• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Вечный гам и вечный топот,

Вечно глупый, важный вид.

Им, как видно, жизни опыт

Ни о чем не говорит.

Их сердца послушно бьются

По желанию людей,

И в душе не отдаются

Крики вольных лебедей.

(Николай Заболоцкий)

Личность правителя крупного государства, тем более диктатора, в истории проявляется двояко. Заурядная личность, озабоченная благополучием и властью собственной персоны и своих сообщников, приводит свою страну к упадку, а то и к катастрофе. Выдающаяся сильная крупная личность приводит свой народ, свою страну к успеху.

Таково общее правило, которое подтверждает множество примеров. Да и по сути оно не вызывает сомнений.

Можно предположить, что у неумного и бездарного правителя не исключены умные и одаренные советники. Но тогда это будет не диктатор, а марионетка. У настоящего властного правителя советники и помощники выполняют его задания, действуют по его указаниям. С ними он советуется, но решения принимает сам.

Слишком многое зависит от личности этого человека. Подчиненным требуется четко и своевременно выполнять его приказания. Это не отменяет их инициативности, но ставит ее в ограниченные рамки.

Однако следует помнить: в политической борьбе, так же как в управлении государством, лидер соратников не выбирает. Со временем, став правителем, диктатором, он вынужден с ними считаться. Как говорится, старый друг лучше новых двух.

Иногда говорят, что вина Сталина в том, что у него не было достойного преемника. Вообще-то Г.М. Маленков во всех отношениях превосходил Н.С. Хрущева. Но выбор делал партийно-хозяйственный актив, в значительной степени зараженный буржуазной идеологией…

Впрочем, главное не это. У великих людей не бывает соразмерных им преемников. Это относится ко всем видам человеческой деятельности. Поэтому последователи слишком часто приносят больше вреда учению, чем его критики.

История России прошлого века ныне представляется клубком тайн и загадок. Многие историки вольно или невольно, по заказу «свыше» или по своей инициативе подбирают факты выборочно и выстраивают свои концепции, подчас нелепые, пошлые, фальшивые, но на поверхностный взгляд обоснованные.

Есть и объективные трудности. Многие важные документы остаются в секретных архивах; немало выпущено фальшивок и подделок. В.Е. Семичастный, назначенный в 1961 году председателем КГБ, позже свидетельствовал, что к его приходу «многие документы уже были уничтожены или подчищены, вытравлен текст. Это мне сказали и показали архивисты».

Свидетельства очевидцев слишком часто искажают, а не проясняют реальность. Трудно этим людям отрешиться от своих переживаний, личного опыта. Поэтому осмыслить исторические события сравнительно недавнего прошлого не так просто, как кажется на первый взгляд. Основной упор приходится делать на статистические материалы, а исходить из общих соображений, касающихся развития технической цивилизации в ее глобальных и локальных проявлениях.

Одно из наиболее широко распространенных мнений высказал французский советолог Н. Верт. По его словам: «Политическая жизнь СССР в послевоенные годы была отмечена не только идеологическим ужесточением контроля над обществом, но также…»

Прервем цитату. Учтем: любое государство как система, стремящаяся к самосохранению, осуществляет идеологический контроль над обществом. В условиях спокойствия и благоденствия он может быть ослаблен. Но в любой державе он при малейшей угрозе усиливается. Вспомним поведение правителей США после крупного теракта в сентябре 2001 года. Это же не была угроза уничтожения страны, тем не менее тотчас полицейский режим усилился до небывалых для мирного времени размеров.

Вопрос в том, ради чего осуществляется идеологический контроль и в чем выражается. Верт связал его с «политическим принуждением (прежде всего в отношении ключевого вопроса обновления и ротации партийных кадров) 30-х гг.». О каком политическом принуждении идет речь? Разве заставляли партийные кадры поддерживать данную государственную систему? В этом не было никакой необходимости. Все партийные работники клялись строить социализм и коммунизм. А вот другого рода принуждение действительно было актуально: максимальное ограничение коррупционных связей, борьба с казнокрадством.

Верт с подозрительной наивностью «ввернул» в свой учебник истории идеологические штампы антисоветских политологов о состоянии руководства СССР в послевоенный период. Написал об ультранационализме (?!) и шпиономании Сталина, заставлявшего «старых членов партийного руководства… по любому поводу пить ночи напролет до полного изнеможения».

Если бы СССР был построен на основах анархии, то безумие вождя и беспробудное пьянство высшего руководства ни на чем, кроме их здоровья, не сказывались (кстати, почти все эти люди прожили более 80, а то и 90 лет). Но ведь страна, как утверждают те же антисоветчики, была централизована едва ли не до идиотизма. Как же она существовала при такой бездарной, изнемогающей от пьянства центральной власти?!

Еще одно высказывание того же автора (ссылаюсь на него из-за широкой популярности его «Истории Советского государства»): «Смерть Сталина произошла в то время, когда созданная в 30-е гг. политическая и экономическая система, исчерпав возможности своего развития, породила серьезные экономические трудности, социально-политическую напряженность в обществе».

Вот какое тяжелейшее наследие досталось его преемнику! Тут впору благоразумному человеку отказаться от сомнительной чести возглавить страну, пребывающую в тяжелейшем положении. Правда, никаких подтверждений своему диагнозу Н. Верт не привел. И правильно сделал — иначе и быть не могло.

По личному опыту и статистическим данным могу свидетельствовать: он лжет. Общественно-политическая и государственная Система, созданная Сталиным, доказала свою невиданную в истории прочность прежде всего в период Великой Отечественной войны. Такое испытание не выдержала ни одна развитая капиталистическая держава.

Не менее показательно успешное послевоенное возрождение нашей страны. Вдобавок она оказывала помощь многим дружественным государствам. Еще один неоспоримый факт: после смерти Сталина его общественная Система, которую усиленно расшатывали внутренние и внешние враги, просуществовала 35 лет. Погубили ее именно те, кого он считал опаснейшими и ловко замаскированными врагами народовластия.

Авторитет СССР и его вождя во всем мире был необычайно высок. Ни одно государство и ни один лидер не достигали тогда ничего подобного. Но может быть, ситуация внутри нашей страны к концу сталинского правления стала критической?

Сразу после войны в Советском Союзе начался голод. Его связывают с небывалой засухой. Не менее существенной причиной была послевоенная разруха. Ведь по западным регионам, где жило около 40% населения, прокатилось два огненных вала войны. Миллионы голов скота были угнаны в Германию, обширные сельскохозяйственные угодья были заброшены. И все-таки затем год от года благосостояние советских людей улучшалось.

Наиболее общие показатели жизни народа — демографические. Прежде всего смертность и естественный прирост. Сейчас можно услышать, будто в царской России народу русскому жилось прекрасно, а в сталинском СССР — ужасно. В действительности было иначе.

В 1913 году смертность в России составляла 30,3 человека на 1 тысячу при естественном приросте 16,8. В 1950 году эти показатели составили соответственно 9,7 и 17,0. Можно возразить: зато рождаемость снизилась с 47,0 до 26,7. Но это показывает лишь то, что в царское время была высока детская смертность. Надо еще учесть, что низкая смертность в нашей стране по сравнению с дореволюционным прошлым наблюдалась всего лишь через 5 лет после страшной войны!

Сошлюсь на высказывание историка и социолога С.Г. Кара-Мурзы:

«Война усилила т.н. „морально-политическое единство" советского общества (тоталитаризм), символом которого продолжал быть культ личности И.В. Сталина. Поскольку речь идет именно о культе, то есть явлении иррациональном, объяснять его молодому поколению начала XXI века столь же бессмысленно, как объяснять истоки религиозной веры безбожнику. Однако это поколение обязано знать, что такое явление… оказывало огромное влияние на деятельность государства и бытие народа. К тому же похоже, что „количество культа" есть в каждом поколении величина постоянная (например, в 40-е годы никто не верил астрологам и не было „культа доллара").

В ответ на солидарность с государством, как бы в вознаграждение народу за перегрузки двух десятилетий, принципом государственной политики было сделано постоянное, хотя бы и скромное, улучшение благосостояния населения. Это выразилось, например, в крупных и регулярных снижениях цен (13 раз за 6 лет; с 1946 по 1950 г. хлеб подешевел втрое, а мясо — в 2,5 раза). Именно тогда возникли закрепленные в государственной идеологии (и в то время укреплявшие государство) специфические стереотипы советского массового сознания: уверенность в завтрашнем дне и убеждение, что жизнь может только улучшаться.

Условием для этого было усиление финансовой системы государства в тесной связи с планированием. Для сохранения этой системы СССР пошел на важный шаг: отказался вступить в МВФ и Международный банк реконструкции и развития, а 1 марта 1950 г. вообще вышел из долларовой зоны, переведя определение курса рубля на золотую основу. В СССР были созданы крупные золотые запасы, рубль был неконвертируемым, что позволяло поддерживать очень низкие внутренние цены и не допускать инфляции».

Несмотря на огромное напряжение и материальные лишения, наш народ за считанные годы вновь воссоздал великую сверхдержаву. По сравнению с 1940 годом смертность снизилась почти в два раза, а с 1913-м — более чем втрое!

Сталин оставлял в наследство своему преемнику могучую, уверенно развивающуюся державу. Никаких кризисных явлений в экономике не было и в ближайшем будущем не предвиделось. Только за такое наследство имело смысл сражаться.

О высочайшем потенциале социалистической системы того времени свидетельствует несколько весомых фактов. В нашей стране была запущена первая в мире атомная электростанция. Мы первыми создали водородную бомбу (а не наземное взрывное устройство). Успешно осуществлялась наша космическая программа, в результате которой первым на околоземную орбиту был выведен советский искусственный спутник, а первым человеком, побывавшим в космосе, стал гражданин Советского Союза Юрий Гагарин.

Нет, не по темноте и невежеству советский народ воздавал должное Сталину, славил его (порой чрезмерно, но тут нередко усердствовали его скрытые враги, как он признавался французскому писателю Лиону Фейхтвангеру). Для народа Сталин давно уже превратился в символ своей — народной! — власти. Справедливо считалось, что он не только руководит страной, но и опекает свой народ, оберегая, избавляя от внешних и внутренних врагов. Отсюда и популярность клейма «враг народа» (другой вопрос, всегда ли оно применялось оправданно).

Было Отечество, был и Отец. Ничего дурного или постыдного в этом нет. Таков извечный принцип народного единства и патриотизма (это понятие подразумевает любовь к Отечеству, как к родному отцу).

Сталин хорошо знал труды теоретиков анархизма, а потому вряд ли не отметил мысль, высказанную М.А. Бакуниным в связи с разложением российской аристократии: «Героические времена скоро проходят, наступают за ними времена прозаического пользования и наслаждения, когда привилегия, являясь в своем настоящем виде, порождает эгоизм, трусость, подлость и глупость. Сословная сила обращается мало-помалу в дряхлость, разврат и бессилие».

Не только теоретически, но и на практике Сталин убеждался, что привилегии номенклатурных работников создают условия для злоупотребления властью и к обогащению максимальному, сверх всякой «средней» меры. Не он один это понимал. В частности, Фейхтвангер отмечал (в книге «Москва 1937»), что в среде советских граждан «развивается известное мелкобуржуазное мышление, весьма отличное от пролетарского героизма». Сталин читал эту книгу и, безусловно, обратил внимание на это предупреждение.

Коррупция как духовная коррозия способна в считанные десятилетия разрушить общественные устои. Но такое возможно лишь в том случае, если для нее существуют благоприятные условия. При «сталинизме» их не было: слишком суровая грозила кара. В особой опасности находились работники высших этажей власти. За ними шел постоянный контроль. Провинившихся не всегда карали. Однако на них заводили дело, и при повторном нарушении они рисковали головой.

Сейчас, имея опыт социалистического подъема и капиталистической деградации в России, любой, кто не утерял ум, честь и совесть, мог убедиться, насколько опасной была коррупционная зараза в нашем государстве. Как только с ней перестали бороться, участь СССР была решена.

Со времени правления Хрущева во вторую половину XX века смертность в СССР постоянно, хотя и медленно, росла вопреки общемировой тенденции, типичной для всех развитых стран, где она уменьшалась. Почему такая аномалия? Одна из причин: в народе угасала вера в светлое будущее, уверенность в завтрашнем дне.

Подъем смертности населения Советского Союза пришелся на период «горбачизма», когда критика Сталина стала элементом национальной политики. Еще резче повысилась смертность русских при ельцинизме, когда была окончательно разрушена сталинская система. Физическое вымирание русского народа продолжается (сокращение примерно на 1 миллион в год при 60 тысячах самоубийств, преимущественно мужчин дееспособного возраста). Это показывает, кому теперь на Руси жить хорошо и к чему ведут «перестройка» и «реформы».

Сталина называли вождем. Так принято было величать вдохновителя и руководителя народных масс или самого авторитетного человека племени при первобытно-общинном строе. Ни президентов, ни царей-королей вождями не называют.

Скажем, Наполеон Бонапарт, переметнувшись на сторону революции, мог бы стать вождем. Он предпочел титул и почести императора. Ему было противопоказано стать народным вождем уже по складу характера, из-за гордыни, жажды личной славы.

Вспомним песенку про славного короля, который «войну проиграл, полноги потерял, но рад был уж тем, что остался живой». Правда, Бонапарт частей своего тела не терял, в Египте не обгорел, в России не обморозился. Но после него Франция уже не достигала былого могущества. Из-за своих непомерных личных амбиций он подорвал ее экономику, добавил к огромным жертвам революционных репрессий еще и гигантские потери в завоевательных походах. Почему же сохраняется культ его личности?

Таков здоровый инстинкт самосохранения нации. Французы создали легенду о Бонапарте. Даже в России ее восприняли с энтузиазмом. Ее постарался развенчать Лев Толстой. И все-таки культ личности Наполеона сохраняется и у нас. В отличие, скажем, от прославления Иоанна Грозного, не говоря уже о Ленине и Сталине.

У нас Иоанн Грозный стал синонимом тирана. Его так и называют на Западе — Terrible — ужасный, страшный — от латинского terror, ставшего синонимом подавления и уничтожения людей. Таков один из приемов психологической войны против России, а затем и СССР.

Впрочем, даже в царской России ему не нашлось места на воздвигнутом в Новгороде в 1862 году памятнике Тысячелетия России среди 109 русских деятелей. Хотя именно при нем Россия впервые стала великой державой, вдвое увеличив свою территорию. Оправданно ли такое «забвение» его невиданными преступлениями? Ни в коей мере.

В Западной Европе короли Франции, Англии, Испании совершили в то жестокое время значительно больше злодейств против своих народов. В одну только Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года по приказу Карла IX французы-католики перерезали больше своих соотечественников-гугенотов, чем было казнено опричниками Ивана Грозного за 8 лет!

Старший современник нашего Иоанна IV английский король Генрих VIII ради выгоды имущих власть и деньги превращал крестьянские угодья в овечьи пастбища. Появилось множество обездоленных бродяг и нищих. По приказу Генриха было повешено вдоль дорог 72 тысячи этих бедняков. А испанский король Филипп II в завоеванных Нидерландах казнил более 100 тысяч человек.

По сравнению с ними наш Иоанн Грозный выглядит едва ли не гуманистом. В отличие от этих королей, он каялся в своих преступлениях, а совершал их во имя создания централизованного государства, что позволило царям из династии Романовых стать императорами.

Цель тех, кто на Западе хулит Ивана Грозного, — унизить Россию, представить ее как извечную «империю зла» с тупым покорным населением. Труднее понять, почему им с восторгом подпевают некоторые «россияне». Например, А.М. Сахаров в учебнике для вузов («История СССР…». М., 1983): «На века имя Грозного оказалось связанным с представлением о диком разгуле террора. Опричнина стала нарицательным обозначением крайнего беззакония, произвола, массового истребления неповинных людей». Казалось бы, этот автор должен просто возопить о в сто раз более кровопролитных преступлениях западных королей. Но тут он — молчок…

В сборнике биографий «Все обо всех» (Центр гуманитарных исследований при факультете журналистики МГУ, 1996) сказано: «Иван Грозный оставил по себе недобрую память, несмотря на то, что при нем положение России укрепилось, а границы ее расширились».

Эту фразу следовало бы чуть изменить для ясности: Иван Грозный оставил по себе недобрую память у врагов России, ибо при нем положение державы укрепилось, а ее границы расширились. Его жестокости возмутительны, хотя в контексте той эпохи они не выглядят ужасными, да и в немалой степени были оправданны сложившейся ситуацией: приходилось спасать страну от междоусобицы. Кстати, в русском народе о его царствовании осталась добрая память. Об этом свидетельствуют сказания и песни об Иване Грозном.

Почти все, сказанное об Иване Грозном, относится к Иосифу Сталину. Сопоставление этих двух правителей стало привычным для недругов России. Оно присутствует в книге Р. Конквиста «Большой террор» — одной из психотронных бомб войны против СССР, наравне с «Архипелагом ГУЛАГ» и с такими же лживыми, многократно преувеличенными данными о репрессиях в нашей стране.

Мне уже приходилось подробно писать о том, что ни Ленин, ни тем более Сталин и другие большевики не принимали активного участия в свержении самодержавия («Мифы революции 1917 года». М., 2007). В действующей армии, в столице и отчасти в стране воцарилась анархия. Николай II под давлением представителей буржуазных партий и военного руководства добровольно-принудительно отрекся от престола в пользу своего брата Михаила. Но и тот, не получив гарантии своей безопасности, тоже отказался от власти, которую подхватило Временное правительство.

Удивительная легкость свержения буржуазного правительства в октябре доказывает его полную несостоятельность. Генерал А.И. Деникин писал: «Революция была неизбежна. Ее называют всенародной. Это определение правильно лишь в том, что революция явилась результатом недовольства старой властью решительно всех слоев населения».

Во время Октябрьского восстания противник был подавлен морально. 26 октября в разговоре с генерал-квартирмейстером Северного флота Барановским свидетель событий поручик Данилевич сказал: «Все это вышло просто до изумительного». Миф о штурме Зимнего под залпы крейсера «Аврора» призван был показать героический энтузиазм красногвардейцев, славный апогей Октября.

В этом своя правда — такая же, как в мифах, воспевающих героическую эпоху и ее героев. Никто не сомневается, что Троянская война отличалась от ее изображения в «Илиаде». Но это не мешает вновь и вновь возвращаться к бессмертным образам Гомера.

Была ли правда в том, что называли Сталина вождем, отцом народа?

Да, безусловно была с точки зрения укрепления государственной власти, сплочения народа под единым руководством, что необходимо в трудные времена.

Но вождей не назначают и не выбирают тайным голосованием. Отцом народа нельзя стать насильно. И возникает вопрос: почему в Советском Союзе глава государства превратился в вождя? Вот уж поистине магия какая-то. Или результат массированной пропаганды?

У нас СМРАП упорно методично внедряли в сознание «россиян» культ президента, премьер-министра В.В. Путина. Словно он спаситель и надежда России, а без его гениального руководства страна пойдет не тем путем. Да, может рухнуть власть олигархов. Потому и осуществляют культ личности бывшего подполковника КГБ и помощника А.А. Собчака.

Говорят, такова российская традиция. Мол, не может русский народ без вождя, культа верховного правителя. Был царь, стали Ленин и Сталин…

Когда была монархия — понятно, система такая, культ «избранника Божия» (хотя Романовых на власть избрали бояре). Только вот тот русский народ почему-то не сильно горевал, когда царь отрекся от престола. И не признал власть буржуазного Временного правительства, Керенского.

Ленин привел свою партию к власти, спас Россию от распада и основал невиданную в мире общественную систему. Находившийся в Париже Великий князь Александр Михайлович признал: «На страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи». А ведь у него, одного из внуков Николая I, почти всех родственников казнили большевики. Человеком же он был незаурядным, патриотом России; его по праву называли отцом русской военной авиации.

Неудивительно, что такого лидера признали вождем. То же относится к Сталину. Он заслужил всемирную славу, ибо руководил страной в труднейшие годы, в труде и в боях, превратив ее в сверхдержаву.

А вот культ Хрущева, как ни раздували его продажные СМРАП и политиканы, лопнул, оставив смрадный след. Русский народ не польстился на эту приманку. Скользкие пройдохи «шестидесятники», детки хрущевской слякоти (последовавшей за маленковской оттепелью), впустили свою струю в этот пропагандистский пузырь.

Хрущев, помимо всего прочего, был неугомонным борцом против Русской православной церкви. А Сталин вопреки мнению Троцкого и, пожалуй, пользуясь болезнью Ленина, направил всем партийным организациям строго секретный циркуляр, в котором заявил:

«ЦК предлагает всем организациям партии обратить самое серьезное внимание на ряд серьезных нарушений, допущенных некоторыми организациями в области антирелигиозной пропаганды и вообще в области отношений к верующим и к их культам.

Партийная программа говорит: "необходимо заботливо избегать всякого оскорбления чувств верующих, ведущего лишь к закреплению религиозного фанатизма". Резолюция XII партсъезда по вопросам антирелигиозной агитации и пропаганды подтверждает, что «нарочито грубые приемы, часто практикующиеся в центре и на местах, издевательства над предметами веры и культа взамен серьезного анализа и объяснения — не ускоряют, а затрудняют освобождение трудящихся масс от религиозных предрассудков…"

[…] 1) воспретить закрытие церквей, молитвенных помещений… по мотивам неисполнения административных распоряжений о регистрации, а где таковое закрытие имело место — отменить немедля […]

2) воспретить ликвидацию молитвенных помещений, зданий и проч. путем голосования на собраниях с участием неверующих; воспретить аресты "религиозного характера" […]

3) ответственность за проведение в жизнь данной директивы возложить на секретарей губкомов, обкомов, облбюро, национальных ЦК и крайкомов лично. ЦК вместе с тем предостерегает, что такое отношение к церкви и верующим не должно, однако, ни в какой мере ослабить бдительность наших организаций в смысле тщательного наблюдения за тем, чтобы церковь и религиозные общества не обратили религию в орудие контрреволюции.

(Секретарь ЦК И. Сталин. 16/VIII— 23 г.»)

Постановление строго секретное. Почему? Разве не в интересах партии провозгласить во всеуслышание эти пункты, чтобы заручиться симпатиями верующих?

Ранее Политбюро по предложению Троцкого приняло строго секретное постановление о суровых репрессиях в отношении церкви и священнослужителей. Попытку М.И. Калинина ослабить это давление (он обратился за помощью к Сталину) пресекло строго секретное постановление Пленума ЦК, подтверждающее антицерковную политику. Когда Ленин заболел, авторитет Сталина значительно вырос, а Троцкого — снизился. Появилась возможность отменить прежние секретные указания.

Сталин еще в молодости стал материалистом и атеистом. Но не воинствующим и не примитивным. Судя по всему, он сознавал: в мире присутствует нечто высшее, умом человеческим не постигаемое, но ощутимое глубинными струнами души. То, без чего материя мертва.

…Недавно я получил письмо из Кельна от своего заочного друга Александра Тринкера, отличного специалиста, который потерял после расчленения СССР и упадка страны работу и вынужден был уехать с семьей в Германию. Вот фрагмент этого письма с небольшой редакторской правкой (выделения в тексте автора письма):

«1. Одно из главных обвинений против Сталина, против большевиков выдвигали на протяжении десятков лет: «Они закрывали церкви, запрещали религии, сажали в тюрьмы священников»!

Когда я рассказываю, что в СССР во времена Сталина церкви, мечети, синагоги работали и прихожане там молились, мне не верят! Я помню: в 1950-е годы Елоховская церковь, Донской монастырь, церковь у метро Новокузнецкая (выход к Лаврушинскому пер.), в Ленинграде, в Киеве, в Курске… — работали! Родители мне рассказывали, есть свидетели, но не верят местные люди.

2. Часто слышу: «Сталин безжалостно выселил немцев Поволжья в 1941 году». Я привожу в пример биографию моего знакомого Виктора Драхенберга — его отец воевал пулеметчиком в РККА, так как жил до войны на Урале, имеет боевые награды. А отец его жены жил до войны на Украине, пришли захватчики в 1941-м и забрали его — молодого и здорового парня — в СС — судьба разделенного народа! Какие «репрессии»? В книге В.В. Кожинова «Россия. XX век», том 2 приведены такие сведения: «Отсутствие геноцида ясно из того, что в 1939 году в СССР жили 1,2 миллиона немцев, а к 1959 году — 1,6 миллиона, несмотря на Указ от 28 августа 1941 года «О переселении Поволжских немцев» (как еще было поступить, когда приближались фашисты?).

3. Обвиняют: «Сталин был антисемитом, и при его правлении не брали евреев на работу». В ответ говорю: посмотрите в Интернете (теперь это просто) страницы: «Академия наук СССР», «Ученые СССР», «Лауреаты Ленинской и Сталинской премии СССР», «Конструкторы СССР», «Писатели и поэты СССР» и вообще все, что касается 1920–1950-х годов. Так куда именно их «не брали»???

Задайте другой вопрос: как Сталин смог так организовать труд всех людей (русских, украинцев, армян, грузин, немцев, евреев…), что они выбирали себе честные профессии, работали, принося пользу Советскому Союзу — своей Родине?! Сталин воспитал много ученых разных народов, например: русский немец академик П.А. Ребиндер, русский еврей академик Ю.Б. Харитон и множество других.

В 1920–1950-е годы Сталин создал единственную в Истории Человечества Единую и Монолитную НАЦИЮ Советских Людей из 130 разных народов, разных мировых религий, а также атеистов, которые все ВМЕСТЕ трудились на благо СССР и защищали свою Советскую Родину! Предателей было ничтожное меньшинство. А после 1985 года никакая пропаганда СМРАП и никакие церковные проповеди — не помогают. Почему?

4. «Сажали в тюрьмы без обвинений, без причин». Так сказали при мне в прошедшую субботу, когда я заходил в наш только что открытый клуб (при церкви). Я услышал эти слова и ответил: «Почитайте все документы, обвинительные протоколы! Примерно в 1942-м посадили якобы незаконно группу арбатской молодежи, «замышлявших покушение на Сталина». Эти старшеклассники-оболтусы нашли сбитый Московской ПВО фашистский бомбардировщик, сняли с него пулемет и притащили на крышу (мы бы, московская шпана послевоенная, никогда этого не сделали!), поставили там, где проезжают правительственные автомашины, и тренировались, целились! Ну что могли подумать в милиции? Конечно, готовится террор в тылу наших войск против верховного командования, в самый разгар войны!

Вот тебе причина, вот тебе следствие!

Я спросил у моих собеседников: «Представьте, что Канцлер Германии или Президент США вздумали приехать в Кельн, а вы — именно вы (я пальцем в собеседника тычу) поставите пулемет, даже без патронов, на пути их следования? Что их охрана с вами сделает? Пристрелят, как бешеную собаку, на месте! Будут писать во всех газетах, говорить по телевидению: «Так и надо!» Вы же сейчас защищаете потенциальных террористов!»

Вот такой разговор был в прошлую субботу в русской церкви.

Это очень важно — дать отпор, но не всегда рядом окажется человек, который сможет защитить честное имя Вождя; очень злобны мысли простых обывателей. Антисоветская, антисталинская пропаганда крепко вдалбливается в пустые головы жвачных людей!

(Александр, в Кельне, 26.03.2009».)

Затем последовало дополнение:

«Читая историю религии, я удивляюсь: миллиарды людей в трех религиях (христианство-ислам-иудаизм) благодарят и хвалят в молитвах живших тысячи лет назад своих предков, обожествляют своих предков. Но те же люди НЕ понимают, что на поиски Героев не надо далеко ходить. В XX веке жил простой человек, который именно спас человечество от черно-коричневой чумы, избавил миллиарды людей от колониального рабства, дал свободу неграм-китайцам-арабам…

Этот спаситель — Сталин!

Очень мало осталось живых свидетелей, очень много документов уничтожили враги, 50 лет замалчивания — целое поколение выросло.

Неизвестно, что было бы с церковью, со священниками, муллами и т.д., если бы войну выиграли фашисты. Вполне возможно, Гитлер уничтожил бы всех своих конкурентов, а Библию, Коран и Тору просто сожгли бы и все бы забыли об их существовании.

В немецком языке после 1933-го создали слова: „Propaganda-Terror", „Bücherverbrennung" — «сжигание книг», „Hitler-Jugend-Tagung" — «гитлеровская-молодежная-конференция», „Frau, Hüterin deutscher Zukunft" — «женщина, хранительница немецкого будущего», „Kinder leRnen: Gehorsam oder Tod" — «Детское обучение: послушание или смерть». Таких «кирпичей культуры» было придумано всего-то за 12 лет Третьего Рейха великое множество.

В «культуре» Третьего Рейха не было места никаким религиям!

Почти никто в Германии (70 миллионов жителей!) слово против не сказал! Сжигали книги многих авторов (не только евреев), издававшихся во Франции, России, Англии, Америке, Германии (до 1933 года); осталась только одна книга для немецкого народа: „Mein Kampf"! Это была библия нацизма.

Я уверен — все сказанное должен знать каждый верующий и неверующий человек в Мире.

(Александр из Кельна, 27.03.2009».)

…Народ и его вождь, которого признают высшим авторитетом, едины.

Столь простую истину не могут понять хулители Сталина, позволяющие себе клеветать на него даже в школьных учебниках. Так воспитывают новые поколения в духе антикоммунизма, что уже само по себе недостойно и позорно, но и в презрении к старшим поколениям — всем тем, кто создавал и отстаивал, нередко ценой своей жизни, свою Родину — СССР.

В начале марта 1953 года Сталин тяжело заболел. Черчилль попросил советского посла в Англии А.А. Громыко регулярно информировать его о состоянии здоровья руководителя СССР.

После смерти советского вождя Черчилль остался единственным из «Большой тройки», что придало ему дополнительный вес на международной арене. Он инициировал созыв совещания руководителей великих держав на высшем уровне. Оно состоялось, но уже без Черчилля. Он ушел в отставку в начале 1955 года. Ему шел 81-й год. Его агрессивные выступления как «поджигателя войны» объяснялись вовсе не воинственностью, а политическим расчетом, о чем ясно и справедливо говорил Сталин.

Хрущев и пока еще верный ему Булганин нанесли в 1956 году визит в Англию. На приеме в советском посольстве в Лондоне состоялась беседа нового лидера СССР с Черчиллем. «Вы задумали большое дело, господин Хрущев, — сказал умудренный жизненным опытом старик, — но учтите, что нельзя одолеть расстояния между двумя берегами в два прыжка!»

Сказано было впустую. Хрущев не знал даже, на какой берег собирался прыгать. Его ужимки и прыжки были порой нелепыми, типа культивации повсюду кукурузы и тотального освоения целины. А «борьба с культом Сталина» стала губительной для идеологии и морального состояния советского народа. Переименование Сталинграда стало кощунством по отношению к павшим защитникам города с таким именем.

В 1959 году на торжественном заседании Палаты общин Великобритании, посвященном 80-летию И.В. Сталина, выступил Черчилль. Злобная антисталинская кампания задевала его лично. Человек, которого он часто называл своим близким боевым товарищем по Второй мировой войне, был объявлен бездарным полководцем, мучителем и убийцей, обуянным манией преследования и ненасытной жаждой власти.

Это наносило удар по гордости и самолюбию незаурядного политического деятеля Великобритании, выставляя его или одураченным простачком, или бесстыдным лицемером. Ни тем, ни другим он не был, хотя бывал порой одураченным (редко) и вынужден был лицемерить (частенько). Традиции западных демократий допускают возможность лжи, облаченной в покров правды. Вот и Черчилль о том же выразился красиво: «Правда настолько драгоценна, что ее должен сопровождать эскорт из лжи».

В своей речи он сказал:

«Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний ее возглавлял такой гений и непоколебимый полководец, как Иосиф Сталин.

Он был выдающейся личностью, вполне соответствовавшей жестокому времени, в котором протекала его жизнь.

Сталин был человеком необыкновенной энергии, эрудиции и несгибаемой воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в британском парламенте, не мог ничего противопоставить.

Сталин обладал большим чувством юмора и сарказма, а также способностью точно выражать свои мысли. Статьи и речи Сталин всегда писал сам, и в них звучала исполинская сила. Эта сила настолько велика, что он казался единственным среди руководителей государств всех времен и народов.

Сталин производил на нас неизгладимое впечатление. Его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали и, странное дело, почему-то держали руки по швам.

Он обладал глубокой мудростью и чуждой всякой панике логикой. Сталин был непревзойденным мастером находить выходы из самого безвыходного положения.

В самые трагические моменты, как и в дни торжеств, Сталин был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям. Он был необычайно сложной личностью.

Сталин создал и подчинил себе огромную империю. Он был человеком, который своего врага уничтожал руками своих врагов, заставив даже нас, которых открыто назвал империалистами, воевать против империалистов.

Сталин был величайшим, не имевшим себе равных в мире диктатором. Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием.

Нет, что бы ни говорили о Сталине, таких история и народ не забывают».

…Черчилль умер в 1965 году в возрасте 90 лет. Он заранее, до деталей проработал и описал всю церемонию своих похорон (она была не слишком пышной). А через двадцать лет к власти в СССР пришел Горбачев, началась чудовищная перестройка. И сбылись пророческие слова И.В. Сталина: «Время героев и гениев кончается, наступает время дураков и предателей».

Нельзя считать Уинстона Черчилля героем и гением, но он был крупным государственным деятелем. В дипломатических поединках со Сталиным он часто оказывался в проигрыше. Противник был слишком сильным. На стороне противника обычно, если не всегда, была правда (и без эскорта лжи). Об этом человеке Черчилль высказывался не раз. Вот фрагмент его выступления 8 сентября 1942 года в Палате общин, после личного знакомства с Иосифом Виссарионовичем:

«Для России большое счастье, что в час ее страданий во главе ее стоит этот великий твердый полководец. Сталин является крупной и сильной личностью, соответствующей тем бурным временам, в которые ему приходится жить.

Он является человеком неистощимого мужества и силы воли, простым человеком, непосредственным и даже резким в разговоре, что я, как человек, выросший в Палате общин, не могу не оценить, в особенности когда я могу в известной мере сказать это и о себе.

Прежде всего Сталин является человеком с тем спасительным чувством юмора, который имеет исключительное значение для всех людей и для всех наций, и в особенности для великих людей и для великих вождей. Сталин произвел на меня также впечатление человека, обладающего глубокой хладнокровной мудростью, с полным отсутствием иллюзий какого-либо рода…

Одно совершенно очевидно — это непоколебимая решимость России бороться с гитлеризмом до конца, до его окончательного разгрома. Сталин сказал мне, что русский народ является по природе своей миролюбивым народом, но что дикие зверства, совершенные против этого народа, вызвали в нем такую ярость и возмущение, что его характер изменился».

В тот же год член военного кабинета лорд Уильям Бивербрук высказался на ту же тему. Приведем его слова для того, чтобы нынешний читатель обдумал свидетельство умного и честного человека, не имевшего никаких оснований восхвалять советского вождя:

«Коммунизм при Сталине завоевал аплодисменты и восхищение всех западных наций. Коммунизм при Сталине дал нам примеры патриотизма, которым трудно найти аналоги в истории. Коммунизм при Сталине дал миру лучших генералов. Преследование национальностей? Совсем нет. Евреи живут там так же, как и все остальные. Политические репрессии? Да, конечно. Но теперь уже ясно, что те, кого расстреливали, предали бы Россию немцам».

Конечно, не все так просто, однако суть дела изложена достаточно верно.

Черчилль в 1959 году, отдавая должное великим сталинским достижениям, называл его диктатором. С таким определением можно согласиться лишь отчасти. Скажем, в отношениях с руководителями других государств, с тем же Черчиллем, Сталин если и диктовал свою волю, то лишь в интересах СССР и отстаивая правое дело с предельной честностью.

Был ли Сталин диктатором для русского народа? Вряд ли.

Он слишком много трудился и слишком мало заботился о себе и личном благе. Диктаторы упиваются собственной властью, любят выставлять свою персону напоказ. В этом отношении диктаторские наклонности у Черчилля более очевидны, чем у Сталина. Другое дело, что государственное устройство и традиции Англии не допускали возможности даже таким лидерам, как Черчилль, становиться полноправными диктаторами.

Характеристика Сталина, данная Черчиллем, является свидетельством «из первых рук». Проницательно отмечено, что личные качества Сталина полностью отвечали тем задачам, которые требовалось ему решать в труднейшие для Советского Союза времена.

…Говорят, когда у Михаила Шолохова спросили, был ли при Сталине культ личности, он ответил: «Культ был. Но и личность была».

Но ведь незаурядным может быть не только гениальный творец, но и чудовищный злодей. Обратимся к серьезному, на первый взгляд, исследованию в двух объемистых томах британского историка Алана Буллока «Гитлер и Сталин». Сразу отметим, что к Гитлеру этот автор относится с большей симпатий, чем к Сталину, о котором пишет:

«Опыт первой половины жизни, проведенной среди антисоциальных элементов, воров и других отщепенцев… оставил след — психологические комплексы, от которых он так и не освободился…

Сталин был груб, невоспитан, необразован… Он был человеком, который никому не доверял и не вызывал доверия… Эта грубость — отсутствие воспитания, культуры… Сталин по-прежнему выходил из себя, в гневе набрасывался на того, кто ему противоречил или возражал… Эти первобытные свойства (которые Троцкий и другие члены Политбюро называли у Сталина «азиатскими») были особенно заметны на фоне остальных революционеров… Он вынужден был скрывать неприязнь к тем, кто был лучше образован, жил за границей, знал языки…

Он был непревзойденный лицемер и лицедей… приучил себя к сдержанности… Хитрость и коварство были его второй натурой».

Все эти обвинения приведены без доказательств, если не считать ссылки на недругов Сталина, в частности Троцкого. Некоторым оправданием для диктатора могло бы служить то, что согласно диагнозу Буллока, вождь СССР был параноиком. Остается лишь изумляться, как такая патологическая личность пребывала не в психиатрической лечебнице, а во главе государства в труднейший период и три десятилетия.

Если вспомнить хотя бы то, что писал о Сталине не раз встречавшийся с ним Черчилль, то становится ясно: это Буллок не способен к логическому мышлению или — способен на клевету и ложь.

Вот и профессор Б.С. Илизаров, на которого мы уже ссылались, по поводу поступления в вуз жены Иосифа Виссарионовича Надежды изрек: «В перспективе он мог получить дипломированную жену при недоучке-генсеке». И еще: «Все политические деятели первого ряда были людьми европейски образованными. Из них только Сталин так и остался недоучкой-семинаристом».

Да, не было у Сталина никакого диплома, а из семинарии его выгнали (по политическим мотивам). Но за этой формальной правдой кроется большая ложь Илизарова. Ее разоблачить нетрудно по выдержкам из его же книги: «Приятным и даже очаровательным в общении признавали его многие мировые государственные деятели: Черчилль, Рузвельт, де Голль; известные писатели и журналисты: Барбюс, Роллан, Фейхтвангер, Уэллс и другие».

Предположим, необразованный параноик был отменным лицедеем (правда, упомянутых людей не назовешь простаками, и они вели со Сталиным долгие беседы), мог притвориться воспитанным. Но как понять обвинения в отсутствии культуры и образованности, зависти к интеллектуалам, если тот же Илизаров сообщает: «Сталин был заядлым библиофилом. В дореволюционные годы, в период подполья, ссылок и бродяжьей жизни профессионального революционера у него было мало возможностей систематически читать, а главное, хранить книги. Но все, кто с ним встречался в этот период жизни, отмечают его постоянно растущую начитанность. В своих ранних работах, газетных и журнальных статьях… он цитирует не только марксистских классиков, но и зарубежных философов и историков довольно широкого спектра».

И еще: «Живой ум, не угасающая, а, наоборот, возрастающая с каждым годом, несмотря на многочисленные болезни (добавим — и огромную практическую работу. — Р.Б.), любознательность… Знания Сталина становились все более обширными и универсальными…»

Дальше — больше. Оказывается: «Без личного сталинского одобрения не принимался ни один проект станции метро (эти станции метро остаются одними из лучших в мире. — Р.Б.). Сталин принимал решения и по проектированию водных каналов, железных дорог и гидроплотин, решения о выпуске тех или иных видов вооружения, издании книг и учебников, строительстве новейших заводов и т.д. И это были не формальные решения, многие из которых принимает любой глава государства. Талантливейшие конструкторы в своих воспоминаниях в один голос отмечали, что он поражал своих собеседников тонким пониманием конструктивных особенностей тех или иных машин…

Хорошо известно, что он принимал все стратегические решения в ходе войны».

И это — недоучка-семинарист и параноик с букетом комплексов! Да ведь даже незаурядному интеллектуалу не дано так много знать и уметь, обладать подобной работоспособностью, памятью, остротой ума и, конечно же, образованностью.

Получается, что не у него, а у его хулителей обнаруживаются умственные и психические аномалии. Его врагов понять можно. Зависть к чужой необычайной славе, уязвленное самолюбие, непомерная и затаенная гордыня, неспособность оценить меру труда и ответственности подлинного руководителя государства (а не марионетки в руках администрации, влиятельных кланов).

Только под дурманом антисоветской пропаганды историки могут писать нечто несуразное, противоречащее здравому смыслу. Такой феномен объясняется внедрением в сознание и даже в подсознание определенной установки. Она начинает управлять поведением индивида и господствовать над его интеллектом. Достигается это комплексом приемов, используемых психотехнологами. В результате у людей возникает устойчивая неприязнь, ненависть к тем или иным понятиям, личностям, воззрениям.

Такой обработке подверглась значительная часть советских служащих. Вырабатывался четкий условный рефлекс, когда слова «СССР, советский народ, коммунизм, Сталин» вызывают приступы злобы, а от услышанных «буржуазная демократия, США, миллиардер, капитализм» текут слюнки. Сходные эффекты на собаках изучил И.П. Павлов. Завистливых «шариковых», как известно, легко сделать из интеллектуалов, падких на посулы комфортной жизни.

Обратим внимание на такой пассаж А. Буллока: «Сталин, в отличие от Гитлера, любил читать. Его библиотека в основном состояла из книг по политике, марксизму, истории». И тут лукавство. Сталин не просто любил чтение, а постоянно работал с книгами. Об этом свидетельствуют многочисленные пометки и закладки в самых разнообразных изданиях. Его личная библиотека насчитывала не менее 20 тысяч томов.

Согласно его записи, они разделены: «а) философия; б) психология; в) социология; г) политэкономия; д) финансы; е) промышленность; ж) сельское хозяйство; з) кооперация; и) русская история; к) история зарубежных стран; л) дипломатия; м) внешняя и внутренняя торговля; н) военное дело; о) национальный вопрос; п) съезды и конференции; р) положение рабочих; с) положение крестьян». А также: профсоюзы, беллетристика, художественная критика, журналы политические, журналы естественно-научные, словари всякие, мемуары… В конце длинного списка он отметил «антирелигиозную макулатуру».

По словам того же Илизарова, «этот список иллюстрирует широту интеллектуальных интересов вождя и его умение систематически мыслить».

Оголтелость антисоветчиков горбо-ельцинского времени демонстрирует книга Ю.Д. Дьякова и Т.С. Бушуевой «Фашистский меч ковался в СССР. Красная Армия и Рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. Неизвестные документы» (1992). Авторы обвинили в подлости, лжи, преступлениях советских руководителей, прежде всего Ленина и Сталина. Относя себя к «прогрессивно мыслящим» ученым, поносили тоталитарную систему и сталинский геноцид… «германский вермахт (рейхсвер), — пишут они, — в обход версальских запретов, набирал силу на нашей земле».

Эти «обличители» советского периода солгали уже в самом заглавии книги, ибо до 1933 года Германия не была фашистским государством! Да и масштабы сотрудничества двух стран, как свидетельствуют приведенные документы, были ничтожными. А вот поощряли милитаризацию фашистской Германии, натравливая ее на СССР, именно западные державы. Об этом у авторов, погрязших в клевете на свою родину, ни слова.

Что касается сталинской непомерной жажды власти и прославления своего имени, то надо только сделать небольшое усилие воли, чтобы подумать: что дала ему диктаторская власть? Как он ею наслаждался? Почему он не почивал на лаврах, не выступал то и дело перед подданными, срывая овации, не имел «престижных» любовниц, не совершал помпезные визиты в разные страны? Почему он не удостаивал себя почетными званиями и наградами, избегал роскоши, был прост в общении? Почему принимал как должное обращение к себе — товарищ?

Что дала ему диктаторская власть, кроме колоссальной ответственности, которую он взваливал на себя, скажем, во время войны и буквально титанической работы? Остается загадкой, каким образом он с ней справлялся. Вряд ли кто-нибудь из государственных деятелей всех времен и народов работал столько, сколько он, при этом постоянно занимаясь самообразованием, вникая в тонкости самых разных проблем — от политических до конкретных технических и научных.

В своей статье о проекте учебника политэкономии он поставил пунктом 8-м такое из своих предложений:

«Я думаю, что главу «Марксистское учение о социализме. Создание В.И. Лениным и И.В. Сталиным политической экономии социализма» следует исключить из учебника. Она совершенно не нужна в учебнике, так как ничего нового не дает и лишь бледно повторяет то, что более подробно сказано в предыдущих главах учебника».

Нужны ли тут комментарии? Остается лишь удивиться подлости тех, кто утверждал и утверждает, будто он страстно любил власть и насаждал свой культ. Правда, привыкшие юлить и лицемерить сошлются на хитрость вождя. Мол, демонстрировал свою скромность!

Но станет ли это делать параноик, обуянный манией величия? И вообще зачем было ему, имевшему поистине всемирную славу, кому-то что-то демонстрировать? Кстати, учебник политической экономии предназначался и для зарубежной аудитории. Представлялась прекрасная возможность раздувать культ своей личности.

…Признаться, меня в старших классах и в первые студенческие годы раздражало обилие изваяний, фотографий, портретов Сталина. Было в этом нечто нарочитое, устроенное какими-то не в меру усердными подхалимами, официальными пропагандистами, отрабатывающими свою «зряплату». Сотворив себе кумира и непомерно восхваляя своего «вождя и учителя», советские граждане, как мне казалось, тем самым унижают свое достоинство.

Однако стихийные толпы людей, вышедших на улицы Москвы для прощания с ним, неподдельная скорбь миллионов показали, что умер действительно отец народа, и народ почувствовал себя осиротевшим. Были, конечно, и злорадные враги его из этих «темных народных масс», «русской нации рабов».

Впрочем, после памятного секретного (и тут же ставшего известным не только у нас, но и за границей) доклада Хрущева на XX съезде КПСС злорадство антисоветчиков получило оправдание. Выходило, как по вещим словам Юродивого в драме Пушкина «Борис Годунов»:

— Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода — Богородица не велит.

Книга Лиона Фейхтвангера «Москва. 1937» была издана сначала в Амстердаме, и почти одновременно — в Москве. Автор словно предугадал то, что через полвека Москва 1987 года станет в значительной мере антиподом той, которую видел он. В 1987-м миллионы «россиян», ужасаясь чудовищным террором, царившим в стране полвека назад, будут голосовать за своих продажных правителей, лишь бы не повторился тот кошмар.

Через четыре года после 1937-го грянула самая разрушительная и кровавая война в истории человечества. Советский Союз в ней победил, умножив число дружественных социалистических государств. А что произошло через четыре года после 1987 года?

Без явной войны СССР был расчленен на куски, его население оказалось в экономическом и культурном провале, а русские стали вымирать. Ничего подобного не произошло ни с одним великим народом мира. Германия и Япония, проигравшие Вторую мировую войну, остались в числе крупнейших и процветающих стран мира, а ФРГ увеличила свою территорию и население за счет «аншлюса» ГДР.

В чем же дело? Прежде всего в том, каким курсом шел Советский Союз в 1937 и 1987 годах. Тогда — сталинская генеральная линия на укрепление государства и улучшение жизни народа. Теперь — антисталинская линия на ослабление государства и на власть номенклатуры, торгово-криминального капитала. Политика Ельцина уничтожила Великую Россию, превратив ее в третьеразрядное государство.

Фейхтвангер в своей книге признал: «То, что акты вредительства были, не подлежит никакому сомнению. Многие, стоявшие раньше у власти — офицеры, промышленники, кулаки, — сумели окопаться на серьезных участках и занялись вредительством… Постепенно, однако, население охватил настоящий психоз вредительства».

И это тоже верно. Кампании по борьбе с «врагами народа» (понятие, введенное, кажется, еще во времена императора Нерона) слишком часто — в разные времена и у различных народов — переходят в настоящие массовые психозы, омрачающие духовную жизнь общества.

Так проявляется пресловутое «стадное мышление», свойственное крупным коллективам. Так было, так есть, так будет. Главное — с какими целями, ради чего (или кого) используется эта особенность духовного бытия общества. Не менее важно иметь ясное представление о масштабах репрессий и против кого они были направлены. Обратимся к фактам.

Официальные цифры о численности заключенных ГУЛАГа по состоянию на 1 января каждого года (Социс, № 6, 1991):

Количество политических заключенных превысило 0,5 млн человек только в 1950 году. И это понятно: сюда вошли те, кто сотрудничал с фашистами, полицаи, власовцы. Таковы факты.

Утверждение, будто «политический террор» в СССР был чудовищен и было порядка 10 млн заключенных ГУЛАГа, — подлая ложь. Вслед за Геббельсом ее повторил Хрущев на XX съезде КПСС. При подготовке к этому докладу он получил из КГБ цифры о количестве заключенных ГУЛАГа в разные годы. Представленные материалы он не привел.

«Когда Сталин умер, — написал он в своих мемуарах, — в лагерях находилось до 10 млн человек». А согласно документам на 1 января 1953 года это число — общее — было меньше 2,5 млн человек, из которых большинство были уголовниками. Ложь Хрущева отвратительна вдвойне еще и потому, что именно он был одним из наиболее ретивых и жестоких «террористов» против своего народа.

Могут возразить: но ведь приведены цифры только тех, кто остался в живых. А сколько было расстреляно!

Действительно, сколько? Историк и социолог В.Н. Земсков привел соответствующие сведения: «В феврале 1954 г. на имя И.С. Хрущева была подготовлена справка, подписанная Генеральным прокурором СССР Р. Руденко, министром внутренних дел СССР С. Кругловым и министром юстиции К. Горшениным, в которой называлось число осужденных за контрреволюционные преступления за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. Всего за этот период было осуждено Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами 3 777 380 человек, в том числе к высшей мере наказания — 642 380, к содержанию в лагерях и тюрьмах на срок от 25 лет и ниже — 2 369 220, в ссылку и высылку — 765 180 человек».

Кому-то, замороченному «перестроечной» пропагандой, может показаться, что эти цифры не отражают реальность потому, что был террор «безучетный» и расстреливали по единому доносу или смутным подозрениям миллионы людей. Нет, конечно. Каждый человек — заключенный или приговоренный к высшей мере (из них не всех расстреливали) — был на счету, за него отвечали следователи, судьи подчас ценой собственной жизни.

Приведены цифры за 33 года. И за этот огромный срок расстрельных приговоров было менее 0,7 млн, а политзаключенных — менее 2,4 млн человек. Но сколько убежденных врагов советской власти было в эти годы в СССР? Или члены запрещенных партий и представители эксплуататорских классов с пением «Интернационала» дружно включились в строительство социализма, а во время Великой Отечественной войны не сотрудничали с гитлеровцами? Нет, не менее десятка миллионов граждан СССР в эти годы были враждебны к советской власти, а часть из них — ее убежденными врагами.

Были ли среди репрессированных невиновные? Безусловно. Так было, есть и будет в любой более или менее крупной стране. А у нас после революций и Гражданской войны ситуация оставалась острой, шла борьба за власть, да и квалификация следователей, судей, прокуроров частенько оставляла желать лучшего. И, несмотря на это, репрессии были сравнительно невелики для революционного времени. В этом отношении Французская буржуазная революция была значительно более жестокой, кровавой.

Есть еще одна проблема. ГУЛАГ якобы был, как нередко пишут, «машиной истребления» (некоторые даже сравнивают его с фашистскими концентрационными лагерями). В таком случае какая разница между приговоренными к расстрелу и замученными в лагерях, погибшими там от голода, холода и болезней?

На этот счет тоже имеется официальная достоверная статистика. Оказывается, до 1938 года число бежавших из ГУ-ЛАГа было в 2–2,5 раза больше, чем умерших. А умирало…

Признаться, показатель смертности в сталинских лагерях выглядит неправдоподобно низким. Для контроля я справился на этот счет у одного военврача, находящегося на пенсии, интересовавшегося этим вопросом профессионально, а по своим убеждениям относящегося к демократам. Он подтвердил приведенные ниже официальные сведения.

У этой таблицы есть несколько удивительных на первый взгляд особенностей. Поражает низкая смертность в 1936 и 1937 годах: 2,5 и 2,6%. В конце XX века, в период «расцвета демократии» и правления Ельцина, в России общая смертность населения превысила 2%, то есть приблизилась к той, которая была в ГУЛАГе еще в те времена, когда в мире не использовали пенициллина и многих других лекарств.

А чем объяснить всплеск смертности в 1938 и 1941 годах? Переход к лагерям уничтожения? Но почему тогда в 1939 и 1940 годах смертность заметно снизилась?

Ответ помогает найти последняя графа таблицы, где показан процент бежавших из лагерей. До 1938 года он был очень высок: от 11 до 6%. И вдруг уменьшился в 20 раз. В то же время в 2,5 раза возросла смертность. В 1941 году всплеск лагерной смертности не сопровождался уменьшением и без того мизерного процента беглецов. По-видимому, в число умерших включены те, кого расстреляли при нападении фашистов в лагерях, расположенных на западе страны. Тогда расстреливали, как рассказывали свидетели, прежде всего «политических», опасаясь, что они перейдут на сторону врага.

Рост смертности в 1938 году объясняется, судя по малому количеству убежавших, ужесточением лагерного режима в связи с широким распространением побегов… Начались, по-видимому, расстрелы «при попытке к бегству» или когда беглец-рецидивист был вновь задержан.

Интересные данные приводит В.Н. Земсков о динамике уровня образования заключенных за период с 1934 по 1941 год. Удельный вес малограмотных за этот период снизился с 42,6% до 28,3%, а численность заключенных с высшим образованием увеличилась в среднем в 5 раз.

«Эти данные говорят о том, — делает он вывод, — что опережающими темпами в составе лагерных заключенных росли численность и удельный вес интеллигенции. Недоверие, неприязнь и даже ненависть к интеллигенции — это общая черта коммунистических вождей. Практика показала, что, дорвавшись до безграничной власти, они были просто не в силах удержаться от соблазна поглумиться над интеллигенцией».

Отметим, что слишком формально подошел уважаемый автор к понятию «интеллигенция», причисляя сюда только тех, кто получил высшее образование. Точнее был бы термин «интеллектуал» (хотя получение диплома еще не гарантия высоких или даже средних интеллектуальных способностей). Но главное не в этом. Несправедливо упрекать Сталина в «зажиме» интеллигенции или, тем более, «глумлении» над ней. Именно благодаря его политике население России из преимущественно безграмотного или малограмотного превратилось в народ с едва ли не самым высоким интеллектуальным потенциалом в мире. И не заемным, как у американцев, а собственным.

Есть люди с высшим образованием, использующие свои знания на деле, в труде; а есть и «образованны», стремящиеся получить работу полегче, пристроиться на «тепленьком» местечке, где есть возможность прикарманивать государственные денежки, различные материальные ценности или перейти на руководящую партийную работу. Не секрет, что подавляющее число экономических преступлений совершают люди с достаточно высоким уровнем образования.

Возрастание числа людей с высшим образованием в ГУЛАГе с 1934 по 1941 год объясняется прежде всего общим повышением уровня образованности в стране. Кроме того, сказывалось увеличение доли экономических преступлений. Очень существенно и то, что основной вал репрессий прошелся по «высшим слоям» советского общества, захватил множество руководящих работников в разных отраслях, а прежде всего в ОГПУ-НКВД и армии, но более всего — в партийных органах. Это лишний раз подчеркивает тот факт, что репрессии были не против народных масс, а против партийно-государственных руководящих работников.

Интеллектуалы при этом тоже страдали, но в меньших масштабах. А то, что недоверие к ним было вполне оправданно, показывает опыт «перестройки», развала и расчленения СССР, стремительного обнищания России за счет невероятного по масштабам и беспрецедентного в мировой истории вывоза капиталов и национальных богатств за рубеж. Все это осуществили, а также обеспечили интеллектуальной и пропагандистской поддержкой именно широкие слои «образованцев», людей, особенно склонных не только к обману, но и самообману.

Они, в отличие от интеллигенции, стремятся приобрести максимум материальных благ, а не духовных. Когда таких людей в обществе становится много и они проникают во властные и идеологические структуры, тогда общество становится по духу своему буржуазным, а не интеллигентным. Это и стало одной из основных причин поражения России-СССР в конце XX века.

Однако вернемся к теме репрессий довоенных лет. Очистился ли благодаря им советский народ от внутренних врагов и враждебных элементов? Отчасти — да. Но только отчасти.

«Позднее, во время войны, — пишет В.Н. Земсков, — выяснилось: десятки тысяч людей, всегда испытывавших ненависть к советскому общественному и государственному строю и мечтавших устроить массовую резню коммунистов, что побудило их стать активными пособниками фашистских захватчиков, избежали в 1937–1938 гг. ареста по той причине, что не вызывали у органов НКВД особых подозрений в силу своего показного «верноподданничества»… Органы НКВД (особенно при Н.И. Ежове) в основном занимались не настоящей классовой борьбой, а ее чудовищной имитацией в широких масштабах».

Надо лишь заметить, что дело не только в «имитации». По вполне объективным причинам выявить тех самых затаившихся врагов, о которых упомянул Земсков, не так-то просто, если не сказать — невозможно. В любом государстве есть немалый процент недовольных и даже враждебно настроенных к нему приспособленцев.

Надо ясно понять: репрессии 1937-1938 годов не были массовыми, практически не затрагивали трудящихся, а были направлены преимущественно на «верхние слои» НКВД, армии, ВКП(б), служащих.

Иными были репрессии начала 1930-х годов, связанные с коллективизацией, раскулачиванием. Не случайно Сталин в 1945 году, отвечая на вопрос Черчилля, какие годы для него были самыми трудными, назвал не первые два года войны, а три года коллективизации.

Мы не имеем возможности основательно проанализировать ситуацию того времени: потребовалось бы специальное исследование. Подобные работы проводились серьезными учеными, хотя, увы, в СМРАП были допущены не они, а враги советской власти и народа. Они со злорадством до сих пор твердят о «голодоморе», якобы специально устроенном Сталиным и его подручными.

Надо сразу сказать, что нет такого государственного деятеля, который нарочно заставит голодать население своей страны (певцы «голодомора» с упорством идиотов вопят о параноике-генсеке, но убеждать подлецов и предателей бессмысленно: на таких воздействуют другими методами). Это чревато не только бунтами, что было и в царской России, и в СССР, но и грозным восстанием.

Есть возможность сослаться на затаенного врага русского народа А.Я. Яковлева (Эпштейна), возглавившего Комиссию Политбюро по вопросам коллективизации. Однако для советского народа он был безобиднее своего однофамильца — выходца из русского народа — времен горбо-ельцинизма.

Возможно, на Яковлева-Эпштейна и его подельников произвел впечатление успешный опыт «кибуцев». Эти коллективные хозяйства теоретически обосновали немецкие ученые-сионисты для своих переселенцев в Палестине. Но такие поселки городского типа, где жители не имеют личных подсобных хозяйств, были неприемлемы для российских традиций, в условиях русской природы и тем более в данной конкретной социально-экономической обстановке.

В стране проводилась ускоренная индустриализация. Она была необходима для подъема народного хозяйства и подготовки к неизбежной войне. Шел отток населения из сел в города и на стройки (немалое число раскулаченных в конце концов оказалось там). На селе кулаки при НЭПе процветали и крепли на зависть беднякам.

Далеко не все кулаки были честными тружениками. Скажем, экономист А.В. Чаянов предлагал причислять к кулацким только такое хозяйство, «центр тяжести доходов которого лежит в торговых оборотах, ростовщическом кредите. В том числе сдаче в аренду инвентаря на кабальных условиях». Таких хозяйств предположительно было не более 3%. Их-то и предполагалось раскулачивать.

Реорганизовывать сельское хозяйство с переводом его на индустриальную основу приходилось в спешке; «Темпы решают все», — говаривал Сталин. В стране все еще продолжался революционный период, и большинство исполнителей действовало соответствующими методами. (Об этом можно судить по интереснейшей переписке Шолохова со Сталиным.) Многие кулаки оказывали яростное сопротивление. Не желавшие отдавать скот в коллективное пользование забивали его. Число крупного рогатого скота сократилось к 1933 году почти вдвое, а овец втрое. А тут еще грянула засуха, неурожай…

И это еще не все факторы, вызвавшие голод. Согласно статистике, тогда на Украине погибло от голода 640 тысяч человек, а возможно, и около миллиона. Высокая смертность была и в ряде других регионов Европейской части СССР.

Казалось бы, можно было оставить сельских жителей в покое. Но тогда государство не могло бы регулировать ни цены на продукцию сельского хозяйства, ни ее поступление в достаточном количестве в города и на стройки, в армейские коллективы. А это вызвало бы бурную реакцию рабочего класса и могло привести к новой гражданской войне.

Учтем и то, что Сталин в то время еще не имел той полноты власти, которая была у него в руках в последние три довоенных года. Он постарался сделать все возможное для того, чтобы прекратить «революционные перегибы» при коллективизации.

И на этот раз, как в первые два года войны с фашистами, после страшных неудач и большого количества жертв, последовала полная победа «на сельскохозяйственном фронте». Социалистическое строительство было в общих чертах завершено к 1939 году. В 1937 году валовой сбор зерна достиг рекордной величины: 96,3 млн т, почти в полтора раза больше, чем 6 лет назад. Угроза голода миновала. Хотя в последующие два года валовой сбор зерна сократился.

Повторю, темы коллективизации, раскулачивания, индустриализации сельского хозяйства в СССР у нас здесь упрощены. Нельзя забывать о врагах советской власти, которые пользовались любым поводом для подрывной деятельности, для усугубления и без того тяжелой ситуации. Сказывалось и то, что приходилось проводить мероприятия отчасти методом проб и ошибок. Ведь шло небывалое в мире преобразование феодально-капиталистической системы в социалистическую.

По свидетельству Лиона Фейхтвангера, единство взглядов советских людей сводилось «к трем пунктам, а именно: к общности мнений но вопросу об основных принципах коммунизма, к всеобщей любви к Советскому Союзу и к разделяемой всеми уверенности, что в недалеком будущем Советский Союз станет самой счастливой и самой сильной страной в мире.

Таким образом, прежде всего, господствует единое мнение насчет того, что лучше, когда средства производства являются не частной собственностью, а всенародным достоянием».

Правы ли были советские люди в этом своем убеждении? Опыт нашей истории доказал бесспорно: они были совершенно правы. Грабительская «приватизация» национальных богатств обернулась экономической катастрофой и социальными бедами для народа.

«Мне нравится наивное патриотическое тщеславие советских людей, — продолжал Фейхтвангер. — Молодой народ ценой неслыханных жертв создал нечто очень великое, и вот он стоит перед своим творением, сам еще не совсем веря в него, радуется достигнутому».

Такой патриотизм вполне оправдан и служит укреплению единства общества. Он не исключает критику норой весьма важных персон, не исключает и крупных ошибок, но только не генеральной линии партии. В этом, подчеркивает Фейхтвангер, «отклонений не бывает, или если они существуют, то не осмеливаются открыто проявиться».

Тут можно посетовать на подавление свободы личности, мнений и убеждений. Ведь для интеллектуала бывает особенно важно высказать свою точку зрения, отличающую его от других, от массового сознания — как проявление сознания личного. Индивидуализм — вот знамя, под которым собираются интеллектуалы, каждый из которых стремится правдами и неправдами показать всем свое мнение.

Такая позиция оправданна тем, что именно единицы, а не массы делают великие научные открытия, создают выдающиеся произведения литературы и искусства, изобретают нечто необыкновенное. Творчество — явление индивидуальное. Но понятие «генеральная линия» имеет в виду не одиночек, а общество как единое целое, народное хозяйство.

«В чем же состоит генеральная линия партии? — задается вопросом индивидуалист Фейхтвангер. — В том, что при проведении всех мероприятий она исходит из убеждения, что построение социализма в Советском Союзе на основных участках успешно завершено и что о поражении в грядущей войне не может быть и речи… Если сомнения в правильности генеральной линии еще имели какой-то смысл — приблизительно до середины 1935 года, то после середины 1935 года они с такой очевидностью опровергнуты возрастающим процветанием страны и мощью Красной Армии, что «консенсус омниум» (всеобщее признание) этого пункта равносильно всеобщему признанию здравого смысла».

И в таком случае любой, даже самый махровый индивидуализм должен уступить свои позиции коллективизму, — если человек честен и уважает мнение, основанное на фактах и здравом смысле.

Патриотизм советских людей, отметил Фейхтвангер, имеет крепкий фундамент: «Там жизнь человека с каждым днем явно улучшается, повышается не только количество получаемых им рублей, но и покупательная сила этого рубля. Средняя реальная заработная плата советского рабочего в 1936 году поднялась по сравнению с 1929 годом на 278 процентов, и у советского гражданина есть уверенность в том, что линия развития в течение еще многих лет будет идти вверх (не только потому, что золотые резервы Германской империи уменьшились до 5 миллионов фунтов, а резервы Советского Союза увеличились до 14 миллионов фунтов). Гораздо легче быть патриотом, когда этот патриот получает не только больше пушек, но и больше масла, чем когда он получает больше пушек, но вовсе не получает масла».

Писатель раскрывает причины агрессивной политики гитлеровской Германии и миролюбивой политики сталинского СССР. Как всякое хищное государство, Германия должна была все больше захватывать «добычи» извне. В ту пору это происходило путем вооруженного захвата территорий. (В наши времена агрессивность проявляется преимущественно в экономическом и экологическом аспектах.) А наша страна была державой «самодостаточной», основой ее процветания и залогом благополучия граждан были труд, знания и природные ресурсы.

Говоря о культуре в СССР времен 1937 года, Фейхтвангер отметил необычайный для Запада интерес советских людей к литературе, театру, кино. Тиражи писателей-классиков были в десятки раз больше, чем в странах Запада. Хотя нельзя было не заметить строгости цензуры, пресекающей даже слабые намеки на недовольство советской властью или неверия в торжество социализма и коммунизма. Ожесточение цензуры произошло за последние годы. Почему? «Тебе отвечают: что Советскому Союзу угрожает предстоящая в недалеком будущем война и нельзя медлить с моральным вооружением».

Но может быть, свобода высказывать свое мнение, пусть даже антинародное, важнее «морального вооружения»?

Для индивидуалиста, исповедующего культ собственной личности, видимость свободы слова важней, чем общегосударственные интересы. Ему невдомек, что такая свобода показать «кукиш в кармане» (как лукавый и трусливый персонаж в пьесе Шекспира) — это лишь жалкое подобие «разномыслия», предоставленное хитрым хозяином своему слуге.

Фейхтвангер верно отметил: «Никогда Советскому Союзу не удалось бы достичь того, чего он достиг, если бы он допустил у себя парламентскую демократию западноевропейского толка. Никогда при неограниченной свободе ругани не было бы возможности построить социализм. Никогда правительство, постоянно подвергающееся нападкам со стороны парламента и печати и зависящее от исхода выборов, не смогло бы заставить население взять на себя тяготы, благодаря которым только и было возможно проведение этого строительства. Руководители Советского Союза, оказавшись перед альтернативой, предлагающей им либо тратить весьма значительную часть своих сил на отражение бессмысленных и злобных нападок, либо бросить все свои силы на завершение строительства, высказались за ограничение свободы ругани».

Демократия, по определению, — власть народа, трудящихся, большинства населения. Демагогия — болтовня о демократии, возможность имитировать демократию под присмотром государственной власти и при господстве имущих капиталы. Демагогия позволяет под видом демократии устанавливать диктатуру богатых. В этом на собственном печальном и позорном опыте убедились бывшие граждане канувшего в прошлое СССР.

Приехав с Запада в Москву, Лион Фейхтвангер написал: «Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко».

Кто ныне это скажет о нынешней демагогической России? Но как же тогда могучая держава рухнула, и ее в прошлом чистый воздух пропах ложью, лицемерием, демагогией, алчностью, предательством, эгоизмом?

Частично ответ на этот вопрос содержится в той же книжке «Москва, 1937». Там упомянуты две закономерности: «У более высоко оплачиваемых рабочих, крестьян и служащих развивается известное мелкобуржуазное мышление, весьма отличное от пролетарского героизма…» И еще: «Общность мнений приведет к известному нивелированию личности, так что к концу осуществления социализма Советский Союз превратится в не что иное, как в гигантское государство, состоящее сплошь из посредственностей и мелких буржуа».

Сходную мысль задолго до него высказал русский философ и анархист М.А. Бакунин: «Но героические времена скоро проходят, наступают за ними времена прозаического пользования и наслаждения, когда привилегия, являясь в своем настоящем виде, порождает эгоизм, трусость, подлость и глупость. Сословная сила обращается мало-помалу в дряхлость, в разврат и бессилие».

Так произошло с привилегированной прослойкой в СССР уже через десятилетие после Великой Победы в войне. Так было и раньше, в 30-е годы, и это отчасти объясняет разгул репрессий, направленных главным образом против тогдашних «сливок общества». Тогда могла осуществиться в стране буржуазная контрреволюция, но она была подавлена жестокими методами в зародыше. Массовых выступлений против генеральной линии партии не произошло. Такова была диалектика той героической и суровой эпохи.

А через полвека после 1937 года «привилегия, являясь в настоящем виде», породила «эгоизм, трусость, подлость и глупость».

В этом беда всей технической цивилизации. Развитие и расцвет СССР показали гигантские потенциальные возможности народовластия и коллективизма. Но героический подъем сменился застоем и духовным обнищанием, прямо пропорционально материальному обогащению. Общество перешло в стадию разложения. Если 1937 год был героическим и трагическим, то 1987-й стал обывательским и позорным в истории великой страны, великого народа, великой культуры.

Говорят, для этого были веские основания, связанные с коренными недостатками советской сталинской системы. Хотя никаких подтверждений такой версии, кроме голословных утверждений, нет. Ведь эту систему активно расшатывали, подрывали, перестраивали, демонтировали со времен Хрущева более 35 лет. Огромный срок в наше динамичное время! На это были израсходованы сотни миллиардов (!) полновесных, еще не обесцененных долларов. Сумма колоссальная!

Вот наиболее очевидное подтверждение продуманности, жизнестойкости сталинской организации общества, отвечающей в общих чертах чаяниям народа и требованиям экологии. Они ясно подтверждаются, например, современным очередным кризисом капитализма, причем глобальным и одним из наиболее жестоких. Как выходят из него? Внедряя систему государственного планирования, регулирования, ограничения (к сожалению, небольшого) власти олигархов.

С давних пор историю человечества, страны, народа пишут, исходя из настоящего: накопленных на данный момент знаний, имеющихся исследований и высказанных мнений, в соответствии с уровнем ума и знаний автора. Конечно, речь идет не о перечнях дат, имен и событий, а о понимании исторического процесса, его причин и движущих сил.

В этом отношении исторические сочинения неизбежно субъективны. Однако издавна описание тех или иных событий и лиц делается с определенных политических, религиозных, философских или нравственных позиций и ради определенных целей. Тут уже проявляется не просто субъективность, а предвзятость.

При этом следует разделять два вида целей.

Каждое нормальное государство стремится к устойчивости и единству общества. Этому служит соответствующая идеология. В угоду ей преподносятся исторические события и личности.

Есть и другая цель: расшатать государственные устои, разрушить общественные связи между народами, поколениями, религиозными конфессиями, представителями разных социальных групп.

В Советском Союзе учение марксизма-ленинизма имело две составных части: исторический и диалектический материализм. Первый исходил из представления о направленном прогрессе общества от первобытной анархии к завершающему цивилизованному коммунизму, основанному на высших достижениях науки и техники.

Такова оптимистическая концепция, предполагающая, что «все к лучшему в этом лучшем из миров», как утешал себя многомудрый Панглос из философской повести Вольтера «Кандид», попадавший в страшные переделки. В Новом Завете предлагается другой финал человечества: вселенские катастрофы и Страшный Суд над всеми живущими и жившими.

Отказ от исторического материализма в России после установления буржуазной демократии повлек за собой полный пересмотр концепции развития цивилизации. Прежде восхваляемого «самого человечного человека» теперь в многотиражных изданиях представляют тираном и злодеем, а образы почти всех царей сусально приукрашивают, приводя многочисленные факты. Но и прежде историки, утверждавшие нечто противоположное, тоже ссылались на достоверные сведения.

В чем же дело? Догадаться нетрудно. Исторических событий великое множество, они нередко противоречивы и даже очевидцами описываются по-разному. Сочинителям предоставляется прекрасная возможность выбирать из этого обилия то, что им требуется, а прочее либо замалчивать, либо фальсифицировать. Именно таких, с позволения сказать, историков используют имущие власть и капиталы.

Об этом приходится помнить, рассказывая о событиях и недавнего, и далекого прошлого. Надо хотя бы в общих чертах представить себе то время, о котором идет речь, и обстановку, в которой жил и действовал данный персонаж. Полезно попытаться сообразить, что следовало бы предпринять в той или иной ситуации, к чему бы это привело.

Нередко предполагается, что тиран — это тип злодея, который наслаждается мучениями невинных жертв. Иногда нечто подобное встречается. Но психически ненормальный человек не может долго находиться во главе государства: от него постараются поскорее избавиться либо потенциальные жертвы, либо народные массы, либо ближайшее окружение, ибо от его свирепых причуд никто не застрахован.

Интересную мысль высказал маркиз де Сад: «Деспот — тот, кто создает законы, кто по своему усмотрению изменяет их и заставляет служить собственным интересам. Лишите деспота возможности злоупотребления, и это будет конец тирании. Никогда не существовало тирана, который бы не использовал законы для удовлетворения своей жестокости; если повсюду человеческие права будут распределены равномерно, чтобы дать каждому возможность отплатить за причиненные ему обиды, никакой деспот появиться не сможет, ибо он будет сброшен, как только поднимет руку на первую жертву. Никогда тираны не появлялись во времена анархии, они процветают лишь под прикрытием закона и достигают власти при его помощи, приспосабливая затем закон к своим потребностям…

Повторяю: при помощи законов вы породите еще больше негодяев, более хитрых и порочных, но не создадите добродетельных людей».

Помимо заключительного высказывания, не вызывает сомнений тезис знаменитого садиста о несовместимости тирании с анархией. Действительно, как свидетельствует опыт истории, наиболее жестокие репрессии осуществлялись под сенью закона и при господстве той или иной партии, того или иного правителя.

Для нашей цели представляет особый интерес вопрос: почему в некой стране в определенное время появился великий диктатор, и чем он руководствовался в своих поступках. И хотя не исключено его стремление к власти по каким-то личным мотивам, скажем, из неутолимой жажды славы, чаще, пожалуй, жестокая диктатура порождается обстоятельствами. Ни один здравомыслящий руководитель не станет прибегать к крайним мерам, когда есть возможность обойтись без них.

Прошу прощения за ссылку на личный опыт. Он не относится к событиям историческим, но помогает раскрыть суть явления. Во время работы в геологических партиях (не путать с политическими!) мне приходилось, попадая в критические ситуации, принимать волевые решения и превращаться в диктатора.

Например, происшествие с нашим небольшим отрядом в горах Станового хребта. Лагерь был расположен на островке реки Утук. Однажды ночью после сильных дождей вода в реке стала подниматься и затопила островок. Ребята успели надуть резиновую лодку, туда погрузили приборы. Поток стал сносить палатки. Все девять ребят и девушек сгрудились вокруг лодки — по пояс в ледяной воде. Вокруг темень, дождь; по реке проносятся сорванные потоком кусты и деревья.

Я не был начальником отряда и поначалу позаботился о своем рюкзаке (он единственный тогда остался невредимым, а его содержимое вскоре пригодилось всем). Вода прибывала, а люди стояли в остолбенении. Подойдя к ним, я стал вытаскивать из лодки ящики с приборами. Кто-то попытался меня остановить: мол, приборы дорогие, импортные. Я крикнул, что надо плыть, пока не поздно. Они тут же бросились в лодку. Мы все спаслись.

Как руководителю мне порой приходилось принимать решения, пресекая споры. Не всегда есть время для долгих обсуждений. Иной раз надо взять ответственность на себя, принять хотя бы сомнительное решение, чем пребывать в растерянности. Людям, не попадавшим в кризисные ситуации, трудно понять практическую пользу диктатуры в определенных обстоятельствах. А среди историков подобные люди преобладают.

Когда в русской армии весной 1917 года стал действовать «Приказ № 1», уравнивающий в правах солдат и офицеров, предоставивший особые полномочия солдатским комитетам, с воинской дисциплиной было покончено: действующая армия превратилась в бездействующую. Цели войны были чужды русскому народу. Она обогащала малую кучку пройдох и олигархов.

Февральско-мартовская анархия, заставившая царя отречься от престола, предоставила власть буржуазному Временному правительству. Анархия октября-ноября привела к Октябрьскому перевороту и власти большевиков, которые победили в Гражданской войне и восстановили Великую Россию, на новых социально-политических, а затем и экономических основах.

Все это были не происки каких-то экстремистов (такие люди не смогли бы прийти к власти, удержать ее и восстановить страну). Так проявлялись объективные законы развития общества в данных конкретных условиях. Тем, кто не в силах это понять, можно посоветовать не тужиться над объяснением исторических процессов, а лучше спокойно и вдумчиво хотя бы перечитать «Войну и мир» Льва Толстого.

История — это бесценный опыт человечества, отдельных народов и стран. Чрезвычайно важно уметь им воспользоваться. Для этого требуются знания, умение работать с фактами, здравый смысл, не замутненный СМРАП и научными предрассудками, честность.

Никто не утверждает, будто у нас при социализме все было распрекрасно. Идеального общества нет и быть не может. Идеал по сути своей отличен от реальности. Но без высоких нравственных идеалов, исповедуя культ денег и материальных ценностей, население низводится до скотского состояния и вырождается прежде всего духовно.

Сошлюсь на М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Общество, изгнавшее из своей среды склонность к занятиям высшими умственными интересами, общество, с презрением и насмешкою относящееся к так называемым широким вопросам жизни… это общество одичалое, живущее наудачу и даже не могущее уяснить себе последствия, к которым неминуемо должна привести его одичалость». В числе этих последствий он упомянул неурядицы, общественное бессилие, распущенность нравов, увлечение чувственностью и пошлостью.

И еще одно его высказывание: «В истории действительно встречаются по местам словно провалы, перед которыми мысль человеческая останавливается не без недоумения. Поток жизни как бы прекращает свое естественное течение и образует водоворот, который кружится на одном месте, брызжет и покрывается мутною накипью».

Мы находимся именно в таком круговороте. СМРАП фонтанируют «последними новостями», часто запугивающими обывателя, разжижают мозги сериалами, изрыгают антисоветчину и поносят память героев. Словно не минуло почти 20 лет со дня расчленения СССР и более полувека с момента смерти Сталина. При его жизни наша Родина Россия достигла вершины своего развития, могущества и славы. Потому-то до сих пор враги советского русского народа клевещут на него.

…Итак, надо твердо признать: да, в сталинское время, как и в любые времена в любой крупной стране, были гонения на врагов существующей власти, репрессии. Были и несправедливо осужденные. Но все это относилось почти исключительно к верхним слоям властной вертикали. Называть это «большим террором», «репрессиями против народа» — грязная ложь. Она опровергается не только документами, фактами, но и демографическими показателями.

СССР и советский народ были испытаны на прочность в Великой Отечественной войне. Из жесточайшего испытания, которое не выдержали многие крупные капиталистические страны, наша держава вышла с победой. Одного этого совершенно достаточно, чтобы признать: сталинская система была народной (иначе народ не стал бы ее отстаивать ценой таких жертв и лишений); она была наилучшей за всю историю цивилизаций для общества, трудящихся, культуры.

Таким было указание «свыше» — от всемирной истории. Советский народ его осознал, ощутил и принял к сведению. Он вновь, как в годы войны, доверился Сталину. А Сталин вновь оправдал его доверие. Вскоре после войны СССР восстановил и преумножил свою мощь, а наш народ год от году стал жить все лучше и материально, и духовно.

Однако немалое число людей внутри Советского Союза стало мечтать об индивидуальном буржуазном рае. Им хотелось всего как можно больше и быстрей. Их вожделения подхлестывала иноземная пропаганда. В руководстве были те, кто жаждал власти (Хрущев, позже Горбачев и Ельцин), завидовал славе Сталина.

Мощная разрушительная сила была вовне: пропагандистская война, стоившая колоссальных средств, в которой побеждает подлейший. Удары наносились по самому слабому звену. Оно находилось в духовной сфере и выражалось в духовном загнивании, творческом бессилии, умственной немочи многих служащих, крупных чиновников, ученых, деятелей искусств и литературы, СМРАП.

Наконец, едва ли не наибольший, поистине глобальный фактор — объективный. Он определяется всем ходом развития технической цивилизации. Именно с ним вступила в противоречие социалистическая система Сталина: народная демократия, идеалы коммунизма, духовные ценности наравне с материальными, единство трудящихся.

У народа порой появляется общая «сверхцель». Она может быть иллюзорной, обманчивой, а то и безрассудной. Это не имеет большого значения. У человека обычно вера сильнее доводов рассудка: ведь ее поддерживают эмоции и подсознательные установки — следствие внушения или самовнушения.

Массовые общественные движения имеют, помимо явных осознанных устремлений, еще и подсознательные, определяемые инстинктами, внушением и прочими факторами, нередко совершенно иррациональными. В последние десятилетия СМРАП пробуждают и закрепляют почти исключительно самые низменные пошлые чувства и мысли.

В книге американцев Энтони Пратканиса и Эллиот Аронсон «Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения — повседневное использование и злоупотребление» обоснован вывод: «Средства массовой коммуникации действительно оказывают влияние на некоторые из наших наиболее существенных убеждений и мнений и могут даже заставить нас покупать продукцию рекламируемой марки или выступать в поддержку уничтожения других людей».

Это влияние направлено к сверхцели — развитию, размножению и разнообразию техники. Глобальное следствие этого — формирование техносферы, преобразованной области жизни. А окружающая механическая среда деформирует духовный мир человека по своему образу и подобию. Таков путь деградации и земной природы, и человеческой личности.

Произошло нечто чрезвычайно серьезное: наша цивилизация двинулась некогда путем Каина, — преумножая материальные ценности и излишества, насилуя ради личного комфорта природу и порабощая себе подобных, — готового за личную собственность убить родного брата.

Сложилось и укореняется мировоззрение, утверждающее необходимость, а то и благотворность жестокой борьбы за существование, конкуренции, карьеризма, обогащения всеми средствами, жажды материальных благ.

Чтобы преодолеть чудовищную силу этого мировоззрения, поддержанного всей мощью индустрии, надо ей противопоставить более обоснованный взгляд на мир природы, на духовную культуру, человечество и отдельную личность.

Техника — творение человека, лишенное жизни, воли, самостоятельного разума. Иное — техносфера, глобальная среда, включающая в себя не только технические системы, но и преобразованную биосферу, а также людей. Лишь в своем воображении мы можем отделять человека от его окружения, с которым он связан и физически, и духовно.

Так называемое «секретное оружие Бехтерева», магия внушения, воплощенная в электронные СМРАП и психотехнологии, постоянно воздействует на «человейник». Они управляют не только сознанием, но и подсознанием, эмоциями, устремлениями, чаяниями сотен миллионов во имя торжества техносферы.

Можно ли высвободиться, хотя бы отчасти, от такого влияния? Да. Но для этого необходимо осознать, что происходят объективные процессы, они господствуют на планете, препятствуют созданию того, что В.И. Вернадский называл ноосферой. Надо сознательно, целеустремленно противодействовать им. Это чрезвычайно трудная задача. Ее невозможно решить в условиях капитализма, буржуазной идеологии.

Сознавал это Сталин или нет, но созданные им государственная система, структура общества, идейные ориентиры по сути своей давали возможность подчинить техносферу человеку, сделать ее развитие управляемым, а значит, осуществить ее переход в ноосферу, область господства разума…

Именно по этой причине В.И. Вернадский писал в конце 1944 года, что идеалы нашей демократии отвечают ноосфере. Однако эти идеалы во многом определялись, воплощались в реальность — по мере возможности, с неизбежными огрехами — благодаря деятельности Сталина, благодаря его уму и воле, даже его образу жизни. Поведение Сталина, его личная скромность, сдержанность, доброжелательность, преданность делу, работоспособность могли служить примером для других.

Случайно ли Сталину доверили высокие посты? Нет, конечно. Он был достоин такого доверия и доказал это всей своей деятельностью до революции, во время ее и позже — в три таких разных периода.

Приехав в Петербург после Февральской революции, он стал ближайшим помощником Ленина. Для Сталина партийная и государственная работа была главным делом жизни. В состав ЦК РСДРП, возглавляемого Лениным, его избрали в 1912 году. Через пять лет он стал членом Политбюро (в мае 1917-го). Сталина можно было считать одним из наиболее старых и последовательных большевиков-ленинцев.

С именем Сталина связаны почти все величайшие свершения Советского Союза в XX веке. А ведь ко времени его правления страна пережила мировую и Гражданскую войны, последующую разруху.

Затем за 15 лет произошел невиданный в истории научно-технический и экономический подъем державы. Была одержана победа в Великой Отечественной войне. Несмотря на огромные потери, страна быстро возродилась. В ней ввели в строй первую в мире атомную электростанцию, запустили первый искусственный спутник Земли, вознесли в космос первого космонавта. И хотя последние два достижения датируются более поздним временем, ракетная программа создавалась при Сталине, начиная с довоенных экспериментов и боевых «Катюш».

По мнению антисоветских авторов, все это осуществлялось благодаря невиданному террору, десяткам миллионов жертв и огромным массам заключенных. Такие утверждения не соответствуют фактам, основаны на пропагандистских фальшивках времен Геббельса и Даллеса, не отвечают простейшим закономерностям общественной жизни.

Если Сталин смог совершить великие деяния вопреки воле советского народа, то его следовало бы считать сверхчеловеком, демонической или божественной личностью. Трудовые и боевые победы СССР объясняются его государственным гением в той мере, в которой ему удалось соотнести свою деятельность с возможностями и чаяниями советского, прежде всего русского, народа, а также географическим положением, природными ресурсами и историей России-СССР.

Чудес в общественной жизни не бывает. Успехи страны — проявление ее силы, духовной мощи народа, интеллектуального потенциала. А этого невозможно достичь массовым террором. Сталин создал, укрепил и довел до высокой степени совершенства общество с небывалой доселе социальной, государственной, духовной структурой. Впервые исторический процесс из стихийного стал управляемым.

На примере Сталина можно видеть, чего может добиться человек благодаря стальной воле, недюжинному уму, огромной самоотдаче и работоспособности, высокой идейности, отсутствию цезаризма и бонапартизма.

На приеме в честь командующих войсками Советской армии Сталин высказался точно: «Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение. У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала… Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией… Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии… Спасибо ему, русскому народу, за это доверие».

(В июне 1935 года, беседуя с Роменом Ролланом, он обронил — «мы, русские».)

Сталин — наиболее полный выразитель той самой «русской идеи», о которой долго спорили мыслители нашей страны. Он уловил мощные течения незримой духовной жизни общества, движения мировой истории. Только поэтому ему удалось так долго и победоносно править, завершив жизнь в ореоле беспримерной, поистине всепланетной славы, во главе великой державы, восстававшей дважды за его правление из руин.

Разве мог бы запуганный, подавленный морально и физически народ вступить в смертельную схватку с государствами и народами Западной Европы, выстоять и победить?! И все это ради величия и по приказу некоего выходца из грузинского захолустья?! Сталин в тяжелейший период войны 7 ноября 1941 года, как было заведено, принял парад войск в осажденной Москве. И это было предвестием Парада Победы.

Едва ли не большинство крупнейших экономистов, политологов, юристов, философов в 1920-е годы уверенно писали о неизбежном крахе Советской России. В СССР вряд ли было много людей из числа интеллигенции, кто думал иначе. А как же народ? Он не безмолвствовал: трудился и поддерживал Сталина из чувства самосохранения и собственного достоинства. Однопартийное^ соответствовала по сути самодержавию и была гарантом мирной трудовой привычной жизни.

Вспомним поэму Достоевского «Великий Инквизитор». Читал ли тогда Иосиф Джугашвили «Братьев Карамазовых»? Неизвестно. Позже наверняка читал. В отличие от Ленина он высоко ценил Достоевского. Образ Великого Инквизитора поразительным образом воплотился в Сталине. Вот характеристика:

«Это — один из страдальцев, мучимый великой скорбью и любящий человечество. Он — аскет, он свободен от желаний низменных материальных благ. Это — человек идеи. У него есть тайна. Тайна эта — неверие в Бога, неверие в Смысл мира, во имя которого стоило бы людям страдать. Потеряв веру, Великий Инквизитор почувствовал, что огромная масса людей не в силах вынести бремени свободы, раскрытой Христом. Путь свободы трудный, страдальческий, трагический путь… Перед человеком ставится дилемма — свобода или счастье, благополучие и устроение жизни; свобода со страданием или счастье без свободы. И огромное большинство людей идет вторым путем».

Так писал Н.А. Бердяев, комментируя поэму Достоевского.

Было бы излишним упрощением придавать абсолютное значение сходству литературно-философского и реального Великого Инквизитора. И у Достоевского не случайно Иисус Христос целует Инквизитора, а тот отпускает Христа на волю. Вот и Сталин, став избранником народа, не уничтожил православие (к этому стремились многие воинствующие атеисты из «ленинской гвардии»). Напротив, избавил его от свирепых гонений.

В романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» образ Воланда навеян личностью и деяниями Сталина, а эпиграфом поставлены слова Мефистофеля из «Фауста» Гете: «Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо». Генсек был добрым гением М. Булгакова, спасавшим его от нападок злобных литературных завистников.

Сталин стал выразителем воли большинства. Превратился в провозвестника новой религии, пророка и одновременно основателя государства нового типа. В этом отношении его повторял Гитлер. Но сталинская система оказалась продуманней, более жизнестойкой, более отвечающей природе человека и общества. Произошло столкновение идей господства сверхчеловека и соборности (коммунизма).

Это сразу же понял В.И. Вернадский. В конце 1941 года он писал: крах Гитлера неизбежен; наступает перелом в истории человечества и всей биосферы. Он сопоставлял Великую Отечественную войну с Первой мировой: «Совершенно несравнимо. Народ как бы переродился. Нет интендантства, наживы и обворовывания. Армия снабжается, по-видимому, прекрасно. Много помогают колхозы. Исчезла рознь между офицерством и солдатами. Много талантливых людей… достигает высших военных должностей». Он отмечал и другие перемены к лучшему, в частности укрепление научных организаций.

Монархический социализм сталинского типа был народной демократией трудящихся, принципиально отличной от буржуазной, при которой господствуют олигархи.

После смерти Сталина госхозпартаппарат получил абсолютную власть над страной и народом, используя национальные богатства прежде всего на удовлетворение своих быстро растущих материальных потребностей. После 1960 года смертность населения начала постепенно возрастать, а резкое улучшение жизненного уровня относилось только к правящим «выходцам из народа» — и подпольным капиталистам. Диктатура народа перешла в диктатуру «руководящих органов» и тех, кто распределял блага (хозяйственники, торговцы).

Религиозно-философские искания русской идеи можно продолжать и впредь. Но это уже не более чем пустопорожние разговоры, бессильные заклинания. Только у великого народа могут быть великие идеи. Можно считать коммунистическую идею утопией, но ведь не менее утопично и царство Божие. Идея братства людей, соборности жизни, справедливости, безвластия, бесклассового общества — высока и благородна. Стремление к ней возвышает человека. И тот, кто честно ведет народ к таким идеалам, обретает облик героя, подвижника.

Подмена русской идеи лозунгом «обогащайтесь, кто как может» (а могут, естественно, не те, кто трудится) привела державу к развалу. Вспоминаются давние слова Бердяева (1916 год): «Перед Россией стоит роковая дилемма. Приходится делать выбор между величием, великой миссией, великими делами и совершенным ничтожеством, историческим отступничеством, небытием. Среднего, «скромного» пути для России нет».