• Главная
• В избранное
• Наш E-MAIL
• Добавить материал
• Нашёл ошибку
• Вниз

Казалось бы, это аксиома: мать никто не заменит. С детства мне врезался в память рассказ о маленьком М.Ю. Лермонтове, который в три года лишился матери и с тех пор тосковал. Невосполнимая ранняя утрата наложила отпечаток и на характер будущего поэта, и на всю его судьбу. Тоска эта сквозит во многих произведениях Лермонтова. Где-то он говорит о ней прямо («В младенческих летах я мать потерял. / Но мнилось, что в розовый вечера час / Та степь повторяла мне памятный глас. / За это люблю я вершины тех скал, / Люблю я Кавказ!»), где-то упоминает о матери вскользь, но чувствуется, что это непроходящая боль, неизбывная печаль («Когда я был трех лет, то была песня, от которой я плакал. Ее певала мне покойная мать»). И образ Мцыри, который «никому не мог сказать священных слов „отец“ и „мать“», — это отголосок той же тоски.

Еще помню девочку, с которой мы учились вместе в музыкальной школе. Ей было лет 10–11, когда ее мама умерла от рака. Помню ощущение краха. Крушения мира. Ощущение очень острое, хотя мы с ней не дружили. Я даже забыла, как ее зовут. Но для того, чтобы почувствовать боль и ужас ее утраты, не нужно было быть близкой подругой. Все: и стар, и млад — понимали, что потеря матери для ребенка — трагедия. Причем, если «млад», то есть мы, росшие в мирные 1960–е годы, в основном видели смерть родителей в кино про войну (кроме этой девочки, никто из моих друзей и знакомых так рано матери не лишился), и для нас это было нечто из ряда вон, то поколение бабушек, которые поджидали нас после занятий, казалось бы, всего навидалось за свою многострадальную жизнь. Но за девочку они переживали ничуть не меньше нашего. Потому что мать у человека одна, и этим все сказано.

Помню и друга, безвременно ушедшего в 1990–е годы. Он был подкидышем, воспитанным пожилой родственницей, которую называл мамой (хотя она не скрывала от него правды). Рожденный в глухой деревне, не имея никакого, как тогда говорили, «блата», он стал известным театроведом, защитил диссертацию, жизнь его была яркой, насыщенной, интересной. Но даже в самые радостные минуты на дне его глаз обитала печаль. Он знал, что мать его жива и вполне благополучна. Повзрослев и поумнев, она вышла замуж, родила двух детей, а ту часть жизни, в которой был он, отрезала, как отрезают ненавистное изображение на фотографии. Да и он не самым ужасным образом прожил без нее почти 40 лет. Но в канун сорокалетия вдруг сорвался с места и поехал туда, где она жила. И до ночи простоял под окнами, так и не решившись зайти в дом. При этом он искренне любил свою приемную мать, а с родной, даже если бы она вдруг что-то почувствовала и вышла на крыльцо, у них вряд ли установились бы нормальные родственные отношения. Но место, которое она занимала в его сердце, не могло быть занято никогда и никем.

Еще недавно такие вещи понимались без объяснений. Теперь нередко приходится не просто объяснять, а разжевывать. И все равно многие не понимают.

О том, что собой представляют эти изменения, я стала задумываться, пожалуй, с тех самых пор, как в нашей стране начали продвигать идеи ювенальной юстиции. Когда мы говорим об отличии западной ювенальной модели от существующей у нас системы защиты детей (а она, конечно же, существует, как бы нас ни уверяли в обратном ее противники!), мы обращаем внимание, прежде всего, на два обстоятельства. Во-первых, ювенальная юстиция создает детям широкие возможности судиться с родителями из-за ущемления своих прав, которые толкуются весьма расширительно и либерально: что юридически не запрещено, то разрешено. И, во-вторых, при этой системе значительно облегчается изъятие детей из семьи. Фактически любого ребенка можно под тем или иным предлогом забрать и передать в приют или приемную семью. Примерам, без преувеличения, несть числа. За последние пару лет они посыпались, как горох из мешка. Многие кажутся анекдотичными, хотя, конечно же, это «скверный анекдот». За каждым таким случаем страшная людская трагедия, поломанные судьбы, покалеченная психика, а порой и преждевременная смерть. В публикациях на «ювенальную» тему приводилось множество самых разных, часто вопиющих примеров. Поэтому я упомяну лишь несколько, чтобы не показаться голословной, а главное, чтобы прояснить ход дальнейших рассуждений.

У американского ребенка появились трещины в костях из-за недостатка витаминов. Причем, авитаминоз был вызван неправильным питанием, которое рекомендовал врач. Супругов арестовали за возможное причинение насилия детям, детей отправили в приют. Судебные разбирательства заняли три года. Наконец была признана врачебная ошибка. Но детей все равно не вернули. Вердикт суда гласил: «Детей не отдавать: слишком поздно».

Муж (опять-таки американец) сфотографировал жену, когда она кормила сына грудью. Арест за сексуальные действия с несовершеннолетними. Ребенок отдан в приют.

Еще про Америку: мать меняла подгузники одному из восьмимесячных близнецов, а второй попытался в это время встать и ударился головой. Ребенка показали врачу. Тот сообщил «куда следует», грудных детей отобрали и несколько месяцев держали в приюте. Потом все-таки вернули бабушке. На адвокатов пришлось потратить 75 000 долларов, а мать была вынуждена съехать из дому, поскольку CPS (Служба защиты детей) сочла ее опасной для детей и запретила к ним приближаться[45].

«В Британии мать сочли „слишком глупой“ и запретили ей видеться с дочкой. Жительница Великобритании будет в Европейском суде по правам человека добиваться права воспитывать собственную дочь после того, как органы опеки сочли женщину „слишком глупой“ для ухода за больным ребенком. Через три месяца трехлетнюю девочку отдадут в приемную семью, и мать не сможет видеться с ней совсем, рассказывает „The Times“. При этом психиатры считают, что 24–летняя Рейчел (мать девочки. — Т.Ш.) не страдает отклонениями в развитии, не испытывает трудностей с обучением, а общий уровень ее интеллектуального развития укладывается в допустимые рамки. Однако девочка родилась недоношенной и испытывает проблемы со здоровьем (с шести месяцев она находится под надзором врачей), так что власти Ноттингема решили, что мать, Рейчел, не справится с заботой о ребенке… Как сообщается, судья урезал время для встреч матери с ребенком: теперь Рейчел может видеть дочь лишь по пять минут в месяц. Через три месяца она лишится и этого права»[46].

«В баварском Эрлангене 15–летнего школьника, страдавшего от травли со стороны одноклассников, служба по делам защиты детей под прикрытием полицейских силой перевезла в детский дом — якобы „для защиты от авторитарной матери“. Полгода мать добивалась возвращения ребенка, и только помощь психолога, специализирующегося в области подростковых конфликтов, помогла ей доказать свою невиновность и вернуть сына», — свидетельствует С. Сумленный в статье «У них есть формуляры» («Эксперт». № 50 (639) от 22 декабря 2008 г.).

«Потерять ребенка в сто раз проще, чем вернуть его назад. Если же изымается маленький ребенок, то в 99 % случаев родители его никогда больше не увидят, даже если им удастся доказать, что изъятие было ошибочным, — рассказывает „Эксперту“ Уве Йопт. — А ведь служба может изъять — и изымает — детей даже из родильных отделений больниц; и не только в том случае, если мать страдает наркоманией или алкоголизмом, но даже тогда, когда чиновник полагает, что женщина не готова стать матерью из-за „отсутствия знаний о материнстве“. А далее мы имеем дело фактически с необратимым изъятием — хотя решения Европейского суда, обязательные для выполнения немецкими властями, ясно говорят, что изъятый однажды ребенок должен иметь пожизненное право на возвращение в родную семью. Но немецкая служба по делам защиты детей исходит из того, что после возвращения ребенка в семью ему „в будущем может снова угрожать опасность“. Конечно, это идеальный несокрушимый аргумент».

В российских пилотных регионах тоже участились случаи изъятия детей не у отпетых алкоголиков или наркоманов, а у вполне нормальных родителей.

У учительницы из Ховрино, в одиночку воспитывавшей ребенка, отняли малыша и поставили вопрос о лишении ее родительских прав. Мотивация: мать не работает (ребенку на момент изъятия еще не было двух лет), малообеспеченность, запущенная и грязная квартира, отставание ребенка в развитии (мать не показывала сына врачам районной поликлиники, поскольку пользовалась услугами частных специалистов)[47].

В 2007 году в Екатеринбурге у семьи Топорковых — Кузнецовых органы опеки и попечительства отобрали шестерых детей из-за того, что семья была вынуждена жить в самодельном домике в лесополосе, так как не имела средств снимать квартиру, а своей у них не было. После обращения женщины с просьбой поставить ее в очередь на получение жилья, последовало изъятие. Чиновники угрожали физической расправой отцу семейства, который пытался сопротивляться. После широкого возмущения общественности семье предоставили внеочередное жилье, а детей вернули[48].

В Манском районе Красноярского края четырех детей забрали за то, что семья жила в маленьком плохо отапливаемом доме[49].

А какую бурю эмоций вызвала «португальская история» Натальи Зарубиной, сумевшей-таки отстоять права на свою дочь и вернувшейся с ней в Россию! Сколько людей вместо того, чтобы порадоваться за мать, заклеймили ее позором! В чем ее только ни обвиняли! И в алкоголизме, хотя экспертиза, сделанная по запросу португальского суда, не подтвердила данного факта, и в проституции (опять-таки не предъявив никаких доказательств), и в жестоком обращении с ребенком (имелись в виду показанные по телевизору шлепки и подзатыльник). Но основной мотив был опять-таки экономический. Процитирую некоторые характерные отзывы: «В Португалии у Сандры было бы больше возможностей для удовлетворения своих потребностей, чем в Ярославле… Бедная девочка будет жить в деревне, в доме без теплого туалета, спать на печке… У нее могла бы быть интересная и устроенная жизнь, европейское образование и права, которыми могут позавидовать граждане РФ, множество привилегий, которые имеют граждане Евросоюза, а в данном случае эгоизм биологической матери приведет к тому, что девочке сломают жизнь и в лучшем случае она повторит судьбу биологической матери».

Конечно, так рассуждали не все. Большинство возражало, и очень даже горячо. Но сути дела это не меняет. Совершенно ясно, что рядом с нами уже появилось немало людей, которые мыслят как-то иначе. И даже не как — то, а принципиально иначе. Поэтому хочется разобраться, в чем тут принципиальная разница и какие последствия нас ожидают, если это «инакомыслие» вдруг начнет доминировать в нашем обществе.

Для начала спросим себя: когда проще отнять ребенка, чем оказать семье материальную помощь или дать жилье? Согласитесь, тут какая-то новая логика, ведь в рамках старой, традиционной, надо, наоборот, помочь семье справиться с материальными и прочими трудностями, понимая, что в этой семье есть нечто совершенно незаменимое для данного конкретного ребенка — узы кровного родства. Поступать же противоположным образом, отнимая детей по поводу и без, можно лишь в том случае, если ты не считаешь кровное родство чем-то уникальным. Если для тебя это нечто второстепенное или даже вовсе пустой звук. Тогда на первый план выходят некие более важные соображения. К примеру, материальный достаток, наличие в доме парового отопления или евроремонт. Тут все будет зависеть от критериев уровня жизни, принятых в обществе.

Разлучение детей с родителями всегда считалось трагедией. Особенно потеря матери, поскольку она душевно ближе к ребенку, теснее с ним связана. Это отразилось во множестве сказок и преданий самых разных народов. Утрата отца трактуется в них главным образом как потеря кормильца, материальной и духовной опоры семьи. Но если мать жива, ребенок не чувствует себя абсолютно беззащитным. В традиционной системе координат подразумевается, что мать пойдет ради ребенка на любые жертвы. Гибель же матери означает полную беззащитность, ибо это утрата самого близкого, самого любящего и преданного существа. Поэтому смерть матери нередко бывает сопряжена в фольклоре со смертельной опасностью и для ребенка («Белоснежка», «Морозко»). А также с его страшными притеснениями и унижениями («Золушка», «Двенадцать месяцев» и т. п.).

Даже когда рабов, которых считали существами презренными, а то и вовсе «говорящими орудиями», разлучали с детьми, у людей нравственных их горе вызывало сочувствие, и такой порядок вещей казался им жестоким и несправедливым. А ведь материальные условия жизни детей, проданных другому хозяину, вовсе необязательно ухудшались. Они вполне могли и улучшиться. И хозяин мог попасться добрый и милостивый. Но сиротство все равно оставалось сиротством.

В России до революции права родителей на детей были неотчуждаемы. Ребенок мог по каким-либо причинам оказаться в приюте, но мать с отцом все равно не лишались родительских прав. И законодатели, и простой народ понимали, что детей дает людям Бог. Стало быть, Он наделяет родителей и особыми правами, которые никто другой не в силах отобрать. (Исключение могло быть сделано лишь в одном случае: если родители воспитывали своих детей в иной вере — столь важное значение придавалось тогда вопросу религиозного воспитания.)

После же революции, в 1920–е годы, когда на первый план вышли совершенно иные идеологические соображения, стали утверждать, что семья, вслед за частной собственностью, должна отмереть как пережиток старого общества. Изменение взглядов, безусловно, отразилось и на законодательстве. Один из крупнейших специалистов в области семейного права, доктор юридических наук Н.В. Рабинович, резко критиковала тот факт, что в первые десятилетия советской власти «на родителей смотрели исключительно как на воспитателей, как на опекунов детей, которые в силу закона призывались к исполнению обязанностей впредь до того момента, пока их не находили нужным заменить другими людьми»[50]. Кто «находил нужным»? Естественно, революционное государство в лице своих полномочных представителей.

К счастью для нас с вами, радикальные социалистические взгляды в области половой морали в России тогда не прижились. Иначе неизвестно, знали бы мы наших родных и родились бы вообще. А вот четырьмя столетиями раньше, в первой половине XVI века, эти антисемейные взгляды весьма старательно воплотили в жизнь швейцарские анабаптисты. «Добрая полиция» контролировала всю жизнь общин: одежду, жилища, воспитание детей, браки, работу, пишет И.Р. Шафаревич в своей знаменитой книге «Социализм как явление мировой истории». Дети (с 2 лет) отлучались от родителей и воспитывались в общих детских домах.

А два века спустя видный теоретик социализма бенедиктинский монах Дешан мечтал в своем трактате «Истина, или достоверная система» о построении такого общества, где «дети не принадлежали бы в отдельности тем или иным мужчинам и женщинам», а «женщины, способные кормить грудью и небеременные, без разбору давали бы детям свою грудь». И все при этом были бы счастливы и довольны, не видя в разлучении с матерью никакой трагедии.

«Но как же, — возразят мне, — неужели матери не оставляли бы при себе своих собственных детей?». Нет! «К чему эта собственность?» — восклицал Дешан, явно гордясь столь непривычным, «прогрессивным» по тем временам, альтруизмом за чужой счет.

Увы, как показала история, он был отнюдь не одинок в утопических мечтаниях.

Уничтожение семьи, подытоживает исследование Шафаревич, «прокламируется большинством социалистических учений. В других учениях, а также в некоторых социалистических государствах, это положение не провозглашается столь радикально, но тот же принцип проявляется как уменьшение роли семьи, ослабление семейных связей, уничтожение некоторых функций семьи… Как положительное утверждение определенного типа отношений полов или детей с родителями он (этот принцип. — Т.Ш.) представляется в нескольких видах: как полное разрушение семьи, общность жен и уничтожение всех связей детей с родителями, вплоть до того, что они не знают друг друга; как расшатывание и ослабление семейных связей; как превращение семьи в ячейку бюрократического государства, подчиненную его целям и контролю».

Последний вариант, похоже, и воплощает на данный момент ювенальная юстиция западного образца. Это может показаться странным: причем тут социализм? Мы же привыкли считать Запад капиталистическим. Не буду вдаваться в обществоведческие тонкости, не относящиеся к теме нашего разговора, а лишь процитирую одного из самых известных американских публицистов консервативно-христианского направления Джозефа Собрана. «Уже множество людей, — написал он в начале 1980–х в очерке „Абортная культура“, — привыкли с презрением относиться к трем институтам, которые являются всегдашними мишенями социалистов: к семье, к собственности и к религии. На каждого, кто сознательно исповедует социалистическую веру, приходятся десятки тех, в ком наша культурная атмосфера воспитала социалистические инстинкты. Многим даже трудно представить себе какой-либо прогресс, не носящий формы руководимой государством социальной гомогенизации»[51]. А в конце 1990–х в статье «Улей» Собран говорит еще определеннее: «Либерализм служит розничным вариантом общества, оптовым вариантом которого был коммунизм. Либералы не говорят (и, как правило, не думают) о полновесной революции; они движутся постепенно, шаг за шагом, приближаясь к социалистической модели эгалитарного централизованного государства, неизменно ущемляя семью (во имя сексуальной свободы), права собственности (во имя социальной справедливости) и религию (во имя разделения Церкви и государства)… Как и американские либералы, советские коммунисты стремились „построить новое общество“, то есть разрушить все традиции. Либеральный стиль действий ad hoc только внешне отличается от коммунистического. В глубине души либералы хотят того же самого, до конца не осознавая этого»[52].

Но даже если не рассуждать в этих категориях, а говорить о возникновении на Западе некоего нового «постиндустриального общества», приходящего на смену классическому капитализму и государственному социализму, суть затронутой нами проблемы нисколько от этого не меняется. Власть там принадлежит не собственникам, а бюрократии, которая и проникает в семью, превращая ее (помните, как у Шафаревича?) «в ячейку бюрократического государства, подчиненную его целям и контролю». Причем подчинена она, как ни парадоксально для вроде бы свободного, «открытого» общества, гораздо больше, чем при советском (особенно позднем) социализме. Никому и в голову тогда не приходило отнимать детей из-за изъянов жилплощади или шишки на лбу.

Итак, для ювенальной юстиции кровное родство — пустой звук. Говорить ее сторонники могут что угодно, но логика действий свидетельствует именно о таком подходе. Впрочем, многие уже особо и не таятся. В полемике по поводу Натальи Зарубиной прозвучало весьма симптоматичное высказывание: «Странно, что прежде чем ребенка увозить в Россию, не проверили официально и не огласили условия жизни для девочки и состоятельность матери содержать ребенка в нормальных условиях. Когда усыновляют детей, будущих родителей контролируют».

То есть, что родной ребенок, что усыновленный, для автора высказывания разницы нет. И таких людей (а их, повторяю, уже немало) нисколько не смутят возражения, что тогда почти у всей России нужно отнять детей и передать за границу. Будь их воля, они бы это сделали. Причем считали бы себя гуманистами, действующими в интересах ребенка.

Другой Наталье, актрисе Захаровой, не разрешали навестить отнятую маленькую дочь в приюте даже во время тяжелой болезни девочки. «Она не нуждается в вас, — говорила Наталье судья, — рядом с ней профессионалы. Ей с ними хорошо». В данном случае мы видим уже не уравнивание, а превозношение: профессиональные психологи и педагоги якобы гораздо лучше родной матери.

Интересно и то, в какие семьи помещаются отнятые дети. В «ювенальных» странах их обычно не усыновляют, поскольку процедура эта крайне затяжная, да и отказаться от ребенка, если вдруг отношения не сложатся, довольно сложно. Детей устраивают в профессиональную (фостерную) семью. Для таких семей родительство именно профессия, потому что они за деньги оказывают услуги государству по воспитанию детей, изъятых у родных. Причем ребенка по тем или иным соображениям нередко передают из одной фостерной семьи в другую, так что до своего совершеннолетия он может сменить несколько таких семей. Дочка Натальи Захаровой, например, побывала уже в двух. А теперь ее перевели в закрытый интернат, хотя мать на протяжении одиннадцати лет только и делает, что добивается возвращения Маши. Но в «ювенальной» реальности непопулярна идея приоритета кровной семьи. Поэтому случаи возврата детей нечасты, о чем свидетельствует опыт множества родителей, объединяющихся в ассоциации для защиты своих прав.

Как тут не вспомнить очередного «кремлевского» — вернее, вашингтонского мечтателя, известного футуролога Элфина Тоффлера?! Почти 40 лет назад в книге «Шок будущего» он предлагал ввести систему, при которой «профессиональные родители» возьмут на себя функцию воспитания детей за других. «Профессиональными родителями, — предсказывал Тоффлер, — будут не врачи, а реальные семьи, которым будет поручено (и, добавим, хорошо оплачено. — Т.Ш.) воспитание детей». И обосновывал свой прогноз следующим образом: «По мере того как современная система рушится, а супериндустриальная революция накатывает на нас, по мере того как количество юных преступников возрастает, как сотни тысяч мальчишек сбегают из дома и студенты неистовствуют в университетах во всех технообществах, мы можем ожидать громогласных требований прекращения родительского дилетантизма… Существуют гораздо лучшие способы справиться с проблемами молодежи, но профессиональные родители являются самым надежным из предложенных, хотя бы только потому, что это вполне соответствует стремлению общества к узкой специализации. Кроме того, есть сильная скрытая потребность в таком социальном нововведении. Даже сейчас миллионам родителей представляется благоприятная возможность успешно отказаться от своих родительских обязанностей — и не обязательно из безответственности или от недостатка любви (выделено мной. — Т.Ш.). Нервные, озабоченные, сталкивающиеся с рядом проблем, они осознают, что не отвечают требованиям поставленных перед ними задач. Наличие и изобилие специально подготовленных профессиональных родителей не только позволило бы многим сегодняшних биологическим родителям охотно передать им своих детей, но и рассматривать это как проявление любви, а не наоборот».

«Газеты будущего, — грезил футуролог, — могли бы помещать объявления, обращенные к молодым женатым парам: „Почему родители должны себя связывать? Позвольте воспитать вашего ребенка ответственным и преуспевающим взрослым. Категория А профессиональной семьи предлагает: папа — 39 лет, мама — 36 лет, бабушка — 67… Число детей — от одного до четырех, 6–8 лет. Выверенная диета превосходит установленные стандарты. Все взрослые ручаются за развитие ребенка и умение обращаться с ним. Биородителям предоставляется возможность часто посещать детей. Контактный телефон приводится ниже. Ребенок может проводить каникулы с биородителями. Поощряемые религия, искусство, музыка, специально оговариваются. Минимальный контракт — 5 лет. Подробности почтой“.

Биологические же родители, по мнению Тоффлера, могли бы исполнять роль „заинтересованных крестных, то есть дружественных и полезных посторонних“».

Что ж, прогноз уже в значительной части осуществился (вплоть до предсказанного Тоффлером разрешения гомосексуалистам усыновлять детей). Во Франции, по данным Ассоциации по защите прав детей, отнято порядка 2 млн. детей — примерно пятая часть. С поощрением религии, правда, с каждым годом дела на Западе обстоят все хуже. Да и с принципом добровольной передачи детей на воспитание родителям — профессионалам — тоже. Но для утопий это обычная история. Глупое человечество всегда приходится палкой загонять в светлое будущее.

А теперь копнем еще глубже и спросим: почему те, кто разлучают детей с родителями, сейчас не видят в этом трагедии? Ну, хорошо, они заботятся о благе ребенка, как они его понимают. Но ведь не только многие родители не хотят отдавать ребенка. Дети тоже часто этого не хотят: разыгрываются прямо-таки душераздирающие сцены. Почему не жалко?

Люди, у которых на Западе отняли детей, часто повторяют одну и ту же клишированную фразу, которую им говорили самые разные ювенальные судьи и прочие «защитники детей»: «Мы действуем в интересах вашего ребенка. Мы знаем, как ему лучше». В последний год она несколько раз попадалась мне и в публикациях о нашей опеке, пытающейся перейти на «ювенальные рельсы». Так говорят, когда верят в свое превосходство: дескать, вы невежи, а мы люди компетентные, знающие, нам виднее. Наверное, это частичное объяснение: в современном обществе усиленно поддерживается культ экспертов и «специализма». Ну, а «ювенальщики» еще и хорошо поддержаны экономически. На Западе они получают прекрасные зарплаты и, боясь потерять работу, старательно выполняют установки начальства. Когда российское посольство добилось встречи актрисы Натальи Захаровой с генеральным прокурором суда Ивом Ботом, он сказал: «Мадам, вы не думайте, что мы отняли дочку только у вас. Мы и у французских родителей отбираем детей». «Я спросила зачем», — вспоминает Захарова. «Нам сверху спускают распоряжение, мы обязаны его выполнять, — ответил Бот. — Если завтра указания изменятся, мы не будем отнимать детей в таких количествах».

Однако это все равно до конца не объясняет того поразительного бесчувствия, которое вдруг охватило людей. Не только же среди работников ювенальной системы, но и среди «незаинтересованной публики» широкомасштабное «спасение» детей от родителей не вызывает протеста. Конечно, дает себя знать «промывка мозгов»: из кровной семьи настойчиво лепят образ врага. В СМИ постоянно муссируется тема родительской безответственности и садизма, в произведениях современной культуры «предки» (особенно мать) тоже обычно осуждаются или высмеиваются.

Но как вообще могла укорениться идея, что Богом данные родители суть нечто такое, чем легко можно пренебречь? Ведь и на Западе до недавнего времени старались сохранить кровную семью. Говорят, что подход изменился, поскольку фостерным мамам, в конце концов, стал неприятен их неопределенный статус, а родные семьи не торопились забирать детей обратно (хотя, как отмечалось выше, многим детей просто не отдают). Однако для столь радикальной ломки системы ценностей этих факторов маловато. Мало ли кому что не нравится? Для революции, как известно, нужен не только повод, но и серьезные, в том числе духовные, причины.

Мне кажется, для прояснения ситуации имеет смысл вспомнить, в какие годы началась «эпоха перемен». Пришлась она на конец 70–х — начало 80–х годов XX века. Время, когда уже закончилась другая «великая революция» — сексуальная, и ее победители, поколение бэби-бумеров, все активней перекраивали реальность по своим лекалам. Усиленными темпами создавалось общество потребления и так же усиленно размывались моральные ценности. С одной стороны, быстро совершенствовалась техника, а с другой — чем дальше, тем стремительней происходило расчеловечивание. Все чаще и все откровенней озвучивалось, что человек — это всего лишь сексуальное животное. А потребительская идеология приучала к стандартизированному подходу. Вещи взаимозаменяемы, в обществе потребления их лучше не ремонтировать, проще купить новые. И настал момент, когда эти две линии — технократическая и грубо-биологизаторская — соединились. «Человек, — отмечает французский философ — постмодернист Ж. Делез, — уничтожив все, что не есть он сам», заняв «место Бога», оказался «отвергнут всеми и всем». Под разглагольствования о правах человека на него стали смотреть как на бездушную «машину желаний», которую можно запрограммировать определенным образом, и одновременно как на скота.

«Доктор И.С.И. Хэфиз, всемирно уважаемый биолог из Вашингтона, — писал в свое время Тоффлер, — открыто говорит, ссылаясь на свою собственную блестящую работу о воспроизведении (имеется в виду репродукция человека. — Т.Ш.), что в пределах срока, ограниченного не более чем 10–15 годами, женщина сможет купить крошечный замороженный эмбрион, пойти с ним к врачу и вынашивать девять месяцев, а затем родить его, как если бы он был зачат в ее собственном теле. Эмбрион в действительности мог бы продаваться с гарантией, что родившийся в результате ребенок будет свободен от генетических дефектов. Покупателю также могли бы предварительно описать цвет глаз и волос ребенка, его пол, его предполагаемый рост и вес, когда он родится, а также его предполагаемый коэффициент умственного развития (IQ)».

Тут, конечно, прогноз сбылся не в полной мере: пока что зародыши человека в магазинах не продаются. Но, с другой стороны, суррогатное материнство — идея, не пришедшая в голову Тоффлеру, — лежит в русле все той же технократически — животной концепции. Женщина, вынашивающая ребенка, мыслится как инкубатор, который должен исправно работать, обеспечивая здоровье плода и при этом не испытывая к нему никаких материнских чувств. Потому что эти вполне естественно зарождающиеся у беременной женщины чувства могут помешать ей расстаться с младенцем после его рождения. Людям с традиционными взглядами это кажется диким. Русская Православная Церковь в своей Социальной концепции специально оговорила, что «суррогатное материнство противоестественно и недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе». Но далеко не все согласятся с таким суждением. В интернет-дискуссиях по этому поводу многие горячо защищают возможность обзавестить ребенком подобным способом и обвиняют противников в бессердечии. Чувства «инкубатора», как нетрудно догадаться, даже не обсуждаются.

Из того же ряда — проекты клонировать людей на запчасти (во избежании этических проблем предлагается выводить особи без головы) и эксперименты с эмбрионами человека. Опять-таки вспомним Тоффлера: «Мы быстро приближаемся к тому времени, когда сможем выводить как супер-, так и субрасы… Мы будем иметь возможность произвести расы либо идиотов, либо математических гениев. Мы также сможем выводить детей со сверхнормальным зрением или слухом, способностями обнаруживать изменения запахов, с мускульной ловкостью или музыкальным мастерством. Мы сможем создавать сексуальных суперспортсменов, девушек с супергрудями (и, возможно, с большим или меньшим их числом, чем стандартные две) и другие неисчислимые виды изначально мономорфного человеческого существа».

Так что термин «биологические родители» возник неслучайно. Он, пожалуй, как ничто другое выражает суть происходящего в ювенальной реальности. Прямо назвать кровных родителей животными пока не решаются, хотя, педалируя тему их скотского отношения к детям, массовое сознание, конечно же, программируют на такое восприятие. Но слово «биологические» уже вызывает определенные ассоциации. (Обратите внимание, к людям вообще сейчас все чаще стали применять такие расчеловечивающие термины: об убитых в утробе младенцах могут сказать «биоматериал», о народе — «биомасса».) А если это животные, то с какой стати беспокоиться об их чувствах к детенышам? Разве мы угрызаемся совестью, отдавая щенят в хорошие руки? Мы же не топим их! А мать поскулит и успокоится, забудет. Тем более что человек — животное сексуальное. Значит, для него дети совсем не главное.

И детеныш успокоится — куда ему деваться? Все дети плачут, а потом привыкают. Психологи умеют минимизировать отрицательные последствия стрессов.

«Мы работаем над Машей, чтобы она забыла ваш образ, выбросила его из головы и сердца. Мы приучаем ее жить без матери», — говорила сотрудница социальной службы Наталье Захаровой.

Не знаю, какие именно психотехники предпочитают тамошние профессионалы. Нашим настоятельно рекомендуют НЛП.

Участник французского движения Сопротивления времен Второй мировой войны социолог Жак Эллюль, знавший о фашизме не понаслышке, быстро почуял, куда идет «сверхиндустриальное общество», и предупреждал, что это будет тоталитарное государство, управляемое «гестапо в бархатных перчатках». Сейчас бархатные ручки протянулись к семье.

Но человек не машина и не животное. И родную мать никто не заменит. А главное право ребенка, если уж рассуждать в юридических категориях, это право на жизнь и воспитание в родной семье. Так устроил Бог, напоминание о Котором столь неприятно для творцов «прекрасного нового мира». Как поется в песне с очень подходящим для нашей темы названием «Надежда», «надо быть спокойным и упрямым», отстаивая эти непреложные истины. Если мы будем тверды в борьбе за ценности и смыслы и просить у Господа помощи, то фашизм не пройдет. Никакие психотехники ему не помогут. Даже с маленькой Машей Захаровой не смогли справиться «профессионалы». Не удалось им изгладить из детской души образ матери. Дочка до сих пор ее любит и хочет в Москву. Потому что мать никто не заменит.

Татьяна Шишова

21 / 07 / 2009

2010–03–20 02:58Анна:

Спасибо за статью! Сама уже написала 2 письма против ювенальной юстиции: Президенту и в ГосДуму и всем знакомым рассказываю про неё.

2010–03–19 12:31Николай:

Большое спасибо за статью.

2010–02–01 15:43Юля:

Дело в том, что соц. службы просто не обращают внимания на по настоящему плохие семьи, где дети растут среди алкоголиков, наркоманов и насильников. Дети там настолько покалечены, что никакие приюты и приемные семьи их не хотят. По-этому они забирают детей из хороших семей, желательно новорожденных. Они тратят больше времени и денег на отъем детей из семей, где родители обратились за материальной помощью.

Например, в Норвегии эта система настолько корруптная, что выслеживают беременных женщин и находят приличную семью еще до рождения ребенка. А прикрываются домыслами о том, что родители не смогут справится с ребенком. В основном отдают детей тем, у кого от природы нет детей. А до того матерей-одиночек сажают, принудительно, в тюрьмы под названием «дом матери», изолируют их, следят за ними, помощи никакой не дают, а только издеваются как могут, угрожают отъемом ребенка и наконец угрозы осуществляют.

Я занимаюсь поддержкой жертв ювенальной юстиции в Норвегии уже год, и меня шокирует каждая история. Это жестокое государство в государстве, с которым одному человеку справиться невозможно. Те, кто поддерживает ювенальную юстицию, просто не знают, что это за гадость.

2010–01–20 12:37Вера:

Спасибо за статьи о ювенальной юстиции. Мне кажется, эта система направлена даже не на то, чтобы разлучить детей с родителями, а на сокращение рождаемости. Кто же захочет рожать, кому же нужны такие муки, а в лучшем случае — такое чувство беззащитности тебя и твоего ребёнка!

2010–01–10 20:43Анна:

У нас с мужем четверо детей. Мы православные. О ювенальной юстиции я узнала всего лишь месяц назад от своей подруги. Когда первый ужас прошел, стали думать, что же мы можем сделать. Первым делом перевели детей в православную школу. Это решение созревало у нас давно, но не хватало решимости, так как школа платная. Я расспросила сына и узнала, что в гимназии, где он учился, уже проведены конференции по правам ребенка, учеников регулярно забирают с уроков на психологические тренинги, где задают много личных вопросов, то есть собирают сведения о семье. Оставлять детей в таком образовательном учреждении нельзя. Вторым шагом было проведение в нашей воскресной приходской школе собрания родителей, на котором информировали тех, кто еще совсем ничего о ювеналке не знает.(Если изменения в Федеральный закон о судебной системе будет принят Госдумой и независимые ювенальные суды будут введены, то каждая российская семья окажется под ударом.)Мы собрали подписи присутствовавших против принятия закона о ювеналке. Теперь просьба ко всем, кто прочитает мой комментарий. Расскажите о Ю.Ю. своим родственникам и знакомым. Если можете, напишите письма с протестом Медведеву, Путину, спикеру Госдумы (в том числе и электронные). НЕЛЬЗЯ сидеть сложа руки, надо бороться за право самим решать, как мы будем воспитывать наших детей.

2009–12–27 16:44Свирченко:

В статье — чистая правда. Я в школе 35 лет. И вот, после 2000 г., у нас по школам прокатилась акция: Права детей. К большому нашему несчастью в школе всегда находятся ярые последователи любой глупости и подлости именно среди педагогического руководства. Собственный разум (прости меня, Господи) у этих руководителей как бы отключается. Так вот, когда была предпринята активная атака на детей и их родителей через эти самые детские права, посредством различных сочинений, рисунков, ученических конференций на заданную, по этим самым правам тему, результаты не заставили себя долго ждать. Трое из наших учеников подали в суд на своих родителей. Это учащиеся 8–9 классов. Мальчики. Дети из абсолютно благополучных и весьма состоятельных семей.

Наше школьное руководство опомнилось (слегка) только после этих судебных дел. Неприятная ситуация. Городок небольшой. Авторитет заведения (МОУ СОШ)резко падает. Притормозили. До этого никакие аргументы и убеждения не действовали. Всё было бесполезно. Противники детских прав — ретрограды, консерваторы и вообще — ничтожества…. Выводов не сделали. Информацию о судах просто постарались скрыть.

А я, на месте родителей, подала бы в суд на школу (тогда, несколько лет назад это, было возможно), которая разрушает мир и покой в семье, а также своим непрошеным вмешательством в эту сферу калечит психику ребёнка. Как теперь живут эти семьи — не знаю. Но на своих коллег — вдохновителей этой акции, до сих пор, омерзения смотреть не могу.

2009–12–10 11:08Светлана Гончарова:

Моя мама умерла, когда мне было 3 года. Отец вскоре женился. Но чувство сиротства я пронесла через всю жизнь. Однажды меня, маленькую еще совсем, хотела взять на воспитание бездетная семья очень обеспеченных родственников, суля и сытость, и одетость, и музыкальное образование. И вот очень хорошо помню этот момент передавания меня будущим воспитателям. Раннее утро, меня внесли на руках в комнату, где еще лежали в постели мои потенциальные воспитатели, те приняли меня в свои объятья, укутали одеялом. И отец собрался уходить. И тут я просто взлетела из — под одеяла, как лягушонок, обхватила отца и руками и ногами, с ревом. И все было решено — я уехала домой вместе со своими родителями. Иногда вспоминаю об этом случае и думаю — как бы сложилась моя жизнь в той семье, кем бы я могла стать? Думаю без сожаления, а даже с каким-то внутренним страхом: слава Богу, что этого не случилось. Каковы бы не были родители, их никто не заменит. Тоска по матери, которую я даже не помню внешне, была у меня всю жизнь, это было на каком-то очень внутреннем уровне с одной стороны, а с другой — плечи всегда мерзли от недостатка материнских объятий и поглаживаний, это я и сейчас ощущаю, хоть и дожила уже до пенсии.

2009–12–02 22:27Наталия:

«Мать никто не заменит.»

А хотелось бы спросить у автора, что Вы думаете о матерях (и отцах), которые добровольно и собственноручно отказались от своих детей и отдали их в детские дома и дома ребенка?

И, когда у таких детей появляются приемные родители, они (чаще всего) называют женщину, родившую ребенка — «биологическая мать». И это — не обвинение, не оскорбление. Это факт. Эта женщина, слава Богу, дала жизнь ребенку, не совершила аборт. И это очень и очень важно…Но дальше — эта женщина абсолютно устранилась от участия в жизни малыша. И его будут воспитывать, растить и любить совершенно другие люди. Которые будут считать его РОДНЫМ, и не по документам, а по душе, по сердцу.

Что же тогда значат Ваши слова про то, что «мать никто не заменит»? Даже ТАКУЮ мать?

Не поверю. И не верю. Да, для ребенка (если не хранится тайна его появления в семье), такая мать станет болью на всю жизнь. И родители (приемные) попытаются объяснить ребенку ее поступок, постараться сделать так, чтобы он ее не осуждал и, может быть, даже жалел. Но МАТЕРЬЮ для ребенка будет не та, что родила. А ТА, ЧТО ВОСПИТАЛА.

ТАКУЮ МАТЬ НЕ ЗАМЕНИШЬ КРОВНОЙ. И кровное родство — не главное. Главное — родство духовное….

2009–11–29 16:38Татьяна:

Очередной раз убедилась, что наша технократическая цивилизация уходит все дальше и дальше от природного естественного существования. Надо выходить на улицы и митинговать против таких сумасшедших законов, иначе у нас заберут ещё наших детей и физически, украв их у нас уже духовно.

2009–09–20 02:23томат:

Очередные страшные сказки. Вот щас пойдут и отберут у всех детей. Кому это нужно, спрашивается? Полно семей наркоманов и алкоголиков, где дети живут и продолжают жить, потому что куда их забирать — то, если гос — ву не по средствам всех их распределить по детдомам, а процент усыновлений по сравнению в количеством сирот очень мал? Конечно, и при ювенальной, и при обычной юстиции, бывают ошибки и недоработки. Идеальной системы не бывает, просто нужно эти ошибки исправлять, в т.ч. и с помощью неравнодушного общества. И в конце — концов, если ювенальная юстиция плоха, то что уважаемый автор может предложить взамен? Потому как нынешняя система соцслужб по помощи детям уже давно и прочно себя дискредитировала.

А насчет примеров — страшилок из западных стран, еще неизвестно, насколько они достоверны. Поскольку, как я подозреваю, автор не знаком с деталями. т.е. не изучал документы и не разговаривал со свидетелями, то говорить о показательности подобных примеров не приходится.

2009–08–29 20:42Марина:

как изощрен враг рода человеческого, какие чудовищные формы принимает казалось бы благая идея! И все из за нашей пассивности, вот пишу строки, возмущаюсь, а ведь надо действовать, но как?

2009–08–23 18:45Валерий:

Результатом того, что подобного рода безбожные, сатанинские и скотские проекты, коей и является ювенальная юстиция, могут так легко сегодня проводится в жизнь на государственном уровне — стала крайняя пассивность православного общества. Пассивность социальная, политическая, да и просто физическая.

Чего Вы хотите собственно говоря, когда большая часть православных христиан похожи скорее на представителей секты «толстовщиков» или на пацифистов, но только не на тех, кем они должны быть по определению? Вы хотите, чтобы ювенальная система прогнулась под такой аморфной и недееспособной людской массой, как православные христиане? Да никогда этого не будет! Вы никогда не задумывались, почему ювенальная юстиция не работает, против семей мусульманской ориентации(во всяком случае, я такого не слышал нигде)? Да просто потому, что бояться связываться с мусульманами. Исламский мир, «ювеналке» — не по зубам. А почему же по зубам, наш — православный мир? Да потому что мы, православные, слишком слабы, чтобы противостоять даже ювенальной юстиции. Не говоря уже и о более серьёзных вещах. Но ведь в этой слабости, мы виноваты сами. Нас никто, православных — не обязывал быть слабыми.

Так давайте же будем сильными! Пару — тройку беспорядков в стране устроим и «ювеналка» испарится сама собой…

2009–08–19 20:07Ольга:

Большое спасибо за статью. Храни Вас Господь!

2009–08–07 20:08марина:

Мы забываем что Господь дает нам любые испытания только во благо Плохие родители плохо устроенный быт это всего лишь лекарство Иногда люди болеют с самого раннего детства тогда и лечение нужно начинать как можно раньше Только Господь БОГ знает истину А мы должны молиться и помогать несчастным

2009–08–04 21:39 Ева:

Федору: В том то и ужас, что детей стали изымать у обычных НОРМАЛЬНЫХ людей. Речь не о маргиналах. Кто-то в верхах взял на себя роль Бога — родители в Европе на полном серьезе боятся лишний раз пойти с ребенком к врачу, боятся что-то возразить в школе, боятся сделать не так, как принято, а так как им кажется правильным. Родители реально боятся за детей.

Психологи в школе работают не в команде с родителями, а против них в команде с детьми. Они откровенно разрешают детям наперекор родителям легкие наркотики, ранний секс… Родители не могут заставлять детей учиться — это противоречит свободе личности… При разводе родителей, детей обязывают понедельно менять дом — жить то у папы, то у мамы. Вы понимаете, что у ребенка при таком раскладе нет дома? И какова его нервная система?

И это не единичные случаи, это уже почти система. В этом и ужас, что люди не идеальны, но каждый поступок может обернуться разбитыми судьбами и реальной смертью.

Институт семьи в Европе так подрыт, что держится только на приезжих из других стран — турках, африканцах, бывш.соцлагерь, азиаты…

2009–08–01 11:30Татьяна Петровна:

Татьяна Львовна! Ваша статья очень нужна всем русским людям, особенно тем, кто никогда не открывает страничку православия. Очень Вас прошу опубликовать ее в центральной прессе. Может быть задумаются специалисты государственных структур, те, кто «собирает материал» на лишение родительских прав. Но, самое главное, эту статью должны прочитать те «защитники» прав ребенка, кто яростно отстаивает введение в стране ювенильной юстиции. Храни Вас Господь!

2009–07–30 09:44Леля:

Я недавно купила книгу, называется «Чего не знают родители», почитайте. Книга немного шокириющая, но заставляет задуматься и забить тревогу.

Один из примеров манипуляции родителями: девочка хочет компьютерную гитару, родители не покупают. Она объявляет голодовку, а через день звонит в соцслужбы, полицию и т.д. Через час все были у них дома — соцслужбы, полиция, ювеналы и т.п. Вечером у девочки была гитара. Это девочка нашла способ управы на родителей.

И вот этому хотят научить наших детей? Превратить родителей просто в бесправных существ? Чему научатся дети и как они воспитают своих детей?

2009–07–30 01:34Татиана:

Спасибо за статью, за то что рассуждаете, а не раболепно вторите «цивилизованному» западу/

Ювенальная юстиция — очередное порождение демократии.

Мы уже познали радость свободы — разнузданность и распущенность, мы стали толерантны ко греху, мы получаем неограниченное удовольствие от благ цивилизации, мы закружились в водовороте звездных новостей, мы не несем ответственности за наши непотребные мысли, и мы не заметили как стали стерильно холодными и равнодушными, наша эстетичность стала мертвой и убивающей. А наши «благодетели» с цивилизованного запада приготовили нам уже очередное лакомство из своих запасников.

Пора стряхнуть это благостное наваждение иначе мы погибнем как нация, иначе ответить перед Богом на Страшном суде будет нечего.

2009–07–30 00:13Татиана:

Очень удивительно, но неужели чиновник, тянущий на себе груз сухих государственных обязательств сможет оценить уже «случившийся вред» для ребенка в его родной семье и еще «не состоявшееся благо» вне ее?

Разве не очевидны результаты опустошающего душу материалистического развития «цивилизованных» стран, где равноправные школьники расстреливают своих сверстников, расстроенные социальной несправедливостью агрессивные подростки расправляются с мирными соседями, распущенные «свободным воспитанием» дети устраивают спрвоцированную государством расправу над недоумевающими родителями.

Душа человека — сосуд, наполняемый либо плотскими страстями либо духом Божественной Истины.

Государству гораздо удобнее вынести вердикт о нарушении прав ребенка, подменив заботу о ребенкеноминальным исполнением только буквы закона, усыпив сознательность и ответственность родителей перед Богом за воспитание детей. Закон, что дышло — куда повернул, туда и вышло.

А ребенок — дар Божий, и Господь Бог спросит не c государства и его закона, а с нас родителей, как мы его сберегли, взрастили или небрежно бросили как неудобную вещь. Отдавать решение этого вопроса закону — идти на поводу у диавола, разжигающего плотские страсти в наших соблазняющихся на удовольствия души.

И стоит только немного подумать куда приведет нас и наших беззащитный детей такой закон.

Может лучше принять другой закон, который оградит неокрепшие души от засилья скверны, блуда, жадности, эгоизма и равнодушия, который будет поощрять развитие не общечеловеческих ценностей далекого космического масштаба, а любовь к ближнему, своему родному и только тобою защищенному человечку. И ведь такой Закон у нас давно уже есть — Закон Божий.

2009–07–29 14:14Елена:

Статья, действительно поражает, я не смогла прочитать до конца все приведенные автором примеры изъятия детей из семьи, потому что это невозможно понять ни умом, ни сердцем! Какой-то абсурд.

Наше общество очень стремительно и, что, самое страшное, с огромным желанием катится в пропасть, не задумываясь о последствиях. На протяжении многих веков русского человека пытаются уничтожить самыми различными способами. Но самый страшный — это война против души и духа и нам она преподносится, как «благо». Сами того не замечая, мы открываем свою душу сатанизму. Мы должны опомниться и спасти наших детей от того безумия, которое творится вокруг. Помоги, Господи, найти нам силы для борьбы и противостояния!

2009–07–28 15:00Федор:

В статье почему-то приведены однобокие примеры. Семей, где над детьми издеваются изверги — родители(алкоголики, наркоманы, психически неуравновешенные и просто больные, жестокие) гораздо больше, чем тех семей, у которых ребенка отняли несправедливо. Кто будет защитой детям в неблагополучных семьях, если сами родители не только не защищают, а ежедневно ломают и калечат и психику ребенка и его тело? Или просто оставить все как есть, на все воля Божия? Я категорически не согласен. Защита ребенка в семье от самой семьи должна быть и никто не сможет ее обеспечить более правильно, чем закон и государство.

2009–07–2511:45Леля:

Вера, в каком-то журнале мне попалась статья о ювенальной юстиции, хвалебная. Все очень здорово подано, типа несчастные дети из несчастных семей, но ни слова о том что у нормальных родителей могут забрать детей в любой момент отобрать, что придраться могут к чему угодно и тд.

Детей, конечно, заставляют поститься, но Павел прав, православные семьи будут сразу под ударом. Придеруться ко всему, и это просто кошмарно.

2009–07–24 16:49Вера:

Спасибо за ваш труд. Я, мама двоих детей, думала, что Ю Ю — это страшилка, но столкнулась недавно с информацией, что в нашем не большом городе (Армавир, Краснодарский край) уже действует уполномоченный по правам ребенка, в одной из школ видела плакаты с перечислением прав ребенка. А весною я присутствовала на общегородском родительском собрании по детским садам. Там действительно очень умело продекларировали, что дети имеют права, что много несчастных детей, замученных родителями, что все мы как «цвет родительства» должны следить за окружающими и сообщать куда следует «если что». Все это, повторюсь, было так искусно, с показами видеофильмов и всего прочего. Я очнулась в конце собрания, когда предложили принять в нашем городе декларацию по правам ребенка, кажется (не помню дословно как она называлась)

Я не проголосовала «за», но был лес рук, потому что всем уже хотелось домой и ведущий собрания сказал: «единогласно».

Я мучаюсь своим малодушием, что ничего не предприняла. И если таким темпами это шагает по стране, то не знаю, что и можно предпринять. Пока, наверное, мы можем укрепляться изнутри — воспитывать деток в традициях Православия и объединяться.

2009–07–24 15:52Валерий:

Совершенно понятно, что чем дальше мы от Бога, тем ближе к пропасти! Нас (российское общество)заставляют (вынуждают) сделать еще один шаг в ее направлении. Если эти демонические установки укоренятся в обществе и юридической практике, наступит полное оскотинивание человека, вернее его обездушивание. Этого допустить ни в коем случае нельзя!

2009–07–22 19:46Сергей Ш.:

Мы не проиграем, мы победим))) … так как Россия — страна с патриархальными традициями. В силу экономического отставания от Запада — жив вечный квартирный вопрос (дети уже взрослые часто проживают вместе с родителями). Как это моего ребенка может кто-то забрать, пусть это даже будет государство. Да это сродни кровной мести … и мало не покажется.

Нет, конечно, ребенок — это не собственность родителей, родители — ПОМОЩНИКИ для своих детей в их духовном и физическом (и даже материальном) возрастании. Но стыдно будет родителям, если их дети вырастут бандитами, наркоманами и проститутками, а не государству(((.

Мне куда понятней шлепок отца по попке своего сына из-за не послушания (здесь, конечно, должна быть мера) … чем «ущемление» прав какого-нибудь американского ребенка из-за того, что родители его не хотят отпускать вечером гулять и он звонит в полицию и жалуется на родителей совершенно по другому поводу (естественно шантажируя своих родителей). Пару — тройку таких звонков и комиссия по защите прав детей поднимет вопрос о лишении их родительских прав. Что же получится из этого ребенка?

Совершенно ясно, что должен быть закон, в котором ЧЕТКО сказано по какой причине родители могут быть лишены своих родительских прав. Но это крайняя мера, но может действительно комиссия должна в ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ПОМОГАТЬ таким семьям. Установить срок надзора, по истечении которого и можно будет сделать вывод.

У Запада много хорошего и полезного и это можно взять себе на вооружение, но ЮЮ — это не для нас.

2009–07–22 14:56Евгения:

Если Вы позиционируете себя как серьезный исследователь и психолог, так на примеры Ваши жуткие Вы бы ссылки поприличнее давали. Ссылки на «желтую» «Комсомольскую правду» убивают всякое доверие к Вам у мало-мальски образованных людей. Там еще не то можно сыскать — заметочки типа «Мальчик упал в пруд и его воспитали раки».

2009–07–22 13:27Даниил:

Я уже не раз встречаю в internet статьи об ювенальной юстиции. Когда об этом читаешь, волосы на голове встают дыбом. Никаких слов нет, чтобы описать ужас и ненависть, которые вызывают такие «программы». Боже, помоги нам опомниться!

2009–07–22 11:56Павел:

Да, забирать из семьи детей — это просто фашизм. И становится ясно, что под удар здесь могут попасть именно православные семьи. Причины этого

1. В православных семьях есть дети.

2. Там соблюдают посты, что может быть истолковано властью как недокорм детей (никто не докажет потом, что детей поститься не заставляли).

3. Там есть здоровое ограничение на телевизор и компьютер, т. е. не всё разрешается смотреть и не во всё разрешается играть, что может быть истолковано как ущемление прав.

4. Православные, мы, часто неготовы к такому повороту событий. А, может быть, не за горами то время, когда Бог потребует от нас защищать наших детей с оружием в руках. Пока еще можно что-то сделать юридически, но «ювеналка» лишит родителей этой возможности.

А что для ребенка детдом? — Сиротство. Растление. Инфантильность. Атеизм. Преступная будущность бомжа и алкаша.

2009–07–22 09:35Леля:

В журнале «Славянка» есть очень хорошая статья, посвященная ювенальному институту. Журнал, за июнь, кажется, этого года. Продается в православных магазинах и лавках.

2009–07–21 23:41Иван:

Ну вроде всё понятно: то, что проталкивают под видом ЮЮ — это плохо. А делать-то что? Конкретные действия для человека, не обремененного властью, известностью и т. д.

Цитата: «Если мы будем тверды в борьбе за ценности и смыслы и просить у Господа помощи, то фашизм не пройдет»… ну так для верующих это, вроде как обычное дело. Кстати в комментариях хорошо замечено по поводу отцовства — об это сейчас мало говорят, а безотцовщина меж тем цветет и пахнет:(

2009–07–21 18:14Ольга:

Божией помощи всем неравнодушным в отстаивании правильного мировоззрения, а особенно специалистам во всех областях, в наше время «спецов» есть надежда, что их голос будет услышан.

2009–07–21 17:32Виктор:

Уважаемая Татьяна Львовна! Огромное спасибо за статью. Всегда с интересом читаю Ваши материалы. Успехов Вам.

Леля, что Вы так напали на автора? Вы правильно говорите, что ребенку нужны и МАТЬ, и ОТЕЦ, но ведь в статье не утверждается обратное, просто упор сделан на МАМУ (про ОТЦА, я думаю, автор еще напишет: —))

Справедливости ради, надо сказать, что вопрос воспитания детей без родителей — не основная идея романа И. Ефремова «Туманность Андромеды», хотя помнится, что эта идея при прочтении у меня вызвала внутреннее сопротивление. Действительно, забирать детей у родителей — противоестественно.

2009–07–21 17:18Владимир:

Спаси Господи Наталья Шишова, за интересную статью. Да, приходиться задуматься, куда Запад катиться, добравшись до разрушение семьи, хотя этот процесс у них идет уже давно. Понимая Вашу статью, ювенальная полиция, просто утопие. Не дай Бог, чтоб она в России была принята и утвердилась.

2009–07–21 14:57Леля:

1. Упор в статье сделан на маме. Но ребенку очень нужен ОТЕЦ, и никто его не заменит. Странно, что православный сайт этого не знает. Ребенку нужны родители, папа и мама, а не только мама. Сейчас у нас полно детей из семей без отцов, разве они счастливы? Как и женщины без мужей?

Меня удивляет, почему для многих православных СМИ семья — это мама и дети, без мужей и пап. РОДИТЕЛЕЙ никто не заменит. Если уже православные СМИ отторгают родителей, отторгают мужчин из семьи, что можно требовать от других СМИ?

2. Люди сошли с ума? Если введут ювеналку в России, это убьет насовсем нашу страну. Это просто кошмар. Еще пытаются ввести секспросвет в школах, а вот основы православия не хотят.

3. Наши фантасты тоже мечтали о воспитании детей без родителей (почитайте И.Ефремова, Туманность Андромеды)

2009–07–21 14:14Наталия:

Статья произвела сильное впечатление… Я мать троих детей и хорошо понимаю, какую ответственность возлагают на себя родители по воспитанию своих чад. Дать достойное пропитание, образование и прочее, прочее, прочее в нашей стране очень сложно, да, и мы никогда не рассчитывали на поддержку государства, больше уповали на Бога. Дать детям любовь, нежность и теплоту своего сердца мы можем бесплатно. Нельзя обижать беззащитного ребенка — это грех, ибо тем мы обижаем Господа Бога. Вспоминается фильм «Мужики», где главную роль сыграл А.Михайлов. Люди из органов опеки понимали, трагедию детей, но, увы, закон предписывает другое… Однако, и среди чиновников «есть люди» которым была не безразлична судьба детей. А может нашему правительству пора пересмотреть свои законы, и дать поддержку «семье» не на словах, а на деле? Благодарю автора статьи за сравнение и анализ ситуации сложившейся в нашей стране и за рубежом. Надо «бить в набат» и тем самым разбудить сознание и совесть у нас — людей.

2009–07–21 11:30Надежда:

Да, жаль что об этом мало кто задумывается…СМИ медленно, но верно «промывают» нашему народу мозги. И мы сами потихоньку становимся другими!

2009–07–21 10:48Мария:

смирится нельзя действовать. от того где поставить запятую зависит очень многое. увы, есть конечно, родители, с которыми детям плохо. и снова-таки — все это очень относительно. мне как-то рассказали историю: в приют к детям пришла мать — алкоголичка, лишенная родительских прав. дети к ней не бежали, нет, — летели! и просили, чтобы она их забрала. хотя приют хороший, и дети там не голодают. мать всегда остается матерью.

страшно становится жить. я — сама мама, и не могу представить, чтобы моего ребенка от меня забрали. мне кажется, всем надо сплотиться вокруг этой темы и отстаивать свои права на родительство. если мы проиграем этот бой — мы погибли как нация и как люди. Спаси нас, Господи!

Примечания:

4

«Global Demografie Trends to the Year 2010: Inplications for U.S. Security», Washington Quarterly, Spring 1989

5

"Население и репродуктивное здоровье в Российской Федерации", доклад миссии ЮНФПА, изд-во "Права человека", 1997, стр.28

45

Ссылки, а также информацию о многих других случаях можно почерпнуть в интернете: http://birdwatcher.livejournal.com/tag/cps и http:/fightcps.com

46

http://newsru.com/world/01jun2009/rachelchild.html

47

http://www.kp.ru/daily/23800/59295/

48

http://www.nr2.ru/ekb/111159.html

49

http://www/avtoradio.net/?news=30846

50

Генкин Д.М., Новицкий И.Б., Рабинович Н.В. История советского гражданского права: 1917–1947. М., 1949. С. 455.

51

Дж. Собран. Против течения. М., 2008. С. 100.

52

Там же. С. 209.