• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

История киндитских племен протекает в нескольких географически отдаленных друг от друга областях. В этом сказывается характерная черта миграции арабских племен, сохранявших при этом в памяти генеалогические связи.

Традиция арабских нарративных источников о племенах Кинда неоднократно вызывала сомнения исследователей, к ней относились с осторожностью. Между тем новейшие открытия в Южной Аравии дают возможность располагать документальными сведениями эпиграфических памятников, проливающих новый свет на судьбы этих племен. Новые данные в значительной степени согласуются с сообщениями арабских историков эпохи халифата. У этих последних имеются сведения, которые в значительной своей части восходят к труду Ибн ал Кельби "Kitab muluk Kinda", впитавшему две основных ветви традиции — анонимную южноарабскую и вторую, основанную на авторитете Хираша ибн Исмаила (Hiras ibn Ismail).1 Что касается Хамзы Испаганского, то он упоминает другой письменный источник — "Kitab ahbar Kinda".2 Эту "Книгу истории киндитов" никак нельзя считать той же, что и названная выше "Книга царей Кинда" Ибн ал Кельби. Благодаря такой, вызывающей доверие, письменной традиции многие сведения, сохранившиеся у арабских авторов, заслуживают внимания, а в настоящее время они находят подтверждение и в сабейских надписях. Кинда, или Киддат, — племена южноарабского происхождения. В Йемене они занимали восточную часть территории, где их центром был город Даммун, как об этом было известно еще Ибн Халдуну.3 Племена Киддат неоднократно упоминаются в сабейских надписях, число которых возросло благодаря экспедициям, проведенным Фильби, Ольбрайтом, Рикмансом и другими выдающимися специалистами, археологами и эпиграфистами. Следует считать установленным фактом, что часть племен Кинда в связи со смутами, возникшими в Южной Аравии, была вынуждена переселиться и искать места среди племен северных арабов. Данные надписей позволяют установить связь и зависимость киндитов от других государств и племенных союзов Южной Аравии. Отсюда они двинулись по древним дорогам на север, достигли Неджда, а затем распространились и далее в области Ирака, Палестины, Финикии, Сирии. В центральной Аравии они заняли часть области, принадлежавшей племени Маад, их центром стал город Гамр ди Кинда (Gamr di Kinda) в юго-западной части Неджда, на расстоянии двух дней пути от Мекки.4

Известно, что наиболее почитаемым киндитским царем групп переселившихся на север племен, первым из династии, занявшей выдающееся положение, был Худжр Акил ал Мурар. До него, как считал Якуби, после переселения киндитов в области маадеев по прямой линии царствовало не менее пяти царей, что составляет около 100–125 лет. На основании данных византийских хроник воцарение Худжра следует отнести к середине V в. В настоящее время с некоторою вероятностью возможно определить, когда именно произошло это переселение, благодаря данным надписей.

Замечательная южноарабская надпись, изданная проф. Г. Рикмансом, с обширным историческим комментарием Ж. Пиренн, была затем переиздана Жаммом. Обширная надпись имеет свою историю, которой нельзя не уделить внимания. Не имея даты как дефектная, надпись эта включает ряд собственных имен, но тем не менее датировка ее спорна. Относительно этих имен, не всегда четко прочитанных, имеются сомнения. И все же надпись имеет существенное значение для истории племен Кинда.

В Марибе, недалеко от храма Аввам (Awwam), проф. Ф. Гейкенс в 1955 г. обнаружил большую южноарабскую надпись, фотографию с которой он предоставил для опубликования известному исследователю этих текстов проф. Г. Рикмансу.5

Надпись содержит 16 строк, но благодаря их длине (надпись имеет 1 м 75 см ширины и 60 см высоты) вмещает обширный текст, выбитый поздним южноарабским шрифтом. Хотя даты надпись не имеет, она дефектна, но по своим палеографическим данным и по упомянутым в ней именам царя Марулькайса и царя Аксума Вазебы предположительно была отнесена к первой четверти IV в. н. э. Ж. Пиренн. Текст надписи дает возможность установить ряд фактов для истории арабских племен не только южной, но и центральной и северной Аравии. Исторический комментарий к этой надписи был составлен известной исследовательницей сабейских надписей Ж. Пиренн.6

Цари Сабы и Зу Райдана, Ильшарах Яхдуб и его брат Язиль Байин, сыновья Фариума Янхуба, принесли в дар богу Альмакаху серебряные статуи в благодарность за помощь, которую он оказывал им в походах. Далее в надписи перечисляются походы, направленные на племена "севера и юга, долин и гор".7

Хотя эти два брата, Ильшарах и Язиль, и называют себя царями Сабы и Зу Райдана, они "узурпаторы" и ведут ожесточенную и последовательную завоевательную политику, присоединяя территории одного племени за другим и подчиняя их себе.8 Они ведут войну против царя Шамира, который является законным господином Зу Райдана. В надписи за ним сохраняется это наименование smr/drydn, но без царского титула. Главной опорой Шамира были химьяритские племена, но чтобы устоять против натиска со стороны своих противников и "узурпаторов", царей Сабы, ему была необходима поддержка Эфиопии, как об этом говорит надпись (строка 3-я). Шамир посылал к царю Аксума Вазебе, чтобы тот оказал ему помощь и поддержку против царей Сабы wh'/smг/drydn/fnbl/b?br/wdbh/mlk/'ksmn/lnsrm/b?ly/'mlk/sb' (строка 11-я).

Время царствования царя Эфиопии Вазебы, столицей которого был Аксум, на основании монет с его именем датируется концом III и началом IV в. н. э.9 Об обращении к нему Шамира известно и из параллельной надписи С. I. Н. 314, относящейся к тем же событиям, в которой говорится, что Шамир и племена химьяритов просили помощи у Эфиопии hbst (строки 17-я и 18-я).10 В то время, когда выбивались эти надписи, подчинение Южной Аравии царям Аксума еще не имело места. Но помощь, которую они оказывали претенденту на престол той или другой династии Южной Аравии, в данном случае вмешательство Вазебы в борьбу Шамира с Ильшарахом и Язилем, была активным действием. В дальнейшем оно сделало возможным установление власти Аксума над Химьяром.11

Шамир, царь Зу Райдана, известен по другим датированным надписям, в которых он также носит второе имя — Юхариша. Так, в надписи CIH 46 Шамир Юхариш (строка 6-я) назван вместе со своим отцом Ясиром Юханаимом. Надпись датирована по химьяритской эре 385 г., которому соответствует 270 г. н. э. Следует признать справедливыми соображения, высказанные покойным проф. Фильби, который не считал различными эру Мабхуда (Mabhudh) и сабейскую эру. Им дана хронологическая таблица для потомков ветви Ясира Юханаима в III и IV вв. С 265 до 285 г. н. э. Ясир царствовал совместно с сыном Шамиром Юхаришем, причем они вступили в союз с Афилой, царем Аксума. С 285 г. примерно по 310 г. Шамир царствовал один, но продолжал находиться в союзе с царями Эфиопии, в данном случае с Вазебой, царем Аксума. Год 310 следует считать приблизительно годом смерти Шамира. С 310 по 365 г. цари Эла Амида и Эзана именуют себя царями Химьяра и Аксума, о чем свидетельствуют надписи.12

Надпись Ry 535 содержит сведения о походах, которые были предприняты претендентами на престол Шамира, царями Ильшарахом Яхдубом и Яазилем Байином. В ней упоминаются различные враждебные и дружественные им племена, которые так или иначе участвовали в этой борьбе. Для данного исследования особый интерес представляют эпизод, связанный с именем Марулькайса, и упоминание некоторых племен, которые сыграли роль в жизни северных арабов.

Если правильно представление, что надпись сообщает о событиях в последовательности времени, то первым было выступление подчиненного Илльшараху племени Киндитов (Kiddat), которое он направил на север своих владений. Выступило самое племя s'bn/kdt, во главе которого находились его кабиры, 'kbrt и царь, mlk, имя которого было Маликум (строка 2-я). Последний был племенным вождем, военачальником рода, и находился в союзе и в зависимости от Ильшараха.

Как известно по надписи из Немары, Марулькайс ибн Амр совершил поход против "Неджрана города Шамира" или, как сказано, "отправился поразить" его. Поход был совершен до 328 г., года смерти Марулькайса, в то время, когда Неджран и племена химьяритов находились под властью Шамира. Из текста эпитафии, как это было отмечено и выше, ясно, что Неджран не был захвачен "царем всех арабов". О покорении "города Шамира" нет речи, это, очевидно, было лишь попыткой к завоеванию, нападением на Неджран. Во всяком случае, Марулькайс был достаточно силен, чтобы угрожать государству Сабы и Зу Райдана в смутное время междуусобий. Желая сберечь свои владения от него, Ильшарах направляет племя Киддат к границам лахмида, которые простирались далеко на юг, в глубь Аравийского полуострова. Как и в эпитафии, в Ry 535 он назван "Марулькайс ибн Амр", но добавлено: mlk hsstn. Толкование этого последнего слова было предложено Рикмансом от корня hss, с производным "быть окруженным камышами", откуда и представление о временном жилище, лагере, что в какой-то степени отвечает понятию Хиры или Хирты.13 Высказывались предположения, что это название было дано ему в насмешку.14 Детальному лингвистическому анализу этого выражения посвятил свое небольшое исследование М. Родинсон, который считал, что в надписи имеется в виду временная постройка, шатер из веток и листьев от солнца. Такое толкование было принято и другими.15

Царь киндитов Маликум, кабиры Кинда и войско захватили Марулькайса в городе mrb близ hll, у границы владений Марулькайса (строка 2-я). В данном случае речь идет о каком-то городе Марабе — mrb, местонахождение которого неизвестно. Это никак не Мариб, так как в следующей, третьей строке имеется название города Мариба в его обычном написании — mryb. "И схватили его этот Маликум и кабиры Киддат в городе Мараб у Хилал, границы этого негодяя Марулькайса" — w'hdhw/hwt/mlkm/ w'kbrt/kdt/bhgrn/mrb/?dy/hll/'wd hwt/glmn/mr?lqs (строка 2-я). На основании этого текста можно предположить, что Марулькайс находился в походе сам и выступил или собирался вступить в области Сабы. Царь Маликум и кабиры ('kbrt) киндитов захватили его в городе Мараб у Хилала. Войско Марулькайса (в надписи "они") вынуждено было дать заложников по требованию "племени Киддат" s?bn/kdt, "его старых и молодых". Последнее выражение подчеркивает, что это было требование всего племени вместе — дать заложников, которые, очевидно, должны были обеспечить освобождение захваченного в плен царя. Кроме того, по требованию кабиров Кинда, опиравшихся на силу царей Ильшараха и Яазила, племена Марулькайса были вынуждены выдать лошадей, сбрую и верблюдов, т. е. свое важнейшее снаряжение, единственное средство передвижения для арабов. Едва ли справедливо предположение, что граница Марулькайса пролегала у Неджрана,16 — город этот не был им взят. Что касается упоминаемых в надписи бану Хилал, то находились эти племена в Хадрамауте, главным образом у вади Амд. Они живут в характерных для северных арабских племен шатрах из черного войлока; это наиболее южный пункт, куда были занесены такого рода палатки.17

Нападения на северные племена были осуществлены кинди-тами, как находившимися в подчинении у царей Ильшараха и Яазиля. Когда могущество этих двух царей-узурпаторов было сломлено после поражения в длительном междоусобии, им пришлось покинуть Южную Аравию. Один из них двинулся на север, к Неджду, с племенами Азд, и вполне вероятно, что тогда двинулась с ними и часть киндитских племен, где они столкнулись с маадеями. Если за 100 или 125 лет до воцарения Худжра в середине V в. киндиты осуществили свое вторжение в области, принадлежавшие маадеям, то это совпадает со временем смут, возникших в Южной Аравии в начале IV в., когда одновременно царями Сабы и Зу Райдана считали себя члены двух разных династий, представленных Ильшарахом Яхзубом, с одной стороны, и Шамиром Юхаришем — с другой. Наконец, в это же время цари Аксума оказали поддержку Шамиру, который стремился восстановить свою власть. Эфиопия также претендовала на подчинение ей Сабы и Зу Райдана.

Активное вмешательство эфиопских царей привело затем к захвату ими власти над Химьяром.18 В такой сложной политической обстановке положение киндитов определялось тем, что они были сторонниками Ильшараха и сражались по его приказанию. Вполне возможно предположение, что, ввиду полученной от Аксума военной помощи и поддержки, оказанной им законной династии в лице Шамира против "узурпаторов" Ильшараха и Байина, а затем и присоединения Химьяра к Аксуму, киндиты были в тяжелом положении, и не все племена, но, во всяком случае, группа племен двинулась на север. И это тем более вероятно, что арабская традиция говорит о том, что один из братьев царей предпочел покинуть родину с племенами Азд после длительного междоусобия.19

Однако историческое построение и истолкование этой надписи всеми предшествующими исследователями были поколеблены новым чтением, предложенным А. Жаммом, который восстановил значительно разрушенное временем имя отца Марулькайса как Авафум. Если это чтение верно, то это не Марулькайс эпитафии 328 г. н. э., а какое-то другое лицо, так как в этой надписи имя отца царя Амр. Между тем Жамм в последней своей работе подтвердил это свое новое чтение: mr'lqs/bn/?wfm/mlk/hsstn — Marulkais ibn Awfum malik of Hasastan.20 Таким образом, относить эту надпись к IV в. было бы трудно. Жамм истолковывает hsstn как "reservoirs" — естественный бассейн, который наполняется дождевой водой; иногда такие бассейны углубляли и выкапывали. Самое государство этого Марулькайса он считает небольшим и расположенным близ Адена.21 Таким же незначительным считает он и царство "Маликума царя киндитов" — mlkm/mlk/kdt и полагает, что оно было на юге Аравийского полуострова южнее Кашамума. Вся кампания Илыпараха Яхзуба была, по его мнению, очень ограниченной и имела малый радиус географически. Время царствования Илыпараха Яхзуба и Яазиля Байина Жамм относит к 50–30 гг. до н. э.22

В этой связи необходимо отметить указание проф. Г. Рикманса в самой краткой форме. По его мнению, упомянутый в надписи Ry 535 Марулькайс не является героем эпитафии 328 г. из ан Немары, а одноименным лицом, жившим веком раньше. Никаких соображений, подтверждающих это, им не высказано.23 Для данного исследования существенно, что ни один из исследователей не брал под сомнение то, что касается царя киндитов Маликума, которого подчинили цари Сабы Ильшарах Яхзуб и Язиль Байин. Если принять датировку Жамма, то, следовательно, к этому времени, к I в. до н. э., относится государство киндитов с царем, mlk, и старейшинами Киддат 'kbrt/kdt в Южной Аравии.

Во всяком случае, остаются в силе данные, известные из традиции арабских историков, которые знают киндитов как южноарабские племена, часть которых переселилась на север, в пределы, занятые племенами Маад в Неджде. В V в. они утвердились по соседству с Византийской империей и стали ее опорой в борьбе с возраставшей мощью лахмидов, которым покровительствовал Иран.

Можно сказать, что движение киндитов на север, в области, занятые маадеями, было частью большого, длившегося веками процесса, в ходе которого имело место продвижение арабских племен в общем направлении с юга на север, в пределах самого Аравийского полуострова, и далее в области Передней Азии. Переселение племен Кинда было лишь очередным звеном в общей цепи этих передвижений.

Сабейские надписи свидетельствуют о том, что часть киндитских племен продолжала существовать в Йемене,24 в то время как другая их часть заняла значительное положение на севере Аравийского полуострова и среди арабских племен у границ Византии и Ирана.

В связи с передвижениями, миграцией арабских племен не только с юга на север, но и с севера на юг следует отметить особую важность выводов, сделанных М. Хёфнер 25 на основании появления в сабейских надписях термина 'rb как понятия "бедуин", "кочевой араб". Она ставит это в связь с волнениями и восстаниями, возникавшими в I в. до н. э., и объясняет их полной "бедуинизацией", т. e. появлением арабов, полностью кочевников (full Bedouins). В свою очередь такое изменение зависело от технического момента, иного положения седока на верблюде. Седок пересел за горб, ближе к шее. Благодаря этому усовершенствованию было облегчено управление верблюдом, что повысило военный потенциал арабов. Так как это изменение имело место на севере, как это доказал В. Досталь,26 то это и дало преимущество северным арабам над южными и объясняет мощный процесс "бедуинизации".

К середине V в. относятся сведения об Худжре Акил ал Мураре. Если в мелких подробностях сведения о Худжре у различных арабских авторов расходятся, то основное ядро сообщений о нем остается неизменным, а именно, что киндит Худжр царствовал над маадеями, при поддержке и по желанию Туббы или Хасана ибн Туббы, и в том и в другом случае царя химьяритов.27

В числе химьяритских царей тот же Хамза Испаганский называет Хасана ибн Амру ибн Тубба.28 Табари со ссылкой на ибн Саида сообщает, что, по соглашению с представителями племени Кинда, Тубба ибн Кариб, "тот что одел Каабу", первым поставил Худжра в Хиджаз над племенами "Маад бану Аднан".29 Имя Хасана из этих сообщений арабских источников можно связать с Хасаном Юхамином, известным из южноарабских надписей, относящихся к концу IV и началу V в. То, что он назван Тубба ибн Кариб, не противоречит этому сопоставлению, так как Хасан Юхамин был сыном Абкариба, имя которого могло быть сокращено, и он был назван "ибн Кариб". худжар был направлен Туббой в Ирак — и "поселился в земле Маада", утвердил свою власть над маадеями, которые ему повиновались до самой его смерти. "В то время в Сирии царствовал Зияд ибн Хайюл" — , принадлежавший к роду (Салих, ему были подчинены "сыны Джафана". Джафаниды принадлежали к "дому Гафна". Зияда из этого рода Салих убил Худжр. Известие это следует считать достоверным, так как упомянут источник, в котором оно почерпнуто: "из книги истории киндитов" — . 30 Такая ссылка представляет интерес, так как говорит об использовании автором письменного источника. Тем более следует пожалеть, что в девятую книгу Хамзы вошли сведения лишь о двух киндитах — о Худжре и о Харите ал Максуре, да и те едва занимают две странички арабского текста.

Из этих данных ясно, что киндиты могли утвердиться в областях Передней Азии, у границ Византии, лишь столкнувшись с родом Салих или Зоджома, как это видно из борьбы Худжра с Зиядом.

Сведения арабских хроник находят новое подтверждение в южноарабских надписях, относящихся к концу IV и началу V в., в которых упоминается имя Хасана Юхамина, сына Абкариба Асада. Все основания предположить, что Хасан Юхамин то же лицо, что и Хасан ибн Тубба в хрониках.

В Неджде на середине пути между Меккой и Риядом у вади Масиль (Wadi Masil) была найдена надпись, которая была дважды опубликована проф. Г. Рикмансом за номерами Ry 445, с исправлениями и дополнениями как Ry 509. Надпись эта выбита на склоне базальтовой скалы в ознаменование похода, предпринятого "царями Сабы, Зу Райдана, Хадрамаута и Иеманата" Абкарибом Асадом и его сыном Хасаном Юхамином в долину Масиль Гумхан" Отцом Абкариба Асада и, следовательно, дедом Хасана Юхамина назван Маликариб Юхамин, с таким же царским титулом (строки 1-я-4-я).31

Надпись Ry 509 дефектная, у нее нет конца и нет даты. Но имеются другие надписи тех же царей, которые могут помочь установить их дату правления. Так, надпись RES 3383 с датой 493 г. химьяритской эры, соответствующего 378 г. н. э., перечисляет царя Маликариба с сыновьями Абкарибом и Дариамаром Асадом Айманом.32 Маликариб Юхамин восстановил титул сабейских царей около 375 г., после того как было свергнуто господство царей Аксума, и "царь Сабы назвал себя так, как именовал себя Шамир Юхариш".33 Второе имя Маликариба — Юхамин является также вторым именем его внука Хасана Юхамина. Другая надпись, которая может быть по времени близка надписи Ry 509, это Ry 534, найденная в Йемене в Райде (Rayda) на дороге, ведущей в Амран.

Эта монотеистическая надпись (Ry 534) воздвигнута тремя лицами, названными в ней. Она сделана в честь "господа неба и земли" (Рахманана), храм которого, очевидно, перестраивался или исправлялся. Ктиторы или производившие эти работы лица выполняли данное ими обещание "во спасение своих господ" lwfy/ 'mr'hnrw Абкариба Асада и его сыновей Хасана (Юхамина); Шарахбиля Яфура и третьего сына, имя которого не читается (строки 2-я и 3-я).34 Издатель справедливо предполагает, что надпись Абкариба Асада, в которой он назван с сыном Хасаном Юхамином (Ry 509), предшествует во времени той надписи, в которой, кроме Хасана Юхамина, упоминаются еще два его сына — Шарахбиль Яфур и третий сын, имя которого не сохранилось (Ry 534). Дата надписи 543 г. соответствует 428 г. н. э. Хотя начало химьяритской эры в настоящее время относят за 115, 118 и 110 лет до нашей эры, проф. Г. Рикманс остается верным первому варианту — разнице в 115 лет. Таким образом, надпись Ry 509 относится ко времени до 428 г. Наиболее правильно отнести ее к первой четверти V в., а по мнению проф. В. Каскеля, ко времени ирано-византийской войны 420–422 гг.35 В надписи Ry 509 говорится о том, что названные цари (Абкариб и Хасан) двинулись в поход в долину Масиль Гумхан и "пребывали" некоторое время в этой земле whllw/'rd. Выступили они с большим войском, так как в походе участвовали "их племена" s'bhmw, a также племена Хадрамаута, Сабы и "бану Мариб", причем перечисляются различные категории участвующих, впрочем, недостаточно поддающиеся определению и переводу (строки 8-я и 9-я и комментарий к ним).36 Кроме того, перечислены арабы Кинда (kdt), Сауд (swd) (строки 9-я и 10-я). Враги, против которых был направлен поход, не названы, возможно, что они были поименованы в последующих строках, которые не сохранились, так как надпись дефектная. Высказывались соображения, что поход не был военным, а носил характер обычной "миграции".37 Иначе переводит и интерпретирует эту надпись Каскель, который считает, что цари со своим войском племен прибыли в северную Аравию и там расправились с теми, кто притеснял путешественников, грабил караваны и принуждал их откупаться. Поход и пребывание в этой области Ma?sal Gumah (строка 5-я) должны были прекратить эти губительные для торговли Южной Аравии действия.38 В истолковании этой надписи у исследователей так и нет единства.

По нашему мнению, достаточно красноречиво местонахождение надписи на древних путях из Сабы в Хиджаз. Поход, конечно, не был "миграцией", да и самые "миграции" никогда не осуществлялись мирно. Имел ли он целью устрашить какие-то враждебные арабские племена, которые препятствовали движению торговых караванов, или надпись сообщает об этапе похода на лахмидов и персов, — ив том и в другом случае это военный поход.

Вполне вероятно, что он был направлен на более отдаленные области, в Междуречье, в Ирак. В нем участвовали многочисленные племена, среди которых впервые были названы и киндиты, имевшие значительный вес в общем соотношении сил южных и северных арабских племен. Надпись Ry 509 позволяет предположить, что инициатива кампании против Хирты и, вероятно, против Ирана принадлежала царям Химьяра. От их лица составлена надпись, которая находится "далее, чем на половине пути между Зафаром и Ктезифоном"; племена, совершающие поход, движутся, "спускаясь" на север. Все это можно сопоставить с тем, что известно из нарративных источников, а именно, что военная экспедиция химьяритского царя была направлена в Ирак, против Хирты и ее покровителя Ирана.39 О полном успехе этого предприятия говорит огромная добыча, с которой возвратились арабы. Такие результаты дали поенные действия, направленные не только против одних лахмидов, но и против государства сасанидов.

Греческие византийские источники не сохранили, однако, об этом сведений, для них борьба между арабскими племенами Междуречья и Сирии сводилась к междоусобию киндитов, лахмидов, салихидов. Роль химьяритских царей им осталась неизвестной, они сохранили лишь имена сыновей Худжра, имена Мундаров и Нуманов, которые сменялись в Хирте.

Хасан ибн Тубба, поставивший над маадеями Худжра, по преданию, был тем царем, "который одел Каабу", т. е. из богатой добычи, полученной им в Ираке, он драгоценными тканями покрыл древнее святилище арабов. Надпись Ry 509 упоминает его имя. Традиция делает Худжра Акил ал Мурара родственником царствующей династии химьяритов. Потомки тех и других были, в свою очередь, связаны браками.40 Воцарение Худжра было обусловлено победами, успехом похода, стремлением химьяритов иметь своего ставленника и сторонника в качестве правителя мощных, воинственных маадеев и киндитов.

Среди граффити, найденных проф. Г. Рикмансом в Саудовской Аравии в 1952 г., встретилось одно с именем Худжра. Эта надпись найдена у вади Мусама (Nafud Musamma), y северо-восточного края массива Кара.

По палеографическим особенностям эта надпись может быть отнесена приблизительно к V в. В надписи назван hgr/bn/?mrm mlk/kdt — "Худжр ибн Амрум, царь Киддат",41 царь киндитов Худжр ибн Амру, известный в арабских хрониках как Худжр Акил ал Мурар. Еще одно документальное сведение об основателе новой династии Кинда на севере, при которой это племя стало особенно могущественным и сильным.

Таким образом, совокупность источников о киндитах позволяет установить некоторые факты их истории, как переселение части племени на север в середине IV в. К первой четверти V в. относится воцарение Худжра над Маадом, в то время, когда успешный поход химьяритов на север создал возможность их царю Хасану предоставить киндитам, верным и дружественным ему, господствующее положение в "земле Маад".

Дальнейшее продвижение киндитов привело их к новым столкновениям, прежде всего с другими арабскими племенами. Лахмиды были им враждебны с первых же шагов, как и сасаниды, под покровительством которых действовали лахмиды. Но и в других областях Передней Азии киндиты натолкнулись на сильный род Салих, или Зоджома. Эти последние выполняли функции охраны византийских границ; укрепиться вдоль них можно было только за счет рода Зоджома. Борьба киндита Худжра с принадлежавшим к роду Салих Зиядом и убийство этого последнего, о котором сообщает Хамза в приведенном выше тексте, отражает действительное положение вещей. Киндиты утверждались, наступая на этот мощный род, с которым покончили, однако, не они, а сменившие и их гасаниды.

Легендарный и неопределенный характер арабской традиции может быть восполнен сведениями источников, более близких к событиям, сирийских и греческих.

Хронографы кратко упоминают о нападениях арабов, которым подвергаются области Византии. В одних случаях они называют их общим именем "скинитов", определяя их как кочевников. В других случаях они называют их сарацинами или упоминают наименования племен, с которыми приходилось сражаться ромейским полководцам. Факты, сообщаемые хронографами, касаются различных арабских племен, они имеют отношение как к персидским арабам Хирты, так и к киндитам. Поэтому о сведениях этих источников есть необходимость повторно упоминать в различных главах нашего исследования. Киндиты оказались в ближайшем соседстве с Византией и вступили с ней в непосредственные отношения. Род Салих занимал до них прочную позицию в полупустынных областях империи и у ее границ. Интересы трех различных группировок арабских племен столкнулись, и Византии пришлось решать вопрос, на какие именно ей следует опираться.

В 491 или 492 г. арабы напали на Эмессу — '???????????????????????????????????? "преславную митрополию Сирии".42 В начале царствования императора Зенона, которое приходится на 29 января 474 г., в монастырь, находившийся около Эмессы, вступил Авраамий, будущий "многочтимый старец". Через 18 лет он был вынужден его покинуть, уйти в Константинополь, так как в монастырь "пришли сарацины" и захватили его —?????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????.43

? 497 г. (у Феофана второй год царствования Анастасия) относится нападение арабов, принадлежавших к числу "родов, возглавляемых филархом Нааманом" лахмидом и подчиненных персам.44 Они совершили нападение на Евфратезию. У селения Битрапса в Сирии они были разбиты стратигом Евгением, "усердным в слове и в деле". Об этом нападении "варваров-скинитов" известно и Евагрию, который говорит, что они напали с обеих сторон, в Месопотамии и со стороны Финикии и Палестины.45 Но никаких подробностей и ничьих имен он не дает, так что не остается сомнений в том, что Феофан для своих сведений располагал и другим источником, не только одним Евагрием.

Вслед за рассказом о победе Евгения хронограф сообщает, что Роман, начальник войск Палестины —???????????????????????????????????? "муж отличный, рассудительный и выносливый", захватил огромное множество пленных во главе с Огаром, сыном Арефы, называемым Талабаном.46 Названный '?????????? '???????????????????????????????????? известное и по другим источникам лицо, упоминается повторно тем же Феофаном, который знает Арефу, называемого Талабаном, отца Бадикарима и Огара.47

Дважды упоминая Арефу с его родовым именем Талабан, хронограф этим самым хочет его отличить от его тезки Арефы, "филарха ромеев". Арефа, прозываемый Талабаном, как и его сыновья Худжр-Огар и Бадикарим-Маликарим, принадлежали к киндитам, род которых упоминается в южноарабских надписях.

До своей победы над Худжром Роман обратил в бегство другого "скинита", по имени Габала,?????????????? который совершал набеги на Палестину. Наконец, византийский полководец "в жестоких битвах" освободил в 498 г.48 остров Иотаба. Последний был в 473 г. захвачен арабами под предводительством Амрулькайса (Аморкеса), принадлежавшего к тем же киндитам. Налог с торговли товарами из Южной Аравии,??'????? должен был теперь вновь поступать Византии.49

Известный факт захвата острова Иотабы в 473 г. Аморкесом (т. е. Амрулькайсом), сообщенный Малхом, не остался без последствий, хотя захватчик и получил звание филарха "арабов Петры", вероятно, поскольку он сам об этом просил.

Прокопий, писавший свои "Персидские войны" до 555 г.,50 опускает эти события, а дает лишь описание Акабского залива, города Аила и острова Иотаба. Нет сомнений, что ему известны события, рассказанные Малхом, но он сознательно не упоминает о них, как о событиях, недостаточно приятных для Константинополя. В противовес этому факту он сообщает, что на острове Иотаба издавна проживают иудеи, которые "во времена царствования Юстиниана стали подданными ромеев".51 Этим самым Прокопий хочет польстить императору и тут же выдает то, что он знает о времени, когда остров не подчинялся ромеям. Возвращение Иотабы под власть Византии хорошо известно и Феофану в связи с успешными походами Романа против арабов-скинитов.52

Если последовательно проанализировать данные Феофана, то получается отчетливая картина попытки общего наступления византийских войск на кочевые арабские племена. Если в Месопотамии и у границ Сирии располагались племена, подчиненные лахмидам, то в Палестине и далее к западу, у берегов Эритрейского моря и на острове Иотаба, арабские племена принадлежали к киндитам. Внимания заслуживает и тот факт, что в то же самое время Габала, отец Арефы (Харита), принадлежавшего к роду гасанидов, совершал набеги на Палестину и вынужден был обратиться в бегство. Это момент, когда, со своей стороны, гасаниды стремились занять место у границ Византии, тем самым вытесняя племена Кинда, но, как видно из приведенного текста, эти попытки далеко не всегда были удачны, так как в борьбе участвовала и третья сторона — Византия, которая, в свою очередь, стремилась привести к повиновению арабов.

Постоянным врагом киндитов был род Даджама (Зоджома), к которому принадлежал и Зоком, известный по византийским источникам. Ни Даджама-Салих, ни киндиты не завоевали, однако, того положения, которое заняли после них гасаниды.53

Враги Худжра из рода Даджама-Салих были до появления гасанидов "вассалами Византии" и с конца IV до конца V в. оберегали границы Сирии для Константинополя.54

Власть гасанидов стала возможной лишь после того, когда доминирующее положение было утеряно не только родом Салих, но и родом Кинда. Эти последние занимали длительно господствующее положение, имея в своем подчинении мощные племена, в том числе Маад, и опирались на приток живой силы из Аравийского полуострова, откуда они пришли. Оттуда же двинулись и гасаниды. Движение арабов в эти области Азии были постоянны и повторны, они завершились завоеваниями мусульман.

На четвертый год после предшествующих сообщений Феофана о победах Романа, которые следует отнести к 498 г.,55 в 502 г. сообщается о новом нападении арабов на Финикию, Сирию и Палестину.56 Эти набеги совершались под предводительством киндита Бадикарима, брата Огара — Худжра. О Бадикариме (Маликариме) хронограф говорит, что он "подобно ветру напал на эти места и еще быстрее, чем нападал, удалялся с добычей, так что, преследуя их, Роман никогда не мог схватить врагов".57

Такие нападения для Византии были, несомненно, тяжелыми. Осенью 502 г. дипломатические усилия империи завершились успехом — был заключен мир с Арефой, "называемым Талабаном". Чтобы уточнить то, что мир был установлен именно с киндитом Арефой, добавлено, что это был "отец Бадикарима и Огара".58 Видимо, и порядок наименования сыновей, сначала младшего Бадикарима, потом старшего Худжра, указывает на то, что последний находился в других областях, а Бадикарим действовал, заменив своего брата.59

Заключив этот мир, Византия могла рассчитывать на защиту от нападений персидских арабов.

Ряд событий связывается и другими источниками — с именем Талаба или Талабана, принадлежавшего арабскому роду, который активно действовал против лахмидов, находясь под покровительством Византии. Споры относительно того, принадлежали ли талабиты к киндитам или гасанидам, не закончены. Ротштейн причислял Талаба к киндитским племенам,60 И. Кавар причисляет талабитов к родам гасанидов. Ясно и хорошо написал еще Т. Нельдеке, что следует оставаться верным традициям Хамзы, согласно которым первым привел гасанидов в Сирию Талаба ибн Амр, как утверждает и Ибн Кутейба.61 Наряду с этим мать киндита Арефы Талабана считалась принадлежавшей к дому Гафна.62 Южноарабские надписи из Саудовской Аравии подтверждают эти связи. И те и другие — выходцы из Хадрамаута.

Маадеи, над которыми воцарились представители киндитов, до этого в общей вражде арабских племен были ближе всего к лахмидам. Когда династия киндитов была разбита, то маадеи как бы вернулись вновь к прежнему положению и связали свою судьбу с лахмидами. Достаточно вспомнить о том, что маадеи были в лагере лахмидов, как сообщает об этом Симеон Бетаршамский в своем послании.

Гасаниды вытеснили род Зоджома (Салих), а киндиты были вынуждены уступить им место и в провинции Палестина 3-я у Аила и острова Иотабы. В большой надписи Абрахи (С. I. Н. 541), относящейся к 547 г. н. э., упомянуты два брата Абукариб и Харит, отцом которых был Джабала (Габала) гасанид.63 Следовательно, гасанидам были вынуждены уступить не только салихиды, но и киндиты, так как Абукариб ибн Джабала был "филархом сарацин Палестины" и областей, принадлежавших в прошлом Набатее.

Род Талаба, "арабы ромейские, называемые дома "Талаба"" — , известен и сирийской хронике Иешу Стилита. В самый разгар войны 502 и 503 гг., когда шаханшах Кавад опустошил ряд областей Междуречья и осаждал Амид (с октября 502 г.), он неоднократно посылал войска персидских арабов под командованием царя Наамана (Нумана) лахмида для отдельных нападений. Так, 26 месяца тишри второго (ноября) 502 г. Нааман проник со своими войсками с юга в области Харрана, грабил, брал в плен, разорял и дошел до самой Эдессы. В 503 г. "персидские арабы" двинулись к городу Хабору у одноименной реки. Но нападение отбил и их уничтожил дука Каллиника (Ракки) Тимострат. Еще более решительный удар был нанесен "персидским арабам" в самой Хирте. "Также и арабы ромейские, называемые талабитами (), отправились в Хирту Нааманову и нашли караван, который направлялся к нему [Нааману], и верблюдов, нагруженных для него. Они напали на них, уничтожили их и захватили верблюдов; в Хирте же они не остановились, потому что она удалилась в пустыню".64 Иешу Стилит, как известно, был современником событий, которые он описывал. Следовательно, в 503 г. талабиты выполняли обязанности защиты византийских границ, и нападение на Хирту было действенным контрударом по лахмидам. Мир, заключенный при Анастасии с киндитом Харитом в 502 г., обеспечил выступление подчиненного ему племени Талаба, которое в 503 г. совершило нападение на Хирту. Разорение Хирты имело место еще при жизни Наамана, принявшего участие в битве с ромейскими войсками, которые возглавлял Патрикий. Хотя войска Византии отступили, перешли Евфрат и "спаслись в город Шамишат", Самосату, но в этой битве Нааман был ранен: "Распухла рана, которая была ему нанесена в голову, и весь его череп воспалился. Он встал и пошел в свою палатку; этой болезнью он болел два дня и умер" в августе 503 г.65 Кавад "поставил царя вместо Наамана", но имя его не названо, как не назван и возглавлявший талабитов вождь. Сын Наамана Мундар не наследовал своему отцу непосредственно, до него около трех лет правил Абу Яфур, который, не будучи прямым наследником, принадлежал к царскому роду лахмидов. Наряду с этим арабские источники сообщают также об особом положении, которое занял в эти годы киндит Харит в Ираке и прилегавших к нему областях, соперничая с лахмидом Мундаром. В "Анналах" Хамзы нет истории Амра, сына Худжра и отца Харита. Справедливо предположение, что он был маленьким царьком над какой-нибудь из ветвей племен Кинда и не занял положения своего отца Худжра; он также, вероятно, зависел от химьяритов.66

Новые, блестящие страницы истории княжеского рода Кинда на севере связаны с именем Харита ибн Амра, того самого, которого византийские летописи называют Арефой Талабаном и отличают от Арефы, сына Габалы гафнида. С киндитом Арефой и был заключен мир 502 г. при императоре Анастасии.

Киндит Харит ибн Амр упоминается в "Анналах" Хамзы дважды: один раз в девятой книге, посвященной киндитам, и во второй раз в шестой книге, посвященной лахмидам.

В девятой книге Харит назван "ал Максур ибн Амр", что является ошибкой, уже отмеченной исследователями. Прозвание "ал Максур" было присвоено не Хариту, а его отцу Амру, как известно из других источников.67 Харит образовал свое государство в Неджде и был современником Кавада, "сына Пероза", сторонника "зиндиков". Под его властью был ряд племен, живших в Неджде, и "держал Харит царство над Маадом" — 68 — до времени Аношервана.

В истории лахмидов Хамза называет Харита сыном Амра, внуком Худжра Акил ал Мурара, и сообщает, что он захватил Хирту и господство в государстве лахмидов, обратив в бегство Мундара ибн Амрулькайса.69 Захват Хирты киндитом связывается в "Анналах" с историей Пероза и Кавада. Неудачи Пероза в борьбе с эфталитами, его походы в Хорасан, пребывание Кавада в плену в качестве заложника и, наконец, склонность последнего к маздакизму — все это связывается Хамзой с тем фактом, что Харит будто бы захватил власть над лахмидским государством. С победой Хосрова над маздакитами вновь становится царем лахмид Мундар, который восстанавливает свою власть над Хиртой и возвращает господство этой династии, о чем подробно рассказано в главе, посвященной истории лахмидов.

По сведениям Хишама, ссылающегося в этом случае, как и в ряде других, на своего отца, имя киндита Харита ибн Амра ибн Худжра в перечне царей Хирты не упоминалось. Традиция записи царей лахмидского государства известна из ряда источников. Имя Харита в этих записях отсутствует, это было тем более возможно сделать, что престол Хирты был будто бы отнят у Мундара, сына Амрулькайса, который затем вновь вернул себе царство. Имя захватчика, принадлежавшего другому роду, роду Кинда, было из этих записей изъято.70

Преследуемый Мундаром, Харит обратился в бегство, его сыновья враждовали между собою, и власть киндитских царей пришла в полный упадок. Могущество и первенство перешли к семье Джабала ибн Адай ибн Рабийа ибн Моавиа. Джабала известен по византийским источникам как Габала. После него "Анналы" называют царями Мадикариба его сына и внука Кайса.71

С большими подробностями, в ряде случаев, возможно, и легендарного характера, рассказывает о них Табари, сообщения которого даны с ссылкой на того же Хишама.

Киндит Харит ибн Амр ибн Худжр был племянником Туббы, сыном его сестры, и был послан Туббой с большим войском в области племени Маад, в Хирту и расположенные вокруг нее земли. Харит победил и убил Нумана ибн Амрулькайса ибн Закика, всю его семью и захватил его царство. В живых остался лишь один Мундар, сын Нумана. Таким образом, у Табари 72 победа Харита была одержана над Нуманом, а не над Мундаром, который затем вновь вернул себе царство, как это считает Хамза. Утверждение киндитского рода в областях Ирака не подлежит сомнению, так как об этом говорят все источники. Можно утверждать, что часть этих областей подпала под власть Харита, так как во время маздакитской смуты он получил поддержку Кавада. Другая часть этих областей оставалась под властью лахмидов, царем которых был Мундар, сын Наамана. Поход Харита на Хирту, ее жестокое разграбление также хорошо известны арабским источникам. Сирийские источники знают о нападении таалабитов и относят это событие к 503 г. С ослаблением движения маздакитов положение Харита стало менее прочным, а власть Мундара возросла. Окончательная и кровавая развязка этого положения относится к 528 г., когда борьба между киндитами и лахмидами привела к военным действиям, в которых приняли участие не только многочисленные арабские отряды различных племен, но и византийские войска.

Царь киндитов Харит оставался в течение этого времени ромейским филархом и, следовательно, нес обязанности по охране границ Византии. Но наступил момент, когда и с этой стороны положение Харита стало непрочным. Между ним и силентиарием Диомедом, дукой Палестины, возникла вражда. Опасаясь византийского полководца, Харит, Арефа греческой хроники, "удалился к внутренним пределам, к Индике" — о?? '?????????????????????????????????????????????'?? '??????.73 Известно, что "Индика" и "Индия" у Малалы и у других византийских авторов этого времени обозначала не собственно Индию, а области Аравийского полуострова, чаще всего Южную Аравию. Харит, не имевший прочного положения в Ираке, оказавшись во враждебных отношениях с палестинским дукой, "убоялся" и отправился к "внутренним пределам", т. е. к границам Византии, к Индике, следовательно, к Аравии. Если принять во внимание, что киндитское государство занимало области центральной Аравии, где в его состав входили не только киндитские, но и маадейские племена, то совершенно ясно, что Харит двинулся именно в направлении этих областей, где он мог рассчитывать на поддержку. Мундар лахмид, по-видимому, не переставал следить за своим врагом и узнал об этих событиях. "Аламундар, сарацин персов, набросился на филарха ромеев, схватил и убил его".74

Большое войско Мундара заставило императора Юстиниана принять срочные меры. Ближайшие территориально начальники византийских войск, распределенных по провинциям Финикии, Аравии и Месопотамии или Евфратезии, должны были срочно, по его приказу, двинуться на расправу с лахмидом. В походе приняли участие и арабские филархи.

В связи со спорами, которые возникли в последнее время вновь по поводу звания филарха, этот текст Малалы представляет особый интерес. Здесь названо несколько филархов по именам, а про Юстиниана говорится, что он дал приказ выступить "филархам епархий". Названные "филарх Арефа, Гнуф и Нааман" были этими филархами. Если убитый Аламундаром "филарх Арефа" был Харитом ибн Амр киндитом, то второй, названный филархом Арефа из числа сражавшихся против Мундара был гасанидом Арефой, сыном Габалы.75 Это значит, что гасаниды уже вступили на путь связи с Византией. "Конец Салиха", т. е. князей Зоджома (Даджама), дал возможность гасанидам усилиться в самом начале столетия; теперь ослабление и гибель наиболее сильного из рода Киддат (Кинда) открывали им новые пути к господству.

Организация Византией "варварской периферии" носила особые черты. Племенная ее организация не нарушалась, а как бы подвергалась известному контролю. Из текста Малалы очевидно, что филархов было несколько, а не один, и они были филархами в пределах отдельных территориальных единиц — епархий. Названные после "филарха Арефы" Гнуф и Нааман, очевидно, тоже принадлежали к числу епархиальных филархов 76 и, как можно предполагать, были родственниками гасанидов или принадлежали к их роду. Из числа филархов своим положением выделялся Арефа, он и назван первым, но он не занимал какого-нибудь исключительного положения, оно досталось ему позднее; здесь он лишь один из нескольких филархов.

Для истории киндитских племен и характеристики положения, которое они заняли в политической истории Ближнего Востока, новые сведения дали сабейские надписи. Опубликованная проф. Рикмансом надпись 510 (Ry 510), относящаяся к 516 г. н. э., найденная у вади Масиль, проанализирована нами в главе, посвященной истории лахмидов. Представляется правильным толковать эту надпись как свидетельство борьбы северного и южного арабских царств, возглавленных царем Хирты — Мундаром III и царем Химьяра — Мадикарибом. Надпись, составленная от имени Мадикариба, наряду с племенами Саба, Химьяр, Рахабатан и Хадрамаут называет "своих арабов", т. е. бедуинов Киддат, Масхидж "вместе с бану Таалабат".77 Киндиты, как об этом было сказано выше, образовали свое государство в центральных областях Аравии. Представители царского рода этих племен укрепились в Финиконе, на острове Иотабе и на берегах Акабского залива у самых границ Византии. Они были враждебны лахмидам. Племена Таалаба, родственные киндитам, находились в открытой вражде с лахмидами, так как сражались на стороне Византии в войне 503 г., напали на Хирту в отсутствие Мундара и разграбили ее. Киндиты центральной Аравии продолжали поддерживать связь с Химьяром, тем более, что часть их племен осталась по-прежнему в Южной Аравии и, как об этом свидетельствуют надписи, выступала в военных походах химьяритов с ними. И данная надпись Ry 510 знает киндитов как союзников царя Мадикариба,78 того самого, которому мученица Рума предоставляла займы.79

Химьяритский царь отправился в поход со своими племенами (b's?bhmw), в числе которых названы Саба, Химьяр, Рахабатан, Хадрамаут. Эти имена племен (s?b) совпадают с географическими названиями отдельных областей Южной Аравии. Далее в тексте надписи (строки 7-я и 8-я) особо выделена другая группа войск. Они выступили "и с его [царя] арабами" wb?m/'?rbhmw. Наименование "арабы" в надписях обычно передается исследователями словом "бедуины", с целью указать на то, что в этих случаях имеют в виду иной характер населения, номадов. К числу "бедуинов" надпись причисляет Киддат и Масхидж "вместе с бану Таалабат". Эта часть войска Мадикариба приведена под племенными названиями, которые не могут быть приурочены географически, как это имело место в случае с s?b, что дополнительно может считаться указанием на их кочевое или полукочевое состояние.

Киндиты были в открытой вражде с лахмидами в областях, граничивших с Византией. Масхидж упоминаются с киндитами неоднократно, не только здесь, но и в надписи Ry 508 в строке 7-й они названы вместе. Арабов племени Масхидж сирийский епископ встретил и в лагере лахмида Мундара III в 524 г. Что касается бану Таалаба, то так следует читать имя в надписи, а не Tulabat; оно пишется с "аином" в сабейском, как и в сирийском. Это известные таалабиты, сирийской хроники, которые сражались против лахмидов. Кинда, Масхидж и бану Таалаба составляли группу арабских племен, союзников Химьяра.

В первой четверти VI в. государство химьяритов претендовало на первенствующее положение в центральных областях Аравии. Группы племен, часть которых выселилась на север, за пределы полуострова, продолжали сохранять связь с основной частью племени на юге. Враги — арабы (?rbn), против которых был направлен поход Мадикариба, не названы, но то, что именно Мундар заключил с ним мир (строка 8-я), не оставляет сомнения, что эти враги Химьяра были союзниками Мундара. Месяц Зу Кайзан 631 г. надписи позволяет ее датировать 516 г. н. э.

В своей вражде с киндитами лахмиды, конечно, не оставили без внимания возможность их беспокоить в Аравии, тем более что этим они досаждали и Химьяру и в известной мере Византии, вызывая тревогу за спокойствие торговых дорог. Именно в эти годы Харит ибн Амр занял видное положение у границ Византии и укрепил свою власть с центром в городе Амбаре в Ираке. Общее состояние Ирана в связи с маздакитским движением способствовало тому, что Харит имел поддержку в шаханшахе Каваде. Конечно, это вызывало противодействие воинственного Мундара, и инцидент 516 г. н. э. в Аравии был одним из эпизодов этой борьбы.

В первой четверти VI в. государство киндитов, образовавшееся еще в половине V в., включало целый ряд арабских племен, среди которых маадеи являлись одним из самых сильных, тем более что они издавна занимали территории в центральной Аравии. Цари из рода Кинда, возглавлявшие это государство, находились в родстве с родом царей Химьяра и под их покровительством. Но положение стало постепенно меняться. В 516 г. (год Ry 510) Мундар как бы прощупал силы этого государства. По-видимому, генеральное сражение не имело места, но лахмидам пришлось заключить мир с племенами центральной Аравии, так как войска Мадикариба являлись для них угрозой. Таким образом, киндиты и племена Масхидж состояли в войсках царя Мадикариба в 516 г. Через два года имел место поход против Неджрана Юсуфа Асара, известного и под именем Зу Нуваса, царя Химьяра, гонителя христианства. Об этом свидетельствуют две надписи, найденные одна (Ry 508) у Каукаба в 160 км северо-восточнее Неджрана, другая (Ry 507) — у Химы в 85 км северо-восточнее того же Неджрана.80 Обе надписи датированы одним и тем же 633 г. химьяритской эры, соответствующим 518 г. н. э.; в них сообщается о походах на Неджран и на Зафар. Полководцем одного отряда был назначен Шарахиль Зу Язан; он и воздвиг надпись Ry 507 (строка 9-я). В надписи Ry 508 действует его сын Шарахиль Якбул, сражавшийся с эфиопскими войсками в Зафаре. Шарахиля сопровождают племена Хамдан и "арабы", т. е. бедуины Кинда, Мурад и Масхидж (Ry 508, строка 7-я).81 Племена Масхидж известны и выше упоминались вместе с киндитами и в северной Аравии. По происхождению они были из Катабана, но, как и киндиты, частями передвинулись на север. Среди них были оседлые племена и кочевые. Участвовавшие в походе Шарахиля принадлежали к племенам, находившимся на территории Южной Аравии.

Решительным переломом в судьбе киндитов была, конечно, утеря их положения в Ираке, когда верхушка маздакитского движения была казнена. Харит ибн Амр был выбит Мундаром. Ссора киндита с дукой Палестины развязала руки лахмидам, бегство Харита ему не помогло, его настигли и убили. Это событие 528 г. отразилось на общем положении киндитов; члены рода Кинда продолжают, однако, участвовать в политической жизни Ближнего Востока. Губительной для их господства оказалась вражда между сыновьями Харита Шарахбилем и Саламой; ее историю сохранила и приукрасила арабская традиция. В "днях арабов" эта борьба известна как "день ал Кулаб", когда сразились братья. Силы Шарахбиля были представлены частью племен Ханзала и Тамим, с ними он пришел к ал Кулабу, месту, которое следует искать между Куфой и Басрой. Туда же двинулся Салама с племенами Таглиб и частями тех же племен бану Тамим и Ханзала.82 Хотя рассказы "о днях" и вызывают известное доверие, но все же исследователю следует к ним подходить критически, их детали носят легендарный характер, не говоря о том, что ahbar — рассказы и вообще требуют самого тщательного отбора.83 Битву ал Кулаб следует относить к 530 г., что соответствует и общему положению киндитов после смерти Харита, и тому, что длившаяся сорок лет война al Basus началась около 490 г.84 Победителем в сражении ал Кулаб оказался Салама. Предшествующие эпизоды этой длительной войны между племенами Бакр и Таглиб приурочены к Иемаме или юго-восточным областям Неджда. Последнее действие разыгрывается у рубежей Ирака, свидетельствуя о передвижении и переселении этих племен в области северо-восточной Аравии и Месопотамии.

Деятельность сына Саламы, Кайса, находится в самой тесной связи с политикой Византии, так что событиям, в которых он участвовал, посвящена особая глава. Арабская традиция сохранила лишь сообщение о том, что Кайс ибн Салама ибн Харит был выбит из знаменитой резиденции и дворца Хаварнак Хиртского государства Мундаром III.85

Беспокойство, которое проявляла Византия по поводу Кайса и его "филархии" в центральной Аравии, свидетельствует о том значении, которое имело это государство киндитов. Его слабым звеном были маадеи, проявлявшие стремление к самостоятельности; они чаще других племен выходили из повиновения.

Киндиты сохранили свое положение и в Южной Аравии, где Язид ибн Кибшат (Кабшат) был назначен Абрахой наместником "над Киддат", т. е. над киндитами.86 Все основания предполагать, что Язид был из рода царей Кинда, которые, как известно, были родственны династии химьяритских царей. Хотя Язид и был назначен Абрахой, но, с одной стороны, узы родства связывали его с древней династией, Абраха же был "чужим" и узурпатором. С другой стороны, в Химьяре были сильны тенденции, противоположные направлению политики Абрахи, тяготение к Ирану, стремление к обособлению, независимости. Язид нарушил верность Абрахе и восстал в 542 г. В знаменитой Марибской надписи CIH 541 рядом с ним названы представители других знатных родов; все они были из высшего господствующего слоя. Язид ибн Кибшат опирался на киндитские племена, составлявшие союз племен, государственное объединение в восточных областях Южной Аравии.87 С вождями восстали племена. Однако, действуя и военным и мирным путем, Абраха подавил мятеж и добился примирения с вождями движения. Другая часть кайлей ("князей") осталась в отношении него "мирными". Ко времени, когда была составлена надпись Марибской плотины, к 543 г., весь Химьяр был умиротворен.88 В данном случае существенно отметить, что в центре восстания был киндит и объединение племен, ему подчиненных. По свидетельству надписи, он был "его", т. е. Абрахи, "наместником" — , "халифом" у Кинда. Следовательно, в областях Южной Аравии эти племена продолжали занимать прежнее, первенствующее положение и в 40-х годах. Иначе сложились судьбы киндитов в 30-х и 40-х годах в центральной Аравии и на севере, у границ Сирии и Месопотамии.

О киндите Амрулькайсе, Аморкесе византийских источников, и Финиконе имеется достаточно сведений, как и о другом киндите Кайсе, вызванном из Неджда для того, чтобы стать филархом "петрейских арабов" Византии. В соответствующей главе сообщены все подробности, здесь же следует отметить тесную связь киндитских родов на всем протяжении занятых ими территорий на Аравийском полуострове и в Передней Азии. Подчиненные их царскому роду племена и образованные им государственные объединения поддерживали в какой-то мере друг друга, хотя они никогда не составляли единого и сильного организма, каким было Хиртское царство. Смерть Харита ибн Амра в 528 г. привела к ослаблению киндитов на севере, которым не замедлили воспользоваться гасаниды, и до этого стремившиеся занять вместо них положение федератов Византии. Они в этом успели, так как области Пeтры, побережье Акабского залива, Иотаба отошли к гасаниду Абукарибу ибн Джабала (Габала), брату Харита (Арефы), что имело место до 543 г., года Марибской надписи, в которой упомянуты посольства обоих братьев к Абрахе.

Еще более ясное свидетельство ослабления киндитов и в Неджде имеется в сабейских надписях, как в надписи 547 г. (Ry 506), которая неоднократно переводилась и комментировалась специалистами. Эта надпись была найдена у колодца Мурайгхан, в стороне от обычных дорог, которые тянутся из Йемена в Мекку.89 Из надписи явствует, что царь химьяритов Абраха предпринял поход против восставших племен маадеев и "бану Амирим". К этому времени мааден уже не были подчинены киндитам и вышли из круга влияния Южной Аравии. Их "восстание" против Химьяра можно принять чисто условно, так как из текста надписи очевидно, что судьбы маадеев находились в руках лахмидов, которые ставили им наместников и вступали за них в переговоры. Государства киндитов, как оно известно при членах династии Худжра Акиль ал Мурара, в 40-х годах не существовало. Вследствие того, что это государство распалось, входившие в него племена связали свою судьбу с другими государствами; так сильные племена Маад примкнули к лахмидам. Главные силы арабов юга, возглавленные Абрахой в 547 г. (надпись Ry 506), были направлены против маадеев, разбитых при Халибане. Киндиты составляли, наряду с саадитами, два отряда войск Химьяра, которые были посланы против "бану Амирим". Военачальником войск Кинда в этом походе был Абу Джабар; по общему положению, принятому в племенном строю войск, он был сам киндитом, чему отвечает и его имя, традиционное в их роде. В том, что Маад находился в подчинении у лахмидов, нет никакого сомнения,90 так как Амр, сын Мундара и Хинд, будущий царь Хирты, считался "халифом", наместником лахмидов у них (строка 8-я надписи sthlfhw от hlf). Именно против маадеев были посланы отряды киндитов. Можно было предполагать, что они будут стремиться наказать их и вернуть себе прежнюю власть над Маадом. Одержанная войсками химьяритского царя и союзниками победа вынудила лахмидов дать заложников, тем самым создать известные гарантии для Химьяра, предотвратить новые нападения из центральной Аравии. Это и было выполнено Амром ибн Мундаром.91 Таким образом, киндиты находятся в союзных войсках Химьяра в 547 г. И до этого киндиты ходили в поход против Неджрана с войсками Шарахбиля Якмула в 518 г., которые были посланы царем-гонителем Юсуфом Асаром, известным сирийским источникам как Масрук.92 Если верить ал Хамдани, то Кинда из центральной Аравии и из восточных областей двинулись в Хадрамаут в количестве более 30 тысяч. Побежденные, они основали "в Хадрамауте новое государство", а названное количество составляло "две последние волны их вторжения".93

Представляется необходимым несколько уточнить вопрос о положении киндитов в Южной Аравии, откуда они не только были выходцами, но и где оставалось большое количество их племен, сохранивших самостоятельное положение. Выступив в центральные области и основав там государство в середине V в., они не потеряли ни связи с племенами, оставшимися на юге, ни поддержки, которую они имели в лице химьяритских царей. Двинувшись из центральных областей на север, северо-запад и северо-восток, киндиты заняли выдающееся положение федератов Византии, не только угрожая лахмидам, но в благоприятное для себя время укрепились у границ Ирана, в пределах самой Хирты. Таким образом, с именами киндитских царей оказалось связанным в V–VI вв. большое пространство Передней Азии, как бы намечая контуры географической карты халифата. Упоминаются киндитские племена Хадрамаута, Неджда; царям Кинда принадлежал Финикон в северо-западной части полуострова, Синайский полуостров, во всяком случае, какая-то его часть, остров Иотаба. Филархи из рода Кинда правят "арабами лагерей" второй и третьей Палестины, а их родичи Таалаба отбивают нападения лахмидов в Месопотамии. Такое распространение киндитов ни в какой мере не позволяет, однако, говорить о государстве киндитов, которое имело бы такие географические пределы. Вопрос о них гораздо сложнее и связан с определенным этапом общественного развития арабских племен и образованием союзов племен.

Приведенные выше тексты и материалы о киндитах не вызывают сомнения, что как в Хадрамауте, так и в Неджде сосредоточивалось значительное число киндитских племен или родственных им. Покоренные ими арабы, насколько позволяют судить источники, сохраняли известную самостоятельность, что при племенном строе было неизбежно, так как во главе племен сохранялись старейшины и племенной военачальник. Это особенно ясно на примере маадеев, которые, находясь в подчинении у киндитов, а позднее у лахмидов, называются и надписями, и нарративными источниками отдельно от них. Сохраняя свое племенное название, они и на войне были верны привычному племенному военному строю, с вождем-царем, который ими командовал. Но при этом в отдельных случаях, как например в 547 г. (надпись Ry 506), во главе "Киддат" был поставлен царем Абрахой некий Абгабар. Очень возможно, что он был киндитом. Однако надпись особо говорит о его назначении (wdky) царем Абрахой над киндитами (b'm/kdt); отсюда можно предположить, что это не обычный их вождь. Он мог быть киндптом, но специально назначенным Абрахой, он мог быть и из другого племени: но был поставлен военачальником данных отрядов. И в том и в другом случае это было особое назначение, отмеченное надписью. Приведенное выше свидетельство ал Хамдани о миграции киндитов в Хадрамаут говорит о многочисленности этих племен в центральной и западной Аравии. Племена сохраняли память о своем родстве, об общем царе или военачальнике, но нет никаких оснований предполагать, что киндитское государственное объединение центральной Аравии и племена, оставшиеся на юге, составляли единое государство. Представляется, что это были раздельные союзы племен, возможно, находившиеся в известный период в подчинении или в зависимости от Химьяра.

Напоминая еще раз, что история наиболее западной части Азии, куда проникли и где царствовали киндиты, выделена в особую главу, в которой рассмотрены судьбы Финикона и острова Иотабы, следует вернуться к междоусобию. Оно закончилось победой Саламы, но царства как такового уже не существовало, это были лишь его обломки.

Самый младший из сыновей Худжра, внук Харита, сделал некоторые попытки собрать осколки разбитого царства. Творчество Имрулькайса, знаменитого поэта доисламской Аравии, позволяет проследить его биографию. Часть его сообщений носит чисто личный характер, но есть стихи, содержание которых дает возможность восстановить историю этих последних попыток вернуть былую власть династии Акиль ал Мурара.

В арабской традиции жизнь Имрулькайса представляется полной событий. Он родился около 500 г. в областях, принадлежавших племени Асад, мать его была из рода Таглиб. Отцу Имрулькайса — Худжру были подчинены и платили дань бану Асад, сообщает ал Кельби, но они восстали и отказались вносить должное; тогда Худжр напал на них и приказал им перекочевать в Тихаму. Бану Асад удалились, но затем вернулись, с силой ударили на войско Худжра и убили его самого. Его семья, гонимая и преследуемая, "достигла Неджрана".94 Другая традиция утверждает, что Имрулькайс спасался сначала у Амра, сына лахмида Мундара. Грозный царь Хирты намеревался его убить, но Амр предупредил Имрулькайса, и он успел бежать. Как известно, Амр был сыном Хинд, дочери Амра ибн Худжра, и при кровном родстве с киндитами он постарался защитить своего родственника.95 В намерения последнего входило, объединив войска Кинда и Маад, выступить и отметить племени Асад за отца.96 В новейших открытиях эта традиция находит поддержку. Надпись 547 г. (Ry 506) называет Амра ибн Мундара ставленником Хирты над племенами Маад, и, следовательно, убежище, предоставленное им Имрулькайсу, поддержка, оказанная ему, были связаны с официальным положением Амра, а их родство побудило Амра защитить его и от Мундара. Та же надпись указывает на то, что области, где распоряжался Амр, находились в центральной Аравии, где были киндиты и маадеи, входившие в состав теперь распавшегося государства Акиль ал Mypapa.97

Вынужденный бежать, Имрулькайс прибыл в Химьяр, где ему была оказана поддержка "Туббой", что вполне возможно, так как укрепиться в Неджде и на путях к Мекке входило в задачи химьяритского государства, к тому же династия киндитских царей была родственна царям Хадрамаута. Но нашлись и противники, всячески затягивавшие поход Имрулькайса.98 Он все же выступил, был разбит войсками Мундара и был вынужден вновь бежать. Он скрылся у одних родственников, чтобы затем найти более надежное убежище у других. У Якуби сохранилось иное предание о походе Имрулькайса во главе племен Масхидж, с которыми он совершает поход на маадеев и убивает главу племени Асад. Но, опасаясь Мундара, он обращается в бегство, не смея вернуться в Йемен. От своего покровителя Самаваала Имрулькайс отправляется к гасаниду Хариту. Восходящий к ал Кельби текст называет Харита "ибн Абу Шамир". Последующая часть биографии Имрулькайса, восстановленная по его стихам и традиции, во многом неясна и легендарна. Принятый любезно византийским императором; не названным по имени, но, судя по времени событий, Юстинианом, Имрулькайс теряет затем его благосклонность. Императора восстановил против него "некто" из племени Асад, он донес о связи киндита "с дочерью императора". Как известно, детей у Юстиниана не было, но возможно, что стихи поэта посвящены одной из византийских принцесс, которая одарила его своей любовью. Медленно отравленный одеждой, которую подарил ему император, Имрулькайс умирает.99

Романтическая история последнего из претендовавших на престол киндитов царя восстанавливается в значительной мере по его поэмам, которые получили самое широкое распространение у арабов.100 История рода киндитских царей и племен Кинда не кончается трагической смертью принца-поэта. Их дальнейшая судьба не имеет явственных следов в политической истории Ближнего Востока, она вкраплена в другие, более крупные события этой истории, на которых сосредоточено данное исследование. Но в решении социальных проблем истории доисламских арабов сведения о племенах киндитов и структуре их государства займут одно из первых мест.

Особого рассмотрения требует вопрос о том, что именно представляли собою киндиты, которые оказались у границ гегемонов Ближнего Востока. Г. Олиндер писал по этому поводу: "Неясно, какую роль играло племя (tribe) Кинда. Традиция говорит исключительно о князьях Кинда и северных арабских племенах, им подчиненных, и производит определенно впечатление, что только незначительная часть большого племени Кинда принимала участие в приключениях царей из семьи Акиль ал Мурара во главе племен Рабиа и Мудар".101 В. Каскель считал это мнение правильным и подтверждал, что "династия не имела за собой племени" и что "изолированное положение семьи не является необыкновенным". Такое положение царского рода Кинда он сравнивает с положением нескольких правящих семей у арабов в XVIII и XIX вв.102 Не говоря о том, что такое сравнение нельзя признать доказательным, с большой осторожностью следует принять утверждение того же автора, что "зерном" войск этих царей была "личная охрана" или лейбгвардия, как это имело место в сражении ал Кулаб, где Салама выступил, окруженный ею, и эта "die geworbene Leibgarde" доставила ему победу.103 Выводы Каскеля, как нам представляется, должны быть несколько пересмотрены.

Как и сравнения с положением в XIX в., так и наличие "лейб-гвардии" у киндитских царей представляется взятым по аналогии, с перенесением явлений более позднего времени на более ранние периоды истории. Гвардии "гулямов" у киндитских царей не было и не могло быть, они были во главе племенного войска, состоявшего из родственных или покоренных ими племен. Более всего доверия они оказывали своим родам, своему племени, своим родичам, несмотря на междоусобия, которые возникали между братьями. Предполагать наемную гвардию вокруг царя, который мало чем отличался от племенного вождя и военачальника племени, каким, в сущности, и был киндитский царь, оснований нет.

Со строем киндитского государства связан сложный и важный вопрос о характере этого государства, неизбежно всплывающий и в связи с определением характера государства гасанидов. В. Каскель высказывался за то, чтобы считать государство киндитов не "бедуинским государством", "Beduinenreich", a как государство Аравии, "городом-государством".104 Этому сложному вопросу ниже посвящена специальная глава; здесь следует лишь отметить, что племенной строй арабского войска, как и положение царя-военачальника в нем, сохранялось у арабов длительное время, причем это положение уживалось с тем, что центром их государственных объединений были города.

Политическая история племен Кинда была дана нами выше. Несомненный интерес представляет вопрос о характере государственного объединения, во главе которого оказалась династия, происходившая из киндитов.

Историком "царей Кинда" было установлено, что киндиты, утвердившись в Гамр ди Кинда, в двух днях пути от Мекки, в юго-западном краю Неджда, оказались в центре северных арабских племен, которые они объединили вокруг себя. Традиция говорит исключительно о царском роде киндитов и подчиненных им северных арабских племенах, тогда как незначительная часть мощного племени Кинда принимала участие в передвижении этих князей. Последние иммигрировали в Неджд и находились в положении зависимых от Химьяра "вассалов".105 Эти соображения Олиндер подтвердил в другой своей работе; он указал на то, что северные арабские племена в Неджде, Бахрейне и Иемаме были объединены под властью царя из рода Кинда, с которым из Южной Аравии прибыло лишь незначительное число соплеменников. Большая часть киндитских племен осталась в Хадрамауте; они составляли одно из племен, хотя и очень мощное, возглавлявшееся лишь знатным родом, племенным вождем, но не ставшее "царством". Наоборот, в Неджде над чуждыми племенами они образовали династию правителей, власть которых в короткое время достигла неизмеримо большего значения, чем власть рядовых племенных вождей.106 Сыновья правили отдельными племенами, но лишь один из них наследовал положение и звание царя. Они объединяли часть северных племен, и собственно киндитские племена этих областей Аравии. Власть киндитской родовой знати сохранялась и в Южной Аравии, над собственно киндитскими родами, которые там оставались.107

Южноарабские надписи, упоминая бедуинов,?rb, имеют в виду войско, военные отряды. Это значение сохраняется и в более поздних эпиграфических памятниках, когда a?rb перечисляются поименно, среди них племена Мурад, Масхидж и особенно часто Кинда, "которые, по-видимому, играли важную роль". Проф. М. Хёфнер отмечает, что в Марибской надписи Ry 535, относящейся ко времени до IV в. н. э., назван "царь Кинда" Маликум и "s?b Kiddat", т. е. "община киндитов".108 Так как из других надписей известно, что киндитов перечисляли в качестве части отрядов бедуинов (?rb), то нам представляется, что киндиты были, с одной стороны, развитой организацией типа общины (s?b), с другой стороны, часть киндитских племен сохраняла примитивную организацию, составляя в то же время наиболее боеспособные отряды. Роль киндитов в Химьяре засвидетельствована надписью 543 г., где сообщается о восстании Язида ибн Кибшата, т. е. южноарабских киндитских племен, против Абрахи, поспешившего, впрочем, примириться с ними. В 547 г. они уже участвуют в походе того же Абрахи на север, о чем свидетельствует надпись из Мурайгхана.109

В значении киндитов в истории Йемена не приходится сомневаться. Большой интерес представляет другой вопрос — о характере государственного объединения, возглавленного династией из племен Кинда на севере. Исходя из представления, что за княжеской династией с юга последовало лишь незначительное число родов киндитов, сложилось представление, что северное царство киндитов было государством, политической опорой которого являлся мощный Химьяр, осуществлявший этим путем свою власть над севером. Киндитских родов было здесь столь незначительное число, что они составляли лишь личную стражу, непосредственно связанные с царем отряды. Поэтому история этого государства представляется как история данной династии, царского рода, а не историей киндитских племен. "Предания говорят исключительно о князьях Кинда".110 Киндитское государство — это "бедуинское царство", это коалиция племен Маад под водительством шейхов вышедшего из Южной Аравии племени Кинда. "Династия не имела за собой племени (Stamm)". Положение семьи (Familie), вернее рода, "князей Кинда" было "изолированным". Такого рода положения встречаются в XVIII и в XIX вв. среди арабских племен, пишет тот же исследователь. "Государство киндитов не было бедуинским царством".111 Сопоставляя положение киндитов с некоторыми современными "княжествами" арабов, можно предположить, что ядро их войска составляла гвардия, непосредственно охранявшая царя. "По крайней мере, позднее господство Кинда (Kinda-Herrschaft) было, в сущности, царством города (Stadtkonigtum)". Это положение следует отнести и к более древнему периоду существования этого царства.112

Такое утверждение не может считаться правильным, оно переносит представления более позднего времени и другой среды на более раннее и иное общество.

Северное киндитское царство было союзом племен, объединенных родовыми группами, которые принадлежали к Кинда и Маад. Они составляли военную демократическую организацию, наступление которой связало значительные группы арабов — оседлых, полукочевых и кочевых — на больших пространствах. Молодое государственное объединение киндитов было непрочным, но именно оно располагало областями и землями, которые впоследствии вошли в первую очередь в состав халифата. Именно Кинда провели как бы генеральную репетицию наступления мусульман. Их общественный строй был строем молодого государства, воинственного и боеспособного, но внутренние связи которого были недостаточно прочны. Организация мусульман была неизмеримо прочнее, чему немало способствовала новая идеология, которая усилила консолидацию племен, помогла укреплению межплеменных связей, выделению надплеменной организации и созданию государственности. Северное царство киндитов было союзом племен, находившимся на грани доклассового и классового общества, но отнюдь не союзом городов-государств. Если их опорные пункты и были в стабилизовавшихся стоянках, которые могут быть названы городами, то, во всяком случае, это небыли города-государства, они были на более низком уровне общественного развития. Сочетание оседлых и кочевых элементов в этом государственном объединении было его положительной стороной, его силой, причем их распределение, организация войска в своей основе была родоплеменной, о чем свидетельствуют и Ayam al arab. Объединив на краткий период времени большие пространства севера Передней Азии, имея опору в Химьяре для того, чтобы господствовать в центре и на северо-востоке полуострова, поддерживаемое Византией в соседстве с ее северозападными границами, киндитское царство все же легко рассыпалось. Толчком для этого послужил новый подъем сил и укрепление лахмидов в Хирте в последние годы жизни Кавада I и ослабление связи киндитов с Византией. Держава династии Акиль ал Мурара не смогла удержать равновесия, чем не замедлили воспользоваться стремившиеся к господствующему положению другие федераты Византии — гасаниды. Новое буферное государство, возглавляемое Харитом, во многом шло по следам киндитов, но в смысле пространства, объединения значительного количества племен, в частности в центральных областях полуострова, гасаниды никак не смогли достигнуть такого широкого охвата арабов. Основной их опорой была Византия. С утерей ее покровительства царство гасанидов не имело устоев и потеряло свое значение.

Сведения о посольствах Византии к химьяритам и эфиопам сохранились в источниках на греческом и сирийском языках. Во многом их сведения совпадают, но затруднения представляют как хронология посольств, так и данные о выполнении того или другого поручения.

Значение донесений послов с государственной точки зрения понимали и в? в., о чем свидетельствуют знаменитые выписки Константина Порфирогенита???????????????????????????????

???????????????????? и??????????????????????????????. Этому труду мы обязаны ценнейшими сообщениями "софиста Малха" об острове Иотаба и киндитах, "протектора Менандра", "патрикия и магистра Петра", участников посольств к персам и тюркам. Патриарх Фотий в своей?????????? сохранил выписку из "Истории" Нонна о посольствах, как и многое другое из утерянных и не дошедших до нашего времени сочинений византийских авторов.

Фотий пишет: "Прочитана мною история Нонноза, в которой он рассматривает свое посольство к эфиопам, химьяритам и сарацинам, сильнейшим тогда народам, также и к другим восточным народам".113 Далее Фотием дана выписка и несколько кратких заметок из этого сочинения. Другим фрагментом из "Истории" Нонна, как это давно признано, является сообщение о "химьяритах и индах" Малалы.114 Хотя он и не называет имени Нонна, но часть рассказа ведется в первом лице. Автор донесения сам был в посольстве, и, что особенно доказательно, в тексте Малалы написание имени химьяритов дается '???????? как и во фрагментах Нонна у Фотия, хотя более широкое распространение имеет написание '????????.115

Сведения Нонна, его посещение Эфиопии и пребывание в Аксуме представляют выдающийся интерес для истории этого государства и для событий в государстве химьяритов, которые находились в зависимости от Эфиопии и оборонялись от ее повторных и настойчивых притязаний. Не меньший интерес и значение имеют сообщения Нонна о посольствах, направленных Византией в мелкие арабские государства, и о сложных отношениях, требованиях, которым мощная империя стремилась подчинить небольшие, но тем не менее досаждавшие ей государства. Судя по тем фрагментам "Истории" Нонна, которые до нас дошли, она содержала сведения о посольствах, в которых участвовали сам Нонн или члены его семьи отец и дед. Несмотря на то что в те же годы из Константинополя в те же арабские государства был направлен Юлиан в качестве посла, в том конспекте записей Нонна, который сохранил Фотий, его имя не упоминается.

Известна точная дата посольства Абрама, отца Нонна. Отец Абрама, Евпор, выполнял дипломатические поручения при императоре Анастасии. Абрам служил императору Юстину и Юстиниану, послом последнего был и Нонн. Три поколения этой сирийской монофизитской семьи участвовали в сношениях Византии с северными арабскими племенами, с Южной Аравией и государством Аксума. В традициях этой династии послов было знание греческого и арабского языков, помимо родного сирийского.

Из записей Нонна известно, что Абрам был направлен к Мундару, чтобы добиться освобождения двух византийских военачальников. Точную дату этого посольства дает послание Симеона Бетаршамского на сирийском языке — январь 524 г. Другое посольство Византии в Химьяр известно из знаменитой надписи Абрахи (CIH 541), относящейся к 543 г.

Между этими двумя датами следует поместить целый ряд посольств, которые имели место и выполнялись различными лицами; среди них известны имена Юлиана, Нонна и его отца Абрама.

Важнейшим источником истории посольств являются записи Нонна, которые с его именем связываются Фотием: "прочитана история Нонна" — ????????????????????????116 а далее следует изложение важнейших фактов из этой истории. Этническое название химьяритов в этих фрагментах Нонна пишется '????????. То же написание имеется и в тексте Малалы (стр. 457–459), причем часть текста передает рассказ о посольстве в первом лице (стр. 458), что заставляет предполагать, что это выписка из записей Нонна. Сближает тексты Фотия и Малалы и следующее. В тексте первого говорится, что "древние называли арбилы (???????) то, что ныне зовется сандалиями, а факиолин фасолием". Факиолин это головной убор, плат или тюрбан, который назван так у Малалы, тогда как у Нонна в изложении Фотия приведен лишь самый термин и его объяснение.117 Совершенно ясно, что название головного убора, совпадая в обоих текстах, восходит к записям Нонна.

У Нонна в изложении Фотия сказано, что Нонн сопротивлялся многим коварным замыслам народов, с которыми ему пришлось иметь дело. Он встретился с большими опасностями в пути, непроходимыми землями, с дикими и страшными зверями.118 Далее сообщается, что между портом Адулисом и Аксумом, расстояние между которыми исчисляется в 15 дней пути, около места, называемого Авою —? '??? византийскому послу пришлось увидеть стадо слонов примерно в пять тысяч голов.119 У Малалы "ромейский посол" держит путь от Александрии, по реке Нилу и Индийскому морю в индийские пределы. Совершенно очевидно, что речь идет о Красном море. Как нами уже отмечалось, этот путь в промежуточных звеньях между Нилом и Красным морем должен был проходить по африканскому материку. Наиболее вероятно, что переход этот имел место от верховьев Нила к Беренике, по дороге, устроенной еще Птолемеями.120 Параллельный текст имеется в "Хронографе" Феофана под 6064 г., соответствующим 571 г. н. э. Это время императора Юстина II.121 Но все содержание этого отрывка не вызывает сомнения, что речь идет о посольстве, о котором рассказано у Малалы (стр. 456–459), хотя имя посла не названо. У Феофана послу дается имя Юлиан, известное и Прокопию, который относит его ко времени императора Юстиниана (В. Р., I, 20, р. 108). Но рассказ Феофана почти дословно повторяет описание приема у эфиопского царя, как оно изложено у Малалы, все детали его одежды и передачи ему грамоты. Путь посла тот же, что у Малалы; из Александрии по реке Нилу и Индийскому морю до Эфиопии, царем которой назван Арефа. Это имя могло ошибочно попасть в текст Феофана из материалов о мученичестве Арефы или по отдаленному и неверному представлению об арабских царях с этим именем племени киндитов и гасанидов. Но имя химьяритов Феофан пишет, как и Прокопий, '????????.

Очевидно, что у Феофана произошло слияние сведений Прокопия о посольстве Юлиана и рассказа Нонна о его путешествии к химьяритам и эфиопам. Вследствие этого нарушены и хронологические рамки, так как посольство к химьяритам и эфиопам, о котором рассказывает Малала (стр. 456–457), было направлено по предложению "патрикия Руфина" при жизни шаханшаха Кавада, следовательно, до 531 г.

Считать посольство Нонна и Юлиана одним и тем же, как полагает Смит,122 нам не представляется возможным; это были разные посольства, они имели разное содержание, разные задачи, как это выше показано. Нонн имел ответственные полномочия и не являлся сопровождающим Юлиана лицом. Неясность сведений об этих посольствах относится к отдаленному времени, так как уже Малале в VI в. было невозможно назвать имя посла, донесение которого он внес в "Хронографию". Посольство Юлиана относилось к более раннему времени — к 526–527 гг., во всяком случае, оно имело место между 525 г., годом победы Эла Ашбеха, и 531 г., годом смерти шаханшаха Кавада.123

Сравнивая различные источники о посольствах, следует уделить внимание сведениям Иоанна Ефесского; быть может, они находятся в связи с неясностями и путаницей, которые обнаруживают источники в сведениях о посольствах. Сирийский историк уделил внимание христианизации Нубии, которая должна была стать новой областью распространения монофизитства. Рассказ этот вскрывает очень интересную и малоисследованную сторону политики эпохи Юстиниана, роль царицы Феодоры и монофизитов, страстным сторонником которых был Иоанн Ефесский.124 Однако сообщаемые им факты заслуживают в этом случае полного доверия, и самый рассказ имеет колорит, который потеряет свое очарование в пересказе, поэтому ниже дается полный перевод этих глав.

Время, когда священник Юлиан отправился обращать нубийцев и склонять их к монофизитству, имело место при жизни царицы Феодоры, следовательно, до 548 г.125

Длительное пребывание Юлиана в Африке и сохраненные им сведения, возможно, стали считать сообщениями одного из послов. Имя Юлиана, брата Сумма, посла, и имя Юлиана-пресвитера, монофизита, посланного Феодорой к нубийцам, могли быть спутаны, как и сведения, исходившие от них. К тому же имелись еще сообщения Нонна. Возможно, что все это вместе и послужило причиной возникновения неясностей, которые имеются в хрониках Малалы и Феофана. С наибольшей уверенностью можно говорить о данных Нонна, сообщенных Фотием, который сам читал эти донесения, и о словах Прокопия, который знает о посольстве Юлиана, брата Сумма, быть может, и обозначенного им так в отличие от пресвитера Юлиана, просветителя нубийцев.

Большой интерес текста Иоанна Ефесского в сообщении об общем направлении политики Константинополя, об антагонизме между православием Юстиниана и монофизитством Феодоры. Это свидетельство о настойчивой, длительной заинтересованности Византии в привлечении западных областей африканского материка. Не случайно, что путь послов в Эфиопию шел в значительной части по континенту.

Таким образом, располагая донесениями Нонна в выписках Фотия и материалом "Хронографии" Малалы, следует сделать вывод, что они исходили из одних и тех же сведений посольства Нонна; то же следует сказать и о тексте Феофана, в котором, однако, посол назван именем Юлиана.

Интересны данные, которые имеются в "Мученичестве Арефы". В этом памятнике расчет продолжительности пути до Неджрана сделан от Финикона,126 служившего, следовательно, отправным пунктом для дальнейших путешествий. Внимание привлекает то, что в той же 19-й главе у Прокопия имеются страницы, посвященные Нубии, как они имеются и у Иоанна Ефесского. Но оба историка рассматривают вопрос о ней с разных точек зрения. Для сирийца главный интерес в христианизации Нубии, и он прав, указывая на то значение, которое этому придавали в Константинополе как одной из очередных задач восточной политики. Более того, он особо выделяет монофизитскую пропаганду, которой покровительствовала Феодора.

Прокопий выделяет другую сторону, историческую. После того как им описан морской путь от химьяритов в Эфиопию, он сообщает о Нубии. Из гавани химьяритов, "называемой Буликас", обычно отправляются в порт эфиопов, от которого город Адулис отстоит на двадцать стадий, не являясь приморским, а до Аксума лежит двенадцатидневный путь, говорит Прокопий. Затем он переходит к описанию кораблей и заканчивает, что таковы сведения "относительно моря, называемого Эритрейским, и находящихся по обеим сторонам его земель".

Дальше Прокопий останавливается на описании пути из Аксума к Элефонтине, городу в Египте "у границы Ромейской державы". Он измеряет в 30 дней длительность дороги. В этих областях живут многочисленные народы, среди них блеммии и новоты (нубийцы). Блеммии населяют средние, внутренние области, а нубийцы расположились вдоль Нила. При Диоклетиане на острове Филы была выстроена крепость и заключено соглашение с нубийцами об охране границ империи.127 Часть их племен переселена на Нил, по обеим его берегам, с тем чтобы они сами не нападали больше на оазис и отражали постоянные угрозы блеммиев. Он дает также справку о язычестве нубийцев, особом почитании Изиды и Озириса. Храмы нубийцев были разрушены при Юстиниане полководцем Нерсесом.

Эти действия ромейских войск были связаны и с политикой насаждения христианства, о которой Прокопий не говорит, но которая ему, конечно, известна. Подробные сведения об этом сохранил сирийский историк.

В 20-х и 30-х годах VI в. из Константинополя был направлен ряд посольств в области Аравийского полуострова и восточные области Африки. Установление дат этих посольств, как и достоверность сообщений, подвергались не раз сомнениям ввиду неудовлетворительного состояния источников. За последнее время появились работы, в которых вновь поставлен вопрос об этих посольствах, и поэтому остановиться на выдвинутых ими гипотезах совершенно необходимо. Глубоко критическое отношение к трудам Прокопия Кесарийского, вернее сказать, гиперкритическое, побудило и в этом случае некоторых исследователей отнестись сурово к его сведениям, что в еще большей мере затруднило объективное решение проблемы.

Все исследователи, касавшиеся истории Химьяра и Аксума в VI в., не могли обойти вопроса о посольствах. А Дильман в своем замечательном труде,128 не потерявшем значения и до настоящего времени, рассматривал посольства Нонна и Юлиана как два различных, причем посольство Нонна отнесено им ко времени после 536 г., так как ему предшествовали посольства Юлиана и отца Нонна, Абрама, к Кайсу. Кроме того, необходимо принять во внимание, что филархом Палестин был Кайс и затруднительно представить себе, что одновременно с ним получил или должен был получить филархию Абукариб.

Знаменитая южноарабская надпись у плотины Мариба, открытая Глазером,129 позволила совершенно по-новому подойти к ряду проблем, в том числе к вопросу о сношениях между Византией, Химьяром и арабами. Глазер отнес посольство Нонна к 529 или 530 г., считая, что Юлиан ездил независимо от него. Филархия Абукариба длилась, во всяком случае, до 543 г., когда была воздвигнута надпись Абрахи, в которой упомянут посланец от Абукариба. Последний на основании этой надписи считается братом Харита ибн Габала (Джабала), гасанида. Колебания в датировке по эре химьяритов вынудили Глазера менять даты византийских посольств, тем более что большие затруднения вызывал вопрос о совпадении времени филархии Абукариба и Кайса.

В монографии, посвященной истории киндитов, Олиндер устанавливает,130 что посольство Юлиана, о котором сообщает Прокопий, датируется до 531 г., года смерти шаха Кавада. Кайс был правителем двух известных арабских племен киндитов и маадеев; к нему был послан Абрам, отец Нонна, чтобы заключить мир и привести заложником сына Кайса — Мавию, Нонн должен был привести самого Кайса и посетить царя аксумитов, которым был тогда Елесбоа. Затем новое поручение было возложено на Абрама: убедить Кайса оставить своим братьям Амвру и Язиду управление племенами киндитов и маадеев, а самому взять на себя управление Палестиной. 531 г. является также годом, до которого Кайс стал изгнанником. Для Олиндера Кайс — отпрыск династии Акил ал Мурара, которого Византия "знала как своего конфедерата и желала вновь видеть во главе племен Неджда, пожелание, выраженное Юлианом (согласно Прокопию) в его посольстве".131 Посольства Нонна к Кайсу и в Эфиопию он относит примерно к 536 г.

В 1954 г. проблемы истории Южной Аравии и посольств были пересмотрены Смитом,132 высказавшим новые предположения, которые он прежде всего связывает с предвзятыми намерениями Прокопия, в данном случае — с его желанием скрыть результаты неудачи Велисария при Каллинике в 531 г. Эта глава "Войн" начинается сообщениями о блеммиях и нобатеях (нубийцах), затем следует "историческое повествование" о решении Юстиниана использовать помощь эфиопов и химьяритов против персов. Победу Элисфея в Южной Аравии он относит ко "времени этой войны", которое Смит определяет 527–532 гг.

Ошибка Прокопия, по его мнению, не случайная, так как известно, что победа Элисфея относится к 525 г. Затем следует сообщение о победе Абрахи и наконец (??????) о посольстве Юлиана.

Смит подчеркивает, что Нонн и Абрам не принадлежали к знати и посылались только благодаря тому, что знали арабский язык. Юлиан, как и его брат Сумм, были аристократами и принадлежали к высшему классу, бюрократии. Иначе говоря, Смит сомневается в том, чтобы послом мог быть Нонн, хотя он и оставил записи. Более того, по мнению Смита, сообщение Малалы, которое он приводит в приблизительном английском переводе, трактует о прибытии посла не к негусу, в Аксум, а "в один из городов Химьяра". Забывая, что Южная Аравия находилась в зависимости от Аксума, что негус мог давать обещания за подчиненный ему Химьяр, которым правил его наместник ("халиф", по надписи Марибской плотины), Смит отказывает тексту Малалы в том, что речь идет об Аксуме. Он не считает "историчными" и сообщения Прокопия,133 отрицает возможность направить послом Абрама, пренебрегая тем фактом, что именно Абрам успешно выполнил два труднейших дипломатических поручения- заключил договор с Кайсом и уговорил взять на себя "эгемонию" над арабскими племенами Палестины. Тем самым для Смита остается только одно достоверное посольство Юлиана, осуществленное в 531 г., и в Химьяр, а не в Аксум. Выписки патриарха Фотия из донесений Нонна оставлены им без должного внимания.

Специальная статья Кавара, посвященная взаимоотношениям Византии и киндитов,134 подробно разбирает цель посольств, датирует их. Из сложного положения он находит выход, считая, что Юлиан и Нонн были в одном посольстве. Нонн, как "младший партнер", посетил центральную Аравию, а затем присоединился к Юлиану в Эфиопии. Имея, таким образом, возможность поставить Юлиана в известность о положении дел в Химьяре и сообщить о Кайсе, Нонн совершил свое путешествие в один и тот же год с Юлианом, в 530 г.135 Как и в других случаях, Кавар подозревает Прокопия в сознательном искажении фактов и поэтому отклоняет или обесценивает его свидетельства. Так как Кайс убил родственника царя Эсимфея, то Византии было желательно их примирить, чтобы осуществить совместные военные действия против Ирана со стороны Химьяра (Эсимфей) и находившихся в известной зависимости от него племен Кинда и Маад, которыми правил Кайс.136 Враждебные отношения между первым и вторым препятствовали осуществлению этой необходимой Византии военной помощи. К тому же маадеи восстали против Кайса. Этот произвольный вывод Кавар делает на основании свидетельства Прокопия, который упоминает, что византийский посол должен был просить Эсимфея поставить Кайса филархом маадеев.137 Совершенно очевидно, что делать такой вывод из сообщения Прокопия никак нельзя. Царь Химьяра мог не признавать Кайса главой маадеев, хотя бы потому, что был связан обязательством кровной мести. Особое значение этот автор придает тому, что в тексте Нонна Кайсу предоставляется не филархия палестинских провинций или одной из трех, носивших это название, а управление???????? из чего он делает вывод об особо важном месте, предоставленном Кайсу, не имевшему, впрочем, реальной власти.138 Как видно из приведенных данных, Кавар делает много дополнений и выводов, не вытекающих из источников.

В своем большом труде проф. Б. Рубин уделил внимание политике Юстиниана в Аравии и Эфиопии.139 В "Хронографии" Малалы находится сообщение о посольстве Юлиана, которое имело политические и экономические задачи. Взаимоотношения между Эфиопией и Химьяром резко изменились между 530 и 533 гг., когда Южная Аравия заняла самостоятельное, независимое от негуса положение. Рубин считает, что Кайс был "филархом Палестины", но неизвестно, умер он или был смещен и вынужден был уступить свое место Абукарибу. В числе больших достоинств этой книги следует отметить глубокое знание самых разнообразных источников, их детальный анализ. В рассмотрении связанных с восточной политикой Юстиниана событий Рубин пользовался работами специалистов-востоковедов и данными византийских историков.

Что касается нашей монографии "Византия на путях в Индию" (1951), то она была использована Б. Рубиным в названном выше труде, тогда как И. Кавар, ссылаясь на давно вышедший из моды аргумент rossica non leguntur, якобы ее не использовал. Однако многие аргументы, как и детальная сводка источников, были им приняты во внимание и использованы.

Сделанный нами обзор литературы позволяет указать на то, что вопрос о посольствах занял важное место в исследованиях по истории Византии первой половины VI в., как и в истории арабских племен и государств того же времени. Сведения эти важны для оценки политики Византии, они дают возможность сравнивать источники и оценивать их политическую ориентацию, как например Прокопия, наконец, они устанавливают ряд достоверных фактов в истории арабских племен. Принимая во внимание крайние затруднения в хронологии этой последней, возможность датировать с точностью до двух-трех лет то или иное событие имеет большое значение. Нельзя также не отметить, что сделанный нами обзор вскрывает некоторые индивидуальные черты исследователей, как например недоверие Смита к сообщению Малалы об Эфиопии, вопреки очевидности, или предвзятое гиперкритическое отношение Кавара к историческим трудам Прокопия Кесарийского. Историографический очерк бывает в этих случаях полезным.

Организация провинций, основным населением которых были арабы, представляла для империи не легкую задачу. В V и VI вв. особое внимание было необходимо уделить провинции Палестине III, в состав которой входила часть земель, принадлежавших Набатейскому государству, с городами Пeтрой, Аринделой, Ареополисом, Елузой. Синайский полуостров с городом Аилом и островом Иотаба объединяли в этой провинции и кратчайшие сухие пути от гаваней Средиземного моря к Красному морю. Экономическое значение ее было велико; это очевидно и из той борьбы, которая за нее ведется в последней четверти V в. Вернув себе прежнее положение на Иотабе к началу следующего века, Византия стала решать задачу контроля и освоения торговых путей в Южную Аравию, а следовательно, необходимого ей влияния на арабские племена, оседлые и кочевые, державшие эти пути. Отсюда интерес к Финикону, к племенам маадеев, к связям, которые было необходимо постоянно обновлять и с химьяритами, и с государством Аксума.

В этой связи империи были далеко не безразличны судьбы маадеев и киндитов, занимавших области центральной Аравии, Общая задача ставилась внешней политикой Византии в бассейне Красного моря, о чем свидетельствуют прежде всего частые сношения официального характера — посольства.

Обмен посольствами принадлежит к одной из древнейших форм связи между государствами. Очень рано выработались и основы международного права — особое положение посла, его личная неприкосновенность, право покинуть страну, с которой вступали в сношения, беспрепятственно, в любое время. В Византии эти правила и приемы международных сношений были восприняты в традициях императорского Рима, а в Константинополе умели развить, осложнить, сделать более пышными и величественными все аксессуары официального представителя "кесаря" и "августа". Наряду с послами широко пользовались услугами более мелких должностных лиц, иногда имевших чисто личные экономические интересы или клерикальные задания, возлагая на них предварительные переговоры, выяснение возможности добиться желательных результатов, своего рода разведку. Не всегда можно провести грань между официальным и полуофициальным представительством, но и те и другие давали ценнейшие сведения о состоянии, условиях жизни и интересах другого государства.

Для истории народов, приливавших к границам Византийской империи, арабов, славян, тюрок — исключительно большое значение имеют сведения, сохраненные в официальных донесениях византийских послов или в их рассказах и записях. Прославленная кодификация и точность законодательных норм империи, канцелярско-бюрократическая упорядоченность податных и кадастровых списков, навык к записям, легкость письменного греческого языка — все это родило обычай записывать то, что происходило на чужбине, сообщать не только необходимые факты, но и рассказывать. Будут ли это записи посла Нонна (Nonnosus), пространные сирийские послания Симеона Бетаршамского своему другу или описания купца Козьмы Индикоплова в "Христианской топографии", — все эти письменные рассказы вызваны традицией письменных сообщений, записей, которые велись путешественниками по личным или официальным поводам за пределами империи. То, что сохранилось из этих материалов, является ценнейшими сведениями о народах, с которыми сносилась Византия.

Следует попытаться восстановить хронологическую последовательность византийских посольств. Прежде всего можно установить следующее: Арефа, отпрыском которого был Кайс, являлся филархом. Ввиду того что речь идет о киндитах, то все основания считать его Харитом ибн Амром ибн Худжром, который был убит в 528 г.140 К Хариту (Арефе) был направлен дед Нонна в царствование императора Анастасия. Имя деда, не названное Нонном, было Евпор, так как отец Нонна Абрам ('???????) известен Симеону Бетаршамскому, который называет его Абрамом бар Евпором.

Про Арефу говорится:??????????????????????????????????????????????????????????????? '?????????????????????????????????????????????????????????????.141 Дед Нонна, Евпор, в царствование императора Анастасия был, следовательно, направлен послом к киндиту Арефе для заключения мира. В хронике Феофана сохранились сведения о заключении мира с Арефой, "называемым Талабаном", т. е. с киндитом "Харитом ибн Таалаба", в 502 г. после тяжелых опустошений и нападений, которые произвели арабские племена, подчиненные этому роду, в предшествующем 501 г. на области Финикии, Сирии и Палестины.142 К 502 г. с наибольшей вероятностью можно приурочить также посольство Евпора с целью заключить мир с киндитами. В результате этого в 502 и 503 гг. талабиты активно сражались на стороне Византии и особенно чувствительное для "персидских арабов", лахмидов, поражение они нанесли, напав неожиданно на Хирту.143 Арефа был филархом и состоял на службе Византии, когда между ними и силентиарием Диомедом, дукой Палестины, произошли столкновения, которые заставили киндита, "сына Талабана", бежать в отдаленные области Аравии.

Отца Нонна "Авраама бар Еупорос", в свою очередь, неоднократно посылали с поручениями к различным арабским правителям. В царствование императора Юстина, которому служил Абрам — '??????????????????? он был послан к "Аламундару, филарху сарацин", т. е. к ал Мундару III, царю лахмидов. Подробности его миссии известны из сирийского источника — послания Симеона Бетаршамского.144 Монофизитский епископ Симеон Бетаршамский был проповедником христианства в Хирте, обратил многих арабов и убедил их "знатных" построить там церковь. Эта христианская церковь была замечательна еще и тем, что в ней велись записи царствования царей лахмидов, синхронно сопоставленных времени сасанидских шахов; это был архив, о котором известно и арабским авторам.145

Абрам и Симеон Бетаршамский выехали из Хирты 20 января 524 г. (20 числа месяца кануна второго 835 г. селевкидской эры), так как не застали в ней Мундара. Последний находился в лагере, раскинутом в пустыне "против гор, называемых Дахла, а на арабском языке Рамлах",146 который отстоял от Хирты в 10 днях пути. Абрам был послан, чтобы заключить мир с Мундаром,147 а главное добиться освобождения (спасти —?????????) двух ромейских стратигов Тимострата и Иоанна, "захваченных по праву войны" — ???????????????????????.148 Эти сведения греческого и сирийского источников дополняют друг друга; очевидно, об этом посольстве и идет речь в обоих случаях. Следует отметить, что семья Нонна была сирийская, а связь Абрама с Симеоном указывает на то, что и он был монофизитом. Так как в Эфиопии и Южной Аравии христианство было распространено в монофизитской форме, то вполне понятно, что Константинополь пользовался услугами сирийцев-монофизитов для достижения поставленных им целей, тем более что Абрам был священником () и знал арабский язык. В лагере Мундара к его приезду стало известно о преследованиях, которым подвергались христиане в Неджране.149

Миссия Абрама удалась лишь относительно, так как только дипломатическим путем освободить стратигов из плена не удалось. Им пришлось выкупать себя. Прокопий утверждает, что на это пошло "их состояние". Однако следует думать, что хотя бы часть выкупа должна была быть внесена казной, но автор "Персидских войн" не хочет в этом признаться как в факте, неприятном для ромеев.150

Другое поручение, которое должен был выполнить Абрам, касалось сношений с Кайсом, филархом арабских племен Кинда и Маад, к которому он был послан уже императором Юстинианом, следовательно, после 527 г. В имени Кайса вполне основательно можно видеть сокращение имени Имрулькайс, традиционного у киндитов. Кайс был "отпрыском Арефы" (???????? '?????) и правил (??????) двумя названными племенами.151 Он происходил "из рода филархов и отличался военными талантами" (?????????????????????????????????????????????????????).152

Что Кайс был родственником, но не прямым потомком Харита, подтверждается и арабской традицией, представленной у Хамзы Испаганского.153 В филархию Кайса входили Неджд и те центральные области Аравийского полуострова, которые были заняты киндитскими и маадейскими племенами. В прошлом своем они зависели от Химьяра, так как были выходцами из Южной Аравии, но и переселившись, они не потеряли этой связи и во многом зависели от нее. Лахмиды в интересах Ирана и своих собственных стремились подчинить Маад своему влиянию.

Допустить это Константинополь никак не мог. Набеги, которые так часто совершались арабскими племенами, их "раззии" и более длительные походы ромеи стремились отражать, а затем и заключать с ними мир. С подобным поручением при Юстиниане и был послан Абрам, отец Нонна, чтобы заключить соглашение о мире (?????????????????????), а если возможно, сына Кайса, Мавию, взять в качестве заложника и привести к Юстиниану в Византию.154 Брать заложников в сношениях с арабскими племенами — обычная мера, принятая и известная также по сабейским надписям (например, по надписи Ry 506 из Мурайгхана 547 г. н. э.).

Правительство Юстиниана стремилось, укрепив свою связь с арабскими племенами Неджда, получить уверенность в том, что здесь имеется надежная опора, защита от лахмидов и от случайных нападений других арабских племен. Обращение к Кайсу объясняется тем, что Кайс занимал положение главы племен киндитов и маадеев, "правил" ими, был могущественным и сильным господином областей центральной Аравии и мог контролировать пролегавшие сухопутные дороги.

За словами о посольстве Авраама следует запись Нонна о его посольстве к Кайсу и к царю Аксума Элесбоа (Эла Ашбеха). Рассказ начинается словами???'???????? — "после того времени", "позднее", т. е. предполагает известный промежуток времени между этими двумя посольствами.

К 525 г. относится победа царя Аксума Эла Ашбеха (Элесбоа, Калеб) над Химьяром, где он поставил Сумайфу (Эсимфея), находившегося от него в зависимости и выплачивавшего ему ежегодно подать. К этим царям еще при жизни шаха Кавада (ум. в 531 г.) был направлен с дипломатическим поручением Юлиан, брат стратига палестинских войск Сумма???????????????????????????????????.155 Посол должен был просить поддержки в войне против Ирана (??????????????????????????); они должны были ее оказать, будучи единоверцами (??????????????????????).156 Второе поручение заключалось в том, чтобы убедить эфиопов в выгодах торговли шелком, скупки его и продажи Византии, которая свои деньги (???????) вынуждена отдавать врагам, т. е. персам,157 так как персы снабжают ее этим драгоценным товаром.

Третья задача, стоявшая в программе, заключалась в том, чтобы химьяриты и арабы-маадеи совершили нападение на "землю. персов"; с наибольшим успехом оно могло быть осуществлено при условии, что беглец Кайс вернется и будет восстановлен в своей филархии, Кейс убил одного из родственников Эсимфея, оставил свое княжество и бежал "в совершенно безлюдную пустыню". Это говорит о зависимости филарха маадеев от химьяритов, без согласия которых он не мог ни быть поставлен, ни вернуться, тем более что Эсимфей по праву родовой мести мог расправиться с ним.

Кайс по своему рождению (он происходил из филархов) и по праву был филархом киндитов. Он являлся также филархом воинственного Маада. Однако после того как Эсимфей мог воспользоваться правом кровной мести, Кайс предпочел скрыться в отдаленные и пустынные места, что, впрочем, не меняло его положения как филарха киндитов. Что касается филархии маадеев, то, конечно, предположение Кавара о восстании последних против Кайса неправильно и не подтверждается никаким источником. Возможно, Эсимфей не желал признавать его филархом Маада, племени, зависевшего от Химьяра, и о таком признании его просили ромеи. Для Византии примирение Эсимфея с Кайсом и признание последнего филархом было важно, так как только при этом условии можно было рассчитывать на возможность военных действий арабской коалиции против лахмидов, составлявших опору Ирана. Оба царя пообещали выполнить просьбу Византии, отпустили посла, но не исполнили своих обещаний. Впрочем, дальнейший текст говорит лишь о том, что они не совершили нападения на Иран; к вопросу о Кайсе Прокопий не возвращается.158

По контексту, в котором Прокопий сообщает о посольстве Юлиана, большинство исследователей датирует его 531 г., вслед за сообщением о битве при Каллинике. К этому времени относится, следовательно, и ходатайство за Кайса. Заключение договора с Византией и увоз Мавии, осуществленные Абрамом, по всей вероятности, имели место после примирения Кайса с Химьяром, а следовательно, после посольства Юлиана, тем более что и записки Нонна (у Фотия) последовательно называют посольство Абрама к Кайсу, затем Нонна и вновь Абрама.

Существует несколько затруднений для датировки посольства Юлиана. Если в одном случае (В. Р., I, 20) упоминание о нем заставляет отнести его к 531 г., то в другом случае выражения Прокопия наталкиваются на трудности. В начале 2-й книги "Персидских войн" (II, 1) он упоминает о Сумме, "брате Юлиана, который незадолго перед тем был направлен послом к эфиопам и химьяритам" — о????????? '????????????????????????????????????????????????? '??????????????????.159 По этому поводу можно высказать несколько предположений. Борьба за "Страту" между арабскими племенами, в связи с которой назван Сумм, имела место в 540 г. "Недавним" посольство Юлиана едва ли могло быть названо, если оно происходило за десять лет до этого. Можно предположить, что Прокопию известно второе посольство Юлиана; оно не было направлено к Элисфею, который в начале 30-х годов был смещен Абрахой.160 Возможно и другое, что Прокопий не был особенно заинтересован в хронологии и несколько сместил события, пренебрег тем, что отнес это посольство в первой книге к гораздо более раннему времени.

Неясности в сообщениях Прокопия усугубляются плохим состоянием текста Малалы, который, не называя посла по имени, отчасти повторяет сведения, известные из Нонна.

Различие в характере посольства Юлиана и Нонна бросается в глаза. Юлиан был послан в разгар военных действий Ирана против Византии. С 529 по 531 г. один поход персов следует за другим. В 529 г. была опустошена Сирия и лахмиды достигли предместий Антиохии, в 530 г. имела место жестокая битва при Даре с ее тяжкими потерями, в 531 г. сражения у Каллиника (Ракки) принесли персам "Пиррову победу".161 Византии была необходима помощь и поддержка, а нападение "химьяритов и сарацин-маадеев на землю персов" могло значительно облегчить положение империи; 162 об этой помощи и просил посол Юлиан.

О посольстве Нонна известно, что он, "если возможно", должен был привести Кайса к императору, посетить царя аксумитов Элесбоа (Эла Ашбеха) и быть у химьяритов.163

Объединить в одно посольство Юлиана и Нонна пытается С. Смит,164 но с доводами его трудно согласиться, как это нами показано. Тем более произвольный характер носит предположение Кавара, что Юлиан и Нонн состояли в одном посольстве, что Нонн был на Аравийском полуострове, а затем прибыл к Юлиану в Эфиопию и сообщил ему о результатах своей миссии.165 При данном состоянии источников эти предположения остаются недоказуемыми.

На долю "сына Абрама" выпало длинное и опасное путешествие.

Чтобы прибыть к месту назначения, Нонну пришлось преодолеть много затруднений на пути. От различных народов он терпел притеснения и был в страхе перед дикими зверьми.

Более подробное изложение путешествия посла, не названного по имени, имеется у Малалы (стр. 456–459). У Феофана (стр. 244–245) посол назван Юлианом, но время посольства отнесено к царствованию Юстина II. Однако и в выписке Фотия из записок Нонна имеются сведения, сближающие все три источника.

Очевидно, что в Константинополе возлагали большие надежды на Кайса, он был необходим не только в качестве филарха арабских племен в Неджде; в пределах самой империи он должен был занять такое положение, чтобы оберегать одну из провинций.

Уговорить Кайса прибыть в Византию Нонну не удалось; это дипломатическое поручение потерпело неудачу. Поэтому к нему был вновь послан отец Нонна Абрам, и только тогда Кайс "свою филархию" (?????????????????), т. е. филархию племен Кинда и Маад, предоставил своим братьям Амру ('?????) и Язиду ('??????), разделив ее между ними, сам же он отправился в Византию. Хотя Иотаба и была отвоевана Византией, но арабские племена продолжали вызывать беспокойство. Кайс-киндит был наиболее подходящим кандидатом, чтобы занять положение филарха, преданного интересам империи, именно потому, что эти области в недавнем прошлом были подчинены киндитам, их управление было привычным. Юстиниан поставил его "править" Палестинами (???????????????????????????????????????????????). Существенное значение имело то, что Кайс привел с собой большое число "подчиненных".166 Под????????????? следует понимать, конечно, подчиненных ему арабов. Племена, филархом которых он был, как и сам Кайс, были воинственны. Можно вполне уверенно говорить, что Кайс привел в Палестину свое арабское войско, несшее сторожевую и охранную военную службу в этой провинции. Северо-восточные области по сиро-финикийскому побережью, принадлежавшие когда-то Пальмире, находились под рукой гасанидов, которые вытеснили салихидов. Кайс был филархом Палестины II и III, занимавших юго-западный край Византии до Синайского полуострова, это наиболее вероятно. Киндит оказался, таким образом, в близком соседстве с гасанидами, глава которых Харит ибн Габала входил в силу, оказав ряд услуг империи. Киндиты были уже ослаблены, династия перебита, Кайс был лишь потомком, а не наследником по прямой линии, Следует думать на основании последующих событий, что Финикон и побережье Акабского залива принадлежали к областям, на которые также распространялась власть филарха Палестины III. Тем более его положение могло считаться завидным. Гасаниды сумели вытеснить Кайса, принадлежавшие ему области оказались к началу 40-х годов в руках брата Харита — Абукариба ибн Габала.? 543 г. его посланец был в числе признавших воцарение и победы Абрахи.

Абукариб, "подаривший" Юстиниану Финикон, стал известен как брат Харита ибн Габалы и гасанид благодаря надписи Абрахи. Глава 19-я первой части "Персидских войн", в которой упоминается Абукариб, стоит особняком и не связана хронологически ни с предшествующей 18-й, ни с последующей 20-й главами. Заканчивается эта 19-я глава словами:??????????????????????????????? — "итак, я возвращаюсь к предшествующему слову", т. е. к тому, что было изложено до этой справки.167 Начало 20-й главы связывает ее с 18-й словами:????????????????????????????? — "около времени войны той", т. е. примерно времени войны с персами и битвы при Каллинике, имевшей место в 531 г. Прокопий связывает свои сообщения этих глав. 19-я же глава являлась исторической справкой, не находившейся в хронологической связи с 18-й. По мнению целого ряда исследователей, она была введена для того, чтобы смягчить, затушевать последствия разгрома и поражения византийских войск, чтобы спасти своего героя Велисария. Как это видно и из сравнения двух заметок в 1-й и 2-й книгах "Войн" о Юлиане, Прокопий не строго придерживался последовательности и точности во времени. В 19-й главе он не преследовал этой цели вовсе, а дал читателю представление о трех областях Аравийского полуострова и Африки, к рассказу о которых он переходит в 20-й главе. Поэтому сообщения его в 19-й главе могли относиться и к предшествующему и к последующему за 531 г. времени. Начало 20-й главы на это и указывает.

Исходя из этого, совершенно нет необходимости решать сложный вопрос об одновременной принадлежности филархии Палестины киндиту Кайсу и гасаниду Абукарибу. Вопрос этот решается совершенно иначе. Первые семь книг "Истории войн" Прокопием были написаны между 545 и 550 гг.168 В 19-ю главу, как главу исторических справок, могли войти разновременные события, поэтому и сведения об Абукарибе могли относиться и к сороковым годам; ведь и год посольства Юлиана был назван недавним в контексте сообщений 540 г. Тем более нельзя согласиться с тем, чтобы относить к 502 г. утверждение филархом не только Харита-гасанида, что можно вывести из источников, но и его брата Абукариба, что не подтверждено никакими данными.

Гасаниды набирали силы постепенно. Харит ибн Габала занял главенствующее положение, но его западные соседи киндиты были еще сильны. Полной уверенности в том, что гасаниды могли заменить киндитов, еще не было. К тому же киндиты пользовались авторитетом в центральных областях Аравии, были признаны маадеями. Это и было причиной того, что в Византии желали, чтобы Кайс состоял у нее на службе и был филархом Палестин. Если считать множественное число источника за указание на то, что ему была подчинена не одна из провинций, называвшихся Палестиной, то это могли быть Палестины II и III, тем более что Палестина III если не примыкала вплотную, то была ближайшей к областям, занятым в центральной Аравии киндитами и маадеями. В ее состав входил Аил, побережье Акабского залива и остров Иотаба. Кайс со своим войском согласился поступить на службу к Византии лишь после четвертого к нему посольства и второго посещения Абрама. Едва ли это могло иметь место раньше второй половины 30-х годов VI в., так как прошло известное время между первым посольством Абрама, путешествием Нонна и вторым посольством Абрама.

Нельзя согласиться с мнением тех исследователей, которые считают Кайса филархом одновременно с Абукарибом или, как произвольно предполагает Кавар, придавая особое значение термину???????? Кайс занял якобы особое положение, выше прочих филархов, но оно, и по его мнению, было фиктивным.169

Кайс в качестве филарха и правителя двух Палестин оказался в непосредственном соседстве с гасанидом Арефой, но долго такое положение не могло сохраняться, так как они соперничали и были враждебны друг другу. Гасаниды продолжали наступление на киндитов и к началу 40-х годов вытеснили их. Ценой приобретения филархии был "дар" Юстиниану Финикона, "ничтожный и ненужный" подарок в глазах Прокопия. Если главенствовали над Финиконом гасаниды, то Кайс в Палестинах II и III оказался зажатым между областями влияния двух братьев-гасанидов; тем самым судьба его. была решена. До того как была выгравирована надпись Абрахи в 543 г., Абукариб "был поставлен филархом арабов Палестины" 170 и в качестве такового направил своего "посланца" в Химьяр. Гасаниды расширили и утвердили свое могущество за счет киндитов.

Экономические связи Византии вдоль берегов Красного моря и значение, которое придавали областям, прилегавшим к Египту в Африке, к азиатским провинциям на Аравийском полуострове, были велики. Задача сделать море, разделявшее два материка, морем, над которым доминировала бы империя, сулила большие выгоды.

В 473 г. Иотаба была захвачена киндитом Аморкесом (Имрулькайсом), как об этом сообщил Малх. Однако Византия сумела вернуть этот важный для нее пункт. К 497/8 г. н. э. (5990 г.) "Хронография" Феофана относит блестящие победы полководца Романа.

"В этом году арабы, называемые скинитами, совершили нападение на Евфратезию. В первом селении Сирии, называемом Битрапса, тамошний стратиг Евгений, муж усердный в слове и в деле, выступил против них и победил в битве. Побежденные были из племени филарха Наамана и принадлежали к связанным договором с персами. Тогда и Роман, начальник (?????) палестинских войск, муж прекрасный в совете и в стратегии (в мирных и военных делах), захватил в войне Агара (Худжра), сына Арефы, называемого Талабаном, с огромным количеством пленных. До этой битвы Роман сразился и обратил в бегство другого скинита, по имени Габала, который нападал на Палестину до его прихода. Также и остров Иотаба, лежащий в заливе Эритрейского моря, подчиненный и обязанный немалыми податями ромейским императорам и между тем захваченный арабами-скинитами, Роман освободил в жестоких боях. Затем он предоставил ромейским торговцам независимо (?????????) жить на острове, вывозить из Индии товары и установленный налог уплачивать императору".171

Таким образом, к концу V в. можно указать на ослабление киндитских племен и на попытку Византии оттеснить кочевых арабов-скинитов по всей границе. Киндиты были особенно тесно связаны с маадеями в центральной Аравии, где те занимали прочное положение. Это подтверждается нарративными арабскими источниками и сабейскими надписями (например, Ry 509). Малх связывал Имрулькайса, захватившего Иотабу, с "персидскими арабами". Нападавшие на Сирию в 497 г. принадлежали к ним же. Но, кроме того, названы Худжар (Агар, Огр), сын Харита и" рода Талаба, следовательно, киндит, и Джабала (Габала) гасанид, которые также нападали на Византию и потерпели поражение от Романа.

В приведенном тексте следует отметить, что нападения совершались отдельными частями или группами как киндитских, так и гасанидских племен. Габала не состоял еще в числе федератов империи.

За Иотабу арабы держались настойчиво, бои за этот остров названы "жестокими".

О судьбе острова Иотаба писал и Прокопий; он поставил ее в связь с общим вопросом о политике Византии в отношении к химьяритам и эфиопам. Он рассматривал экономические, торговые связи империи с Южной Аравией и восточным побережьем Африки. На фоне этих связей им решается и вопрос об острове и о "большом пространстве", занимаемом Финиконом, издавна населенном арабами. Выше приходилось уже упоминать, что текст Прокопия не оставляет сомнения в том, что ему было известно то, о чем писал Малх; более того, ему известно, что остров был отвоеван у "скинитов" обратно, но он стремится в какой-то мере польстить и в этом случае Юстиниану.

Прежде всего Прокопий старается показать, что Эритрейское море является связующим звеном между "индами" и ромеями, оно начинается у первых и кончается у Аила, образуя "очень узкий залив". Когда выплываешь из этого города "ромейской державы" в направлении "южного ветра", то направо находятся "горы Египта", а с левой стороны простирается "безлюдная пустыня". Залив настолько узок, что земля видна с обеих сторон. Расстояние от Аила до Иотабы составляет около тысячи стадий. "Там проживают издавна иудеи автономно, в царствование Юстиниана ставшие подданными ромеев". Это последнее утверждение находится в противоречии с тем, что известно о восстановлении прав Византии на остров после тяжких боев полководца Романа. Не следует ли в этом видеть, с одной стороны, желание Прокопия прославить Юстиниана и в этом случае? Другое соображение заключается в том, что на острове могли быть фактории купцов, товары которых не подлежали пошлине, если официально это были подданные других государств, тех же химьяритов, может быть. При Юстиниане, когда благоприятные обстоятельства могли сулить торговые выгоды, и эта группа населения нашла удобным признать господствующее положение Византии, искать ее покровительства.

Далее Прокопий характеризует Эритрейское море как опасное для плавания по ночам, так что корабли вынуждены с темнотой приставать к "левому берегу", т. е. к берегам Аравийского полуострова.172

Морской берег, находящийся сразу за горами Палестины, принадлежит арабам??????????????? которые "издавна" расположились в Финиконе. На большое пространство материка, т. е. суши, простирается Финикон (?????????), и здесь не произрастает ничего, кроме фиников. Иначе говоря, это пространство представляет собою пустыню, в которой имеются оазисы с финиковыми пальмами. Глава арабов той области (о???????????????????????) был поставлен филархом арабов Палестины. В заслугу ему следует поставить то, что он оберегал эту землю, по словам Прокопия, при нем она находилась в безопасности, а сам Абукариб (? '??????????) внушил страх "управляемым им варварам" и врагам. Финикон этот Абукариб подарил императору Юстиниану, но он обладает им лишь "на словах" — ????????????…????.173 Занять это пространство невозможно уже потому, что дорога туда ведет в течение десяти дней по безлюдной и безводной пустыне. Поэтому, заключает Прокопий, "этот дар Абукариба не заслуживает внимания, разве только потому, что Юстиниан принял его благосклонно". И в этом случае едва ли можно согласиться с характеристикой Прокопия, в ней можно усмотреть пристрастность. Финикон — это земля, по которой проходила караванная дорога из Южной и центральной Аравии к Суэцкому перешейку, Аилу, к Пeтре, Пальмире, Иерусалиму.

"Земля химьяритов находится в тридцати перегонах (??????????????) на юг от принадлежащего ныне ромеям так называемого Финикона", сообщает "Мученичество Арефы". Подтверждая, таким образом, сведения Прокопия, этот источник VI в. расстояние до Химьяра измеряет именно от Финикона.174

Арабы, населяющие Финикон, как и живущие "за Финиконом" и за горами Тавринскими,175 соблюдают "святость некоего места", где они собираются два раза в год. В "середине весны" целый месяц соблюдается праздник и прекращаются всякие военные действия, а после "летнего солнцеворота" на два месяца. Это сообщение Нонна, следует полагать, находится в связи с доисламскими обычаями, связанными, наиболее вероятно, с Меккой.176

За Финиконом, южнее, Прокопий располагает племя маадеев, в распоряжении которого находились морской берег и значительная часть материка. Маадеи,???????? и в некоторых рукописях????????? подчиняются химьяритам??????????????????????.177

Ромейские войска не могли, да Византия и не была склонна занять все пространство Финикона и поставить там свои гарнизоны. В этом и не было нужды, так как арабы под началом Абукариба и так оберегали эту область. Но Финикон с Аилом, с побережьем вдоль залива и Астровом Иотаба составляли одно целое и были важной опорой для Византии на юге, являясь как бы ключом к торговым дорогам, морским и сухопутным, в Южную Аравию и Эфиопию.

Пока эти области были в руках враждебных киндитов, византийская торговля встречала препятствия. Так как центральные области Аравии были захвачены маадеями, часть которых осталась в Йемене, то их положение оказалось двойственным. Старые связи с Химьяром, которым покровительствовала Византия, столкнулись с новыми интересами маадеев; они были в них втянуты лахмидским княжеством, а следовательно, попадали в орбиту интересов Ирана, влияния которого на Аравийском полуострове так опасались в Константинополе. Об этих связях свидетельствует и пребывание маадеев в лагере царя Мундара, когда там был Симеон Бетаршамский, в 524 г.

Византия, стремясь установить дружественные отношения с Химьяром, покровительствуя христианству, имела целью обеспечить и торговые пути по Аравийскому полуострову и Эритрейскому морю, поэтому маадеи, подчиненные Химьяру, были дополнительным звеном, которое могло помочь объединить и обезопасить весь этот путь.

"Как область маадеев и Финикон, так и далее на север земля населена арабами", подтверждает Прокопий; "до пределов города Газы она называлась в древности Аравией", и на нее простирались права "царя арабов", столицей которого был город Пeтра.178

Области Палестины III, Аил, Финикон, остров Иотаба находились под рукой Абукариба, о котором известно, что он был сыном Джабалы (Габалы), гасанида. Об этом известно из большой надписи Абрахи 543 г. (CJH 541, строки 91 и 92), где названы оба гасанида — Харит ибн Джабала и Абукариб ибн Джабала.

Следовательно, еще до этого года филархат Палестины III перешел в руки нового рода, который успешно укреплял свое положение в качестве сторонников и ставленников Византии. Здесь гасаниды выбили из седла киндитов; чтобы укрепить свое положение, они создают протекторат Византии над Финиконом. Абукариб держит в повиновении своих и угрожает врагам, которые его боятся; он заслуживает своего высокого поста.

Являясь филархом Византии, он, как и его брат Харит, направили к Абрахе своих посланцев — (строки 90–92), как это сделал и их враг Мундар, царь лахмидов, упомянутый, впрочем, раньше них (строка 90).

В сороковых годах VI в. гасаниды находились в полной силе, они составляли опору и силу Византии против всех арабских племен, им враждебных.

Как известно, Прокопий в главе, посвященной Южной Аравии (I, 20), говорит в заключение: "Эфиопы не могли покупать метаксу у индов, так как всегда персидские купцы становились в гаванях, где индийские корабли впервые пристают, так как они живут в соседней земле, и скупают все товары. Химьяритам же представлялось трудным пройти пустынную и длинную дорогу и напасть на народ, более боеспособный. Наконец Абраха, когда надежно утвердился во власти, часто обещал Юстиниану напасть на землю Персиду, но только один раз отправился в поход и тотчас отошел назад".179 Это ценное свидетельство Прокопия о том, что Абраха все же совершил один поход в Персиду, сопоставляется целым рядом исследователей с опубликованной в 1953 г. надписью Ry 506, относящейся к 547 г.

Книги о войнах были написаны Прокопием Кесарийским между 545 и 550 гг.,180 и, следовательно, поход 547 г., засвидетельствованный надписью, мог быть известен ему. Вернемся еще раз к этому памятнику. Надпись Ry 506 высечена на скале вблизи колодца Мурайгхана, расположенного в 130 км севернее Химы и в 170 км юго-восточнее Биши. Мурайгхан находится на пути, ведущем с юга Аравийского полуострова к Мекке. Выбитая от имени царя Абрахи надпись датирована 662 г. химьяритской эры, что соответствует 547 г. н. э.181 Поход Абрахи имел целью усмирить и привести к повиновению племена Маад и "бану Амирим", которые восстали. Судя по надписи, маадеи были не только в тесной связи с лахмидами, но находились в подчинении Хирте, так как, побежденные Абрахой, они вынуждены были дать заложников, о чем с царем Химьяра договаривался посланный к нему Амр, сын Мундара III лахмида (надпись Ry 506, строки 3 и 7). Надпись недвусмысленно говорит, что Амра "поставил правителем над маадеями" именно царь Мундар.182 Время, когда над областями, занятыми маадеями, химьяриты ставили царей из рода Кинда, прошло. Племена Маад, переселившиеся из Южной Аравии, находились теперь в зависимости от Хирты, чем и объясняется вмешательство ее в лице Амра ибн Мундара, который ходатайствовал и ручался за них перед царем Абрахой в 547 г. В походе химьяриты были разделены на две части: одна, состоявшая из киндитов и алитов под предводительством Абгабара и другого полководца Башра, сражалась против восставших бану Амирим на запад от Мурайгхана, на побережье Красного моря; во главе другой части химьяритских войск находился сам Абраха. Последние воевали с маадеями у Халибана, в местности, находящейся в 420 км севернее Мурайгхана, в направлении к Хирте.

Эти походы Абрахи следует поставить в связь с персо-византийскими войнами 540–546 гг., в которых химьяриты поддерживали Византию.183 С лахмидами у них были и свои счеты, так как области, захваченные маадеями в центральной Аравии, являлись частью "пути благовоний", контроль над которыми, с подчинением маадеев Хирте, перешел к лахмидам. Как в интересах Византии, так и в интересах Химьяра было весь торговый путь по побережью и самое Красное море держать в своих руках, не допуская к ним персов, с которыми была связана Хирта. Сношения и сближение маадеев с лахмидами относятся к значительно более раннему времени.

Много оснований полагать, что у Прокопия и в надписи из Мурайгхана речь идет об одном и том же событии. Конечно, Абраха напал не на землю персов, Персиду, но два военачальника и сам Абраха вторглись в области, находившиеся в сфере влияния лахмидов, в свою очередь подчиненных Ирану. Этот поход, нанося удар "персидским арабам", тем самым ослаблял и угрожал государству шаханшаха. Химьяр сражался за свои общие с Византией экономические интересы, за торговый путь, по которому поступали ароматы и шелк.