Глава IX.

СЫН НЕБА И ЗЕМЛИ

«Небо — его Отец, Земля — его Мать», такова формула посвящения, всегда тождественная самой себе в самых разных обстоятельствах времени и места [155], определяющая отношения Человека с двумя другими терминами Великой Триады, называя его «Сыном Неба и Земли», Из самого того факта, что речь идет именно о формуле посвящения, уже ясно, что существо, к которому она применяется во всей полноте своего значения, в гораздо меньшей степени есть обычный человек, как он существует в современных условиях нашего мира, чем «истинный человек», все возможности которого посвящаемый призван реализовать в самом себе. На этом стоит немного остановиться, так как нам на это могут возразить, что раз проявление есть и не может быть ничем иным, как только продуктом союза Неба и Земли, то всякий человек и даже всякое существо, каково бы оно ни было, есть тем самым сын Неба и Земли, потому что его природа необходимо причастна обоим. И в определенном смысле это правильно, так как в каждой вещи есть сущность и субстанция в относительном смысле этих двух терминов, аспект ян и аспект инь , сторона «действия» и сторона «потенции», «внутреннее» и «внешнее». Однако надо видеть степени этой причастности, так как в проявленных существах небесное и земное могут комбинироваться многими способами и в разных пропорциях, что и делает их разнообразие бесконечным. То, чем является всякое существо определенным образом и в определенной степени, есть только Человек, и здесь под этим мы понимаем «истинного человека» [156], который в нашем состоянии существования является таковым полностью и «по преимуществу», и только он один среди своих привилегий действительно может назвать Небо своим «Истинным Предком» [157].

Это прямым и непосредственным образом следует из собственно «центральной» ситуации, которую занимает человек в этом состоянии существования, присущей ему [158] или, по крайней мере, долженствующей быть ему присущей, если сказать точнее, и которую он в принципе и нормальным образом должен занимать, так как именно этой позицией отмечено различие между обычным человеком и «истинным человеком». Именно он и только он с традиционной точки зрения рассматривается как действительно нормальный человек, обладающий всей полнотой человеческой природы, развивший в себе заключающуюся в этом интегральность возможностей. Другие люди суть лишь человеческая возможность, более или менее развитая в каких-то ее аспектах (особенно в аспекте, соответствующем простой телесной модальности индивида), но в любом случае далекая от полной «актуализации». Этот доминирующий в них характер потенциальности делает их в большей степени сынами Земли, чем Неба, и он их делает также инь по отношению к Космосу. Чтобы человек действительно был «сыном Неба и Земли», в нем необходимо равенство «действия» и «возможности», что предполагает интегральную реализацию его человечности, то есть того же самого положения «истинного человека». Вот почему тот, кто совершенно уравновешен в отношении ян и инь , а также потому, что при этом необходимым образом небесная природа имеет преимущество перед земной природой там, где они реализованы в одинаковой мере, он есть ян по отношению к Космосу. Только так он может исполнять «центральную» роль, принадлежащую ему в его качестве человека, но при условии, что он человек во всей полноте значения этого слова, и что по отношению к другим проявленным существам он «есть образ Истинного Предка» [159].

Теперь важно напомнить, что «истинный человек», есть также «изначальный человек», то есть его положение таково, какое было естественным для человечества при его начале и от которого оно мало-помалу по ходу своего земного цикла удалилось, дойдя до современного состояния, названного нами «человеком обыкновенным», который есть собственно падший человек. Это духовное падение, влекущее за собой же время нарушение равновесия ян и инь , может быть описано как постепенное удаление от центра, где располагается «изначальный человек». Существо тем менее ян и тем более инь , чем больше оно удалено от центра, так как в той же самой степени «внешнее» преобладает в нем над «внутренним». Вот почему, как мы только что сказали, он тогда почти только лишь «сын Земли», отличаясь все меньше и меньше, «в действии», если не «в возможности», от нечеловеческих существ, принадлежащих к той же ступени существования. «Изначальный человек», напротив, вместо того, чтобы просто располагаться среди этих существ, их синтезирует во всей полноте реализованной человечности [160]. Исходя из самого факта своей «внутренности», облекающей все его состояние существования, как Небо облекает всё проявление (так как это реально есть центр, содержащий всё), он в некотором роде заключает их в самом себе как особые возможности в своей собственной природе [161]. Вот почему Человек, как третий член Великой Триады, в действительности представляет весь ансамбль проявленных существ.

«Место», где располагается «истинный человек», это центральная точка, в которой действительно объединяются все возможности Неба и Земли; таким образом, оно есть прямой и завершенный продукт их союза. Вот почему другие существа, будучи произведением, в некотором роде, вторичным и частным, могут только следовать за ним согласно бесконечной градации, определяемой их большей или меньшей удаленностью от той же самой центральной точки. Поэтому, как мы только что сказали, только о нем можно собственно и со всей истинностью сказать, что он есть «Сын Неба и Земли». Он таков «по преимуществу» и в самой высшей степени, которая только может быть, тогда как другие существа являются таковыми через причастность, а он остается с необходимостью средством этой причастности, поскольку только в его природе Небо и Земля непосредственно соединены, если не сами по себе, то, по крайней мере, через их соответствующие влияния в области существования, к которой принадлежит человеческое состояние [162].

Как мы уже объясняли в другом месте [163], посвящение в своей первой части, которая собственно касается возможностей человеческого состояния и образует то, что называют «малыми мистериями», имеет своей целью как раз восстановление «изначального состояния». Иными словами, человек переводится из «децентрализованного» состояния, в котором он находится в настоящее время, в центральное положение, которое нормальным образом должно ему принадлежать, и восстанавливается во всех своих прерогативах, присущих этому центральному положению. «Истинный человек», в действительности, это тот, кто достиг завершения «малых мистерий», то есть совершенства человеческого состояния. С этого момента он окончательно устанавливается в «неизменной Середине» (Tchoung-young , Чжун юн), и с этого времени избегает превратностей «космического колеса», поскольку центр не соучаствует в движении колеса, но это фиксированная и неподвижная точка, вокруг которой осуществляется это движение [164]. Таким образом, не достигнув еще высшей ступени, являющейся конечной целью посвящения и завершением «великих мистерий», «истинный человек», переходя от окружности в центр, «извне» — «внутрь», реально исполняет по отношению к этому миру, являющемуся его миром, функцию «неподвижного двигателя», «действие присутствия» которого имитирует в своей области «недействующую» деятельность Неба [165].

Примечания:

Предисловие

Символизм Креста, гл. XXVIII.

Глава I ТРОИЧНОСТЬ И ТРОИЦА

Среди различных троичностей, рассматриваемых индуистской традицией, более законным образом с христианской Троицей можно было бы сблизить в определенном отношении, хотя с другой точки зрения, троичность Сат-Чит-Ананда (смотри: Человек и его становление согласно Веданте ).

То, что мы сказали о группах из трех терминов, относится, конечно, и к содержащим иное число, которые сближаются столь же произвольным образом, просто потому что число их терминов тоже самое, не принимая во внимание реальную их природу. Есть и такие, кто для того, чтобы открыть воображаемые соответствия, доходят до искусственно сфабрикованных группировок, не имеющих никакого традиционного смысла: типичным примером такого рода является Malfatti de Montereggio, который в своем Mathese , собрав наименования десяти очень разнородных принципов, заимствованных из индуистской традиции, решил, что он нашел эквивалент десяти Сефирот еврейской Каббалы.

155

Глава IX. СЫН НЕБА И ЗЕМЛИ

Ее след встречается даже в ритуале организации, столь полностью отклонившейся в сторону внешнего действия, как организация Карбонариев; впрочем, такие остатки, естественно, непонятые в подобном случае, свидетельствуют о реальном инициатическом происхождении организации, дошедшей, однако, до крайней степени вырождения (смотри: Заметки о Посвящении , гл. XII).

156

В настоящий момент мы не говорим о «трансцендентном человеке», к рассмотрению которого мы вернемся позже; поэтому здесь вопрос может идти только о нашем состоянии существования, а не об универсальном Существовании в его целостности.

157

Выражение «Истинный Предок» встречается среди обозначений Тянь-ди-хуэй (Tien –ti-houei ).

158

Смотри: Символизм Креста , гл. II и XXVIII.

159

Дао-Децзин, гл. IV. Человек сотворен «по образу Бога» или, точнее, Элохима , то есть небесных сил (возможностей), который может быть реальным только если он «Андрогин», составленный совершенным равновесием ян и инь в согласии со словами той же «Книги Бытия»: «Элохим создал человека по своему образу (буквально, Своей Тенью, то есть Своим отражением); по образу Элохима Он его создал; мужским и женским Он его создал», что в исламском эзотеризме переводится числовым эквивалентом Адама и Евы с Аллахом (сравни: Символизм Креста , гл. III).

160

Китайский термин жэнь может, как мы уже говорили, одинаково переводиться и как «Человек» и как «Человечество», будучи понимаем, прежде всего, как человеческая природа, а не как простая коллективность людей. В случае «истинного человека» «Человек» и «Человечество» полностью равнозначны, потому что он интегрально реализует природу человека во всех ее возможностях.

161

Вот почему, согласно символизму «Книги Бытия» (II, 19-20), Адам мог «называть» истинные имена всех существ этого мира, то есть определить в самом полном смысле этого слова (включая определение и реализацию в одно и то же время) природу, свойственную каждому из них, которую он знал непосредственно и внутренне как зависимую от своей собственной природы. В этом, как и во всем другом, Государь в дальневосточной традиции должен играть роль, соответствующую «изначальному человеку»: «Мудрый государь дает вещам имена, которые ими управляют, и с каждой вещью должно обходиться согласно значению имени, которое он ей дает» ( Liun-yu , гл. XIII).

162

Последнее ограничение необходимо при различении, которое должно производиться между «истинным человеком» и «человеком трансцендентным» или между совершенным индивидуальным человеком как таковым и «универсальным Человеком».

163

Смотри: Заметки о Посвящении , гл. XXXIX.

164

Сравни: Символизм Креста , гл. XXVIII и Заметки о Посвящение , гл. XLVI.

165

Странно видеть на Западе в XVIII веке Мартина Паскуалле, приписавшего самому себе качество «истинного человека». Как бы то ни было, можно спросить себя, каким образом он познакомился с этим термином, специфически даосским, которым пользовался, как представляется, только он.

Оглавление