворчество и придумывание истории остаются основным занятием историков и в наши дни.

Особенно преступным является активное участие историков в снабжении идеологической базой различных современных националистических течений. Большая часть гражданских войн и международных конфликтов современности основана на придуманной историками национальной мифологии. Руки историков не обагрены непосредственно кровью жертв этнических чисток и массовых уничтожений, жертв войн и терроризма, но именно они поставляют идеологическое оружие преступникам, отдающим приказы и организующим убийства представителей других наций. Я посвящаю главу 6 роли историков в разжигании некоторых из национальных конфликтов.

Очень сложен вопрос о роли фальсификации в истории. Во все времена историки были уверены в том, что они имеют право додумывать прошлое. Более того, на первоначальном этапе возникновения интереса к прошлому у них и не было никакого другого способа рассказать о своем видении прошедших веков, так как реальной информации об этом времени у них практически не было. Коллективная человеческая память не способна сохранять детальную информацию на протяжении веков. Лишь когда история древности была придумана, началось на основе созданного так фундамента домысливание образа прошлого, его доконструирование. На этой стадии еще не было понятия фальсификации прошлого или оно толькo-только зарождалось, применяясь лишь в отдельных редких случаях.

Но и после завершения строительства фундамента виртуального прошлого, у многих историков сохранилась вера в то, что они способны силой своего воображения, на основе своих эзотерических способностей, своей вжитости в образ, продолжать заполнять своими фантазиями те периоды внутри выдуманной ими временной канвы, до которых не дошли руки у предшественников. Я расскажу о некоторых таких случаях, имевших место вплоть до XIX и XX веков. Фальшивкой оказываются и практически все наши представления о предыстории, фальсификации которой посвящена последняя глава первой части книги, ее глава 7.

В этой части книги речь идет не о хронологии прошлого, а о хронологии собственно традиционной истории, о том, как она возникла и как ее следует воспринимать: что она отражает, а что ей просто приписывается. Анализируя традиционные представления о хронологии, я пытаюсь вскрыть ту растерянность, которая господствует в ТИ в связи с хронологией. Вернее, в исторической хронологии, про возникновение и динамику которой историки в своей массе просто ничего не знают. Именно поэтому они пытаются в редких книгах по хронологии (я не имею в виду хронологические таблицы, а именно книги, посвященные хронологии, ее истории и ее построению) отвлечь читателя массивным изложением астрономической хронологии и рассказом о том, какими именно календарями якобы пользовались наши далекие предки.

В главе 8 я показываю, что эти представления историков носят характер мифа. Особенно подробно разбираются в этом плане два календаря: юлианский и григорианский, но не в аспекте их строения и ежегодных небольших различий между ними, а таких принципиальных вопросов, как введение и распространение календаря. Как следует из только что вышедшей в начале 2005 года книги Христофа Дэппена (Цюрих) «Нострадамус и загадка мировых эпох», Нострадамус еще не был в состоянии пользоваться годами от Рождения Христова (как, впрочем, не делал этого и основатель современной хронологии Йозеф Юст Скалигер), а его современники в середине XVI века распадались на секты, имевшие разное мнение на тему о том, когда именно родился Христос. Более того, многие, как предполагает Дэппен, пользовались «христианской» эрой в варианте «после Христа», т. е. «после гибели Христа» или «после воскресения Христа», что все-таки означает разницу в приблизительно 30 лет между двумя вариантами этой эры.

На антифоменковском интернет — форуме М. Городецкого, для позиции которого типичен именно упор на анти, на «разоблачения», на упреки, а не на позитивную исследовательскую работу — прочитал как-то такое его утверждение, что новохронологов не интересуют, мол, древние календари. Не буду говорить от имени новой хронологии, в которой представлены не только критика ТИ и традиционной хронологии, но и попытка реконструкции прошлого. Зато с точки зрения исторической аналитики я бы прореагировал на это заявление следующим образом. Утверждать, что нас не интересуют календари — это приблизительно то же самое, как упрекать автомобилиста или представителя технического контроля в том, что их не интересует мотор автомобиля. Конечно, нас интересует мотор, но в первую очередь с точки зрения потребителя: работает ли он, хорошо ли он работает, какие он дает нам возможности. Соответствуют ли таковые описанным в рекламном проспекте? Конструкция мотора интересует только некоторых из потребителей, большинство же не в состоянии понять технических деталей, но вполне в состоянии оценить качество работы мотора.

Конечно, историческую аналитику интересуют календари. Но, в первую очередь, с точки зрения техконтроля работы историков: Откуда они взяли всю эту информацию? (анализ показывает, что она часто бессмысленна или доказывает противоположное тому, что пытаются утверждать историки). Правильно ли они определили хронологию всех этапов, которые связываются с календарем: его изобретение, его введение, его распространение, его использование? Действительно ли описываемый календарь имел описанное или подозреваемое широкое распространение, не является ли он выдумкой поздних авторов? и т. п. Представьте себе, что нам пытаются продать автомобиль, в котором вместо действующего нового мотора помещен ржавый старый мотор, собранный из частей разных сломавшихся моторов. Или, еще хуже, на место мотора вставлен его картонный макет или просто кусок полена. Конечно, во всех этих случаях мы продемонстрируем свой интерес к мотору, но он будет отличаться от того, который историки от нас ожидают: вместо восторгов и умиления (ах, какой миленький макетик!) мы потребуем, чтобы на место подложного мотора был встроен действующий.

В одной из следующих глав я разбираю довольно подробно одну из самых древних «мировых хроник», а именно, знаменитую «Хронику» Шеделя якобы 1493 года издания (глава 9). Я привожу аргументы в пользу более позднего написания и издания этой хроники, а также показываю, что для нее «наша эра» еще не была чем-то привычным: за исключением двух иллюстраций, которые вполне могли попасть в книгу при одном из ее многочисленных переизданий, в этой толстой книге нет записи лет арабскими цифрами и вообще нет христианского летоисчисления^{1}.

Одна из выдающихся заслуг А. Т. Фоменко (АТФ) заключается, как мне кажется, в том, что ему удалось развеять миф о долгой, тысячелетиями длившейся истории развития хронологии, и сконцентрировать наше внимание на деятельности основного создателя традиционной хронологии Скалигера. Интерес к его фигуре и к всему процессу исторического развития хронологии, возбужденный АТФ, побудил меня включить в книгу соответствующие главы о ранних хронологах, которые содержат в особенности подробное жизнеописание и анализ творчества не только Скалигера, но и нескольких других хронологов первой волны и в первую очередь видного деятеля хронологического упорядочения истории Дени Пето (Петавиуса). Скалигеру и его соратнику и соучастнику придумывания хронологии Исааку Казобону посвящена глава 10.

В последней главе рассмотрена хронотворческая деятельность Петавиуса и стоявшего между ним и Скалигером почти забытого немецкого систематизатора хронологии Сета Кальвизия (глава 11). Интересно отметить, что ни один из этих четырех хронологических корифеев не был ни историком, ни хронологом: Скалигер и Казобон были филологами, Кальвизий — музыкантом, а Петавиус — теологом. Читатель поймет, почему я позволяю себе отметить этот факт, меня лично не смущающий: очень уж любят историки обвинить современных критиков хронологии в историческом невежестве, которое, как им кажется, коренится в отсутствии у многих из критиков ТИ диплома о четырехлетнем изучении исторического материализма и других крайне важных наук под пристальным взглядом профессоров — историков, вовремя отсеивающих всех колеблющихся и сомневающихся кандидатов на профессию священнослужителя исторической религии.

Хронологию связывают с историей не только тесные узы, но и обилие неверных толкований роли хронологии для истории. Разобраться в этом клубке противоречий нелегко и я не претендую на окончательное прояснение драматических отношений этих двух якобы наук. Тем не менее мной предпринята попытка описания соответствующей проблематики, в большой мере навеянная знакомством с книгами как российских хронологов, так и новохронологических авторов. Я рассматриваю новую хронологию и историческую аналитику как две опоры современного движения за пересмотр наших представлений о прошлом, и считаю, что совместно они осуществляют хронологическую революцию в познании прошлого, которая венчает собой череду более ранних историографических революций последних 4–5 веков.

Российский термин НХ не получил на Западе большого распространения. В первую очередь это связано с тем, что он закрепился здесь за весьма частным феноменом сокращения египетской и ближневосточной древней истории на приблизительно триста лет, предлагаемой английским автором Давидом Ролем в его книге «Проверка времени: От мифа к истории» («Test of time: The Bible: — From Myth to History», London, 1995.). На немецком эта книга вышла в 1999 году под заголовком «Фараоны и пророки. Ветхий Завет на испытательном стенде». В последующие годы ее автор издал еще несколько книг, развивающих и популяризирующих его теорию. Названной выше первой его книге, его теории и ее развитию на Западе посвящены многочисленные интернетовские сайты. Назовем здесь сайт www.oldtestamentstudies.net/ncresource/default.asp с изображением обложек его пяти книг и сайт New Chronology Studies (ее адрес в Интернете http://home.clara.net/abbottfamily/ncstudies.htm). Тем самым термин «новая хронология» был на Западе «застолблен» Давидом Ролем.

Основная идея названной книги Роля в корне противоречит российскому новохронологическому подходу и всему, что было выяснено в ходе историко-аналитических исследований. Автор пытается спасти Библию как исторический источник, ограничившись лишь небольшими корректурами библейской хронологии. Именно вся новизна его подхода по сравнению с традиционной библейской хронологией, искусственно растянутой на многие тысячелетия, сводится к утверждению, что 21–я и 22–я египетские династии (якобы 1069–945 и 945–715 годы до н. э.) были единовременными (поэтому фараон из одной династии мог женить своего сына на дочери фараона второй из них). Впрочем, даже этот небольшой удар по традиционной египетской хронологии ставит под вопрос ее достоверность в целом.

В основном, дискуссия о новой хронологии в версии Роля, которая в периоде до 664 года до н. э. производит целый ряд сокращений на 250–350 лет, идет в англоязычной среде. При этом даже в среде критиков историографии хронология Роля подвергается серьезной критике (см. например http://www.bga.nl/en/discussion/). Многие считают названные сокращения египетской хронологии недостаточными. Наиболее радикального сокращения древней египетской хронологии требует при этом немецкий ученый Гуннар Хайнсон, профессор социологии Бременского университета и один из главных авторов западной исторической аналитики.

С другой стороны, НХ российских основоположников современной историко-хронологической критики Анатолия Тимофеевича Фоменко и его основного соавтора Глеба Владимировича Носовского (далее кратко НФ) к сожалению все еще недостаточно известна на Западе. В частности, ни одна из их книг не была до сих пор переведена на немецкий язык. О причинах и формах проявления этого феномена, а также о не совсем безуспешных попытках распространять идеи НХ в западных странах я планирую подробно рассказать в следующей книге.

Настоящая же книга, изданная в «досье Новая Хронология», не только и не столько об этом новом революционном направлении в исследовании прошлого человечества, сколько о характере современной «исторической науки» с точки зрения исторической аналитики и о возникновении традиционной хронологии. Я анализирую здесь природу истории, рассказываю о роли историков в искажении нашей картины прошлого, о разбросанных по векам исторических и археологических фальсификациях, о продажности историков и их верном служении любым политическим режимам и идеологиям, о их работе по заказу националистических течений, о выдумывании ими предыстории.

О том, что предшествовало на европейском полуострове евразийского континента возникновению в России НХ, я пишу в уже упомянутой второй книге. В ней также рассказывается о том, какое продолжение имели разрозненные западноевропейские критические исследования XVII–XIX веков в XX веке в разных странах. Особенно подробно будет в ней описано развитие, начиная с конца семидесятых годов прошлого века, историко-критических исследований и критики хронологии в Германии, в которой я с 1980 года живу и работаю.

Некоторые из историко-аналитических исследований концентрируются именно на «чистой» исторической критике, не уделяя особого внимания рассмотрению хронологии. Традиция таких критических рассмотрений возникла на дальней границе терпимого в исторической «науке» и была связана с тем, что некоторые критические авторы просто не решались подступаться к такой хаотической глыбе как традиционная хронология. Никто из историков не имеет ясного представления о возникновении хронологии, и каждый из них боится сломать себе шею на подступах к ней.

Для историков хронология — это мертвый язык, латынь, которую перестали изучать в школах и на которой никто не говорит, но которая зафиксирована во множестве словарей. Вставишь в текст несколько крылатых изречений на мертвом латинском языке и у твоего текста появится приятный привкус интеллектуальности. Правда, большинство таких «интеллектуалов» латыни не знает, но в их распоряжении немало сборников крылатых слов и выражений на этом языке. Так и в исторических работах употребление хронологических дат считается признаком хорошего тона. И у историков тоже есть свои словари и сборники (называемые хронологическими таблицами), порывшись в которых, можно найти кем-то когда-то соотнесенный некоему историческому событию год.

Как именно это было сделано, не стоит в большинстве случаев даже и спрашивать: никто этого уже не помнит. Наоборот, если задать дату, то по ней можно порой найти соотнесенное кем-то когда-то этой дате событие. А то и все два. Ну, а если не этой дате (не каждый же день что-то должно происходить!), так некой другой, более или менее близкой. Или не очень близкой, если ни в этом, ни в соседних годах с точки зрения историков ничего достойного их внимания не происходило. И опять — таки, мало кого интересует, как возникла традиция такого датирования.

Хронологией историки пользуются как компьютером: никто не понимает, как эта сложная машина устроена, никто не в состоянии сам ее сконструировать заново, но каждый знает, что если нажать на кнопку, она заработает. Не известно как, но работает. Журчит, бурчит, мигает и работает. И что-то делает. Иногда даже нечто весьма полезное. Нужно только научиться ею пользоваться. Вот и пользуются люди хронологией как полезной машиной для написания диссертаций по истории и киносценариев, исторических романов и речей для политиков.

Все беды историков — традиционалистов начинаются с наивной веры в байку о том, что все на свете языки, мертвые и еще пока не совсем мертвые, возникли из некоего праязыка, уже включавшего в себя все, даже самые сложные, понятия, в том числе и такие, которые пока еще не возникли ни в одном из реально существовавших языков. В проекции на таинственную электронную технику их суеверие сводится к тому, что все ныне существующие компьютеры в точности повторяют строение отдельных частей некоего древнего великого компьютера, который никогда не ошибался и все мог. Конечно, я утрирую, но именно такая ассоциация возникает у меня, когда я анализирую, как именно историки пользуются хронологией. Ведь они явно путают хронологию реально когда-то имевшего место прошлого, которую уже трудно восстановить, ибо она есть вещь в себе, с сконструированной людьми условной хронологией их исторических фантазий. Последняя существует в печатном виде, от нее ломятся книжные полки, ее зубрят наизусть в школе, но это существование вторичное, идеальное, творческое, если хотите: представленная в виде печатной продукции хронология не является хронологией прошлого, которое нам чаще всего просто не известно, а всего лишь сконструированной историками хронологией некоего выдуманного, виртуального, литературного прошлого.

Кстати, мертвый язык латынь — не единственный в мире. Есть еще не менее мертвый греческий, не говоря уже об арамейском и прочих древних и не очень древних, но вышедших из употребления языках. Да и компьютеры разные бывают: и конструкцией отличаются, и памятью, и программным обеспечением. Одни побыстрее, другие чаше ломаются, третьи показывают красивые картинки. И, главное, все они время от времени ошибаются, сбиваются со счета, заражаются вирусами, «сходят с ума» и начинают нести несусветную чушь. Также и с хронологиями: возможны разные хронологии разной степени достоверности.

Существуют хронологии последних нескольких веков, на которые в основном можно полагаться. Но для более ранних времен распространены совсем фантастические хронологии, в том числе и такие, которые вообще ни к черту не годятся. Возьмешь другую «память» (т. н. источники), изменишь принцип конструкции (например, точку отсчета дат), включишь иную логику (не все историки одинаково гениальны) и получишь совсем другую хронологию. Но историки даже этого не понимают. Как и не понимают того, что хронология, зафиксированная в их таблицах — это некое следствие их допущений и их выбора источников. Это один из возможных мертвых языков, одна из конструкций компьютера. И ничего общего с действительным прошлым человечества эта конструкция не обязана иметь.

Авторы большинства историко-аналитических исследований не ограничиваются «чисто исторической» критикой, а приходят к выводу о необходимости радикального сокращения традиционной хронологии в том или ином разделе науки о прошлом. Для совместного обозначения как историко-критических, так и связанных с критикой хронологии работ в Германии все шире распространяется термин «историческая аналитика», введенный швейцарским исследователем и одним из первых последователей НХ в немецкоязычном пространстве историком и латинистом Христофом Пфистером. В первом из своих «Ста тезисов по исторической аналитике» он отождествляет анализ истории с критикой оной.

Как и в НХ историко-аналитические исследования отличаются от исследований историков гораздо большей междисциплинарностью. При этом историческая аналитика доверяет всему комплексу применяемых наук и областей знаний, поставляющих информацию о прошлом, стараясь использовать сведения из разных источников для независимой проверки своих выводов. Это не исключает скептического отношения к некоторым модным «точным» методам датировки, которые историки и археологи выборочно то признают и применяют, когда эти методы подтверждают их хронологические представления), то отвергают и поругивают.

В традиционных исторических исследованиях наблюдается авторитарный диктат исторических догм, который приводит к тому, что все т. н. вспомогательные исторические науки вынуждены постоянно оглядываться на саму историю и больше всего стараться избегать каких-либо противоречий с устоявшимися историческими нормами. Конечно, при этом не может быть и речи о независимой от традиционной истории проверке хронологии или историографии. Так и напрашивается сравнение с СССР и его сателлитами, коих именовали странами социализма или социалистического лагеря, но которые в своем сотрудничестве с СССР всегда должны были знать свое место: кто босс, а кто воспомогатель оного. Босс — он же Старший брат — один в состоянии владеть истиной в конечной инстанции!

Настоящая книга может рассматриваться как теоретическое или философское введение в историческую аналитику. Систематическое изложение основных результатов исторической аналитики я планирую представить в следующей книге, о которой расскажу несколько подробнее в заключении. А сейчас ограничусь только следующими замечаниями общего порядка об исторической аналитике в действии.

В работах современных историко-аналитиков рассматриваются разные исторические эпохи и разные страны, для которых в традиционной истории имеется пусть и критикуемая нами, но широко известная читателям традиционная хронологизация старины. Все эти традиционные исторические эпохи оказываются фантомными отражениями позднего средневековья и еще более поздних эпох и поэтому подвергаются самым разным сокращениям в исторической аналитике. Кроме того, существуют самые разные схемы и масштабы сокращения хронологии: немецкие авторы сокращают каменный век в десяток раз и омолаживают историю шумеров на 2000 лет, а историю Египта и того больше, российские же авторы переносят античность в средневековье.

Подчеркну гипотетичность некоторых из этих хронологических новшеств и наличие разных точек зрения на объем необходимых сокращений, на изъятие из рассмотрений целых фантомных эпох старины. Историческая аналитика пока еще сосредоточена на критике традиционных представлений и на формулировке наших вопросов к ней. Вопросов, к разрешению которых хотелось бы привлечь и будущие поколения историков. В этом желании нет ничего фантастического: уже сейчас отдельные историки начинают менять свою форму изложения материала о прошлом, делая вид, что наша критика их не ошарашивает и что они всегда все знали про недостатки своих моделей прошлого. Самые молодые из моих читателей еще доживут до времени, когда историки будут утверждать, что это именно они разрушили построенное на фантазиях здание ТИ, а критики к ним только примкнули со стороны.

Но это — дело будущего. Сегодня же остается высказать следующее пожелание: может быть, осознав широту названной критики и ее многообразие как по методике, так и по спектру затронутых исторических тем, поняв, как много самых разных авторов — в том числе и их коллег по профессии — с увлечением работает в этой области, хотя бы малая часть историков и археологов задумается над тем, какие замечательные возможности интереснейшего научного творчества открывает историческая реформация и связанная с ней хронологическая революция. Я надеюсь при этом в первую очередь на научную молодежь и на не догматически мыслящее меньшинство широко образованных — и не только гуманитарнo-профессионалов, а не на ремесленнo-трудящееся большинство армии «исторических работников».

В первую очередь книга должна быть интересна для всех тех, кто знает о новой хронологии академика А. Т. Фоменко и хотел бы узнать о наличии в мире других критически относящихся (или относившихся) к официальной исторической науке авторах. А такие авторы были и есть, и писали они на латыни, по-английски, испански, французски и — так уж получилось — больше всего по-немецки.

К сожалению жизнь у многих читателей, особенно у получивших образование еще в советское время, сложилась так, что у них имеются определенные трудности с языками. Особенно с иностранными. Даже с перечисленными выше. Конечно, мы все учились понемногу… читать и переводить со словарем. Но до словарей ли в сегодняшнее трудное время. Да и учили нас этому половому извращению (каждый должен сам с неимоверными неудобствами удовлетворять свои интеллектуальные потребности) плохо, так что в сегодняшней России мало кто в состоянии читать книги, изданные в других странах (даже если они каким-то чудом и попадают ему в руки).

С другой стороны многое из того, о чем будет рассказано ниже, вышло из под пера немецких критиков истории. А с немецким в России сегодня лишь ненамного лучше, чем с английским в Китае, где, правда, все учат английский и каждый может начать с тобой беседу на оном языке. Но последняя ограничивается произнесением одного единственного слова, которым владеет почти каждый: «хэлло!». На слух же не воспринимается практически ни одно слово (я не смог довести до сознания водителя пекинского такси семантически крайне трудное значение слова «стоп», пока не вырвал у него из рук руль и не выскочил из машины на ходу через багажник).

Мне хотелось бы также надеяться, что эту книгу возьмут в руки и профессиональные историки тоже, а также другие имеющие к истории отношение профессионалы. Как правило, они не в состоянии понять суть открытого Н. А. Морозовым и скрупулезно исследованного А. Т. Фоменко широко распространенного в исторической практике (и абсолютно невозможного с точки зрения теории вероятности) феномена повторяемости в истории. Непреодолимым, как им кажется, препятствием, является использование названными учеными математических методов. На самом-то деле математики в соответствующих исследованиях совсем немного и каждый (повторяю: каждый) читатель в состоянии понять, что именно было сделано. Тем более, что результаты проверки исторической информации компьютерами опубликованы в виде списков практически совпадающих длительностей правления и могут быть любым человеком проверены по хронологическим таблицам.

Конечно, у профессиональных историков с языками должно бы быть получше, чем у рядовых читателей книг по новой хронологии. Зато у них и шоры на глазах посолиднее. И профессиональное «знание» истины не позволяет им опускаться до попыток серьезного чтения книг по новой хронологии, вышедших из под пера каких-то там непрофессионалов. Не мог же рядовой советский человек позволить себе читать «антисоветские» факты, изложенные в книгах Солженицына. Вот и приходилось начинать их публичное осуждение со слов «Книг врага советского народа и наймита американского империализма Солженицына я не читал и читать не намерен, но вместе со всем советским народом гневно их осуждаю».

Господа историки! Особенно самые смелые из вас. Я вам искренне советую преодолеть свой страх перед математикой, коей доля на самом деле в новой хронологии не так уж и страшно велика, и осилить первые книги А. Т. Фоменко. Те его книги, в которых он рассказывает о найденных компьютерами случаях неестественно сильной близости наборов числа лет, в течение которых один за другим сидели на престолах правители разных стран в разные исторические эпохи. Первые три таких набора обнаружил Н. А. Морозов задолго до появления первых «пожирателей чисел». И за прошедшие сто лет историки не удосужились его опровергнуть.

Столь же искренне я советую Вам прочитать данное введение в западноевропейскую критику истории. Особенно, если вас смущает то позорное обстоятельство, что названные выше российские авторы успели добиться серьезных успехов в естественных науках или в математике перед тем, как занялись всерьез историей. В Германии — очень почтительное отношение к бумажке. Поэтому еще в недалеком прошлом достаточно было написать про ученого, высказывающего крамольные мысли, что у него нет университетского диплома историка, и всем становилось ясно, что ни одной разумной мысли о прошлом человечества ему в голову прийти не может. Надеюсь, что в России бюрократизация мысли еще не достигла этого абсурдного предела, при котором и каждый не дипломированный читатель рассматривается как примитивный примат, не способный самостоятельно разобраться в степени обмана в текстах авторов, пишущих о прошлом человечества.

Конечно, я — гораздо больший дилетант в исторической науке, чем любой прилежный студент — историк. Но зато я способен взглянуть на написанное историками трезвым взглядом человека, склонного к духовному диссидентству. Я не уличаю историков в том, что они неверно интерпретировали одно-два слова в одном из многочисленных «источников», а стараюсь взглянуть критически на все то громадное здание, которое они на основании своего прочтения всех этих текстов построили. И мне это здание не нравится.

Я чувствую себя в роли покупателя и потребителя. Когда я сажусь в новый автомобиль, меня не интересует, как именно добывали руду и другие материалы, использованные высококвалифицированными рабочими и инженерами при изготовлении моих «четырех колес». Я не хочу изучать электрику и электронику, встроенные в автомобиль. Я не хочу изучать химию лаков и красок. Я хочу, чтобы он ехал. И ездил хорошо, быстро, юрко, чтобы я чувствовал себя в нем комфортно и безопасно. И если автомобиль не отвечает этим моим требованиям, я его забраковываю.

Сколько бы не убеждали меня продавцы и создатели такого автомобиля в том, что он — лучший в мире по таким-то и таким-то параметрам, что над ним трудились самые гениальные в мире умы в течение такого-то длительного времени, для меня он — неудачное изделие. Так вот, автомобиль по имени традиционная история был мной давно забракован и за последующие годы никому из историков — традиционалистов не удалось меня убедить в том, что их детище — лучшее из возможных. Мне в нем неуютно. Он не соответствует моим представлениям, сложившимся в ходе моей длительной и довольно бурной жизни.

В большей части этой книги я буду информировать читателя о том, что писали на тему о моделировании прошлого различные западноевропейские авторы, в первую очередь немецкоязычные. Как сторонники традиционной истории, так и ее критики. А там уж никто не мешает историкам — полиглотам взять в руки названные здесь труды и почитать их в оригинале (и, быть может, уличить меня в не совсем правильном изложении мыслей и мнений цитированных авторов) и раскритиковать мои выводы. Которые я делаю на основании прочитанного. И ответить на многочисленные скептические вопросы, которые у меня возникли в связи с традиционной историей.

[Дэппен] Däppen Christoph. Nostradamus und das Rätsel der Weltzeitalter, BoD, Norderstedt, 2004.

[Рол] Rohl David. Test of time: The Bible: From Myth to History, London, 1995.

http://www.oldtestamentstudies.net/ncresource/default.asp

New Chronology Studies (http://home.clara.net/abbottfamily/ncstudies.htm)

http://www.bga.nl/en/discussion

АТФ — Анатолий Тимофеевич Фоменко.

ГВН — Глеб Владимирович Носовский.

ИА — историческая аналитика.

НАМ — Николай Александрович Морозов.

НФ — Носовский и Фоменко.

НХ — новая хронология в смысле НФ.

ПБК — последняя большая катастрофа.

ПВП — последнее великое потрясение (катастрофа XIV века).

ТИ — традиционная история.