Глава 8. ЭКСПАНСИЯ ЗАПАДА

Как мы уже говорили, современное смешение коренится в западном мире, и вплоть до последнего времени оно имело более или менее локальные масштабы. Но сегодня процесс смешения приобретает такие пропорции, что его значение безмерно возрастает: смешение и хаос распространяются повсюду, и кажется даже, что сам Восток становится их жертвой. Конечно, западная экспансия не представляет собой ничего нового, но в предшествующие эпохи она ограничивалась более или менее грубой доминацией над народами, и воздействие Запада не распространялось дальше уровня политики и экономики: несмотря на все виды пропаганды, проводимой представителями Запада под любыми предлогами, сугубо восточное мышление оставалось незатронутым, и древние традиционные цивилизации продолжали существовать так же, как и прежде. Сегодня же, напротив, появляется все больше и больше восточных людей, которые целиком и полностью «вестернизированы», которые отрекаются от своих традиций и усваивают все заблуждения, свойственные сугубо современному мировоззрению. Подобные «вестернизированные» элементы, сбитые с пути обучением в европейских или американских университетах, становятся источниками смуты и волнений в своих собственных странах. Но при этом, по крайней мере, в настоящее время, не следует преувеличивать их значимость: люди Запада часто воображают, что эти шумные, но малочисленные персонажи и представляют собой современный Восток, но на самом деле их влияние не имеет какого бы то ни было широкого или глубокого резонанса. Это заблуждение имеет весьма простое объяснение: истинные представители Востока не имеют ни малейшего желания быть известными и популярными на Западе, тогда как восточные модернисты, если можно так выразиться, постоянно стремятся выдвинуться на передний план, произносят речи, пишут книги и вступают во всевозможные формы внешней деятельности. Но тем не менее, это анти-традиционное движение действительно имеет шансы распространиться достаточно широко, и эту возможность, какой бы неприятной она ни была, все же следует принимать во внимание. Истинно традиционный дух сегодня имеет тенденцию все более и более замыкаться в самом себе, и центры, хранящие его во всей его полноте, становятся с каждым днем более закрытыми и труднодоступными. Тотальность смешения точно соответствует тому положению вещей, которое и должно иметь место в последней стадии Кали-юги.

Следует сказать со всей определенностью: сугубо современное мировоззрение является чисто западным, и те, кто затронут им, должны считаться носителями «западного» мышления, даже в том случае, если они по происхождению являются людьми Востока. Восточные идеи совершенно чужды подобным людям, и их враждебность по отношению к традиционным доктринам объясняется только их полнейшим невежеством в этой области. Странным и парадоксальным может показаться в данной ситуации тот факт, что сторонники Запада на интеллектуальном, а точнее, на анти-интеллектуальном плане, часто являются противниками Запада в вопросах политики. Но в этом нет ничего удивительного, так как подобные люди стремятся к формированию на Востоке различных «наций», а всякий национализм глубоко чужд традиционным воззрениям. Даже если такие деятели справедливо хотят противостоять иностранной доминации, они используют для этого те же западные методы, что и сами западные народы в своей междуусобной борьбе. Может быть, в этом единственно и состоит смысл самого их существования. Если использование подобных методов стало уже неизбежным, то заниматься этим могут только те члены общества, которые порвали всякую связь с традицией. Возможно, подобные элементы и следует использовать в прагматических целях, чтобы впоследствии избавиться от них, равно как и от самих западных завоевателей. Кроме того, довольно логично было бы обратить против Запада его же собственные идеи, так как такие идеи не могут породить ничего, кроме разделения и разрушения, направленных против тех, кто их впервые выдвинул. Быть может, именно в результате подобных идей и суждено погибнуть современному миру. Не так уж важно, произойдет ли это в ходе внутренних раздоров на самом Запада, раздоров между нациями или социальными классами, или, как предполагают некоторые, вследствие атак «вестернизированных» людей Востока, или же вследствие катаклизма, вызванного "научным прогрессом" — как бы то ни было, всякая опасность для Запада исходит от него самого и является плодом, порожденным им самим.

Единственный вопрос, который следует здесь поставить, состоит в следующем: переживет ли Восток под влиянием Запада лишь временный и довольно поверхностный кризис, или Запад вовлечет в свое падение все человечество? На сегодняшний день трудно дать по этому поводу какой-либо определенный ответ, основанный на конкретных фактах. Обе эти противоположные возможности рассматриваются сегодня на Востоке, но может статься, что все же духовная сила, присутствующая в традиции, — о наличии которой ее враги даже и не подозревают, — одержит верх над материальной силой, когда та отыграет свою роль, и рассеет ее, как свет тьму. Но вероятно и то, что прежде, чем это произойдет, наступит период полнейшего мрака. Традиционный дух не может погибнуть, будучи по ту сторону изменения и смерти. Но он может полностью покинуть этот мир, и в этом случае свершится настоящий "Конец Света", "Конец Мира". Из всего вышесказанного должно быть ясно, что подобное событие скорее всего произойдет в самом ближайшем будущем. Смешение, захлестнувшее сегодня Запад и все больше распространяющееся на Востоке, может быть понято как "начало конца", как предупредительный знак о скором наступлении того момента, когда, согласно индуистской традиции, вся сакральная доктрина замкнется, как в раковине, из которой она снова появится во всей своей полноте лишь на заре нового мира.

Оставим, однако, предсказания будущих событий и обратимся к настоящему: как бы то ни было, Запад, без всякого сомнения, осуществляет свою экспансию повсюду. Вначале его влияние проявлялось только в материальной, наиболее близкой ему, сфере, через насильственные завоевания, торговлю и контроль за природными ресурсами других стран. Сегодня же ситуация значительно усугубилась. Люди Запада, всегда жаждущие прозелитизма, столь им свойственного, преуспели в насаждении своего анти-традиционного и материалистического мировоззрения среди других народов. Если вначале их завоевания затрагивали людей только телесно, то сегодня они проходят в более тонкой сфере, отравляя умы людей и убивая в них всякую духовность. Конечно, только материальное покорение сделало возможным покорение духовное, и поэтому можно утверждать, что Запад, в конечном итоге, навязал себя миру только с помощью грубой силы, что, впрочем, совершенно логично, так как только в грубо материальной сфере состоит единственное преимущество западной цивилизации, какой бы ущербной она ни была с другой точки зрения. Западная экспансия — это экспансия матриализма во всех его формах, и она не может быть ничем иным. Ничто не способно опровергнуть эту истину — никакие лицемерные предлоги, никакие моралистические оправдания, никакие гуманитарные восклицания, никакие пропагандистские уловки, никакое (подчас довольное ловкое и искусное) внушение, пытающиеся прикрыть эти разрушительные цели. Отрицать ее могут либо законченные простаки, либо люди, непосредственно заинтересованные в осуществлении «сатанинской» в самом прямом смысле этого слова операции.[32]

Удивительно, что именно тот самый момент, когда западное вторжение происходит повсюду, некоторые люди выбирают для того, чтобы поднять крик о пугающей их опасности внедрения восточных идей на Запад. Как следует понимать это новое недоразумение? Несмотря на наше намерение ограничиться только соображениями общего порядка, мы не можем не сказать здесь несколько слов относительно книги "Защита Запада", недавно опубликованной Анри Массисом, в которой изложена именно эта точка зрения. Данная книга полна неясностей и даже откровенных противоречий, которые в очередной раз свидетельствуют, до какой степени даже те, кто хотят противостоять современному беспорядку, не способны осуществить это на деле, поскольку и сами они не совсем ясно понимают, против чего собираются бороться. Автор специально подчеркивает, что в его намерение не входит критика подлинного Востока. И если бы он ограничился при этом критикой псевдо-восточных фантазий, иными словами, чисто западных теорий, распространившихся в последнее время под обманчивыми восточными названиями, а на самом деле являющихся типичными образцами современного хаотического мышления, то это заслуживало бы только всецелого одобрения с нашей стороны, так как мы сами всегда заостряли внимание на опасности, заключенной в подобного рода вещах, а также на их полной интеллектуальной несостоятельности. К несчастью, автор на этом не останавливается и приписывает истинному Востоку концепции, мало отличающиеся от псевдо-восточных пародий. В этом вопросе он ссылается на мнение более или менее «официальных» ориенталистов, у которых восточные доктрины обычно предстают в виде какой-то карикатуры. Что бы, интересно, сказал сам Массис, если кто-нибудь воспользовался бы подобным же методом при разборе Христианства, и попытался бы судить о нем на основании трудов университетских представителей «гиперкритицизма»? Но именно это проделывает он в отношении доктрин Индии и Китая, вдобавок с тем отягчающим обстоятельством, что западные исследователи, на которых он ссылается, вообще не обладают никаким прямым знанием этих доктрин, в то время, как их коллеги, занимающиеся Христианством, по меньшей мере, знакомы с ним непосредственно, хотя их враждебность по отношению к религии закрывает для них возможность хоть сколько бы то ни было адекватного ее понимания. Более того, подчас мы сталкивались с огромными трудностями в том, чтобы убедить людей Востока, что исследования ориенталистов суть не более, чем результат их полнейшей некомпетентности в данном вопросе, а не сознательное очернительство с их стороны, — настолько их писания полны враждебности и злобы, свойственных, впрочем, всему анти-традиционному мировоззрению. И здесь мы хотели бы задать Анри Массису вопрос: неужели он действительно полагает, что, в стремлении восстановить свою традицию у себя дома, следует дискредитировать ее у других? Мы употребляем императивную категорию «следует», так как в его случае вся дискуссия разворачивается на политическом уровне. Поскольку мы стоим на иной, чисто интеллектуальной точке зрения, для нас важны не «рекомендации» и «долженствования» различного рода, но лишь вопрос истинности. Но подобная позиция, без сомнения, представляется слишком высокой и отвлеченной для полемически настроенных людей, и она их явно не может удовлетворить. Иногда даже закрадывается сомнение, а заботит ли их, с их склонностью к спорам и опровержениям, вообще истина?[33] Анри Массис нападает на то, что он называет "восточной пропагандой", хотя подобное выражение заключает в себе противоречие, поскольку, как мы уже неоднократно подчеркивали, любовь к пропаганде является чисто западным явлением. Уже этого достаточно, чтобы вскрыть здесь определенное предубеждение автора. Среди тех пропагандистов, которых он имеет в виду, можно выделить две группы. Первая целиком состоит из западных людей. Зачисление немцев и русских в число представителей восточного мировоззрения было бы частной нелепостью, если бы оно не свидетельствовало о полном невежестве относительно того, что является полинным Востоком. Некоторые замечания автора по поводу этой группы действительно не лишены оснований, но почему бы не называть в данном случае вещи своими подлинными именами? К той же первой группе следует отнести и англо-саксонских «теософистов» и основоположников других сходных сект, которые пользуются восточной терминологией только для того, чтобы сбить с толку простаков и невежд, так как за ней скрываются идеи, столь же чуждые традиционному Востоку, сколь и близкие современному анти-традиционному Западу. Подобные люди несравнимо опаснее простых философов, поскольку у них существуют претензии на эзотеризм, столь же чуждый им, как и самим философам, но который, однако, они имитируют, чтобы привлечь к себе людей, ищущих нечто более глубокое, нежели чисто «профанические» рассуждения, но посреди современного хаоса не знающих в каком неправлении ориентировать свои поиски. Нас не очень удивило, что А.Массис едва упомянул об этой категории. Во второй выделенной им группе, мы сталкиваемся с примерами тех «вестернизированных» людей Востока, о которых мы говорили выше. Эти последние так же невежественны в отношении восточных доктрин, как представители и первой группы, и они в принципе не способны распространять на Западе восточные идеи, хотя бы уже потому, что они их не знают. Кроме того, их истинная цель состоит как раз в прямо противоположном, так как они стремятся уничтожить эти идеи на самом Востоке, и доказать Западу, что модернизированный Восток соответствует тем теориям, которые им были вбиты в голову в Европе и Америке. Будучи откровенными пособниками наиболее вредоносной западной пропаганды, связанной с извращениями в сфере духа, они представляют собой опасность исключительно для Востока, а отнюдь не для Запада, простыми отражениями которого они являются. Из подлинных представителей Востока Массис вообще никого не упомянул, и сделать ему это было бы, впрочем, отнюдь не просто по той причине, что он никого из них не знает. Уже один тот факт, что он не может привести ни одного имени "невестернизированного" представителя Востока должен был бы заставить его как следует подумать и в результате прийти к выводу, что "восточных пропагандистов" вообще не существует.

Далее следует сделать одно замечание, касающееся нас самих, хотя мы и стараемся всегда избегать вопросов, затрагивающих нас лично. Насколько нам известно, кроме нас на Западе не существует ни одного автора, аутентично излагающего идеи Востока. И мы поступаем в этом случае точно так же, как поступил бы на нашем месте любой человек Востока, без малейшего намека на популяризацию или пропаганду, обращаясь лишь к тем, кто способен понять эти доктрины такими, какие они есть, безо всяких искажений и упрощений, сделавших бы их по видимости более доступными. И надо добавить, что, несмотря на вырождение западной интеллектуальности, люди, способные их понять, хотя и представляют собой ничтожное меньшинство, все же не так уж и редки, как этого можно было бы ожидать в подобных условиях. Естественно, о возможности подобного рода деятельности Анри Массис и не подозревает, хотя мы не хотим сказать, что это происходит только по причине его излишней ангажированности политической стороной дела, несмотря на то, что характер его книги во многом оправдывал бы такое предположение. Стараясь все же оставаться максимально благожелательными, мы могли предположить, что ужас, связанный с предчувствием неизбежной гибели западной цивилизации, породил в его голове идею о существовании "восточной пропаганды". И остается только сожалеть, что он оказался неспособным понять подлинные причины, ведущие к этой катастрофе, несмотря на то, что подчас он выказывает справедливую жесткость по отношению к современному миру. Именно этот недостаток понимания истинного положения вещей и сказался на слабости его аргументов: с одной стороны, он не очень уверен в том, кто же является действительным врагом, против которого он борется, а с другой стороны, его «традиционализм» не несет в себе компетентного знания об истинной сущности традиции, и подчас он откровенно отождествляет всю традицию с чисто внешним политико-религиозным консерватизмом.

Лучшим доказательством того, что сознание Анри Массиса поражено страхом, служат странные и невероятные взгляды, которые он приписывает так называемым "восточным пропагандистам". Он стремится уверить нас, что их воодушевляет только дикая ненависть к Западу, и в силу этой ненависти они стремятся наводнить его своими собственными доктринами, то есть, иными словами, поделиться с ним самой сокровенной и ценной вещью, которой они только обладают, и которая составляет истинную сущность их духа! Откровенная противоречивость подобной гипотезы не может не вызвать у читателя чувства глубокого недоумения: все тщательно выстроенные аргументы рушатся в одно мгновение, и однако, сдается, что сам автор этого не замечает, так как мы отказываемся верить в то, что он сам, прекрасно сознавая нелепость подобной теории, специально расчитывает на недальновидность и простодушие своих читателей, которых он стремится убедить в том, во что сам не верит. Если немного подумать, станет совершенно очевидным, что в случае действительной дикой ненависти людей Востока к Западу, для них логичнее всего было бы ревностно сохранять свои доктрины только для своего внутреннего использования и всячески препятствовать желаниям западных людей получить к ним доступ. Иногда такие упреки в адрес восточных людей действительно делаются, и на этот раз они гораздо более оправданы. На самом же деле истина заключается в ином: подлинные представители восточной традиции и хранители доктрин Востока не испытывают никакой ненависти к кому бы то ни было, и единственной причиной их сдержанности в определенных вопросах является сознание абсолютной бесполезности изложения некоторых истин тем, кто просто не в состоянии их усвоить. Но для тех, кто обладает достаточной «квалификацией» для этого, они в этом никогда не отказывают, независимо от их происхождения. Чья же вина в том, что среди подобных людей представители Запада столь редки? Но кто будет виноват, если большинство восточных людей действительно начнет ненавидеть Запад, сменив полнейшее безразличие на чувство ненависти? Следует ли обвинять в этом традиционную элиту Востока, которая, будучи верной чисто интеллектуальному созерцанию, уже по определению держится надо всеми формами внешних действий, или все же тут надо упрекнуть самих представителей Запада, сделавших все возможное, чтобы превратить свое присутствие в нечто омерзительное и невыносимое? Как только вопрос поставлен в должных пропорциях, ответ становится самоочевидным для всех, и если даже допустить, что восточные люди, которые до сих пор проявляли невероятное терпение, наконец, захотят снова стать хозяевами в своем собственном доме, кто осмелится их в этом обвинить? Когда в дело вмешиваются страсти, одни и те же вещи могут быть оценены весьма различным, а подчас даже прямо противоположным образом. Так, к примеру, когда западные народы противятся иностранному вторжению, это называется «патриотизмом» и всячески приветствуется. Но когда то же самое делают народы Востока, это становится «фанатизмом» или «ксенофобией» и вызывает к себе только ненависть и презрение. Так разве не во имя «права», «свободы», «справедливости» и «цивилизации» европейцы стремятся навязать свое господство всем остальным, запрещая жить и думать иначе, нежели они сами? Нельзя отрицать, что морализаторство — это удивительная вещь, свободная от какой бы то ни было логики, или, по меньшей мере, следует допустить, — и мы охотно разделяем эту точку зрения, — что на всем Западе существует только два типа людей, ценность каждого из которых вызывает большие сомнения. К первому типу относятся закоренелые идиоты, которые всерьез принимают громкие лозунги и верят в свою "цивилизаторскую миссию", вообще не замечая того, до какой степени материалистического варварства они сами докатились. Ко второму же типу принадлежат коварные мерзавцы, пользующиеся общим умственным вырождением большинства, чтобы потворствовать своим грязным инстинктам насилия и своекорыстия. Во всяком случае, совершенно очевидно, что люди Востока не представляют собой угрозы для кого бы то ни было и не имеют никаких планов по завоеванию Запада в той или иной области. В настоящий момент им хватает своих проблем, связанных с необходимостью противостоять западному давлению, которое грозит сегодня разрушить их духовные формы и извратить их мышление. И видеть агрессоров, прикидывающихся жертвами, по меньшей мере, странно.

Эти пояснения были совершенно необходимы, поскольку иногда об определенных вещах приходится говорить со всей откровенностью. Но мы считаем пустой тратой времени подробнее останавливаться на этих темах, так как аргументы "защитников Запада" слишком натянуты и несостоятельны. Более того, в случае господина Анри Массиса мы нарушили наше правило не говорить о конкретных личностях только потому, что в данных обстоятельствах он воплощает в себе одну из сторон современного мышления, которую нельзя не учитывать при анализе современного мира. Как может традиционализм столь низкого уровня, с его узкими горизонтами и фрагментарными познаниями, и, более того, традиционализм довольно искусственный, предложить какое бы то ни было реальное и эффективное противоядие современному мировоззрению, многие предрассудки которого свойственны ему самому? И традиционализму, и современному мышлению, против которого он борется, в равной мере не хватает знания истинных принципов. И там и там — одинаково предубежденное отрицание вещей, выходящих за определенные рамки, и там и там — одинаковая неспособность признать существование различных цивилизаций и те же предрассудки греко-латинского классицизма. Эта неадекватная реакция интересна для нас лишь тем, что она свидетельствует об определенном недовольстве настоящим положением вещей среди наших современников. Можно было бы, однако, найти и другие формы выражения этого недовольства, которые, будучи адекватно сориентированными, могли бы привести и к более позитивным результатам. Однако в настоящее время все это находится в хаотическом состоянии и трудно сказать, что из этого получится. Уместно было бы упомянуть здесь и некоторые предсказания, имеющие прямое отношение к судьбе современного мира. Ими и следовало бы закончить настоящую работу, если бы ссылки на них не подвергались риску дать «профаническому» невежеству легко доступный повод для вульгаризации определенных знаний, а к изложению некоторых соображений такого рода следует всегда подходить с величайшей осторожностью. Мы не принадлежим к числу тех, кто полагает, что обо всем можно говорить совершенно открыто, по меньшей мере, тогда, когда дело касается не самой чистой доктрины, а ее частных приложений. Определенные ограничения в этой области совершенно необходимы, а кроме того, всегда следует сообразовываться с конкретными обстоятельствами. Но эта обоснованная и необходимая осторожность не имеет ничего общего с ребяческими страхами, проистекающими из простого невежества и подобными ужасу человека, который, согласно индусской пословице, "принял веревку за змею". Нравится ли это кому-то или нет, но определенные вещи должны быть высказаны только тогда, когда этого требуют обстоятельства. И этому не могут помешать ни эгоистические интересы одних, ни бессознательная враждебность других, но, с другой стороны, и нетерпение третьих — тех, кто захвачены спешкой современного мира и хотят узнать все сразу, — не может ускорить тот срок, в который определенным вещам суждено открыться. Но этим последним следует утешать себя тем, что все возрастающая скорость событий в современном мире, несомненно, не замедлит удовлетворить их любопытство. Хотелось бы только, чтобы они не пожалели о своей недостаточной подготовленности к получению определенных знаний, к которым они стремились скорее эмоционально, нежели обдуманно.

Примечания:

Проблема Буддизма не так проста, как это может показаться, судя по этому краткому замечанию. Любопытно заметить, что сами индуисты, когда дело касается их собственной традиции, всегда осуждают буддистов. Однако по отношению к Будде они ведут себя иначе, и многие даже почитают его, считая 9-ым Аватарой. В самом же Буддизме, в той форме, в какой он сегодня существует, необходимо различать Махаяну, "Большую Колесницу", и Хинаяну, "Малую Колесницу". В целом же можно сказать, что Буддизм в Индии резко отличается от Буддизма за пределами Индии. Кроме того в самой Индии после царя Ашока он стал постепенно сходить на нет, пока не исчез почти полностью.

Сатана по древне-еврейски означает «враг», «противник», то есть тот, кто извращает, переворачивает все вещи с ног на голову. Дух отрицания и переворота фактически совпадает с нисходящей, низводящий все и вся тенденцией, с тенденцией «инфернальной» в этимологическом смысле этого слова (infernus по-латыни означает «низ», «нисходящий» и одновременно «ад» — прим. перев.), которая вовлекает существ в процесс материализации, лежащий в основе развития современного мира.

Нам известно, что А. Массис знаком с нашими работами, но он всячески избегает на них ссылаться, так как они опровергли бы его тезисы. Такая его позиция страдает, мягко говоря, недостатком мужества. Однако, с другой стороны, в этом есть и некоторые преимущества, так как определенные вещи в силу их внутренней природы должны оставаться выше уровня дискуссии и не вовлекаться в пустую полемику. Всегда, однако, есть что-то печальное в созерцании полного профанического непонимания истинности сакральных доктрин, хотя она сама и остается недоступной для направленных против нее выпадов.

Оглавление