ГЛАВА 13

Уединенный образ жизни Императорской Семьи. Женитьба младшего брата Государя Михаила на разведенной. Князь М. Андронников и его интриги. Дворцовый комендант В.Н. Воейков. Русское высшее общество конца 19 и начала 20 века. Намерение Государя удалить окончательно Распутина. Бывший министр Финансов П.Л. Барк, офицер российской армии Ф. Винберг и протопресвитер Георгий Шавельский - о Государе. Забота Императора о солдатах, его любовь к крестьянству. Сдержанность и выдержка Государя, его сознание ответственности и дисциплина, его горячая любовь к России, его глубокая религиозность. Прославление новых святых за годы царствования Императора Николая II. Мысли Государыни о самодержавии; ее сложная натура, ее религиозность. Мысли Государыни о Боге. Отношение Императрицы к Распутину. Протоиерей Александр Васильев - духовник Государыни. Граф Коковцев о Государыне. Министр А.Н. Наумов - о Государыне. Г-жа Лили Ден о застенчивости Императрицы. Морис Палеолог о Государыне.

Царская Семья вела уединенный образ жизни. Совместных обедов всех родственников, как это устраивал Император Александр III, уже не было. Члены дома Романовых теперь встречались с Императорской Семьей только на крестинах или похоронах. Императрице Александре Феодоровне казалось, что родственники, а также и придворные дамы не любят ее и падки на разные интриги. В этом уверяла ее и Анна Вырубова, ревниво оберегавшая свое место в сердце Императрицы.

Император Николай II также мало верил в искренность своих родных. Он считал, что большинство из них преследуют свои личные цели. И Государь был прав. Некоторые члены дома Романовых перестали отдавать себе отчет в том, что их принадлежность к царскому роду налагает на них большую обязанность. Например, вопреки закону и без согласия Государя, женились на разведенных.

Великий князь Павел Александрович, дядя Государя, овдовев, женился на разведенной. Кузен Государя Кирилл, сын его дяди Владимира Александровича, женился на Виктории-Мелите, которая розошлась со своим первым супругом, Великим герцогом Гессенским Эрнестом-Людвигом, братом Императрицы Александры Феодоровны. И самым большим ударом для Императора Николая II была женитьба его младшего брата Михаила на дважды разведенной женщине.

Эту женитьбу Великого князя Михаила тяжело переживала Императрица-мать Мария Феодоровна. Она писала Государю 4-го ноября 1912 года:196

»… Я только что получила письмо от Миши, где он объявляет о своей женитьбе! Это невероятно - я едва могу сознавать, что я пишу - это так ужасно во всех отношениях, что почти убивает меня! Я прошу только одно у тебя: чтобы это держалось в абсолютном секрете во избежание другого скандала!…»

Государь Император отвечает матери:

»… Да, дорогая Мама, я скажу вместе с тобой - да простит его Господь!

Между ним и мною все теперь, увы, закончено потому, что он нарушил свое обещание. Много раз он обещал по своей свободной воле, и не потому, что я требовал от него, не жениться на ней… И неприятности и горе, которое это принесло тебе и всем нам и скандал от этого по всей России - абсолютно ничего не значат для него! И также во время, когда все ожидают войны, и когда через несколько месяцев наступает трехсотлетие дома Романовых! Мне стыдно, и я глубоко переживаю…»

Государь Император своим указом запретил брату Михаилу въезд в Россию, и Великий князь Михаил Александрович, который стоял первым по линии престолонаследия после Цесаревича Алексея, теперь принужден был жить за границей. Теперь он уже не мог помогать Императору в государственных делах и получил Высочайшее разрешение вернуться в Россию только во время Первой мировой войны.

Существовали также натянутые отношения между двором Вдовствующей Императрицы Марии Феодоровны и молодой Государыней. Мария Феодоровна видела, какое зло приносит мужик Распутин Царскому дому. И она знала, что это происходило благодаря Александре Феодоровне, которая находилась под сильным, по всей вероятности, гипнотическим влиянием Распутина, а также и его сообщницы Анны Вырубовой. Государь Император все это видел, переживал, но ничего не мог сделать.

Недолюбливали Императрицу Александру Феодоровну и друзья Великой княгини Марии Павловны, которая была супругой Великого князя Владимира Александровича. Хорошо образованная, умная, но честолюбивая, она создала свой двор, где пышными приемами, балами, старалась первенствовать в высшем обществе Санкт-Петербурга. Она любила критиковать Александру Феодоровну, и нередко ее дворец являлся местом, откуда ползли недоброжелательные слухи о молодой Государыне.

Великая княгиня Ольга Александровна, сестра Императора, высказывала свое мнение в разговоре с Яном Ворресом,197 что среди членов дома Романовых было достаточно умных и талантливых лиц, которые могли бы служить Монарху советниками в государственных делах. Но среди них, к сожалению, были и такие, которые докучали Государю и даже устраивали в его присутствии сцены, преследуя собственные интересы.

Естественно, что Император стал избегать некоторых своих родственников. В этом отношении имела влияние на Государя его супруга, Александра Феодоровна.

К Царственной чете стояла близко только очень небольшая группа лиц. Это были: Анна Вырубова и ее отец А.С. Танеев, Статс-секретарь Государя, министр Двора граф Фредерикс, Дворцовый комендант В.Н. Воейков, капитан Н.П. Саблин, адмирал К.Д. Нилов. Из всех этих лиц Н.П. Саблин пользовался особым доверием Императора.

Постепенно вокруг Царской Семьи образовалась пустота, через которую никто извне не решался переступить.

В противовес Царскому Селу в Петербурге расцветали салоны, где за чашкой чая или бокалом вина распространялись различного рода сплетни. Во многих салонах значительную роль играл князь М.М. Андронников - известный авантюрист.

Этот князь изображал из себя важную всезнающую персону. В его кабинете находились аккуратно разложенные папки - дела по различным ведомствам.

Андронников получал деньги от разных влиятельных лиц и даже министров, чтобы узнавать о том, что делается в Царскосельском дворце. Там он имел «своего» человека, от которого первым получал интересующие его сведени За определенную мзду он не гнушался никакими делами: то он ходатайствовал о выдаче пенсии какой-то вдове чиновника, которая не имела на это права, то он проводил через министерство Финансов сложный проект акционерной компании, где сам лично играл видную роль и т.д. Андронников дружил с придворными курьерами, которые развозили Высочайшие указы. Приглашая их к себе, он хорошо угощал их вином и закусками, и в это время тайно вскрывал их пакеты, первым узнавал содержимое и передавал за вознаграждение заинтересованным лицам. Андронников старался угождать Распутину и предоставлял ему свою квартиру для тайных встреч «старца» с Хвостовым и Белецким, а также и с епископом Варнавой.198

Чтобы прослыть набожным человеком и, главным образом, чтобы о его «религиозности» узнали во дворце Царского Села, Андронников устроил у себя в спальне за ширмой подобие молельни. Там стояло большое Распятие, стена была покрыта целым рядом икон, стоял аналой, столик с кропилом и святой водой, подсвечник. Тут же висело и полное священническое облачение. На аналое лежало Евангелие, а поверх этой святой книги - заметки самого хозяина квартиры под заглавием «Размышления перед исповедью».

Во время обыска Чрезвычайной Следственной Комиссии при Временном правительстве, среди этих записок была найдена случайно забытая Андронниковым порнографическая открытка. В моральном отношении Андронников имел плохую репутацию.

Он был очень навязчивым и нахальным человеком. Чтобы завязать новое и полезное для себя знакомство, он шел на всякие хитрости. Таким образом он познакомился со многими сильными мира того времени.

Узнав о назначении на какую-то важную должность незнакомого ему лица, Андронников посылал ему поздравление, по уже выработанному им трафарету:199

«Наконец-то воссияло солнце над Россией и высокоответственный пост вверен ныне Вашему превосходительству…»

После этих слов следовало восхваление назначаемой личности, а иногда к письму прилагалась и иконка - его, Андронникова «благословение».

Естественно, что вежливость обязывала это новоназначенное высокое лицо ответить в учтивой форме Андронникову и, таким образом, завязывалось полезное знакомство.

С Дворцовым комендантом В.Н. Воейковым М. Андронников познакомился подобным же образом. Он поздравил Воейкова с назначением его на пост Дворцового коменданта, и между ними завязалась оживленная переписка.

Генерал Воейков ценился при дворе как преданный человек. Но на члена Чрезвычайной Следственной Комиссии при Временном правительстве В.М. Руднева Воейков произвел впечатление карьериста, дорожившего своим постом при дворце и неспособного оценить внимание и искреннее расположение, которое к нему питали Государь и Государын Судя по письмам своей жене, которая была дочерью министра Двора графа Фредерикса, Воейков называет Распутина злым гением Императорского дома и России. Но считаясь с несомненным влиянием Распутина на Царскую Семью, Воейков не находил в себе достаточно гражданского мужества, чтобы отказать Распутину в удовлетворении его отдельных частных просьб.

Письма же г-жи Воейковой своему мужу проникнуты болезненной ненавистью к Распутину, как несомненному виновнику грядущих, по ее словам, кошмарных событий.200

В приближении к себе Распутина нельзя винить Царскую чету. В этом виновато все тогдашнее общество.

В конце 19-го века и в начале 20-го многие занимались «богоисканием» и выискивали каких-то юродивых и странников, от которых стремились «познать истину». Но не только это. Тогда болезненно интересовались спиритизмом и находили медиумов. Одним из салонов, который занимался «сверхестественными силами», был салон графини Игнатьевой, где собиралось жаждущее узнать о потустороннем мире петербургское общество.

В 1900 году в Петербург приехал некий маг Папюс, который приобрел себе известность и клиентуру. Затем появился и некий Филипп, о котором рассказано в главе 4-ой настоящей книги.201

Петербургские салоны учреждали различные общества и содружества, которые преследовали религиозные цели. Эти общества привлекали не только интеллигенцию, но и духовенство. Одним из таких обществ было «Религиозно-философские собрания».202 Там принимали участие известные литераторы и лица духовного звани Кроме этого, религиозные общества стали искать ответы на свои вопросы в «народной» вере. Появились разные блаженные и юродивые, появились и «старцы», но не те настоящие старцы, которые проживали в монастырях и в широко известной Оптиной Пустыни, а странники, выдававшие себя за старцев и прозорливцев. Так появился в Петербурге и Григорий Распутин, которого молва называла «старцем», прибывшим из Сибири, и к которому сразу же потянулось общество, как светское, так и некоторые представители высшего духовенства. К таковым относятся уже известные нам архимандрит Феофан Быстрое, будущий епископ и ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии, и епископ Саратовский Гермоген.

Кристально чистый и правдивый епископ Гермоген был очень доверчив к людям, и особенно к тем, кто умел показать свою духовность. И когда Григорий Распутин поехал в Саратов, он постарался буквально влезть в душу доброго епископа. Он представился ему аскетом, любящим Государя и стремившимся в монастырь.

Но Распутин не хотел оставаться в Саратове. Он стремился в Петербург, куда вскоре и попал. В нем говорило тщеславие простого сибирского мужика, одержимого хлыстовщиной. Он хотел возвыситьс Вполне возможно, что здесь помогали ему и враги России, враги Православия и Монархии.

Как сказано выше, в Петербурге экзальтированные сестры «Черногорки» Милица и Анастасия Николаевны и епископ Феофан ввели Григория Распутина в царский дворец.

Император видел в Распутине представителя своего народа, представителя крестьянства, а также и «старца». Но постепенно Государь стал менять свое мнение о Распутине. Уже перед войной, после докладов М.В. Родзянко, В.Н. Коковцева, генерала Джунковского и других, Император стал понимать, что представляет собой Распутин. Но Государь терпел его только потому, что верил, будто «старец» какой-то непонятной силой мог останавливать кровотечение у его несчастного сына. Государь также не хотел огорчать свою любимую супругу, верившую в Григория Распутина слепо и безрассудно.

[отсутствуют 8 страниц: 203-10]

небесного покровителя Святителя Николая, Чудотворца Мир Ликийских.

Как сказано выше, Император ревновал о постройке в России Церковноприходских школ. Такие школы открывались по всей стране.

На Пасху 1905 года Государь издал закон о веротерпимости. Старообрядцы получили свои церкви. В 1906 году по велению Императора было создано Предсоборное Присутствие, которое разрабатывало вопросы церковного порядка. Это уже была подготовка для Церковного Собора, который осуществился в 1917 году.203

Государь много потрудился для прославления новых святых в России. За время царствования Императора Николая II было причислено к лику святых 8 угодников Божиих и святителей (н. ст.):

22 сентября 1896 г. - Святитель Феодосий Углицкий, архиеп. Черниговский,

1 авг. 1903 г. - Преподобный Серафим Саровский,

25 июня 1909 г. - Св. княгиня Анна Кашинская,

5 Июня 1910 г. - Преподобная Княгиня Евфросиния Полоцкая,

17 сентября 1911 г. - Святитель Иоасаф, епископ Белгородский,

25 мая 1913 г. - Святитель Гермоген, Патриарх Московский, мученически погибший от рук польских захватчиков в Смутное Время на Руси.

10 августа 1914 г. - Святитель Питирим, епископ Тамбовский,

23 июня 1916 г. - Святитель Иоанн, митрополит Тобольский.

Натура Императрицы Александры Феодоровны была чрезвычайно сложной. Приехав в Россию и приняв Православие, она всецело отдалась ему и всему русскому. Ее сердце тянулось к русской старине, и ей хотелось видеть Россию в образе Святой Руси 17-го века, с ее патриархальными устоями, с народом, безгранично преданным своему царю-самодержцу.

Самодержавие, которое унаследовал Император Николай II от своего отца, по мнению Императрицы должно было быть непоколебимым и незыблемым. И она лелеяла мысль передать это наследие своему сыну, Цесаревичу Алексею.

О характере Александры Феодоровны Вл. Маевский пишет:204

»… по характеру Александра Феодоровна была страстная, увлекающаяся женщина, с необыкновенной настойчивостью и жаром преследующая раз намеченную цель. Во всех повседневных делах, не захватывавших ее личных интересов, она отличалась исключительной рассудительностью. Но, как только вопрос касался того, что живо ее затрагивало, - неудержимая страстность брала вверх. Так у нее составилось совершенно неправильное представление о существе власти русского Царя после изменения Основных Законов 1906 года. Окруженная раболепными придворными, она не получила должных разъяснений о том, что и Царь должен соблюдать закон наравне со всеми своими подданными; что пределы личного усмотрения русского Царя определены в законе.

Властная природа молодой Государыни никак не могла примириться с возможностью ограничения в чем-либо ее царствующего супруга. И к этому вопросу она относилась с болезненной напряженностью. Отсюда ее постоянные напоминания в письмах Государю: «Ты - самодержец, ты - владыка и повелитель, ты - глава Церкви»… И эту мысль старалась она всемерно укрепить в сознании Государ..»

О том, как понимала Государыня сущность царской власти, граф В.Н. Коковцев говорит:205

«5 своем политическом веровании Императрица была гораздо более абсолютна, нежели Государь. Стоит внимательно прочитать сделавшиеся теперь достоянием публики все письма ее к Императору в самые разнообразные периоды их совместной жизни, чтобы найти в них прямое подтверждение этому. А если прибавить, что на почве их семейного действительно безоблачного счастья, которое не знало никаких размолвок или несогласий и только росло и крепло с годами, Императрица имела, неоспоримо, огромное влияние на своего мужа… Императрица… совершенно не разбиралась в тонкостях конституционного права и имела вполне определенный, так сказать, упрощенный способ веровани В ее понимании и в ее открытых заявлениях, как в письмах Государю, так и в беседах с теми, кто окружал ее и кому она доверяла, Государь остался выше закона. Он стоит над ним. Его воля ничем не ограничена. Он властен выразить какое угодно желание, потому что оно всегда на пользу страны и народа… Всякое осуждение Государя, всякое попустительство, на критику каких-либо его действий - недопустимо и должно быть пресекаемо всеми способами, и те носители власти, которые не исполняют этого, не могут оставаться на своих ответственных местах, ибо они ответственны прежде всего перед своим Государем и должны понимать, что он - Помазанник Божий.

Такое верование вошло в плоть и кровь ее мышления настолько, что она не хотела даже обсуждать этого вопроса с кем бы то ни было, в сочувствии кого она не была заранее уверена. Всякое возражение в этом отношении раздражало ее, и тот, кто делал его, становился просто неприятным ей, и она не в состоянии была скрыть своего неудовольстви..»

Православная религия охватила всю душу молодой Царицы. Она изучала во всех подробностях жизнь прославленных русских святых, их подвиги, их связь с важными моментами истории Царства Российского. Александра Феодоровна хорошо постигла жизнь русских монастырей, где создавалось не только объединение верующих людей, но где находились и центры просвещения русского народа. Императрица сама ездила в известные монастыри и общалась там с духовенством. Но она чувствовала, что ее молитвенность, которая росла и крепла в ней, сходна с молитвенностью простого русского народа, но не интеллигенции.

Узнав о высокой религиозности молодой Императрицы, ей стали отовсюду присылать старинные иконы и другие предметы старины из церковной утвари. По желанию Государыни, и на жертвуемые ей деньги, в Царском Селе был построен великолепный Феодоровский собор в чисто русском стиле, украшенный и расписанный по выбору самой Императрицы.206 В этом соборе было устроено уединенное место, где, скрытая от взоров присутствующих, Государыня могла молитьс Там крепла ее вера во все чудесное, и туда удалялась она, когда всякого рода сомнения или заботы западали ей в душу.

Близкие к Императрице Александре Феодоровне лица говорили, что она выходила из своего уединенного места Феодоровского собора часто переродившеюся и просветленною. Тогда она рассказывала, что испытывала в своем уединении необъяснимое для нее разрешение всех мучивших ее вопросов, и что самая жгучая печаль в ее душе сменялась легкостью, и что тогда она боялась одного, чтобы какое-нибудь неосторожное слово, сказанное даже самыми близкими, не вернуло ее к действительности.

Графиня Анастасия Васильевна Гендрикова,207 фрейлина Императрицы Александры Феодоровны, рассказывала графу Коковцеву о том религиозном и мистическом настроении, которое все глубже охватывало Государыню. По словам А. Гендриковой, излюбленной темой разговора Императрицы в присутствии дочерей, когда никого из посторонних не было, являлась область молитвы и отношения человека к Богу. Это, по словам Государыни, должно быть положено в основание всей жизни человека, если он понимает свое призвание жить в Боге и слепо Ему повиноватьс

Императрица Александра Феодоровна говорила:208

«Для Бога нет невозможного. Я верю в то, что кто чист своею душою, тот будет всегда услышан и тому не страшны никакие трудности и опасности жизни, так как они непреодолимы только для тех, кто мало и неглубоко верует».

«Никто из нас не может знать, как и когда проявится к нам милость Божия, так же, как и то, через кого будет проявлена она».

«Мы мало знаем то необъятное количество чудес, которое всегда, на каждом шагу, оказывается человеку Высшею Силою, и мы должны искать и ждать ее чудес везде и всюду и принимать с кротостью и смирением всякое их проявление».

Когда, благодаря дружбе с сестрами «Черногорками» Милицей и Анастасией, Государыня начала интересоваться мистическими вопросами, на своей руке она стала носить кольцо со знаком свастики, Она объяснила Лили Ден, супруге офицера яхты «Штандарт»,209 что знак свастики в древности был символом движения, символом божественности, и для нее этот знак стал эмблемой веры, любви и надежды.

Обладая глубоким мистицизмом, о чем пишет Лили Ден, Государыня стала верить, что на земле существуют люди, которые благодаря своей святости, могут быть посредниками между человеком и Богом. Они, как верила Императрица, посланы Провидением, чтобы помогать своим ближним и укреплять их. К таким людям Александра Феодоровна причисляла старцев и странников в России. К таким людям она причислила и Распутина.

Иносказательные «благочестивые речи» Распутина и ее вера в силу молитвы Распутина и в правдивость его предсказаний - дали ей уверенность в будущее и в то, что «старец» исцелит и спасет ее сына.

К сожалению, духовник Императрицы протоиерей Александр Васильев был сначала сторонником Распутина. Он верил в его искренность. Лишь позже сомнения вкрались в его душу.

Протопресвитер Георгий Шавельский дает характеристику отцу Александру Васильеву.210 Он говорит, что о. Александр был прекрасным народным проповедником, дельным законоучителем и хорошим духовником. Он обладал ценными качествами: был честным и усердным в деле служения Господу, был умным и талантливым. Протопресвитер Шавельский пишет, что в другое время и при других обстоятельствах отец Александр удачно бы справился с большой задачей царского духовника. Но, к его несчастью, это была пора, когда царский духовник должен был непременно выступить на борьбу с «темными силами», и либо победить их, либо отойти в сторону. Это был крест отца Александра Васильева, который он понести не смог.

Вполне вероятно, что отец Александр, зная упорство Государыни, не решался вступать с ней в полемику относительно Распутина.

Об упорстве и упрямстве Императрицы пишет Лили Ден. Она говорит, что эти свойства характера Государыня унаследовала от своей бабушки, королевы Виктории, и принца Альберта.

Александра Феодоровна не позволяла никому вмешиваться в сферу своей личной, как она думала, жизни, в сферу своей деятельности.

Некоторые лица пытались осветить Государыне создавшееся положение и предостеречь ее от неправильной оценки окружающих ее людей, но все эти попытки оканчивались полной неудачей.

Императрица вообще относилась к людям с некоторым недоверием и подозрительностью. Об этом пишет граф Коковцев:211

«Замкнутая, строгая к себе и к людям, сдержанная в своих личных отношениях к ним, - она относилась вообще с большим недоверием и даже с известной подозрительностью к окружающим, за исключением тех, кого она допускала в непосредственную свою близость и наделяля их, в таком случае, своим полным доверием. В этом случае она уже не знала ему пределов. Но стоило и тем, кого она допускала в свое «Святая Святых» в чем-либо, как ей казалось, нарушить оказанное им доверие или, в особенности, отнестись отрицательно, а тем более с неодобрением к тому, чем Императрица особенно дорожила или считала своим личным делом, как самое близкое лицо становилось чужим, безразличным, и отношения с ним порывались окончательно. Примеры родной сестры Императрицы, Великой княгини Елизаветы Феодоровны, вдовы Великого князя Сергея Алекандровича, и княгини З.Н. Юсуповой-Сумароковой-Эльстон служат лучшим тому доказательством. Стоило и той и другой выразить свое мнение о вреде появления при дворе Распутина, как самая нежная дружба многих лет этих дам с Императрицею совершенно порвалась и уступила место полному отчуждению… «

Во время докладов официальных лиц, Императрица проявляла властность и настойчивость. В книге Вл. Маевского приводятся строки из воспоминаний бывшего министра Земледелия А.Н. Наумова:212

«Иное, чем Государь, впечатление производила при докладах Императрица Александра Феодоровна, у которой мне пришлось быть всего лишь дважды. В обоих случаях разговор велся исключительно относительно организационных работ по образованию Всероссийского Кустарного Общества и Комитета. Насколько его Величество проявлял к своему министру-докладчику снисходительно-деликатное отношение, никогда не прерывая его изложения, и во всем с ним обычно соглашаясь, - настолько Государыня, имея перед собой листок, исписанный заранее намеченными вопросами, производила докладчику своего рода строгий экзамен. Не довольствуясь ответами, она часто переспрашивала, заставляла уточнять докладываемые данные, нередко вступая в спор, доказывая правоту высказываемых ею взглядов и намерений. В общем Ее Величество проявляла удивительную деловую заинтересованность, такую же настойчивость в достижении намеченных ею целей и несомненную властность».

Государыня была идеальной супругой и матерью. В ней очень было развито чувство материнства, материнской опеки.213 И она была счастлива, когда могла на кого-то распространить свою любовь и заботу. Такое чувство материнской нежности Императрица перенесла и на Анну Вырубову, часто изливавшую перед ней свою душу, и имевшую вид обиженного ребенка.

Императрица очень любила читать, и читала она книги серьезного содержани У нее была большая библиотека, и книги лежали везде. Библию Государыня знала «от корки до корки».214 Она также следила за чтением своих дочерей и сама выбирала для них книги. Это были книги, главным образом, английских авторов. Чистые и невинные души Царских дочерей не видели ничего плохого. Они не имели никакого представления о грязной стороне жизни. Великие княжны жили в мире красоты, семейной дружбы и забот родителей. Но судьбой им было уготовано увидеть страшную сторону жизни, столкнуться с самыми низкими страстями человека, увидеть смерть родителей прежде, чем быть зверски убитыми.

Государыня Императрица Александра Феодоровна чуждалась представителей высшего класса общества. В их присутствии она чувствовала себя стесненно. Она предпочитала окружать себя людьми не очень высокого звания, как Анна Вырубова. Государыня часто приглашала к себе и Лили Ден.

Императрицу осуждали за то, что она сторонилась аристократии, но здесь Государыня была непреклонна. Она не позволяла никому вмешиваться в выбор своего окружени Лили Ден удивлялась, почему Императрица предпочитала иметь «домашних», простых друзей не из блестящего класса. И она спросила об этом Государыню.215 Императрица ответила, что она болезненно застенчива и что не может выносить посторонних людей.

Г-жа Ден высказывает мысль, что как обыкновенная женщина, Государыня была права, но как Императрица, возможно, она здесь поступала неправильно. Лили Ден приводит один пример: фрейлина Государыни княгиня Барятинская приготовилась сопровождать по долгу своей службы Государыню в какую-то поездку. Но Государыня вышла из дворца не из главного входа, а из бокового, в сопровождении своей лектрисы г-жи Шнейдер. Узнав об этом, княгиня Барятинская почувствовала себя до того обиженной, что сразу же оставила свою службу фрейлины и покинула дворец.

Вокруг Государыни образовалась группа людей, которая в силу одних или других причин - одни из опасения утратить свое положение при дворе, другие - по складу своего ума не понимавшие создавшегося грозного положения при дворе из-за распутинского влияния, а некоторые - потому, что сами искренне разделяли взгляды Императрицы, - хором укрепляли Государыню в избранном ею пути.

О робости Императрицы Лили Ден пишет,216 что когда она была представлена Государыне будучи еще невестой офицера Дена, она испытала естественное чувство стесненности, но когда это состояние прошло, она заметила, что Императрица сама держит себя принужденно. Как потом она узнала, Государыня всегда была застенчива при встрече с незнакомыми ей людьми.

«Однако», - пишет Лили Ден, - «эта чрезвычайная робость не была признана застенчивостью в Петрограде. Она называлась немецкой надменностью! И это даже было подхвачено некоторыми английскими писателями.» (пер. с англ.)

О болезненной застенчивости Императрицы знал и посол Франции Морис Палеолог, который подробно описал свои наблюдения во время официального приема.217

В июле 1914 года в Россию прибыл президент Франции Пуанкаре. Во дворце Петергофа был дан банкет в его честь. М. Палеолог сидел напротив Государыни Императрицы Александры Феодоровны и мог за ней наблюдать. Он пишет, что в свои 42 года она выглядела прекрасной в платье из парчи с бриллиантовой диадемой на голове. Президент Франции сидел с правой ее стороны и разговаривал с Государем. После первого блюда Императрица вступила в разговор с президентом. Вскоре ее улыбка застыла на лице, на щеках выступили пятна и она стала кусать губы. От затрудненного дыхания на груди ее заиграла бриллиантовая вышивка. К концу обеда, который очень затянулся, Государыня едва сдерживалась. Но когда Император поднялся, чтобы предложить тост и сказать речь - лицо Императрицы сразу приняло спокойное выражение.

На следующий день происходил ответный прием на борту яхты президента «Франция». После обеда, когда Государь с Пуанкаре удалились для частной беседы, Императрица осталась одна. Она предложила Палеологу занять место рядом с ней. Казалось, что Государыня истощена. С деланной улыбкой она произнесла усталым голосом:

«Я рада, что приехала сюда… Я боялась, что будет шторм… Яхта украшена замечательно… Президенту будет сопутствовать хорошая погода во время его плавани..» (пер. с. англ.)

Но внезапно она зажала уши. Потом болезненным и умоляющим взглядом нерешительно указала на оркестр, расположившийся недалеко и начавший играть что-то веселое и громкое.

«Можете ли вы?…» - прошептала Государын

Палеолог догадался, что Императрица просит его распорядиться, чтобы играли тише. Он дал знак дирижеру, но тот не понял его и прекратил совсем играть

«Спасибо вам, спасибо!» - вздохнула Императрица.

Великая княжна Ольга, которая сидела с остальными членами Семьи в другом конце яхты, уже некоторое время смотрела в сторону матери. Потом она подошла к Государыне и что-то ей прошептала, а затем, обращаясь к Палеологу, сказала:

«Императрица очень устала, но она просит вас, г-н. посол, остаться с ней и продолжать разговор».

Палеологу было трудно поддерживать этот разговор. В это время из-за туч выглянула луна и осветила весь залив. Тема для разговора нашлась. Он стал говорить о красоте мор Царица слушала его молча, но взгляд ее был отсутствующим и напряженным. Ее щеки приняли синевато-багровый оттенок, губы оставались неподвижны. Через десять минут, которые показались М. Палеологу вечностью, вернулся Государь с президентом Пуанкаре..

Примечания:

Великая княгиня Елизавета Феодоровна, причисленная к лику святых Русской Православной Церковью за границей 1 ноября 1981 года, а Московской Патриархией - 4 апреля 1992 года.

Anthony Bird «Empress Alexandra of Russia». Heron Books, Geneva, с.24.

Дневник Императора Николая II, с. 257

Если рождался младенец мужского пола, наследник, то следовало 300 залпов, а если девочка, то 101.

Л. Миллер «Святая Мученица Российская Великая княгиня Елизавета Феодоровна», с. 100.

196

The Secret Letters of the Last Tsar, сс. 283,284.

197

Ian Vorres «The Last Grand-Duchess», с. 115.

198

См. доклад В.М. Руднева, помещенный в книге игумена Серафима «Православный Царь Мученик», сс. 76-78.

199

См. доклад В.М. Руднева, помещенный в книге игумена Серафима «Православный Царь Мученик», с. 77.

200

Там же, с. 79.

201

Здесь интересно привести выдержку из воспоминаний А.Ф. Тютчевой, фрейлины при дворе двух Императоров - Николая I и Александра II. (А.Ф. Тютчева «При дворе двух императоров». Изд. «Мысль», Москва, 1990, сс. 160,161,174,175):

«Приезд Юма-столовращател.. Всех нас рассадили вокруг круглого стола, с руками на столе… Вскоре в различных углах комнаты раздались стуки, производимые духами. Начались вопросы, которым отвечали стуки, соответствующие буквам алфавита. Между тем духи действовали вяло, они объявили, что слишком много народа, что это их парализует и нужно исключить Алексея Бобринского и мен.. Нас удалили в соседнюю комнату, откуда, впрочем, мы очень хорошо слышали все, что происходило.

Стол поднялся на высоту полуаршина над полом… Все это вызвало крики испуга, страха и удивлени Я все слышала из другой комнаты, и мной овладела тоска. Я не сомневалась в том, что сами черти игриво забавляются тут… Он (медиум Юм) говорит, что во время сеансов сильно страдает. Глядя на него, совершенно не получаешь впечатления, что он шарлатан и ставит себе задачей обмануть вас. Он очень молчалив, часто говорит о Боге и религии и, по совету стола из англиканского вероисповедания перешел даже в католицизм. С точки зрения православия я считаю, что черт при этом ничего не теряет по существу, делая все-таки вид, что интересуется религиозными вопросами. Факты слишком очевидны, чтобы можно было их оспаривать, и, так как я верю в дьявола, я говорю, что это дьявол хочет овладеть доверчивыми людьми, устраивая для них по своему образцу мир невидимый и мистический, грубо материализованный, в который можно проникнуть не очищением души, а посредством разного рода манипуляций, магнетических флюидов и лжи… Он (Юм) ничего не объясняет, не старается убеждать; он только констатирует факт, причина которого ему неизвестна. Он относит его к душам умерших, а я отношу скорее к душам элементарным, к тем, которых блаженный Августин в своем «Граде Божием» называет духами лжи, - к тщеславным, любопытным, лукавым, пустым, всегда пребывающим в заблуждении и старающимся увлечь с собой и человека, обитающим в самых низких слоях земной атмосферы, к духам воздуха, о которых говорит Апостол Павел. В древности они выдавали себя за богов, в средние века проявляли себя как колдуны, а в наше время превратились в стучащих духов и в невидимые руки.. Я думаю, что иметь с ними дело - грех, а еще более безумие, потому что они хотят отвлечь нас от Бога; с этой целью они пользуются языком религии…"

202

Вл. Маевский «На грани двух эпох», с. 67.

203

"Царские коронации на Руси», с. 429.

204

Вл. Маевский «На грани двух эпох», сс. 192,193

205

Граф В.Н. Коковцев «Из моего прошлого», том II, сс. 351,352.

206

Протопресвитер Георгий Шавельский в книге «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том I, сс. 52, 53, высказывает свое мнение относительно любви Государыни к русской церковной старине. Он говорит, что особенное удовлетворение ее мистическое чувство получало в русской церковной археологии.

Под ее настойчивым влиянием за последние 20 лет в России в церковном зодчестве и иконописи развилось тяготение к старине, дошедшее до неразумного подражани Новые лучшие храмы, как Феодоровский Государев собор в Царском Селе и другие, стали сооружать в древне-русском стиле 16-го или 17-го века. Лики святых на некоторых иконах Феодоровского собора поражали своей уродливостью, и несомненно потому, что были списаны с плохих оригиналов 16-го и 17-го века. Некоторые иконы, чтобы было большее сходство со старинными, были написаны на старых, прогнивших досках. Отец Георгий сожалеет, что вся иконопись и убранство собора не дали места ни одному произведению великих мастеров церковного искусства - Васнецову, Нестерову и др.

207

Фрейлина Государыни, молодая девушка Анастасия Васильевна Гендрикова, отличалась большим благочестием и самоотверженностью. Во время революции она находилась в Крыму у своей больной родственницы. Узнав об отречении Государя от престола, она сразу же поехала в Царское Село, чтобы быть вместе с Государыней, Государем и их детьми. Графиня Гендрикова сопровождала Царскую Семью в ссылку в Тобольск, а потом и в Екатеринбург. Там, на вокзале города, она, вместе с лектрисой Государыни Екатериной Адольфовной Шнейдер была арестована по приказу Янкеля Юровского и Шайи Голощекина, и отправлена в Екатеринбургскую тюрьму, а потом в Пермскую. Отсюда, в сентябре 1918 года, Анастасию Гендрикову и Екатерину Шнейдер, в числе других заключенных, повезли за город и зверски убили: некоторых расстреляли, а других били прикладами винтовок. Когда части Белой Армии заняли город в 1919 году, тела насчастных жертв коммунизма были найдены. Анастасия Васильевна Гендрикова была убита страшным ударом приклада по голове.

208

Граф В.Н. Коковцев «Из моего прошлого», том II с. 345.

209

Madame Lili Dehn «The real Tsaritsa», Little Brown and Co., U.S.A. 1922, с 63.

210

О. Георгий Шавельский «Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота», том I, с. 49.

211

Граф В. Н. Коковцев «Из моего прошлого», том II, сс. 352,353.

212

Вл. Маевский «На грани двух эпох», сс. 198,199.

213

Madamе Lili Dеhn «The real Tsaritsa», с 63.

214

Там же, сс. 71,76.

215

Madame Lili Dehn «The real Tsaritsa», сс. 60,61.

216

Там же, с. 40.

217

Maurice Paleologue «An Ambassador's memoirs», том I, сс. 14,25,26.

Оглавление