• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Именно это значение в первую очередь имеет в тюркских языках слово «орда» — не войско или толпа, а «юрта» (под чем понимается не только одиночная юрта, но и целое поселение).

Золотая юрта, по давней традиции, ставилась для верховных властителей. Арабский путешественник Ибн-Баттута оставил описание такой юрты, принадлежавшей хану Узбеку: «В пятницу, после молитвы, он садится в шатер, называемый золотым шатром, разукрашенный и диковинный. Он из деревянных прутьев, обтянутых золотыми листками. Посредине его деревянный престол, обложенный серебряными позолоченными листками; ножки его из чистого серебра, а верх его усыпан драгоценными камнями».

Страну под названием Золотая Орда до сих пор частенько объявляют этаким грандиозным кочевьем, скопищем «монгольских» бродяг, которые ничем другим не занимались, кроме как грабили коренные народы, а потом, свалив вокруг юрт награбленное добро, с дикарским простодушием жарили конину на бесценных рукописях, отправляли поэтов и астрономов пасти стада, а землю полагали плоской, как доска…

Реальность не имеет с этой ублюдочной картиной ничего общего. Золотая Орда — страна городов. Тот же Ибн-Баттута оставил описание столицы Сарая: «Город Сарай один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, красивыми базарами и широкими улицами. Однажды мы поехали верхом с одним из старейшин его, намереваясь объехать его кругом и узнать объем его. Жили мы в одном конце его и выехали оттуда утром, а доехали до другого конца его только после полудня… и все сплошной ряд домов, где нет ни пустопорожних мест, ни садов».

Это описание смотрится особенно многозначительно при сравнении со стольным градом Парижем, который за полчаса неспешным шагом можно было пересечь из конца в конец что вдоль, что поперек, а на большинстве парижских улочек двум пешеходам, чтобы разойтись, приходилось поворачиваться боком и прижиматься к стене. К тому же славный город Париж, уж простите за грубость, был засран в самом что ни на есть прямом смысле. Ночные горшки непринужденно выплескивали на улицы, где вольготно бродили вносившие свой вклад в благоухание улиц свиньи, нечистоты текли с подворий, так что, по многочисленным свидетельствам очевидцев, лишь посреди улиц оставался узкий проход меж куч дерьма, но все равно и люди, и лошади в нем вязли. Классическим примером является описанный хронистами случай с одним из французских королей: он стоял у окна своего дворца, но тут по площади поехали телеги и как следует размесили дерьмо. Вонища поднялась такая, что его величество грохнулся в обморок.

Уточнение: Париж существовал уже несколько сот лет, а Сараю, воздвигнутому на голом месте, едва исполнилось девяносто — но разница меж ними ошеломительная…

Согласно сегодняшним исследованиям, в Золотой Орде было до сотни торговых и ремесленных городов. Разумеется, можно сказать, как это звучит сплошь и рядом, что города для татар «возводили покоренные народы», но даже если так, то это означает, что «дикие кочевники» отчего-то чувствовали потребность в строительстве больших и красивых городов. Потребность в развитии архитектуры, торговли, наук и искусств — все это весьма странно для образа «дикого кочевника», которому подобные потребности совершенно чужды. Но поскольку европейские историки не любят вспоминать о величии древних степных каганатов, ничуть не уступавших европейским странам, то сплошь и рядом попадаются кудрявые, логически противоречивые фразы типа: «Пышно распустилась совершенно чуждая номадам (кочевникам. — А. Б.) яркая урбанистическая восточная средневековая культура, культура поливных чаш и мозаичных панно на мечетях, арабских звездочетов, персидских стихов и мусульманской ученой духовности, толкователей Корана и математиков-алгебраистов».

Это — о золотоордынских городах. Средневековая восточная культура кочевникам якобы совершенно чужда — но отчего-то они ее с превеликим усердием развивают, поддерживают и финансируют… Тот же автор, совершенно не чувствуя противоречий, парой абзацев далее пишет: «Ханы вывозили из Средней Азии, Ирана, Египта и Ирака ученых, астрономов, богословов, поэтов». То есть опять-таки тратили немалые деньги на поддержку якобы чуждой им культуры… Воля ваша, так не бывает. Если хан поддерживает городскую культуру, науки и искусства, ремесла, значит, он чувствует в том нешуточную потребность — а следовательно, он вовсе не дикарь, и культура ему нисколько не чужда…

А вот составленный «дикими кочевниками» документ — ярлык хана Узбека, выданный венецианским купцам (его перевод на латинский сохранился в Венеции): «Отныне и впредь венецианские купцы, приезжающие к нам на кораблях и совершающие торговые сделки в городе Азове и других городах, пусть платят в нашу казну торговый налог в размере трех процентов; если купля-продажа не производится, пусть никто не требует с них торгового налога. Также у нас исстари не брали торговый налог с торговли драгоценными камнями, жемчугом, золотом, серебром, золотой канителью; и ныне пусть не берут.

Также, если какой-либо товар продается на вес, то от ханского таможника и консула выделяются соответственно по одному уполномоченному, которые стоят вместе, следят за точностью взвешивания и уплаты продавцом и покупателем в казну по закону торгового налога и весового сбора.

Также стороны, совершающие между собой куплю и продажу, дают посреднику или принимают одна от другой задаток; такой задаток считается действительным и входит в стоимость покупки.

Также, если поссорится наш человек с венецианцем и один на другого подаст жалобу, то пусть наш правитель края и соответственно венецианский консул тщательно расследуют конфликт и определят меру ответственности каждого; пусть не хватают невинного взамен виновного…»

Прикажете верить, что подобные документы составлялись «степными дикарями»?! Как и все прочее, торговля в Золотой Орде регулировалась подробно разработанными законами — а потому любой купец, путешественник, «командировочный» или ученый мог безопасно странствовать по огромной территории от Черного моря до китайских границ. К слову, в Европе в те времена ситуация была качественно иная: купцам, отправившимся с товаром, приходилось то и дело развязывать кошельки или делиться грузом, потому что старушка Европа была покрыта бесчисленными «шлагбаумами» на границах бесчисленных феодальных владений, и каждый убогий барончик драл три шкуры за проезд по своей земле, если не все отнимал…

Даже Карамзин, отнюдь не склонный хвалить татар, вынужден был отметить: «Знаменитый Могольский город Крым (коего именем назвали всю Тавриду), столь великий и просторный, что всадник едва мог на хорошем коне объехать его в половину дня. Главная тамошняя мечеть, украшенная мрамором и порфиром, и другие народные здания, особенно училища (курсив мой. — А. Б.), заслуживали удивление путешественников. Купцы ездили из Хивы в Крым без малейшей опасности, и, зная, что им надлежало быть в дороге около трех месяцев, не брали с собою никаких съестных припасов, ибо находили нужное в гостиницах; доказательство, сколь Моголы любили и покровительствовали торговлю!»

Самое интересное, что современные историки искусства скрепя сердце вынуждены признать: с середины XIV века русское ювелирное искусство полнится заимствованиями из Золотой Орды! Оказалось, что золотой оклад иконы «Богоматери Млекопитательницы» в Новодевичьем монастыре выполнен в ордынском стиле и, мало того, на полях оклада узор составлен из… многократно повторенного слова «Аллах». В панагиях Желтикова и Кирилло-Белозерского монастыря тоже четко прослеживается ордынский стиль…

Великий хан Угедэй, нужно признаться, был горьким пьяницей (от чего в конце концов и помер). Но в то же время он оказался весьма талантливым государственным деятелем. Якобы потомок кочевников, кочевую жизнь он отчего-то терпеть не мог — и занимался градостроительством на широкую ногу, создал разветвленную сеть почтовых станций, прокладывал дороги, приказал вырыть в безводных местах множество колодцев и соорудить немало государственных складов зерна, откуда в неурожайные годы населению раздавали продукты (позже эту ордынскую практику будет применять русский царь Борис Годунов, кстати, далекий потомок ордынского мурзы).

Вообще сохранилось немало свидетельств о том, как Угедэй раздавал просителям и просто бедным немалые деньги из государственной казны. Чиновники его канцелярии частенько пеняли великому на это расточительство — на что он ответил так: «Те, кто в этом (накоплении сокровищ. — А. Б.) усердствуют, лишены разума, так как между землей и зарытым кладом нет разницы — оба они одинаковы в своей бесполезности. Поскольку при наступлении смертного часа (сокровища) не приносят никакой пользы и с того света возвратиться невозможно, то мы свои сокровища будем хранить в сердцах, и все то, что в наличности и что приготовлено, или поступит, отдадим подданным и нуждающимся, чтобы прославить доброе имя».

Переходя к религии, стоит рассказать еще об одном случае, связанном с Угедэем. Однажды к нему явился некий араб, ярый противник ислама, и заявил, что якобы видел во сне великого Чингисхана, который просил передать своему сыну Угедэю, чтобы тот убил побольше мусульман, «так как они очень плохие люди».

Угедэй, не особенно и задумываясь, спросил:

— Он тебе это передал через кого-то или сам сказал?

— Собственными устами! — заверил хитрый араб.

— А ты татарский знаешь? — поинтересовался Угедэй. Араб сознался, что не знает.

— Вот и выходит, что ты, пес смердящий, брешешь, как нанятый, — спокойно сказал Угедэй. — Мой отец, кроме татарского, других языков не знал, как же он мог с тобой разговаривать, что бы ты его понимал?

Потом кликнул охрану, хитромудрого араба вывели прочь и укоротили на голову…

О веротерпимости подробно писал персидский историк Джувейни: «Они не принадлежали ни к одной из главных религий и не отдавали предпочтение никакой вере. Они избегали фанатизма и исповедания той или иной религии, избегали выделить одну из религий и поставить ее над всеми остальными. Скорее, они чтили и уважали ученых и набожных людей каждого вероисповедания. Они относились к мусульманам с большим почтением, так же как к христианам и идолопоклонникам. Многие из детей и внуков Чингисхана выбрали религию в соответствии со своими наклонностями: некоторые приняли ислам, другие — христианство или стали идолопоклонниками, некоторые примкнули к старинным верованиям своих отцов и дедов… они остерегались проявить хоть малейший фанатизм и не отклонялись от закона Чингисхана: уметь уважать все веры и не делать различия между ними».

Европа к подобной терпимости пришла только в конце двадцатого столетия…

Мельком об уровне науки. В стихах золотоордынского поэта Сайфи-Сараи (1321–1396) есть прелюбопытнейшие строчки:

«Узнала любви притяженье душа,
Землей вокруг Солнца круженье верша».

За сто пятьдесят лет до Коперника… То, что Земля обращается вокруг Солнца, предстает не как ошеломительная научная сенсация, а как проходная фраза, содержащая всем известные истины…

А если спуститься с небес на землю, в «Книге Марко Поло» отыщутся сведения о неизвестном европейцам способе топить печи: «Правда, что во всей провинции киданей есть способ применения черных камней: эти камни добывают в горах, и они горят, испуская пламя, как поленья: они сгорают полностью, как древесный уголь. Они долго горят, и готовить на них легче, чем на древесине… потому что они лучше и стоят меньше, чем древесина, которую таким образом экономят».

Совершенно неважно, существовал в действительности Марко Поло или нет, была ли приписываемая ему книга написана в XIII веке или в XV-м, когда была впервые напечатана. Главное тут в другом: в отличие от «диких» татар, «цивилизованная» Европа и в XV веке совершенно не умела топить печи каменным углем, хотя в Европе имелись немалые его залежи. Европа начисто сожгла свои обширные леса — вот и пришлось совершенно отказаться от мытья, и благородные дамы с кавалерами смердели вовсю — не от неряшливости, а оттого, что леса истребили, а углем пользоваться не умели…

О высоком положении женщин в Золотой Орде сохранилось немало свидетельств. Добропорядочный мусульманин Ибн Бат-тута изрядно возмущался тем, что тюркские женщины не сидят затворницами по теремам и разгуливают с открытыми лицами.

И записал добросовестно: «Я был свидетелем в этой стране одной удивительной вещи — уважения, которым пользуются женщины: они имеют действительно более высокий ранг, чем ранг, занимаемый мужчинами… часто жену сопровождает ее муж, которого многие принимают за одного из ее слуг».

Плано Карпини: «Девушки и женщины ездят верхом и несутся вскачь так ловко, как и мужчины. Мы даже видели, как они неслись со стрелами и колчаном… Женщины выполняют все работы: шьют шубы, одежду, обувь и все, что делается из кожи; они ведут телеги, чинят их, нагружают верблюдов и делают все быстро и ловко».

Речь идет, разумеется, о простолюдинках — дамы благородного сословия гораздо более утонченны.

Итальянец Рикольди дель Монтекроче (1291 г.): «Татары относятся с большим уважением ко всем женщинам в мире, но особенно к своим. Именно женщины занимаются общественными и домашними делами, они же покупают и продают. Женщины горды и воинственны. Они ездят верхом, как мужчины, и я их видел часто въезжающими в города, как мужчины, с луком и стрелами. Они очень верны своим мужьям».

После всего этого с нешуточным удивлением читаешь проникнутые простодушным цинизмом рассуждения историка С. Соловьева о некоем «превосходстве» Европы над всеми прочими: «Превосходство древнеевропейских народов над восточными нам понятно, потому что у первых мы видим чрезвычайно благоприятные природные, племенные и исторические условия, или условия народного воспитания… Также понятно нам превосходство новых европейских народов перед древними, потому что к той же выгоде условий природных и племенных присоединился запас древней цивилизации, да еще выгоднейшие исторические условия, лучшее воспитание, присоединилась общая жизнь народов при высшей религии».

Отсюда следует непререкаемый вывод: «Но мы не имеем никакого права сказать, что… племена монгольские, малайские и негрские могут перенять у арийского племени дело цивилизации и вести его дальше».

«Арийский» мыслитель, забавлявшийся подобными упражнениями за полсотни лет до герра Розенберга, и не подозревал, насколько вторична и убога европейская цивилизация в сравнении с азиатской, понятия не имел о высокой культуре тех, кого высокомерно назвал «монгольскими племенами»…

В Золотой Орде, кстати, никаких монголов нет. Нет, хоть ты тресни. Куда ни глянь — повсюду тюрки, тюрки и еще раз тюрки. И уже совершенно не убеждают ритуальные утверждения множества историков — были монголы, были, непременно были, только они, вот незадача, в кратчайшие сроки «растворились» среди тюрок… Вздор. Если монголы смогли буквально в течение пары десятков лет без следа «раствориться» в тюркском море, значит, они и с самого начала не играли в событиях особой роли — вполне возможно, что огромное войско Чингисхана мимоходом подхватило в свои ряды и какое-то небольшое монгольское племя — но не более того…

Выше уже говорилось, что и «Чингисхан», и «Темуджин» — совершенно не монгольские имена, а тюркские. Рассмотрим еще несколько любопытных фактов.

Довольно часто в качестве «доказательства» прихода на Русь именно монгольской орды кстати и некстати поминают о нескольких находках (и в Киеве, и в других местах) черепов людей, несомненно принадлежавших к монголоидной расе. И в простоте душевной полагают это неопровержимой уликой. Цепочка рассуждений простая: если есть монголоидные черепа — значит, их хозяева когда-то пришли из Монголии.

Святая простота… Суждение логически вроде бы верное, но насквозь неправильное…

Дело в том, что обладатели «монголоидных черепов»… обитали в европейской части России за многие столетия до прихода Чингисхана.

В погребениях VIII–IX веков на территории так называемого Цимлянского городища, неподалеку от Дона, давным давно обнаружены черепа «со значительной монголоидной примесью» — просто-напросто в те отдаленные времена в Северном Причерноморье уже обитали как жители сарматского (европейского) облика, так и самые натуральные монголоиды. Не имеющие, таким образом, никакого отношения к расположенной за восемь тысяч километров от них Монголии…

Более того, в гораздо более ранние времена, примерно пятнадцать тысяч лет назад, наряду с кроманьонцами в Западной Европе обитали и люди так называемого лапоноидного типа, т. е. с явными признаками «монголоидности». Ученые считают, что именно от них и произошли живущие ныне в Финляндии саамы — по своему облику классические монголоиды. Которые, кстати, вполне могли оказаться в том или ином количестве среди тех, кто меж собой воевал на территории Руси. Так что «монголоидные черепа», относящиеся к периоду взятия Киева Батыем, доказывают лишь одно: что далеко не все обитатели Европы были европеоидами, только и всего…

Да что там монголоиды… Когда-то в Европе в качестве коренных жителей обитали самые натуральные негры. Еще в 1954 году на знаменитой стоянке древнего человека в Костенках ленинградские археологи раскопали погребение, и, когда профессор М. М. Герасимов восстановил по черепу облик похороненного, получился классический… негроид! Обитавший в незапамятные времена под нынешним Воронежем.

Ничего удивительного: еще в самом начале двадцатого столетия и во Франции, и в Италии раскопали немало черепов, принадлежавших опять-таки негроидам. А позже и в Причерноморье — но, насколько мне известно, никто даже не пытались выдвигать гипотезы, будто в седой древности из далекой Африки пришла некая «негритянская кочевая орда». Все гораздо проще: в кроманьонские времена в Африке обитали не только негроиды, но и племена вполне европейского облика, а в Европе, соответственно — негроиды. Точно так же обстоит и с монголоидами, которые мирно — или не всегда мирно — обитали по соседству со славянами и шведами за сотни лет до Батыя…

Интересные вещи обнаруживаются при вдумчивом чтении киргизского народного эпоса «Манас». Разумеется, подобные произведения никак нельзя считать историческими источниками, но все же в них неминуемо отражаются какие-то исторические детали. Взять, скажем, европейскую средневековую «Песнь о Роланде», славном рыцаре Карла Великого, согласно балладе, оставшемся прикрывать отступление армии Карла, преследуемого мусульманами-сарацинами и геройски погибшем при этом. На самом деле Карл Великий воевал тогда не с сарацинами, а с басками-язычниками — но вот остальное полностью соответствует исторической правде: маркграф Роланд был реально существовавшим человеком, он действительно погиб в горном ущелье, защищая проход…

Так вот, «Минас», что называется… в упор не видит никакой такой «великой монгольской империи». Согласно эпосу, у средневековых киргизов было только два серьезных противника, с которыми они постоянно боролись: это китайцы и кочевые племена калмыков, как раз и обитавших тогда в районе современной Монголии.

Разумеется, историки, не в силах игнорировать этот очевидный факт, еще с полсотни лет назад предложили свое объяснение: по их убеждению, киргизы попросту «называли калмыками все монголоязычные народы».

Написать такое мог только человек, совершенно не знающий древних традиций Великой Степи. Там как раз принято было скрупулезно доискиваться до корней. Всем, наверное, помнится извечный вопрос, с каким обращаются к герою в русских сказках: «Ой ты, гой еси, добрый молодец! Ты какого будешь роду-племени?»

Так вот, этот вопрос позаимствован из старой тюркской традиции, где его следовало понимать в буквальном смысле: путник, какого ты рода, какого племени! В степи не бывает каких-то абстрактных «казахов» — есть кият, меркит, жалаир. Не бывает абстрактных «хакасов», обязательно поинтересуются: ты саганец или шорец? И так далее. Так что насчет «обобщенных» калмыков — чушь собачья. Тут другое: средневековые киргизы просто-напросто не видели поблизости от себя никаких таких сильных, могучих, представлявших реальную опасность монголов, вот и все…

Кстати, «кият», «меркит», «жалаир» и «аргын» — роды, упоминающиеся при перечислении «монгольских» родов Чингисхана, — это современные казахские роды! К монголам никакого отношения не имеющие.

Наконец, «древнемонгольский» обычай избрания нового хана отчего-то неизвестен в монгольской традиции, зато, как оказалось, как две капли воды похож на обычай, сохранившийся у казахов и узбеков до конца XIX века: когда кандидат получает большинство голосов участвующих в избрании знатных лиц, его сажают на кошму из тонкого белого войлока и трижды приподнимают войлок за концы, громко провозглашая: «Хан! Хан! Хан!». Потом вслед за знатью ту же процедуру повторяет «простой народ», кошму рвут на мелкие кусочки, за которые идет форменная драка — каждый старается унести такой лоскуток в память о том, что он лично участвовал если не в избрании хана, то в его торжественном провозглашении. В тюркских языках этот ритуал именуется «хан кутармак», на персидском «хан бар даш-тан». Монгольского аналога не существует…

Есть интересное объяснение слова «монгол» применительно к татарам, взятое из средневекового китайского документа «Краткие сведения о черных татарах», написанного книжниками Пэн Да-я и Сюй Тином: «Государство черных татар называется Великой Монголией. В пустыне имеется гора Мэнгу-шань, а в татарском языке серебро называется мэнгу. Чжурчжени называли свое государство „Великой золотой династией“, а потому и татары называют свое государство „Великой серебряной династией“».

В том, что речь идет именно о Чингисхане и его державе, легко убедиться из дальнейшего текста: «Тот их правитель, который первым узурпировал титул императора, звался детским именем Тэмочжэнь, а по узурпированному им титулу императора — Чэнцзисы»…

Масса словесной эквилибристики применяется, чтобы «загнать» столицу татарской державы в невероятно полюбившиеся «классическим» историкам монгольские степи. Еще Карамзин «корректировал» книгу Плано Карпини, добавляя свои догадки. Вот, скажем, Карпини пишет: «Далее мы увидели обширное озеро, оставили его на левой стороне и чрез землю кочующих найманов на исходе июня прибыли в отечество монголов, которые суть истинные татары».

Карамзин добавляет в скобках к упоминанию об озере: «Байкал». Что является не более чем его домыслами, поскольку это озеро вполне может оказаться и Аральским морем. Тем более что Карпини пишет, как сначала приезжает в Хиву и Бухару, а потом как-то сразу оказывается у того самого «озера», которое все же больше похоже на Арал — между Бухарой и Байкалом расстояние весьма даже немаленькое, но Карпини-то не дает об этих землях, по которым вроде бы должен был проезжать, никаких подробностей.

Зато он дает координаты татарской державы, с «монгольской» версией категорически не сочетающиеся: «К востоку же от них расположена земля китайцев, а также солангов, к югу — земля сарацин, к юго-западу расположена земля гуиров, с запада — область найманов, с севера земля татар окружена морем-океаном».

Сарацины — это попросту среднеазиатские мусульмане. Гуиры — уйгуры. По поводу загадочных солангов один современный комментатор утверждает, что речь идет о корейцах. Корея к востоку от Монголии — это, знаете ли, оригинально. Всегда она находилась от монголов к югу.

Уйгуры — это жители нынешней китайской провинции Синь-цзян, расположенной неподалеку от того места, где сходятся рубежи Киргизии и Казахстана. Если уйгуры обитают «с юго-запада» от татар, то татары, соответственно — еще не обязательно в Монголии, а в том же Казахстане.

Но особенно мне нравится упоминание о «море-океане». Это какое же море-океан омывает с севера Монголию?! Зато если речь идет о той самой Заволжской Орде, то все становится на свои места — с севера вполне может оказаться «море», то есть Арал…

Довольно интересные вещи пишет о татарах и польский историк начала XVII века Михалон Литвин: «Хотя татары считаются у нас варварами и дикарями, они, однако, хвалятся умеренностью жизни и древностью своего скифского (курсив мой. — А. Б.) племени, утверждая, что оно происходит от семени Авраама, и они никогда не были ни у кого в рабстве, хотя иногда бывали побеждаемы Александром, Дарием, Киром, Ксерксом…»

Иными словами, татары — или по крайней мере какая-то их часть, — считают себя потомками «исчезнувших» скифов, живущими в Причерноморье достаточно давно, чтобы иметь дело с Александром Македонским, Дарием, Киром и Ксерксом. Батый, по Литвину, родился опять-таки в Заволжской Орде. Причем татары отчего-то считают своим праотцом именно Авраама, родоначальника еврейских племен, а пить вместо браги молоко им заповедал не кто иной, как… библейский царь Соломон! Я устал повторять, что до восемнадцатого века существовала совершенно другая историография, ничего общего не имевшая с нынешней — именно стройная система исторических знаний, а не «скопище заблуждений и анахронизмов»…

Как и все без исключения его современники, Литвин полагает, что русские были вассалами не «монголов», а тех самых «заволжских татар». Что до «скифов», то и византийцы, и западноевропейские историки часто писали, что скифы преспокойно обитали в Крыму и в Средневековье, общаясь с генуэзцами. Лызлов на основании каких-то не дошедших до нас летописей считает, что половцы и «давным-давно исчезнувшие готы» — это один и тот же народ. Так, может быть, длинная череда народов, якобы на протяжении тысячи лет старательно «вытеснявших» друг друга, а потом поочередно самым загадочным образом «исчезавших», существует только в буйном воображении нынешних историков? И все означенные народы не «сменяли» друг друга, а обитали на сравнительно коротком историческом отрезке, разве что время от времени меняя свои названия!

Кстати, Переяславско-Суздальская летопись преспокойно утверждает, что скифы — это всего-навсего хазары…

Ну что поделать: русские летописи сплошь и рядом — источник совершенно еретических с точки зрения скалигеровщины фактов. Лаврентьевская как ни в чем не бывало утверждает, что Александр Невский в 1250 году, после победы над шведами, устроил некое «празднование памяти князя Владимира», причем среди торжественных мероприятий числится и церковная служба в «великом граде Киеве» — который вроде бы до основания разрушен татарами и совершенно обезлюдел…

Новгородская летопись старшего извода отчего-то считает, что храм Святой Софии в Киеве закладывался дважды — в 1017 и 1037 годах.

Еще о скифах. Автор «Славянской хроники» священник Гельмольд (1171 г.) причисляет к скифам не только славян, но и скандинавов.

Но вернемся в Золотую Орду, где татарская армия вновь собирается в поход — на сей раз в Европу…