98

В короникон 380, 1-го июля, на рассвете, шах Сулейман призвал ко двору своего корчибаши Сару-хана, сына Муртузкули-хана Сахандлу. Диванбегу Ростом-бегу приказали и без суда и следствия отрубили голову корчибаши. Тело его три дня валялось на площади. И удивительные дела произошли от него. Ему дали закончить молитву, стоя над головой с занесенной для удара саблей. Он ни в лице не изменился, ни дара речи не потерял. Умеренно и радостно стал он на колени под саблей и сказал: «Бог свидетель того, что убивают меня за верность, а то вины я за собою не знаю никакой». Он сбросил с себя чалму, и его ударили саблей. Кровь потекла у него по груди, и, наполнив ею пригоршни, он облил себе лицо собственной кровью и возопил к богу: «Молю тебя за невинно умученную душу свою!».

Еще раз ударили его саблей, но не смогли отрубить голову. Рубившему сказали: «Чтоб у тебя отвалилась рука, руби острой саблей». Ударили еще раз и убили.

И в тот день случилось удивительное дело. В середине лета, в жару, полил дождь и поднялся страшный ураган. Выросшие в Исфахане столетние люди говорили, что никогда не видели и не слышали, чтобы в это время года был такой дождь и ураган.

Казненный был ростом высок, лицом прекрасен, скромен, щедр. Добрый советчик, он действовал спокойно и не был опрометчив. Взяток он не брал, всем оказывал почет, помогал нуждающимся, был богомолен и богобоязнен, соблюдал посты и хорошо знал события прошлых лет. Справедливый судья, он был так прекрасен и совершенен телом, что никто из иранцев его времени не мог с ним сравниться. Было сказано также, что государь очень раскаивался, но больше этого никто ничего не узнал. Счастливый государь сыну этого убитого корчибаши, правителю Семнана Ростому Мохаммед-хану послал обнадеживающую грамоту: «Отец твой словами гневил нас, и мы его казнили. Но ты будь спокоен, береги свои владения и хорошо снаряжай свое войско. Какие у тебя будут дела, обо всем пиши нам и крепко надейся на нас». Кроме этой вины, никто ничего не узнал, остальное же лучше ведает бог. Говорили, враги оклеветали его, суда же он не удостоился. Но кто что посеет, то взойдет для посеявшего.

В это время ханом и мутаввалием Мешхеда был назначен назир Наджафкули-хан, а заместителем назира его сын Мохаммед Хусейн-бег. В то время астрабадское ханство отдали сыну Каза-хана, Хаджи Лутфали-хану и с большими почестями отправили его.

За два года до этого скончался Шейх Али-хан этимадолле; во всех отношениях он был хороший человек. Его смерть чрезвычайно огорчила государя, и в продолжение двух лет он не назначал везира, а после пожаловал должность везира Мирзе Тахиру, старому своему придворному летописцу.

В течение одного года государь в своем дворце пребывал в пирах и развлечениях, не садился на коня для похода, и настолько велико было его счастье, что где бы ни появлялся враг, сам погибал без войны и сопротивления.

Оглавление