ГЛАВА 21

Кампания распутинцев по выдвижению А.Д. Протопопова на пост министра Внутренних дел. Работа революционеров: Керенский, Гучков и др. С.С. Ольденбург - о работе иностранных агентов в пользу революции в России. Государь в Киеве у своей матери. Великая княгиня Ольга Александровна о встрече с братом-Государем. Государь помиловал дезертира. Приезд Великого князя Николая Михайловича в Могилев и беседа с Императором. Речь П.Н. Милюкова в Государственной Думе. Письма Государыни Императору. Прибытие в Ставку Великого князя Николая Николаевича. Император увольняет Штюрмера и назначает на пост председателя Совета Министров А.Ф. Трепова. Генерал Спиридович - о Трепове. Император склонен уволить Протопопова. Письмо Государыни. Попытка А.Ф. Трепова подкупить Распутина, окончившаяся неудачей. Болезнь генерала Алексеева. Речь Пуришкевича в Государственной Думе. Разговор П.М. Кауфмана с Государем. Увольнение Кауфмана. Последняя попытка Великой княгини Елизаветы Феодоровны - открыть глаза Государя на Распутина. Великая княгиня не была допущена к Императору. Ее разговор с сестрой-Имератрицей. Колдовство Распутина перед поездкой Великой княгини в Царское Село. Поездка Государыни с дочерьми в Новгород. Письмо Императрицы супругу с описанием этой поездки. Приезд Государыни в Ставку с А. Вырубовой. Разговор протопресвитера Георгия Шавельского с Вырубовой. Собрания различных союзов в Москве и резкие выпады против правительства. Письма Государыни супругу. Икона - подарок Императрицы Распутину.

Во второй половине 1916 года начинается кампания распутинцев по выдвижению Протопопова. Из писем Государыни Императору известно следующее:466

Письмо №343, Царское Село, 7/9/1916.

«Хотя я очень устала, но я должна начать письмо сегодня же вечером, чтобы не забыть то, что сказал мне наш Друг…

Гр(игорий) убедительно просит тебя назначить на эту должность Протопопова…

Я думаю, что лучше всего было бы назначить его (Протопопова), … Он в дружбе с нашим Другом уже по крайней мере четыре года, и это очень много говорит за него… Я его не знаю, но я верю в мудрость и советы нашего Друга…»

В книге С.С. Ольденбурга написано,467 что Протопопов побывал в Ставке и понравился Императору. Сам же Протопопов был «обворожен» Государем.

А.Д. Протопопов стал министром Внутренних дел.

Государыня писала Императору:

Письмо №349, Царское Село, 14/9/1916.

«Да благословит Господь твой новый выбор - Протопопова, - наш Друг говорит, что ты очень мудро поступил, назначив его…»

В книге Вл. Маевского написано,468 что Протопопов, еще в бытность свою членом Государственной Думы и Товарищем ее председателя, встретился с Распутиным у «доктора» тибетской медицины Бадмаева.

Интересовавшийся оккультизмом Протопопов сразу понравился Распутину, и там был составлен план о проведении Протопопова в министры. «Старец» рекомендовал его Императрице, а Штюрмер поддержал его кандидатуру.

О роли Бадмаева в выдвижении Протопопова на пост министра, ген. Спиридович говорит,469 что Бадмаев принял все меры, чтобы использовать Распутина для назначения Протопопова министром. Анне Вырубовой же внушали, что Протопопов сможет обеспечить личную безопасность Распутину и оградит его от нападков Государственной Думы.

Все это услужливая Вырубова передавала Государыне, и Царица уверилась, что Протопопов - подходящая кандидатура на пост министра Внутренних дел.

Морис Палеолог пишет о Протопопове, что последний занимался спиритуализмом, а также, что он имел раньше инфекционное заболевание, которое отразилось на нервной системе, и что у него появились первые симптомы прогрессивного паралича.470

Далее Палеолог говорит, что Протопопов заявляет, будто он бесстрашный, не боится революционеров и может уничтожить их. Он чувствует себя человеком, который спасет Монархию и Святую Русь.

О признаках ненормальности Протопопова узнаем и из книги протопресвитера Георгия Шавельского.471

Отец Георгий приехал в Петроград и встретил там начальника штаба Корпуса Жандармов, генерала Никольского.

Генерал сказал протопресвитеру, что считает А.Д. Протопопова психически больным человеком, а Штюрмера - послушным клевретом Распутина, и что по приказанию Штюрмера «Гришку» теперь охраняют чуть ли не тщательней, чем самого Императора.

Еще генерал сказал об общем положении в России:

«Вы не можете представить, какой хаос в правительстве. Кажется, все делается, чтобы государственная машина остановилась, и если еще вертится колесо ее, то только потому, что раньше она была хорошо заведена. Мы живем на вулкане. Месяц тому назад можно было поправить дело. А сейчас… боюсь, что уже поздно. Может быть, уже никакие меры не помогут спасти нас от катастрофы».

Генерал Спиридович пишет,472 что большой успех русской армии на Юго-Западном фронте дал надежду на скорый и победоносный конец войны. Но этот же успех толкал революционеров на совершение переворота в России.

А.Ф. Керенский говорил, что надо спешить с революцией, в противном же случае, - с победой - самодержавие окрепнет и не пойдет на уступки; говорил, что революция может удастся только во время войны, но не после.

В борьбе с правительством видную роль играл Гучков. Он взял себе работу по пропаганде среди высшего состава армии, в частности распространял свое письмо, которое написал генералу Алексееву, где нападал на отдельных членов правительства.

В октябре месяце в Петрограде состоялось собрание, где приняли участие: Милюков, Федоров, Гучков, Терещенко, Шидловский и др. Там было решено, что Император Николай II не должен более царствовать, что необходимо добиться его отречения, но что отречение должно быть «добровольным». Царский престол заговорщики хотели передать Наследнику Алексею Николаевичу при регенстве Великого князя Михаила Александровича.

Гучков, как пишет ген. Спиридович, не верил в добровольное отречение Государ Он уехал до конца собрания, и решил со своими сообщниками держать свою линию.

Во время показаний перед Верховной Следственной комиссией Временного правительств, в августе 1917 года, А.И. Гучков говорил:473

«К вопросу об отречении Государя я стал ближе не только в дни переворота, но задолго до этого, когда я и некоторые мои друзья, в предшествовавшие перевороту месяцы, искали выхода из положения, мы полагали, что в каких-нибудь нормальных условиях, в смене состава правительства, в обновлении его общественными деятелями, обладающими доверием страны, в этих условиях выхода найти нельзя; что надо идти решительно и круто, идти в сторону смены носителя Верховной власти…»

Далее С.С. Ольденбург продолжает:

«Действовали в России, конечно, и другие силы: несомненно, что германские агенты, в меру возможности, работали против существующей власти и всячески стремились вызвать смуту. В правых кругах ходили слухи, что в пользу революции работают и английские агенты: говорили также об американских евреях («Яков Шифф»), о международном масонстве. Весьма вероятно, что еврейские круги, как и в 1905 г., поскольку могли, содействовали революционному движению против Царской власти. Известно также, что некоторые видные деятели блока были масонами. С другой стороны, весьма мало правдоподобно, чтобы Англия, особенно в такой момент, когда исход войны еще не определился, отважилась бы пойти на страшный риск - крушение союзной великой державы».

О деятельности революционеров в Петрограде и в Москве был составлен доклад жандармским офицером Мартыновым. Этот доклад был передан генералу Курлову, который исполнял обязанности Товарища министра Внутренних дел. Генерал Курлов не придал этому докладу серьезного значения и отнесся к нему даже иронически. Протопопов также не обратил на это должного внимани474

Один из видных общественных деятелей поехал в Могилев и предупредил о задуманном перевороте Дворцового коменданта Воейкова. Воейков был встревожен всем услышанным и в тот же вечер пошел к Государю с докладом.

Куря папиросу, Император спокойно слушал генерала, а затем перевел разговор на хозяйственные вопросы.

Генерал Спиридович пишет, что так был пропущен едва ли не самый важный момент по предупреждению задуманного государственного переворота, и он поясняет, что Государь был большим фаталистом, но еще более и патриотом. Он, по своей глубочайшей моральной честности, не мог поверить, чтобы русские политические деятели пошли на заговор, задумали государственный переворот во время войны. Такое преступление даже не укладывалось в уме чистого и честного Монарха.

Уже потом, после революции, ген. Спиридович задал Воейкову вопрос - предупреждал ли его тогда о задуманном перевороте Протопопов. Ответ был, что никакого официального доклада о заговоре он не получал.

Так вел себя легкомысленный, опьяненный властью и уже не совсем психически здоровый министр Внутренних дел Протопопов.

В начале ноября Государь с Наследником выехал в Киев, чтобы навестить Царицу-мать. В Киеве тогда находились: Великие княгини Ольга Александровна, сестра Императора, и Мария Павловна (старшая), Великий князь Александр Михайлович и другие. Все эти члены Царской фамилии относились очень отрицательно к Распутину и знали, что творится в тылу.

Генерал Спиридович говорит,475 что тогда думали, что может быть в Киеве, близкие к Государю лица, пользуясь отсутствием молодой Царицы, расскажут Императору многое.

Генерал Алексеев просил Великого князя Георгия Михайловича повлиять на Вел. князя Александра Михайловича - просить Вдовствующую Императрицу, чтобы она посоветовала Государю расстаться со Штюрмером и поставить вместо него другого. Эту же просьбу передал Александру Михайловичу и один из сопровождавших Императора флигель-адъютантов.

Императрица Александра Феодоровна, предчувствуя, что в Киеве постараются повлиять на Государя, волновалась.

Император пробыл в Киеве два дн Он произвел смотр выпускному классу школы прапорщиков и возвел их в звание офицеров. Сказал им ласковое напутственное слово. Посетил Государь и несколько лазаретов, в том числе лазарет свой сестры, Великой княгини Ольги Александровны. Он дал также ей и формальное разрешение на брак с ротмистром Николаем Александровичем Куликовским.476

Завтракал и обедал Государь со своей матерью и проводил с ней вечера в долгих беседах. Императрица Мария Феодоровна тогда сказала сыну многое, и сказала откровенно.

Великая княгиня Ольга Александровна на этот раз видела в Киеве своего Царственного брата в последний раз. О том, какое впечатление произвела на нее эта встреча, говорится в книге Яна Ворреса.477

Ольга Александровна рассказывала:

«Я была поражена, когда увидела такую перемену в Ники, - таким бледным, худым и усталым он выглядел. Моя мама была обеспокоена его чрезмерной молчаливостью. Я знаю, что он хотел иметь со мной длинный разговор, но там не было и момента свободного - надо было сделать так много и повидать многих людей». (пер. с англ.)

В лазарете Великой княгини Ольги Александровны лежал раненый молодой дезертир, которого военно-полевой суд приговорил к смертной казни. Его день и ночь охраняли два солдата. Он выглядел таким невинным мальчиком и весь больничный персонал жалел его.

Когда Государь приехал в этот лазарет, то доктор больницы первым же делом рассказал ему об этом молодом человеке. Император, выслушав врача, сразу же направился в тот угол палаты, где лежал несчастный дезертир. Все видели, как при приближении Государя, он весь съежился от страха. Император, подойдя к его кровати, положил ему руку на плечо и тихим, спокойным голосом спросил его - почему он так поступил. Молодой человек, заикаясь, рассказал, что у него вышли все патроны и он в страхе и панике бежал.

Великая княгиня Ольга Александровна продолжала:

»… Мы все ждали, затаив дыхание. И вот, Ники сказал ему, что он свободен. В следующий момент молодой человек сполз с постели, упал на пол, обхватил руками колени Ники и зарыдал, как ребенок. Помнится, все мы были в слезах, даже те, очень закаленные сестры из Петрограда. В палате водворилась необычайная тишина - взоры всех людей были устремлены на Ники, и какая была преданность в их глазах! В тот момент все тяжелое, все неприятное ушло. И опять Царь и его народ слились воедино.

Тут голос Великой княгини дрогнул: «Я храню это в своей памяти все эти годы. Я больше никогда не видела Ники». (пер. с англ.)

Когда Император вернулся в Могилев, то все заметили, что он был очень нервным, что бывало с ним чрезвычайно редко. Пьер Жильяр записал следующее:478

»… Советы, полученные Императором, произвели на него очень сильное воздействие, и я никогда не видел его таким взволнованным. Он выказал сам себя нервным, вспыльчивым и даже два или три раза грубо обошелся с Алексеем Николаевичем».

В середине ноября в Могилев приехал Великий князь Николай Михайлович. Об этом рассказывают и протопресвитер Георгий Шавельский и генерал Спиридович.479

Под влиянием просьб Вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны и Великих княгинь Ольги Александровны и Ксении Александровны, Николай Михайлович решился на откровенную беседу с Императором. Он обрисовал ему внутреннее положение в России и, главным образом, коснулся его супруги, Александры Феодоровны. Великий князь просил Государя не поддаваться влиянию Императрицы потому, что ее обманывают близко стоящие к ней лица и политиканы, и она, веря им, невольно вводит в заблуждение самого Императора. Великий князь говорил, что Государь находится накануне больших волнений и даже покушений. Но, как пишет генерал Спиридович, Николай Михайлович при весьма обширных и разносторонних знакомствах много знал, но знал это в общих чертах, и его сведения не имели ничего конкретного. Кроме того, излагая все это Императору, он очень волновалс У него несколько раз гасла папироса и Государь зажигал ее. Последний же был совершенно спокоен и ничего не оспаривал. Он распрощался с князем очень приветливо, в когда Николай Михайлович вручил ему все изложенное в письменной форме, то Государь взял это письмо, но переслал его Императрице. Государыня была сильно рассержена.

В тот же день, в Петрограде, в Государственной Думе произнес громовую речь П.Н. Милюков. Его речь была направлена против Штюрмера. Говоря об ошибках правительства, Милюков неоднократно спрашивал аудиторию:

«Глупость это или измена?» И в конце сам сказал: - «Нет, господа, воля ваша, уже слишком много глупости…"480

Генерал Спиридович пишет, что правительство на речь Милюкова ответило молчанием. Министр Протопопов, говоривший, что «скрутит» революцию, не понял, что речь Милюкова - есть первый удар революции. Ни один из шефских полков Императрицы не предпринял никаких шагов, чтобы обуздать клеветника. Эта безнаказанность поступка Милюкова окрылила оппозицию и показала ей, что при Протопопове все можно делать.

Императрица Александра Феодоровна, как пишет генерал Спиридович, не придала речи Милюкова должного значени Она видела в ней только личный выпад против Штюрмера. Протопопов сам не понимал всего того, что происходило, и укреплял Государыню в ее отношении к речи Милюкова. Все же Императрица склонялась к тому, что Штюрмер должен уехать на отдых.

Государыня писала Императору:481

Письмо №385, Царское Село, 7/11/1916.

«Я имела продолжительное свидание с Протопоповым, а вечером короткое с нашим Другом, и оба они находят, что для успокоения Думы Шт(юрмер) должен был бы сказаться больным и уехать на отдых на три недели…»

В другом письме Государыня писала:

Письмо №387, Царское Село, 9/11/1916.

«Наш Друг говорит, что Шт(юрмер) может еще некоторое время оставаться пред. С(овета) М(инистров), так как за это его не так много упрекают, но весь шум начался с тех пор, как он стал министром иностранных дел. Гр(игорий) это понял летом и уже тогда ему сказал - с этим тебе конец будет. Вот почему Он умоляет, или чтобы Штюрмер уехал в отпуск на месяц, или же сейчас же был назначен кто-либо другой на его место м. ин. дел, например, Щегловитов, так как он очень умен…»

Во второй половине ноября в Ставку приехал Великий князь Николай Николаевич.482 Приехал он со своим братом Петром Николаевичем.

Великий князь имел с Государем горячий и даже резкий разговор. Он уговаривал Императора даровать ответственное министерство, и даже предостерегал Государя, что он может потерять корону. Император был невозмутим и спокоен, что нервировало Николая Николаевича.

В книге генерала Ю.Н. Данилова приводится запись Великого князя Андрея Владимировича о разговоре между Государем и Николаем Николаевичем:483

«Неужели ты не видишь, что теряешь корону ! Опомнись, пока не поздно. Дай ответственное министерство!… Смотри, чтобы не было поздно. - Пока еще время есть, потом будет поздно!…»

Во время этого разговора Государь оставался с виду спокойным. Он только слушал. На другой день Великий князь Николай Николаевич уехал обратно на Кавказ.

После свидания с родными в Киеве, и видя отрицательное отношение общественности к Штюрмеру, Государь, вопреки желанию Императрицы, решил уволить Штюрмера. Он освободил его от должности председателя Совета Министров, и снял с поста министра Иностранных дел. На место председателя был назначен А.Ф. Трепов.

Государыня писала Императору:484

Письмо №388, Царское Село, 10/11/1916.

»… Я принимала старика (Штюрмера), и он мне сказал о твоих решениях - дай Бог, чтобы все оказалось к лучшему, хотя для меня было горестным ударом, что ты его также удаляешь из совета министров… Я жалею, так как он любит нашего Друга и в этом отношении поступал так правильно - Трепова я лично не люблю и не могу иметь к нему того чувства, которое было у меня к Горемыкину, Штюрмеру… а этот, увы, я сомневаюсь, чтобы он меня любил и, если он не верит мне или нашему Другу, трудно будет работать. Я сказала Штюрмеру, чтобы он передал ему, как нужно вести себя по отношению к Гр(игорию) и всегда Его оберегать…»

Генерал Спиридович пишет,485 что Александр Федорович Трепов откровенно высказал Государю свое мнение о положении в России и просил снять с поста министра Внутренних дел Протопопова и еще двух министров, которые не пользовались популярностью из-за связи с Распутиным.

Император склонялся убрать Протопопова и написал Императрице письмо, где просил ее «не втягивать в это дело» Распутина. Государь желал здесь действовать по своему усмотрению:486

Ставка 10/11/1916.

»… Мне жаль Протопопова - он хороший, честный человек, но перескакивает от одной мысли к другой и не может решиться ни на что. Я это заметил с самого начала. Говорят что несколько лет тому назад он не был вполне нормальным после некоторой болезни (когда он обращался к Бадмаеву). Рискованно оставлять министерство Внутренних дел в руках такого человека в такие времена!

Старый Бобринский должен быть также смещен. Если мы найдем умного и энергичного человека на этот пост, тогда я надеюсь, вопрос со снабжением будет улажен без изменения в настоящей системе… Во всяком случае, Трепов будет стараться делать все, что он может. Вероятно, он вернется в воскресенье и привезет с собой лист лиц, о которых мы говорили с ним и со Шт(юрмером).

Только я очень прошу тебя, не втягивай в это дело нашего Друга (Распутина - Л.М.) Ответственность здесь лежит на мне, и поэтому я желаю быть свободным в моем выборе… «

Генерал Спиридович говорит, что А.Ф. Трепов был умный, ловкий и энергичный человек, который понимал, что надо дружно работать с Государственной Думой. Но Трепов не мог указать Императору на достойного кандидата на пост министра Внутренних дел. Только он сам годился на эту роль.

Государыня, получив письмо Императора, была поражена. Она в этом увидела интригу, направленную против ее влияни И она решила сделать все возможное, чтобы сохранить Протопопова на посту министра Внутренних дел. Телеграммами и письмами она умоляла супруга не менять ничего до личного с ней свидани

Она писала Императору:487

Письмо №389, Царское Село, 10/11/1916.

»… умоляю тебя - не меняй Протопопова теперь - он будет вполне хорош… Протопоп(ов) честно за нас. Ах, душка, ты можешь мне поверить. Возможно, что я недостаточно умна, но у меня есть сильное чувство, и это часто более помогает, чем мозг. Не меняй никого, пока мы не встретимся, давай поговорим об этом спокойно вместе… еще раз вспомни, что для твоего царствования, для Бэби и для нас тебе нужны сила, молитвы и советы нашего Друга. Вспомни, как в прошлом году все были против тебя и за Н. (Николашу), а наш Друг дал тебе помощь и силу, ты все на себя взял и спас Россию, мы более уже не отступали. Он сказал Штюрмеру, что он не должен был принять назначения министром иностранных дел, что это его погубит - немецкое имя, и станут говорить, что это все я делаю. Протопопов) благоговеет перед нашим Другом и будет благословен. Штюрмер488 испугался и целый месяц Его не видел - это так дурно, и он потерял точку опоры…»

На следующий день Государыня выехала с дочерьми и с А. Вырубовой в Могилев, и после этого Протопопов остался на своем посту. Генерал Спиридович пишет, что, приехавший с докладом в Ставку Трепов склонился перед волей Императора, но вскоре допустил ошибку. Он поручил генералу Мосолову переговорить с Распутиным и предложить ему 150-200 тысяч рублей единовременно, а потом ежемесячную помощь с условием, чтобы он не вмешивался в министерские распоряжени Распутин сначала пришел в ярость, но потом, выпив хорошо с генералом Мосоловым, успокоился и сказал, что посоветуется с «папой» и чтобы генерал заехал к нему дня через два за ответом. Распутин рассказал все их Величествам. История с попыткой подкупить «старца» вышла некрасивой и теперь Императрица потеряла уже всякое доверие к Трепову, что стало очень затруднять его работу. Почитание же «Друга» возросло за его «неподкупность».

Об А.Ф. Трепове Пьер Жильяр пишет следующее:489

«Император сначала соглашался с мнением Трепова, но затем, под влиянием Императрицы, он раздумал и находился в нерешительности и смущении перед необходимостью принять решение.

Его так часто обманывали, что он не знал более, на кого он мог положитьс Он себя чувствовал одиноким и покинутым всеми…»

На с. 159 своей книги Жильяр рассуждает:

»… Разумные инициативы таких патриотов, как Сазонов, Кривошеин, Самарин, Игнатьев, А. Трепов, чтобы не перечислять остальных, не были поддержаны настолько, насколько они могли быть поддержаны. Если бы вся сознательная часть русского народа сгруппировалась около них, то они имели бы силу предотвратить возрастающую опасность. Однако, они не нашли поддержки… критика, интриги, соперничество отдельных личностей и партий явились препятствием для этого единения, которое единственно могло быть спасением. Если бы это единение осуществилось, оно представляло бы из себя такую силу, что нечестивый образ действий Распутина и его адептов был бы парализован. К сожалению, лица, понимавшие это, являлись исключением. Большинство же относилось безразлично к этой бесполезной борьбе и…. предоставило полную свободу действий авантюристам и интриганам…»

В это время сильно заболел генерал Алексеев и Император дал ему отпуск, чтобы поехать в Крым на лечение. Заместителем Алексеева в Ставке стал генерал В.И. Гурко.

В стране продолжало наростать революционное движение.

Генерал Спиридович пишет,490 что выступление Милюкова, оставшееся безнаказанным, имело колоссальный успех по всей России. Этой клеветнической речи верили.

На заседании Государственной Думы громовую речь произнес Пуришкевич. Он резко говорил о правительстве, упоминал о темных силах, которые окружают Государя; некрасиво обрисовал деятельность Дворцового коменданта генерала Воейкова.

В книге С.С. Ольденбурга об этой речи написано следующее:491

«В горячей и сумбурной речи, обвиняя самых разнообразных лиц - кого в корысти, кого в интригах, кого в потворстве немцам, Пуришкевич в заключение призывал министров отправиться в Ставку, пасть к ногам Царя и умолять его избавить Россию от Распутина. «Ночи последние спать не могу, даю вам честное слово, лежу с открытыми глазами и мне представляется целый ряд телеграмм, сведений, записок, то одному, то другому министру…»

В ноябре месяце к протопресвитеру Георгию Шавельскому492 зашел член Государственного Совета П.М. Кауфман, который состоял при Императоре в качестве лица, объединявшего все учреждения Красного Креста на фронте. Государь, как пишет о. Георгий Шавельский, сердечно и с уважением относился к Кауфману.

Теперь же протопресвитер видел его расстроенным и взволнованным:

«Благословите меня! Сейчас я иду к Государю. Выскажу ему всю горькую правду», - сказал Кауфман.

Когда он вернулся от Императора, то был еще более взволнованным:

«Все, что накопилось на душе, я высказал ему. Между прочим, я сказал: Ваше Величество, Вы верите мне? Верите, что я верноподданный Ваш, что я безгранично люблю Вас? Отвечает: верю. Тогда, - говорю, - разрешите мне: я пойду и убью Гришку!

Государь расплакался, обнял и поцеловал мен Мы несколько минут простояли, молча в слезах».

«Какой же результат выйдет от вашего, с таким трагическим концом, разговора?» - спросил отец Георгий.

Кауфман:

«Никакого! Несчастный он…»

В декабре месяце П.М. Кауфман был извещен, что освобождается от обязанностей при Ставке. Такое его увольнение было неожиданным для всех. Протопресвитеру Шавельскому государева свита объяснила, что Кауфмана уволили по требованию из Царского Села, где нашли, что он своими разговорами нервирует Императора.

Одну из последних попыток открыть глаза Государю на Распутина и его темные дела сделала сестра Императрицы Великая княгиня Елизавета Феодоровна. Она поехала в Царское Село по просьбе своих друзей. Поехала она туда тогда, когда там находился Император.

Об этом визите рассказано во многих книгах. Остановимся на брошюре графини Александры Олсуфьевой, личном друге Великой княгини Елизаветы Феодоровны.493

Графиня пишет, что Елизавета Феодоровна всегда уклонялась от политики. Только дважды она сделала попытку вмешаться в дела государства. Первый раз - это было, когда она написала письмо Императору, где в подобающих выражениях, говорила, что боится той опасности, которая нависла над Царской Семьей и над Россией.

Вскоре после этого, в декабре 1916 года, Елизавета Феодоровна поехала в Петроград, чтобы опять говорить о том же.

«Если бы ее совет был принят, - пишет графиня, - то, возможно, что пошатнувшаяся Монархия была бы спасена. Она стояла за то, чтобы было полное согласие между Императором и Думой в соответствии с конституционным законом, опубликованным в октябре 1905 г., и за ответственное министерство. Она также настаивала на том, чтобы выслали в Сибирь рокового Распутина».

Когда Великая княгиня Елизавета Феодоровна приехала в Царское Село, чтобы поговорить с Императором, то Государыня не допустила ее:

«Императрица умоляла ее не говорить с Императором по поводу ее письма - по причине того, что он уезжает на следующий день на фронт и его нельзя тревожить разными политическими вопросами, но что она сама готова ее выслушать.

Когда Великая княгиня коснулась наболевшего вопроса о Распутине, Императрицу нельзя было разубедить в ее веровании в его святость несмотря на то, что Великая княгиня рассказала ей о его скандальном образе жизни, которую он умел успешно скрывать от глаз ее Величества. Последняя так ошибалась в его личности, что все, что она могла сказать в ответ на увещевания сестры, было: «Мы знаем, что святых злословили и раньше».

Тогда Великая княгиня предсказала будущее: «Помни, - сказала она, - судьбу Людвика XVI».

«Увы, она ошиблась только в размерах и ужасе той катастрофы, которая надвигалась». (пер. с англ.)

О визите Великой княгини Елизаветы Феодоровны в Царское Село пишет и секретарь Распутина Симанович.494 Он говорит, что Распутин очень волновался, когда узнал, что Великая княгиня едет во дворец. Он стал писать какие-то записки и класть себе под подушку. На другой день он уже казался уверенным в своей победе. Симанович еще пишет, что перед визитом Елизаветы Феодоровны в Царское Село, Распутин сжег какие-то бумаги, которые, в случае выступления против него, могли бы оказаться опасными.

Императрица в письме Государю упомянула о своем разговоре с Великой княгиней (Эллой):495

Письмо №392, Царское Село, 5/12/1916.

»… уверяю тебя, ты поступишь правильно, следуя советам нашего Друга - Он так усердно молится днем и ночью за тебя - и Он тебя удержал там, где ты находишься - только будь также убежден, как я, и как я доказала Элле, и всегда буду доказывать - тогда все пойдет хорошо…»

Это было последнее свидание между Великой княгиней Елизаветой Феодоровной и ее сестрой-Императрицей. Больше они никогда уже не встретились на этой земле.

Вел. княгиня Мария Павловна (младшая), племянница Елизаветы Феодоровны пишет,496 что ее тетя была очень обижена тем холодным приемом, который оказала ей Государыня в последний раз. Великая княгиня, даже уже после совершившейся революции в России, не могла без горечи вспоминать об этой встрече.

Императрица решила совершить паломничество в Новгород. Эта поездка была предпринята по совету данному генералом Ивановым Государю. Генерал высказал мнение, что Императрице необходимо выезжать и показываться народу для снискания популярности.497

Подробно об этой поездке написано в книге генерала Спиридовича.498

С Государыней поехали все ее четыре дочери, графиня Гендрикова и Анна Вырубова, хотя ей не следовало бы ехать, но такова была воля Распутина, который хотел потом все узнать от Вырубовой.

Поездка в Новгород оказалась очень удачной. Государыню везде встречали с восторгом, и она была приветлива со всеми и мила. Она даже забыла о своих недомоганиях и сама взбиралась по лестницам (обычно ее поднимали из-за ее больного сердца).

Императрица приложилась к мощам Св. Великомученицы Варвары, ходила по разным церквам, монастырям, восхищалась старинными иконами. В одном из монастырей Государыня пожелала навестить известную старицу, которой было 107 лет.

О посещении Новгорода Императрица подробно написала супругу в одном из писем. Приводим некоторые из него выдержки:499

Письмо №399, Царское Село, 12/12/1916.

»… Новгород был успехом - хотя страшно утомительно было, но душа была приподнята, и это всем нам дало силы… Я посидела минуту в комнате настоятельницы и потом попросила, чтобы меня провели к старице Марии Михайловне… Ей 107 лет, она носит вериги (теперь они лежат возле)… Она благословила нас и поцеловала нас. Тебе она посылает яблоко (пожалуйста, съешь его) - сказала, что война скоро кончится - «скажи ему, что мы сыты». Мне она сказала: «а ты красавица - тяжелый крест - не страшись» (несколько раз) - «за то, что ты к нам приезжала будут в России две церкви строить» (дважды это повторила) - «не забывай нас, приезжай опять».

… Старица встречает каждого словами: «радуйся невеста неневестная»… посылаю тебе икону, которую я … купила, она так прелестна, пожалуйста, повесь ее над твоей кроватью… потом принесли чудотворную икону Св. Николая, чтобы мы приложились…

Наш мотор застрял и толпа его подтолкнула. Оттуда в крошечную часовню, в саду, где на печке Просфорни появилась (много лет назад) Богоматерь - она не тронута и только покрыта стеклом и обделана драгоценными камнями. Такое необыкновенно сильное благоухание, девочки и я это заметили…»

Вскоре после паломничества Императрица приехала в Ставку. Протопресвитер Георгий Шавельский сделал попытку, чтобы поговорить с ней, но Государыня в аудиенции ему отказала, хотя и имела много свободного времени. Протопресвитеру пришлось вести разговор с Анной Вырубовой. Разговор этот никакой пользы не принес. Она перебивала священника и не давала ему высказаться:500

«Ничего вы не знаете, ничего не понимаете! Совсем не так! Войска нас любят… Народ тоже нас любит. Вот ее Величество ездила в Новгород. И я ездила с нею. Как нас встречали! Толпы народа!… Цветами засыпали, руки целовали! А у вас говорят: народ не любит Царицу. Неправда! Это - общество петроградское, которому нечего делать. Вот оно и сплетничает, интригует… Ваша Ставка с ума сходит! Раньше Алексеев запугивал Государя, теперь Воейков теряет голову, вы - тоже… Мы знаем, чего хочет Дума. Ей надо ограничить власть Государя, отнять у него верных людей. Вот теперь Дума против Протопопова. Почему?… Довольно, что свалили Штюрмера, Протопопова свалить не удастс..»

Отец Георгий пишет:

«Мне приходилось более слушать, чем говорить, ибо лишь только я раскрывал рот, как Вырубова уже перебивала мен Ей было все ясно и понятно. В войсках, в народе не видно никаких признаков надвигающейся революции, все зло в нас, запугивающих Государя и интригующих против самых верных слуг его, т.е. против Распутина, Штюрмера, Протопопова и Ко, да еще в сплетничающем петроградском обществе. Особенно удивило меня в разговоре то, что Вырубова постоянно выражалась во множественном числе «мы», не отделяя себя от Царя и Царицы, точно она уже была соправительницей их…»

В Москве был сделан ряд попыток собраний Земского и Городского Союзов. Полиция стала мешать собраниям, но все же были приняты заготовленные резолюции и разосланы по всей России. Резолюция Земского съезда под председательством князя Львова требовала создания нового правительства.501 Резолюции других Союзов объявляли, что «Отечество в опасности». Рабочая же делегация Военно-промышленных комитетов пошла еще дальше. Она требовала ликвидации войны в интересах международного пролетариата. Выступило против правительства и дворянство, которое считалось оплотом Трона. В Государственной Думе начались резкие выпады против правительства.

Генерал Спиридович пишет, что справиться с таким напором могла только сильная власть, какая была во время революции 1905 года. Но такие люди, как Витте, Дурново и великий Столыпин - давно спали в своих могилах. Теперь, в смутное время 1916 года, в России, фактически, не было министра Внутренних дел. Там сидел психически полубольной и болтун - Протопопов.

После возвращения из Новгорода, Государыня обедала с Распутиным у Вырубовой. Она рассказывала ему о своем паломничестве в этот старинный город России. Распутин слушал ее рассеянно. В последние дни он беспокоился: ему были по телефону угрожающие звонки. Он боялся и редко теперь выезжал из дому. Но он продолжал говорить Царице, что Дума, Союзы, либералы, революционеры, пресса - все против Царя; что Трепову нельзя верить, так как он водится с Родзянко. Верить можно только Протопопову.502

Государыня волновалась и писала супругу:503

Письмо №400, Царское Село, 13/12/1916.

».. Он умоляет тебя быть твердым, быть хозяином и не уступать всегда Тр(епову) - ты гораздо лучше все знаешь, чем этот человек (и все-таки даешь ему руководить собой), - а почему не нашему Другу, который ведет через Бога. Вспомни, за что меня ненавидят - это показывает, что правильно быть твердым и внушать страх, и ты будь таким же, ты ведь мужчина, - только больше доверяйся нашему Другу (вместо Тр(епова); Он живет для тебя и для России. И мы должны передать Бэби крепкое государство и ради него не смеем быть слабыми, иначе у него будет еще более трудное царствование… Прости мне это письмо, но я не могла спать эту ночь, все тревожилась за тебя - не скрывай ничего от меня - я крепка, но послушайся меня, т.е. это значит, нашего Друга, и доверься нам во всем - и остерегайся Тр(епова) - ты не можешь любить или уважать его…»

Письмо №401, Царское Село, 14/12/1916.

»… Будь Петром Великим, Иоанном Грозным, императором Павлом - раздави их всех под собой - нет, не смейся, нехороший, - но я так хотела бы видеть тебя таким со всеми, которые стараются управлять тобой - а должно быть наоборот…»

16 декабря (ст. ст.) Государственная Дума была распущена на рождественские праздники. В тот же день Императрица передала Вырубовой икону, которую она привезла из Новгорода, для передачи Распутину. На оборотной стороне Государыня, все Великие княжны и Вырубова написали свои имена. Вырубова поехала к Распутину и пила там чай вместе с г-жой Головиной, Шаховской и Сухомлиновой. Распутин сказал, что вечером едет к князю Юсупову и познакомится там с его красавицей-женой, княгиней Ириной Александровной.

Вернувшись в Царское Село, Вырубова рассказала об этом Императрице. Последняя удивилась, так как знала, что княгиня Юсупова находится в Крыму.

Поздно вечером к Распутину заехал епископ Исидор, а потом и Протопопов, а около часу ночи к Распутину приехал князь Юсупов в повез его к себе в гости.504

Примечания:

Принц Альберт умер в возрасте 28 лет и претендентом на английский престол, после его отца, стал брат Альберта, Георг.

В девятнадцатом веке разница между старым стилем и новым составляла 12 дней

Все эти русские предложения были поставлены на обсуждение через более, чем 30 лет, уже на Женевской конференции.

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», с. 104.

Там же,с.1О7.

"Царские коронации на Руси» - из истории Державы Российской 16-20 вв. Изд. Комитета Русской Православной молодежи Заграницей, С.Ш.А., 1971, с.421.

Там же, с.421.

466

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 172,173,179.

467

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», с. 589.

468

Вл. Маевский «На грани двух эпох», сс. 142,143.

469

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914 -1917», книга II, сс. 125,126.

470

Maurice Paleologue «An Ambasador's memoirs», том III, сс. 46,51,52.

471

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, с. 204.

472

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 164-166.

473

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», сс. 599,601.

474

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914 -1917», книга II, сс. 168,169.

475

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 170,171.

476

Этот брак вскоре состоялс Зазнавшийся мужик-Распутин посмел вмешиваться и в семейные дела фамилии Романовых. Императрица Александра Феодоровна писала Государю (письмо №383 от 5/11/1916): «Наш Друг так недоволен, что Ольга вышла замуж - так как она по отношению к тебе поступила неправильно и это не может принести ей счастья».

477

Ian Vorres «The Last Grand Duchess», сс. 150,151.

478

Пьер Жильяр «Тринадцать лет при русском дворе», с. 158.

479

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914 -1917», книга II, сс. 171-174.

480

Там же.с. 172.

481

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 231,233.

482

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 173,174.

483

Ю.Н. Данилов «Великий князь Николай Николаевич», с. 290.

484

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, с. 235.

485

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 175-177.

486

The letters of the Tsar to the Tsaritsa, 1914-1917, с 297.

487

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, с. 237.

488

Аарон Симанович в своей книге «Распутин и евреи» на с. 115 пишет, что Штюрмер был еврейского происхождени

489

Пьер Жильяр «Тринадцать лет при русском дворе», сс. 159,160.

490

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 178,179.

491

С.С. Ольденбург «Царствование Императора Николая II», с. 606.

492

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, сс. 224,225,246.

493

Countess Alexandra Olsoufieff «H.R.H. The Grand Duchess Elisabeth Feodorovna of Russia». London, John Murray, 1922, с 12.

494

Аарон Симанович «Распутин и евреи», с. 147.

495

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, с. 245.

496

Marie, Grand Duchess «Education of a Princess», с. 315.

497

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, с. 238 (сноска).

498

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 190-193.

499

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 254-257.

500

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том II, сс. 238-240.

501

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, сс. 187-190.

502

Там же, с. 193.

503

Письма Императрицы Александры Феодоровны к Императору Николаю II, том II, сс. 258,259,261.

504

Ген. А.И. Спиридович «Великая война и Февральская революция 1914-1917», книга II, с. 194.

Оглавление