Как воровали Нигера

Я уже говорила, какой сообразительный был Нигер. Он с одного слова понимал, что от него требовали. Стоило сказать только раз – и Нигер уже спешил исполнить приказание.

Папа в свободное время так много занимался с Нигером, что тот изучил много разных фокусов, которыми в часы досуга забавлял нас и наших знакомых. Он прыгал сквозь обруч и через палку, как в цирке, ходил на задних лапах, приносил вещи. Правда, беспрекословно слушался он только одного старшего хозяина.

Отец говорил:

– Принеси мне палку! – Нигер нёс ему трость. Отец приказывал:

– Принести шапку! – и услужливый пёс тащил головной убор хозяина.

Не может сам достать – примется лаять: дескать, помогите, что вы, не видите – мне не дотянуться... А получив, он с торжествующим видом, весь напружиненный, размахивая хвостом, как метлой, возвращался к своему повелителю и клал принесённое ему на колени. Не было случая, чтобы он ошибся и принёс не то, что требовалось, или отказался выполнить приказ.

Все удивлялись уму и понятливости нашего пса.

Когда начинали играть на рояле, он подсаживался и, уморительно запрокинув голову и закатив глаза, издавал резкие горловые звуки, похожие на какой-то плач. Мама не выносила этого, но мы с братцем приходили в восхищение от его пения. И когда родители уезжали из дома, мы с Нигером устраивали такие оглушительные концерты, что няня, заткнув уши, спешила укрыться на кухне.

Может быть, Нигер и, взаправду, научился бы петь, если бы с ним заняться, но мы были малы, а родные не любили этого визга. Во всяком случае брат, у которого был музыкальный слух, беря на инструменте ноту за нотой и прислушиваясь к подвыванию Нигера, уверял, что пёс поёт довольно правильно.

Один богатый самодур, прослышав о нашей собаке, вознамерился её купить и явился за этим к нам. Он думал, что за деньги можно получить всё, что угодно, и представьте его удивление и даже негодование, когда отец наотрез отказался удовлетворить его желание.

– Продать Нигера? Да с чего это?! Даже если бы была острая нужда в деньгах, и тогда не продали бы собаки. Разве друзей продают! – так сказал отец.

Тогда этот бессовестный большебрюхий человек, уходя от нас, напоследок пригрозил, что украдёт Нигера, а своего добьётся.

Эту угрозу слышали и наши соседи, и они также сообщили нам, чтобы и в самом деле не вышло чего худого с Нигером. Отец предупредил богача, что привлечёт его к ответственности через суд, если наша собака пропадёт, так как есть много свидетелей, которые подтвердят, что он собирался её похитить.

Однако это не помогло. Прошло немного времени, и наш Нигер действительно потерялся.

– Вот подлец, свёл-таки собаку со двора, – возмущался папа.

Он сейчас же отправился к этому толстосуму, надеясь, что Нигер там, и ему удастся выручить пса. Но во дворе у купца Нигера не оказалось, а в комнаты папу не пустили.

Тогда папа пошёл в полицию, пожаловался околоточному. Околоточным назывался полицейский, надзиравший за порядком в своём участке или околотке. Тот долго не соглашался пойти с папой к богатею, а когда, наконец, пошёл, то из этого всё равно ничего толкового не вышло. То ли Нигера действительно не было там, то ли его спрятали. А богач смеялся и издевался над папой:

– Я говорил, не видать вам собаки, как своих ушей, – говорил он. – Ну, где она? Нашли?

Папа ушёл от него очень огорчённый.

Прошла неделя, другая. Мы, дети, как вспомним про Нигера, так в слёзы. Да, все в нашем доме горевали о Нигере.

– И какой злодей его увёл? – причитала нянюшка. – Руки бы у него отсохли! Не мог Нигерушка сам потеряться!..

Уже почти месяц прошёл. И вдруг как-то поздно вечером, мы уж спать легли, бежит со двора наша нянюшка Пелагеюшка, радостная, кричит на весь двор:

– Нигерушка нашёлся! Нигерушка пришёл!

Мы и про сон забыли. Повскакивали с постелей, и родные наши не ругались, что поднялись без их разрешения. Глядим, и вправду Нигер. Худой, грязный, на шее верёвка. К нам ласкается, визжит – тоже рад, что вернулся. Потом стал есть с жадностью. Где он был? Откуда убежал? Умел бы говорить Нигер – обязательно бы рассказал!

Но мы узнали и так. Только не сразу. Как-то зашёл к нам цыган. Увидел собаку, прищурился, поцокал языком и говорит:

– Я её знаю. Хорошая собака! Ты что, выкупил её или сама она прибежала?

Это он спросил папу. А папа спросил цыгана:

– А ты откуда знаешь, что она терялась? Цыган засмеялся, погладил бороду и говорит:

– Меня не выдашь – скажу.

Ну, папа пообещал не выдавать, и тогда чернобородый, ухмыляясь, признался, что сам воровал Нигера. Его богач подговорил украсть собаку и даже денег дал за это – вот какой, ни стыда, ни совести, а ещё хвалился, что очень уважаемый!

Украсть Нигера было нетрудно: он же был добрый, к людям относился доверчиво, недаром все его любили.

За городом у богатея было поместье, там и спрятали Нигера: вот почему не могли его найти. Да Нигер сам взял и убежал. Верёвку перегрыз и дорогу нашёл.

Папа не стал жаловаться на богача: бесполезно – откупится. А цыгана поблагодарил за правду и даже целковый дал. А я бы не стала благодарить и ничего бы не дала: вздумал красть нашего Нигера! Пусть бы ему было пусто за это, как говорила наша нянюшка.

Цыган смеялся, показывая крупные жёлтые зубы, как у волка, и всё хвалил Нигера за то, что тот сам сумел уйти из плена.

А мы после этого ещё долго боялись за Нигера и не отпускали его на улицу одного.

Оглавление