Введение

Платона, без сомнения, можно назвать разрушителем философии. По крайней мере, так считают некоторые современные мыслители. По мнению Ницше и Хайдеггера, с V века до н. э. вплоть до наших дней философия так и не смогла оправиться от «заботы» Сократа и Платона. Философия возникла менее двухсот лет назад, и в каком-то смысле можно считать, что она едва зародилась. Но, видимо, уже при самом ее зарождении она пошла неправильным путем.

Сам Сократ не оставил после себя ни строчки. Мы знаем о нем лишь из диалогов Платона. Часто сложно определить, выражает ли персонаж, представленный там, идеи подлинного Сократа или он просто выступает глашатаем идей Платона. В любом случае эта фигура совершенно отличается от предшествующих философов (в настоящее время известных как досократики).

Так как же Платон и Сократ разрушили философию до того, как она на самом деле возникла? По-видимому, они ошиблись, рассматривая ее как рациональную деятельность. Введение анализа и убедительной аргументации все испортило.

Что же представляла собой эта ценная досократовская традиция, разрушенная внесением разума? К досократикам относится ряд замечательных чудаков, которые задавали всевозможные глубинные вопросы: "Что есть реальность?", "Что есть существование?", "Что есть время?". На многие из этих вопросов философы не нашли ответ и до наших дней (к ним относятся и те современные философы, которые отказываются играть в эту игру, сразу заявляя, что такие вопросы не могут задаваться).

Несомненно, самым интересным (и самым странным) из досократиков был Пифагор. Сегодня Пифагора больше всего помнят по его теореме, которая приравнивает квадраты сторон прямоугольного треугольника квадрату гипотенузы. На протяжении веков эта теорема давала многим первое подлинно математическое понимание того, что они никогда не понимали математику. Именно Пифагор на Платона оказал наибольшее влияние, и к нему мы должны обратиться в поисках истоков платоновских идей.

Пифагор был больше, чем просто философ. Он также успешно совмещал роли религиозного лидера, математика, мистика и врача-диетолога. Это требующее усилий интеллектуальное искусство оставило свой отпечаток на его философских идеях.

Пифагор родился на острове Самос около 580 года до н. э., но бежал от местного тирана, чтобы основать свою религиозно-философско-математически-диетическую школу в греческой колонии Кротон на юге Италии. Там он написал длинный список правил для своих учеников — мистиков и поклонников диет. Среди прочих запретов наибольший упор делался на то, что нельзя есть бобы и сердце, первым брать ломоть хлеба и позволять ласточкам гнездиться под крышей своего дома. Кроме того, ни при каких обстоятельствах нельзя было есть собственную собаку. Аристотель утверждает, что Пифагор также показывал кое-какие чудеса, хотя (что нетипично для Аристотеля) не приводит их описания. С точки зрения Бертрана Рассела, Пифагор "соединял в себе Эйнштейна и миссис Эдди" (основательница Христианской Науки).

Увы, ряд впечатляющих заслуг Пифагора не нашел отклика у граждан Кротона. Постепенно они от всего этого устали, и Пифагору снова пришлось бежать. Он осел около дороги на Метапонт, где и умер около 500 года н. э. Его учение процветало еще около ста лет, распространяемое по южной Италии и Греции его учениками — мистиками и математиками. Именно от них Платон и услышал о Пифагоре.

Как и Сократ, Пифагор из предосторожности ничего не писал. Его поучения дошли до нас только через работы его учеников. Теперь мы знаем, что именно их заслугой является многое из той пестрой мозаики мыслей, мистических практик, математики, философии и заблуждений, которая сегодня называется пифагореизмом. На самом деле известная теорема Пифагора о квадрате гипотенузы была почти наверняка открыта не самим Пифагором. (К радости нематематиков, это означает, что и сам Пифагор не понимал теорему Пифагора.)

Можно предположить, что на Платона глубоко повлияло известное изречение Пифагора: "Все есть число". Оно является ключом к чисто философскому мышлению Пифагора, которое было столь же глубоким, сколь и влиятельным. Пифагор верил, что за изменчивым миром иллюзий стоит абстрактный гармоничный мир чисел. В действительности его понимание числа было ближе к тому, что мы бы назвали «формой». Физические объекты были образованы не из материи, но состояли только из форм — форм и структур, — от которых они произошли. Идеальный мир чисел (или форм) был полон гармонии и представлялся более реальным, чем так называемый реальный мир. Именно Пифагор или пифагорейцы открыли связь между числом и музыкальной гармонией. В свете этого открытия теория форм (или чисел) Пифагора не кажется такой уж неправдоподобной. Как не кажется она ложной и в свете современной субатомной физики, которая с большей готовностью обращается к числам и описаниям форм, чем к определению субстанции.

Такое нематериалистическое мышление было распространенной чертой досократиков. Например, ученик Пифагора Гераклит верил, что все является потоком. Он провозглашал: "Ни один человек не войдет дважды в одну реку". Все же странно, что это уводит от поиска чистых форм, поскольку исторически предшествует мысли другого досократика-Демокрита. Именно он настаивал на том, что вселенная состоит из атомов. Демокрит пришел к этому заключению за две тысячи лет до того, как современные ученые решили, что он, возможно, прав. Философам потребовалось столько же времени, чтобы прийти к мысли ионийского досократика Ксенофана, который прямо заявил: "Ни один человек не знает и никогда не узнает истину о богах и обо всем; так как даже если он случайно и скажет полную правду, то тем не менее он этого не поймет". Это утверждение странным образом совпадает с теми взглядами, которых в XX веке придерживался Витгенштейн.

Такой была богатая и разнообразная философская традиция, из которой вырос Платон.

Оглавление