• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

После того как сначала на съезде, затем с балкона Белого дома объявили о взятии Останкино, на Краснопресненской набережной началась эйфория. У стен парламента развернулось формирование отрядов или батальонов для установления контроля над всем городом. По утверждению А. А. Маркова, всего было создано «12 батальонов».[2549]

Однако прошло немного времени, и стало известно, что «„Останкино“ не взяли», что там «идет бой».[2550]

Если верить Руслану Имрановичу, это сообщение он получил после того, как, выступив на митинге, возвращался к себе кабинет.[2551] Однако ни около 16.00, ни около 17.00 такое известие он получить не мог, так как стрельба в Останкино началась не ранее 19.10 — не позднее 19.30. Вероятнее всего, спикер спутал свое присутствие на митинге с участием в последнем заседании съезда народных депутатов, которое закончилось в 18.40.

Но и в это время никто не мог ему сообщить о стрельбе в Останкино. По свидетельству В. А. Югина, сразу же после окончания съезда Руслан Имранович записал телеобращение к населению, а затем заявил, что сам поедет в Останкино и выступит в прямом эфире.[2552] От этой поездки его отговорили.[2553] А пленку с записью его обращения к населению было доверено доставить на телевидение В. А. Югину, куда он и отправился.[2554]

Поскольку в Белом доме о стрельбе в Останкино стало известно почти сразу же, можно утверждать, что описанный эпизод имел место между 18.40 и 19.30.

В этот промежуток времени спикера посетил О. Г. Румянцев.

«…Был вечер, — вспоминает Олег Германович. — Ситуация складывалась так, что руководство и депутаты в Доме Советов Российской Федерации были убеждены: НАЧАЛОСЬ ПРЕОДОЛЕНИЕ ПОСЛЕДСТВИЙ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕРЕВОРОТА. Нашим первоочередным долгом было показать, что именно конституционная власть способна контролировать развитие событий, обеспечивать законность и порядок, управлять государством… С этими идеями я срочно пошел к Руцкому и Хасбулатову, изложил свои предложения о подготовке двух документов».[2555]

«Первым документом стало обращение к гражданам „Не допускать экстремизма и насилия!“, подписанное и оглашенное тогда же».,[2556] По всей видимости, тогда же Р. И. Хасбулатов «вместе с Руцким подписал специальное обращение к гражданам России с призывом к миру и согласию»[2557] в котором говорилось, что «государственный переворот» «ЛИКВИДИРОВАН».[2558]

И только после этого, не ранее 19.30, Р. И. Хасбулатову стало известно о стрельбе в Останкино. Как явствует из его «рабочего дневника», узнав о ней, он вместе с В. А. Агафоновым и Ю. М. Ворониным «сразу же направился к Руцкому».[2559]

По свидетельству Ю. М. Воронина, когда он вернулся из Свято-Данилова монастыря, то в первую очередь зашел к Р. И. Хасбулатову. «Там, — пишет Юрий Михайлович, — находились А. Руцкой, В. Агафонов, В. Баранников, А Коровников. Завязался нелицеприятный разговор… Р. Хасбулатов и А. Руцкой, кто „логикой“, кто матом, пытались отбиться от меня… Я покинул кабинет Р. Хасбулатова, сказав, что пойду готовиться к завтрашним переговорам в монастыре».[2560]

Ю. М. Воронин наивно полагал, что переговоры будут продолжены.

Если исходить из воспоминаний Ю. М. Воронина, то Р. И. Хасбулатов отправился в кабинет А. В. Руцкого только после этого обмена мнений. И здесь по радио он услышал «пулеметные очереди». «Все теперь ясно, — записал Руслан Имранович в „рабочем дневнике“, — вот она, та самая провокация, которую я пытался разгадать с 28 сентября. Все пропало — перебьют десятки людей — „спишут“ на Верховный Совет РФ».[2561]

Что же стал делать наконец осознавший происходящее спикер? Прежде всего он связался с командующим Московским военным округом генералом Леонтием Васильевичем Кузнецовым и призвал его вмешаться в ход событий, однако тот дипломатично заявил о «нейтралитете».[2562]

После этого, около «20.00», Р. И. Хасбулатов отправился к В. А. Ачалову и, охарактеризовав его действия как «партизанщину», предложил «немедленно „отозвать“ Макашова, прекратить имитацию военных действий, бряцание оружием». Если верить спикеру, то В. А. Ачалов заявил, что «Макашов был послан для оказания помощи демонстрантам, которых расстреливали». Это было неправдой.[2563]

А что в это время делал А. В. Руцкой?

По некоторым сведениям, около 19.30,[2564] то есть почти сразу же как только возле телецентра началась стрельба, он снова появился на балконе Белого дома и призвал находившихся возле здания парламента людей отправиться в Останкино. Как мы знаем, этот призыв не остался без последствий. В Останкино было отправлено еще несколько машин, еще около сотни человек, которые там сразу же попали под смертельный огонь.[2565]

К. А. Черемных вспоминает, что, когда вечером 3 октября он вышел из Белого дома, уже темнело, на улице продолжался митинг. Людей было намного меньше, чем два-три часа назад. В этот самый момент появилась машина из Останкино и выскочивший из нее мужчина с «перекошенным от ужаса лицом» не только сообщил о расстреле, но и заявил, что поход на Останкино был провокационной «ловушкой».[2566]

Имеются сведения, что первыми «около 20.00» эту весть из «Останкино» привезли народные депутаты Андрей Леонидович Головин и Сергей Алексеевич Полозков. Сообщив журналистам о начавшейся бойне в Останкино, они направились к А. В. Руцкому.[2567]

Через несколько минут на балкон Белого дома вышел депутат Михаил Челноков и запел песню Яна Френкеля на стихи Расула Гамзатова «Журавли»:

Мне кажется порою, что солдаты,
С кровавых не пришедшие полей,
Не в нашу землю полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей.

[2568]

По другим сведениям, когда из Останкино «прибыл гонец» и принес весть о расстреле безоружных людей, он потребовал оружия, заявив: «Иначе всех перебьют». Люди стали собираться «в небольшие группы» и обсуждать «полученную весть». «То там, то здесь раздавались реплики: „Подлецы! Предатели! Там кровь, давай оружие!“. Но на это никто не реагировал. Единственной реакцией было то, что начали искать водителей и врачей. Предложили собраться у 20-го подъезда».[2569] Именно в это время из Останкино привезли первых раненых.[2570]

«Около 20 часов, — говорится в материалах Комиссии Т. А. Астраханкиной, — в медпункт 20 подъезда неожиданно стали поступать тяжелораненые из Останкино… По требованию представителя медицинской службы Штаба обороны был освобожден кабинет директора пищекомбината ВС Орла А. В., в освободившемся помещении разместился дополнительный медпункт, защищенный от обстрела. Ответственным по медпункту был назначен врач-доброволец Вольский А. А.».[2571]

Вспоминая тот вечер, А. Залесский пишет: «Я вернулся в свой темный двадцатый подъезд… Сюда начали привозить раненых из Останкино. Владимир Георгиевич, врач, которому я помогал несколькими часами раньше, распорядился готовить доски для фиксации переломов конечностей. Этот человек отличался удивительным спокойствием ичутким, ласковым отношением к пациентам. В минуты, когда всех волновал лишь один вопрос: что будет дальше? — его, казалось, интересовали только раненые и ничто другое. Они молча лежали на полу в полутьме (вновь зажглись свечи и фонарики), в холоде, бледные, осунувшиеся. Только один, совсем молодой, с перевязанной ногой, сидевший в кресле у окна, все время пытался встать и истерически кричал: „Дайте мне автомат, дайте автомат!“ …Раненых „скорая помощь“ отвозит в разные больницы. Но оставят ли их там в покое хотя бы до выздоровления? Вряд ли…».[2572]

По утверждению Р. И. Хасбулатова, между 20.00 и 20.30, после разговора с В. А. Ачаловым, началось совещание, в котором участвовали В. А. Агафонов, В. А. Ачалов, В. П. Баранников, Ю. М. Воронин, А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов. Рассматривался вопрос, как «организовать собравшихся у стен Белого дома людей».[2573]

Вопрос был не праздный. Когда у стен Белого дома закончился митинг, установить пока не удалось. Но есть свидетельства, что он был недолгим. Вечером 3 октября с балкона у 14-го подъезда делались лишь некоторые объявления. Поэтому находившиеся у здания парламента люди были предоставлены сами себе. И их численность час от часа сокращалась.

Показательно, что в тот вечер фактически перестала работать и парламентская радиостанция. Когда после 20.00 одна из сторонниц парламента включила «коротковолновик, радиостанцию „20-й этаж“», то услышала «одну заезженную магнитофонную запись»: «Внимание, внимание! Оцепление в гостинице „Мир“ и у мэрии прорвано демонстрантами. ОМОН и милиция разблокировали Дом Советов и покинули прилегающую территорию. Руководству „Останкино“ предложено передать сообщение в эфир, но „Останкино“ почему-то медлит, и сообщение в эфир до сих пор не поступило».[2574]

Если это действительно было так, то после 17.00 парламентская радиостанция, которая должна была держать в курсе происходящего своих слушателей, по существу, перестала действовать. А затем, когда снова отключили электричество, вообще прекратила вещание.[2575]

К. А. Черемных вспоминает, что, когда из Останкино пришла весть о расстреле, а затем привезли раненых, ряды находившихся возле Белого дома стали редеть еще быстрее.[2576]

Стремясь удержать оставшихся возле Белого дома, его руководство обратилось к ним с просьбой помочь в укреплении обороны. «Депутаты позвали всех строить баррикады. Из чего? Вокруг пусто. Все давным-давно использовано. Люди не баррикады строят, а вырыли глубочайший и основательный блиндаж. Наверное, за дни капитальной осады. И народ стал выворачивать булыжники и бортовые плиты из покрытия дороги и Горбатого мостика. Изготовляют бутылки с зажигательной смесью. Запасаются палками, прутьями». В это самое время в Белом доме опять погас свет..[2577] По свидетельству очевидцев, свет погас через несколько минут после того, как из Останкино принесли первую весть о расстреле.[2578] Как установила Комиссия Т. А. Астраханкиной, «отключение электроэнергии» в Доме Советов произошло в 20 часов 19 минут[2579]

«Темно, — записала в своем дневнике В. И. Куцылло. — Недавно отключилось электричество… На площади осталось тысячи две-три человек».[2580]

Именно в этот момент поступили сведения, что в Кремле и на Старой площади все в растерянности: надежд на армию нет, милиция «выходит из-под контроля», в аэропорту «Кубинка» уже загружаются самолеты.[2581]

«И снова по площади поползли слухи, — пишет Р. С. Мухамадиев, — один другого невероятнее: слушаешь и диву даешься. Оказывается, Ельцин с Гайдаром покинули страну на своих личных самолетах. А Попова с Яковлевым с собой не взяли, хотя те очень их просили. Оказывается, группа „Альфа“ собирается защищать депутатов. В Москву для защиты Верховного Совета двинулись танковая дивизия из Тулы и десантники из Рязани».[2582]

Одним из тех, кто распространял эту дезинформацию, был В. П. Баранников. «По мнению Баранникова, — вспоминает Н. В. Андрианов, — ситуация в Московском военном округе, в аппарате Минобороны, в руководстве спецназов МВД СБП и ГРУ была таковой, что в случае атаки на Дом Советов следовало ждать, как он говорил, „стрельбы в спину нападавшим“. Он был уверен: как минимум два-три спецформирования вмешаются в конфликт на стороне Дома Советов, если Кремль применит военную силу».[2583]

Получив после упоминавшегося совещания сведения о «панике» в Кремле, то есть около 20.30, Р. И. Хасбулатов опять предложил В. А. Ачалову и В. П. Баранникову «перейти в свои рабочие кабинеты в министерствах, взять под контроль министерства и штабы». «Еще есть часа два-три для победы, не больше. Упустим — конец!» — читаем мы в «рабочем дневнике» спикера.[2584]

«…Я, — вспоминает он тот вечер, — пригласил к себе весь наш кабинет и очень жестко потребовал от них немедленно покинуть стены Дома Советов, сказав: „Если вы — президент, то идите с людьми, занимайте Кремль. Если вы — министр внутренних дел, то ваше место — на Петровке, а министра обороны — в министерстве… Что еще нужно вам сделать здесь? Вы же просто мешаете выполнять нам свои функции“. И это не истерика была, я обладал системой прекрасно отлаженной информации, и именно в тот день, третьего октября, можно было каждому нашему министру с сотней-другой человек идти и занимать свои министерские кабинеты».[2585]

Именно этого и ожидал Б. Н. Ельцин.

Однако и на этот раз силовые министры не выполнили распоряжения спикера. А. Ф. Дунаев уже не был министром и ждал своего преемника. Чем мотивировал свой отказ В. П. Баранников, мы не знаем.

Что же касается В. А. Ачалова, то после разговора с Р. И. Хасбулатовым он отправился в мэрию якобы для того, чтобы отключить там связь (можно подумать, что это не мог сделать кто-нибудь другой, кроме министра обороны), а когда вернулся обратно, в Белом доме опять перестали подавать электричество. В темноте министр обороны споткнулся, упал и повредил свою больную ногу. После этого он потерял возможность свободно передвигаться и еле-еле добрался до своего кабинета.[2586]

У меня есть следующее свидетельство человека, который не пожелал, правда, называть свою фамилию (тогда он был офицером Министерства безопасности России, чем занимается сейчас, не знаю). Вечером 3 октября он принес в Белый дом известие о том, что в Москву уже входят войска. Это сообщение он передал В. П. Баранникову, которого встретил в одном из темных коридоров Дома Советов. Однако министр безопасности не проявил никакого интереса к этому сообщению, заявив, что спешит на совещание, где должен решаться вопрос… О чем бы вы думали? О создании нового правительства.

По воспоминаниям О. Г. Румянцева, после того как было составлено обращение А. В. Руцкого к гражданам России с призывом «Не допускать экстремизма и насилия!», его команда по поручению и. о. президента и спикера приступила к составлению другого документа — списка членов «переходного правительства Российской Федерации».[2587]

Работа велась в кабинете О. Г. Румянцева. В ней участвовали «депутаты, эксперты, политические соратники». Поскольку «спорили и писали при свечах», составление списка началось не ранее 20.19. «Чтобы иметь несколько экземпляров, — вспоминает О. Г. Румянцев, — я вынужден был писать под копирку. Всего было 4 экземпляра. ЧЕРЕЗ час бурной работы я вручил проект указа… руководству Дома Советов. Свой экземпляр я предусмотрительно спрятал под рубашку. Это помогло сохранить документ на следующий день при выходе из горящего, разоренного, но не сдавшегося Дома Советов России». Так на свет появился проект указа «О назначении членов переходного правительства Российской Федерации».[2588]

Этот удивительный документ сохранился и в 1995 г. ко второй годовщине октябрьских событий был обнародован на страницах «Правды». В нем фигурируют 36 фамилий. Возглавлял список в качестве премьера Ю. В. Скоков, в качестве его заместителей фигурировали: В. С. Соколов, Б. М. Воронин, А. И. Вольский, В. О. Исправников, М. Д. Малей.[2589]

Позднее в кабинете А. В. Руцкого нашли еще один список членов правительства. Возглавить его должен был или П. Муха, или Ю. Скоков, или же Г. А. Явлинский. В нем значатся 14 фамилий.[2590]

Поскольку работа над проектом указа «о переходном правительстве» заняла около часа, то завершилась она не ранее 21.20. После этого О. Г. Румянцев передал документ А. В. Руцкому и Р. И. Хасбулатову, и, видимо, после этого состоялось то самое совещание, на которое спешил В. П. Баранников. Это дает основание предполагать, что оно началось около 21.30.

Через полчаса, примерно около 22.00, Ревкат Чеботаревский, председатель комитета по обороне Верховного Совета, заявил: «В ближайшие часы определится судьба России», а Олег Румянцев обратил внимание на «ВАЖНОСТЬ КОНТРОЛЯ НАД КЛЮЧЕВЫМИ ТОЧКАМИ В ГОРОДЕ». «После этого можно пойти на переговоры. ЭТО ОДНО ИЗ УСЛОВИЙ ФОРМИРОВАНИЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО ПОЛНОМОЧНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА, в которое могут войти люди типа О. Лобова. К середине 4 октября вопрос будет полностью решен».[2591]

Видимо понимая всю нелепость этой истории, Р. И. Хасбулатов «забыл» отразить ее не только в воспоминаниях, которые писал уже после этих событий, но и в опубликованном тексте своего «рабочего дневника».

Ничего не пишет по этому поводу и А. В. Руцкой.[2592]

Около 22.00 из Останкино в Белый дом вернулся автор книги «Анафема». Когда он поднялся к себе в штаб и рассказал В. В. Кулясову о том, что происходило у телецентра, тот успокоил его: «…к нам на помощь выходит полк ВДВ и, возможно, Кантемировская и Таманская дивизии. Дальше, мол, в дело вступает армия».[2593]

В это время, видимо, сразу же после обсуждения вопроса о «переходном правительстве», в кабинете В. А. Ачалова появился В. П. Баранников и «И. Иванова» пригласили к ним доложить о событиях в Останкино.[2594]

Тем временем из Останкино приходили новые, еще более мрачные вести, привозили новых и новых раненых.

Одну из таких сцен наблюдала Н. В. Федотова. Вскоре после 20.30, пишет она, «из Останкино приехал крытый грузовик. Вооруженный водитель разъяснил боевую обстановку», «забрал полную машину добровольцев» и уехал.[2595]

«Часов около девяти, — вспоминает есаул Князев, — к Белому Дому из Останкино примчался парнишка на машине, который стал кричать, что там расстреливают народ». Через некоторое время «нашлись автомобили, КАМАЗы» и «по мегафону» «объявили о том, что нужны водители». Была сформирована новая группа добровольцев… которых «отправили в Останкино» на «выручку» гибнущих товарищей.[2596]

Свидетелем формирования такой «группы добровольцев» для поездки в Останкино стал Г. Калюжный. Он появился у Белого дома примерно в 21.30–21.40. В этот момент «какой-то человек с мегафоном руководил погрузкой ребят в машины». В результате между ними произошел следующий разговор: «Куда они?» — «В Останкино». — «Вы что, с ума сошли, они же безоружные. Там БТРы, крупнокалиберные пулеметы!» — «Иди ты в…!»[2597]

Если бы все добровольцы были безоружными, можно было бы подумать, что формирование нового «десанта» в Останкино являлось результатом чьей-то самодеятельности. Однако, по утверждению «есаула Князева», им выдали «20 автоматов!.»[2598] Следовательно, руководство Белого дома имело к подготовке этой операции самое непосредственное отношение.

А поскольку с «20 автоматами» в Останкино делать было нечего, возникла идея взять оружие в ближайшем Краснопресненском отделении милиции. Есаул Князев утверждает, что этой операцией руководил генерал Ю. В. Колосков и именно ему было приказано возглавить новый поход на Останкино.[2599]

По свидетельству Ю. В. Колоскова, около 21.00 он действительно был вызван к А. В. Руцкому и получил приказ изъять оружие в Краснопресненском районном отделении милиции, о чем шла речь ранее.[2600] Следовательно, и этот, новый «десант» в Останкино был направлен по приказу А. В. Руцкого.

Мы уже знаем, что попытка получить оружие в Краснопресненском РУВД оказалась безрезультатной. Судя по воспоминаниям «есаула Князева», ничего не дало и обращение за помощью к А. Ф. Дунаеву.[2601]

Как установила Комиссия Т. А. Астраханкиной, в тот вечер было сделано еще несколько «аналогичных попыток», которые тоже закончились неудачей. «В результате вооруженная помощь к телецентру „Останкино“ направлена не была».[2602]

«Ждали более часа и не дождались, — пишет есаул Князев, — часть казаков поехала в Останкино подобрать раненых, я поехал в Белый Дом». Шел одиннадцатый час.[2603] По другим данным, примерно в 22.43 от Белого дома отошли «шесть машин с ополченцами предположительно для помощи находившимся у телецентра».[2604]

Тем временем в одиннадцатом часу привезли новых раненых.[2605] Свидетелем этой сцены, по всей видимости, стал Р. С. Мухамадиев: «…Вернулись две из десятка машин, направившихся туда для помощи, — вспоминает он. — Тех, что своими ногами спрыгнули из кузовов, насчитывалось не более десяти-пятнадцати человек. Остальных вынесли на носилках… На площади некоторое время не решались говорить даже шепотом. Потом послышались стоны, крики. Можно было подумать, что в Москве вообще нет больниц, не говоря уже о машинах Скорой помощи. Всех раненых перенесли в двухэтажное здание на другой стороне площади… Повсюду слышались рыдания. Это плакали матери, которые не смогли отыскать своих сыновей среди раненых. Как, оказывается, мучительно больно слышать жалостные крики несчастных матерей. Эти душераздирающие рыдания продолжались долго».[2606]

В 23.25 Р. И. Хасбулатов записал: «Похоже, время упустили окончательно». И далее: «Демократия потерпела поражение».[2607]

Что же произошло к этому времени? Ведь Б. Н. Ельцин уже спал, а П. С. Грачев — готовился ко сну. По всей видимости, роль холодного душа сыграла информация о вошедших в город по приказу Кремля войсках, информация, от которой первоначально В. П. Баранников отмахнулся.

Из воспоминаний И. И. Андронова явствует, что подобные сведения были получены в Белом доме около 23.00. «По темным коридорам, — пишет Иона Ионович, — добрался до кабинета Хасбулатова и узнал, что верные Ельцину бронетанковые войска вступили в город. Стало ясно, что мы обречены. Я отпустил домой своих сотрудников. Остальные сбежали до этого. Белый Дом похож на муравейник. Мужчины с бесприкладным автоматом сооружают доты из сейфов».[2608]

Уже после того, как в Белом доме отключили свет, уже после того, как на улице прошел дождь, один из журналистов увидел, как мимо него «ПРОХРОМАЛ наверх Ачалов, окруженный охранниками. Его останавливали люди, он пытался вслушиваться, потом ожесточенно махал рукой и рвался дальше в тишь своего кабинета. То, что было написано на его… лице, очень походило на отчаянье».[2609]

А в 23.40 А. В. Руцкой по радио обратился к армии: «Внимание! Приказываю стягивать к „Останкино“ войска. Стрелять на поражение! Подавить огневые точки в здании!»[2610]

Что это было? Тоже крик отчаяния? Безумие? Или провокация?

Вскоре после этого, «около полуночи», на балконе появился С. Бабурин. Он «сообщил, что правительство готовит штурм», что «навстречу войскам отправлены народные депутаты, которые пытаются вступить с ними в переговоры». «Все. кто желает, могут разойтись». «Ополченцы настойчиво потребовали оружия». Но Бабурин заявил, что «оружия нет и скорее всего не будет». Это вызвало среди ополченцев «волну возмущения».[2611]

В 22.00 в Белом доме ввели комендантский час и на ночь запретили все передвижения по коридорам.[2612]

«На скамейках у стен, — пишет А.Залесский, вспоминая об одном из подъездов Дома Советов, — сидят люди, пришедшие с улицы отдохнуть. Тут тревожно. Ждут ответного удара. Рассказывают друг другу, что сейчас (по слухам) происходит в Останкино, делятся прогнозами на будущее, по большей части мрачными. Надежда на скорую победу угасла. Чувствуешь себя как в мышеловке. Выхожу на улицу. Здесь повеселее. Ярко горят фонари и костры. Народу еще много, но после первого порыва энтузиазма люди постепенно расходятся по домам… С освещенной площади маленькие ручейки людей неумолимо утекают в ночь…».[2613]

Если к 18.00, по подсчетам Э. 3. Махайского, вокруг Белого дома находилось около 20 тысяч человек, то к полуночи — не более двух.[2614]

К. А. Черемных утверждает, что когда он уже ближе к полночи отправился из Белого дома ночевать в офис С. Кургиняна, возле Белого дома находилось несколько сот человек.[2615]

В ту ночь Р. С. Мухамадиев зашел в кабинет к Р. Г. Абдулатипову и застал его за упаковкой вещей. Когда он поинтересовался, не собирается ли заместитель спикера уйти, тот ответил, что, если из Белого дома уйдет русский депутат, все будут осуждать только его, если уйдет он, будут говорить, что сбежали все аварцы. Однако «гордый аварец» все-таки покинул Белый дом.[2616]

Буквально через несколько дней его назначили заместителем министра. И тогда он поведал, что давно контактировал с «Администрацией Президента». Более того, оказывается, «за четыре дня до путча» «приватно посетил Ельцина и обсудил с ним заранее последствия разгона Верховного Совета». Борис Николаевич предложил «гордому аварцу» пост в своей администрации или в правительстве, но тот «вызвался сперва помочь ему укротить „агрессивный парламент“».[2617] Вызвался сам!

В ту ночь с чувством выполненного долга покинул Белый дом другой заместитель Р. И. Хасбулатова Владимир Исправников.[2618] Покинул Белый дом председатель Совета республики В. С. Соколов.[2619] Исчез из Белого дома глава администрации и. о. президента, руководитель его секретариата В. Краснов.[2620]

Но не все, пользуясь темнотой и отсутствием оцепления, «утекали» в ночь. «Когда уже прогремели выстрелы в Останкине, — вспоминает народный депутат О. Румянцев, — я шел из мэрии в Дом Советов и вдруг подумал: ни одна воинская часть не пришла к нам на помощь, своих сил у нас немного и, значит, я иду в обреченный Парламент, который завтра будет уничтожен. И закралась мысль: а стоит ли возвращаться? Но эту мысль я тут же отогнал, решив для себя: если в Доме Советов не будут люди различных взглядов и убеждений, если здесь не будет конкретно социал-демократа Румянцева, одного из создателей проекта Конституции, то это нанесет только лишний удар по народному представительству, по той правде, которую защищает съезд».[2621]

Вскоре после того как отключили свет, из Останкино в Белый дом вернулся И. В. Константинов. Явившись к А. В. Руцкому, он предупредил его, что скоро начнут стрелять и здесь, поэтому предложил раздать оружие и укрепить оборону Белого дома. А. В. Руцкой не пожелал разговаривать на эту тему. После этого И. В. Константинов опять уехал в Останкино. Там уже добивали оставшихся.[2622] На обратном пути он заехал домой, попрощался с семьей и уже оттуда отправился в Белый дом.[2623]

Около полуночи, к 23.30, из Останкино вернулся Б. В. Тарасов.[2624] По дороге он тоже заехал домой. И хотя мог заночевать там, но, переодевшись в гражданскую одежду, вернулся в Белый дом.[2625]

«Заставы и костры, — вспоминает А. Залесский, — выдвинулись далеко за баррикады: на набережную, на Новый Арбат. Мост через Москву-реку перегородили захваченные нами поливальные машины. Казак, действуя нагайкой, как милицейским жезлом, поворачивает направляющийся к мосту транспорт назад, и автомобили, скользнув по асфальту длинными полосами света от фар, похожими на заячьи уши, исчезают… С наступлением ночи чувство безнадежности нарастает… Холод и бесцельное ожидание. За окнами под огнями фонарей совсем уже пустынная площадь. И костров стало меньше: два или три, около них еще копошатся люди».[2626]

Когда вечером перед сном депутат Р. С. Мухамадиев вышел на площадь, к нему обратилась женщина — татарка с двумя малолетними дочками: Розалией и Гузелией. Она ждала мужа, уехавшего в Останкино, и тревожилась за его судьбу. Как они оказались здесь? Из разговора выяснилось, что, спасаясь от погромов, они бежали из Туркмении, приехали в Москву и нашли прибежище в одной из палаток у Белого дома.[2627]

А вот свидетельство Н. Кочубей: «Осторожно ступая в потёмках, — пишет она, — выбралась наружу, на воздух… Кое-где у спящих палаток теплились костерки. Дом Советов погружён во тьму. Заметно поредело оцепление. Пошла к Рочдельской. Из темноты кто-то невидимый негромко окликнул: „Кто идёт?“ — „Я из второго отряда“. Подошла к баррикаде, к колючке. Тут совершенно свободно можно уйти, раствориться в предрассветном полумраке». Однако Н. Кочубей не ушла. Постояла. Подышала свежим воздухом и вернулась в Белый дом. Здесь «на полу, на ступенях лестницы, на подоконнике спали люди».[2628]

К этому времени милиция снова начала обкладывать Белый дом. Виктор Алексеевич Югин вспоминает, что видел солдат и милиционеров возле стадиона и в Парке имени Павлика Морозова. Когда он подошел к казачьей заставе и поинтересовался, понимают ли они, что будут убиты первыми, то услышал поразивший его ответ: «Понимаем. Но перед ними поставлена задача — дать знать, когда противник пойдет на штурм».[2629]

После того как стало известно, что в город вошли воинские части, около 00.30 И. И. Андронов снова отправился «в посольство США искать бескровный вариант».[2630] Встретившись здесь с «советником-посланником» Луисом Селом, И. И. Андронов попросил его о посредничестве. Тот предложил подойти через час.[2631] Когда, видимо, около часа ночи И. И. Андронов вернулся в кабинет Р. И. Хасбулатова, он застал там В. А. Агафонова, В. А. Ачалова, В. П. Баранникова, Ю. М. Воронина, А. Ф. Дунаева и А. В. Руцкого.[2632]

В это время, как вспоминает Ю. И. Хабаров, уже за полночь «на площадь подкатил военный грузовик… следом за ним — небольшой грузовик. В обоих грузовиках было полно молодых людей — возбужденно кричавших что-то стоявшим внизу. Из криков можно было понять, что оба грузовика с сидящими в них людьми направляются в Останкино… Бросилось в глаза, что ни один из сидящих и стоящих в машинах не имел…оружия».[2633]

«Неожиданно один из сидящих на грузовике парней в казачьей белой папахе закричал, чтобы ему дали… Знамя! Кто-то куда-то внизу из стоящих побежал и быстро вернулся с красным флагом, который стал передавать этому казаку. Казак отмахивался и кричал, что ему надо „не такое, а царское“. Так и кричал: „Давай царское!“ Снова кто-то побежал за царским флагом, который вскоре принесли и передали казаку. Красное знамя взял какой-то парень, сидевший на задней скамейке грузовика».[2634]

«Грузовики, — пишет Ю. И. Хабаров, — уже начали газовать, как вдруг раздались крики сидевших, чтобы дали что-нибудь… Несколько человек бросились в подъезд № 8, и минут через 5–7 трое или четверо парней вышли, неся каждый по четыре — пять ящиков… с пустыми бутылками из-под минеральной воды! Ящики снизу передавали сидящим в грузовиках, и те быстро расхватывали бутылки. Наконец грузовики вздрогнули, и под радостные крики сидящих в кузовах людей обе автомашины резко выехали на Конюшковскую улицу, свернули направо и пропали в темноте. Я посмотрел на часы — было уже 1 час 4 октября 1993 года».[2635]

Таким образом, около часа ночи от Белого дома в останкинскую мясорубку, на верную смерть был отправлен еще один, как минимум, шестой автомобильный десант.

В эту ночь была сделана отчаянная попытка остановить развитие событий. «…Одна из групп защитников парламента, — пишет И. Иванов, — в составе 9 человек (Александр Арсентьев, Анатолий Белый, капитан ВДВ Смирнов, Репетов, Бадмаев и др.) выехали в военную контрразведку Московского военного округа».[2636]

Зачем она отправилась туда, И. Иванов умалчивает. Но об этом мы можем узнать из интервью Н. М. Голушко. По его словам, ночью с 3 на 4 октября ворвавшиеся в Управление военной контрразведки Московского округа «боевики» арестовали находившегося там на дежурстве «полковника Ткачука» и «потребовали, чтобы он дал команду» остановить продвижение войск к Москве. «Дескать, защищать уже некого». «Полчаса», по утверждению Н. М. Голушко, «полковник Ткачук» «стоял под прицелом автомата, но не сломался. Захватив из оружейной комнаты пистолеты, мятежники скрылись».[2637]

В 1.30, когда на Арбатской площади в кабинете П. С. Грачева началось заседание Совета безопасности, И. И. Андронов снова отправился в американское посольство. Л. Сел дал ему телефон заместителя министра иностранных дел Виталия Ивановича Чуркина. В 1.50 удалось связаться с ним. Со ссылкой на премьера он отклонил предложение о встрече и заявил, что речь может идти только о полной капитуляции. Этот разговор И. И. Андронов завершил в 2.15.[2638]

Во время посещения посольства, И. И. Андронов понял, что «американская сторона была полностью осведомлена о предстоящей развязке.

„Через два дня“ после расстрела „Белого дома“ заместитель государственного секретаря США Строуб Тэлботт поведал конгрессменам, что накануне и во время штурма здания российского парламента между Вашингтоном, американским посольством в Москве и Кремлем действовала „горячая линия“. С. Тэлботт почти не отходил от телефона, связываясь „каждый час“ то с Т. Пикерингом, то с одним „из ближайших помощников Ельцина“.[2639]

Однако, судя по всему, Вашингтон не только держал руку на пульсе российского правительства. Имеются сведения, что он заранее был посвящен в то, „как будет проводиться штурм“ „Белого дома“, причем „в деталях“.[2640]

В 01.40, в то время как И. Андронов находился в американском посольстве, Р. И. Хасбулатов встретился с „Т“ и заявил: „Проиграли все, что можно проиграть. Демократия пала“. Поэтому „надо достойно уходить“ и спасать людей. Эту же мысль он высказал в 02.40, встретившись с А. В. Руцким.[2641]

Действительно, руководители Белого дома еще имели в своем распоряжении несколько часов, чтобы объявить его обитателям о неизбежном штурме, вывести из него и окружавших его палаток женщин и детей, предложить мужчинам самим решить, что делать дальше: тоже покинуть Белый дом или же остаться в нем до последнего.

По воспоминаниям А. А. Маркова, „около трех часов ночи“, го есть после того, как И. Андронов вернулся из американского посольства и проинформировал о своем визите руководителей парламента, а на Арбатской площади подходило к концу заседание Совета безопасности, „состоялся Военный совет обороны Дома Советов. Была получена информация о подготовке противника к кровавому варианту штурма здания. Необходимо было решить — стоять до конца или воспользоваться тем, что Дом Советов был на тот момент деблокирован, покинуть здание, вывезти депутатов в другой регион страны. Военсовет принял решение принять неравный бой, сознательно пойти на самопожертвование“.[2642]

На этом заседании А. А. Марков предложил перебраться в один из провинциальных городов, например в Воронеж, и там продолжить борьбу. По существу, это было предложение поднять знамя гражданской войны. Однако его даже не стали обсуждать. Одни продолжали верить в возможность поддержки, другие не верили в то, что Кремль решится на расстрел Белого дома.[2643]

Когда я задал В. А. Ачалову вопрос: „Понимал ли он тогда, что их дело проиграно?“, он, не задумываясь, ответил: „Да“. — „В чем же заключался смысл принятого решения?“. — „Во-первых, — сказал В. А. Ачалов, — мы хотели, чтобы Дом Советов остался в памяти людей как очаг сопротивления тому режиму, который утверждался в стране“.[2644] Иначе говоря, чтобы о нем вспоминали, как о захваченной врагом, но не сдавшейся Брестской крепости.

А во-вторых, идя на самопожертвование, оставшиеся в Белом доме и возле его стен сторонники парламента хотели показать, какую демократию на деле несет ельцинский режим.[2645]

И действительно, то, что произошло 4 октября на Краснопресненской набережной, способно потрясти воображение даже самых равнодушных.

Не зря Кремль до сих пор скрывает правду об тех событиях.

Когда около 3 часов ночи Военный совет закончил свое заседание, А. А. Марков отправился в обход территории вокруг Белого дома. Завершив его, он подошел к палаточному городку и обратился к находившимся там женщинам с просьбой покинуть территорию. Однако они наотрез отказались это делать, заявив, что РУССКИЕ СОЛДАТЫ НЕ БУДУТ СТРЕЛЯТЬ В РУССКИХ ЖЕНЩИН И ДЕТЕЙ.,[2646]

„Перед палатками у стадиона, — вспоминал Ю. И. Хабаров ту ночь, — горел небольшой костерик, у которого сидели и грелись молодые парни. Обсуждали возможность штурма и его формы, но почти все сходились на том, что ШТУРМА НЕ БУДЕТ, ЧТО АРМИЯ НЕ ПОЗВОЛИТ“.[2647]

Подобные же настроения нашли отражение в воспоминаниях П. Ю. Бобряшова: „Чем ближе к утру, тем все более заметно редела толпа. Судя по разговорам, у любопытных и сочувствующих холод постепенно пересиливал желание посмотреть, что же будет дальше, тем более что дров для костров было мало. В возможность прямого военного штурма здания Верховного Совета почти никто из тех, с кем я говорил, НЕ ВЕРИЛ“[2648]

Вэту ночь, когда штурм Белого дома стал неизбежен и над всеми нависла угроза смерти, к А. А. Маркову подошли два его бойца, которые решили исповедоваться. Они признались, что являются членами РНЕ и были внедрены в ту группу офицеров, которая возникла под его руководством после 20 марта 1993 г. Причем, как выяснилось из разговора, их было около трех десятков человек».[2649]

Это признание косвенно подтверждает давно уже циркулирующие сведения о том, что баркашовцы самым тесным образом были связаны со спецслужбами. В разговоре со мною А. А. Марков прямо заявил, что считает РНЕ детищем Ф. Д. Бобкова,[2650] который когда-то возглавлял Пятое управление КГБ СССР, а затем перешел на службу в «Мост-банк» и восседал в бывшем здании СЭВ, в том самом здании мэрии, которое было взято 3 октября. А И. И. Андронов со ссылкой на А. Хинштейна как «слух» называет даже агентурную кличку А. П. Баркашова «Васильев».[2651]

Раздумывая о причинах поражения российского парламента, Юрий Николаевич Нехорошев пишет: «…Исход трагических событий» «в немалой степени предопределила» «хорошая внедренность спецслужб в оппозиционные партии и движения».[2652]

Сколько человек осталось в ту ночь в Белом доме и вокруг него, мы, наверное, никогда не узнаем. А. В. Руцкой утверждал, что 4 октября там находилось около 10 тысяч человек.[2653] В одном случае Р. И. Хасбулатов говорил о 4,0–4,5 тысячах человек,[2654] в другом называл «не более 450–500».[2655]

Кто же прав? Ответить на этот вопрос непросто. Поэтому ограничимся так называемой экспертной оценкой.

Днем 4 октября в Белом доме находилось 184 народных депутата.[2656] Если взять на каждого депутата по одному помощнику и секретарю, мы получим 552 человека. Добавим к этому в такой же пропорции технический персонал Верховного Совета с учетом работниц столовой, уборщиц и т. д. Это даст в сумме 900 человек.

Как уже отмечалось, 28 сентября в Добровольческом полку было около 1300 человек. Затем, по признанию А. А. Маркова, его ряды стали сокращаться, и к утру 4 октября в строю осталось не более 500 человек.[2657]

Департамент охраны Дома Советов насчитывал 500 человек. Однако после 23 сентября, когда Б. Н. Ельцин переподчинил департамент МВД, а потом после 28 сентября, когда Дом Советов был полностью блокирован, большая часть его охраны покинула здание парламента. По некоторым данным, к 4 октября из департамента охраны в Белом доме осталось лишь около 50 человек.[2658]

Сколько в ту ночь в Доме Советов находилось членов Союза офицеров, сказать трудно. Как уже отмечаюсь, первоначально их было 200–300 человек. Позднее вряд ли более 200. Добавив сюда более сотни журналистов, около 70 баркашовцев, не менее 40 человек в охране руководства парламента, 12–17 приднестровцев, 10–30 человек из группы «Север»,[2659] мы получим около 1900 человек. Если сделать поправку на недоучет, можно утверждать, что в ночь с 3 на 4 октября в Белом доме находилось немногим более 2000 человек.

Стремясь оправдать то, что произошло на Краснопресненской набережной 4 октября, А. В. Коржаков пишет: «Вокруг Белого дома… воцарилась тишина. К утру все пространство перед зданием оказалось пустым — ни костров, ни палаток, ни бомжей».[2660]

Иначе говоря, если верить бывшему главному телохранителю Б. Н. Ельцина, при всем желании убивать вокруг Белого дома было некого.

Однако в ту тревожную ночь возле Дома Советов находились и палатки со спящими в них людьми, и разведенные возле них костры, возле которых тоже находились люди. Кроме того, существовали баррикады с находящимися возле них постами.

Что представлял собою палаточный городок возле Белого дома, до сих пор остается неизвестным. Одни говорят, что палатки были гражданскими, на двух-трех-четырех человек, было их немного и все они располагались на Рочдельской улице у Приемной Верховного Совета.[2661] Другие утверждают, что наряду с маленькими гражданскими были и большие военные палатки на 10–20 и даже на 40 человек, что они стояли не только у Приемной, но и на Горбатом мосту, и в других местах вокруг Белого дома. И насчитывалось их до 15–20 штук.[2662]

В первом случае население «палаточного городка» составляло несколько десятков человек, во втором могло достигать нескольких сот. По утверждению А. А. Маркова, в ночь С3 на 4 октября в палатках находилось около сотни человек.[2663]

По оценке А. А. Маркова, после трех часов, когда он обошел территорию вокруг Белого дома, на баррикадах было примерно по 20 человек.[2664] Если учесть, что, кроме пяти баррикад с тыльной стороны, были баррикады на набережной, а также ночные посты на Калининском проспекте и у Калининского моста, получится, что Белый дом охраняло не менее 150–160 человек.

К ним нужно добавить несколько сот человек как из числа демонстрантов, оставшихся здесь на ночь, так и из числа сторонников парламента, пришедших к Белому дому после прорыва блокады.

Одним из них был, например, П. Ю. Бобряшов, появившийся у стен парламента около полуночи. «Когда рассвело, — вспоминает он, — стало видно, что на площади осталось НЕ БОЛЕЕ тысячи человек, в основном у костров и палаток».[2665]

«Примерно в 6 утра, — пишет Макс Ройз, — я вышел из здания и прошел по баррикадам вокруг Белого дома. На них в общей сложности находилось примерно 600–800 человек, из которых только около 50 человек имели оружие».[2666]

Это значит, что к утру 4 октября в самом Доме Советов и вокруг него находилось не менее 2,5 тысячи человек.

В 5.40 в Белом доме появилось несколько мужчин. Они отказались представиться, но, как выяснилось позднее, были «офицерами ВДВ». Когда их привели к А. М. Макашову, они сообщили, что час назад закончился Совет безопасности. Принято решение о штурме Белого дома. Заверив, что «Вымпел» и «Альфа» не желают принимать участие в этой операции, незнакомцы сказали, что штурм назначен на 6.00, но, вероятнее всего, будет перенесен на 6.30. Немедленно разбудили В. А. Ачалова. Вскоре появился А. В. Руцкой, и они уединилисьс незнакомцами.[2667]

Наступило 6.00, но за окнами было тихо.

Возникла надежда: может быть, штурма не будет и на этот раз.

Если верить А. В. Коржакову, излагая свой план штурма Белого дома, Г. И. Захаров предложил «сначала по радио, по всем громкоговорителям» «предупредить осажденных, что будет открыт огонь по Белому дому», дав тем самым всем желающим выйти из него. И только после этого начать осаду Дома Советов, открыв стрельбу из танковых орудий «по верхним этажам».[2668]

4-го в печати появилось сообщение, будто бы «в 7 часов через средства массовой информации» правительство распространило заявление, содержащее «последнее предупреждение» защитникам Белого дома с требованием немедленно покинуть здание и сдать оружие. И только тогда, когда они проигнорировали это требование, начался штурм.[2669]

Текст этого «последнего предупреждения» неизвестен. Неизвестно и то, через какие «средства массовой информации» его озвучивали. Если по телевидению, то с вечера 3 октября в Белом доме не было электричества. По этой причине при всем желании в его стенах никто никакого «предупреждения» услышать не мог.

Если по радио, то не существовало никакой гарантии, что кто-то будет слушать его в 7 часов утра. Не проще ли было направить письменный текст или же передать это предупреждение по телефону непосредственно руководителям Белого дома. Наконец, кремлевская сторона могла использовать «Желтый Геббельс».

Рассказывая о том, как начался штурм Белого дома, буквально через два дня после него М. И. Барсуков заявил: «Мы требовали, чтобы мирные люди покинули здание, чтобы там их вообще не осталось, чтобы были отпущены заложники. Но К ВОСЬМИ УТРА ПОНЕДЕЛЬНИКА, КОГДА ИСТЕК СРОК СООТВЕТСТВУЮЩЕГО УЛЬТИМАТУМА, ничего этого сделано так и не было. Через 15 минут был открыт огонь, поскольку стало ясно, что переговоры бесполезны».[2670]

Трудно сказать, понимал ли Михаил Иванович, что он, сам того не желая, привлек внимание к факту, о котором ему не следовало бы вспоминать. Дело в том, что срок предъявленного Белому дому 29 сентября ультиматума действительно истекал 4 октября — в 8.00.

А когда же начался штурм?

«…Часы показывают 6.30 утра, — пишет один из очевидцев. — На улице светает. Окна нашей комиссии на двенадцатом этаже выходят в сторону гостиницы „Украина“, одного из самых высоких зданий Москвы, построенного еще в бытность Сталина. Вдруг мне показалось, будто из гостиницы на улицу выбегают какие-то люди. Присмотрелся. Действительно, все в форме и направляются в сторону моста через Москву-реку, что находится рядом с Домом Советов. Сколько же их! Теперь стало понятно, что в гостинице находился один из штабов противостоящей стороны. Разбудил своих коллег, дремлющих на стульях… стало ясно, что началась операция по силовой ликвидации высшего законодательного органа страны».[2671]

Когда сведения об этом дошли до руководства парламента, внутри Белого дома заговорило радио. «Будит меня голос диктора по внутреннему радио, — вспоминает А. Залесский. — „Внимание, внимание! К Дому Советов подтягиваются войска. Депутатам и работникам аппарата оставаться на своих местах. Защитникам без команды огонь не открывать!“».[2672]

Этот факт подтверждает и В. Куцылло: «Включается внутреннее радио: „Просьба ко всем, находящимся в Доме Советов, сохранять выдержку и спокойствие. Защитникам Дома Советов огонь без команды не открывать“».[2673]

«Уже совсем светло… — читаем мы в воспоминаниях А. Залесского далее. — Успею ли умыться? А то ведь неизвестно, что будет. Может, повезут в тюрьму, если останусь в живых. Выхожу в коридор. Кого ни встречу по дороге к умывальнику — у всех какое-то иное, чем вчера, выражение лица. Не беспокойство, не страх читаю я на этих лицах, а обреченность. Каждый как бы мысленно надел белую рубаху смертника. На нашем этаже двое охранников, положив автоматы на колени, вполголоса поют какую-то песню».[2674]

Однако внутреннее радио было не везде. Поэтому некоторые обитатели Белого дома проснулись только тогда, когда услышали шум подходящей бронетехники или же выстрелы.

«Где-то что-то мощно загудело или загрохотало, — вспоминает Н. Кочубей. — Но не на нашей территории. Вроде далеко. Гул стремительно нарастал. Многие внезапно очнулись ото сна. Женщина с заспанным лицом тревожно спросила: „Что это?“ Отозвался мужской голос: „Похоже, танки“. На нас пошли с танками? Какой абсурд! И вдруг на фоне гула — короткая автоматная очередь. Потом — ещё».[2675]

По свидетельству Э. А. Коренева, первые выстрелы прозвучали в 6.35 на перекрестке Рочдельской улицы и улицы Николаева, где находилась одна из баррикад.[2676] Эти выстрелы, по всей видимости, слышал А. Л. Климовских, который рано утром вышел из спортзала и направился к Горбатому мостику.[2677] Затем наступила пауза. И только потом перед Белым домом появились БТРы.[2678]

Первые БТР с «афганцами», пишет И. Иванов, подошли к зданию парламента в 6.43 и «прямо с брони стали безжалостно расстреливать парламент и его безоружных защитников».[2679]

Следовательно, Кремль начал штурм Белого дома не только до истечения срока ультиматума, но и до якобы сделанного им в 7.00 через «средства массовой информации» последнего предупреждения.

И после этого они еще могут говорить о гуманности!

«Умывшись, — пишет А. Залесский, — возвращаюсь по коридору в свой кабинет. По пути останавливаюсь у окна лестничной клетки и вижу, как из-за поворота, со стороны набережной, выскакивают бронемашины. На броне гвардейские значки: красная звезда и красное знамя на белом фоне. Наша красная, советская армия идет против нас. Та армия, к которой мы с детства привыкли из книжек и кино как к нашей защитнице. Потом нам рассказали, что только боевая техника была армейской. В машинах сидели и стреляли в нас другие, нанятые за деньги люди. Но когда впервые увидел эту технику, мне и в голову не приходило, кто ею управлял. Даже шевельнулась нелепая надежда: а вдруг это нам на подмогу».[2680]

«В ту ночь, — вспоминает Евгений Осипов, — с несколькими товарищами мы спали в раздевалке 8-го подъезда. Примерно в 6.30 утра я и Дмитрий Иванович Фадеев, который спал рядом со мной, поднялись и вышли на улицу».[2681] 8-й подъезд находился на углу Рочдельской улицы и Глубокого переулка.

«На площади горели костры, возле них сидели люди, — вспоминает Е. Осипов далее. — Были и из нашего отряда. Женщины в палатке готовили завтрак. Мы выпили по стакану кофе. И тут, было уже примерно 6.50, со стороны набережной (по Глубокому переулку. — А.О.)к нашей баррикаде выскочили три бэтээра, наверху сидели люди в штатском — в черных кожаных пиджаках, светлых брюках с автоматами».[2682]

В отличие от А. В. Коржакова, ГУВД Москвы вынуждено было признать, что утром 4 октября вокруг Белого дома находились сторонники парламента, но, демонстрируя свою гуманность, утверждало: «Когда к зданию начала подходить военная техника, первые залпы были сделаны в воздух, после чего ЛЮДИ УШЛИ».[2683]

Какое благородство!

Но послушаем тех, кто находился в это время как возле Дома Советов, так и в его стенах.

Продвигаясь по Глубокому переулку, вспоминает Е. Осипов, БТРы произвели несколько выстрелов в сторону Белого дома. «Потом стрельба прекратилась. Наши люди, сидевшие у костров, поднялись, замахали руками и закричали: „Эй, вы кто? Свои или чужие?“ Тут сначала наступила тишина, потом пулемет опустился и дал очередь. Она прошла параллельно площади, потом <раздались> очереди с противоположной стороны, которая ближе к мэрии. Я понял, что стреляли в спину защитникам баррикад. Люди попадали, схватили бутылки с бензином. Оружия… у нас не было… И мы, и депутаты считали, что в мирных, невоенных людей, просто стоящих на баррикадах, стрелять не посмеют. Они посмели!»[2684]

Когда бэтээры открыли огонь, командир 10-й роты Ермаков дал команду уходить. Е. Осипов метнулся налево за гранитный парапет. «Успел вовремя, — вспоминает он. — Справа со стороны мэрии раздался грохот, выскочили легкие танки, так мне показалось, потом разгадал, что это „боевые машины пехоты“ — „бээмпэшки“. Стреляя на полном ходу, они проскочили вперед, вслед полетели бутылки с бензином».[2685]

Свидетелем этой картины стала Е. Н. Рождественская. Она видела, как со стороны мэрии на Рочдельскую улицу вышли четыре БТРа, как наперерез им кинулись несколько мужчин и стали бросать в них бутылки с бензином. Первая машина загорелась, следующая объехала ее и стала поливать площадь из пулемета, а затем БТРы двинулись дальше и разрушили баррикаду.[2686]

Находившийся в это время на одной из баррикад в районе Горбатого мостика П. Бобряшов вспоминает, что сначала он услышал автоматные очереди «со стороны Баррикадной», после чего количество людей на баррикаде стало быстро сокращаться. Но, пишет П. Бобряшов, «признаков паники на площади не было». У него сложилось впечатление, что «большая часть людей» в этот момент в возможность штурма еще не верила. «Тем не менее всех женщин, находившихся на баррикадах… быстро увели в здание Верховного Совета».[2687]

Между тем «стрельба в районе Дружниковской улицы, — рассказывает П. Бобряшов, — разгорелась не на шутку и половина людей, стоявших со мной на баррикаде, устремилась туда… Неожиданно оттуда показалась группа вооруженных людей — человек 30. Пробежав через проход в баррикаде напротив гостиницы „Мир“, они быстро направились в сторону Рочдельской. Все они были в камуфляжной форме, касках, вооружены автоматами АКСУ и пистолетами, у командира на боку висела кобура с пистолетом Стечкина».[2688]

Кто это был, П. Бобряшов, не успел понять, так как вместе со своими товарищами бросился «в ложбину» у Горбатого моста, а над их головами засвистели пули. Судя по всему, из мэрии, гостиницы «Мир» и из «нового корпуса посольства США» открыли огонь снайперы. Через некоторое время от мэрии на Конюшковской улице появились бэтээры. П. Ю. Бобряшов насчитал 10 машин. «Стволы их башенных пулеметов смотрели в небо под углом порядка 30°, так что когда, повернув к баррикаде, они открыли огонь, пули первоначально просвистели… над головами» баррикадников. Когда бэтээры двинулись по Рочдельской улице, в них полетели бутылки с бензином, не причинив им «никакого вреда».[2689] Среди тех, кто бросал эти бутылки, находился бывший летчик Александр Леонидович Климовских.[2690]

Было ли это на самом деле, или же мы имеем дело с легендой, это еще требует выяснения, но существует рассказ, что, когда первые БТРы двинулись по Рочдельской улице к палаточному городку, навстречу им от костра поднялся мужчина с аккордеоном и начал играть знаменитого «Варяга»:

Наверх вы, товарищи, все по местам!
Последний парад наступает.
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает.[2691]

Тогда же получил распространение следующий рассказ. «В шесть часов тридцать минут 4 октября 1993 года подошедшие к Дому Советов танки, бэтээры и омоновцы открыли по людям, защищавшим его своими телами, непрерывный огонь. Не щадили никого. Навстречу карателям вышел священник с поднятой вверх иконой. Он был намертво сражен пулеметной очередью и затем — раздавлен танком».[2692]

С. Чарный со злорадством пишет, что «года через два „Московский комсомолец“ отыскал и предъявил живого и относительно здорового батюшку».[2693] Говорят, что это был отец Виктор, который действительно оказался жив и уже к первой годовщине расстрела Белого дома выступил на страницах газеты «Завтра» со статьей «Свидетельствую!».[2694]

Между тем в этой истории главное не в том, был он убит или остался жив, а выходил ли навстречу БТРам или же нет? Я опросил многих защитников Белого дома и наконец отыскал человека, который видел подобную сцену. Это «начальник» 20-го подъезда Юрий Федорович Еремин.[2695]

Одни бронемашины, вышедшие от мэрии на Рочдельскую улицу, начали с тыла расстреливать тех, кто был на баррикаде у восьмого подъезда, и палатки у Приемной Верховного Совета, другие бронемашины повернули на Дружинниковскую улицу и с тыла открыли огонь по казачьим баррикадам между парком Павлика Морозова и стадионом «Красная Пресня».[2696]

Как утверждает А. А. Марков, существовал приказ: как только появится противник, отходить к Белому дому. Сотник В. И. Морозов не выполнил этот приказ, в результате чего находившийся на казачьей заставе пост был отрезан от Белого дома, окружен и почти полностью уничтожен. Был изрешечен пулями и чудом остался жив сам В. И. Морозов.[2697] По свидетельству А. Л. Климовских, убитых на своей баррикаде он не видел, видел только трех раненых. Существовала договоренность, что в случае атаки из Белого дома будет открыт ответный огонь, под прикрытием которого баррикадники, получат возможность уйти в здание. Но когда началась стрельба, Дом Советов молчал. Воспользовавшись паузой, защитники баррикады на Горбатом мостике, за «спиной» БТРов устремились к Белому дому.[2698]

Оказавшись под огнем, стали разбегаться и другие баррикадники. А что они могли делать без оружия?

«Без пяти семь в понедельник, — вспоминает В. Куцылло, — кто-то меня разбудил… Стала слышна автоматная стрельба. Я выглянула в окно: у здания стояли БТР и стреляли: по баррикадам, машинам, брезентовым палаткам, где еще накануне ночевали защитники парламента. Были видны люди, лежащие на площади: то ли раненые, то ли убитые… Нам казалось, что стреляют только снаружи. Я прошла по коридорам: НЕ БЫЛО ЗАМЕТНО НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, КТО СТРЕЛЯЛ БЫ ИЗ ОКОН».[2699]

Наблюдавшие за происходящим из окон Белого дома корреспонденты «Общей газеты» А. Воробьев и Т. Романенко, пишут: «…бронетранспортеры, с ходу ворвавшись на абсолютно незащищенное пространство перед Домов Советов, расстреляли палатки безоружных постов охраны. В палатках оказались в основном женщины и дети… Затем начался расстрел Белого дома».[2700]

Из воспоминаний В. Михайлова: «Бронетранспортеры появились со стороны Нового Арбата внезапно. Утренняя тишина была нарушена их гулом и стрельбой из всех орудий, которыми они были начинены. Протаранив баррикады и очистив путь, бронемашины окружили по периметру Дом Советов. Первые защитники Конституции, простреленные и раздавленные ими, остались лежать на земле возле хрупких баррикад… расстреливались безоружные люди, которые не ждали этой карательной операции и спокойно дремали возле костров».[2701]

После возвращения из американского посольства И. Андронов решил немного вздремнуть. В 6.50 его разбудили выстрелы. Когда он выглянул в окно, то увидел следующую картину: «На площади слева выехали три бронетранспортера, харкая пулеметными очередями. А справа бухали пушки танкоподобных БМП — боевые машины пехоты. Вдобавок с бронетранспортеров стреляли из автоматов необычные десантники — мужчины в черных кожаных куртках и штатских брюках. Повсюду на площади лежали тела убитых и раненых баррикадников».[2702] «За первые полчаса боя я видел своими глазами с третьего этажа примерно с ПОЛСОТНИ мертвецов под окнами тыльной стороны Белого дома».[2703]

Это только из одного окна. Только беглым взглядом. И только за первые полчаса.

Если первые БТРы подошли к Белому дому в 6.35, то полностью кольцо вокруг него замкнулось к 8.00, после чего нападающие «начали перебежками приближаться к зданию, а БТР и БМП открыли прицельный огонь», теперь уже только по зданию парламента.[2704]

По одним данным, в 7.30,[2705] по другим — около 8 часов[2706] была дана команда всем народным депутатам и служащим Верховного Совета перейти в не имеющий окон зал Совета национальностей.[2707]

Из воспоминаний Н. Кочубей: «Мне приказывают: „Уходите отсюда! Уходите в зал заседаний Совета Национальностей!“ Я не знаю, где это. Бегу сквозь огонь, дым, грохот, битое стекло, рухнувшие перегородки, поднимаюсь выше но замусоренным лестничным маршам… Какой-то узкий длинный коридор. В его конце — окно. На фоне окна контражуром вижу силуэт человека с винтовкой. Он изготовился в положении „с колена“. Кто-то кричит за моей спиной: „Не стрелять — женщина!“ Берёт меня за плечи, поворачивает куда-то лицом: „Идите сюда“… И опять — коридоры, дым, огонь».[2708]

Перед тем как отправиться в зал заседаний Совета национальностей, Р. С. Мухамадиев осторожно подошел к окну и бросил взгляд на площадь.[2709]

То, что он увидел, вызвало у него шок. «Пол, — пишет он, — словно качнулся под ногами, голова закружилась. Я остолбенел. Невозможно было поверить глазам… Было такое впечатление, будто на стаю гусей наехал управляемый пьяным шофером грузовик… Одни лежат навзничь, другие — лицом вниз, третьи еще дергаются в конвульсиях. Их не счесть… Это самоотверженные люди, которые в течение нескольких суток днем и ночью защищали Верховный Совет, живым щитом окружив его здание. БТРы, расставленные по четырем углам площади, все еще косили их, беспрерывно посылая на людей свинцовый дождь из крупнокалиберных пулеметов… Кто в предсмертных судорогах поднимал голову, того пули тут же валили на землю.[2710]

„Из здания Верховного Совета вдруг выбежали две женщины в белых халатах. В руках белые платки… Но стоило им нагнуться, чтобы оказать помощь лежащему в крови мужчине, словно обмакнули в кровь их белые крылья. Их срезали пули крупнокалиберного пулемета. Они упали на человека, который привстал было, прося помощи. Одна упала лицом вниз, другая — навзничь, запрокинув голову назад. Белесые кудри рассыпались, развеваясь на ветру“.[2711]

„Тут у меня словно что-то звякнуло в висках… Где же та, вчерашняя, палатка? Где Розалия и Гузелия?! Живы ли девочки, которые убежали от смерти в Таджикистане?… Из новенького бронетранспортера, стоявшего на углу гостиницы „Мир“, стреляли точно по палатке… Темно-зеленый брезент совсем уже растрепался… до этого стрелял один пулемет. Вдруг их стало два. И они палили, словно соревнуясь друг с другом… Неудержимый осенний ветер оторвал последний клочок зеленой материи…Сердце сжалось. О Аллах, неужто убили и девочек?… Они неподвижны. Словно в глубоком сне… И отец, по всей вероятности, не вернулся. А мать с ними. Она обеими руками обняла своих девочек и упала навзничь. Видно, хотела грудью защитить детей и не успела“.[2712]

По некоторым данным, в зале Совета национальностей собралось около 600 человек.[2713]

„В зале заседаний Совета Национальностей, — вспоминает Н. Кочубей, — нет окон. Тут мрак. Свет только от свечи. Постепенно глаза привыкают к темноте, и я вижу Умалатову, Горячеву, Шашвиашвили, Румянцева, Руцкого“.[2714]

Когда в зале собрались народные депутаты, М. Челноков открыл последнее заседание. Как отмечает очевидец, „первые полтора-два часа“, примерно до 9.00–10.00, „депутаты обсуждали политическую ситуацию“. Несмотря на уже начавшийся „штурм“, некоторые из них продолжали думать, будто бы они еще могут играть какую-то роль. Так, О. Г. Румянцев на полном серьезе призывал „найти компромиссную фигуру премьер-министра, которая бы устроила и депутатов, и Ельцина и предложил в таком качестве Ю. В. Скокова“.[2715]

Однако обсуждение этого вопроса очень быстро захлебнулось. Наступила тягостная тишина. И тогда кто-то запел. Начался импровизированный концерт художественной самодеятельности. Он прерывался только объявлениями и „сводками с поля боя“.[2716]

Одной из тех, кто принял в нем участие, была Нина Кочубей. — Я люблю петь… — вспоминает она. — Неожиданно для самой себя я громко запела романс:

Гори, гори, моя звезда!
Звезда любви приветная.
Ты у меня одна, заветная,
другой не будет никогда!..

Когда допела, из темноты зала мужчина спросил: „Ну что, товарищи, наверное, настал час всем вместе грянуть „Варяга“?“ Кто-то откликнулся встречным предложением: „А может, с белым флагом выйти?“ Из рядов кресел выбежала женщина. По-моему, горянка. И депутат. Гневно закричала: „Ни за что! Лучше умереть, чем сдаться на милость этим бандитам!“».[2717]

Утром, когда территорию вокруг Белого дома усеяли трупы и шел обстрел здания самого парламента, в эфир вышло обращение Б. Н. Ельцина,[2718] записанное им под утро.[2719]

«Дорогие сограждане!

Я обращаюсь к вам в трудную минуту. В столице России гремят выстрелы и льется кровь. Свезенные со всей страны боевики, подстрекаемые руководством „Белого дома“, сеют смерть и разрушения…

Все, что происходило и пока происходит в Москве, — заранее спланированный вооруженный мятеж. Он организован коммунистическими реваншистами, фашистскими главарями, частью бывших депутатов, представителей Советов…

Ничтожная кучка политиканов попыталась оружием навязать свою волю всей стране. Средства, с помощью которых они хотели управлять Россией, показаны всему миру. Это — циничная ложь, подкуп. Это — булыжники, заточенные железные прутья, автоматы и пулеметы.

Те, кто размахивает красными флагами, вновь обагрили Россию кровью…

Им и тем, кто отдавал им приказ, нет прощения. Потому что они подняли руку на мирных людей, на Москву, на Россию, на детей, женщин и стариков.

Вооруженный мятеж обречен. Чтобы восстановить порядок, спокойствие и мир, в Москву входят войска…

Вооруженный фашистско-коммунистический мятеж в Москве будет подавлен в самые кратчайшие сроки…»[2720]

Сейчас, когда мы знаем, кто и чью проливал кровь, поражаешься лицемерию этого обращения. А ведь многие тогда ему верили.

Воодушевленные словами этого обращения, десантники и спецназовцы продолжали обстреливать Белый дом.

«…Грохот за стенами усиливается, — читаем мы в воспоминаниях Н. Кочубей. — Отчётливо поняла, что живу последние часы. А может, минуты. Подумалось: что ж, судьба, оказывается, подарила мне прекрасную смерть. Я не умру в постели от старческих болячек. Я, оказывается, погибну, как наши деды и отцы, — в бою за Советскую власть, за нашу Советскую Родину. Сюрреализм. В кармане плаща нашарила бумажку. Тетради нет, должно быть, оставила на первом этаже. Записала родившиеся стихотворные строки:

Вот он — час расставания с жизнью.
Ухожу за черту, за край.
Дорогая моя Отчизна,
Я любила тебя. Прощай.
На проспектах, на улочках узких
Смерть взяла в свои руки права.
И тротилом, и кровью русских
Пахнет нынче моя Москва.
Пули, взрывы, огонь — не страшно:
За Советскую власть стоим.
Что ж, лупи, легендарная наша!
Бей, безумная, по своим!..
Офицеры, смущаться не стоит:
Чушь — измена стране своей.
Фюрер вам подарит „героя“
За расстрел стариков и детей.
А тебя, кремлёвский Иуда,
Будет вечно преследовать страх,
И кровавые мальчики будут
Всё стоять в твоих пьяных глазах.
Мир узнает: здесь пули скосили
Самых лучших Отчизны сынов.
Будь ты проклят, убийца России!
Будь ты проклят во веки веков!»

[2721]

Как уже отмечалось, когда начался «штурм» Белого дома, А. В. Руцкой и В. А. Ачалов отдали команду: «Ответный огонь не открывать!».[2722] По свидетельству Н. В. Андрианова, «приказ не вести огонь по штурмовавшим» отдал и В. П. Баранников[2723] А А. М. Макашов распорядился стрелять только по тем штурмующим, которые будут проникать в «Белый дом».[2724]

И действительно, имеющиеся в нашем распоряжении материалы свидетельствуют, что из Белого дома стрельба почти не велась. Вот, например, что писали корреспонденты «Общей газеты» А. Воробьев и Т. Романенко: «…В 7.30 по внутренней трансляции защитникам здания была передана команда Александра Руцкого: „На огонь не отвечать“. С этого момента до начала штурма защитники Дома Советов не отвечали на шквальный огонь».[2725]

«Из Дома Советов, — вспоминает один из участников тех событий о котором известно только то, что он был инженером, — до последнего не отвечали на огонь, бой был только потом, уже на внутренних лестницах».[2726]

Одним из показателей этого является следующий красноречивый факт. Если армейские (только армейские, без внутренних войск) подразделения, участвовавшие в «штурме», израсходовали 32 тысячи автоматных патронов,[2727] то внутри Белого дома нашли лишь 157 отстрелянных патронных гильз.[2728] Соотношение: 200 к 1.

«Находясь потом под арестом в „Лефортове“, — заявил позднее А. Ф. Дунаев, — я письменно просил генпрокурора произвести отстрел оружия участников „штурма“ Б<елого> д<ома> и назначить баллистическую экспертизу пуль, извлеченных из многочисленных тел погибших защитников Белого дома. Но этого сделано не было. Уверен, что многие „герои“ октября 1993 г. превратились бы в обыкновенных убийц, потому что защитники БД на выстрелы не отвечали».[2729]

«Нам, — утверждает Л. Г. Прошкин, — не позволили отстрелять оружие ни одного из подразделений, которые принимали участие в тех событиях, в том числе и „Витязей“. Экспертизу прошло лишь оружие, изъятое у защитников „Белого дома“».[2730] «…Были проведены экспертизы около тысячи стволов, изъятых по делу. Были также исследованы все 123 трупа, обнаруженные непосредственно, я подчеркиваю, непосредственно в районе боев у Белого дома и „Останкино“».[2731]

И каковы же были результаты этого «исследования»?

Вот свидетельство бывшего следователя Генеральной прокуратуры Л. Г. Прошкина: «Только к одному-двум стволам были „привязаны“ пули, обнаруженные у пострадавших. Но следствием не было „установлено, что кто-нибудь из погибших был убит из этого оружия“».[2732] «…По сообщениям прокуратуры, из оружия, имевшегося (у защитников) в Доме Советов, ни один человек убит не был».[2733]

Обратите внимание. Ни один!!!

Между тем генерал А. С. Куликов утверждает, что уже в первые минуты атаки Белого дома внутренние войска понесли серьезные потери. Отмечая, что одна из частей была обстреляна уже в 7.15, он пишет: «В 7.30 сводная рота другой части внутренних войск, разворачиваясь на Краснопресненской набережной, подверглась обстрелу из гранатометов и крупнокалиберных пулеметов, в результате чего два наших бронетранспортера были подбиты, двое наших военнослужащих были убиты, а шестеро — ранены». А всего «горькие итоги кровопролитного противостояния в октябре 1993 года стоили внутренним войскам шестерых погибших бойцов, ОКОЛО СТА ЧЕЛОВЕК — ранеными и травмированными».[2734]

Откуда же тогда жертвы, которые были среди военнослужащих возле Белого дома?

Невольно вспоминаются строки из стихотворения А. Межирова:

Мы под Колпином молча лежим.
Артиллерия бьет по своим.
Перелет, недолет, перелет…
По своим артиллерия бьет.

Нечто подобное происходило 4 октября 1993 г. у стен Белого дома. «…Со стороны гостиницы „Мир“, поливая вокруг свинцом из пулеметов, выскочили танк и два БМП, — пишет очевидец. — И каково было мое удивление, когда я увидел, как они прямой наводкой простреливают стоящие впереди бронемашины. В первые минуты в голове промелькнула мысль о некой подошедшей помощи защитникам Верховного Совета. Но потом пришла догадка, что каратели, одурманенные водкой, просто вовремя не признали своих или провоцировали их».[2735]

Подобные факты нашли отражение и в воспоминаниях А. С. Куликова:

«Сейчас, пишет он, — трудно реконструировать ситуацию, но не исключаю, что огонь по нашим БТРам велся ПО ОШИБКЕ „АФГАНЦАМИ“, которых „таманцы“ посадили в свои бронетранспортеры в надежде, что в бою от них будет больше толку, нежели от солдат срочной службы. Но их, возможно, не проинструктировали правильно. Не исключаю, что в тревожной обстановке кто-то из них растерялся и принял БТРы внутренних войск за неожиданное подкрепление противника. К сожалению, в обстановке гражданской войны, войны, по сути братоубийственной и коварной, срабатывает страх неожиданной измены».[2736]

Что же заставило генерала А. С. Куликова пойти на такое откровение? Все объясняется очень просто. Когда он писал свои воспоминания, прокуратурой был собран большой материал, свидетельствующий, что в то утро 4 октября перед Белым домом одни нападавшие стреляли по другим. Этому вопросу посвящена специальная статья следователя Генеральной прокуратуры Л. Г. Прошкина «Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад».[2737]

Ранее уже рассказывалось о том, как около 7.00 от набережной по Глубокому переулку вышли к Рочдельской улице бэтээры Таманской дивизии с вооруженными «афганцами» на броне и как через некоторое время тоже от набережной, но по Конюшковской улице вышли на Рочдельскую бэтээры внутренних войск дивизии имени Дзержинского. Когда внутренние войска открыли огонь по баррикаде, которая находилась на перекрестке Рочдельской, под их пули попали не только баррикадники, но и «афганцы». «Командир подразделения Таманской дивизии, — пишет Л. Г Прошкин, — находившегося на перекрестке Рочдельской улицы и Глубокого переулка, доложил комдиву Евневичу, что какие-то бронетранспортеры, ведя интенсивный огонь, движутся со стороны Белого дома. Командир дивизии, не зная, чья это техника, приказал огонь не открывать».[2738]

Между тем «бэтээры внутренних войск» по Рочдельской улице дошли до улицы Николаева, повернули налево, вышли на Краснопресненскую набережную и по ней устремились в сторону мэрии. «В районе Глубокого переулка» набережную «перекрывала баррикада из железобетонных блоков, продленная за счет рефрижератора „МАЗ“ и автомобиля-водовозки». На этой баррикаде тоже находились «афганцы». А поскольку они были в гражданской одежде, солдаты внутренних войск приняли их за защитников Белого дома и открыли по ним огонь.[2739]

Из этого явствует, что первыми стали стрелять не «афганцы» по дзержинцам, как утверждает А. С. Куликов, а наоборот, дзержинцы по «афганцам».

И здесь правомерно поставить вопрос: а зачем на броню Таманской дивизии понадобилось сажать «афганцев». Неужели для этого в российской армии не нашлось сотни солдат? Возникает и другой вопрос: почему «афганцы» остались в гражданской одежде? Неужели их не могли переодеть хотя бы в камуфляжную форму? Наконец, если они так были необходимы, почему об их участии в этой операции не поставили в известность солдат дивизии имени Дзержинского?

Получается, что «афганцев» использовали в качестве мишени, чтобы спровоцировать стрельбу по ним со стороны дзержинцев. Тогда становится понятно, для чего перед дзержинцами и таманцами была поставлена одна и та же задача: блокировать Белый дом со стороны Глубокого переулка. И почему их командование не уведомили, что они должны решать одну и ту же задачу.

Однако в то утро дзержинцы сражались не только с «афганцами» и таманцами. Когда «командир 119-го парашютно-десантного полка» получил от генерала Г. Г. Кондратьева приказ «обеспечивать проход ОМОНа к Белому дому» и в соответствии с ним «приказал своей разведроте заблокировать подъезд к Белому дому со стороны улицы Рочдельской», то он был уведомлен о наличии здесь только бойцов Таманской дивизии. В свою очередь, когда «заместитель командира дивизии им. Дзержинского» получил приказ «перекрыть участок от сквера Павлика Морозова до стадиона „Красная Пресня“, в том числе и его территорию», он не был поставлен в известность о дислокации здесь «подразделений Министерства обороны».[2740]

«Около 7 часов утра группа из трех бэтээров и одной БМП внутренних войск выдвинулась к стадиону „Красная Пресня“… Двигавшаяся первой БМП № 201 корпусом сбила ворота стадиона и въехала внутрь. Следом на стадион заехали бэтээры». В это время бэтээры 119-го парашютно-десантного полка с Конюшковской улицы вышли на Рочдельскую улицу и открыли огонь по баррикадам на Горбатом мосту. Под этим огнем оказался и находившийся рядом стадион «Красная Пресня». «Экипажи бронемашин внутренних войск» со стадиона открыли «ответный огонь». «Военнослужащие 119-го парашютно-десантного полка, — читаем мы в статье Л. Г. Прошкина, — доложили своему командованию, что на стадионе находятся чужие бэтээры и БМП. Приняв их за боевые машины сторонников Верховного Совета, полк вступил в бой».[2741]

«Первым убитым в полку стал заместитель командира саперной роты старший лейтенант Константин Красников. Он был убит снайперским выстрелом в голову еще на подходе к „Белому дому“ у мэрии. Эта жертва тут же была „списана“ на защитников Верховного Совета и практически спровоцировала участие полка в карательной акции. Но дело-то в том, что ни в мэрии, ни где-либо еще поблизости не было ни одного снайпера из „Белого дома“. К моменту подхода 119-го ПДП мэрия и все окрестные дома были под контролем МВД и В<нутрених> в<ойск>, верных Ельцину».[2742]

«Не менее удивительны и материалы следствия по другим убитым 119-го парашютно-десантного полка. Так, командир 5-й роты капитан Сергей Смирнов был расстрелян через забор из пулемета КПВТ с бэтээра МВД… Разведчик-снайпер разведроты ефрейтор Сергей Хихин, вырвавшийся вперед в составе группы из трех человек, был убит в районе сквера снайпером Главного управления охраны Российской Федерации из третьего слева верхнего окна дома 11/2 на Дружинниковской улице… В совершенно аналогичной ситуации погиб и рядовой Роман Коровушкин».[2743]

«Еще более драматична смерть рядового Владислава Панова. Меняя позицию для снайперской стрельбы, он вбежал во двор, где укрывалось одно из подразделений МВД. Его тут же задержали. Панов пытался объяснить, что он „свой“ из 119-го полка, штурмующего на другом участке „Белый дом“. Эмвэдэшники по радио запросили о том, на чьей стороне воюет 119-й полк и что делать с задержанным оттуда снайпером. Раздраженный голос ответил по радиостанции:

— Хрен его знает, на чьей стороне этот 119-й.

— А что делать со снайпером?

— Уничтожить!

И Панова тут же расстреляли. Данные радиоперехвата помогли следствию установить обстоятельства его гибели».[2744]

В ходе следствия Генеральная прокуратура установила, что «все погибшие 119-го ПДП были убиты от огня подразделений, верных президенту. Ни один из них не пал от пули защитников Дома Советов».[2745]

Стрельба нападавших друг по другу велась не только тогда, когда осуществлялось блокирование Белого дома, но и позднее.

Так, «около десяти часов» утра внутренние войска подверглись обстрелу на Краснопресненской набережной. Рассказывая об этом эпизоде, Л. Г. Прошкин пишет: «Около 10 часов утра заместитель командира дивизии внутренних войск приказал двум бэтээрам дивизии выдвинуться на Краснопресненскую набережную, чтобы прикрыть подразделения ОМОНа. В экипаж командирского бэтээра был включен для связи с ОМОНом офицер милиции. Военнослужащие Таманской дивизии, увидев бэтээры с такой же окраской, как и у тех, с которыми утром они вели бой, открыли огонь из всех видов оружия. В результате погибли командир группы, еще двое военнослужащих внутренних войск и офицер милиции, осуществлявший связь с ОМОНом». Как выяснилось на следствии, «офицеры подразделений внутренних войск и Министерства обороны… не знали, против кого вели боевые действия. О местах дислокации частей других ведомств их не уведомляли, связь между подразделениями организована не была».[2746]

В книге И. Иванова специально рассмотрен вопрос о жертвах, которые понесла кремлевская сторона у Белого дома. Оказывается, все погибшие были убиты или своими, или же снайперами, принадлежность которых до сих пор не установлена.[2747]

Одна из причин подобной стрельбы заключалась в том, что Министерству обороны и Министерству внутренних дел не удалось создать эффективный механизм согласования своих действий. Как мы уже знаем, для этого к 10.00 планировалось создать единый штаб. Однако «штурм» начался на три с подобной часа раньше.

Для согласования действий двух министерств в ночь с 3 на 4 октября в Министерство обороны был направлен начальник штаба, заместитель командующего внутренними войсками МВД генерал Анатолий Афанасьевич Шкирко.[2748] Однако, если верить Л. С. Куликову, после этого он куда-то исчез: «Генерал Анатолий Шкирко был вообще заблокирован: целый день я не мог на него выйти по связи. И вместо Шкирко действиями внутренних войск 4 октября у Белого дома руководил генерал Анатолий Романов».[2749]

Как же наказали за это А. А. Шкирко? Никак. Ни один волосок не упал с его головы. Более того, через два года он возглавил Объединенную группировку федеральных сил в Чечне, а затем стал заместителем министра внутренних дел.[2750] Не пострадал и Анатолий Александрович Романов. Через два года его назначили командующим внутренними войсками МВД и тоже заместителем министра внутренних дел.[2751]

Это наводит на мысль, что кому-то нужна была стрельба друг в друга. Так же, как и в Останкино.

А как иначе объяснить «штурм» Белого дома, если оттуда никто не стрелял?

Рассуждая потом на тему, почему так долго продолжался «штурм» Дома Советов, Д. А. Волкогонов заявил: «Сил на подавление мятежа было задействовано немного, и его подавление НЕСКОЛЬКО ЗАТЯНУЛОСЬ ИЗ-ЗА СТРЕМЛЕНИЯ ПРОЛИТЬ КАК МОЖНО МЕНЬШЕ КРОВИ».[2752]

Какое поразительное лицемерие!

Особенно если учесть, что обстреливаемый со всех сторон Дом Советов не отвечал на выстрелы. К тому же факты свидетельствуют: парламент готов был капитулировать уже к 10.00.

Около 9.45 в кабинет А. В. Руцкого, где в это же время находился и Р. И. Хасбулатов, вошел руководитель «Интерфакса» В. Терехов. Александр Владимирович обратился к нему с просьбой связаться с Кремлем и передать готовность Белого дома начать переговоры. Руководитель «Интерфакса» сразу же позвонил В. С. Черномырдину Тот заявил, что ни о каких переговорах речи быть не может. Речь может идти только о капитуляции.[2753] Обитателям Белого дома предложили сложить оружие, поднять белый флаг и выходить из здания через 20-й подъезд.[2754]

А. В. Руцкой воспринял это требование «с явным облегчением» и предложил В. Терехову, взяв на себя роль парламентера, первому выйти из здания с белым флагом. Выполнить эту роль ему не удалось. Когда он спустился на первый этаж, какие-то вооруженные люди сначала положили его на землю, затем предложили вместе с другими лежащими на полу перейти в подвал. В результате, по мнению В. Терехова, из этой договоренности ничего не вышло.[2755]

Однако дело заключалось совсем не в этом. Сразу же после разговора с В. С. Черномырдиным в одном из окон Дома Советов появилось белое полотнище — знак капитуляции.[2756]

Поэтому, если бы Кремль действительно не желал дальнейшего кровопролития, руководители «штурма» должны были дать команду прекратить стрельбу. Между тем именно в этот момент она приобрела еще более варварский характер.

«Вдруг, — пишет Р. С. Мухамадиев, — помещение, в котором мы сидели, словно взорвалось. Под ноги поющих женщин упало знамя какой-то республики (в зале заседаний Совета Национальностей висели знамена всех республик, входящих в Российскую Федерацию). Люди, стоявшие в проходах, пригнули головы, присели на карточки. Кто-то ахнул, кто-то вспомнил Бога. Поначалу я подумал: на крышу упала бомба. Действительно, чтобы зашаталось здание, занимающее целый квартал, надо думать, нужна невесть какая сила. Я посмотрел на часы. Они показывали 9 ЧАСОВ 45 МИНУТ 4 октября 1993 года».[2757]

Но это была не бомба. Это около 10.00 по зданию парламента начали стрелять из танков.

В газетах того времени можно встретить утверждения, что «армейские подразделения ответили огнем танков» только после того, как «мятежники открыли стрельбу по правительственным войскам».[2758]

Между тем никто из Дома Советов до этого не стрелял, а, по плану, с обстрела танками должен был начаться его штурм. Почему же события стали развиваться по другому сценарию?

Г. И. Захаров обвиняет П. С. Грачева в том, что он якобы прислал танки «только к обеду».[2759] В действительности танки появились в столице утром, но без боеприпасов. Их подвезли позднее.[2760] А когда танки были обеспечены снарядами и двинулись к Белому дому, на их пути встали люди.

С. Н. Бабурину удалось перехватить следующий радиоразговор между танкистами:

— «Меркурий»… «Меркурий»… Я — «Марс». Слышишь?

— Слышу, мать твою… Говори… (семиэтажный мат).

— Товарищ командир… танки вышли на Кутузовский проспект. Но двигаться трудно… На улице народ.

— …выполняй приказ… (ругань).

— …товарищ командир, люди не дают двигаться, встали поперек дороги…

— Какие люди?! Сказано тебе: выполняй приказ (ругань).

— Женщины, ветераны с орденами и медалями на груди, дети, товарищ командир. Продвигаться… невозможно.

— Вперед… Тебе же говорят: вперед (ругань). Ветеранов вместе с их орденами, мать их так…

— Танкисты остановились, двигаться они дальше не могут… женщины легли поперек дороги, бросаются под танки. Говорят: «„Не пустим, там наши дети!..“

— Дави. Дави их (такая ругань, что ушам своим не веришь). Заодно скажи им, что их детей уже нет в живых…

— Ведь с меня спросят…

— Дави, говорят тебе… Женщина ли, ветеран ли, таракан ли какой-нибудь… вперед, в душу, в Бога мать. Понял?

— Понял, товарищ командир.

— Приходится давить и топтать. На то и танк, майор. Давайте быстрее, быстрее… Недаром вам за день двухмесячную зарплату обещали!

— Понял, товарищ генерал».[2761]

Через некоторое время шесть танков Таманской дивизии вышли на Калининский мост и, как пишут очевидцы, «около 10 часов» открыли огонь по Белому дому.[2762]

Таким образом, кто-то очень не хотел, чтобы «штурм» Дома Советов закончился «малой кровью». Не поэтому ли и начали его не с танкового обстрела? Не поэтому ли и танки начали стрелять после того, как парламент вывесил белый флаг?

Слыша разрывы снарядов, Р. С. Мухамадиев обрат ил внимание на то, что они раздавались с регулярностью в семь минут.[2763] На протяжении 30–40 минут стрельба велась без перерыва.[2764]

Имеются сведения, что расстрелом Белого дома из танков П. С. Грачев командовал лично. «Документировано видеоматериалами, — пишет И. Иванов, — как Грачев на Калининском мосту, отнимая бинокль от глаз, с довольной улыбкой приказывает танкистам: „Ну-ка, пизд…те туда как следует!“».[2765]

Как сообщал «Московский комсомолец», по данным Министерства обороны, при штурме Белого дома было израсходовано 12 танковых снарядов, из них 10 осколочно-фугасного действия и 2 подкалиберных.[2766]

«Обычно подкалиберные снаряды используются для поражения не живой силы, а бронированных целей (БМП, БТР и т. д.). Осколочно-фугасные же снаряды обладают большой разрушительной силой иимеют свойство взрываться при соприкосновении с любым предметом.[2767]

Н. Бурбыга утверждает, что почти сразу же как только Белый дом начали расстреливать из танков, в атаку пошел спецназ. „Около десяти сообщили: по первым этажам не стрелять: там работает спецназ. Через некоторое время еще команда: бить не ниже четвертого этажа. До полудня стояла густая канонада. А потом вдруг неожиданно комбат потребовал разрядить оружие, зачехлить и ждать его команды“.[2768]

С этим свидетельством перекликаются сведения, появившиеся на страницах „Независимой газеты“: „Около десяти утра в Дом Советов ударили первые снаряды 125-миллиметровых танковых орудий. Примерно в 11 часов десантниками захвачено пять этажей Белого дома“.[2769]

Среди тех, кто в числе первых вошел в Белый дом, был капитан 1 ранга Г. И. Захаров: „Я, — пишет он, характеризуя реализацию предложенного им замысла штурма, — вошел в Белый дом еще до того, как туда вошла „Альфа“, проскочил по этажам. Ну и нашел подтверждение тому, что это, в общем-то, с военной точки зрения, было правильным решением. Нигде на верхних этажах ни одного убитого, раненого и последствий от стрельбы танков не было“.[2770]

А как обстояло дело на нижних этажах? Об этом Г. И. Захаров предпочел умолчать. И не случайно. Вот свидетельство другого очевидца: „Я вышел из приемной третьего этажа и стал спускаться на первый. На втором еще лежали раненые, их кто-то пытался нести наверх. На первом этаже — жуткая картина. Сплошь на полу, вповалку — убитые. Это те, снаружи, кто защищал, должно быть, баррикады, и, когда по ним саданули бэтээры, они кинулись в дом, на первый этаж, там их наваляли горы. Женщины, старики, два убитых врача в белых халатах. И кровь на полу высотой в полстакана — ей ведь некуда стекать. Сквозь окно шарахнули из гранатомета — и фаната разорвалась на трупах. Кишки, шмотья мяса — на стены, на потолок“.[2771]

Когда танки начали расстреливать Белый дом, на Калининском мосту стали собираться любопытные. Вспоминая их поведение, один из очевидцев позднее написал: „Штурм. Резня. Снаряды, рвущие в клочья людей в помещениях, и вопящая от восторга толпа на мосту“.[2772]

По одной из захваченных накануне у милиции раций к войскам обратились Юрий Воронин, Вячеслав Ачалов и священник Русской православной церкви отец Никон. Они призвали войска прекратить огонь и начать переговоры.[2773] Кто-то из обитателей Белого дома взял белый флаг и вышел на улицу, но его тут же срезала очередь.[2774]

А. В. Руцкой связался с Конституционным судом, где в это время происходило рабочее совещание глав субъектов Федерации и заявил, что парламент готов сдать оружие».[2775]

Через некоторое время по рации удалось договориться с военными о выходе из здания женщин и детей. Для обеспечения безопасности эвакуируемых к 20-му подъезду подогнали БМП и БТР, образовав коридор.[2776]

Имеются сведения что, огонь прекратили около 11.00.[2777]

По воспоминаниям А. А. Маркова, именно в это время, примерно в 11 часов, он услышал выстрелы в непосредственной близи от своего штаба на шестом этаже. Выбежав в коридор, он увидел, как от него удаляется преследующая кого-то охрана. Возле столовой навстречу ей попался офицер милиции, который стоял здесь на посту. Из его слов выяснилось, что несколько минут назад мимо него прошла группа баркашовцев, которые заявили, что идут на разведку, а только что они пробежали назад и скрылись в столовой. Приказав разобраться, А. А. Марков поднялся на свой этаж. Через несколько минут ему доложили, что охрану штаба обстреляли баркашовцы, которые заявили, будто бы в темноте приняли ее за десантников.[2778]

На этом данная история не закончилась. Примерно через полчаса А. А. Марков увидел, как группа баркашовцев колонной по одному выбежала во внутренний дворик Белого дома и скрылась в подземном гараже, откуда вел ход в подземные коммуникации. А. А. Марков насчитал более 20 человек. Когда он попытался узнать, кто и куда направил баркашовцев, выяснилось, что это бежали те, кто обстрелял охрану его штаба.[2779]

Около 12.00 в зал Совета национальностей вошел военный с погонами лейтенанта и сообщил, что начинается эвакуация «женщин, детей, журналистов». Быстро сформировали колонну примерно в 200 человек, в которой В. Куцылло насчитала 66 журналистов.[2780] Однако «как только женщины и дети собрались покинуть осажденное здание, — сообщал „Коммерсант-Daily“, — ЗАЩИТНИКИ БЕЛОГО ДОМА ОТКРЫЛИ ОГОНЬ по солдатам и те были вынуждены ответить. Акция провалилась».[2781]

Объяснение, не заслуживающее серьезного внимания. Даже если бы огонь действительно открыли из Белого дома, так могли действовать только провокаторы.

По утверждению А. В. Руцкого, когда осажденные «выкинули белый флаг» и стали выводить из здания женщин и детей, их «практически в упор» «начали расстреливать» «штурмующие».[2782]

Несмотря на это около 12.30 первой группе обитателей Белого дома удалось выйти из здания.[2783]

«К двум часам дня, — вспоминает И. И. Андронов, — штурмующие войска захватили почти все здание за исключением пятачка его обороны на третьем этаже возле Палаты национальностей. Уцелевшие остатки ополченцев еще сражались в четырех ведущих к Палате коридорах. А на мраморной лестнице от Палаты вниз, на первый этаж, лежа за белокаменными перилами, стрелок с ручным пулеметом отгонял атакующих парадный вход с набережной Москвы-реки».[2784]

В 14.00 на Краснопресненской набережной появились президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов и президент Ингушской республики Руслан Аушев.[2785] Здесь в глаза им сразу же бросились «огромная толпа и разбросанные ящики с водкой». Несмотря на белый флаг, который подняли парламентеры, в их адрес посыпались угрозы и оскорбления. Первый этаж уже был занят десантниками.[2786] «Мы, — вспоминал К. Илюмжинов, — пробирались в почти полной темноте», «трупы лежали повсюду».[2787] Когда К. Илюмжинов и его спутники поднялись в кабинет Р. И. Хасбулатова, там находились В. А. Ачалов и А. В. Руцкой.[2788]

На некоторое время огонь прекратился, но, как пишет очевидец, не до конца. В результате этого пули свистели даже там, где находились парламентеры. Поэтому им пришлось лечь на пол. Лежа они «переговаривались друг с другом и по телефону с Черномырдиным».[2789]

«Руцкой и Хасбулатов согласились сдать оружие» и «выбросить белый флаг».[2790]

Когда делегация спустилась вниз, по ней открыли огонь. А когда стрельба прекратилась, из стоявшей у Белого дома толпы к парламентерам через оцепление бросились люди «с прутьями и палками». К. Илюмжинов вместе со своими спутниками успел заскочить в машину. Его охрану схватили и избили. А пока одни избивали охрану, другие окружили илюмжиновский «линкольн». Сначала погромщики попытались выбить стекла. А когда эта сделать не удалось, они решили опрокинуть машину. Шофер вынужден был дать газ и повел ее прямо на громил. Толпа расступилась.[2791]

Как только парламентеры уехали, вспоминает очевидец, «началась такая пальба, такая давиловка — как по рейхстагу!» Затем появились вертолеты, покружили над Белым домом и улетели.[2792]

В 14.54 «у центрального входа в здание Верховного Совета остановились три бронемашины, из которых вышли несколько военных в незнакомой (для большинства россиян) темно-оливковой форме, бронежилетах и зеленых шлемах, внешним видом напоминающих сферы космонавтов».[2793] Это были офицеры группы «Альфа».

Едва только бойцы «Альфы» прибыли к Дому Советов, как пуля сразила одного из ее офицеров. «Баллистическая экспертиза, — отмечал позднее Г. Н. Зайцев, — доказала, что он погиб от пули, пущенной снайпером не из Белого дома. Эта провокация была сделана нарочно, чтобы озлобить личный состав, чтобы он начал действовать активно и агрессивно. От нас хотели крови оппозиции, но мы не стали карателями. На эту провокацию мы не поддались».[2794]

«Воспользовавшись куском колючей проволоки с белой тряпицей в качестве флага, — пишет Г. Н. Зайцев, — бойцы группы „А“ стали лицом к Белому дому и положили на ступени оружие. По их просьбе находящийся рядом сержант милиции Геннадий Сорокин через мегафон обратился к защитникам парламента: „К вам на переговоры идет подполковник группы „Альфа“. Кто-нибудь, выйдите для переговоров“».[2795]

Однако кто-то очень не хотел завершения бойни. Поэтому, когда в 15.00 из вестибюля Белого дома вышли «двое встречающих», из здания мэрии, «захваченной к этому времени сторонниками Кремля», открыли «огонь из стрелкового оружия».[2796]

Одновременно, как отмечалось на страницах «Коммерсантъ-Daily», «засевшие на верхних этажах высотных зданий снайперы открыли огонь по сотрудникам милиции и мирным жителям… К зданию мэрии подошла колонна автобусов с подразделением оренбургского ОМОН, которые используя автобусы как укрытие, открыли беспорядочный огонь по Белому дому и верхним этажам высотных зданий».[2797]

Тогда генерал-майор Г. Н. Зайцев вышел в радиоэфир и потребовал немедленно прекратить огнь, угрожая в противном случае использовать находившиеся в его распоряжении силы. Стрельба сразу же прекратилась.[2798]

К парламентерам вышли А. М. Макашов, В. П. Баранников и В. А. Ачалов. «Темноволосый офицер… отчетливо произнес: „Нам приказано штурмовать Белый дом. Приказ — вести огонь на поражение. Значит, почти все вы будете убиты. Поэтому… лучше сдавайтесь“.

— Кто у вас командир? — осведомился генерал Баранников, желая, видимо, проверить парламентеров, действительно ли они из „Альфы“ или только выдают себя за офицеров этого подразделения…

— Генерал-майор Зайцев Геннадий Николаевич, — последовал четкий ответ.

— Хорошо его знаю, — удовлетворенно сказал Баранников. — Ему можно доверять. Передайте ему, что хотел бы с ним встретиться и обсудить ситуацию.

— Поздно. До начала операции… осталось двадцать минут.

В этот момент в разговор вмешался известный журналист и депутат Иона Андронов:

— Прошу военных прервать полемику и предоставить, наконец, парламенту право решать свою судьбу. Готовы ли командиры „Альфы“ пройти со мной в зал Совета Национальностей и обратиться там к депутатам? В любом случае перед штурмом надлежит вывести отсюда женщин и всех безоружных.

— Поддерживаю это, — кивнул Баранников.

— Мы согласны обратиться к депутатам, — сказал старший из… парламентеров».[2799]

Н. Кочубей вспоминает, как в зале Совета национальностей появились И. И. Андронов и В. П. Баранников и сообщили: «Там офицер из „Альфы“. Он хочет сделать заявление».[2800]

После этого В. П. Баранников предложил не только выслушать парламентеров, но и принять их предложение. Затем заговорил офицер «Альфы», представившийся как Володя. Это был подполковник Владимир Ильич Колехсаев.[2801]

«Мое воинское звание — подполковник, — заявил он. — Перед народными депутатами выступаю впервые. Перед нашим подразделением поставлена задача — овладеть Белым домом… Мы — офицеры и обязаны выполнять приказ. Наша спецгруппа ‹Альфа› предназначена для борьбы с терроризмом и организованной преступностью. Но вы не террористы, и за ваше избрание голосовали граждане России… мы не хотим… убивать безоружных людей, собравшихся в этом зале… Но все равно вас теперь атакуют. Поэтому прошу — скорее сдавайтесь… Для переговоров к вам нас никто не посылал, мы сами решили сделать этот шаг».[2802]

По свидетельству корреспондента «Интерфакса» Андрея Першина, находившегося в понедельник в блокированном правительственными частями здании Дома Советов, «оба сотрудника… предупредили собравшихся, что их группа выполнит приказ о штурме Дома Советов, хотя он им и не по душе. Офицеры утверждали, что „Альфа“ в состоянии справиться с этим заданием за 30 минут. При этом офицеры пригрозили также танковой атакой и вертолетным десантом».[2803]

«Далее, — пишет Г. Н. Зайцев, — Владимир Ильич изложил суть нашего предложения… Если защитники Белого дома добровольно сдадут оружие, то ‹Альфа› гарантирует их неприкосновенность, предоставляет живой коридор из своих бойцов и выводит людей к автобусам или в город.[2804] „При этом было оговорено, что вопрос о дальнейшей судьбе лиц, сражавшихся с оружием в руках, вправе решать только прокуратура и суд“.[2805]

Парламентерам задали вопрос: „Какие гарантии, что нас не убьют?“ — „Слово офицера“. Зал ответил хохотом… „Я вас понимаю, — сказал альфовец. — Но мы своё слово сдержим. Решайтесь“.[2806]

Заместитель спикера Валентин Агафонов и Виктор Баранников призвали находившихся в здании людей воспользоваться предложением „Альфы“ как единственно разумным выходом из создавшегося положения.[2807]

„И, — пишет Н. Кочубей, — мы решились“.[2808]

После того как альфовцы вышли, „в уставший от ожидания зал вошел секретарь Президиума Верховного Совета Виталий Сыроватко. Поднялся на сцену. Положил свои бумаги на освещенное место и обратился к залу:

— Давайте, — сказал он со свойственной ему основательностью, — в последний раз проверим список. Пусть останется в истории…

В это время откуда-то появились двое людей с видеокамерами. И они начали то в лоб, то в профиль снимать депутатов, не выборочно, а каждого в отдельности. На вопросы не отвечали. Кто они такие и откуда появились — никто так и не узнал“.[2809]

„Я, — пишет Р. С. Мухамадиев, — знаю, что список этот не утерян, он существует и поныне. Было немало людей, которые пытались использовать его в недобрых целях. Для сегодняшних властей это — перечень лиц, потерявших политическое доверие“.[2810]

Тем временем в сопровождении В. П. Баранникова парламентеры направились к Александру Руцкому. „Переговоры длились не более 20 минут, после чего решение о сдаче Белого дома „Альфе“ было окончательно принято“.[2811]

Как явствует из воспоминаний, после этого Р. И. Хасбулатов появился в зале Совета национальностей и не только попрощался со всеми, кто там находился, но и попросил у них прощения за все произошедшее.[2812]

Казалось бы, с последним словом к обитателям Белого дома должен был обратиться и А. В. Руцкой. Однако он этого не сделал. Более того, занимая с 22 сентября пост исполняющего обязанности президента, он не огласил принятого им решения о капитуляции, а значит, не отменил отданного им приказа об обороне Белого дома.[2813]

Затем В. П. Баранников проводил офицеров „Альфы“ к выходу из здания и отдал охране Белого дома приказ пропустить их обратно, когда они вернутся.[2814]

Альфовцы еще не покинули Белый дом, как „правительственные войска возобновили артиллерийский и автоматный обстрел. На этот раз основной огонь велся со стороны американского посольства и из гостиницы „Мир“ по верхним этажам Белого дома, защитники которого отвечали короткими нестройными очередями“.[2815] По другим данным, тогда же по парламенту снова ударили танки[2816]

Через несколько дней П. С. Грачев дал интервью Д. Холодову, в котором сообщил: „Я посоветовался на мосту с командирами, которые должны были ворваться внутрь. Пора было кончать. Хотя можно было и еще пострелять, чтобы потерь было меньше с нашей стороны. Танкисты сказали, что смогут попасть ниже 4-го этажа. Я долго думал и решился…, были произведены четыре выстрела из танков“.[2817]

И это после принятого решения о капитуляции. Вот вам и гуманность.

„Когда все в Белом доме было уже кончено, — пишет А. Хинштейн, — откуда ни возьмись с криками „Ура!“ прибежали разукрашенные бойцы какого-то милицейского спецподразделения. Не разбираясь, они открыли огонь. В свалке был ранен первый заместитель командира „Вымпела““.[2818]

В 15.58 танки „прекратили стрельбу“. В 16.00 „по всей длине лестницы у Белого дома“ выстроились бойцы группы „Альфа“. Едва только они успели занять свои позиции, как на набережной появилась толпа, а к Белому дому устремились „милиционеры со щитами и дубинками“, однако их остановил властный голос из цепи „альфовцев“. Затем из здания вышел Владимир Ильич Колехсаев и „через мегафон“ обратился к толпе: „Через некоторое время сюда подойдут автобусы, из сотрудников „Альфы“ будет создан коридор, по которому пойдут разоруженные защитники Белого дома и депутаты Верховного Совета РФ. Если кто-то из посторонних лиц подойдет ближе чем на пять метров к сотруднику подразделения или создастся опасность для жизни выходящих из Белого дома людей, я приказал подчиненным применить физическую силу, а если необходимо — оружие“. В течение нескольких минут толпа исчезла.[2819]

„…Пока мы сидели, проверяя список и аплодируя друг другу, — вспоминает Р. С. Мухамадиев, — кругом воцарилась тишина. Ни единого выстрела, ни единого взрыва“.[2820]

Между тем весть о том, что достигнуто соглашение о капитуляции, выпорхнула из зала Совета национальностей и полетела по Белому дому.

„В нашу комнату, — пишет А. Залесский, — заглядывает высокий молодой человек… и возбужденно говорит: „Первый этаж уже взяли… Никто не стреляет — можно выходить…“ Не верится, что все так легко и просто закончится. Уж не провокатор ли это? Хотят выманить нас наружу? Преодолевая страх, возвращаюсь в свой кабинет взять какие-то вещи. В коридорах никого, дырки от пуль в окнах, выходящих на улицу. Битое стекло хрустит под ногами. В туалете кто-то сжигает документы… На улице, прямо против окна, стоит БТР Но не стреляет. Затишье“.[2821]

„Появляются санитары „скорой помощи“ и уносят раненых, — вспоминает А. Залесский далее. — Один с легким ранением ноги упорно отказывается уходить: „Я останусь здесь до конца, у меня автомат есть!“ Но, кажется, его все-таки уговорили уехать. Один из наших врачей тоже уезжает со „скорой помощью“. Владимир Георгиевич остается: он собирается идти по этажам искать раненых, которым еще не оказана помощь. „Ну, долгие проводы — лишние слезы“, — говорит он. Коллеги обнимаются. Хочу заставить себя остаться с Владимиром Георгиевичем, но не хватает мужества. Впереди долгая ночь. В темных коридорах, вероятнее всего, будут добивать тех, кто остался. Я медлю, скрываюсь в медпункте, надеясь, что, когда наши будут уходить, я останусь незамеченным и потом буду помогать доктору. Некоторое время пережидаю, но затем не выдерживаю и выхожу в коридор“.[2822]

„Вдруг, — пишет А. Залесский далее, — окрик: „Стоять! Руки на затылок!“ Оборачиваюсь и впервые близко вижу врагов: они в пятнистой форме (камуфляж), в шлемах с забралом из оргстекла и с какими-то странными ружьями в руках. Выстраивают нас в коридоре и проверяют комнаты. Один из них говорит: „Батюшку не трогать“, и тут я соображаю, что это не враги, а группа „Альфа“, взявшаяся нас вывести. Батюшка сообщает, что всех будет около ста шестидесяти человек: русские и иностранные журналисты, обслуга и несколько депутатов. Нас ведут по коридору. Встречаюсь с Владимиром Георгиевичем, который идет нам навстречу. Значит, остается. А я?… Не решаюсь смотреть ему в глаза, а только пожимаю ему руку и тихо говорю: „До свидания!“ За короткое время я успел полюбить этого человека, который сейчас уходит все дальше, уходит на подвиг, уходит, может быть, в вечность“.[2823]

В 16.50 „Альфа“ подогнала к Белому дому автобусы. Осажденных начали выводить на улицу[2824] Как явствует из воспоминаний, капитулировавших выводили из Белого дома через три подъезда: первый — центральный, четырнадцатый и двадцатый. Некоторые уходили через подземные коммуникации.

„Министр безопасности Голушко, — пишет А. В. Коржаков, — получил орден „За личное мужество“, хотя поставленную задачу — перекрыть подземные коммуникации, соединяющие Белый дом с другими зданиями, не выполнил“, между тем „схема коммуникаций у МБ была“.[2825]

Когда А. В. Коржаков писал эти слова, он, видимо, не подумал. Может быть, Н. М. Голушко и дали орден за то, что он не перекрыл подземные коммуникации.

По свидетельству А. В. Руцкого, именно через подвалы, „о которых никто, кроме работников спецслужб, знать не мог“, с оружием в руках ушли из Белого дома баркашовцы члены Союза офицеров.[2826] На мою просьбу прокомментировать эти слова Ю. Н. Нехорошее, сказал, что члены Союза офицеров уходили из Белого дома по-разному, одни действительно через подземные коммуникации, другие — вместе со всеми.[2827]

Одним из тех, кто выходил через 20-й подъезд был А. Залесский. „Спускаемся по лестнице в вестибюль ДВАДЦАТОГО подъезда, — вспоминает он. — Его не узнать: мебель перевернута, на стенах следы от пуль, на полу осколки стекла. Предлагают нам сесть на пол и поодиночке не выходить на улицу — там еще стреляют. Полчаса ждем. Наконец бойцы „Альфы“ приводят еще каких-то людей с шестого этажа, и вот мы на улице. Тепло, как летом. Напротив БТР с задранным кверху стволом пулемета и цепь автоматчиков в касках и бронежилетах. Дула автоматов тоже направлены вверх. У Горбатого моста небольшая толпа. Нас проводят сквозь нее“.[2828]

Дальше, судя по воспоминаниям А. Залесского, их направили на Конюшковскую улицу. „Проходим мимо стены американского посольства и стадиона. Еще одна цепочка: на этот раз милиция. И перед зоопарком еще одна. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Дом, — он хорошо виден в розоватых лучах заходящего солнца. Центральная его часть горит, из окон с обеих сторон на уровне двенадцатого-четырнадцатого этажей — огромные крылья огня… Только теперь замечаю, что вокруг Дома Советов опять идет стрельба… Как быстро русский человек ко всему привыкает! Смотрю на часы: около шести вечера. Бабка у дверей магазина возмущается: „Ельцин и Хасбулатов ссорятся, а сколько людей положили!““.[2829]

По одной версии, баркашовцы уходили из Белого дома через подземные коммуникации.[2830] По другой версии, всех их арестовали и расстреляли.[2831]

Как же было на самом деле?

Прежде всего, следует отметить, что по официальной, исходящей от руководства РНЕ информации, баркашовцы потеряли только двух человек. Это капитан запаса Дмитрий Валерьевич Марченко, 1965 г. р., член редколлегии газеты „Русский порядок“, и гвардии капитан запаса Анатолий Михайлович Сурский, 1947 г. р.[2832] Поэтому версия о расстреле не соответствует действительности.

Как мы видели, около 11.30 часть баркашовцев действительно ушла через подземные коммуникации. Остальные во главе со своим вождем оставались в Белом доме до капитуляции.

„…Когда руководство приняло решение о выходе… — утверждает А. П. Баркашов, — мы организованно сдали оружие и я приказал ребятам выходить. Сам остался с Ачаловым“.[2833] Один из баркашовцев, не пожелавший назвать свою фамилию, уточняет: „Мы покинули сильно разрушенное здание Верховного Совета организованно под гарантии, данные спецподразделением „Альфа““.[2834]

„После разговора с парламентерами Баранников о чем-то пошептался с Баркашовым, — пишет И. Иванов. — Петрович сразу же через ординарцев и по эфиру дал приказ о сдаче. Его люди мгновенно сбросили оружие, форму, значки и нашивки. Построились в две шеренги и, держа руки за головами, вскоре первымивышли из Белого дома“.[2835]

Существует мнение, будто бы А. П. Баркашову удалось выскользнуть из Дома Советов незамеченным. Между тем, по свидетельству Ю. Н. Нехорошева, Э. Ф. Володин, которого выводили через 20-й подъезд, видел, как через этот же подъезд выходил А. П. Баркашов. У выхода всех встречал А. В. Коржаков. Он отбирал удостоверения личности и бросал их в стоявшую тут же большую дорожную сумку. Когда перед ним появился А. П. Баркашов, А. В. Коржаков воскликнул: „О, и Петрович тут!“ Однако задерживать Петровича не стал.[2836]

Из 14-го подъезда первые обитатели Белого дома стали выходить в 16.53. Они шли „через живой коридор, созданный сотрудниками „Альфы““.[2837] По некоторым данным, этим путем вышло до 100 человек.[2838]

Около 18.00 арестовали В. А. Ачалова, В. П. Баранникова и А. Ф. Дунаева.[2839] „Наш арест, — вспоминает В. А. Ачалов, — был достаточно простым. Это нигде не показывалось. К нам прошли „альфовцы“. Они договорились с Руцким и Хасбулатовым, что на переговоры пойдут три министра-силовика. Нас сразу же задержали“.[2840] Всех троих направили сначала в первый, затем в 14-й подъезд.[2841]

„Ачалова… — вспоминал Г. И. Захаров, — я лично арестовывал: он свою приметную шапку меховую спрятал, пытался смешаться с толпой и уйти — я его выловил в толпе“.[2842]

„Потом, — свидетельствует В. А. Ачалов, — подвели еще одного генерала — депутата Тарасова и бывшего секретаря Российской компартии Полозкова, посадили в БМП и вывезли на площадь возле зоопарка. Вдруг экипаж оставил машину в центре площади. Двигатель БМП был включен, в машине был полный боекомплект снарядов и патронов. Был соблазн сесть за рычаги и уехать, но что-то меня насторожило. Я стал осматривать площадь в смотровой прибор и увидел, что по машине шарит луч лазерного прицела. Я сразу приказал мужикам, чтобы они покинули машину… Если бы мы поехали, в нас бы точно послали противотанковую ракету, БМП взорвалась бы. Нет людей-нет проблем… Когда мы вышли из БМП, смысла в нашем расстреле уже не было. Слишком много было свидетелей“.[2843]

Кроме В. А. Ачалова, И. К. Полозкова и Б. В. Тарасова, в этой БМП находились В. П. Баранников и А. Ф. Дунаев. Когда машина остановилась и ее пассажиры вышли на улицу, пишет И. Иванов, бывший министр безопасности отделился от своих товарищей и куда-то пошел, а вскоре „все четыре пассажира БМП увидели, как Баранников дружески принялся обниматься с… Барсуковым“.[2844]

Приведенный фрагмент из книги И. Иванова „Анафема“ увидел свет на страницах спецвыпуска газеты „Сегодня“ 9 августа 1994 г..[2845] Первое издание этой книги было подписано к печати 2 июня 1995 г.[2846] В. П. Баранников умер 21 июля 1995 г.[2847] и был похоронен 25 июля[2848] У него была возможность опровергнуть этот факт. Он не сделал этого.

27 июня 2006 г. В. А. Ачалов, 3 июля 2006 г. А. Ф. Дунаев и Б. В. Тарасов в беседе со мною подтвердили, что были свидетелями описанного выше эпизода.[2849] Несколько позднее Б. В. Тарасов признался: „Когда я увидел эту сцену, у меня сразу же мелькнула мысль: значит все, что было в „Белом доме“, — это фарс“.[2850]

В очень осторожной форме факт этой встречи признал и М. И. Барсуков. „Я, — сказал он через три дня после этого в интервью газете „Известия“, — хотел встретиться с Баранниковым. Мы в свое время были в весьма хороших, если не сказать в дружеских отношениях. Я хотел посмотреть ему в глаза. Но раскаяния в них не увидел“.[2851]

Исходя из этого, можно считать, что эпизод с братанием является реальным фактом. Но в таком случае получается, что М. И. Барсуков смотрел на В. П. Баранникова не как на своего противника, а как на товарища по оружию. Это дает право выдвинуть версию о том, что, находясь в Кремле, В. П. Баранников вел двойную игру и, согласившись занять пост исполняющего обязанности министра безопасности, на самом деле представлял в Белом доме интересы Кремля.

Позднее, когда через пять лет после рассматриваемых событий уже отставному Н. М. Голушко был задан вопрос, поддерживал ли В. П. Баранников с ним какие-либо контакты во время своего пребывания в Белом доме, Н. М. Голушко ответил: „ДА, был КАНАЛ ПОСТОЯННОЙ МОБИЛЬНОЙ СВЯЗИ“.[2852] После визита В. П. Баранникова на Старую площадь он установил негласную связь и с С. В. Степашиным[2853]

Знали ли об этом А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов?

После этой „встречи на Эльбе“ В. А. Ачалова, В. П. Баранникова и А. Ф. Дунаева отправили в Лефортово, И. К. Полозкова и Б. В. Тарасова — на стадион в Лужники.[2854] Разумеется, не на футбольный матч. Для фильтрации.

С чувством выполненного долга М. И. Барсуков и А. В. Коржаков помчались докладывать Б. Н. Ельцину о завершении операции. „Мы, — с обидой вспоминает А. В. Коржаков, — вернулись в Кремль. Потные, грязные“. И что же там увидели? „Пир победителей“. „Они уже засели. Спрашиваю официанта: „Давно гуляют?“ — „С пятнадцати часов“. То есть мы еще не начали штурмовать, а Грачев, Филатов, Илюшин принялись отмечать победу“.[2855]

Тем временем капитуляция продолжалась. Из центрального подъезда осажденные выходили, „держа руки за головами“. Шли они „между двумя рядами солдат и садились в подогнанные к лестнице здания со стороны Краснопресненской набережной автобусы“.[2856]

Через этот подъезд выводили руководителей Белого дома.

Один из очевидцев этих событий, не пожелавший назвать свою фамилию, пишет: „Я был с Руцким до последней минуты, в кабинете приемной. Нас уводили вместе. Появился полковник „Альфы“, спокойный, обходительный. „Ребята, давайте без глупостей. Кладите аккуратно оружие, стволы отдельно, патроны отдельно. Если выстрел раздастся, все разнесем в клочья“… Хасбулатов во время штурма перешел в кабинет Руцкого. Оттуда их и вывели“.[2857]

По имеющимся данным, А. В. Руцкой и Р. И. Хасбулатов вышли из центрального подъезда в 18.01. Их посадили в автобус и в сопровождении бойцов „Альфы“ и „Вымпела“ повезли в Лефортово.[2858]

Я хорошо помню, как в тот вечер нам показывали по телевидению этот эпизод. Что сразу же бросилось в глаза? Выбритые свежие лица спикера и и. о. президента, отглаженные костюмы, чистые белые рубашки. И что особенно поразило? У обоих в руках были светлые плащи. Это настолько дисгармонировало с горящим, весь день находившимся под обстрелом зданием парламента, что никак не укладывалось в сознании.

Прошло немного времени. И в моих руках оказалась изданная бывшей администрацией президента книга „Москва, осень-93“, в которой я увидел фотокадры этой же самой сцены. И был поражен еще больше.

На них А. В. Руцкой запечатлен в военной камуфляжной форме, Р. И. Хасбулатов, хотя и в костюме, но в полосатой, а не в белой рубашке. И никаких плащей.[2859]

Это значит, что вечером 4 октября нам демонстрировали монтаж!

Касаясь ареста А. В. Руцкого, неизвестный автор пишет: „Когда его и Хасбулатова сажали в автобус, чтобы везти в Лефортово, Хасбулатов был спокоен, а Александр Владимирович плакал“.[2860]

„Руцкого, — вспоминал Г. И. Захаров, — я сопровождал в Лефортово — он молчал всю дорогу, пачку сигарет высадил. С ним мы больше не встречались никогда“.[2861]

„Я, — вспоминает И. Константинов, — помню, как закончились страшные события, бледные лица депутатов, окаменевшего Руслана Хасбулатова. Я хорошо помню, как ко мне подошел офицер „Альфы“, тронул меня за плечо и сказал: „Вам не надо садиться в автобус, пойдемте я вас провожу“. И вывел меня через оцепление. А сзади, в колодцах домов, раздавались автоматные очереди, там людей расстреливали“.[2862]

По свидетельству В. Г. Уражцева, он тоже был „выведен из здания Верховного Совета „Альфой““.[2863]

Несмотря на то что около 17.00 началась капитуляция, сопротивление в Белом доме продолжалось.

„Около шести часов вечера 4 октября, — вспоминает А. Марков, — когда мы уже знали, что наши „лидеры“ сдались в обмен на гарантии жизни, мы продолжали обороняться в здании. Мы собрались в Доме Советов не для того, чтоб защищать Руцкого или каких-то лидеров. Мы, офицеры, воевали за свою Присягу, за Советскую власть и Закон, поэтому мы продолжали бой, даже когда сдались все вожди. ПРИКАЗА О КАПИТУЛЯЦИИ МЫ НЕ ПОЛУЧАЛИ. Я благодарю Бога и судьбу, что мне не пришлось выполнить такой приказ“.[2864]

Читаем воспоминания А. А. Маркова далее: „Штаб полка был на шестом этаже. Сверху уже бушевал пожар. Бойцы… под обстрелом ползали и открывали… пожарные гидранты, чтоб текла вода… Наверное, не всякий пожарник сможет сделать такое под обстрелом. Электричества не было. В темноте вижу слева на лестнице тени вооруженных людей… Кричу: „Стой! Бросаю гранату!““. „В это время, — пишет А. А. Марков, — меня дергает за рукав боец — посмотри, говорит, вправо. Там через темноту идут два силуэта. Я таких раньше видел только в кино. Оба в броне от пяток до ушей, над головой болтаются антенны, вдоль стволов автоматов, как лазеры, лучи прицелов, в шлемах, как у сварщиков. Мой боец орет: „Стой! Стреляю!“ „Терминатор“ кричит: „Не стрелять, мы для переговоров!“ Второй, положив „ствол“ на пол, подходит ко мне, представляется подполковником группы „Альфа“, зовут его Александром. Просит поговорить с глазу на глаз. Я отвечаю, что буду говорить при бойцах. Александр предлагает мне уйти с ним и уехать под охраной в Лефортово, гарантирует жизнь. Приказ он получил на вывод только меня. Говорю: 'Ты что мне предлагаешь?! Выводи всех или никого!“ Подполковник дает нам слово офицера, что выведет, мы идем вслед за ним по лестницам вниз. Выходим по одному к восьмому подъезду. Там вся „Альфа“. Ее командир, увидев нас, налетел на подполковника: „Ты на хрена их сюда привел? Ты приказа не понял?!“ Я хорошо услышал голос Александра: „Я дал им слово офицера“» «Мы, — сообщает А. А. Марков, — вместе с „Альфой“ прошли сквозь здание и вышли к набережной, скопившись у портала Дома. Тут группа „А<льфа>“ стала эвакуироваться. Колонной подъезжали автобусы прямо к большой лестнице. Отряды их бойцов в колонну по одному выдвигались по лестнице, ныряли в автобусы и уезжали. По ним никто не стрелял. Мы построились следом за ними. Рванулись следом вниз по лестнице. Нам автобуса не предполагалось, но мы успели выскочить на набережную, где стояли БМП и вели огонь по зданию. Попытка прорваться в сторону международного торгового центра была остановлена пулеметным огнем, который и отсек нас от „Альфы“. Мы повернули в сторону мэрии. Уткнулись в цепь ОМОНа. Те не поняли, что к чему, — по площади постоянно метался кто попало, и все с оружием, все в форме». По свидетельству А. А. Маркова, им удалось прорвать цепь омоновцев, вырваться из оцепления «без единого выстрела» и разойтись «в разные стороны».[2865]

Как пишет А. Марков, вырвавшись из Белого дома, его бойцы смогли сохранить знамя своего полка. «Наш знаменосец Евгений Чибирев после боя вынес его из Дома Советов, обернув вокруг тела под одеждой. Знаменосца поймали еринские каратели, сутки избивали, но отпустили, не обнаружив знамени. Не потеряв знамени, полк сохранил символ чести и доблести».[2866]

Кто знает, может быть, еще пригодится.

«Мы честно выполнили свои обещания, — утверждает генерал Г. Н. Зайцев. — Под нашим контролем люди выходили из здания в сторону набережной Москвы-реки. Но тем, кто выходил через 20-й подъезд в сторону метро „Краснопресненская“, пришлось несладко. Там лютовали сотрудники МВД».[2867]

На самом деле, по свидетельству очевидцев, «сотрудники МВД» «лютовали» и на набережной. Более того, самые страшные воспоминания исходят как раз от тех, кто выходил через центральный подъезд. Дело в том, что здесь один поток направлялся в сторону мэрии, второй — в сторону Глубокого переулка. Первый контролировала «Альфа», второй — МВД. Всего, но некоторым данным, через центральный подъезд на набережную вышло около 1000 человек.[2868]

Как складывалась судьба тех, кто уезжал от Белого дома на автобусах, еще требует выяснения. Имеются сведения, что большинство из них, несколько сот человек, были доставлено в 11-е отделение милиции. С задержанными не церемонились. Оказавшийся здесь Н. С. Афанасьев до сих пор помнит, как одному парню омоновцы сломали челюсть. Через некоторое время все доставленные сюда были отпущены.[2869]

Одним из тех, кого из центрального подъезда выводили направо, был народный депутат В. Фахрутдинов. Его судьба типична для многих, кто выходил этим путем.

«После ареста Р. Хасбулатова и А. Руцкого, — вспоминает В. Фахрутдинов, — нас (депутатов — Ису Алироева, Олега Румянцева, Ивана Шашвиашвили, Сажи Умалатову, брата Руцкого и еще несколько человек) длительное время держали в вестибюле центрального подъезда Верховного Совета (выход на набережную). И только когда стемнело, вывели из горящего здания и заставили идти вдоль набережной и только направо».[2870]

«У 2-го подъезда д. 14 по Глубокому пер., — отмечает В. Фахрутдинов, — мы были остановлены людьми в камуфляжах и в масках. Нас обыскали, проверили документы и втолкнули во внутренний двор дома». «Так как во дворе стреляли», «перебежками добежали до следующего проходного подъезда… в котором было много людей, в том числе солдаты срочной службы, спрятавшиеся во время перестрелки 3 октября в здании Верховного Совета. Все они были раздеты до пояса, стояли лицом к стене с поднятыми руками и их избивали… В этом подъезде у меня отобрали удостоверение и… пытались силой поставить меня на колени. Я ответил, что даже фашистам не удалось поставить на колени моего земляка-татарина Мусу Джалиля, и пусть не думают, что это удастся сделать им. Меня ударили прикладом по лицу, а потом по ребрам».[2871]

Из этого подъезда В. Фахрутдинова «вытолкнули на улицу», где он сразу же попал в руки других омоновцев. «Они избивали еще более жестоко. Людей положили на землю, а руки требовали держать на затылке. Подходили к ним и одновременно с двух сторон били коваными сапогами по их открытым ребрам. Жуткие крики и хруст поломанных ребер до сих пор снятся по ночам. Лично меня за отказ поднять руки ударили прикладами по рукам, в результате чего — перелом головки левой лучевой кости. Затем следующая „засада“, а их всего было двенадцать, везде обыски, избиения. Среди милиционеров находились даже такие подонки, которые кричали: „Что с ними церемониться, увести их подальше и расстрелять“».[2872]

«Затем, — вспоминает В. Фахрутдинов, — нас дубинками загнали в автобус „КавАЗ“, заставили лечь друг на друга (штабелями), лицом вниз… Когда мужчина (35–40 лет), стоявший передо мной, пытался урезонить озверевших ОМОНовцев, показывая на искалеченных людей, уже лежащих и задыхающихся от нехватки воздуха, он тут же получил удар дубинкой по голове и упал, потеряв сознание… На него „уложили“ меня, на меня — других. Это длилось до тех пор, пока не забили до отказа заднее сидение автобуса».[2873]

«Нас, — читаем мы показания В. Фахрутдинова далее, — привезли сначала на Петровку (там нас не приняли, сказав, что нет мест), а затем в 22-е отделение милиции (ул. Дурова) и растолкали по камерам».[2874]

А вот строки из предсмертного письма Е. Н. Воробьевой:[2875]

«Осенью 93-го года я была у „Белого дома“… когда началась настоящая бойня, на моих глазах убили подругу, с которой мы дружили больше десяти лет… А потом я очутилась между раненным в живот мужчиной и спецназовцем с перекошенным от ненависти лицом. Я крикнула ему: „Не стреляй, он же ранен!“… бросилась и заслонила того мужчину, думала, в женщину тот подонок не выстрелит, но пули вошли в мою спину… А потом в замызганном, грязном подъезде меня, раненую, все время теряющую сознание, насиловали два омоновца».[2876]

Подобных свидетельств десятки.[2877]

Среди тех немногих, кому повезло, был народный депутат Н. А. Павлов. «Из расстрелянного Дома Советов, — вспоминает он, — я выходил через какой-то двор. Минул арку и оказался в следующем дворе совершенно один. Потом, услышав топот и выстрелы, заметался. И взгляд мой упал на ступеньки, шедшие вниз. Заканчивались они у двери. Я толкнул ее, и она открылась. Это оказался подвал, и я почти до 7 утра сидел в нем… Утром пятого я выбрался из подвала, прошел на набережную из двора и увидел одного небритого человека, который тоже двигался, озираясь. Он на меня пристально посмотрел, а я на него, мы так поприглядывались друг к другу, потом вступили в очень осторожный разговор. Через какое-то время выяснилось, что он приехал из-под Москвы, из Калининграда, тоже был в Доме Советов. Мы потопали к метро, как два человека, ОКАЗАВШИЕСЯ В ОККУПАЦИИ»[2878]

Когда вечером 4 октября, около 20.00, Э. 3. Махайский вышел на Тверскую, он увидел, как «от музея Революции в сторону Моссовета промаршировала колонна ополченцев — „защитников демократии“… Они беспрестанно скандировали: „Ельцин! Ельцин!“… „Демократия“ праздновала „победу“. Над Россией».[2879]

По утверждению Э. 3. Махайского, перестрелка в районе Белого дома прекратилась примерно в 19.00, после чего к нему был «разрешен подъезд пожарных машин».[2880]

Однако, как свидетельствуют кадры документальной кинохроники, использованной в фильме С. Говорухина «Час негодяев», «подразделения внутренних войск Московского округа под командованием генерала Баскаева», «оцепив здание», не допустили «пожарных для тушения пожара и медиков для оказания помощи раненым».[2881]

Одна из причин этого, по всей видимости, заключалась в том, что на 20.30 перестрелка в здании Белого дома еще продолжалась.[2882] По другим данным, «зачистка» этажей продолжалась до 21.00.[2883] Ю. Ф. Еремин, укрывшийся в одном из домов возле парка имени Павлика Морозова, слышал выстрелы в Белом доме даже ночью.[2884]

Когда провели инвентаризацию Дома Советов, на 10 октября 1993 года она установила «недостачу» в размере 376 млн. 131 тыс. 559 рублей (по остаточной стоимости имущества).[2885]

«Пропало значительное количество находившегося на вооружении департамента охраны Верховного Совета огнестрельного оружия. Исчезли некоторые личные вещи народных депутатов, сотрудников аппарата Верховного Совета, обслуживающего персонала».[2886]

В печати получила распространение версия, что все это растащили сторонники парламента. Однако, подчеркивает бывший следователь Генеральной прокуратуры Л. Г. Прошкин, поскольку «после сдачи всех выходящих из зданий Верховного Совета тщательно обыскивали», «вынести и похитить что-либо было невозможно».[2887]

Поэтому расхищением занимались не сторонники парламента, а «защитники демократии».

Когда около 16.00 завершились переговоры о капитуляции и смолкла стрельба, пишет Г. Н. Зайцев, «у парадной лестницы» Белого дома «зашевелилась» «толпа сторонников президента Ельцина, среди которой, кстати, было отмечено много мародеров. Пользуясь неразберихой, они разломали двери цокольного подъезда 1 „А“ и в темноте, с самодельными факелами в руках, принялись грабить продуктовый магазин и маленькую картинную галерею, находившуюся перед лифтовым холлом».[2888]

8 октября на страницах «Московской правды» появилась статья, в которой говорилось: «Едва смолкли автоматные очереди и залпы танковых орудий, „оплот парламентаризма“ подвергся нападению мародеров. Из пропахших порохом и смертью кабинетов тащили все — ксероксы и факсы, телевизоры и компьютеры. Золотые часы и стулья».[2889]

«Пришли, — вспоминает начальник штаба ВДВ Н. Стаськов, — все перекрыли… Милиция и пожарные потащили оргтехнику, телевизоры — все ценное. Киоски на набережной перевернули, детский садик сзади был, туда полезли. Неуправляемый процесс… Утром появились большие милицейские начальники и потребовали, чтоб войска вывели. А то мы им мешали воровать».[2890]

«Как только Белый дом „зачистили“, — вспоминал один из охранников Белого дома, — тут же оттуда начали вывозить „трофеи“ военные, в основном из дивизии Дзержинского. Разворовали отдел наград, нашли золото в сейфах, деньги, сняли люстры хрустальные. Работали ребята не торопясь и внимательно».[2891]

«Расследование показало, — пишет Л. Г. Прошкин, — что к расхищению имущества, огнестрельного оружия и боеприпасов во многих случаях причастны военнослужащие войсковых частей Министерства внутренних дел, тушивших и охранявших здания».[2892]

«Только во вторник и среду (5 и 6 октября) бойцы 23-й милицейской бригады задержали болеедвухсотлюдей, поживившихся на трагедии».[2893]

К этому необходимо добавить, что во время штурма здания Верховного Совета, московской мэрии, гостиницы «Мир» получили серьезные повреждения. Почти полностью выгорели верхние этажи с 12-го по 20-й, пострадала треть общей площади Белого дома.[2894]

Всего, по данным Генеральной прокуратуры, «комплексу зданий Верховного Совета, московской мэрии, гостиницы „Мир“… был… причинен материальный ущерб в размере 71 млрд. 964,4 млн. руб. в ценах октября 1993 г., а также 64 млн. 439 тыс. долларов США, 12 млн. 84 тыс. австрийских шиллингов, 1 млн. 45 тыс. финских марок, 139 тыс. норвежских крон, 164 тыс. немецких марок».[2895]

В итоге не менее 100 млн. долларов.

Несмотря на то что вечером 4 октября Белый дом пал (одни его защитники были арестованы, другие, хотя и спаслись, вынуждены были скрываться), еще целые сутки в столице гремели выстрелы. Не утруждая себя доказательствами, Д. А. Волкогонов утверждал, что это бесчинствовали четыре тысячи парламентских «боевиков».[2896] Обращаю ваше внимание: «боевиков», то есть вооруженных сторонников парламента. Целый полк.

Что же его не было на защите Белого дома?

Одно из наиболее полных описаний подобных «бесчинств» можно найти на страницах «Коммерсант-Daily» в статье под названием «События в Москве. Ночь прошла не слишком спокойно».

«Взятие Белого дома, — читаем мы в ней, — справедливо оцененное как победа сторонников президента, не прекратило вооруженного противостояния в Москве. Об этом говорят события последних полутора суток: люди, получившие оружие у Дома Советов, продолжали стрелять — не только по сотрудникам МВД и военнослужащим, но и по гражданскому населению». В статье подчеркивалось, что «в ночь с понедельника на вторник» выстрели «гремели» «практически по всему городу».[2897]

Итоги этой войны до сих пор не подведены.

Между тем в печати сообщалось, что «в ночь с 4 на 5 октября, а также утром 5 октября в городе погибло 95 человек».[2898] Кроме того, 107 человек с огнестрельными ранами поступили в больницы.[2899] Итого, 212 человек.

Посмотрим, имели ли отношение к этим жертвам «парламентские боевики».

«Сразу после сдачи Белого дома, — говорится в названной статье на страницах „Коммерсант-Daily“, — ГРУППЫ МЯТЕЖНИКОВ, продолжавших боевые действия, стали пытаться пробиться через кордоны милиции и внутренних войск из центра к окраинам города. Одна из таких групп предприняла попытку прорыва в районе станции метро „Улица 1905 года“».[2900] По некоторым данным, стрельба здесь началась около 17.40.[2901]

«Когда БОЕВИКИ ИЗ ЧИСЛА СТОРОННИКОВ ПАРЛАМЕНТА, — живописует автор статьи далее, — попытались просочиться через Краснопресненский парк, в зоне обстрела оказалось здание издательско-полиграфического комплекса (ИПК) „Московская правда“. Со стороны улицы 1905 года боевиками был открыт автоматный огонь по зданию. В результате в редакциях газет „Московская правда“, „Московский комсомолец“, „Вечерняя Москва“ и „Подмосковные известия“ были выбиты стекла. Журналистам пришлось покинуть редакционные кабинеты и лечь на пол в коридорах».[2902]

«Некоторое время спустя преследовавшие мятежников из этой группы бойцы ОМОН, пробравшись под огнем в здание, установили на крыше пулемет и открыли ответный огонь на поражение. Около 18.00 атака была отбита и бой переместился в сторону Звенигородского шоссе и Ваганьковского кладбища, где перестрелка продолжилась. Вскоре боевики были вынуждены отступить, бросив убитых и раненых».[2903]

В этой истории много странного.

Странно, что, сумев вырваться из оцепления, стремившиеся скрыться «боевики» открыли огонь по не представлявшему для них никакой угрозы ИПК «Московская правда». Еще более странно, что ни тогда, ни потом во время следствия не удалось установить фамилии раненых, а значит, плененных «боевиков».

«Около 20.30 — читаем мы далее, — в районе улицы Новоспасской была замечена группа людей в гражданском с автоматами в руках. Как только ее члены поняли, что они обнаружены, они скрылись в подземном переходе. Однако милиция блокировала выходы, и скрывшимся в переходе пришлось сдаться. Их личност пока не установлены»[2904]

Но если личности арестованных к моменту написания статьи не были установлены, как можно было причислять их к «боевикам» Белого дома?

«В 23.00 — говорится в рассматриваемой статье, — в милицию поступила информация о стрельбе из автоматического оружия в районе Алтуфьевского шоссе. ПО НЕПРОВЕРЕННЫМ ДАННЫМ, в ходе этой перестрелки были убиты двое и ранены несколько человек».[2905]

И снова тот же прием. Откуда известно, что эти так и не задержанные люди с автоматами были парламентскими «боевиками»? И допустимо ли использовать «непроверенные данные»?

«Около 00.40, — пишет автор, — в районе улицы Бакунинской из черной „Волги“ был обстрелян прохожий, а час спустя на станции Бирюлево-товарная неизвестный из автомата обстрелял нескольких человек. Жертв, к счастью, не было, но и ТЕРРОРИСТОВ ЗАДЕРЖАТЬ НЕ УДАЛОСЬ.Около 02.00 боевиками из гранатомета был подожжен БТР, стоявший у Белого дома. В нем заживо сгорел командир машины».[2906]

«Коммерсант-Daily» считается либеральным изданием. Либералы очень любят писать о законности и презумпции невиновности. Как же можно говорить о парламентских боевиках, если ни по одному из приведенных случаев к 6 октября 1993 г. не имелось не только судебного постановления, но даже обвинительного заключения. Более того, в одних случаях автор статьи вынужден констатировать, что стрелявшие не задержаны, в других, что их личности устанавливаются.

А то, что в данном случае осторожность требовалась как никогда, свидетельствуют приводимые в той же статье факты.

Так, вечером 4 октября, «несмотря на наличие пропуска на лобовом стекле», «на одном из пикетов» «была обстреляна автомашина телепрограммы „Вести“». «В результате водитель был легко ранен, машина — прострелена в нескольких местах, а журналистка, возвращавшаяся домой, была доставлена в отделение под дулом автомата».[2907]

Обращаю ваше внимание: останкинская автомашина была обстреляна не боевиками, а милицейским пикетом, причем без всяких оснований. Может быть, это был единственный подобный случай?

«…Бдительность правоохранительных органов, — читаем мы далее, — вчера принимала порой… гипертрофированные формы: на протяжении дня НЕОДНОКРАТНО задерживали ДРУГ ДРУГА вооруженные группы МОСКОВСКИХ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИХ И ОРЕНБУРГСКИХ ОМОНОВЦЕВ.»[2908]

Заметьте: задерживали друг друга, причем неоднократно.

Корреспондентам «Московского комсомольца» удалось встретиться с двумя бывшими бойцами московского СОБРа, с двумя Сергеями. Один из них за те события награжден орденом «За личное мужество», второй — медалью «За отвагу». И вот что они поведали: «Пожалуй, САМУЮ БОЛЬШУЮ ПРОБЛЕМУ создавали СОБРу его же собратья по оружию — милиционеры, которые с перепугу или спьяну палили во все „подозрительное“. Их приходилось разоружать.

— Едем по Пресне, — вспоминает наш собеседник, — вдруг кто-то выдает автоматную очередь. Смотрим, а это пьяненький сержантик с перепугу саданул — увидел, что в машине люди с оружием. Мы его даже разоружать не стали — просто крикнули, что „свои“».[2909]

Выпущенный вечером 3 октября из 11-го отделения милиции Н. С. Афанасьев видел своими глазами, как по улице шло несколько БТРов, на которых сидели люди в камуфляжной форме и палили вверх из помповых ружей.[2910]

Подобную же историю описал Илья Кудрявцев из «Независимой газеты»: «5 октября, вечер. По городу ездят БТРы и беспорядочно стреляют. Я думал — в воздух. А потом в десяти метрах от меня в группе из 10–15 пацанов один падает раненый. Стреляют военные с расстояния 100 метров. Прицельно, на поражение. В кучу пацанов».[2911]

Вот вам и парламентские «боевики»!

Причем, по признанию «двух Сергеев», именно такие «боевики» и составляли для милиции в ночь с 4 на 5октября «самую большую проблему».

Уже одно это свидетельствует, что все обвинения, будто бы в ночь с 4 на 5 октября Москву держали в напряжении «парламентские боевики» и именно на их совести 95 убитых и 107 раненых, лишены основания.

Но, оказывается, дело не ограничивалось приведенными фактами. В беседе с корреспондентом «Коммерсант-Daily» один из работников МВД заявил, что в некоторых нападениях, «ПРИКИДЫВАЯСЬ ПАРЛАМЕНТСКИМИ БОЕВИКАМИ», участвовали уголовные преступники.[2912]

Не желая того, автор этой корреспонденции обратил внимание еще на один факт, который вполне возможно дает ключ к разгадке всей этой проблемы.

Около 00.20 в ночь с 4 на 5 октября со стороны Никитских ворот и улицы Герцена было совершено нападение на здание ИТАР-ТАСС, расположенное на Тверском бульваре, причем, как пишет автор, в нападении участвовали «сразу несколько групп вооруженных сторонниковпарламента!». «Бой продолжался с 00.20 до 01.30 и закончился в пользу милиционеров. На улице остался лежать труп одного из нападавших. Омоновцы оттеснили боевиков, но преследовать их не стали».[2913]

«Когда охрана (главного здания ИТАР-ТАСС. — А.О.) возвращалась к зданию, ее обстреляли из проезжавших по ул. Герцена зеленых „Жигулей“. Затем по охране открыли огонь два снайпера, засевшие на крыше „Кинотеатра повторного фильма“. Омоновцы занялись охотой на снайперов, но последним удалось скрыться. Еще через несколько минут перед зданием появились два человека с автоматами. В ответ на предупредительный окрик омоновцев они открыли огонь. В результате этой перестрелки один из нападавших был убит, другого начали преследовать. Спасаясь бегством, он разбил витрины в доме № 19 по ул. Герцена — отделении Сбербанка и парикмахерской и проник туда. Омоновцы, перекрыв выход, предложили беглецу сдаться. На что раненный в ногу террорист выбросил через разбитую витрину автомат и две фанаты Ф-1 с невыдернутыми чеками и сдался. В 01.30 раненый был отправлен в городскую военную прокуратуру, а убитый — в морг.[2914]

И тут неожиданно выяснилось, что „парламентские боевики“, обстрелявшие ИТАР-ТАСС, на самом деле оказались „офицерами Таманской дивизии“. Той самой, которая „отважно“ „штурмовала“ Белый дом.[2915]

Получается, что не только одни омоновцы обстреливали других, не только милицейские патрули обстреливали мирных граждан, не только обычные „преступники“ прикидывались „парламентскими боевиками“. В роли таких боевиков выступали офицеры доблестной дивизии.

Позднее в портале „Русское воскресение“ появилась „Сводка МВД“ № 44 „Об автоматической стрельбе на площади Никитских ворот“.[2916] В ней мы читаем: „Установлено, что имела место перестрелка между сотрудниками ОМОН УВД на воздушном транспорте, охранявшими здание ТАСС, и военными снайперами — сотрудниками в/ч 73881 (Таманская дивизия), причем один из нападавших — капитан Мельчаков Александр Николаевич, 1965 г. р., зам. командира батальона по работе с л/с — был ими убит, а другой забаррикадировался в помещении Сбербанка по ул. Герцена, 19“.[2917]

Когда спутник А. Н. Мельчакова был задержан, оказалось, что это — командир взвода той же самой Таманской дивизии старший лейтенант Михаил Александрович Менчаков, 1966 г. рождения, у которого был „изъят АКС-74У с патронами и 2 гранаты РГД“.[2918]

Как сообщалось в печати, „на место происшествия немедленно выехали заместитель начальника ГУВД Москвы Куликов, заместитель начальника ОИУ Дубовицкий, заместители начальника УУР Купцов и Кириллов, заместитель начальника 2-го РУВД Черненко, следователь прокуратуры Бахрушин, начальник отделения милиции Барское“.[2919] Подобный десант был неслучайным.

В упомянутой сводке отмечается, что „взятый в плен старший лейтенант“ заговорил. Причем он сделал такое заявление, от которого многие из поименованных лиц могли лишиться дара речи. Он „сообщил, что принадлежит к особому подразделению, базирующемуся в Генеральном штабе“.[2920]

Причем „ИХ ГРУППА“ состояла не из двух, а из нескольких десятков человек („15 ЧЕЛОВЕК И ВЗВОД ДЕСАНТНИКОВ)“.[2921] М.А. Менчаков заявил также, „что в 10 часов вечера ими был получен ПРИКАЗ ОСУЩЕСТВИТЬ ОБСТРЕЛ РЯДА ОБЪЕКТОВ в Москве“[2922] с целью „дестабилизировать обстановку в центральной части города“.[2923]

Этот документ не только подтверждает газетную информацию о том, что в обстреле здания ИТАР-ТАСС участвовали офицеры Таманской дивизии, не только позволяет получить конкретное представление о том, кто именно был убит и задержан, но и, что самое главное, показывает: оба офицера входили в состав целой группы, состоявшей примерно из 40 человек („15 человек и взвод десантников“), которая располагалось Вздании Генерального штаба и имела „задание дестабилизировать“ ситуацию в столице.

С тех пор прошло уже много времени, а причастность сторонников парламента к этим событиям так и не доказана. Это дает основание думать, что и здесь мы имеем дело с провокацией. Об том же свидетельствует и проблема снайперов.

Первые сведения о них появились уже 22 сентября[2924] С 3 октября в столице началась „снайперская война“, продолжавшася два дня.[2925]

Ранее уже отмечалось, что одним из поводов стрельбы по демонстрантам днем 3 октября возле мэрии послужил выстрел, жертвой которого стал один из омоновцев. Как было установлено на следствии, „пуля вошла парню четко между каской и бронежилетом, в область шеи. Угол между продольной осью канала ствола и плоскостью препятствия составил 19 градусов — значит, выстрел был произведен из здания высотой не менее 15 этажей. Вероятнее всего, использовалась снайперская винтовка Драгунова с оптическим прицелом… Следствие пришло к выводу, что стреляли с крыши гостиницы „Мир““.[2926]

Утром 4 октября первые снайперские выстрелы у Белого дома раздались уже в 6.43.[2927] Около 8 часов утра с 15-го этажа здания мэрии снайперы обстреляли колонну из 30 машин ГАЗ-66 с солдатами, остановившимися у американского посольства.[2928] Утром того же дня снайперскими выстрелами были убиты рядовой Коровушкин и ефрейтор Хихин 119-го Наро-Фоминского полка.[2929] В середине дня пуля снайпера-профессионала сразила лейтенанта группы „Альфа“ Сергеева.[2930] В 17.00 на Новом Арбате было обстреляно подразделение Рязанской ВДД, направлявшейся к Белому дому.[2931] 4 октября погиб снайпер на пересечении Садового кольца и Нового Арбата.[2932]

Во время следствия по делу об октябрьских событиях 1993 г. был допрошен работник мэрии С. Коновалов. 3 октября он оказался заблокирован в здании мэрии выше пятого этажа. „Около 17.30 я поднимался по лестнице на 19-й этаж в рабочий кабинет, — показал он. — В пролете между 12-м и 13-м этажами я увидел девушку с оружием. Скорее всего, это была винтовка с оптическим прицелом“. Из протокола осмотра места происшествия следует: „На месте, указанном Коноваловым, обнаружено 2 гильзы калибра 7,62x53“.[2933]

Печать того времени обвиняла в снайперской войне „боевиков“ из Белого дома.[2934] Но занимавшаяся расследованием октябрьских событий 1993 г. прокуратура не смогла найти никаких доказательств этого. Более того, она почему-то вообще не проявила к этой проблеме особого интереса. Свидетельством этого является то, что „в уголовном деле“, посвященном этим событиям, отложилась лишь тоненькая папочка, насчитывающая „чуть более 100 листов“.[2935] Из нее явствует, что прокуратура не смогла установить происхождение снайперов.[2936]

Одно из объяснений этой загадки попытался дать корреспондент радиостанции „Свобода“ М. Дейч. В октябре 1994 г. ему удалось взять интервью у одного из высокопоставленных сотрудников российских спецслужб, пожелавшего остаться неизвестным.

По словам собеседника М. Дейча, в октябре 1993 г. в Москве действовало около 100–110 снайперов. Отвергнув причастность к снайперской войне еврейских боевиков, бывших афганцев и сторонников парламента, высокопоставленный сотрудник российских спецслужб специально остановился на возможности участия в ней снайперов ГУОП.[2937]

Участие в „снайперской войне“ ГУОП он назвал более вероятным, так как в составе кремлевской охраны есть взвод „трассовиков-чердачников“. Эти люди прикрывают маршрут следования президента или оборудуют свои секторы во время его публичных выступлений. Однако таких людей, обладающих профессиональными снайперскими навыками, тоже немного.[2938]

В связи с этим собеседник М. Дейча заявил, что, по его сведениям, в августе 1993 г. заместитель начальника охраны президента генерал-майор Борис Просвирин, тот самый, что привез 23 июля из-за границы Д. О. Якубовского, „через швейцарскую резидентуру установил неформальные контакты со спецслужбами нескольких европейских государств“. После этого „27 сентября с Кипра в „Шереметьево“ прилетели несколько групп туристов“, которые будто бы составляли команду регбистов. Их „встречал сам Коржаков“. Между тем „ни по линии спорткомитета, ни по линии каких-либо спортивных клубов никаких соревнований по регби в тот период не было“. Незадолго до этой встречи „сначала Коржаков, а потом Просвирин на оружейном складе милиции особого назначения в Реутове получили снайперские винтовки СВД“, в количесте 102 штук. Согласно той же информации, „сразу же после октябрьских событий“ Москву покинуло несколько групп мужчин, „среди которых можно было узнать тех, кто прилетал в качестве регбистов или туристов с Кипра. Они уезжали поездами на Варшаву, Берлин и Бухарест. Причем ехали… в тех купе, билеты в которые по заведенной много лет назад практике продавались по броне КГБ“.[2939]

Высокопоставленный сотрудник российских спецслужб подводил своего слушателя к мысли, что в Москве действовали снайперы-гастролеры.

Несмотря на то что прокуратура не смогла установить происхождение снайперов, в ее распоряжении имелись факты, указывающие на участие в „снайперской войне“ не зарубежных, а отечественных спецслужб.

Так, когда утром 4 октября раздались первые снайперские выстрелы у Белого дома, находившиеся здесь сотрудникии МБР предупредили дзержинцев и таманцев, что „огонь ведут свои — правительственные снайперы-трассировщики бывшей „девятки“ и неизвестные снайперы с крыши посольства США и его жилого городка“.[2940]

Как заявил собеседник М. Дейча, лейтенант группы „Альфа“ Сергеев был убит выстрелом из технического помещения фабрики имени Капранова. Это помещение долгое время использовалось КГБ СССР для наблюдения за американским посольством. Комната для снайпера в этом помещении была оборудована 27 сентября.[2941]

Один из сотрудников отряда милиции специального назначения ГУВД, участвовавший 3–4 октября в охоте за снайперами, сообщил корреспонденту „Независимой ежедневной газеты“, что некоторые из задержанных снайперов были представителями Министерства безопасности России. Их огневые точки находились в высотном доме (над рестораном „Арбат“) и в гостинице „Украина“. „Стрельба велась из неприметных с виду помещений, приспособленных МБРдля так называемых технических целей. Свои действия снайперы объясняли выполнением спецзадания“.[2942]

Когда, по сведениям собеседника М. Дейча, 4 октября в гостинице „Мир“ было обнаружено четыре трупа и при них две снайперские винтовки СВД, один из убитых в форме подполковника милиции был опознан как сотрудник Главного управления охраны президента.[2943]

Один из самых больных и до сих пор остающийся не решенным вопрос октябрьской трагедии 1993 г. — это вопрос о количестве ее жертв.[2944]

Первые официальные цифры о погибших и пострадавших прозвучали 5 октября 1993 г. на пресс-конференции, которую провело Главное медицинское управление Москвы (ГМУМ). В этой пресс-конференции „приняли участие начальник управления Анатолий Соловьев, директор Научно-практического центра экстренной медицинской помощи Людмила Костомарова, начальник оперативного отдела центра Дмитрий Некрасов и главврач станции Скорой медицинской помощи Николай Пироцкий“.[2945]

На пресс-конференции было отмечено, что „из имеющихся в городе 450 машин „Скорой помощи“ для нужд города в ПОСЛЕДНИЕ ТРИ ДНЯ“.[2946] было оставлено 350 машин, а 100 использовались в „горячих точках“[2947] Уже одно это говорит, что число пострадавших исчислялось сотнями.

Между тем названные далее цифры не могли не вызвать удивления.

„За помощью к медикам за последние трое суток, — было сказано на пресс-конференции, — обратилось 553 человека (437 из них потребовалась госпитализация)“.[2948]

Даже если допустить, что за каждым пострадавшим выезжала одна машина, оказывается, что 100 машин „скорой помощи“ за три дня сделали только 553 выезда, в среднем не более 1–2 выезда на машину в день! Получается, что большинство этих машин „скорой помощи“ на протяжении 3–5 октября находились без дела. Стоило ли из-за этого так резко сокращать экстренную медицинскую помощь для многомиллионного города?

Еще более странным является то, что ГМУМ продолжало использовать 100 машин „скорой помощи“ в режиме „сверхэкстремальных условий“ 5 октября, когда Белый дом уже был взят.

„По информации службы „Скорой помощи“, — сообщал тогда же „Московский комсомолец“, — лишь для вывоза убитых из района Белого дома“ 5 октября было „задействовано около 80 машин. Однако этого оказалось недостаточно“.[2949]

Сколько же убитых они перевезли?

На самой пресс-конференции было заявлено, что „вопрос об общем числе погибших за время противостояния остается пока открытым“.[2950]

Известно лишь количество „погибших во время УЛИЧНЫХ БЕСПОРЯДКОВ“ „до вечера 4 октября“ — 66 человек. „Сюда же надо прибавить еще восьмерых раненых, скончавшихся в больницах“ и 34 человека, ставших жертвами перестрелки, „завязавшийся в ночь на вторник“ „у здания мэрии и на Дружниковской улице“. „Таким образом, констатировалось на пресс-конференции, — общее количество погибших на московских улицах составило 108 человек“, „В ЭТО ЧИСЛО НЕ ВХОДЯТ УБИТЫЕ ВО ВРЕМЯ ОБСТРЕЛОВ ОБИТАТЕЛИ БЕЛОГО ДОМА“.[2951]

Итак, первые официальные данные гласили: убито не менее 108 человек (БЕЗ жертв захвата Белого дома), ранено не менее 545 человек, в том числе 429 госпитализировано. Общее количество жертв, как минимум, 661 человек.

В дальнейшем эти цифры уточнялась и корректировалась как на официальном, так и неофициальном уровнях.

Насколько удалось установить, первый список погибших появился 7 октября на страницах „Вечерней Москвы“. В нем значилось 100 фамилий.[2952] 8 октября „Комсомольская правда“ опубликовала список, в котором фигурировало 122 фамилии,[2953] „Вечерняя Москва“ расширила свой мартиролог до 126 фамилий.[2954] „Новая ежедневная газета“ сообщила, что в „Списке погибших, представленном ГМУМ, МВД и МО“ значится 83 фамилии, кроме того, 48 трупов к этому времени оставались неопознанными. В результате количество погибших достигло131 человека[2955] 15 октября эта же газета опубликовала статью, в которой говорилось, что в ее списках, „по данным из разных источников, значится 129 опознанных погибших и 15 неопознанных“, причем „в цифру 144 НЕ ВХОДЯТ ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ ТРУПЫ ИЗ БЕЛОГО ДОМА“.[2956]

Через две недели после пресс-конференции ГМУМ уточнило свои прежние данные и увеличило число погибших до 133 человек,[2957] а Минздрав — до 142 человек.[2958] Выступив по телевидению, Б. Н. Ельцин первоначально тоже назвал цифру — 142 погибших,[2959] потом заявил, что погибло 146 человек.[2960]

„По уточненным официальным данным“, которые 27 июля 1994 г. подтвердила Генеральная прокуратура, а Кремль опубликовал в книге „Москва, осень-93“, число погибших составило 147 человек.[2961]

В этой же книге увидел свет документ „По сообщению следственной бригады Генеральной прокуратуры России о результатах предварительного следствия на 24 мая 1994 г.“,[2962] в котором все погибшие распределены следующим образом: гражданские лица — 122, работники милиции — 11, внутренние войска — 6, военнослужащие — 6, департамент охраны -1, „Альфа“- 1.[2963]

Особого внимания в этом документе заслуживают следующие слова: „Сведениями о численности погибших внутри Белого дома следствие не располагает, но В МОМЕНТ ОСМОТРА ТРУПОВ ВНУТРИ ЗДАНИЯ НЕ ОБНАРУЖЕНО“.[2964]

Следовательно, официально признанная на 27 июля 1994 г. цифра 147 погибших не включает погибших внутри Белого дома.

Позднее ГМУМ представило в Генеральную прокуратуру сведения, согласно которым жертвами событий 3–4 октября стало 1030 человек, из них погибли 152, получили различного рода травмы 878 человек.[2965]

Прошло еще немного времени, и уже упоминавшийся следователь Генеральной прокуратуры Л. Г. Прошкин обнародовал другие данные. „Следствием, — пишет он, — установлено: во время октябрьских событий погибло не менее 123 человек. Говорю „не менее“, потому что, возможно, нам не удалось установить абсолютно всех погибших. Если такие и есть, то речь может идти о двух-трех неизвестных. Ранения различной степени тяжести получили не менее 348 человек“.[2966]

Здесь, правда, следует иметь в виду следующее уточнение Л. Г. Прошкина: „В приведенных выше данных о числе пострадавших (погибших и раненых), — пишет он, — не учтены жертвы событий, расследовавшихся в самостоятельных уголовных делах: убитые и раненые при боевых действиях между различными подразделениями правительственных войск либо в результате мероприятий по осуществлению режима чрезвычайного положения, а также граждане, избитые после задержания, скоропостижно скончавшиеся либо пострадавшие от несчастных случаев на улицах города в этот период (жизнь в городе продолжалась во всех ее проявлениях) и т. п. Каждый случай смерти (околотридцати)был тщательно расследован под нашим контролем“.[2967]

Если суммировать 123 и „около 30“, получим около 153. Эта цифра почти полностью совпадает с последними данными ГМУМ.

Официальные сведения на этот счет с самого начала вызвали сомнения. Причем сразу привлекли к себе внимание два факта.

В опубликованных списках погибших в основном фигурируют москвичи, в то время как, по некоторым данным, среди защитников Белого дома „больше половины были жителями Подмосковья и других городов СССР (не только России)“.[2968] Не может удивлять и то, что в названных списках „практически не было никого, кто был бы доставлен из Дома Советов, заполненного людьми и находившегося под обстрелом весь день“.[2969]

Уже одно это дает основание поставить официальные данные под сомнение. Неудивительно поэтому, что наряду с официальными сведениями о погибших почти сразу же стали распространяться неофициальные.

4 октября 1993 г. CNN заявила, что, по ее данным, в Москве погибло около 500 человек.[2970] 30 сентября 1994 г. на конференции „Год после путча“ в докладе „Жертвы октябрьских событий: факты и домыслы“ член „Мемориала“ Е. В. Юрченко обнародовал результаты собственного расследования, из которых явствовало, что было убито 829 человек.[2971]

„Новая ежедневная газета“ получила информацию из Министерства обороны, Министерства безопасности и Совета министров „о некоей справке, подготовленной только для высших должностных лиц России“, которая была подписана Н. М. Голушко, П. С. Грачевым и В. Ф. Ериным. По одним данным, в ней говорилось о 948 погибших, по другим — 1052».[2972]

Еще более крупная цифра приведена «Независимой газетой» в ноябре 1993 г. — более 1500 погибших,[2973] а «Литературная Россия» заявила о 5000 погибших[2974]

Чему же верить?

Попробуем разобраться.

Первые убитые и раненые появились задолго до 3 октября. Достаточно вспомнить инцидент, произошедший на Ленинградском проспекте 23 сентября, где погибли два человека.

С 27 сентября жертвы стали повседневными. По утверждению А. В. Руцкого и Р. И. Хасбулатова, сделанному ими днем 3 октября, к этому времени число погибших достигло 20.[2975] Однако на сегодняшний день известны фамилии только двух погибших: офицера милиции Владимира Григорьевича Рештука и рабочего Белого дома Валентина Алексеевича Климова.[2976]

В воскресенье 3 октября первые жертвы появились уже на Октябрьской площади. Пострадавшие были на Крымском мосту, на Зубовской и Смоленской площадях. Здесь могли быть и первые убитые в тот день. Но конкретные сведения на этот счет тоже отсутствуют.

Затем началась стрельба, когда демонстранты вышли на Калининский проспект. Потом их обстреляли у мэрии и еще чуть позднее, когда они прорвали оцепление и вышли к Белому дому. По официальным данным, днем 3 октября у Белого дома погибло 3 человека, получили ранения 52.[2977] А. В. Руцкой говорит о 18 убитых, подчеркивая: и «это только те, кого с места преступления развезли по моргам».[2978]

Но на сегодняшний день нам известны фамилии только трех погибших днем 3 октября у Белого дома. По сведениям прокуратуры, у телецентра погибло 46 человек, было ранено124.[2979] Очевидцы утверждают, что общее количество жертв исчисляется здесь не одной сотней.[2980] Но конкретные сведения на этот счет тоже отсутствуют.

Согласно сведениям, обнародованным Л. Г. Прошкиным, при захвате Белого дома погибло 74 человек, получили ранения — 172.[2981]

Между тем уже днем 4 октября А. В. Руцкой заявил, что на 15.00 в Белом доме было убито около 100 человек и около 500 ранено.[2982] В. И. Илюхин насчитал на Рочдельской улице более 200 трупов.[2983] «По разным данным, — писала „Новая еженедельная газета“, которую очень трудно заподозрить в симпатиях к разогнанному Верховному Совету, — погибло от 140 до 220 человек. Затем появились фразы „более двухсот“, „менее трехсот“.[2984] „По моим оценкам, в Белом доме около 400 убитых“, — заявил Р. Аушев.[2985] На страницах „Новой еженедельной газеты“ появилось свидетельство военного, который не пожелал, чтобы фигурировала его фамилия: „Я слышал разговоры некоторых военных о том, что в Белом доме было 415 трупов“.[2986] Советник Б. Н. Ельцина генерал Д. А. Волкогонов назвал цифру — 800 человек.[2987] По другим, тоже неофициальным данным, число погибших достигало 900 человек.[2988]

После того как в „Независимой газете“ появилась статья Андрея Байдужия „Сколько же жизней унесли события 3–5 октября?“, в редакцию пришло письмо, автор которого не назвал своей фамилии, но указал, что он офицер внутренних войск: „Для меня вопрос чести — сообщить, что я знаю… всего в „Белом доме“ было обнаружено около 1500 трупов, среди них — женщины и дети. Все они были тайно вывезены оттуда через подземный тоннель, ведущий от „Белого дома“ к станции метро „Краснопресненская“, и далее за город, где были сожжены“.[2989]

„Всего, — пишет И. Иванов, — по независимым экспертным оценкам и заключениям врачей медицинской бригады Дома Советов, убито около 1400–1500 человек“.,[2990] Если же исходить из того, что „на одного убитого в бою… приходится не меньше двух раненых“[2991] то при штурме Белого дома должно было пострадать не менее 4200–4500 человек.

В связи с этим получили распространение слухи, будто бы „группа бойцов ОМСДОНа, перешедшая на сторону Руцкого, была загнана внутрь горящего этажа“.[2992] Что все, кто забаррикадировался в спортивном зале возле Белого дома были затоплены водой, поданной в это помещение из подвала.[2993] Что еще „6 октября в Белом доме шли операции в подвалах“.[2994]

В конце октября 1993 г. майор МВД в отставке П. Артеменко сообщил:

„Три ночи с 5 на 6 октября, с 6 на 7 октября и с 7 на 8 октября“ его „дочь видела ночами на реке суда с широким остовом, возможно баржи, в которые из здания парламента военные перегружали что-то, переносили в мешках и на широких полотнищах“.[2995]

Пошли слухи, что „тела погибших тайно вывозятся из Белого дома в неизвестном направлении“.[2996]

Проверкой этих слухов специально занимались два члена „Мемориала“: Виктор Коган-Ясный и Евгений Юрченко.

„Один из моих друзей, — пишет В. Коган-Ясный, — сумел поговорить с работниками трех крематориев, которые утверждали, что несколько ночей подряд там тайно сжигали трупы в мешках. Я не исключаю, что по приказу властей морги просто экстренно освобождались от невостребованных трупов. Однако нам пришлось прекратить расспросы, когда моему напарнику начали угрожать люди в штатском“.[2997]

Позднее Комиссия Т. А. Астраханкиной установила, что сразу же после расстрела парламента в ЦЭМП были засекречены „все материалы по 21.09 — 4.10.93“, переписаны „некоторые истории болезни раненых и умерших“, изменены „даты поступления в морги и больницы“, „часть пострадавших, по согласованию с руководством ГМУ“, была перевезена „в морги других городов“.[2998]

В результате этого на сегодняшний день мы не имеем ни подтверждения, ни опровержения приведенных выше сведений о количестве погибших. Поэтому вопрос о жертвах „штурма“ Белого дома остается открытым.

Для того чтобы иметь представление, насколько приведенные цифры могут соответствовать действительности, необходимо учитывать, что в ночь с 3 на 4 октября в Белом доме осталось максимум 2,5 тысячи человек. Уже одно это позволяет поставить под сомнение утверждение и о 5000, и о 1500 погибших.

По данным „Новой ежедневной газеты“, через фильтрацию прошли 1175 обитателей Белого дома.[2999] „Независимая газета“ определяла количество задержанных обитателей „Белого дома“ в пределах 1200.[3000] В. Ф. Ерин назвал цифру 1338 человек.[3001]

Кроме того, некоторое обитатели Белого дома ушли из него через подземелья. Сразу же, по горячим следам, утверждалось, будто бы таким образом спаслось около 800 человек.[3002] Источником этой информации называли генерала А. Баскаева.[3003] Сам А. Баскаев отрицал, что кто-нибудь мог выйти из окруженного Белого дома таким образом.[3004]

Специально занимавшийся этим вопросом И. Иванов пришел к выводу, что „вырвались из „Белого дома“ максимум 145 человек, из них по подземным коммуникациям 4 и 5 октября в разных направлениях вышло не более 95 человек, около 50 человек прорвались поверху вечером 4-го в направлении метро „Краснопресненская“.[3005]

Итого: около 1500 человек.

Какая-то часть осажденных, как мы видели, вышла из Дома Советов без фильтрации. Сколько именно было таких лиц, мы не знаем. Но возьмем в качестве экспертной оценки данные „Общей газеты“. По ее сведениям, всего из Белого дома вышло около 2000 человек.[3006]

В таком случае максимальное количество жертв в Белом доме вряд ли превышало 500 человек. В связи с этим посмотрим более внимательно на официальные данные.

Как уже отмечалось, Кремль отрицает наличие жертв в Белом доме. Так, например, утверждали Г. И. Захаров.[3007] и А. В. Коржаков[3008] „По словам пресс-секретаря ГМУМ Игоря Надеждина представителям московского здравоохранения комендатурой Белого дома было заявлено, что внутри этого объекта не обнаружено ни одного трупа“.[3009]

Однако генерал А. Баскаев сообщил, что „на 5 часов утра 5 октября в Белом доме было обнаружено 37 трупов“.[3010] Позднее МВД увеличило эту цифру до 43, а Министерство здравоохранения — до 49.[3011] Врач Д. Щетинин, находившийся в Белом доме вечером 4 октября, на следующий день показал: „В общей сложности мы вытащили трупов 60–70“.[3012] К ним следует добавить данные о погибших возле Дома Советов.

Как уже отмечалось, официально было названо 74 человека. Однако выступая в 1999 г. в Государственной думе во время обсуждения вопроса об импичменте Б. Н. Ельцину, В. И. Илюхин заявил: „В РЕЗУЛЬТАТЕ ВАРВАРСКОГО РАССТРЕЛА ПОГИБЛО по официальным данным Генпрокуратуры РФ, ВОКРУГ ЗДАНИЯ ДОМА СОВЕТОВ- 101 человек, из них 77 гражданских лиц и 24 военнослужащих МО и МВД РФ“.[3013]

Кроме того, во время и после „штурма“ Белого дома его обитателей расстреливали в детском парке им. Павлика Морозова, на стадионе „Красная Пресня“, просто во дворах и подъездах.

Кто считал эти жертвы?

К жертвам переворота следует отнести и тех, кто погиб в результате военных действий и снайперской войны на улицах столицы в ночь с 4 на 5 октября. По некоторым данным, это 95 человек“,[3014] и тех, кто умер позднее, как, например, покончившая с собой Е. Н. Воробьева.

Попробуем подвести итог. До 2 октября — 4 человека, днем 3 октября у Белого дома — 3, в Останкино — 46, при штурме Белого дома -165, 3–4 октября в других местах — 30, в ночь с 3 на 4 октября в других местах — 95. Итого — 400 человек.

Что касается раненых, то их количество явно превышало тысячу.

С учетом этого можно понять, зачем 5 октября, когда, казалось бы, все уже закончилось, ГМУМ продолжало использовать для экстренных выездов 100 санитарных машин. Можно ли считать приведенные цифры окончательными?

По всей видимости, нет.

Касаясь позднее вопроса о численности погибших, Анатолий Чубайс писал, что для него лично не было бы ничего удивительного, если бы штурм Белого дома повлек за собою „сотни, а может быть, тысячи убитых“. „Удивительно, — заявил он вскоре после расстрела Белого дома, — что удалось“ обойтись столь „МАЛЕНЬКИМИ ЖЕРТВАМИ“,[3015]

Действительно, что такое 400 человек! Ведь ни его дочери, ни жены, ни родителей среди убитых не было.

Я атеист. Но не могу не привести слова из обращения, с которым 8 октября 1993 г. выступили Патриарх Алексий II, члены Священного синода и иерархи Русской православной церкви:

„Несмотря на то что посредническая миссия церкви была принята… люди попрали нравственные принципы и пролили невинную кровь. Эта кровь вопиет к небу и, как предупреждала Святая Церковь, останется несмываемой каиновой печатью на совести тех, кто вдохновил и осуществил богопротивное убийство невинных ближних своих. Бог воздаст им и в этой жизни, и на Страшном Суде Своем“.[3016]

А ведь, кроме убитых и раненых, были арестованные и избитые.

„Сколько было мертвых — нам не известно до сих пор, — пишет один из участников тех событий, — ясно только, что сотни. Группа „Альфа“ пыталась спасти всех, кого можно, но, выйдя из Дома Советов, люди попадали в руки омоновцев и президентских боевиков — все соседние с Домом Советов дворы были завалены десятками трупов расстрелянных, ограбленных, раздетых людей. Те же, кто все-таки уцелел, были зверски избиты и ограблены“.[3017]

Поскольку мест в тюрьмах не хватало, многих задержанных отправляли на стадионы „Асмарал“ (бывший „Красная Пресня“), через который, по некоторым данным, прошло около 600 человек,[3018] и „Лужники“», где тоже находилось около 600 человек.[3019] Для этих же целей использовался спорткомплекс «Дружба».

Отсюда одних отпускали, других отправляли в отделения милиции или же везли в Лефортово. По данным «Независимой газеты», через отделения милиции прошло около 500 арестованных, в Лефортово отправили около 100 человек.[3020] Разумеется, это ориентировочные данные, которые никак не могут претендовать на точность. Восстановление полной картины требует документов, но они сейчас обычному исследователю недоступны.

«По данным прокуратуры города Москвы, — говорится в материалах Комиссии Т. А. Астраханкиной, — в период с 3 по 5 октября 1993 года в связи с происходившими событиями сотрудниками милиции было задержано более 6000 человек, из них почти половина без оформления документов. В следственные изоляторы без документов о взятии под стражу были помещены 348 человек. Всего до отмены чрезвычайного положения было задержано за административные нарушения 54 тыс. человек, за нарушение комендантского часа — 35 тыс. человек. При этом задержания нередко носили произвольный характер. В некоторых отделениях милиции происходили массовые избиения арестованных и задержанных».[3021]

Этой проблеме посвящен специальный доклад «Мемориала» «Нарушения прав человека в ходе осуществления режима чрезвычайного положения в Москве в период с середины дня 4 октября до 18октября 1993 г. Доклад правозащитного центра „Мемориал“. Апрель 1994 г.» (М., 1994), с которым можно познакомиться в интернете, а также доклад «О соблюдении прав человека и гражданина в РФ за 1993 год: Доклад Комиссии по правам человека при Президенте РФ» (М., 1994).

Так с благословения «цивилизованного» Запада в Москве торжествовала «демократия».[3022]

Уже после октябрьских событий 1993 г. Виктор Аксючиц спросил Сергея Станкевича: «Зачем так жестоко расстреливали Белый дом?» Последовал циничный ответ: «Чтобы другим неповадно было. Пусть все видят и запомнят».[3023]

Спасибо за откровенность!

Мы все видели.

Все помним.

И не забудем этого.

Никогда.

Примечания:

2

Захаренков В.И., Шутов М.Г. Московская война. М., 1994.

3

Тарасов А. Провокация. Версия событий 3–4 октября 1993 г в Москве. М., 1993.

25

XIX Всесоюзная конференция Коммунистической партии Советского Союза.28 июня — 1 июля. Стенографический отчет. Т. 2. М., 1988. С. 55–62.

26

Народные депутаты СССР. Справочник. М., 1990. С 95

27

Эпоха Ельцина. С. 67–68.

28

Донесения посла США в Москве Дж. Мэтлока. Взгляд на перестройку М. С. Горбачева // Новая и новейшая история. 1996. № 1. С. 107.

29

Суханов Л. Три года с Ельциным. Записки первого помощника. Рига. 1992. С. 86–87.

30

Там же. С. 92–155.

254

Там же.

255

Волков В. Перед угрозой агрессии // Правда России. 2001. № 7. 21–27 февраля. Стиглиц Д. Глобализация. Тревожные тенденции. М, 2003. С. 212. Попова Я. Атом к атому — домишко в Питсбурге // Московский комсомолец. 2005. 23 мая.

256

Бюллетень международных договоров. 1999. № 1. С. 3–6.

257

Никитчук И.И. «Урановая сделка» — начало уничтожения ядерного комплекса России (беседу вел Л. Левицкий) // Российская Федерация сегодня. 2000. № 8. С. 48.

258

Там же.

259

Максимов Л.Урановая сделка Открытое письмо первому заместителю председателя правительства РФ Ю Д Маслюкову// Завтра 1998. № 44. 3 октября См. также Сколько у нас урана, не знает даже ЦРУ, а мы — тем более // Новая ежедневная газета 1993. № 54 24 ноября; Гаврилко Б. Урановая сделка в глобальной политике //Дуэль 2000 № 21. 23 мая

260

Что такое 20 000 т ОЯТ? // Советская Россия. 2001. 12 мая

261

Hum И. Когда Россия чихает, весь мир кашляет (беседу вел Ю. Горский) // Россия 1992. № 25. 17–23 июня

262

Что такое 20 000 т ОЯТ? // Советская Россия. 2001. 12 мая.

263

Здесь сосредоточено 860 млн тонн природного урана. Это более половины всех запасов бывшего СССР (Что такое 20 000 т ОЯТ? // Советская Россия. 2001. 12 мая)

264

Никитчук И.И. «Урановая сделка» — начало уничтожения ядерного комплекса России (беседу вел Л. Левицкий) // Российская Федерация сегодня 2000. № 8. С. 50.

265

Что такое 20 000 т ОЯТ? // Советская Россия 2001. 12 мая

266

Костикова И. Хватит ли нам урана? // Знание — Власть! 2006. № 22(291).21 июня

267

Никитчук И. И. «Урановая сделка» — начало уничтожения ядерного комплекса России (беседу вел Л. Левицкий) // Российская Федерация сегодня 2000 № 8. С. 48

268

Сведения, полученные в Академии геополитических проблем // Архив автора.

269

Бюллетень международных договоров. 1999. № 1. С. 1–3.

270

Запись беседы с В.Б. Исаковым. Москва. 16 июня 2006 г. //Архив автора

271

Бюллетень международных договоров 1999. № 1. С. 1–3

272

Там же.

273

Дробков В.42-й президент США// Правда 1993 21 января 21S Клинтон Б.Моя жизнь. С. 509.

274

Арбатов А., Пикаев А. Дебаты в России по вопросам ратификации Договора СНВ-2 // Разоружение и безопасность. [Вып.6]. 1997–1998 гг. Россия и международная система контроля над вооружением: развитие и распад М., 1997. С. 30.

275

Портанский А. Оружейный уран из России пойдет на топливо для американских АЭС // Известия. 1993. 26 февраля.

276

Запись беседы с С. А. Осмининым. Вологда. 11 июня 2006 г. // Архив автора.

277

Запись беседы с В. А. Югиным. С-Петерубрг. 11 мая 2006 г. // Архив автора.

278

Запись беседы с В. Б. Исаковым. Москва. 16 июня 2006 г. // Архив автора.

279

Запись беседы с В. А. Ачаловым Москва 27 июня 2006 г // Архив автора.

280

Запись беседы с Р. И Хасбулатовым Москва 14 июня 2006 г. // Архив автора.

281

Бердников А. Заручившись поддержкой Запада, Борис Ельцин готов стать диктатором // Российская газета. 1993. 22 апреля, Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия Т. 1. С 30–31, Исаков В.Б. Госпереворот. С. 284.

282

Бердников А. Запад склоняет Бориса Ельцина к установлению авторитарного режима в России // Российская газета. 1993. 22 мая.

283

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. T.l. С.39, 147

284

Тэлботт С. Билл и Борис. Записки о президентской дипломатии М., 2003. С. 58.

285

Клинтон Б. Моя жизнь. С. 564–565.

286

Бердников А. Заручившись поддержкой Запада, Борис Ельцин готов стать диктатором // Российская газета. 1993 22 апреля.

287

Эпоха Ельцина. С. 276.

288

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 176–177.

289

Бердников А. Заручившись поддержкой Запада, Борис Ельцин готов стать диктатором // Российская газета. 1993 22 апреля.

290

Эпоха Ельцина. С. 273.

291

Там же. С. 273.

292

Там же. С. 288.

293

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 280

294

Павлов Н. Пощечина. К итогам VIII съезда народных депутатов России (записал Н. Анисин) //День. 1993. № 11. 21–27 марта.

295

О скалолазах, которые считаются с рельефом горы. Монолог Валерия Зорькина // Общая газета. 1993. № 1 (3). 23–30 апреля.

296

Фролов А. Тревожные дни // Советская Россия. 1993. 20 марта.

297

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 281.

298

Обращение Президента Российской Федерации Бориса Николаевича Ельцина к гражданам России // Российская газета. 23 марта. Указ Президента Российской Федерации «Об особом режиме управления до преодоления кризиса власти… марта 1993 г.» // Там же. 24 марта.

299

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 306–307.

300

Костиков В. Роман с президентом. С. 170. См. также О скалолазах, которые считаются с рельефом горы. Монолог Валерия Зорькина // Общая газета. 1993. № 1 (3). 23–30 апреля.

301

Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 158–159.

302

Там же.

2549

Запись беседы с А. А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г. // Архив автора.

2550

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 306.

2551

Там же. Т. 1.С.321.

2552

Запись беседы с В. А. Югиным С.-Петербург. 11 мая 2006 г. //Архив автора.

2553

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С. 113–114.

2554

Запись беседы с В. А Югиным. С-Петербург. 11 мая 2006.//Архив автора.

2555

Румянцев О.Г. Назначенное правительство России, 3 октября 1993 года. Из архива октября 1993 года // Правда. 1995. 21 сентября.

2556

Там же. См. также: Не допустить экстремизма и ненависти! // Конституционный вестник. 1994. № 1 (17). С. 150.

2557

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 224.

2558

Москва, осень-93. С. 375.

2559

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 306.

2560

Воронин Ю. Плановое кровопролитие. Главы из будущей книги // Завтра. 1994. № 38.

2561

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 306.

2562

Там же.

2563

Там же.

2564

Мухамадиев P.С. Крушение. С. 175

2565

Там же С 175–176.

2566

Запись беседы с журналистом К. А. Черемных. СПб. 7 мая 2006 г. // Архив автора.

2567

Пеструхина Е. Ночь в Белом доме // Megapolis-Express 1993. № 39. 6 октября.

2568

Запись беседы с журналистом К. А. Черемных. СПб. 7 мая 2006 г. // Архив автора. См. также. Тот октябрь // Дуэль. 2003. 30 сентября (Моряк-сибиряк)

2569

Ростовская М.И. Окаянные дни // rostowskaja@yandex.ru

2570

События 21 сентября — 5октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной думы…// Портал «Русское воскресение».

2571

Там же.

2572

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. № 9. С. 216.

2573

Хасбулатов Р. И. Великая российская трагедия. Т.2 С.306.

2574

Ростовская Л. Н. Окаянные дни // rostowskaja@yandex.ru

2575

Запись беседы с Э.А. Кореневым. Москва. 4 октября 2006 г. // Архив автора.

2576

Запись беседы с журналистом К. А. Черемных. С.-Петербург. 7 мая 2006 г.// Архив автора.

2577

Ростовская М.Н. Окаянные дни // rostowskaja@yandex.ru

2578

Пеструхина Е. Ночь в Белом доме // Megapolis-Express 1993. № 39.6 октября.

2579

Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы… С. 201. См. также: Бабаев Б. Расстрел «Белого дома» Свидетельства очевидца: взгляд изнутри. Иваново, 1994. С. 107.

2580

Куцылло В.И. Записки из Белого дома. С 118. Тот факт, что около 21 00, когда в Белом доме снова погас свет, у его стен находилось около 2 тыс. человек, подтверждают и другие очевидцы (Е.Т.Пришествие // Оппозиция 1993. № 4).

2581

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 306

2582

Мухамадиев Р.С. На раскаленной сковородке. С. 192–193.

2583

Андрианов И. Неизбежность штурма // Завтра. 1995. 15 сентября.

2584

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 306–307.

2585

Хасбулатов Р.И. Моя свеча (председатель Верховного Совета Российской Федерации о днях и ночах сопротивления) // Завтра. 1997. 30 сентября. См также: Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С 307.

2586

Запись беседы с В. А. Ачаловым. Москва. 27 июня 2006 г. // Архив автора

2587

Румянцев О. Г. Назначенное правительство России, 3 октября 1993 года. Из архива октября 1993 года // Правда. 1995 21 сентября

2588

Там же.

2589

Там же.

2590

Меленберг А., Чарный С. Черные дни в Белом доме // Новая газета. 2003. № 71. 25–28 сентября.

2591

Ростовская М.Н. Окаянные дни // — rostowskaja-@-yandex-.-ru-

2592

Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 386–434.

2593

Иванов И. Анафема. С. 206, 208, 210.

2594

Иванов И. Анафема. С. 206, 208, 210.

2595

Федотова И.В. Октябрьская трагедия // За рабочее дело. СПб., 1993.№ 13

2596

Черная сотня. 1994. № 2.

2597

Калюжный Г. Неловкость и беззащитность // Литературная Россия 1993. № 40. 5 ноября.

2598

Черная сотня. 1994. № 2.

2599

Там же.

2600

Запись беседы с Ю. В. Колосковым. Москва. 26 августа 2006 г. // Архив автора.

2601

Черная сотня. 1994. № 2.

2602

События 21сентября — 5октября 1993 года организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной думы… // Портал «Русское воскресение»

2603

Черная сотня. 1994. № 2. По некоторым данным, примерно в 22.43 от Белого дома отошли «шесть машин с ополченцами предположительно для помощи находившимся у телецентра» (Хроника событий: дни испытаний // Вечерняя Москва. 1993 4 октября)

2604

Хроника событий: дни испытаний // Вечерняя Москва 1993. 4 октября

2605

Черная сотня. 1994. № 2.

2606

Мухамадиев Р.С. На раскаленной сковородке. С. 192–193.

2607

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2. С. 307.

2608

Андронов И. Исповедь после расстрела // Литературная Россия. 193 № 52. 31 декабря.

2609

Бородай А. Дом с кровавым пятном // Завтра 1997 30 сентября

2610

Москва, осень-93 С. 392.

2611

Федотова Н.В. Октябрьская трагедия // За рабочее дело. Ленинград. 1993 № 13

2612

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily 1993. 5 октября

2613

Залесский А.Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. № 9. С. 216.

2614

Махайский Э.3. Две недели на площади… // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года».

2615

Запись беседы с К. А. Черемных. С.-Петербург 7 мая 2006 г. // Архив автора.

2616

Мухамадиев Р.С. На раскаленной сковородке. С. 210–215.

2617

Абдулатипов Р. «Весной будет видно, какая трава съедобная» // Аргументы и факты. 1993. № 41. 12 октября; Андронов И. Моя война. С. 319.

2618

События 21 сентября — 5 октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной думы… // Портал «Русское воскресение».

2619

События 21 сентября — 5 октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной думы… // Портал «Русское воскресение».

2620

«А» и «Б» служили в КГБ. «А» упало… (записал М. Казаков) // Московская правда. 1993 13 ноября; Сазонов О.Т. Ответы на вопросы Курск Август — сентябрь 2006 г.// Архив автора

2621

Момент истины // Завтра. 1998. 29 сентября (интервью О. Румянцева).

2622

Запись беседы с И. В. Константиновым. Москва. 8 июня 2006 г. //Архив автора.

2623

Там же.

2624

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 2 С. 307.

2625

Запись беседы с Б. В. Тарасовым. Москва. 24 августа 2006 г.// Архив автора.

2626

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. № 9 С. 216.

2627

Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 182–186.

2628

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль 2004. № 39 28 сентября.

2629

Запись беседы с В. А. Югиным. 11 мая 2006 г // Архив автора

2630

Андронов И. Исповедь после расстрела // Литературная Россия 1993 № 50–51. 24 декабря и № 52 31 декабря.

2631

Андронов И.И. Моя война. С. 361–362.

2632

Там же. С. 362.

2633

События 21 сентября — 5 октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной Думы…// Портал «Русское воскресение»

2634

Там же.

2635

Там же.

2636

Иванов И. Анафема С 228.

2637

Начеку // Московский комсомолец 1998. 3 октября (интервью Н. М Голушко).

2638

Андронов И. Исповедь после расстрела //Литературная Россия. 1993. № 50–51. 24 декабря и № 52. 31 декабря.

2639

Андронов И.И. Зарубежные корни и прямое участие Запада в планировании, организации и осуществлении государственного переворота 21 сентября — 5 октября 1993 года // Московский апокалипсис С.28. См также. Тэлботт С. Билл и Борис М., 2003. С. 109.

2640

Андронов И.И. Зарубежные корни и прямое участие Запада в планировании, организации и осуществлении государственного переворота 21 сентября — 5 октября 1993 года // Московский апокалипсис. С.28…

2641

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т 2 С. 307.

2642

Марков А. В 93-м нас не победили // Завтра 2001. 25 сентября.

2643

Запись беседы с А. А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г // Архив автора. Собеседник. 1993 № 43. 25 октября.

2644

Запись беседы с В. А. Ачаловым. Москва 27 июня 2006 г. //Архив автора

2645

Там же.

2646

Запись беседы с А. А Марковым Москва. 23 июня 2006 г // Архив автора.

2647

Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы. (воспоминания Ю. И. Хабарова) // Портал „Русское воскресение“.

2648

Там же (воспоминания П. Ю. Бобряшова).

2649

Запись беседы с А. А. Марковым Москва. 23 июня 2006 г. // Архив автора

2650

Там же

2651

Андронов И. И. Моя война С. 329.

2652

Нехорошее Ю.Н. Охранка //Дуэль. 1997. № 2 28 января.

2653

Иванов И. Анафема. С. 256.

2654

События 21сентября — 5 октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния Доклад Комиссии Государственной думы… // Портал «Русское воскресение».

2655

Хасбулатов Р.И.В еликая российская трагедия. Т. 1. С. 390.

2656

Воронин Ю.М. Стреноженная Россия. Политико-экономический портрет ельцинизма. М., 2003. С. 620–631; Отлучены от кормушки //Аргументы и факты. 1994. № 8. С. 2.

2657

Запись беседы с А. А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г. // Архив автора

2658

Иванов И. Анафема. С. 49.

2659

Две недели в Доме Советов// Век XX и мир. 1993. № 7-12. [№ 7-12] Хроника текущих событий. 236–242; Ефимова Л. Когда горел Белый дом // Патриот. 1994. № 2–3. Январь.

2660

Коржаков А. В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 171

2661

Запись бесед с Ю. М. Ереминым, А. Л. Климовских, Э. А. Кореневым, А. А. Марковым, А.М.Сабором, В. А. Югиным и др //Архив автора

2662

Запись беседы с А. А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г. // Архив автора.

2663

Там же

2664

Там же

2665

Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы… (воспоминания П.Ю Бобряшова) // Портал «Русское воскресение».

2666

Ройз М. Кровавый пасьянс. С. 257.

2667

Иванов И. Анафема С. 245–246.

2668

Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 170.

2669

Ситуация на рассвете // Коммерсант-Dail: 1993 4 октября.

2670

Начальник ГУ ОП РФ, комендант Кремля генерал-лейтенант Михаил Барсуков дал «Известиям» интервью о подробностях операции по нейтрализации и аресту Руслана Хасбулатова, Александра Руцкого, Виктора Баранникова и других бывших высших руководителей государства // Известия 1993 8 октября. См. также: БабаевБ.Расстрел «Белого дома» С. 108

2671

Михаилов В. Коридором «Альфы». Осень-93 В расстрелянном парламенте//Советская Россия. 1996. 1 октября.

2672

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. № 9. С. 216.

2673

Куцылло В. Записки из Белого дома. 21 сентября — 4 октября 1993 г М., 1993. С. 124. См. также: РоманенкоТ., Воробьев А. Эпилог. Последний день в Доме Советов // Общая газета. 1993. № 12/14. 8-14 октября.

2674

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник 2003. № 9. С. 216.

2675

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! // Дуэль. 2004 № 39. 28 сентября

2676

Запись беседы с Э А. Кореневым. Москва. 4 октября 2006 г // Архив автора

2677

Запись беседы с А. Л. Климовских. С.-Петербург. 9 мая 2006 г. /Архив автора.

2678

Запись беседы с Э. А. Кореневым. Москва. 4 октября 2006 г. // Архив автора

2679

Иванов И. Анафема С. 251. По утверждению Александра Леонидовича Климовских, это произошло еще раньше. Когда около 6.00 он вышел из бункера, чтобы встать на пост у Горбатого моста, то увидел бронемашины, идущие к Белому дому по Рочдельской улице со стороны улицы 1905 года А. Л. Климовских утверждает, что видел, как с крыши одного из домов в бронемашины полетели бутылки с бензином, после чего была дана первая пулеметная очередь (Запись беседы с Александром Леонидовичем Климовских. СПб. 9 мая 2006 г. // Архив автора).

2680

Залесский А.Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник 2003. № 9 С. 217.

2681

Гарифуллина И. Расстрел баррикады // Советская Россия 1994. 11 января (Е. Осипов).

2682

Там же.

2683

Ефимова Л. Две недели в Доме Советов // Век XX и мир. 1993. № 7-12; [№ 7-12]. Москва. Хроника текущих событий. 93. октябрь. С. 248

2684

Гарифуллина Н. Расстрел баррикады // Советская Россия. 1994. 11 января (Е. Осипов).

2685

Там же.

2686

События 21сентября — 5октября 1993 года: организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния. Доклад Комиссии Государственной думы…// Портал «Русское воскресение».

2687

Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы…(воспоминания П Ю. Бобряшова) // Портал «Русское воскресение».

2688

Там же.

2689

Там же.

2690

Запись беседы с А. Л. Климовских. СПб. 9 мая 2006 г. // Архив автора

2691

Глаголева Н.О. Песня сражалась за Советскую власть // Мысль 1993. № 19(41). 12 ноября.

2692

Хатюшин В.В. «Кругом измена, трусость и обман…» // Молодая гвардия. 1994. № 2. С. 28.

2693

Чарный С. Тайны октября 1993 года. С. 271.

2694

Ильин М. Черный октябрь//Октябрьское восстание 1993 года. Иерей Виктор. Свидетельствую! // Завтра. 1994. № 31 (36).

2695

Запись беседы с Ю. Ф. Ереминым. Москва. 3 октября 2006 г. //Архив автора.

2696

Запись беседы с А. Л. Климовских. СПб. 9 мая 2006 г. // Архив автора

2697

Запись беседы с А. А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г. //Архив автора.

2698

Запись беседы с А. Л. Климовских. СПб. 9 мая 2006 г. // Архив автора).

2699

Куцылло В. Белый дом: взгляд изнутри // Коммерсант-daily. 1993. 5 октября.

2700

Романенко Т., Воробьев А. Эпилог. Последний день в Доме Советов // Общая газета. 1993. № 12/14. 8-14 октября.

2701

Михайлов В. Коридором «Альфы» Осень-93 В расстрелянном парламенте//Советская Россия. 1996. 1 октября.

2702

Андронов И. Исповедь после расстрела // Советская Россия. 1993. 28 декабря

2703

Андронов И. Поминки у «Белого дома» // Правда. 1995. 27 сентября

2704

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily 05.10.1993.

2705

Ефимова Л. Две недели в Доме Советов // Век XX и мир. 1993. № 7- 12. [№ 7-12]. Хроника текущих событий. С. 240.

2706

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С. 390.

2707

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. № 9. С 216–217.

2708

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39. 28 сентября

2709

Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 202.

2710

Там же.

2711

Там же. С. 202–203.

2712

Там же. С. 203–204.

2713

Бабаев Б. Расстрел „Белого дома“. Свидетельства очевидцев: взгляд изнутри. Иваново. 1994. С. 113

2714

Кочубей И. Вторая рота, откликнись! //Дуэль 2004. 28 сентября.

2715

Из хроники событий вокруг Белого дома // Бюллетень Левого информцентра. 1993 № 39 (92).

2716

Там же.

2717

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! // Дуэль. 2004. 28 сентября.

2718

Эпоха Ельцина. С. 369

2719

Ельцин Б.Н. Записки президента. С. 387.

2720

Москва, осень-93. С. 442–444.

2721

Кочубей И. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. 28 сентября.

2722

Иванов И. Анафема. С. 253.

2723

Андрианов Н. Неизбежность штурма // Завтра. 1995. 15 сентября.

2724

Иванов И. Анафема. С. 253.

2725

Романенко Т., Воробьев А. Эпилог. Последний день в Доме Советов // Общая газета. 1993. № 12/14. 8-14 октября.

2726

Ильин М. Черный октябрь // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года».

2727

Богуславская О., Оверчук А. и др. Октябрьский апокалипсис // Московский комсомолец. 1993. 4 декабря.

2728

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С. 367.

2729

Макаров Д. Как шесть снарядов изменили историю // Аргументы и факты. 2004 13 октября (интервью генерал-лейтенанта А. Дунаева).

2730

Корольков И. Павшие за чужую икру (интервью с бывшим старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Л. Прошкиным) // Московские новости. 2003. 30 сентября

2731

Там же.

2732

Московский комсомолец. 1997. 4 октября (Интервью Л. Г. Прошкина).

2733

Агафьин А. Отморозки в погонах // Дуэль. 1999. 2 ноября.

2734

Куликов Л.С. Тяжелые звезды. С. 185–186.

2735

Михайлов В. Коридором «Альфы». Осень-93 В расстрелянном парламенте//Советская Россия. 1996. 1 октября.

2736

Куликов Л.С. Тяжелые звезды. С. 186.

2737

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно. 1998. 7 октября.

2738

Там же.

2739

Там же.

2740

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно. 1998 7 октября.

2741

Там же.

2742

Кто стрелял по десантникам 119 Нарофоминского // Завтра. 1995. 15 октября.

2743

Там же.

2744

Там же.

2745

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно. 1998. 7 октября.

2746

Там же.

2747

Иванов И. Анафема. С. 347–348.

2748

Куликов А.С.Тяжелые звезды. С. 186.

2749

Там же.

2750

Современная политическая история России. Т. 2. Лица России. С. 923.

2751

Там же. С. 679

2752

Филатов С.А. Совершенно несекретно. С. 319.

2753

Интерфакс в роли посредника // Известия. 1993. 5 октября.

2754

Терехов В. Рядом с Руцким и Хасбулатовым при штурме Белого дома // Известия. 1993. 6 октября.

2755

Там же.

2756

Интерфакс в роли посредника // Известия. 1993. 5 октября.

2757

Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 214.

2758

Хроника событий // Коммерсантъ-Daily. 05.10.1993.

2759

«Приказ о расстреле отдал Ельцин» // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос Г. И. Захарова).

2760

Филатов С.А. Совершенно несекретно. С. 318.

2761

Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 207–208

2762

Куцылло В. Белый дом: взгляд изнутри // Коммерсант-daily. 1993. 5 октября. Хроника // Независимая газета. 5 октября.

2763

Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 214–215.

2764

События в Москве: ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily. 1993. 6 октября.

2765

Иванов И. Анафема. С. 240

2766

Богуславская О., Оверук А. и др. Октябрьский апокалипсис // Московский комсомолец. 1993. 4 декабря

2767

Там же.

2768

Бурбыга Н. Белый дом я видел сквозь прицел // Известия 1993. 6 ноября

2769

Хроника // Независимая газета. 1993. 5 октября

2770

„Приказ о расстреле отдал Ельцин“ // Завтра. 1998. 29 сентября (допрос Г И. Захарова).

2771

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003 1 октября. См. также- ОзеровВ.Черный октябрь // Мысль 1993. № 20–21 (42–43). С. 6.

2772

Там же.

2773

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily 1993. 5 октября.

2774

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября.

2775

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С.377.

2776

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ- Daily 1993. 5 октября.

2777

Хроника // Газета. 2003. 3 декабря.

2778

Запись беседы с А. А. Марковым. Москва. 23 июня 2006 г. // Архив автора.

2779

Там же. По всей видимости, одним из этих баркашовцев, ушедших из «Белого дома» через подземные коммуникации, был член Русского национального единства «С» (Контраргументы и факты. Новгород. 1994. № 1).

2780

Куцылло В.И. Записки из Белого дома. С. 150.

2781

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily 1993. 5 октября.

2782

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С. 377

2783

Хроника // Независимая газета. 1993. 5 октября.

2784

Андронов И. Исповедь после расстрела // Советская Россия. 1993 28 декабря

2785

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября.

2786

Илюмжинов К. Стратегия развала России // Литературная Россия. 1993.№ 39. 29 октября (перепечатка: Советская Калмыкия. 1993. 8 октября).

2787

В подвалах Белого дома после штурма оставался бывший зам. командира рижского ОМОНа С. Парфенов и его вооруженные боевики // Новая ежедневная газета 1993. № 40.

2788

Илюмжинов К. Стратегия развала России //Литературная Россия 1993 № 39. 29 октября.

2789

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября.

2790

Илюмжинов К Стратегия развала России // Литературная Россия 1993. № 39. 29 октября См. также: АушевР. «В эти дни происходило много странного» // Общая газета. 1993. № 13/15. 15–21 октября (переговоры 4 октября).

2791

Илюмжинов К. Стратегия развала России // Литературная Россия 1993 № 39. 29 октября.

2792

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября.

2793

Зайцев Г.Н. «Альфа» — моя судьба. С. 21. См. также. Болтунов М. «Альфа» не хотела убивать. СПб., 1995. С. 367–381

2794

Экс-командир группы «Альфа» Геннадий Зайцев: В 93-м мы отказались стрелять в депутатов (беседовал И. Дмитриев) // Версия. 2005. 4 апреля

2795

Зайцев Г.И. «Альфа» — моя судьба. С. 21

2796

Там же.

2797

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993. 5 октября.

2798

Зайцев Г.Н. «Альфа» — моя судьба. С. 21.

2799

Там же. С. 21–22.

2800

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39. 28 сентября.

2801

Зайцев Г.Н. «Альфа» — моя судьба. С. 22.

2802

Там же.

2803

«Альфа» и «Вымпел» выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября.

2804

Зайцев Г. Н. „Альфа“ — моя судьба. С. 22.

2805

„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября.

2806

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39 28 сентября

2807

„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд 1993. 9 октября.

2808

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39.28 сентября

2809

Мухамадиев Р.С. Крушение С. 221–222.

2810

Там же. С. 222–223.

2811

Зайцев Г.Я. „Альфа“ — моя судьба. С. 22.

2812

Хасбулатов Р.И. Великая российская трагедия. Т. 1. С. 399–400.

2813

Марков Л. В 93-м нас не победили // Завтра. 2001 25 сентября.

2814

„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября.

2815

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 05.10.1993.

2816

Зайцев Г.И. „Альфа“ — моя судьба. С. 22–23.

2817

Холодов Д. Октябрь цвета хаки // Московский комсомолец. 1993. 8 октября (интервью П. С. Грачева).

2818

Хинштейн А. 15 лет под боевым „Вымпелом“ // Московский комсомолец. 1996. 20 августа.

2819

Зайцев Г.И. „Альфа“ — моя судьба. С. 23.

2820

Мухамадиев Р.С. Крушение. С. 222–223.

2821

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003. №.9. С.218.

2822

Там же. С. 218–219.

2823

Там же. С. 219.

2824

„Альфа“ и „Вымпел“ выполняли специальную задачу при штурме Белого дома // Труд. 1993. 9 октября

2825

Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката С. 175

2826

Дейч М. 10 лет спустя: 93-й год // Московский комсомолец 2003. 3 октября (интервью А. В. Руцкого).

2827

Запись беседы с Ю. Н. Нехорошевым. Москва. 25 августа 2006 г // Архив автора.

2828

Залесский А. Конец Дома Советов (воспоминания очевидца) // Наш современник. 2003 № 9. С. 219.

2829

Там же.

2830

Дейч М. 10 лет спустя: 93-й год // Московский комсомолец 2003. 3 октября (интервью А. В. Руцкого); Макаров Д. „Ельцин и Руцкой напились, ну и отчудили“ // Аргументы и факты. 2002. 2 октября.

2831

Варки Т. Баркашовцы расстреляны? // Общая газета. 1993. № 13/15. 15–21 октября.

2832

Русский порядок. 1993. № 10.

2833

Замурованный меч — складенец. Встреча с Александром Баркашовым Беседовал Сергей Турченко // Советская Россия. 1994. 5 марта.

2834

Об участии Русского национального единства в событиях 21 сентября — 4 октября 1993 г. Разъяснение позиции // Русский восток. Иркутск. 1993. № 17 (36). Ноябрь.

2835

Иванов И. Анафема. С. 297.

2836

Запись беседы с Ю. Н. Нехорошевым. Москва. 25 августа 2006 г. // Архив автора.

2837

Евдокимов П.Е. „Альфа“ в Черном доме Неизвестные страницы горячей осени 93-го // Спецназ России. 2000. № 9 (48). 14 сентября.

2838

Ефимова Л. Когда горел Белый дом // Патриот. 1994 № 2–3. Январь.

2839

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 05.10.1993.

2840

Генерал Ачалов: „Горбачев был трусом и никчемной личностью“ // Столица С. Саранск, 1997. 26 декабря.

2841

Запись беседы с Ю. Ф. Ереминым. Москва. 3 октября 2006 г. //Архив автора.

2842

Геннадий Захаров, в 93-м году заместитель руководителя службы безопасности президента. Эта демонстрация силы спасла жизнь многим // Известия 2003. 3 октября.

2843

Генерал Ачалов: „Горбачев был трусом и никчемной личностью“ // Столица С. Саранск, 1997 26 декабря.

2844

Иванов И. Анафема. С. 309–310.

2845

Иванов И. Анафема. Записки разведчика // Завтра Спецвыпуск. 1994 9 августа.

2846

Иванов И. Анафема. 1 изд. С. 500.

2847

Андронов И. О чем молчит узник „Крестов“ // Завтра. 1996. № 15. 15 апреля. По официальной версии, В. П. Баранников умер „от сердечно-сосудистого тромба“, по неофициальной — был „отравлен“ (Там же). В печати отмечалось, что „вскрытия тела почему-то не было“ (Там же). В беседе со мною 29 августа 2006 г А Ф. Дунаев поставил данный факт под сомнение, но заявил, что этой смерти предшествовал один показавшийся ему тогда странным эпизод — трехдневная поездка В П. Баранникова вместе с женой за границу по маршруту: Москва — Кипр — Иерусалим — Москва (Запись беседы с А. Ф. Дунаевым. Москва. 29 августа 2006 г. // Архив автора).

2848

Хинштейн А… Комаров И. Виктор Баранников умер за чтением газет // МК. 1995. № 138. 25 июля.

2849

Запись беседы с В А. Ачаловым Москва. 27 июня 2006 г. // Архив автора; Запись беседы с Б. В. Тарасовым. 3 июля 2006 г. Петербург — Москва По телефону // Там же; Запись беседы с А. Ф Дунаевым. 3 июля Петербург — Москва. По телефону // Там же.

2850

Запись беседы с Б. В. Тарасовым. Москва. 24 августа 2006 г. // Архив автора

2851

Начальник ГУ ОП РФ, комендант Кремля генерал-лейтенант Михаил Барсуков дал „Известиям“ интервью о подробностях операции по нейтрализации и аресту Руслана Хасбулатова, Александра Руцкого, Виктора Баранникова и других бывших высших руководителей государства // Известия. 1993. № 192. 8 октября.

2852

Начеку// Московский комсомолец. 1998. 3 октября (интервью Н. М. Голушко).

2853

Степашин С.В. „Передай Ельцину: мы сохраним ему жизнь, если…“ (беседу вели А. Гамов и В. Мурашкин) // Комсомольская правда. 19 октября.

2854

Запись беседы с Б. В. Тарасовым. Москва. 24 августа 2006 г. //Архив автора.

2855

Черный октябрь// Московский комсомолец. 1998. 3 октября (А. В. Коржаков).

2856

Хроника // Газета. 2003. 3 октября.

2857

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября.

2858

Зайцев Г.И. „Альфа“ — моя судьба. С. 23–24; ИвановИ.Анафема. М., 2003 С. 308.

2859

Москва, осень-93. С. 463.

2860

Неизвестный автор. Из подполья // Завтра. 2003. 1 октября

2861

Геннадий Захаров, в 93-м году заместитель руководителя службы безопасности президента: Эта демонстрация силы спасла жизнь многим // Известия. 2003. 3 октября.

2862

Момент истины // Завтра. 1998. 29 сентября (интервью И. Константинова).

2863

Пушкарь Д.А. Неуловимый Уражцев // Московские новости. 1994. 9 марта (интервью В. Уражцева)

2864

Марков А. В 93-м нас не победили // Завтра. 2001. № 39 (408) 25 сентября).

2865

Там же.

2866

Там же есть свидетельство, что бойцы батальона «Днестр» тоже «прорвались сквозь вооруженный заслон, сделав так, что никто не погиб» (Агафьин А. Отморозки в погонах // Дуэль 1999. 2 ноября. Запись беседы с Ю. В. Колосковым. Москва 12 декабря 2006 г. // Архив автора).

2867

Экс-командир группы «Альфа» Геннадий ЗайцевВ 93-м мы отказались стрелять в депутатов (беседовал И. Дмитриев) // Версия. 2005. 4 апреля.

2868

Ефимова Л. Когда горел Белый дом // Патриот. 1994 № 2–3 Январь.

2869

Запись беседы с Н. С. Афанасьевым. Москва 12 декабря 2006 г // Архив автора.

2870

Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы (воспоминания В. Фахрутдинова) // Портал «Русское воскресение»

2871

Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы… (воспоминания В. Фахрутдинова) // Портал «Русское воскресение».

2872

Там же.

2873

Из свидетельских показаний и других материалов, собранных Комиссией Государственной думы… (воспоминания В. Фахрутдинова) // Портал «Русское воскресение».

2874

Там же.

2875

Воробьева Елена — это, видимо, Валерия Воронцова (Иванов И. Анафема. С. 312).

2876

Астраханкина Т. Дни гнева, дни скорби, дни национального позора // Правда России. 1996. 3 сентября.

2877

Кочубей Н. Вторая рота, откликнись! //Дуэль. 2004. № 39.28 сентября.

2878

Момент истины // Завтра. 1998. 29 сентября (интервью Н. Павлова).

2879

Махайский Э.3. Две недели на площади… // Сайт «Октябрьское восстание 1993 года».

2880

Хроника // Газета. 2003. 3 октября.

2881

Агафьин А. Отморозки в погонах // Дуэль. 1999. 2 ноября.

2882

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993. 5 октября.

2883

Хроника // Газета* 2003. 3 октября.

2884

Запись беседы с Ю. Ф. Ереминым. Москва. 3 октября 2006 г. //Архив автора.

2885

Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы… С. 266.

2886

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад (уголовное дело № 18/123669-93) // Совершенно секретно. 1998. 7 октября (доклад по импичменту).

2887

Там же.

2888

«Альфа» в Черном доме // Спецназ России. 2000. 15 сентября.

2889

Аносов М., Сенаторов Ю. Второй штурм Белого дома // Московская правда. 1993. 8 октября.

2890

Калинина Ю. Звезда генерала (интервью с начальником штаба ВДВ Н. Стаськовым) // Московский комсомолец. 2004. 21 декабря

2891

Макаров Д. «Ельцин и Руцкой напились… ну и отчудили» // Аргументы и факты. 2002. № 40. 2 октября.

2892

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад (уголовное дело № 18/123669-93) // Совершенно секретно. 1998. 7 октября (доклад по импичменту).

2893

Аносов М., Сенаторов Ю. Второй штурм Белого дома // Московская правда. 1993. 8 октября.

2894

Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы… С. 265.

2895

Там же.

2896

Волкогонов Д. А. О заговоре знали. Приняли к сведению // Общая газета. 1993. № 12/14. 8-14 октября.

2897

События в Москве Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily 1993 6 октября.

2898

Баидужии А. Жертвы столичных столкновений // Независимая газета 1993. 6 октября

2899

Тарасов Б.В. Провокация. 2 изд 1994 С. 68.

2900

Там же См также: Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993. 5 октября.

2901

Там же.

2902

События в Москве Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсант-Daily 1993. 6 октября. См. также Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993 5 октября.

2903

События в Москве Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсант-Daily. 1993. 6 октября.

2904

Там же.

2905

Там же.

2906

Там же.

2907

Там же.

2908

Там же.

2909

Фочкин О., Болгаров Д. Белые пятна черного октября Журналисты «МК» первыми увидели дело № 18/123669-93 // Московский комсомолец 2003 3 октября.

2910

Запись беседы с Н С. Афанасьевым. Москва. 12 ноября 2006 г //Архив автора.

2911

Кудрявцев И. Что не позволительно коммунистам Делают «демократы» // Независимая газета. 1993 13 октября

2912

События в Москве. Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily 1993 6 октября.

2913

Там же.

2914

События в Москве. Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily. 1993. 6 октября.

2915

Там же. См. также Фомин А., Арбузова Е. Бои местного значения // Московский комсомолец. 1993. 6 октября

2916

Частично материалы этого документа были обнародованы еще осенью 1993 г. „А“ и „Б“ служили в КГБ „А“ упало… (записал М Казаков) // Московская правда. 1993 13 ноября.

2917

Сводка МВД № 44. Об автоматической стрельбе на площади Никитских ворот) // Сайт „Русское воскресение“.

2918

Сводка МВД № 44. Об автоматической стрельбе на площади Никитских ворот) // Сайт „Русское воскресение“.

2919

Там же.

2920

„А“ и „Б“ служили в КГБ „А“ упало… (записал М Казаков) // Московская правда 1993 13 ноября.

2921

Сводка МВД № 44 об автоматической стрельбе на площади Никитских ворот) // Сайт „Русское воскресение“.

2922

„А“ и „Б“ служили в КГБ. „А“ упало… (записал М. Казаков) // Московская правда. 1993 13 ноября.

2923

Сводка МВД № 44 об автоматической стрельбе на площади Никитских ворот // Сайт „Русское воскресение“

2924

Генерал Ачалов: „Горбачев был трусом и никчемной личностью“ // Столица С. Саранск. 1997. 26 декабря.

2925

Дейч М. Снайперы в октябре // Столица. 1994. № 45 С. 7–8

2926

Фочкин О., Болгаров Д. Белые пятна черного октября. Журналисты „МК“ первыми увидели дело № 18/123669-93 // Московский комсомолец 2003. 3 октября.

2927

Иванов И. Анафема. С. 251.

2928

Богуславская О., Оверук А. и др. Октябрьский апокалипсис // Московский комсомолец. 1993. 4 декабря.

2929

Дейч М. Снайперы в октябре // Столица. 1994. № 45. С. 8.

2930

Там же.

2931

Хроника событий. Двадцать шесть часов войны // Коммерсантъ-Daily. 1993. 5 октября.

2932

Фочкин О., Болгаров Д. Белые пятна черного октября. Журналисты „МК“ первыми увидели дело № 18/123669-93 // Москоский комсомолец. 2003.3 октября.

2933

Там же.

2934

События в Москве. Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсант-daily. 1993. 6 октября.

2935

Фочкин О., Болгаров Д. Белые пятна черного октября. Журналисты „МК“ первыми увидели дело № 18/123669-93 // МК. 2003. 3 октября.

2936

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад (уголовное дело № 18/123669-93) // Совершенно секретно. 1998. 7 октября

2937

Дейч М. Снайперы в октябре // Столица. 1994. № 45. С 7.

2938

Там же. С. 7–8.

2939

Там же. С. 8.

2940

Иванов И. Анафема. С. 251.

2941

Дейч М. Снайперы в октябре // Столица. 1994. № 45. С. 8

2942

Снайперы в Белом доме имели удостоверения сотрудников МБР // Новая ежедневная газета. 1993. 20 октября.

2943

Дейч М. Снайперы в октябре // Столица. 1994 № 45. С. 8.

2944

А этих погибших никто не видел. // Общая газета. 1993. № 13/15 15–21 октября, Ангелы рыдают под Москвой // Правда. 1993. 23 декабря, 3–4 октября в Москве установлено… // Известия. 1993. 25 декабря; Сколько человек погибло в октябрьских событиях 1993 года? // Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 477–496; Список скорби // Захаренков В.И., Шутов М.Г. Московская война. М., 1994. С. 132–140; Иванов И. Анафема. С. 345–347; Чарный С. Тайны октября 1993 года. С. 262–271.

2945

События в Москве Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily. 1993. 6 октября.

2946

Там же.

2947

Савельев В. Мятеж унес 108 жизней. Раненых и пострадавших еще 445 // Вечерняя Москва. 1993. 6 октября.

2948

События в Москве Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily 1993. 6 октября.

2949

Быкова И., Попов Д. Морги работают в режиме военного времени // Московский комсомолец. 1993. 6 октября.

2950

События в Москве. Ночь прошла не слишком спокойно // Коммерсантъ-Daily. 1993. 6 октября

2951

Там же.

2952

Мы не делим погибших на своих и чужих // Вечерняя Москва. 1993 7 октября

2953

По ком звонит колокол // Комсомольская правда. 1993. 8 октября

2954

Мы не делим погибших на своих и чужих // Вечерняя Москва. 1993. 8 октября

2955

Артемов С., Кириченко А. Пока мы делим погибших на своих и чужих, война будет продолжаться // Новая ежедневная газета. 1993. 8 октября. См. также. Их больше с нами нет. Скорбим. Хороним // Общая газета. 1993 № 12/ 14. 8-14 октября.

2956

„Александр Владимирович. Умоляю, эти мальчики у мэрии ни в чем не виноваты“. Стенограмма с милицейской рации // Новая ежедневная газета 1993. 15 октября.

2957

Байдужии А. Сколько же жизней унесли события 3–5 октября^7^ // Независимая газета. 1993. 20 октября.

2958

Там же. См. также: Сколько же трупов было в Белом доме? // Независимая газета. 1993. 30 октября.

2959

Кац И., Павлов А., Соколов С., Хохлов А. Стал ли „Белый дом“ братской могилой? // Комсомольская правда. 1993. 25 ноября.

2960

Филатов С.А. Совершенно несекретно. С. 319–320.

2961

Москва, осень-93. С. 147. Список погибших см С 530–533. См. также Новая ежедневная газета. 1993. 20 октября.

2962

Москва, осень 93. С 523–525.

2963

Там же. С. 524

2964

Москва, осень 93. С. 523–525.

2965

Там же.

2966

КорольковИ.Павшие за чужую икру (интервью с бывшим старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Л. Прошкиным)// Московские новости. 2003. № 38. 30 сентября). См также: Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно. 1998. 7 октября.

2967

Там же.

2968

„Нам, — писал „Московский комсомолец“, — удалось выяснить несколько адресов во Владимирской, Новгородской и других областях, по которым проживали люди, уехавшие тогда к Белому дому. А потом они просто пропали“ (Фочкин О., Болгаров Д. Белые пятна черного октября. Журналисты „МК“ первыми увидели дело № 18/123669-93 // Московский комсомолец. 2003 3 октября).

2969

Ильин М. Черный октябрь// Октябрьское вооруженное восстание 1993 года

2970

Чарный С. Тайны октября 1993 г. С. 267

2971

Семенов А. В Статистика кровавого октября // Аль-Кодс. 1994. № 27 (48). 4 октября; Иванов И. Анафема. С. 346.

2972

Сколько человек погибло в Белом доме, не узнает никто // Новая ежедневная газета. 1993 29 октября.

2973

Никитенко Н. Сколько трупов было в Белом доме // Независимая газета. 1993. 30 октября

2974

Лобанов М. Вызов//Литературная Россия. 1993. № 40. 5 ноября.

2975

Хасбулатов Р. И. Великая российская трагедия. Т 1. С. 327.

2976

Иванов И. Анафема С 135.

2977

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно 1998. 7 октября.

2978

Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 400. Руцкой А.В. Кровавая осень. С. 400.

2979

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно 1998. 7 октября; Корольков И. Павшие за чужую икру (интервью с бывшим старшим следователем по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Л. Прошкиным) // Московские новости. 2003. № 38. 30 сентября; Прошкин Л. Штурм, которого не было. Неизвестные страницы уголовного дела № 18/123669-93 // Дуэль. 2004. 26 сентября.

2980

Хатюшин В. В. «Кругом измена, трусость и обман…» // Молодая гвардия. 1994. № 2. С. 27; Иванов И. Анафема. С. 222.

2981

Прошкин Л. Самострел (уголовное дело № 18/123669-93). Как Таманская дивизия и дивизия Дзержинского перестреляли друг друга пять лет назад // Совершенно секретно. 1998. 7 октября.

2982

Воробьев А., Романенкова Т. Эпилог. Последний день в Доме Советов // Общая газета. 1993. № 12/14. 8-14 октября.

2983

Станет ли «Белый дом» братской могилой // Комсомольская правда. 1993. 15 октября.

2984

Муратов Д. Сколько жертв было в Белом доме, не узнает никто // Новая ежедневная газета. 1993. № 42. 13 октября

2985

В подвалах Белого дома после штурма остался бывший заместитель командира рижского ОМОНа С. Парфенов и его боевики // Новая еженедельная газета 1993. № 40.

2986

Муратов Д. Сколько жертв было в Белом доме, не узнает никто // Новая ежедневная газета. 1993. № 42. 13 октября.

2987

Чарный С.Тайны октября 1993 года. С. 267.

2988

В штурме Белого дома // Газета. 2002. 3 октября.

2989

Никитинко Н.Сколько же трупов было в Белом доме? // Независимая газета. 1993. 30 октября.

2990

Иванов И. Анафема. С. 347.

2991

Там же. С. 346.

2992

Муратов Д. Сколько жертв было в Белом доме, не узнает никто // Новая ежедневная газета. 1993 № 42 13 октября.

2993

Иванов И. Анафема. С. 344.

2994

Муратов Д. Сколько жертв было в Белом доме, не узнает никто // Новая ежедневная газета. 1993. № 42. 13 октября.

2995

Андронов И. Поминки у „Белого дома“ // Правда. 1995 27 сентября.

2996

11 вопросов тому, кто сможет ответить // Новая ежедневная газета. 1993 № 42. 13 октября.

2997

Фочкин О., Болгаров Д.Белые пятна черного октября. Журналисты „МК“ первыми увидели дело № 18/123669-93 // Московский комсомолец 2003.3 октября.

2998

События 21сентября — 5октября 1993 года организаторы, исполнители и жертвы политического противостояния Доклад Комиссии Государственной думы. // Портал „Русское воскресение“.

2999

Сколько жертв было в Белом доме, не знает никто // Новая ежедневная газета 1993. № 44. 20 октября.

3000

Родин И. Хроника. // Независимая газета. 1993. 6 октября.

3001

Тодрес В. Аресты так и не стали массовыми // Сегодня. 1993 9 октября „04 октября сотрудники МУРа и спецподраздеяений, — докладывал позднее Ю. Г. Федосеев, — занимались фильтрацией задержанных в СИЗО № 1, 2, 3, ИВС ГУВД, 11,43, 122, 80,77 отделениях милиции“. Федосеев Ю.Т. Записки начальника МУРа. С 209.

3002

Трушин А. А этих покойников никто не видел? // Общая газета. 1993. № 13/15. 15–21 октября

3003

Иванов И. Анафема. С 317.

3004

Сколько жертв было в Белом доме, не узнает никто // Новая ежедневная газета 1993. 20 октября.

3005

Иванов И. Анафема. С. 317.

3006

Трушин А. А этих погибших никто не видел? // Общая газета. 1993. № 13/15 15–21 октября

3007

Приказ о расстреле дал Ельцин // Завтра. 1998. 29 сентября (показания Г. И. Захарова).

3008

Коржаков А.В. Борис Ельцин: от рассвета до заката. С. 176.

3009

Байдужий А. Сколько же жизней унесли события 3–5 октября? // Независимая газета. 1993. 20 октября.

3010

Генерал А. Баскаев. „Я сам командовал софринской бригадой“ (беседовал Ф. Владимиров) // Московская правда. 1993. 27 ноября.

3011

Байдужий А. Сколько же жизней унесли события 3–5 октября? // Независимая газета. 1993. 20 октября.

3012

Соколов С. Первая ночь комендантского часа // Новая ежедневная газета. 1993. 6 октября

3013

Сборник документов специальной комиссии Государственной думы… С. 697.

3014

Байдужий А. Жертвы столичных столкновений // Независимая газета. 1993 6 октября.

3015

Москва, осень-93. С. 573.

3016

Астраханкина Т. Дни гнева, дни скорби, дни национального позора // Правда России. 1996 3 сентября.

3017

Озеров В.Черный октябрь // Мысль. 1993 № 20–21 (42–43). С. 6.

3018

Родин И. Хроника. // Независимая газета 1993. 6 октября; Андронов И. Поминки у „Белого дома“ // Правда. 1995. 27 сентября

3019

Соколов С. «Макашов уже не подчинялся ни Хасбулатову, ни Руцкому» Интервью с заместителем командующего внутренними войсками Анатолием Романовым // Новая ежедневная газета. 1993. 6 октября.

3020

Родин И. Хроника // Независимая газета. 1993. 6 октября; Андронов И. Поминки у «Белого дома» // Правда. 1995. 27 сентября.

3021

Сборник документов и материалов Комиссии Государственной думы… С. 267. См. также: Белых В. Милиция отпускает задержанных и распускает руки // Известия. 1993. 8 октября.

3022

За это только МВД представило к награде 3,5 тысячи человек (Агафьин А. Отморозки в погонах//Дуэль. 1999. 2 ноября). Фамилии некоторых «героев октября» можно найти в списках награжденных на страницах «Российской газеты» за 8 октября 1993 г. За участие в расстреле «Белого дома» все офицеры 119-го парашютно-десантного полка были обеспечены квартирами (Иванов И. Анафема. С. 238).

3023

Фадеев М. А. Пять лет назад (воспоминания свидетелей и участников событий 3–4 октября 1993 г.) //Дуэль. 1998. № 32.